Требуется сообщник Новицкий Вадим
От рывка девушка распахнула глаза и оказалась нос к носу с Кощеем. От неожиданности она заорала, и одновременно с ней заорал Кощей.
– Вы психованный! – оторавшись, выпалила Женька.
– Меня просто поразило вопиющее нарушение этикета! – со слезами в голосе крикнул Кощей и отпустил Женьку.
– Нет, вы точно псих, – тяжело дыша, повторила девушка.
– Не хами, – предупредил Кощей. – Надеюсь, данное происшествие – это самое худшее, что случится с тобой в ближайшие несколько дней.
– Что может быть хуже инфаркта? – воскликнула Женька, картинно схватившись за сердце.
Оно действительно колотилось о ребра, словно Женька только что пробежала стометровку.
– Симулянтка, – бросил Кощей.
Расположившись у окна, он пожаловался:
– Ты только представь! С самого утра я, как последний дурак, принимаю извинения от всех тех, кто накануне ответил отказом.
– Сочувствую, – злорадно отозвалась Женька, пытаясь отдышаться после пережитого.
– Нам с тобой придется развлекать в общей сложности человек пятьдесят, – продолжил Кощей, не слушая, – родители с дочерьми, кавалеры в сопровождении папаш и человек семь в гордом одиночестве.
– Пошли они все в пень, – по-русски посоветовала Женька, но ее слова опять остались без ответа.
– Из последних семи трое будут от герцога Адинейского…
– Который вас терпеть не может? – уточнила Женька.
– И который теперь подозревает меня в черной магии и еще во многих темных делишках, – не меняя тона подтвердил Кощей. – И который, благодаря невероятному везению, вычислил, кто такой Мак.
– Ох ничего себе! – вырвалось у Женьки.
– Соответственно, несколько человек, также считающих меня колдуном, попытаются убрать предполагаемый источник моей так называемой силы.
– Очень интересно, но можно я оденусь? – вежливо осведомилась Женька.
– Отсюда вывод, – продолжил Кощей. – Едва прибудем в поместье, не отходи от меня далеко, никому не верь. Без меня не пей, не ешь. И смотри в оба.
– Чего это? – удивилась Женька.
– Так они тебя источником считают, – не меньше ее удивился Кощей и резко встал. – Ну, хватит валяться. Через полчаса прибудет карета, и мы отправляемся.
Не успела Женька слова сказать, как Кощей уже выскользнул из комнаты.
Никаких осложнений не было, карета прибыла точно в назначенный час, и Артур с Фредериком быстро закрепили багаж.
– Ух ты, герб! – восхитилась Женька, разглядывая карету в окно.
Действительно, на темно-красном, почти бордовом фоне красовался серебряный герб.
– Разве ворон это геральдическое животное? – обернулась Женька к Кощею, собиравшему в бювар письменные принадлежности.
– Нет, он геральдическая птица, – рассеянно отозвался Кощей и захлопнул крышку.
– Да ладно вам, – не поверила Женька. – Никогда о таком не слышала.
– Да ты что? – делано удивился Кощей, пробегая взглядом по столу, не забыл ли чего. – Что ж, будем менять. Вместо воплощения силы и мудрости придется поместить на щит веревку.
– Зачем? – опешила Женька.
– Чтобы все глупые девчонки знали – еще один дурацкий вопрос, и я удавлюсь. Или тебя удавлю, что более вероятно. Так, вроде все взяли. Идем.
Он быстро пошел к выходу, и Женька, подобрав подол, заспешила следом. Ей уже порядком надоело постоянно догонять этого злодея, да еще таскать на себе метров десять замысловато сложенной ткани.
У самого выхода он притормозил, Артур открыл дверь, и Женька, приняв руку Кощея, степенно проследовала к карете.
Затем Фредерик сел на козлы, и путешествие началось.
Артур, по обыкновению, остался охранять дом, зато предоставил своего младшего сына в качестве кучера и помощника в делах.
Настал второй день пути. Пейзаж за окном, вместе с полями, деревнями и усадьбами, внушал стойкое отвращение, и единственным развлечением оказалась разборка на постоялом дворе, которая стихла, едва в помещение вошел досточтимый лорд.
– Сколько времени? – поинтересовался Кощей, едва они сели обратно в карету.
– Часы у вас, – напомнила Женька.
– Тогда четыре пополудни, – решил Кощей, устраиваясь поудобнее.
– Дядя Максет, долго нам? – измотанная Женька действительно заныла. Очень уж тоскливо было ехать, и даже поговорить не с кем.
Ответом было молчание.
– Можно я хотя бы переоденусь и с Фредом на козлах посижу? – сдалась Женька. Сил ее уже не было, и со скуки она готова была грызть обивку.
– Нет, – отрезал Кощей. – Здесь мои земли, мало ли кто герб увидит и засечет мою же племянницу в мужской одежде рядом с кучером.
– Достало уже это платье! – зло сказала Женька, свирепо отряхивая подол. – Я как соляной столб сижу, дышать нормально не получается.
– Скажи спасибо, что корсеты не в моде, – посоветовал Кощей. – Ты привыкай, детка, привыкай.
– Вам легко говорить! – вспылила Женька. – Вы вон с детства к платьям привыкли! А я нормальный человек и не могу постоянно находиться в этом… шалаше!
Кощей резко открыл глаза. Лицо его окаменело, и он медленно перевел взгляд на девушку. Сообразив, что сморозила, Женька замерла. Пусть воспоминание попало к ней случайно, она о нем не просила, но воспользоваться подобным знанием было по меньшей мере подло.
– Простите, – забормотала Женька. – Дядя Максет, простите, ради бога. Я не хотела. Случайно я… дядя Максет.
Сон с Кощея как рукой сняло. Он медленно отвернулся к окну и промолчал.
– Я извинилась, – робко напомнила Женька, мечтая провалиться сквозь землю, пол кареты, сквозь что угодно, лишь бы оказаться подальше от своего стыда.
Кощей молчал. Видимо, его сильно заинтересовал пейзаж.
– Да ну простите же! – отчаянно воскликнула Женька, подавшись вперед. – Я не хотела! Просто достало все, вот и вспомнилось! Я же нарочно не лезла, случайно получилось!
– Что ты видела? – помолчав, спросил Кощей.
Услышав абсолютно ровный, без тени недовольства голос, Женька быстро перебралась на сиденье Кощея и робко коснулась рукава.
– Только про Барса. Как вас Вильям топил, – тихо сказала она.
– Ах это! – Кощей грустно улыбнулся, посмотрел сверху вниз и опять уставился в окно. – И как тебе?
– Я не представляю, что с вами было, когда Вильям умер, – призналась Женька, вспомнив двенадцатилетнего паренька. – Если бы не он… Даже не знаю.
– Да, – кивнул Кощей.
Видимо, пейзаж за окном поднадоел, так как он опять откинулся на спинку и соизволил обратиться к Женьке:
– Как тебе его система воспитания?
– Жестко, – призналась Женька. – Топить четырехлетнего ребенка – это жестко.
– Возможно, – согласился Кощей. – На следующее утро я все-таки извинился перед Барсом и отдал ему молоко. После того случая я, прежде чем затеять игру, представлял, что потом Вильям сыграет со мной в то же самое.
– Значит, вы топили котенка не из жестокости? – робко спросила Женька.
– Детка, я никогда не был жесток, – как само собой разумеющееся пояснил Кощей. – Мне, насколько помню, действительно казалось забавным, что Барс брыкается и смешно пищит. Он даже бегать стал быстрее после купания. А уж от меня отбивался, как настоящий воин. Во как жить хотел!
– И вы не сдали Вильяма отцу, – вспомнила Женька.
– Я? Вильяма? Да никогда! Он всегда поступал справедливо, и я это понимал. Замечу, все мои попытки стравить ради забавы собак или прислугу он пресек банальной игрой в шахматы. Когда не помогало, он опять играл в меня.
– Как это?
– Как всегда, – усмехнулся Кощей.
– Он был для вас Белобогом, – твердо решила Женька.
– Он был лучше Белобога, – поправил Кощей. – От Вильяма я не слышал ни одной нотации. Он никогда не позволял по отношению ко мне снисходительный тон, только на равных. И он всегда мне верил. Дай руку.
Не веря, что после ее реплики о платьице Кощей простил и даже смягчился, Женька осторожно протянула ладонь.
Досадливо вздохнув, Кощей велел пошевеливаться, схватил за руку, и перед Женькиными глазами вновь оказался Вильям. На этот раз воспоминание было четко выверенным, без провалов, и смотрела девушка словно со стороны.
Вильям, которому на вид было около двадцати пяти лет, сидел в кресле, укрытый до пояса теплым пледом.
Молодой человек, захлебываясь, кашлял в платок, на котором проступили пятна красного цвета. Рядом, на подлокотнике, заботливо поддерживая брата за плечи, сидел черноволосый подросток лет семнадцати, худой и нескладный.
– Макси, прекрати, – тяжело дыша, велел Вильям, прокашлявшись. – Чтобы я больше такого не слышал.
– Но это же шанс! – горячился юный Максет. – Ты что, не понимаешь?
– Понимаю, – досадливо отозвался Вильям. – Подай мне чай, будь добр.
Он взял чашку и выпил почти залпом, после чего, облегченно вздохнув, откинулся на спинку кресла.
– Да говорю тебе, я, возможно, бог, – продолжал настаивать Максет.
– О… – только и ответил Вильям.
Тут в Женькиной голове все окончательно встало на места. Ну конечно! Кощей ведь рос в той семье, и волосы со лба убирает всей пятерней, как отец! И восклицание это произносит в точности как Вильям!
Тем временем разговор продолжался.
– Не веришь, да? – с обидой спросил Максет.
– Не говори ерунду, – устало попросил Вильям. – В то, что ты можешь оказаться богом, я вполне верю. Но пойми и ты, Макси, ты, скорее всего, чужой бог. И потом, без обид, мальчик, но ты точно не бог-врачеватель.
– И что? – горячился Максет. – Я же наверняка кое-что могу, Виль! Я постараюсь, только позволь мне попробовать!
– Извини, Макси, – слабо улыбнувшись, Вильям похлопал его по запястью. – К тому времени как ты войдешь в силу, я уже умру. Ты не переживай.
Максет хотел было возмутиться, но Вильям остановил его взмахом руки, тоже до боли знакомым.
– Послушай меня, брат, – попросил Вильям и опять закашлялся. Отработанным движением Максет придержал его за плечи и подсунул свежий платок. Приступ продолжался недолго, но ослабил юношу.
– Давай потом? – предложил Максет, наливая свежий чай.
– Нет, сейчас, – решил Вильям. – «Потом» может и не наступить. Без истерик, – твердо велел он вскочившему брату, и Максет опять сел, сдерживаясь изо всех сил. – Просто слушай.
Вильям немного помолчал, собираясь с силами, и заговорил:
– Видишь ли, Макси, тому, что ты бог, я поверю, но, прости, ты еще молод и неопытен, кем бы ты ни был. Ты можешь напортачить. Доктор из тебя никакой. Я скорее поверю, что ты бог войны или бури. Возможно, ты когда-то наказывал людей за грехи. Но врачевание это точно не твое. Когда я умру, то окажусь вместе с нашей… прости, с моей мамой. Она ведь тоже умерла от легких. Ты не помнишь? Хотя да, ты появился позже. Видишь, – он грустно улыбнулся, – уже путаю время. Но если ты вмешаешься, то можешь все испортить. Понимаешь? Я не боюсь умереть. Я, конечно, оставлю тех, кого люблю, тебя, отца, Маргарет, зато встречусь с другими, дорогими мне людьми. И подожду вас там. Наверху.
– Бред, – презрительно отозвался Максет. – Ты просто струсил и боишься попробовать.
– Когда это я трусил? – насмешливо спросил Вильям. – Просто поясняю, что вмешиваться тебе не стоит. Ты даже не знаешь толком, кто ты.
– А я хочу, чтобы ты жил! – запальчиво воскликнул Максет.
– Ну вот, – укорил его Вильям. – Снова «я»? Это моя жизнь, Макси. Моя. И без меня ты не останешься.
Голос его смягчился, и он смотрел на брата, словно на маленького мальчика.
– Конечно, не останусь, – высокомерно заявил Максет. – Я тебе просто не дам умереть, и все!
– Это моя жизнь, – строго повторил Вильям. – Ты не имеешь права вмешиваться. Ничего, Макси, когда ты вернешься, может, и со мной встретишься. Но пока ты просто будешь меня помнить.
– Как высокопарно, – со злой насмешкой процедил Максет.
– Я учил тебя играть в шахматы. Значит, каждый раз, когда ты будешь играть, я буду с тобой. Я учил тебя защищать своих…
– Да понял я, понял. Бред все это! – досадливо отмахнулся Максет и продолжил с маниакальной настойчивостью: – Но это же все просто воспоминания! Тебя же не будет! Вильям, ну пожалуйста, дай мне попытаться!
– Нет, – голос Вильяма стал тверд. – Ты никогда в жизни меня не подводил, и теперь не стоит. Тебе придется смириться, Максет. Ты все понял?
– Понял, – зло отозвался Максет, едва сдерживая гнев.
– Хорошо, – одобрил Вильям. – Тебе еще об отце придется заботиться, помни об этом. Теперь иди, погуляй. Мне надо отдохнуть.
– Виль, давай я тебя в сад отнесу, – просительно затянул Максет. – Доктор сказал, тебе это очень полезно. Там сейчас солнышко. Давай? И еще чай принесу.
– В сад так в сад, – слабо улыбнулся Вильям. – Но не вздумай мне мешать. Я спать буду.
Окрыленный его согласием, Максет подхватил брата на руки и порысил к дверям.
Видение закончилось.
– Вильям умер через день, – услышала Женька голос Кощея. – Я даже не пытался ничего сделать.
Осознав всю тяжесть потери, Женька спрятала лицо в ладонях и притихла.
– О нет, – выдохнул Кощей. – Что, опять? Детка, учти, маяться с женскими истериками я не намерен. Или приходи в себя, или пробегись рядом с каретой. Помогает.
– И как же вы теперь? – осторожно спросила Женька, посмотрев на Кощея.
– В смысле? Я точно не побегу.
– Вы же переживали.
– Было. Скончался самый близкий мне человек. Кто бы не переживал? Помню, даже ревел, пока никто не видит, – признался Кощей. – Но все это было много веков назад. Я просто хотел показать, кем был для меня Вильям. Полагаю, половина твоих вопросов отпала, и я могу отдохнуть.
Он опять смежил веки и задремал. Женька глазам своим не поверила, но решила смириться. Кощей был совершенно не похож на того мальчика, который убеждал брата спастись любой ценой.
– Вы… – начала Женька.
– Что? – Кощей тоскливо, как человек, которому не дают отдохнуть, посмотрел на Женьку.
– Ничего. Просто еще раз извиниться хотела.
– Хорошо, – кивнул Кощей.
– И сказать, что если бы не Вильям, вы бы были таким козлом, что сказать страшно.
– Отстань от меня, – попросил Кощей, и Женька смолкла.
Спустя час, когда переживания за Кощея остались позади, на дороге позади кареты показались всадники. Сперва в этом не было ничего странного. Скачут себе и скачут, но, сосчитав, Женька насторожилась. Семь всадников, пусть даже рядом с деревней, вызывали подозрения.
– Дядя Максет, – позвала Женька. – Ваш герб здесь хорошо знают?
– Допустим, – отозвался Кощей, не открывая глаз.
– И вас вроде здесь уважают?
– Еще как.
– Но грабители здесь все равно водятся?
– Как везде.
– Тогда у нас проблемы. Там какие-то люди, и они едут молча. Могут на вас напасть?
– Запросто, – решил Кощей.
Он соизволил перебраться к заднему окошку и присмотрелся внимательнее.
– Вот гады! – сообщил он.
– Что, за нами, да? – догадалась Женька.
– За каретой, – поправил Кощей. – М-да. Давненько я здесь не бывал, совсем народ распустился. Придется воевать, детка!
– Эй, их там семь человек, – с намеком на повышенное самомнение заметила Женька. – Да нас по дороге раскатают, даже не заметив! Лучше поколдуйте.
– Много чести для такого сброда, – отрезал Кощей.
– Тогда давайте до деревни доскачем. Там нам помогут.
– Скачи! – великодушно разрешил Кощей. – Ты как предпочитаешь, под седлом, без седла, рысью, галопом?
Плюнув на его обидное чувство юмора, Женька притихла, ожидая решения.
– Ого, четыре арбалета, – присмотревшись, присвистнул Кощей. – Серьезные ребята. Фредерик! Стоять!
Женька решила, что ослышалась, но мальчик резко натянул вожжи, и карета стала. Тут же Кощей выскочил наружу, сдернул Фредерика с козел и впихнул в карету.
– На пол оба, – велел он и исчез.
– Точно псих, – решила Женька, бросаясь на пол.
– Мисс Джейн, не стоит говорить такое о его светлости, – укоризненно шепнул Фредерик.
– Спокойно, суслик, он в курсе, – утешила Женька и приподнялась, пытаясь разглядеть, насколько близко преследователи. Но тут лошади рванули вперед, и Женька от рывка, свалилась на Фреда.
– Мисс Джейн, – процедил тот. – Простите мою дерзость, но не могли бы вы убрать локоть с моего живота.
– Он что, лошадьми правит? – воскликнула Женька.
– Кто? – от боли мальчик согнулся и пытался растереть синяк.
– Дядя Максет!
– Конечно, мисс Джейн, – согласился Фредерик. – Понимаете, если меня убьют, отец уволится, и его светлости это невыгодно.
– Значит, пусть лорда убьют? – ехидно переспросила девушка.
– Э-э-м-м… Мисс Джейн, я, как бы сказать, в курсе о… м-м-м… исключительных способностях его светлости.
– Ясно.
Не вдаваясь в подробности, она привстала, упираясь в сиденье, и осторожно выглянула в заднее окно.
Тут же стекло разлетелось вдребезги, и арбалетный болт застрял в спинке противоположного сиденья.
– Козлы! – ругнулась Женька, падая обратно на пол.
Фредерик тоже хотел посмотреть, но девушка дернула его обратно.
– Что там, мисс Джейн?
– Догоняют нас, – отозвалась Женька. – Да чего он так медленно едет?
– Чтобы увидели герб, – недоуменно пояснил Фредерик. – Если нас преследуют разумные люди, они сразу отстанут.
– Разумные люди грабежом не занимаются, – огрызнулась Женька. – Если дядя Максет не боится, чего он так лошадей гонит?
– Развлекается, – как само собой разумеющееся пояснил Фредерик и подтянулся к разбитому окну глянуть, как там, снаружи, обстоят дела. – Мисс Джейн! Они еще два арбалета разрядили! Один остался!
– Перезарядят.
– На скаку? Да ни в жизнь! – запальчиво ответил мальчик, увлекшись погоней, но тут же пришел в себя и поправился: – Простите, мисс Джейн, но перезарядить арбалеты на полном скаку, практически…
– Заткнись, – посоветовала Женька. – И оставь ты этот тон, здесь, кроме нас, никого нет.
– Тогда быстро на пол, – велел Фредерик и, упав, потянул за собой привставшую Женьку. – Вы куда суетесь? Там еще один арбалет, пристрелят и не заметят.
– Отвали, – посоветовала Женька, но осталась лежать.
Тем временем Кощей тоже подсчитывал стрелы. Одну он вычел, когда услышал звон разбитого стекла, еще одна просвистела над головой, едва не задев волосы, третья, судя по звуку, застряла в сундуке, притороченном позади кареты. Оставалась последняя. Осторожно глянув из-за крыши, Кощей убедился, что для перезарядки никто не остановился, и встал в полный рост. Пронзительно засвистев, он картинно раскрутил над головой хлыст и сразу пригнулся. Последняя стрела вонзилась в крышу, и Кощей еще придержал лошадей. Теперь всадники неслись по бокам и наконец рассмотрели герб.
– Карета милорда! – испуганно заорал самый сообразительный.
– Отлично! Будет пожива! – донесся ответ его более тупого и более жадного товарища. – Эй, на козлах! А ну стоять!
Всадник подобрался ближе, и, извернувшись, Кощей хлестнул его по лицу. Нападавший успел подставить руку, но кончик хлыста, изогнувшись, угодил по глазам. Разбойник в седле удержался, но приотстал, поливая лорда проклятиями. Женька, лежа на полу, изо всех сил пыталась запомнить хоть парочку выражений. Тем временем другой всадник распахнул дверь кареты и нагнулся посмотреть, кто там внутри. Фредерик, не вставая, просто изогнулся, словно хотел прыжком встать, и влупил подошвами мерзавцу по физиономии. Тот упал, дверца продолжала болтаться, а Женька восторженно выдохнула:
– Высший пилотаж!
– Простите, мисс? – вежливо уточнил Фредерик, пытаясь схватить ручку дверцы.
– Это значит, что ты проделал отличную работу, – пояснила Женька.
– Благодарю вас, мисс, – отозвался Фредерик. Он поймал, наконец, ручку, и захлопнул дверцу.
Кощей, видя, что парень вполне справляется сам, сосредоточился на пятерых оставшихся. Поскольку один из обладателей арбалета начал отставать, следовало сделать вывод, что грядет перезарядка, а это было очень не вовремя.
Потому Кощей остановил карету, спрыгнул на землю и поинтересовался:
– Итак, вы, похоже, решили поприветствовать своего лорда? Весьма похвально.
Двое всадников, после резкой остановки, проскочили мимо, один, от удара Фредерика, зажимал окровавленное лицо, и еще один, после того как ему по глазам попало хлыстом, выбыл из игры.
Двое, выхватив тесаки, подъехали к карете.
– Как вы смеете находиться в седлах, когда ваш лорд стоит? – высокомерно спросил Кощей и швырнул хлыст на козлы.
– Ваша светлость? – недоверчиво спросил самый здоровый из оставшихся.
– Безусловно, – кивнул Кощей. – Вы не видели герб?
– Видели, – мужчина тяжело сглотнул и, сообразив, поспешно спрыгнул на землю.
– Значит, раз у вашего лорда есть деньги, его можно грабить? – попытался прояснить ситуацию Кощей.
– Нет, ваша светлость, – под взглядом Кощея мужчина неловко поклонился.
– А то я ваш разговор не слышал!
Тут он пригнулся, и рядом с его головой вонзился арбалетный болт. Те из разбойников, что стояли рядом, испуганно попятились, а Кощей, выдернув болт без видимых усилий, небрежно швырнул его за спину.
– Еще одна такая выходка, и я начну убивать всех, кто рядом, – ровным голосом предупредил он.
Вернувшиеся всадники быстро приструнили арбалетчика, но тут подоспел главарь. Под одним глазом у него виднелась кровоточащая рана, переносица и щека были наискось рассечены.
– Чего встали? – заорал он.
– Это лорд Блэкгод, – торопливо пояснил один из подельников.
– И что? – главарь насмешливо посмотрел на Кощея с высоты седла. – Он один, он беспомощен. Вам что, не нужны деньги?
– Жизни им нужны больше, – понимающе заключил Кощей, бегло осмотрев разбойников. – Впрочем, раз уж ты настолько силен, давай, попробуй отобрать.
Вместо ответа главарь навел на него перезаряженный арбалет, но Кощей, резко взмахнув правой рукой, дальше стоял спокойно. Болт сорвался с тетивы и угодил в землю, а сам главарь схватился за горло.
«Бритва», – решила Женька и ошиблась, в этот раз Кощей использовал нож.
Главарь зашатался, пытаясь выдернуть нож из горла, кровь сперва брызнула фонтаном, затем степенно вытекала полноводной рекой, вместе с жизнью.