Принц на белом коне Галкин Анатолий

10

Веселый солнечный луч пробрался сквозь неплотно закрытые жалюзи в темный холл, игриво пробежал по светло-голубому ковру, перепрыгнул через перила ведущей на второй этаж лестницы и вдруг наткнулся на лежавшую на полу женщину в вечернем платье. Он на мгновение замер, будто в нерешительности, но силы природы заставили его продолжить движение, и вот он уже затанцевал на нежной коже щеки, на носу, на смеженных веках.

Саманта шевельнулась, дернула головой и застонала. Медленно-медленно открыла глаза, осмотрелась, не понимая, где находится и почему, и... все вспомнила.

Слезы потоком хлынули из глаз, но они не могли, просто не в состоянии были смыть из памяти ужасающие картины предыдущего вечера.

Ее охватили ужас, стыд и отвращение к себе.

Нет! Нет, нет и еще раз нет! Я не могу, не хочу жить с этим! Каждое утро просыпаться с мыслями о том, как валялась у его ног, как он бил меня по лицу, как толстый член лез в рот... Каждый вечер ложиться в постель и вспоминать о том же... Нет, не могу – и все! Лучше покончить с этим раз и навсегда...

Она с трудом встала и двинулась к лестнице.

Иди же, дура, тупая, бестолковая, бессмысленная идиотка, иди! Тридцать лет, а все ума нет. Тридцать лет, а так и не научилась отличать порядочного человека от проходимца и прохвоста. Тридцать лет – и никакой надежды. Ни малейшей. Как ты не поняла сразу, кто он такой? Ведь все об этом говорило, начиная с того первого мгновения, когда он так нагло подмигнул тебе. А ты... ты поверила глупому объяснению. Настолько глупому, что даже и вспоминать не хочется. Нет, это невозможно. Даже Бетти, которая не видела его ни разу, предупреждала, моментально почуяв неладное.

Тебе незачем жить. Ничто тебя не ждет впереди, кроме позора и бесконечной боли. Иди и покончи со всем раз и навсегда. Не бойся. Самое страшное уже произошло. Смерть – это облегчение, это утешение, это пустота и благословенное забвение. Иди. Еще несколько шагов – и тебе не придется больше никогда вспоминать, раскаиваться, страдать... Ты просто уснешь... без сновидений, тихо и мирно... Иди. Не думай ни о чем, кроме ожидающего тебя покоя. Не думай. Считай ступени. Вот так, осталось всего пять. Четыре. А потом несколько ярдов по коридору – и ванная. Ты сможешь наконец раздеться, скинуть проклятое платье за полторы тысячи, которое еще вчера казалось тебе произведением дизайнерского искусства, а сегодня и навсегда останется свидетелем твоей глупости, твоего позора.

Она вздрогнула и рванула легкую золотистую ткань от самого верха, не в силах терпеть ее прикосновение ни единого лишнего мгновения.

Нет, я не буду думать об этом. Не буду. Осталось еще три шага. Один. О, наконец-то.

Саманта закрыла за собой дверь, привалилась к ней спиной и бессильно сползла на прохладный мраморный пол, не замечая, что по лицу снова льются потоки слез. В голове гудело и стучало, под закрытыми веками кружились яркие, отчетливые картины – каждая следующая мучительнее предыдущей. Машинально протянув руку, она открыла горячий кран и пустила воду, потом стянула изувеченное платье и белье, скомкала их, швырнула в угол и кое-как заползла в ванну, где долго сидела, бессмысленно глядя прямо перед собой.

Она не заметила, как вода поднялась до уровня слива и превысила его, как добралась до самого края и потекла на пол. Да что там потоп, когда она не чувствовала даже физической боли от слишком горячей воды, столь сильны были терзания моральные.

И когда терпеть уже стало невозможно, когда все вокруг было заполнено то образами злобно усмехающегося Мередита, хлещущего ее по щекам, то Джона, возвращающегося после очередного загула, дышащего перегаром и швыряющего ей грязные, потные, заляпанные помадой футболки и трусы со следами спермы.

– Нет... Господи, нет... Пощади меня, дай забыть, прошу тебя только об этом, умоляю... – простонала Саманта, погружаясь в ванну с головой и не замечая, что на пол полился новый, еще более сильный поток.

Сделала ли она сознательную попытку утопиться или просто нырнула, не думая и не надеясь ни на что, кроме мгновенного забвения, но найти его там ей не удалось. Вода вытолкнула ее наружу – задыхающуюся, кашляющую и отплевывающуюся.

О черт! Ну почему у меня все, абсолютно все получается кое-как? – подумала она, вытащив пробку и только тут заметив устроенное наводнение. Сэм, ты должна сделать над собой усилие. Иначе у тебя ничего не выйдет и эта мука будет длиться день за днем, месяц за месяцем, долгие годы. Сосредоточься и подумай, даже если это кажется невозможным. Ты прожила неудачную, глупую, совершенно бессмысленную жизнь. Не родила детей, не сделала мужчину счастливым, не посадила ни одного дерева. Так пусть хоть последние ее минуты будут наполнены смыслом. Соберись и спланируй свой уход как ответственный взрослый человек, а не как маленькая дурочка, вечно ищущая опоры и никогда не находящая ее.

Сначала реши, каким способом ты хочешь уйти. Никто в здравом рассудке не пытается утопиться в ванне, особенно если прекрасно плавает. Если тебя привлекает именно такой исход, то придется напиться до бесчувственного состояния. Ты хочешь этого? Нет? Ладно, очень хорошо, тогда продолжай рассматривать варианты. Только спокойно. И серьезно. Докажи самой себе, что способна если не жить, то хоть умереть с достоинством. Договорились? Вот и отлично.

Тогда вылезай, наведи порядок и подумай, какие способы есть в твоем распоряжении.

Она покорилась голосу разума и принялась вычерпывать воду. Потом собрала в охапку намокшее изорванное платье и белье, отнесла вниз и сунула в мусорную корзину.

Итак, какие у меня варианты? Утопиться, ясное дело, не удастся. Слишком я хорошо плаваю. Застрелиться? Что ж, не самый плохой способ, но тогда придется жить и терпеть еще три дня, пока будут оформлять разрешение на оружие. Почему я до сих пор не подумала приобрести пистолет? Ладно, значит, это тоже отпадает.

А почему ты вообще должна умирать? – внезапно коварно шепнул внутренний голос. Почему ты, а не мерзавец, оскорбивший тебя?

Она грустно усмехнулась. А ты предлагаешь, чтобы я его убила? А потом всю оставшуюся жизнь гнила в тюремной камере, снова и снова возвращаясь к вчерашней ночи? Нет уж, так не пойдет. К тому же дело не в нем и не в Джоне, дело во мне, в том, что всю жизнь я заблуждалась. Да нет, что там заблуждалась. Это звучит так мягко и так глупо. Я совершала ошибки. Тяжелые и непростительные для взрослого человека. Да, именно так. И я не вижу возможности продолжать делать это и дальше. К тому же у меня просто нет ни сил, ни мужества смотреть в завтрашний день с воспоминаниями о двух сокрушительных фиаско. От первого я оправилась совсем недавно, нашла в себе силы стряхнуть апатию и поверить, что не все еще для меня кончено, что настанет мой час и появится он – сказочный принц на белом коне.

Саманта горько фыркнула, вспомнив, что всего сутки назад искренне считала Доналда Мередита ответом благосклонной судьбы на ее мольбы и ожидания. На глаза снова навернулись слезы и, как она ни пыталась удержать их, опять потекли вниз. Она задержала дыхание, изо всех сил стараясь не расплакаться по-настоящему, но тщетно.

И вот уже тяжкие рыдания сотрясли ее хрупкое тело, хриплый полустон-полукрик вырвался из горла, и она опять сползла на пол, свернулась клубком, сжалась, будто в ожидании новых ударов, и отдалась новому приступу горя и отчаяния.

Когда буря немного поутихла и Саманта снова обрела способность мыслить, она твердо приказала себе прекратить истерику.

Все равно это тебе не поможет. Не надо, не возвращайся туда, не вспоминай, не причиняй сама себе боли. Довольно того, что с тобой сотворили. Постарайся, чтобы последние минуты были если и не приятными, то хотя бы спокойными.

Давай, малышка, соберись. Поднимайся, умойся, приложи к глазам и вискам холодный компресс, а потом сделай себе кофе, лучше с коньяком. В таком состоянии нельзя приступать ни к какому делу, а уж тем более к столь серьезному. Вставай же, вставай. Иди к раковине. Открывай воду. Нет-нет, холодную. Правильно.

Саманта покорилась рассудительному голосу, неизвестно откуда пришедшему ей на помощь, и через несколько минут, обмотав вокруг пульсирующей головы мокрое полотенце, сидела на диване в гостиной, а на стеклянном низком столике перед ней стояли кофейник и бутылка коньяка. Смешав в чашке содержимое того и другого примерно в равных пропорциях, она сделала первый глоток и ощутила, как раскаленная жидкость покатилась по пищеводу, добралась до желудка и тут же начала рассылать успокоительные сигналы по всему организму. Еще два глотка – и кувалды, колотящие в виски, утихли и отступили, плотный комок, застрявший в груди, начал рассасываться, а кулак, сжимавший сердце, постепенно ослаб и вскоре от него осталось лишь воспоминание.

Ну вот видишь, вот тебе и полегчало. А теперь давай подумаем, что делать дальше. Ты уверена, что не хочешь больше жить? Стопроцентно уверена? Ведь обратной дороги не будет. Подумай, не все мужчины на свете таковы, как...

Ну-ну, не плакать! Да, я понимаю, дело не в них, дело в тебе. Что ж, ты имеешь право решать так, как считаешь лучшим для себя. Тогда вернемся к твоему плану. Итак, покупать пистолет и ждать три дня, пока выдадут разрешение, ты не хочешь. Понимаю. Естественно. Тогда что остается? Повеситься? Броситься под поезд метро? Врезаться на машине в дерево? Отравиться?

Да! – мысленно воскликнула она. Верно. Простой и безболезненный способ. Я не хочу физических мук, довольно с меня и моральных. Просто напиться таблеток и уснуть, чтобы никогда больше не просыпаться. Тихо и мирно уйти в небытие...

Поставив чашку на место, она поднялась в свою спальню, открыла ящик старинного комода – единственной вещи, что сохранила на память о бабушке, и принялась внимательно изучать его содержимое. Увы, снотворного оставалось всего две таблетки, а валиума – четыре. Да, таким количеством точно не отравишься. Пачка кларитина и большая, на пятьсот таблеток, упаковка аспирина, приобретенная случайно на распродаже. Не то чтобы она увлекалась им, как многие, но все же купила, решив, что выбросить всегда успеет.

И вот теперь она держала в руках пластиковую бутыль с белыми таблетками, гадая, подойдет ли это для решения ее проблемы или придется отправляться к врачу, жаловаться на нервы и просить выписать снотворное и транквилизаторы. Может быть, даже не к одному, ведь рецепт обычно дают на одну упаковку. А хватит ли этого, кто знает...

Не выпуская аспирин из рук, словно опасаясь, что он может удрать в ее отсутствие, Саманта двинулась в библиотеку, где открыла ноутбук и вошла в Интернет. В спальне зазвонил телефон, но она не обратила на него внимания. Пока ее интересовало только одно – возможность использования аспирина для поставленной цели. После четверти часа поиска и изучения разнообразных материалов, она пришла к выводу, что самое простое средство из имеющихся в ее распоряжении далеко не самое лучшее. Ей так и не удалось найти твердого ответа на поставленный вопрос, но то, что она прочитала, вызвало острое нежелание использовать аспирин в качестве смертоносного оружия. Усиленное сердцебиение, боль в груди, невыносимый страх и прочие симптомы, сходные с таковыми при сердечном приступе, – нет, такой вариант определенно не годится.

Телефонные трели продолжали раздаваться, но Саманта наткнулась на форум, приковавший к себе ее полное внимание. Форум, где потенциальные и бывшие самоубийцы обменивались мнениями о различных способах, их достоинствах и недостатках, а также делились подробностями неудачных попыток. Через две страницы ее начало трясти от ужаса, и она поспешила закрыть крышку.

Господи, неужели такое возможно? – думала она, вспоминая последний из рассказов. Какой кошмар! Пройти все стадии отчаяния, приведшие к подобному решению, провести подготовку, накинуть на шею петлю, толкнуть табурет ногой... Смогла бы я так сделать? Н-нет... А потом еще долгих три минуты болтаться, задыхаясь и теряя сознание, пока не оборвется крюк... А после медленное возвращение в жизнь – и снова неимоверная боль, и стыд, и безнадежность...

Она потрясла головой, решительно прогоняя прочитанное из памяти. Похоже, эти ребята просто хотели кому-то что-то доказать, поэтому и результаты оказывались столь плачевными и крайне болезненными.

Нет, я должна все сделать как следует. К тому же у меня есть преимущество. Я одна, и мне никто не помешает. Ни намеренно, ни случайно. Надо только как следует подумать, чтобы не просчитаться.

Решение пришло само собой. Она рассмотрела его со всех сторон, тщательно обдумала, только что не обнюхала, и осталась довольна. Да! Так и надо действовать. Простой, эффективный и, судя по всему, совершенно безболезненный способ. Нужно только проверить, все ли на месте...

Осуществить это намерение ей помешал надоедливый телефонный призыв, отвлекший ее, но Саманта и на сей раз оставила его без внимания. Потому что сейчас у нее не было настроения разговаривать даже с лучшей подругой. К тому же Бет обладала жутковатой способностью буквально читать на расстоянии ее мысли, а это ей сейчас совсем ни к чему. Рассказывать о позоре прошлой ночи она категорически не собиралась, а делиться своими намерениями уж тем более.

Но мысль о Бетти привела за собой другую – о том, что произойдет после того, как ее не станет.

Она огляделась, озирая свое жилище так, словно видела его впервые. Да, по сути дела, так оно и было – ведь ей впервые довелось оценивать дом не как свою крепость, а как предмет, имеющий определенную – и немалую – коммерческую ценность. Да и не только дом. Солидный банковский счет, будущие гонорары, машина, в конце концов. Все это деньги... и что? Что будет с этим, когда ее найдут? Кому все достанется?

Ответ был очевиден, и он ее никак не устраивал. В отсутствие завещания все достается ближайшим родственникам. А этого она допустить не может. Ни за что!

Вернувшись в спальню, Саманта выдвинула нижний ящик комода, достала отцовский кожаный чемоданчик с инструментами, открыла крышку, полюбовалась стальным блеском, вытащила длинный тонкий скальпель, острый как бритва, любовно провела большим пальцем по лезвию и с удивлением увидела, что на подушечке выступила кровь.

Да, это то что надо, подумала она. Боли совсем не чувствуется. Надеюсь, папа, ты простишь меня. И поймешь. Тебе, как никому другому, понятно, что значит умереть от разбитого сердца. Только я в отличие от тебя не должна ждать, пока вырастет мой ребенок. Потому что у меня его нет.

Перед ее мысленным взором снова мелькнула душераздирающая картина – обворожительный карапуз со светлыми кудряшками и ярко-синими глазами сидит на ковре и катает машинку, а пухлая девчушка в красном платьице протягивает ей мишку и что-то лепечет.

Слезы снова покатились из глаз от невыносимой муки – этому не бывать. Никогда. Почему, Господи, почему ты отказал мне в этом счастье? Я пробыла с Джоном четыре долгих года, до отказа наполненных ревностью, страданиями, унижением, тоской, мольбами, и ничего не получила взамен. Ничего! Ведь другим стоит только раз переспать с мужиком – и сразу же проблемы. Так нет же, меня и тут обделили.

Отец, бедный мой обманутый отец! Какой ты счастливец по сравнению со мной! У тебя была я, была любимая работа. Да, ты пережил предательство и измену, но тебя что-то удерживало на нашей грешной земле. Хотя...

Не знаю, не уверена, права ли я. Хватало ли тебе нас – меня и хирургии? После того что случилось, ты прожил ровно столько, сколько потребовалось, чтобы поставить меня на ноги, – семь лет. Всего семь лет я удерживала тебя на краю пропасти. И, скорее всего, ты провел их в том аду, в котором я не желаю больше находиться.

Папа, милый, я не могу отомстить за тебя. Я могу только одно – сделать так, чтобы эта женщина, предавшая нас обоих, загнавшая тебя раньше времени в могилу, не получила после меня ни единого цента. Да, я сделаю это. Во имя твоей памяти и во имя справедливости. Она, называвшая себя тринадцать лет миссис Брукс, не унаследует от нас ничего.

Саманта содрогнулась при воспоминании о последнем звонке матери. О том звонке, что раздался в ее доме после выхода первой книги, принесшей ей известность и приличный гонорар.

Не думай о ней, Сэм, не стоит. Эта женщина – чужой тебе человек. Кровь не самое важное в жизни, что бы там ни говорили.

Ладно, сейчас моя основная забота сделать так, чтобы эта женщина не получила ни доллара моих денег...

Вот видишь, Сэм, детка, проговорил внутренний голос, крайне довольный тем, что настоял на своем, в любом случае поспешность не на пользу. А теперь давай решим, каковы наши приоритеты в этом вопросе.

Наши? – чуть не выкрикнула она. Заткнись и не высовывайся. Скажи спасибо, что я тебя до сих пор терплю. Что же касается моих приоритетов, то он единственный. Это завещание.

И снова перед глазами мелькнул образ кудрявого малыша. Решение было принято без колебаний – Грины-младшие. Конечно! Она оставит все Бетти, чтобы та могла дать образование трем своим парням. Да, верно! Ничего лучшего и представить себе невозможно. Но что надо делать?

Она прекратила расхаживать по спальне и снова кинулась к компьютеру. Открыла ноутбук, включила соединение, задала параметры поиска – «завещание, адвокат, онлайн».

Результат был ошеломляющим, но лишь на первый взгляд. Многочисленные предложенные ее вниманию сайты и страницы не отвечали всем трем из запрошенных слов. Из чего она сделала вывод, что виртуальное завещание оформить не так-то просто. Поэтому она открыла первую попавшуюся под руку страницу, нашла номер телефона и задала интересующий ее вопрос. Обидно, но практически в первый раз за тридцать лет она оказалась абсолютно права – оформить завещание через Интернет пока невозможно.

– То есть возможно, конечно, мэм, – проговорил мягкий мужской голос, – но такая форма абсолютно незаконна. И если кто-то предложит вам воспользоваться подобной услугой, не соглашайтесь. Уверяю, ни один суд не примет такого документа.

– А я могу сделать это лично? – неожиданно для самой себя робко спросила Саманта. – Если заеду к вам?

– Да, разумеется.

– И сегодня же все будет готово? – продолжала расспрашивать она.

– Если у вас нет никаких сомнений в том, кому и что вы желаете отписать, то безусловно. При условии, что вы появитесь не позже четырех пополудни. Или пришлете по факсу свой вариант.

– Я прочитала, что необходимы два свидетеля...

– Не беспокойтесь, мэм, все будет готово. Это входит в комплект услуг. Когда через пять дней вы будет утверждать окончательную редакцию завещания, свидетели будут на месте.

– Через пять дней?! Я полагала... – Голос Саманты явно продемонстрировал степень ее разочарования. – А я-то думала, что можно все завершить сегодня...

– Да, и так можно. Но тогда это будет стоить лишних триста долларов...

– Что ж, это совсем другое дело. – Саманта облегченно вздохнула. – Тогда, будьте добры, дайте мне ваш адрес и запишите на ближайший возможный срок. Я могу быть у вас через час, максимум два. Думаю, пробки уже давно рассосались, так что...

– Отлично. Итак, записываю, миссис...

– Мисс Брукс. Мисс Саманта Брукс.

– Мисс Брукс, двенадцать-пятнадцать вас устроит? Наш адрес: Пятнадцать-сорок девять, Фейрфакс. Это на пересечении с Бонд-стрит.

Она кинула быстрый взгляд на часы...

– Думаю, успею.

– Превосходно. До встречи, мисс Брукс.

– Всего доброго.

Повесив трубку, Саманта торопливо засобиралась. Большего всего ей хотелось покончить со всем этим как можно скорее, непременно сегодня, ибо любое промедление означало, что придет ночь, когда она вынуждена будет снова остаться один на один с мучительными воспоминаниями.

К тому же сосредоточенная озабоченность каким-то делом, любым, пусть даже простым решением, что надеть и как быстрее добраться до указанного адреса, отвлекала от горестных мыслей о несостоятельности жизни.

Поэтому она быстро приняла душ, не пожалев однако времени, чтобы дважды намылиться, вымыла голову и достала фен, что делала лишь в редких случаях. Хотя, с другой стороны, человеку, помышляющему о смерти, незачем заботиться о здоровье волос.

Три минуты – и можно одеваться. Саманта открыла шкаф, осмотрела наряды, выбрала строгий темно-синий брючный костюм и светло-серую блузку к нему. И черные открытые туфли на плоской подошве, заботясь не о производимом впечатлении, а об удобстве. Посмотрела в зеркало, слегка нахмурилась, нашла заколку и скрутила волосы на затылке. Посмотрела еще раз и осталась довольна результатом. Мельком подумала о помаде, но отвергла эту мысль как легкомысленную. Что толку прихорашиваться, когда...

Подхватив сумку, Саманта проверила, на месте ли документы и чековая книжка, и выбежала на улицу. Накануне она не потрудилась загнать машину в гараж, полагая, что та ей еще понадобится, и сейчас смутно пожалела об этом, представив раскаленные сиденья и руль и неприятный запах горячей обивки.

Она поморщилась, вытащила ключи и вдруг услышала:

– Мисс Брукс! Мисс Брукс!

Оглянувшись, она увидела, что к ней приближаются двое мужчин в черных костюмах и темных очках.

– Мы знакомы? Что вам угодно? – строго спросила Саманта, открывая дверцу «лексуса».

– Мисс Брукс, мы хотели бы поговорить с вами. Это займет совсем немного времени, – проговорил тот, что справа – высокий, худой, но широкоплечий.

Второй, пониже и поплотнее, важно кивнул, но не произнес ни слова.

– Поговорить? О чем? И кто вы такие? Не припомню, чтобы мы с вами раньше встречались. – Она нахмурилась.

– Нет, мы не встречались. Если не возражаете, мы могли бы побеседовать в нашем автомобиле, а не на солнцепеке, – продолжил первый, а второй снова важно кивнул.

– Возражаю, – категорическим тоном ответила Саманта. – У вас есть две минуты, пока салон остывает. Постарайтесь уложиться, я очень спешу.

– Вы неразумны, мисс Брукс. Мы не сделаем вам ничего дурного. Нет смысла...

Саманта разозлилась. Она терпеть не могла, когда кто-то говорил, что она неразумна.

– Тут вы абсолютно правы. Вы не сделаете мне ничего плохого. А теперь выкладывайте, что вам нужно, и проваливайте.

– Мне жаль, что вы так враждебно настроены по отношению к нам. Мы всего лишь посыльные, – спокойно заявил первый, а тот, что пониже, снова кивнул, заставив ее подумать, не страдает ли он нервным тиком. – Наша задача – передать вам сообщение от некоего лица.

Саманта вспыхнула и немедленно побелела. Она сразу поняла, о ком идет речь. Ее затопила ярость. Как он смеет еще кого-то посылать, этот подонок?! После того что сделал...

– Я не желаю вас слушать, – сквозь зубы процедила она, повернулась и взялась за ручку дверцы.

Большая мужская ладонь накрыла ее руку и сжала так, что она невольно вскрикнула. Ее резко развернули на сто восемьдесят градусов, и вот уже она снова смотрит на посланников. Высокий снял очки, окинул ее ледяным взглядом с ног до головы и проворил:

– Не стоит так вести себя, мисс Брукс. Будьте благоразумны – и вам не причинят вреда. Ясно? – Он с силой тряхнул ее. – Итак, послание следующее: когда дойдет до голосования, вы должны будете сказать всего одно слово. Невиновен. И с вами ничего не произойдет. В противном случае мой работодатель не может дать гарантий, что вы вернетесь домой живой и невредимой.

Саманта молчала, широко открыв глаза, словно не понимая, о чем он говорит, и высокий встряхнул ее и качнул головой в сторону своего напарника. Тот ухмыльнулся и распахнул пиджак, продемонстрировав ей заткнутый за пояс пистолет.

– Вы поняли, мисс Брукс? Невиновен, иначе у вас будут серьезные неприятности!

И тут произошло то, чего эти двое никак не ожидали. Она перевела взгляд с пистолета на высокого, потом снова на низкого и... расхохоталась. И продолжала хохотать, пока из глаз не потекли слезы. Саманта не могла остановиться, хотя смутно понимала, что у нее начинается истерика. Но мысль о том, что кто-то может угрожать ей оружием – ей, которую от смерти отделяет всего лишь визит к адвокату, – в надежде запугать, была невероятно, сверхъестественно нелепой и смехотворной.

Двое в черных костюмах ошеломленно взирали на нее, не говоря больше ни единого слова. Наконец она икнула, вытерла лицо и, всхлипывая и с трудом сдерживая хохот, выдавила:

– Вы даже не представляете, насколько это смешно. Даже не представляете. – С этими словами она открыла дверцу, села за руль и рванула с места, не оглядываясь на оставшихся стоять на обочине незадачливых гангстеров.

– Ты чего-нибудь понял? – спросил высокий.

– Всегда говорил, бабы все шизанутые, – ответил тот, что пониже, застегнул пиджак и с нескрываемым отвращением ко всему женскому полу плюнул под ноги. – Нечего с ними связываться. Поехали, доложим боссу. Пусть решает, что с этим делать, может лучше выберет кого еще. По-моему, глупо в серьезных делах полагаться на баб-истеричек.

11

На перекрестке Саманта притормозила и продолжила движение, придерживаясь законных сорока миль в час. Вскоре она стала приходить в себя, и вот уже приступ истерической веселости сменился гневом. Ослепительным, оглушающим, грозящим разорвать ее на части.

Ах мерзавцы! – думала она, делая левый поворот на Двадцать Восьмую улицу. А я-то, дура, считала, что такое только в кино бывает. Кто бы сказал, я бы и не поверила. А вот поди ж ты... Но какая наглость! Средь бела дня угрожать пистолетом!

И она снова фыркнула, вспомнив озадаченные рожи обоих гангстеров. Интересно, что они подумали? Наверняка решили, что я спятила. Впрочем, какое мне дело? А этот Уэстлэнд, каков подонок! Мало того что накачался под завязку наркотой и убил ни в чем не повинную женщину, так еще нанимает бандитов, чтобы выйти сухим из воды! Или не он, а кто-то другой ради него, но какая, к дьяволу, разница!

Эти мысли настолько поглотили ее внимание, что она отвлеклась и сделала неверный поворот, а потом еще с четверть часа колесила по незнакомым улицам, разыскивая адвокатскую контору. Раскрасневшаяся и негодующая, она влетела в здание на две минуты позже назначенного срока и бросила сидевшему за регистрационной стойкой молодому человеку в деловом костюме:

– Мне назначено на двенадцать-пятнадцать.

– Ваше имя, мэм?

– Брукс. Мисс Брукс.

Он пощелкал клавишами компьютера, кивнул самому себе и улыбнулся ей.

– Пожалуйста, мисс Брукс. Офис одиннадцать. Мистер Стэнтон ждет вас.

Она прошла в указанный офис и кратко изложила симпатичному лысоватому юристу лет пятидесяти свои требования и пожелания. Он внимательно ее выслушал, пожевал губами и сказал:

– Простите, мисс Брукс, когда вы записывались на прием, то сказали, что желаете, чтобы все было оформлено сегодня же.

– Да, верно.

– Очень хорошо. Могу я задать вам один вопрос?

– Пожалуйста.

– Подобное желание несколько необычно. Особенно для женщины в вашем возрасте. Не означает ли оно, что у вас есть серьезные основания опасаться за свою жизнь?

– Н-нет, – чуть поколебавшись, ответила Саманта, заметила его недоверчивый взгляд и уже тверже добавила: – Нет. Никаких. Это просто... – Она остановилась, не зная, как объяснить свои мотивы, немного подумала. – Простите, я обязана вдаваться в подробности?

– Нет, мисс Брукс, безусловно нет. Я поинтересовался, исключительно беспокоясь о вашей безопасности. Извините, если показался бестактным. Итак, продолжим.

Несколько минут – и Стэнтон записал условия завещания со всеми подробностями, после чего предложил ей пройти в смежную приемную и подождать, пока документ будет оформлен и готов к подписанию.

Устроившись в удобном кожаном кресле, Саманта попыталась расслабиться и ни о чем не думать, но это ей не удалось. Правда, о Мередите она больше не вспоминала, но вот мысли о двух бандитах и процессе не давали ей покоя.

А что, если они пришли не только ко мне? Ну пусть и не они конкретно, а их подельники... Это ведь меня не удалось запугать, а как себя поведут другие? Перед ее мысленным взором пронеслись лица присяжных. Самые обычные, нормальные люди, разумеется кроме того, которого она тут же выкинула из головы. Даже вызывавшая такое отвращение крашеная девица теперь показалась ей вполне нормальной. Как они прореагируют на угрозы? Наверняка кто-то из них поддастся. И Уэстлэнд запросто выйдет сухим из воды и проживет еще лет пятьдесят в полное свое удовольствие, а двое ребятишек будут расти не только без матери, ласки и заботы, но и без средств к существованию.

Нет, это несправедливо! Я не могу оставить происшедшее без внимания. Да, но что тогда предпринять? Поговорить с другими присяжными? Не знаю... Да и имею ли я право? Тогда с кем? С судьей? С прокурором? Но послушают ли они меня, поверят ли? Или сочтут плодом женского воображения и склонности к драматизму? Хотя, конечно, судья предупреждал...

Знаю! Я напишу письмо, все изложу и отправлю ему по почте. Тогда это, пожалуй, будет документом и никто не сможет отмахнуться. Да, верно. Так и надо сделать.

Она порылась в сумочке, нашла старый счет и начала писать на чистой его стороне. Но фразы получались какие-то тяжеловесные, неуклюжие и, главное, непонятные.

Саманта вздохнула, прикрыла глаза и мысленно постаралась составить связный рассказ, но секретарь мистера Стэнтона прервал ее занятие, пригласив в кабинет.

Процедура подписания прошла быстро и гладко, адвокат зачитал короткий и недвусмысленный документ, она поставила под ним свою подпись, а двое свидетелей – свои, пониже ее. И вот уже два листа бумаги не просто бумага, а официально заверенное завещание. Мистер Стэнтон свернул их, вложил в конверт, запечатал и спросил:

– Заберете его с собой, мисс Брукс, или желаете оставить на хранение у нас?

Она поколебалась, но подумала о матери, представила, как та, утирая крокодиловы слезы, обшаривает шкафы и столы, находит конверт, открывает, читает и бросает в огонь. Или рвет и кидает в унитаз. Или...

– А это возможно – оставить у вас?

– Безусловно. Можете не сомневаться, ваше завещание будет здесь в полной сохранности.

– Что ж, отлично.

Она выписала чек, попрощалась с адвокатом за руку, улыбнулась молодому секретарю и покинула контору, испытывая удовлетворение. Теперь ее ждало второе.

Дома ей пришлось сначала поесть, прежде чем приступить к работе. Голодный желудок – дурной помощник, это она знала по опыту. Поэтому она быстро приготовила пару сандвичей, откупорила бутылку пива и отнесла все в библиотеку, где уселась перед ноутбуком и открыла новый документ. Мысли обрели ясность, и письмо было закончено в рекордно короткий срок. Саманта вытащила из принтера печатный лист, содержащий описание событий нынешнего утра, перечитала еще раз, быстро подписала и вложила в конверт. Потом, вновь подключившись к Интернету, она быстро нашла адрес.

Наклеив марку, она поспешно натянула джинсы и майку и уже была у двери, как вдруг поняла, что не может доверить письмо почте. А вдруг оно пропадет? Нет, не стоит так рисковать. Ее гражданский долг – помочь правосудию. Так что остается лишь одно – передать его лично.

Саманта остановилась, словно громом пораженная. Но для того, чтобы вручить послание судье, ей придется прийти на заседание. Значит, придется снова встретиться с Мередитом...

Нет, только не это!

Все мысли, воспоминания, образы, что она старательно гнала от себя целый день, накинулись на нее, терзая и изводя, и Саманта не выдержала и разрыдалась.

Кое-как добравшись до спальни, она упала на кровать и свернулась клубком, безутешно всхлипывая.

Я должна с этим покончить! – в какой-то момент сказала она себе, поднялась и с трудом добралась до ванной.

Открыв оба крана, она присела на край и смотрела, как ванна быстро наполняется водой. Потом принесла отцовский набор инструментов, достала скальпель, положила его на бортик и принялась медленно раздеваться.

Но, когда она уже лежала с закрытыми глазами в воде, отдавшись успокаивающему теплу и готовясь к вечному покою, ей снова представились два малыша – крошечные мальчик и девочка, ее неродившиеся дети. А следом за ними двое других, постарше – дети невинно погибшей миссис Сноу.

Саманта вздрогнула и открыла глаза. Я не имею права думать сейчас только о себе, поняла она. Не сегодня. Придется мне вытерпеть еще одну ночь. Завтра я поеду на заседание, передам судье Лондбергу письмо и тогда буду свободна делать все, что мне угодно.

Предстоящая ночь пугала ее, но она справилась со страхом, победила свою слабость.

Утром следующего дня строгая, почти суровая Саманта Брукс вошла в здание окружного суда. К сожалению, на две минуты позже назначенного срока, так что переговорить с судьей до начала оказалось невозможным.

Она сидела на привычном уже месте в первом ряду кресел, рассеянно слушала показания свидетелей, но не вникала в них, потому что спиной все время ощущала пристальный взгляд.

Я не повернусь. Не доставлю ему такого удовольствия. Ни за что на свете! – поклялась она себе, крепко сжимая пальцами конверт – якорь, удерживающий ее в этой жизни. Дотерплю до перерыва и тогда...

– Протестую! – рявкнул адвокат Уэстлэнда, с грохотом вскочив со своего места.

– Обоих юристов прошу подойти к кафедре, – стукнув молотком, потребовал Лондберг.

Прокурор, адвокат и судья о чем-то вполголоса посовещались, после чего последний объявил, что они продолжат совещание в его кабинете, для остальных же это время будет перерывом на ланч.

Черт! – мысленно выругалась Саманта. Вот ведь невезение! Что мне теперь делать? Не могу же я гулять час по коридорам! Он подумает, будто я избегаю его, потому что мне стыдно... Но ведь стыдно должно быть не мне, но ему.

Она поднялась с места и неизвестно сколько простояла бы в нерешительности, если бы пожилая леди, миссис Лернер, не взяла ее под руку.

– А вы разве не хотите перекусить? Идемте, моя дорогая, идемте. Тут, конечно, не очень-то балуют, но нам необходимо подкрепиться. Похоже, сегодня мы тут пробудем до вечера.

– Думаете? – откликнулась Саманта, позволяя увлечь себя в соседнее, отведенное специально для присяжных помещение, где уже накрывали стол.

– Уверена. Ведь допрос свидетельницы еще не закончен. Вряд ли прокурор согласится прервать его. Как считаете, она не врет? По-моему, девица хоть и не внушает доверия в целом, но тут говорит искренне.

– Не знаю, у меня пока нет твердого мнения.

– Ну, это не беда, нам торопиться некуда. Для того мы тут и сидим который день, чтобы выслушать всех и только потом принять решение. Вас первый раз выбрали в присяжные?

– Да, первый.

Миссис Лернер, которая, как Саманта тут же узнала, была ветераном в этом деле и участвовала уже в третьем процессе, продолжала говорить, делясь своим мнением по разным аспектам судопроизводства. Они устроились на самом краю стола, и Саманта, периодически кивая, незаметно окинула взглядом помещение. Да, Мередит, конечно, был здесь, он сидел вдалеке от нее и вел оживленную беседу с молодым человеком напротив. На губах его играла довольная улыбка, как у кота, только что сожравшего сметану.

Бог знает, о чем они говорили, но молодой человек внезапно покрылся пунцовой краской. Саманта взглянула на него внимательнее и вдруг впервые по-настоящему увидела его. Правильный овал лица, прямой нос, светлые волосы и синие глаза, все это напоминало ей кого-то, но кого?

Внезапно она замерла, словно громом пораженная. Ну конечно! Кудрявый малыш, надувающий пухлые щечки и катающий по полу машинку, еще вчера вечером являвшийся ее внутреннему взору, был крошечной копией этого парня.

Невозможно! Она тряхнула головой, пытаясь прогнать непонятно почему подступившую дурноту, как вдруг среди неожиданного затишья раздался громкий голос Мередита:

– Да ты не теряйся, парень! В твоем возрасте я каждую неделю праздновал новую победу, а то и чаще. Попробуй и увидишь, любая будет тебе рада. А для начала могу посоветовать хоть нашу тихоню писательницу. По ее виду, может, и не скажешь, но, уж поверь мне, между ног у дамочки настоящий пожар. Опрокинется на спину, только мигнешь. Моих-то сил уже не хватает, чтобы затушить такое пламя, но ты молодой, сильный, как раз натренируешься...

Не веря своим ушам, Саманта слушала эту грязную клевету и чувствовала на себе заинтересованные взгляды всех собравшихся. И торжествующий – Мередита.

Она побагровела, потом побледнела, позеленела... В глазах поплыло, и последнее, что она увидела, перед тем как погрузиться в спасительную тьму обморока, был прыжок светловолосого парня, схватившего ухмылявшегося мерзавца за грудки и повалившего его на пол.

– Отойдите, а то ей нечем дышать. Кто-нибудь, дайте стакан воды, надо побрызгать ей в лицо. Машите, машите сильнее, она сейчас очнется. Мисс Брукс, милая, как вы?

Саманта приоткрыла глаза и увидела столпившихся вокруг нее мужчин и женщин. Что это со мной такое? – удивленно подумала она и тут же вспомнила гнусный голос, подлые слова. Внутри все сжалось и оцепенело, отказываясь верить, что такое могло случиться с ней.

Она пошевелилась, медленно приходя в себя, и сделала попытку встать на ноги. И тут же сильные руки обхватили ее за талию, помогли подняться. С трудом повернув гудящую голову, она обнаружила, что принадлежали они ее защитнику, прыгнувшему на Мередита.