Возвращение Манасыпов Дмитрий
Мурох поднялся, воя от боли и глотая слезы.
– Будьте вы все прокляты! – крикнул он. – Я вернусь! Пусть даже с одной рукой, но… – и снова ему не дали договорить.
Пущенная из арбалета стрела пронзила грудь бандита, и он с еще открытым ртом повалился на землю. Все взгляды обратились на Аршака.
– Пусть его смерть будет на моей совести, – сказал стражник, сплюнув. – Так спокойней.
Стены храма были сложены из гладко обтесанных серых камней, а высокие двустворчатые двери блестели железом. Никаких украшений, кроме позолоченного шпиля, венчавшего восьмигранный купол, не было.
– Ну и где же стражники? – прошептал Маркус, когда они с Киром выглянули из окна ближайшего дома.
– Скоро узнаем, – пообещал Кир.
Они вернулись к столу и осушили полные кружки с пивом. Хозяйка дома, счастливая оттого, что принимает таких дорогих гостей – спасителей города, – суетилась и все время норовила их накормить, но Кир, к ее огорчению, отверг все, кроме пива.
В комнату вошел Аршак, за ним – еще несколько человек, все вооружены.
– Мы готовы, – сказал стражник. – Семь возов сена. Жители не поскупились.
– Еще бы! – вставил один из его спутников, чернобородый широкоплечий человек в фартуке мясника. В руке он держал короткий меч.
– Подвезите их к храму и обложите его со всех сторон. Потом полейте пальмовым маслом, чтобы горело веселей.
Аршак с удовольствием крякнул, но один из его спутников робко сказал:
– А это… ну, того… Храм все-таки. А Зандар хоть и из Старых Богов, но все-таки…
– Не робей, – перебил его Маркус. – Мой друг этого…
Рука Кира, легшая на плечо юноши, заставила его замолчать.
– Старые Боги ушли навсегда, – сказал Кир. – Теперь миром правят Пресветлая Амира и другие боги.
– И все же…
– Хватит! – Аршак прервал своего спутника, разрубив воздух ребром ладони. – Жрецы захватили подругу наших освободителей, и мы вырвем ее из рук святош, даже если сам Эйдагор выйдет против нас.
На том и порешили. Горожане подкатили телеги к стенам храма и сбросили сено, а затем полили его из огромных глиняных кувшинов пальмовым и оливковым маслом, не пожалев такой ценности ради благого дела. К удивлению Кира, никто не пытался им помешать – храм казался пустым. Это и радовало, и беспокоило его. Тем не менее подготовка штурма шла своим ходом.
Жители Кешри, вооруженные арбалетами, окружили храм, сосредоточившись в основном перед высокими створчатыми дверями – единственном выходе.
– Зажигай! – подал команду Аршак, махнув рукой.
Со всех концов к соломе побежали люди с горящими факелами в руках. Они бросали свои ноши и отступали назад, наблюдая за тем, как вспыхивает сухая трава и поднимается густой черный дым. Тяжелый запах быстро распространялся, храм постепенно окутывался непроницаемой пеленой.
– Почему они не выходят? – спросил Маркус с тревогой.
– Наверное, видят, что снаружи их ждут не с леденцами, – отозвался Кир, вглядываясь в клубы дыма. – Что ж, если не выйдут, то задохнутся. Огонь стены, может, и выдержат, а вот нехватку воздуха люди переживут едва ли.
Наконец тяжелые бронзовые створки растворились, и на крыльцо высыпали человек тридцать рыцарей-храмовников с мечами и арбалетами. Они задыхались и надрывно кашляли, пробираясь сквозь дым чуть ли не на ощупь.
– Бей их! – крикнул Аршак, и горожане спустили тетивы, короткие железные стрелы рассекли воздух.
Часть из них пропала в чаду, но большинство попало в цель – воины завертелись на месте, падая или зажимая полученные раны – кольчуга и латы не выдерживали ударов болтов, пущенных с такого маленького расстояния.
Кир обнажил меч и быстрым шагом пошел вперед, рассчитывая прорубиться сквозь рыцарей в храм, где, как он полагал, находилась Лила. Маркус и еще около двадцати горожан двинулись следом, другие остались на своих местах – на случай, если жрецы попытаются выбраться из храма каким-нибудь потайным ходом.
Кир отвел направленный на него меч одного храмовника, сбил с ног другого, не оборачиваясь, встал на первую ступень широкого и высокого крыльца. Он слышал за спиной крики тех, кого добивали горожане, но смотрел только вперед. Навстречу ему спешили пять воинов с мечами. Их лица покрывала копоть. Кир отбил выпад первого, второго, полоснул по горлу третьего, оттолкнул четвертого. Последний вдруг сам упал на ступеньки – видимо, потерял сознание от удушья. Кир вынул заранее приготовленный платок и прижал к лицу. Его примеру последовали сопровождавшие его горожане.
Впереди в чернильных клубах мелькнуло что-то желтое. Маркус радостно вскрикнул, указывая мечом. Кир кивнул. Они ворвались в храм. Там по полу стелился дым, завивался вокруг колонн и опор, плавал под высоким сводчатым потолком. Два кочевника лежали на спинах, распростав руки, – они были без сознания. Их товарищи стояли, окружив группу жрецов, один из которых держал за руку Лилу, едва живую и бледную. Ей явно было плохо. Завидев вооруженных людей, кочевники подняли с пола заряженные арбалеты и спустили тетивы. Кир с Маркусом едва успели упасть на пол, но двоим жителям Кешри не повезло – болты пробили их незащищенные тела едва ли не насквозь. Оглянувшись, Кир только теперь заметил, что от двух десятков отправившихся с ним после схватки с храмовниками осталось всего восемь человек.
Кочевники, выхватив тулвары, с криками бросились на них, но их шатало от удушья, а один, споткнувшись, упал и уже не смог встать. Кир нырнул под клинок, резким ударом рассек спину нападавшего, следующего встретил ударом в челюсть, а затем разрубил ключицу до самого сердца. Взглянув на жрецов, сгрудившихся у алтаря, он вдруг замер, пораженный: в адепте, державшем Лилу, он узнал Шанагару. Маг был жив, чудовищный удар Хорга не убил его тогда, в пустыне.
– Ты! – выкрикнул Кир и, зарычав от ярости, снес очередному противнику голову.
С остальными кочевниками сражались Маркус и горожане, так что он беспрепятственно добрался до жрецов, в ужасе пятившихся от него. Взмах клинка – и кровь полосами легла на почерневшее от копоти лицо воина. Шанагара смотрел ему в глаза и улыбался. В его руке Кир заметил длинный тонкий кинжал. Маг прижал походившее на жало острие к горлу Лилы и усмехнулся.
– Спокойнее, мой друг, – сказал он тихо, и голос его дрожал от смеси ненависти и естественного страха. – Не так быстро. Опусти меч и отойди, если не хочешь, чтобы твоя подруга умерла. Видят боги, мне не хочется этого делать – все-таки она была моей ученицей, хоть и недостойной, но, если ты вынудишь меня, она умрет.
Кир взглянул на шею девушки – по ней тоненькой, похожей на красную нить струйкой скользнула кровь.
– Ты меня слышишь, герой? – спросил Шанагара, повышая голос. – Не думай, что я позволю тебе так просто расправиться с нами. Пусть Зандар повержен, и у меня нет магической силы, но сталь говорит сама за себя. Прислушайся к ней. – Он сильнее надавил на кинжал, и Лила вскрикнула от боли.
– Как тебе удалось выжить? – спросил Кир.
В это время к нему подоспели Маркус и остальные. Юноша сделал было решительный шаг к жрецу, но Кир остановил его.
– Переместился. – Шанагара усмехнулся, потом закашлялся.
Один из адептов с тихим стоном закатил глаза и плавно опустился на пол. В храме становилось жарко, и у всех слезились глаза, а легкие раздирало от едкого дыма, но никто не двигался. – Такое волшебство удается редко и требует много сил. Я только недавно смог самостоятельно двигаться. И, спасшись такой ценой, не собираюсь умирать здесь и сейчас.
– Зачем кочевники похитили Лилу? – Кир помахал перед лицом рукой, стараясь разогнать дым.
Он заметил, что девушка вот-вот потеряет сознание, и ждал этого момента.
– По моему приказу. Они и раньше выполняли мои поручения, когда мне не хотелось наводить своих врагов на след. Но я велел им расправиться с вами, а они притащили девчонку – что с них возьмешь? Разбойники. Я предпочитаю иметь дело с храмовниками, но их почти не осталось.
В этот момент Лила с тихим стоном осела и повисла на руках у Шанагары. Кинжал впился в горло, и маг отдернул руку. Он опустил глаза только на секунду, но этого было достаточно. Меч рассек воздух и пробил грудную клетку Шанагары. Жрецы шарахнулись от него, и на них тут же бросились горожане.
Через пару минут все было кончено: пол храма усеивали тела, а по ступенькам спускался Кир с Лилой на руках. За ним, надрывно кашляя, шли Маркус и трое уцелевших горожан во главе с Аршаком, широко улыбавшимся и размазывавшим по лицу копоть и чужую кровь.
Их встретили восторженными криками. Девушку приняли у Кира и понесли в дом, чтобы привести в чувство и перевязать рану на шее.
– Друзья! – крикнул Аршак, собирая всех. – Нам осталось погасить пожар. Тащите песок.
– Пусть горит! – крикнул кто-то.
– Не глупи! – нахмурился стражник. – Огонь перекинется на соседние постройки, и весь Кешри займется как хворост.
– Верно. – Люди кивали и уже с тревогой поглядывали на пылающее здание.
Несколько человек взяли подводы и отправились за песком в ратушу, где имелись запасы на случай пожара, остальные раздобыли длинные багры и начали растаскивать горящую солому.
– Идите к своей подруге, – сказал Аршак Киру и Маркусу. – Мы сами справимся.
Они кивнули и отправились навестить Лилу. Оказалось, что она уже пришла в себя и теперь лежала с мокрой тряпкой на лбу. Три женщины суетились вокруг нее, вздыхая и причитая, но дело свое знали хорошо – на горле белела повязка, копоть с лица и рук смыли, на столике дымились горячие настойки, лекарства, растворы и что-то еще, пахнувшее так скверно, что Маркус невольно поморщился.
Увидев друзей, Лила улыбнулась и тихо сказала:
– Спасибо вам.
– Не за что. – Кир кивнул, присев на краешек кровати. – Ты же знаешь, мы за тебя…
– Да уж. – Маркус неопределенно помахал в воздухе рукой.
По щеке девушки скатилась слеза.
– Я надеялась, что вы придете за мной. Но как вы узнали, что я здесь?
– По монете. Но это не важно.
– Что этот ублюдок хотел от тебя? – спросил Маркус, нахмурившись. – Никак не ожидал увидеть его живым.
– Он ничего не хотел. – Девушка прикрыла глаза, вытирая слезы. – Кочевникам не удалось нас убить, и он очень рассердился, когда узнал, что они просто привезли меня. Несколько раз он угрожал мне, а потом перестал обращать внимание. Полагаю, он собирался устроить вам еще одну засаду, а потом решить, что делать со мной.
– Никаких жертвоприношений на этот раз? – спросил Маркус. – Шанагара больше не пытался призвать Зандара?
– Нет. Он понял, что Старые Боги проиграли, и просто хотел отомстить.
Тут в их разговор вмешались ухаживавшие за Лилой женщины и выпроводили Кира и Маркуса за дверь.
– Мы скоро увидимся! – успел только крикнуть юноша прежде, чем дверь закрылась перед его носом.
Они вышли на улицу и взглянули на храм. Повсюду еще плавал дым, но огонь почти потушили, и теплый ветер начинал рассеивать черные облака.
– Кажется, все, – сказал Маркус с облегчением. – А ведь мы герои, что ни говори, а?
Кир усмехнулся.
– А тебе очень бы этого хотелось? – спросил он, расправляя плечи.
– Еще бы! Конечно. Надеюсь, в Кешри сложат о нас легенды. Как тебе, скажем, такое название: «Сказание об отважном Маркусе и спутнике его Кире»? Надо будет предложить местным стихоплетам.
– Ну ты и… – поразился Кир.
Парень рассмеялся.
– Но-но, почтеннейший! – крикнул он, оказавшись на безопасном расстоянии. – Перед тобой сокрушитель великих воинов, а не какой-нибудь пацан!
Кир от души расхохотался, глядя на своего приятеля, пытавшегося принять мужественный и свирепый вид.
Вечером третьего дня в Кешри горели костры, играли флейты и гармоники, а жители от всей души праздновали свержение тирана. Лица горожан прямо-таки сияли счастьем. Они самозабвенно плясали под веселые мелодии, пели любимые песни и беспечно смеялись. О прошлом напоминали лишь свежие курганы рядом с погасшими жертвенными кострами и еще злобные вопли, доносившиеся из погреба в доме убитого Мурохом градоначальника Митхуна, где были заперты четверо уцелевших подельников Муроха. Через неделю в Кешри должен был прибыть отряд гвардейцев из Мариджана, которому и было поручено отправить преступников на алмазные копи, откуда никому еще никогда не удавалось сбежать.
Кир стоял в тени, подальше от веселившихся горожан. Скрестив руки на груди, он наблюдал за праздником, чуть улыбаясь и иногда даже посмеиваясь. Никогда ему еще не приходилось видеть настолько счастливых людей. Они словно позабыли о том, что в течение восьми долгих лет находились под игом безжалостного негодяя. Жители Кешри этим шумным, веселым праздником словно наверстывали упущенные за все это страшное время развлечения. Флейты не смолкали ни на мгновение, равно как и радостный смех горожан, зрелые жители города с удовольствием отплясывали наравне с молодыми. Город переполняло веселье.
Лила, Эйли и Маркус подошли к Киру неслышно, но он все равно заметил их и обернулся. Чуть краснея, Эйли остановилась перед ним и, потупившись, сказала:
– Маркус… Маркус сказал, что утром вы уйдете, поэтому я хотела сказать…
Кир улыбнулся. Маркус нетерпеливо подтолкнул Эйли в бок.
– Послушай, – решилась наконец она, – я хотела сказать, что всегда буду благодарна тебе за все, что ты для нас сделал, и… Пусть ты был Черным Киром, но я все равно буду любить тебя. Ты навсегда останешься моим другом, до самой смерти.
– Спасибо, Эйли, – сказал Кир.
– Кир, – влез Маркус, обнимая друга за плечо, – может, пойдешь с нами? Ну, знаешь, потанцуем, выпьем чего-нибудь.
– Идите, – засмеялся Кир. – Я побуду здесь. Давайте-давайте, нечего стоять тут, как пеньки в лесу.
Маркус и Эйли убежали к костру, Лила осталась с Киром.
– Вижу, у тебя в каждом городе по подружке, – сказала она, легонько хлопнув его ладонью по груди. – Сердцеед. Не знала за тобой такого.
– Еще бы! – Он усмехнулся. – Когда мы с тобой познакомились, меня больше волновали меч и добрый конь, чем девушки. Только не подумай ничего такого…
– Ну что ты, – успокоила его Лила с улыбкой. – Почему ты не хочешь пойти на праздник? Все любят тебя.
– Я хочу понаблюдать за ними. Они так счастливы.
– Благодаря тебе.
Кир медленно кивнул.
– Уже очень давно я не приносил людям ничего, кроме горя и смерти, – сказал он тихо. – Это новое, странное чувство.
– Надеюсь, оно тебе нравится.
– О да! – Кир кивнул и улыбнулся.
– Тогда пойдем? – Лила взяла его за руку. – Потанцуем?
– Нет, – он аккуратно высвободил ладонь, – я останусь здесь. Иди одна.
– Ну, как знаешь, – ответила девушка и, улыбнувшись, побежала в толпу.
Кир вздохнул и посмотрел на усыпанное крупным бисером звезд небо. Серебристые огоньки поблескивали на темном холсте так же ярко, как и раньше, и, хотя ничего вроде не изменилось, что-то уже было по-другому. И вдруг он понял, что именно. Нагир стал для него символом возвращения. Он должен был вытащить его из омута для того, чтобы заплатить выкуп судьбе за свой выбор. Нельзя просто прийти домой и сказать: «Я передумал быть убийцей, любите меня!» Прежде ему хотелось сделать нечто, что могло бы оправдать его перед лицом родных и себя самого. Он хотел спасти друга от той участи, которую он выбрал для себя, вернуть его, а вместе с ним и часть детства, когда звезды светили ярче, реки были чисты и глубоки, а дети счастливы и беззаботны. Теперь он чувствовал, что ему это удалось. Хотя Нагир и погиб, но его душа не отправится в Утракар, а даже если и отправится, то пробудет там недолго. Сам же Кир вместо одного друга обрел несколько десятков товарищей, которые не только любили его, но и прощали. Он вдруг почувствовал к ним глубокую благодарность за это. Он никогда не просил и не нуждался в прощении, но они дали ему его, как если бы почувствовали то, что он сам еще не ощутил.
Киру почудилось, что в его ладони снова теплеет Монета Созвездий. Он мотнул головой и усмехнулся. Опять созвездия, опять пророчества. Не хватает только того чудного старого прорицателя, который всучил ему эту монету.
В небе вдруг особенно ярко вспыхнуло созвездие Бога Истины Края, но Кир этого не видел. Боги по-прежнему вершили судьбы смертных, а эти самые смертные об этом даже не подозревали. Впрочем, им и не нужно об этом знать, ведь иначе и Бог Истины никому не будет нужен.
Глава 4
Покинув Кешри, друзья отправились дальше, к конечной цели своего путешествия – маленькому, затерявшемуся среди делайских земель городку Пеленару, родине Кира. Они ехали много дней, ночуя то на постоялых дворах, то под открытым небом, что случалось гораздо чаще.
На восемнадцатый день пути они въехали в лес, дорога через который напрямую вела в Пеленар.
Косые струи дождя омывали покрытую пылью листву деревьев, кроны которых уже начинали приобретать золотистый цвет. Приближалась осень. По низкому небу лениво ползли тяжелые свинцово-серые тучи, время от времени низвергавшие на землю потоки воды, дул северный ветер, приносивший с собой солоноватый аромат моря, а отпечатки лошадиных копыт надолго оставались на влажной, холодной земле.
Прогремел гром. Лошади испуганно заржали, нервно размахивая хвостами, но хозяева привычным жестом погладили скакунов по бархатистым носам, прошептав что-то ласковое, и животные успокоились. Маркус вытащил из кошеля яблоко и смачно им захрустел. Кир поморщился.
– Скажи, бывает ли такое время суток, когда ты не хочешь есть? – спросил он приятеля.
– Конечно, – с серьезной миной ответил юноша. – Ночью, когда я сплю, мой организм переваривает все то, что я съел за день.
– Ты слишком жесток к нему, – заметила Лила. – Никто не в силах справиться с таким количеством пищи.
– Пока что он меня не подводил, – ответил Маркус, продолжая с невозмутимым видом жевать яблоко.
Кир только усмехнулся.
Он не был на своей родине с тех самых пор, как в двенадцатилетнем возрасте отправился в столицу Балании Эстимал добывать сталью свои кусок хлеба и кружку пива. В Пеленаре остались его отец, кузнец Кораф, и младший брат Миран. Долгое время Кир не вспоминал о них, но теперь, когда жизнь его неуклонно менялась, он должен был взглянуть им в глаза, ибо самые строгие судьи – это близкие люди. Черный Кир возвращался домой.
Впрочем, в последнее время ему иногда начинало казаться, что вся его жизнь была возвращением, он словно шел по замкнутому кругу, путь по которому неизменно должен был привести его туда, где все началось, – домой. Годы, проведенные в седле, не отдаляли его от Пеленара, ибо этот маленький городок, затерявшийся среди северных равнин Делаи, то и дело всплывал в его памяти подобно маяку, что виднеется сквозь туман.
Теперь Кир понимал, что всегда мечтал вернуться туда, где так быстро закончилось его детство, где он любил и был любим, где остались его корни и его душа.
– Кир, ты уверен, что тебе это нужно? – спросил Маркус, выбрасывая огрызок. – Что, если твои родные не примут тебя?
Этот вопрос занимал мысли Кира с тех самых пор, как они выехали на дорогу, ведущую в Пеленар.
– Если это случится, значит, я это заслужил, – ответил он. – Я только надеюсь, что они выслушают меня.
– Как это не примут? – возмутилась Лила. – Да Кир – лучший из всех, кого я знаю!
Маркус искоса взглянул на профиль своего друга. Шрам на щеке Кира побелел, что случалось всякий раз, когда разговор был ему в тягость.
– Ты уверен, что хочешь, чтобы мы ехали с тобой? – спросила Лила. – В конце концов встреча с родными, да еще после столь долгой разлуки – дело личное.
– Я уверен, – ответил Кир. – Мы уже обсуждали это, и я знаю, что вам бы хотелось дойти со мной до конца. Клянусь Дангаром, я желаю того же.
Глаза друзей встретились и сказали им о том, как дороги они стали друг другу за время путешествия. Маленький Пеленар, существовавший пока еще только в воспоминаниях Кира и воображении его спутников, уже подарил им приключения, подвиги, дружбу и любовь, которую Кир сумел разглядеть в сердцах Лилы и Маркуса, но которой сами они еще не осознали.
Гроза кончилась так же внезапно, как и началась, и из просвета меж тучами выглянуло солнце, заигравшее на крупных каплях воды, лежавших на листьях и поблескивавших в траве, словно бисер. Кир, Маркус и Лила пустили коней рысью.
– Слушай, а ты когда-нибудь слышал историю о талисмане Хазры? – спросил Маркус, затыкая пробкой флягу с водой.
Кир покачал головой.
– Нет, но ты, конечно, мне ее немедленно расскажешь.
– Ага. Знаешь, двадцать тысяч лет назад королевство Тамелия было самым большим и могущественным во всем Зинтаре, и правила в нем прекрасная королева Хазра, дочь богини любви Мелиды и смертного, великого короля Торма. Мелида подарила своей дочери кусочек сапфира, выточенного в форме четырехконечной звезды, наделив этот талисман странной магической силой, позволявшей распознавать лжецов и предателей. Но однажды, когда Хазра уже правила Тамелией как королева, кто-то похитил кусочек этого талисмана, и на следующий день на жизнь королевы было совершено покушение. Хазра стала бояться за свою жизнь…
– Тихо! – подняв руку, цыкнул Кир.
Маркус, привыкший доверять своему угрюмому спутнику, тут же заткнулся.
– Что такое? – не удержавшись, прошептала Лила.
Кир спешился и, выхватив из ножен меч, поманил Маркуса за собой, а девушке велел остаться. Она кивнула, не понимая, в чем дело, но предпочитая довериться Киру.
Добравшись до зарослей кустарника, приятели легли на землю и замерли.
По тропе, бряцая оружием, дружно топали пятеро солдат, одетые в доспехи из коричневой кожи. Когда они прошли чуть вперед, Кир увидел, что на их спинах красуется крупное изображение желтого скорпиона.
– Копье Дангара!.. – прошептал он, покрепче сжимая пальцы на рукояти меча.
Маркус встревоженно покосился на приятеля.
– Ты их знаешь?..
– Молчи!
Отпустив очередную соленую шутку, солдаты дружно заржали. Один из них остановился, подошел к дереву и принялся что-то вырезать на стволе кинжалом.
– Эй, Аркил, что ты там застрял? – крикнул кто-то из его приятелей. Тот буркнул что-то неразборчивое, потом смачно сплюнул на землю и прохрипел:
– Теперь парни не заблудятся. До Пеленара от лагеря два дня езды, но городишко маленький и никем не охраняется. Славная будет свалка, верно?!
– Неверно, – отрубил Кир, выходя на тропу.
Солдаты мгновенно обнажили мечи и встали полукругом. Тот, что стоял у дерева, сделал шаг вперед.
– Ты кто такой? – неприветливо поинтересовался он.
Кир не счел нужным отвечать.
– Слушай-ка ты, отрыжка Григамира, – рявкнул Аркил, – я тебе вопрос задал! Отвечай или умри!
Тяжелый меч Кира распорол воздух и с хрустом вошел в тело солдата, круша ребра как лучину, и Аркил с хрипом рухнул на еще мокрую после дождя траву. Его приятели опешили.
– Ах ты, сукин сын! – опомнившись, взревел один из них, прокручивая в руках меч. – Да ты своими кишками подавишься, недоносок!
Кир молча отбил первый удар противника. Через мгновение два меча с яростным лязгом высекали друг из друга искры, превратившись в две размазанные полосы стали. Трое оставшихся солдат окружили дерущихся, громкими воплями подбадривая своего товарища.
Бой продолжался не больше двух минут. Улучив момент, Кир располосовал противнику руку до самого локтя и что есть силы ударил по вражескому мечу. Сталь хрустнула, клинок неожиданно обломился у самой рукояти, и почти в то же мгновение солдат грохнулся на спину, зажимая рукой разрубленное горло. Кир молниеносно обернулся и, не дав остолбеневшим от неожиданности наемникам опомниться, быстрым выпадом пронзил грудь одного из них. Удар оказался настолько мощным, что клинок вышел из спины солдата на три-четыре дюйма. К ногам Кира рухнуло третье бездыханное тело.
Один из оставшихся в живых наемников со зверской гримасой на лице отпрянул, размахивая перед собой клинком, а другой, затравленно взглянув на неподвижное, как маска, лицо Кира, отшвырнул меч и бросился наутек. Когда он поравнялся с кустами, из-за веток выпрыгнул Маркус и точным ударом рукояти сабли по лбу отправил солдата в забытье. Ухмыльнувшись, он отшвырнул ногой меч отключившегося наемника в кусты и вразвалочку направился к Киру и последнему солдату.
Оставшись один на один с Киром, наемник бился, как загнанный в угол зверь, с рычанием нападая и парируя удары, но молодой воин неуклонно изматывал его, заставляя совершать одну ошибку за другой. Наконец, тяжелый меч Кира пробил защиту солдата и вонзился в его грудь, чуть левее середины. Четвертый труп упал на забрызганную кровью траву.
– Допросим этого? – кивнув на валявшегося без сознания наемника, спросил Маркус.
Ничего не ответив, Кир прошел мимо него, остановился перед бесчувственным телом солдата и коротким ударом пригвоздил его к земле. Дернувшись, тот схватился руками за клинок, с хрипом втянул в легкие воздух и испустил дух. Вырвав меч из неподвижного тела, Кир обтер сталь об одежду убитого и спрятал клинок в ножны.
Не веря своим глазам, Маркус подошел к другу и, заглянув ему в глаза, тихо спросил:
– Зачем ты это сделал?
– Нельзя оставлять за спиной живого врага, – ответил Кир.
– Но ведь можно было его просто…
– Послушай, Маркус, – перебил его Кир, схватив приятеля за плечи, – эти парни носят на своих доспехах знак Скорпиона. Ими командует джарктиец Кертор. Пару лет назад я уже сталкивался с этим человеком, когда он хотел занять мое место в Черной Армии, но я победил его. Я не знаю, как он отнесется ко мне, если узнает, что Черный Кир теперь один, без своих солдат. За два года он собрал армию и теперь хочет пойти по моим стопам… О том, что я здесь, он не должен узнать прежде, чем доберется до Пеленара.
– Что ты задумал? – спросил Маркус, с тревогой наблюдая, как Кир направляется туда, где осталась Лила.
– Защитить свой город.
Глава 5
Нынче у пеленарского кузнеца Корафа было немного работы: всего восемь пар подков для соседей, собиравшихся в Теффар на ярмарку, грабли и железная ручка для двери в дом столяра. Всю работу кузнец успел переделать еще до полудня и теперь сидел на скамейке возле кузницы и пил воду из ковша.
День выдался теплый. С утра прокатилась гроза, напоившая Пеленар и его окрестности дождевой водой, а теперь среди перистых облаков радостно сияло солнце. Кораф зачерпнул из бочки еще воды и с наслаждением сделал большой глоток. Его закопченное лицо расплылось в довольной улыбке.
К кузне со скрипом и грохотом подкатилась тележка старьевщика.
– Добрый день, Кораф, – проскрипел согбенный седобородый старик. – Не взглянешь ли на мое добро?
– Добрый день, – поздоровался кузнец, поднимаясь на ноги. – Много ли собрал?
– Не так чтобы очень, – неуверенно ответил старьевщик. – Да ты погляди…
Кораф запустил обе руки в телегу и принялся ворошить старые медные лампы, дырявые котелки, сковороды и прочий металлический хлам, бубня себе под нос: «Барахло… Барахло… А вот это ничего…» Старьевщик с надеждой топтался подле телеги, но его «добро» убывало очень и очень медленно.
– Ну как? – спросил старик, заискивающе подергав кузнеца за передник.
– Хлам для лудильщиков, – ответил тот. – Вот это я, пожалуй, заберу, а остальное, ты уж извини, для меня обычный мусор.
Из переулка до кузнеца и его гостя донесся тревожный гам и громкий топот. К кузне примчалась стайка чумазых мальчишек.
– Кораф, Кораф, сюда скачут трое всадников, – зашумели на разные голоса ребята, облепив кузнеца со всех сторон. – Это воины, а с ними женщина! Скорее, побежали с нами!
– Ладно, ладно, не шумите, – добродушно сказал Кораф, расплачиваясь со старьевщиком. – Сейчас разберемся.
Мальчишки со всех ног дунули обратно, а кузнец, покачав головой, неторопливо зашагал за ними.
У ворот уже собралась толпа. Чужие, тем более воины, в Пеленар заглядывали нечасто, поэтому крестьяне поспешно вооружились вилами, граблями и лопатами. Могучая фигура кузнеца выделялась среди них не только своими размерами, но и отсутствием всякого оружия.
С юга и вправду приближались трое всадников, явно торопившихся прибыть в Пеленар как можно скорее. Из-под копыт коней клубами поднималась пыль. Когда незнакомцы оказались в достаточной близости, Кораф вышел вперед.
– Что вам нужно? – гаркнул он, не дожидаясь, пока всадники спешатся. Тяжело дыша от долгой гонки, скакуны замедлили шаг и почти сразу остановились. Высокий черноволосый воин, вооруженный мечом, спрыгнул с седла на землю и, взглянув на кузнеца глубокими карими глазами, негромко произнес:
– Здравствуй, отец.
Толпа крестьян ахнула и направила на пришельцев свое нехитрое оружие. Кузнец сжал кулаки, шагнул навстречу воину и рявкнул:
– Убирайся отсюда! Уходи!
– Послушай меня, отец, – начал было тот, но Кораф сразу же перебил его:
– Я тебе больше не отец. А ты мне не сын, Черный Кир!
Лицо Кира потемнело, на скулах заходили желваки. Его спутник быстрыми шагами подошел к кузнецу, остановился перед ним и возмущенно произнес:
– Как вы можете так говорить? Он же ваша плоть и кровь!
– А ты кто такой? – свирепо глянул на него кузнец и с презрением добавил: – Его солдат?
– Мое имя Маркус, – ответил юноша, – и я не солдат, а его друг.
– Друг? – жестко ухмыльнулся Кораф. – У него могут быть друзья?
– Да, могут! Проклятие, как вы можете так говорить о собственном сыне?!
– Маркус, – поднял руку Кир и, когда тот замолчал, сглотнул застрявший в горле комок. – Я пришел не ссориться, отец, а помочь.
– Уходи, Кир, – процедил сквозь зубы кузнец. – Ты чужой здесь. Нам не нужна твоя помощь, единственное, что ты принес в Пеленар, – это позор.
Горящий взгляд Корафа встретился с ледяными глазами Кира. Шрам на щеке воина побелел, пальцы медленно сжимались и разжимались на рукояти меча – скорее по привычке, чем с угрозой, но люди на всякий случай покрепче перехватили косы и вилы.
– Сюда идет войско Скорпиона Кертора, – прерывающимся голосом проговорил он. – Нужно ли объяснять, что ему здесь понадобилось?
Крестьяне тревожно загомонили, с беспокойством глядя то на Кира, то на его отца. Имя Скорпиона не было им известно, однако воин говорил о его приближении так, словно оно не сулило мирным жителям ничего хорошего. Кораф оглянулся на соседей, поднял здоровенную, как лапа у медведя, руку и крикнул:
– Тихо! Мы не знаем, кто он такой, этот Кертор, но зато хорошо знаем тебя. Ты убийца! Нам не нужна твоя помощь. Да и с чего бы ты вдруг стал о нас беспокоиться? Все знают, что ты не щадишь ни женщин, ни детей.
– Вам настолько безразлична собственная судьба? – крикнул Маркус. – Кертор убьет всех, кто попадется на его пути, неужели вы этого не понимаете?
– Мы попробуем договориться с этим Кертором, – сказал кузнец. – Быть может, он не такой безжалостный убийца, как Кир.
– Не может, – отрубил Кир. – Я знаю этого человека лучше, чем вы. Он не остановится ни перед чем, чтобы обрести кровавую славу разбойника.
– Убирайся! – побагровев, Кораф шагнул вперед и попытался ударить Кира, но рука последнего мгновенно перехватила руку кузнеца, и сильные пальцы Кира стиснули отцовский кулак так, что его кости затрещали.
– Не нужно говорить за всех, отец, – процедил сквозь зубы Кир. – Не хочешь – не надо. Становись на колени и покорно жди, когда тебе снесут голову. Я обращаюсь к людям, которые стоят за твоей спиной.
Крестьяне молчали, но на их лицах Кир видел сомнение.
Читать бесплатно другие книги:
