Паутина вероятности Колентьев Алексей

1.2

На внешнем блокпосте было очень оживлённо для четырёх часов утра. Возле шлагбаума скопилась длинная очередь из пеших групп сталкеров, довольно громко выражавших своё неудовольствие тем обстоятельством, что теперь каждый прибывающий подвергался формальному досмотру и регистрировался у усталого сержанта, который сидел в переоборудованном для этих целей бытовом вагончике. Общался он с желающими пройти на базу группировки сквозь узенькое окно, прорубленное специально для этих целей в задней стене вагончика и забранного частой решёткой из сварной арматурной сетки. Над окошком было красными трафаретными буквами оттиснуто: «БЮРО ПРОПУСКОВ», а ниже значилось: «Круглосуточный режим работы. Просьба: не направлять оружие в стону сотрудников. За невыполнение — расстрел на месте». Пока наша потрёпанная команда заняла места в длинной веренице желающих пройти, со стороны свалки подтянулся обоз из пяти подвод сопровождаемый бойцами с нашивками взвода охраны «Долга». Эти ребята занимались буквально всем: конвоировали и охраняли задержанных, а также сопровождали караваны грузов предназначенных для нужд клана. Я, улучив момент, подошёл к старшему с лейтенантскими знаками различия на почти незаметных, еле видных, выточках обозначавших погоны. Такие меры предосторожности лишними не были — будь звёздочки чуть более заметны, то караванщики быстро лишатся командира.

Это был парень примерно моих лет. Лицо его, осунувшееся и вытянутое, было покрыто недельной щетиной, черты заострились, а под воспалёнными карими глазами залегли тёмные синие круги. Раньше мы не сталкивались, поэтому он ни как не прореагировал на моё приветствие и оживился только в тот момент, когда я назвал фамилию Василя и попросил передать особисту, что нахожусь у внешней границы периметра. Бросив нечто вроде «Ладно, передам», лейтенант дал отмашку замедлившему было движение обозу, для которого охрана блока уже расчистила дорогу и подняла шлагбаум. Теперь оставалось только подождать, пока «водила»[11] шепнёт заветное слово Василю или кому-нибудь из особистов. Ничего особенного сообщить у меня не было, просто ребята вымотались сверх всяких пределов. Да и сам я чувствовал, что силы на исходе. Сказывалось большое напряжение, рейд получился не простым. Спать не хотелось — благодаря методике «волчьего» сна, я достаточно хорошо высыпался во время нечастых остановок, но вот напряжение последних десяти суток давило с тяжестью десятитонной чугунной плиты. Мысли не путались, но в голове стояла звенящая, напряжённая тишина, от чего иногда хотелось просто лечь на землю и ни о чём не думать часов сто — сто пятьдесят.

В ожидании прошло около сорока минут, очередь медленно, но верно двигалась. За нами образовался «хвост» из всё прибывающих и прибывающих групп сталкеров и отдельных бродяг, которые с изумлением и явным недовольством комментировали нововведения «долговцев». Мои артельщики держались хорошо. Только Михая приходилось передвигать с места на место. Андрон и Сажа соорудили сапёру нечто вроде табуретки из найденного неподалёку дырявого оцинкованного ведра и походного коврика. Парень терпел, хотя видно было, что держался он из последних сил. Рана не зажила окончательно. Да и где бы ей затянуться, коли последние десять суток прошли в сумасшедших «рывках» и беспокойных, коротких привалах.

Возле будки «бюро пропусков», наметилось некое оживление, а через пять минут в нашу сторону прошёл капитан из особого отдела, которого я помнил по визитам в это заведение и пара бойцов из дежурной смены с бордовыми грязноватыми повязками на левом рукаве у каждого. Узнав меня, особист кивнул сопровождающим и сделал жест приглашающий идти с ними. Подхватив Михая под руки, наш небольшой отряд прошёл внутрь периметра. Там, за будкой «бюро», нас поджидал хмурый, осунувшийся Василь с тоненькой пачкой прямоугольных листков выполненных из жёского коричневого картона. Протянув их мне, Василь только кивнул и ногтем большого пальца правой руки, которой подавал пропуска, отчеркнул одну строчку на обороте верхней картонки. Там было всего пара слов и несколько цифр: «Завтра, КПП — 14.30». Я только кивнул и мы разошлись…

Вопреки моим ожиданиям, башню никто не занял. Напротив, нас ожидал приятный сюрприз — как только мы подошли к воротам они открылись и навстречу нам вышел Слон собственной персоной. Андрон сразу бросился к отцу. Только кивнув старшему из семейства Бурыкиных (так в миру звался Слон), коротко отдал приказ на размещение вновь прибывших. Сам же я с Сажей и Михаем отправился завершать наши дела. Сапёра быстро приняли в лазарет, хотя Светланы в этот раз не было, вместо неё к нам вышла та пожилая женщина-майор и кликнув двоих санитаров, помогла молдаванину лечь на принесённые раскладные походные носилки. Оружие и разгрузку Михай оставил мне ещё в башне, поэтому теперь я связался по заранее условленному каналу с представителем алхимиков. Сложностей не возникло, так как ввиду хороших отношений «Долга» и этого закрытого сообщество, клан алхимиков имел нечто вроде торгового представительства на базе группировки. Их эмиссар постоянно находился в одном из задних помещений бара «100 рентген», где ранее и проходили все наши переговоры.

Видимо о моём прибытии уже стало известно. Потому что ответ пришёл буквально через пять секунд. В коротком сообщении говорилось о готовности посредника к немедленной встрече. Я обернулся к Саже и показал текст сообщения.

— Что скажете?

— Наверное, вам лучше согласиться на встречу. Братья не станут меня устранять, так как непосредственной угрозы раскрытия тайн клана больше нет. Само собой я пройду проверку на лояльность, но через пару дней всё закончится. Вы подумали над моей просьбой?

— Хорошо, если не передумаете — возьму в группу. Но только одно условие…

— Согласен на любое. Для нас главное это знания и информация.

— Вот это и есть моё условие: без моего ведома ни знания, ни информация к вашим собратьям не уходят. Иначе просьба отклоняется.

— Обещаю… Нет! — Тут алхимик даже прижал правую руку к груди — Я клянусь, что ничего без вашего разрешения собратья не узнают… Хотя это и тяжело. Но я всё понимаю.

— Тогда договорились. Но если…

— Клятва алхимиков священна. Мы никогда не нарушаем данного слова.

— Там видно будет. Уже пришли. Пойдёмте внутрь…

Комната ничуть не изменилась, как впрочем и фигура в капюшоне, сидящая за столом, спрятав кисти рук в широких раструбах рукавов пыльника. Лишь лёгкое движение остроконечного капюшона дало понять, что нас заметили. Сажа стоял чуть позади меня слева и не двигался. По ощущениям, между Посредником и бывшим заложником происходил интенсивный обмен мыслеобразами. Даже с моими новыми способностями ощущалось это как эхо далёкого шёпота, где неразличимы ни отдельные слова, ни общий смысл сказанного. Так продолжалось около получаса, покуда Посредник не мотнул головой ещё раз и в комнате открылась ещё одна дверь бывшая чуть левее того места где обретался стол. Сажа только кивнул мне на прощание и вышел в открывшийся тёмный проём, после чего дверь сразу захлопнулась, как будто её и не было вовсе. Ситуация пришла к логическому завершению, Посредник вновь пошевелил головой, видимо присматриваясь ко мне, затем заговорил всё тем же ломающимся голосом, что и в прошлый раз.

— Мы рады, что наш собрат доставлен тобой в целости и сохранности, Ступающий в Паутине. Трудности были?

— Не те, о которых стоит упоминать в приличном обществе. Всё в рамках, так сказать.

— Вознаграждение — Посредник выпростал шестипалую кисть левой руки из рукава и легко провёл ладонью над столешницей. С лёгким гудением в том месте возник плоский чёрный чемоданчик — В этом «кейсе». Здесь семьсот тысяч «евро», на семи разных картах на предъявителя. Прими в знак нашей благодарности также некоторые предметы, которые ты получишь с оказией чуть позже.

— Благодарю, рад был помочь. Обращайтесь, если возникнет нужда — Я открыл чемодан и забрав карты, оставив его открытым и не прикасаясь больше.

Алхимик издал непонятный мне звук, но мгновением позже пришло понимание, что он… Смеётся!

— Не многие бы взялись за эту работу, Тридцатьдевятый. Ещё меньшее количество бы добралось до места, где засели наши обидчики и лишь единицы вернулись бы обратно. Но наш собрат скорее всего стал бы уже частью узора Плетений. Ты запросил ничтожную цену за то, что сделал…

— Неуверен, при всё моём уважении к вашей прозорливости. Я спас как минимум одну жизнь…

— Но потерял четыре… — Ломкий голос посредника источал сарказм.

— Нет. Буревестник поймал свою последнюю бурю. Те, кто отправился за ним следом, выбрали свой путь самостоятельно и были со своим командиром до конца.

— Пусть так. Я не силён в кодексе воинов. Да сольются их души в вечном танце Плетений. Теперь же прощай… Думаю, мы ещё увидимся, Ступающий в Паутине.

— Тогда до встречи — Я развернулся и вышел за дверь, на политесы и малопонятные мне эзотерические словесные выверты тратить время и остаток сил не хотелось. Вообще. А всё время нашего разговора в голове вертелась давно услышанная где-то фраза: «ты заказывал ковёр, ну так я его припёр». Более всего хотелось никогда больше не видеть ни самого посредника, ни настырно лезшего в группу Сажу, хотя последний и спас Михая от верной и мучительной смерти. Хотя обернись дело круто, подрывника пришлось бы пристрелить, чтобы сохранилась мобильность отряда и мы смогли бы уйти в прежнем темпе. Знаю, со стороны подобный поступок кажется зверством. Выбор: кто будет жить, а кто проскочит в небесный «дисбат» раньше остальных, это будни моей профессии. Пока есть возможность, борьба ведётся за жизнь каждого бойца. Но если встаёт вопрос: он один или все лягут вот в этом овражке, кто-то не колеблясь остаётся и держит идущего по горячему следу врага, чтобы остальные смогли уйти и выполнить задачу. Именно так и возникают легенды про непобедимость диверсантов и мало кто знает, какой ценой выкупается победа.

Когда охранник, проводив меня к заднему входу в бар, вернул оружие и закрыл дверь, усталость снова навалилась на плечи, почти пригибая к мокрому от недавно прошедшего дождя асфальту. Дойдя до ворот башни, я не торопился заходить внутрь, хотя там на втором этаже, судя по звукам, накрыли стол, и готовилось веселье. Вновь прислонившись к шершавой округлости башенной стены, поднял голову к затянутому тучами вечернему небу. Странно, но сравнивая ощущения с теми, что возникали каждый раз по возвращении из рейда там, в миру, стал замечать, что теперь всё немного иначе. Раньше думал только о поставленной и выполненной задаче, нуждах бойцов и вечно в голове крутились дни до дембеля, некоторых из них с тем расчётом, кого можно брать в следующий поиск, а кого лучше оставить в базе. Теперь было почти так же, но появилось чувство тщетности, как если бы все усилия по созданию новой команды были напрасны… И опять было это тянущее ощущение истекающего времени, которое ускоряет свой бег. Как бы подталкивая события к финалу. Пока ещё не понятной мне истории. Драма это будет или же фарс… На этот вопрос ответа пока не было. Вкус ветра и дождевых капель, стали тем призом, наградой которую получают живые. Снова удалось переиграть противника и обстоятельства, вновь удалось победить и никто не погиб… Почти никто. Это я загнул когда сказал Посреднику о скорее всего сгинувшем Буревестнике и его парнях. Чувство утраты, когда срок жизни близкого тебе человека, пусть и не друга, но товарища просто истёк, истончился под гнётом обстоятельств, было неистребимо. Будет новый день, придут другие заботы. Но зарубка на сердце всё равно останется, и нет-нет, да и кольнёт упрёком в самый неподходящий момент сожаление, что не остановил…

Со стороны дороги ведущей от «100 рентген» послышались шаги и в круге света уличного фонаря, появилась фигура в лёгком сталкерском комбезе с солидным рюкзаком за плечами. Человек целеустремлённо шёл именно к воротам башни, что позволяло думать о твёрдом намерении свести знакомство или со мной или с кем-то из моих артельщиков. Я как всегда стоял вне круга света, а мимикрирующая ткань комбинезона почти полностью скрадывала очертания фигуры на фоне стены башни. Поэтому дав человеку занести руку для первого удара в створку ворот, я негромко окликнул визитёра.

— Доброго вечера, уважаемый! Можно не стучать в дверь, жилище вроде как моё, обращайтесь раз пришли.

Подвоха в человеке не ощущалось. От оклика он смутился, но быстро справился с волнением и повернул голову на голос. Тут я сразу узнал его: это был Денис — протекция Норда. Парень ушёл после акции с «девяткой», но тогда возникло стойкое ощущение, что наша встреча не последняя. Видимо завершив свои дела в миру, вернулся… Зацепила его Зона. Почти без слов было понятно, зачем он здесь, но в таких случаях всё же придётся провести беседу. Кто его знает, какого рода проблемы заставили благополучного парня прийти снова туда, где точняком таких историй будет раз в десять поболе.

— Доброго вечера, Антон Константиныч. Вот, снова к вам, если примете — По голосу читалось, что парень рад тому обстоятельству, что так скоро нашёл меня — Были дела… Родителям деньги отдал, с работы уволился. На стройке не закрывали наряды, пока денег не сунул бригадиру. Потом позвонил по телефону, что вы дали перед отъездом, но там ответили, что пока связаться с вами не могут.

— Мы из рейда только часа три как пришли. Долго ждал?

— Третий день уже — Мужик, что в башне сидел внутрь пускать отказался, вот я и снял номер тут — Денис махнул рукой в сторону «100 рентген» — Стал наблюдать и увидел, как кто-то в башню зашёл. Кроме вас вроде некому… Вот и пошёл снова, не ошибся, выходит.

— В артель ко мне тоже хочешь?

— Да. Я решил, что если возьмёте…

— Можно. Однако видишь ли какая штука, парень, будет совсем не весело. Зона она разная — тут, как и на любой войне, можно жить по-всякому и иметь свою долю приключений на свой же филей. Со мной скоро будет очень опасно водить знакомство, Денис. Есть более спокойные места. Могу походатайствовать перед разведчиками «Долга», работа у них интересная. Наберёшься опыта, пообтешешься на местности…

— Я чем-то вас не устраиваю? — Парень явно обиделся — Так научите, я способный. Юрис вам подтвердит…

— Дело не в этом — Прервал я начинающийся ненужный спор — Всё нормально с тобой, толковых ребят я сразу вижу. Нет у меня сомнений в твоих качествах. Просто предупреждаю: приключений может быть всего парочка и закончатся они слишком быстро, распробовать не успеешь. Среди моих артельщиков народ уже поживший, кроме одного, поэтому шибко не жаль в бой идти, а вот вас молодых, лучше бы поберечь…

— Не надо меня беречь, я уже сам справляюсь — Разозлился, но совладав с нахлынувшими эмоциями, ровно ответил парень.

— Хоп![12] Раз такое дело, правила ты помнишь: делать всё только тогда, когда я скажу и только то, что я прикажу. Сейчас в разговоре, ты пару раз меня перебил, это тоже было в последний раз. В последующем наложу взыскание. Урок номер один: никогда не перебивай оппонента, какую бы чушь он не городил, волнение и поспешность — первые враги разведчика. Всё понял?

— Да — В голосе парня сквозило облегчение.

— Тогда марш на третий этаж. Размещайся, а потом за стол. Чувствую, сегодня будет пир горой…

Как я и предполагал, стол был уже накрыт. Хозяйственный Слон уже расставил миски и банки с консервами, варёной в мундире картошкой. Отдельно стояли блюда с квашеной капустой и таз с нарезанными крупно помидорами и огурцами, залитые подсолнечным маслом и крепко сдобренные крымским луком овощи красиво играли в жёлтом свете лампочки в красивом кремовом абажуре матового стекла, невесть как попавшим сюда почти в целости и сохранности. Слон рассказал, что на второй день после сложной операции, к нему в палату пришли двое странных врачей и стали вливать в капельницу непонятные препараты, которые вызвали ураганное заживление тканей, а на третьи сутки исчез упадок сил и анемия. И уже через неделю, он был практически здоров. Сбежал из госпиталя и окольными путями добрался обратно в Зону. Тут же он помешал двум гаврикам подломить нашу башню. Хотя последним и так не повезло: один поджарился на электрической «секретке» Юриса, а второму оторвало ступню левой ноги направленным взрывом другой закладки. Починив, как умел, дверь, Слон решил дожидаться нас, а уже через пять дней от сегодняшнего начал бы собирать охотников в поисковую партию по нашим следам.

Застолье получилось на славу: только десантник наш был хмур, и ковырял вилкой в тарелке, гоняя кусок мяса по ней словно хоккейную шайбу. Налегал Коля на водку, которую Слон тоже притащил из-за «колючки» и была это наша сибирская, а точнее иркутского розлива «Байкальская проба». После местной горилки, даже мне особо никогда на «белую» не налегавшему, было приятно ощутить знакомый привкус. Потом Коля неожиданно выдал:

— Что мы празднуем, а? У меня до сих пор эти трупаки перед глазами стоят… А если бы там все остались?… Не хочу ходячим покойником быть! Слышите?! Не желаю я!..

Слон мгновенно сграбастал распсиховавшегося наёмника в захват и увёл вон из комнаты, цапнув со стола литровую бутыль водяры. Срыв был ожидаем и я мысленно вычеркнул десантника из отряда. Хорошо, что инцидент произошёл уже в базе, не пришлось брать грех на душу… Слон вернулся уже один, показав мне жестом, что всё улажено. Разговор, стихший было за столом, продолжился, набирая прежнюю силу и оживлённость. Денис знакомился с теми, кого не знал, рассказывая что-то забавное из своей гражданской жизни. Попутно выспрашивая какие-то местные байки у Андрона. Парни быстро сошлись характерами, что было очень даже неплохо. Вдруг Юрис метнулся в подвал и вернулся уже с… гитарой! Ох, стервец! Знает же, что не люблю я этого… Между тем, латыш уже чуть заплетающимся языком, заголосил:

— Командир, спой «нашу»! Просим!

— Прооосим! — Подхватили видимо подговорённые заранее, пока я мылся и был не в состоянии повлиять на процесс заговора, артельщики.

Пришлось взять семиструнный инструмент в руки и пройтись по струнам хорошо настроенной гитары. Вообще, песни у костра не люблю, хотя играю на семиструнке довольно неплохо — дед научил. Однако поднять настроение коллектива стоило. А что это сделает лучше, нежели хорошая, проверенная временем душевная песня…

— Тогда, граждане артельщики, извиняйте за качество — данные подкачали, ибо не певец. Но раз просите, можно и сыграть…

Видимо все кроме Юриса ожидали от угрюмого и малоразговорчивого головореза чего-то другого. Песню эту я выучил давно, её часто пел мой дед, акомпонируя себе на старой потёртой гитаре. Песен он знал множество, но эту пел только раз в году — девятого мая, при этом глаза его становились далёкими, затуманивались слезами, будто бы видел он нечто своё, о чём ни разу никому из родственников никогда не рассказывал.

Разговоры за столом стихли, все, даже молодёжь, слушали старую военную песню, написанную более полувека назад, таким же простым солдатом, попавшим в островок тишины и безопасности. Пусть ненадолго, пусть позже случится то, что случится и, возможно, этот танец будет последним ощущением мира, которое он узнает перед смертью, но каждый солдат имеет право знать, за что он сражается… Простые и совершенно бесхитростные слова брали за живое. Все мы живём во тьме обыденности, лишь изредка освещаемой светом яркого, всегда разного для каждого в отдельности и такого общего для всех счастья.

Последние аккорды стихли. Артельщики, молча, подняли уже давно налитую до краёв разнокалиберную тару с потеплевшей водкой и Слон, взяв свою битую алюминиевую кружку, дрожащим от напряжения голосом сказал:

— Третий тост, братки. За тех, кто уже далеко. За тех, кто не вернулся. Мягкой вам землицы, ребята.

Все встали и не чокаясь выпили до дна. Третий тост всегда пьют одинаково: никто не закусывает, стараясь вобрать и одновременно заглушить в себе всю горечь и боль за тех, кто может быть только вчера был рядом, отдавал последний «рог» к автомату, делил последний глоток воды, банку консервов. С матюгами и песнями пёр на себе, когда ты весь уже в кровище и говне, просишь: брось, уходи сам. Горестный и светлый тост — чтобы помнили. Память — это всё, что павшим нужно от нас, живых. Так им видимо спокойнее от осознания того, что они ушли, а мы чуток задержались, потому что они сделали это ради нас. Помнить — это самое малое, что может сделать живущий в долг…

Потом гитара пошла по кругу: каждый припомнил любимую песню, и хор нестройных, хмельных голосов ещё около двух часов к ряду мог слышать любой желающий, кого угораздило пройти мимо башни. Потом всё само собой сошло на нет, да и пьянки никогда не одобряю. Тем более в такой обстановке, когда в любой момент следует ожидать форс-мажора со стрельбой и фейерверками. Когда даже Норд угомонился, уронив голову на стол, я и более- менее трезвый Слон, разнесли всех по койкам, прибрав застольный бардак и сами отправились на боковую. Добравшись до своей постели из снарядных ящиков, я снял верхнюю одежду, положил пистолет возле кровати на пол так, чтобы «ствол», не был заметен со стороны и его можно будет без помех использовать. Потом рухнул и проспал без малого десять часов к ряду. Сны как всегда не мучили, я даже слышал всякие бытовые звуки наполняющие дом, когда хозяева засыпают. За толстыми стенами не были различимы даже громкие ритмы улицы, Зона жила отдельно от меня эти несколько часов.

На встречу с особистом я прибыл вовремя. Зарядил сильный ливень, посему мы сразу отправились в «100 рентген», где Василь взял себе кофе и целую тарелку с бутербродами, а я просто занял стул напротив и грыз сухарики, запивая их минералкой. Никогда не выхожу из дому, не позавтракав, тем более не пью ничего крепче чая. А в этот раз завтрак пришёлся на обеденное время и состоял из гречневой каши приправленной свиной тушёнкой с луком, солидного куска чёрного хлеба и кружки крепчайшего чаю с лимоном и мёдом, последнего хозяйственный Слон привёз целых три литра. Поэтому есть не хотелось совершенно, но ведь пустым сидеть и заглядывать в рот голодному собеседнику тоже как-то не вежливо. Сыто цыкнув зубом, Василь отодвинул пустую тарелку и прихлёбывая нелюбимый мной напиток (даже запаха не переношу), стал излагать последние новости. Часть была мне уже известна. Кое о чём тоже догадался. Но в целом события развивались по малопонятному мне сценарию.

— Пока тебя не было, произошло очень много интересных вещей… — Тут особист пересказал мне историю налёта на башню ещё раз, дополнив незначительными подробностями и так уже известные мне факты. А когда Василь в ожидании уставился на меня, как бы прося разъяснений, просто вынул из кармана и толкнул по столу в его сторону флешкарту изъятую у командира амеровских наёмников. Особист мгновенно сграбастал девайс и упрятал в карман штанов. Затем опять вопросительно уставился, ожидая моих комментариев.

— Это данные с ПДА командира поисковой группы нанятой Боровом для разведки подступов к владениям «Монолита». Ребята хорошо поработали и прочесали с десяток километров подземелий. Это только часть данных. Нам пришлось быстро оттуда выбираться, поэтому зачем именно они там крутились и чего вынюхивали судить не берусь. А ты пользуйся, может и пригодится когда.

— Чего это Боров вздумал тягаться с отморозками земель наших? Никак слабину почуял.

— Не думаю, что всё так просто, Василь. Вот вы накрыли неделю назад пару схронов с оружием, вскрыли агентурную сеть «свободных» у себя на базе. Так это?

— И как тебе — Голос секретчика просто звенел от напряжения — Удалось это нарыть? Тихо вроде взяли, а уже «звон» пошёл — Он досадливо но легонько хлопнул раскрытой ладонью по столу, от чего у кружке с недопитым кофе по поверхности напитка пошли круги — Ничего тихо сделать нельзя!..

— Про утечку у вас ничего сказать не могу. Просто по пути нас догнала группа ликвидаторов. Из допроса пленных выяснилось, что это сектанты предприняли акцию на мою башню, и действовали они под прикрытием. Исполнителям промыли мозги, Василь. Всё должно было выглядеть так, чтобы в случае провала след вёл к «Свободе». Там на карте, отдельным файлом лежит копия массива данных с ПДА командира группы тех, кого отправили по наши души.

— Значит «свободные» опять не при делах?

— Не надо радоваться, просто пока они хорошо прячутся, им не дали сигнал к действию. И, кроме того, принятые вами меры спутали диверсам все планы. Теперь их действия затруднены максимально, ищите их, скоро проявятся.

— От чего такая уверенность, или снова чего зажал?

— Не финти, «штирлиц» — Осадил я сразу нахмурившегося особиста — Я тебе не враг, выгоды с вашего «тимуровского» движения мне никакой не надо. А не говорю большего, потому как не уверен, что прав.

— Всё равно поделись, может, что и подтвердится — Хитрый секретчик просто хотел сравнить выводы своих аналитиков с моими, но не желал быть обязанным мне.

— Готовится крупная войсковая операция в Зоне. Предположительная и наиболее вероятная цель, это лабораторный комплекс сектантов. На этот раз, «свободных» поддержат вояки, может быть, будет ещё группа со стороны. Скорее всего, пригласят нечто сводное из состава НАТОвских экспедиционных сил или отдельных стран Евросоюза, но с амеровксим командиром в рубке.

— А при чём здесь уголовнички — то наши? Или тоже строем пойдут на пулемёты сектантские? Нереально, извини. Я эту шушеру знаю, только новичков обирать горазды.

— Верно. Но помародёрить, пока у панов чубы трещат, снять свой гешефт под шумок, вот это вполне реальная тема. Пролезут, пока вы будете пирог делить, да и стырят чего-нибудь. Шакал всегда безошибочно чует падаль, брат. Блатные поняли быстрее всех, кто в этой разборке будет крайний. Если падальщик нарезает круги на пустом месте, значит, там скоро будет пожива.

— Хорошо, допустим ты прав. Но почему наших сбрасываешь со счетов? Мы тоже время от времени щупаем «Монолит» за вымя — Поделился сокровенным Василь, понизив голос.

— И как успехи? Много парней сгинуло в катакомбах Припяти и украсило своими головами «аллею славы» у первого аванпоста сектантов?

— Много — Глаза особиста потемнели, но злости в голосе не было, только затаённая печаль и обида — Только ты меня на совесть не бери, сам каждого по имени-отчеству каждый день поминаю. Но мы многое знаем теперь. Думаю, что раз затевается большая потасовка, наши тоже пойдут, но…

— Знаю. Своим путём полезете, и снова вам отдавят лапы, а кое-кому и башки поотрезают. Потому, что как и вас, так и этих шустрых забугорных дельцов, которые спонсируют акцию, ожидает жирный кукиш. Сектанты ждут нападения и встретят «гостей» ни чуть не хуже чем полгода назад. Только сейчас они не станут миндальничать и отходить назад, додавят всех окончательно.

— Военные вызовут артиллерию, за границы периметра сектантам хода нет.

— Снова мимо. Ты слышал когда-нибудь про «блуждающую землю»?

— Ну, было что-то такое, мало ли о каких диковинах треплются у костра. При чём тут эти сказки, Васильев? Вроде ты серьёзный человек, а занялся фольклором, странно это.

— Сказка, брат, не всегда ложь. По пути на базу мы прошли через такой участок, который всплыл на границе Ржавого леса…

И мне пришлось пересказать историю нашего путешествия через территорию «белого шума». Скрывать особо было нечего, но я ограничился сжатым сообщением на тему, почему пушки и ракеты вряд ли помогут военным склонить чашу весов в свою пользу. Василь внимательно выслушал и, что-то записав в маленький блокнот, поинтересовался:

— Так ты хочешь сказать, что сектанты выкинут всех из Зоны и возможно пойдут завоёвывать мир?

— Нет. Только говорю, что всем вашим играм настанет конец и появится новое независимое образование, почти государство, а всех остальных «Монолит» выкинет вон, или истребит как класс. Теперь у них есть сила, о характере которой я пока ничего сказать точно не могу. Но случайным вялотекущим пострелушкам, которые тут основной вид жизнедеятельности и экспорту хабара как основной статье дохода, придёт конец, это совершенно точно.

— Новое оружие придумали?

— Не только. Если всё так как я думаю, скорее это новый союзник. Страшный и безжалостный, поверь мне: пощады не увидит никто.

Лицо особиста вытянулось, видимо мои слова подтвердили какие-то его собственные догадки на этот счёт. Старательно спрятав блокнот в нагрудный карман и чуть наклонившись через стол вперёд, так что его лицо стало ближе ко мне, особист тихо проговорил:

— Я слышал о неких существах, которых ещё никто толком не видел. Они живут в порталах, которые иногда открываются то тут, то там. Алхимики из-за них не могут больше скакать по Зоне как раньше. Наших экспериментаторов трудно напугать, но пару дней назад я видел до усёру перепуганного старейшину этого «кружка юных натуралистов». Он приходил извиняться за срыв поставок заказанных у них нашими снабженцами и начвором[14] всяких нужных вещей.

— Это только начало. Пока они не могут прорваться сюда, но сектанты прикладывают к этому все усилия и когда им это удастся, все перемрут как мухи, даже не успев сделать ни единого выстрела.

— Что ты про них знаешь?

— Ничего такого, что может тебе помочь…

— И всё-таки!

— Слушай, достал ты меня. От того, что я скажу тебе, какие характеристики имеет пуля, легче не станет, когда она тебя убьёт. А если засветишь знание ещё где-нибудь, то накличешь серьёзные неприятности на вашу «пионерскую дружину». Отстань, ни к чему это: помочь не поможет, только жизнь усложнит.

Василь ещё некоторое время упирался, но я стоял на своём твёрдо, посему пободавшись ещё минут десять он сдался. По большому счёту я просто набивал цену, мне нужна была информация, которая смогла бы подтвердить или опровергнуть посетившее меня в катакомбах видение. Так просто особист ничего рассказывать не станет. Поэтому требовалось его чуть подразнить, притупив бдительность. Состроив скорбную морду, с видом, что делаю чрезвычайное одолжение предложил:

— Ну… Может и расскажу, что знаю. Но только баш на баш: я толкую тебе про союзника сектантов, а ты откровенно и подробно излагаешь мне один эпизод, случившийся за время нашего с ребятами отсутствия. Лады?

Особист потеряв бдительность, нетерпеливо мотнул головой, согласившись. Не полагая меня соперником по части оперативных игр, и рассчитывая на скорую поживу и блистательный доклад начальству, Василь весь обратился в слух, но я осадил прыть «контрика» заставив начать первым, и поинтересовался, дошёл ли до Кордона караван, отправившийся незадолго до моего ухода в рейд.

Узнать удалось не так уж много: караван действительно был разгромлен, но высланная в квадрат, откуда был последний доклад командира охранения обоза, группа, обнаружила крайне мало следов. Похоже, караван атаковало зверьё, что выглядело очень странно. Нападение было очень слаженным, и охрана толком не успела организовать оборону. На месте осталось шесть трупов, со следами укусов кровососа, груз также найти не удалось. Обоз словно растворился. После почти двух суток интенсивных поисков, долговцы свернули операцию и ушли ни с чем. Пропали все, кто шёл с караваном и их дальнейшая судьба была неизвестна.

— И Лесник с тех пор не объявлялся у вас, ведь с караваном шла его дочь?

— Нет. С малым Кордоном сейчас нет связи, сектанты блокировали две самые безопасные дороги и глушат передачи, а через Ржавый лес никто пройти не сможет. Думаю, что старик не знает, что случилось с дочерью до сих пор. Видимо решил, что она или на Кордоне, или осталась здесь.

— Это даже хорошо, что так получилось. Скинь мне координаты места, где подломили обоз. Завтра пойду, посмотрю на это сам… Может чего и прояснится.

— А теперь скажи, что обещал — Василь было напрягся, ожидая подвоха, но обманывать его резона не было.

— Их зовут Ткачами. Это существа из другого, возможно, параллельного мира. Контактируют с сектантами около года. Их цель прорваться сюда и уничтожить артефакт, который все зовут Монолитом. Сильные телепаты, могут управлять временем и искривлять пространство. Под пять метров ростом, гуманоиды. Убить можно, но только издалека, о чём чужаки знают и страхуются. Если прорвутся — всем хана, люди им даже в качестве рабов не нужны, мы слишком слабые. Этот козырь не переварить ни «свободным», ни их закордонным партёрам. Если сунетесь — раздавят, почти не заметив. Больше я ничего не знаю, прости, мне надо идти собираться в дрогу. Скинь координаты на почту и маркировки груза, попробую пробить по своим каналам. Думаю, что ничего без следа не пропадает, где-нибудь, да и всплывёт. Прощевай, «штирлиц».

Вопросы, готовые было сорваться с губ особиста так и не прозвучали, его слишком потрясло то, что он услышал. Не тот это был случай, когда можно скептически ухмыльнувшись, спросить сакраментальное: «какие ваши доказательства?». Есть вещи, которые можно проверить, лишь столкнувшись с ними нос к носу. Он только потупился и с упрямством сжав губы проговорил:

— Будь, что будет и сделаем как должно.

Банальная сентенция, в общем-то, правильная, да и сказанная к месту, вывела меня из равновесия. Сказывались последствия напряжённого ритма событий, в который затянула меня здешняя жизнь. Поэтому я развернулся и снова подошёл к столу, из-за которого только что поднялся и чуть понизив голос, со сдержанным презрением (очень надеюсь, что получилось именно так и палку я не перегнул), проговорил в ответ:

— Будет бойня, а сделать вам ничего не дадут. Повторяю: все ваши ходы просчитаны, силы учтены до последнего человека и на каждого уже готов свой смертельный сюрприз. Не смотаете отсюда в течение месяца — ляжете все. Зона — это живое существо, у которого парализован мозг и почти не бьётся сердце. Сектанты со своими союзниками как злокачественная опухоль с всё разрастающимися метастазами, пожирают её сущности и жизненную силу, с каждым днём заглатывая всё большие куски. Шансов на спасение нет, по крайней мере, я их не вижу. А теперь, крепко подумай, брат, прежде чем снова сморозить глупость.

Закончив длинную и непривычно эмоциональную для себя речь, я быстро повернулся спиной к чуть опешившему секретчику, и уже не задерживаясь, вышел на воздух. Полученную информацию требовалось переварить, составить план действий. До особиста и его резонов мне уже не было никакого дела. Дождь перестал, но тучи не разошлись, как это обычно бывает за колючкой, всё так же низко скребя по крышам развалин. Я не торопясь шёл к башне и гонял варианты.

На мой взгляд, выход из сложившейся ситуации у командования отряда был один: подготовить территорию Бара к взрыву и эвакуировать личный состав за периметр. Имеющимися силами группировка не сможет организовать оборону, а уж тем более победить в намечающемся финальном противостоянии сил, о большей части которых люди вообще не имеют ни малейшего понятия. Беда в том, что никто особиста слушать не станет и большинство живых сейчас бойцов и просто вольных бродяг, сомнёт и разметает начинающий крепчать ветер войны… Зря я на него рыкнул.

Мне, по большому счёту было совершенно пополам, кто из долговцев выживет, а кто умрёт. Я отвечаю только за своих людей и ставшую близкой и родной мне девушку. Думаю, что на это и рассчитывают те, кто подловил караван и угнал Дашу в плен. Меня хотят вывести из игры до начала финальных разборок или хотя бы задержать. Но почему свет клином сошёлся на моей, скажем прямо, малозначительной персоне, это оставалось загадкой.

В башне царила тишина, артельщики отсыпались, один только Слон сидел в гостиной и изучал карту Зоны, испещрённую пометками, которые я и Норд наносили после каждой вылазки. В руках у него тоже был карандаш и старая целлулоидная «офицерская» линейка, с помощью которой Слон наносил на карту какие-то свои пометки. Заметив, что я смотрю на него с порога, приветственно кивнул и пригласил за стол, где кроме расстеленной «простыни» самопальной карты района на деревянной подставке исходил паром металлический чайник с кипятком и стояла пара пустых кружек. Заварка обреталась тут же, в мятой распотрошённой пачке и уже пустой на две трети. Сыпанув крупного, ароматного чайного листа в свою тару и залив их кипятком, я накрыл кружку блюдцем стоявшим тут же, на деревянной подставке и посмотрел на правки старожила. Слон пометил пару постоянных аномальных зон и целых пять радиоактивных плешей, «горячих» на столько, что если планировать маршрут, то эти квадраты придётся обходить довольно далеко. Знания Слона относились в основном к районам Янтаря и Тёмной долины, видимо он бывал там чаще всего. Сведенья были ценные и я некоторое время молча изучал сложившуюся картину, тем более, что обоз пропал именно на отрезке маршрута через Тёмную долину.

Нанеся место последнего сеанса связи обоза на карту, я ещё больше удивился: если всё верно, то нападение произошло в чистом поле, что для засады вообще не подходит. Судя по времени и метеосводке на тот день, никакого сильного дождя или других естественных помощников любых охотников за чужим добром. Картина получалась абсурдная: днём, при отличной видимости и предельной скорости движения обоза возник некто из воздуха и всех перебил. Но если взять поправку на открывшиеся вновь обстоятельства, то можно предположить участие разумных союзников «Монолита» из числа пришлых существ, чем и объясняются странности. Ведь для кровососов ничего не стоит остаться незамеченными и напасть неожиданно. Но вот зачем они взяли бесполезную утиль и провиант с собой, а не уничтожили телеги и не сожрали лошадей на месте нападения, было непонятно.

Тем временем Слон, до того выжидательно хрустевший кусковым сахаром, не выдержал и поинтересовался:

— Девка твоя пропала?

— Найду, не в первой уже — Я чуть растянул губы в улыбке, Слон тоже поддержал иронию, скрыв ответную ухмылку прихлебнув из кружки с громким швырканьем.

— Сам пойдёшь, или кого в компанию взять планируешь?

— Придётся самому. Люди устали и вымотались, сразу после рейда дёргать никого не хочу. Да и воевать я пока не собираюсь, просто схожу, посмотрю на месте что и как.

— Дожди сильные прошли, трудно будет следы искать. Поди смыло всё.

— Нет. Эпизод был со значением, значит, мне так или иначе оставят визитку, след по которому хотят, чтобы я пошёл.

— А ты не пойдёшь? Ведь толком ничего не узнать уже.

— Есть пара зацепок: груз так или иначе всплывёт, да и на меня должны выйти с предложением, раз устранить не получилось.

— Купить захотят, думаешь?

— Скорее обмануть: я мешаю, но игроки пока всерьёз полагают, что мешаю не так сильно, чтобы спутать расклад перед решающей игрой. Заманят в какое-нибудь гиблое место и грохнут.

— Дерьмовый расклад.

— Как я и сказал, варианты есть. Смотри сам: всё проведено грамотно, за исключением исчезнувшего груза. Значит, меж нападавшими были случайные союзники. Те, кто всегда тянет одеяло на себя и плохо дружит с дисциплиной. А это…

— На ворьё местное думаешь?

— Очень похоже на то: Тёмная долина, это их вотчина. Если сами не участвовали, то видели кто это сделал и потом прибрали барахлишко. А может и подрядились, за долю как это у них принято.

— Дохлый номер. Даже если чего и видели, тебе не скажут. А если и скажут, то как тебе это поможет?

— Вот мы и поглядим, что и как. За этим и иду: покручусь по округе, поспрашиваю старожилов, может чего и узнаю.

— Опоздать не боишься? Кончить девку могут, если поймут, что на след встал — В глазах Слона разгорелся охотничий азарт, кружку с остывающим напитком он отставил в сторону, вычерчивая заскорузлым указательным пальцем замысловатые линии на карте.

— Нет. Им нужно, чтобы я Дашу нашёл, и сам им в руки дался. Пойми: даже если я дивизию высвищу себе в подмогу, ничего не выйдет. Идти в ловушку нельзя. Будем хитрить, как это обычно и делается. Но нужно найти того, кто в курсе событий и достаточно весомая фигура в местном масштабе. Вот этим-то я и займусь.

Наш дальнейший разговор прервал шум доносившийся из подвала. Кто-то барабанил в дверь и вопил дурным голосом. За разговорами и хлопотами я совсем забыл про уведённого с вечеринки по случаю возвращения сорвавшегося в «псих» Николая. Слон влил в десантника почти литр водки и запер в одном из пустующих боксов подвального этажа. Дверь там была надёжная, обитая жестью, поэтому причинить вреда «перекрытый» десантник никому не мог. Проснувшись и обнаружив себя запертым в пустой комнате, Коля, наверное, некоторое время приходил в чувство и лишь теперь опомнился настолько, что смог громко и во всеуслышание заявить о своём бедственном положении.

— Ты б ему хоть ведро под сортир оставил — Я вопросительно посмотрел на веселящегося сложившей ситуацией Слона — А то наверняка заблевал там всё и загадил.

— Тогда сам и уберёт, раз вести себя как человек не умеет — Но увидев, что я не шучу, сделал лицо попроще и уже без тени иронии успокаивающе продолжил — Да всё у него было. Даже воды ему питьевой два литра оставили, что мы звери какие. Проспался, вот и орёт… Что делать с ним будешь?

— Попрощаемся. Отдам его долю за акцию и выгоню, с самого начала он был слабым звеном. Повезло, что сорвался уже на базе. А вот если бы подобный «псих» накрыл его в рейде… Ну, сам не маленький, понимаешь альтернативу.

— Жёстко.

— Назови вариант гуманнее и безопасней, послушаю с удовольствием.

— Да нет, я всё понимаю, просто каждый раз мурашки от твоего спокойствия бегут по хребту.

— Достигается упражнением. Замнём темку, не против? А сейчас выпусти его и приведи сюда.

— Ладно, замнём, так замнём. Щас приведу — Слон отвернулся, и, с видимым усилием встав из-за стола, пошёл вниз, чуть ссутулившись и приволакивая леченую ногу. В рейд его брать пока рано, а люди с таким опытом нужны, край как нужны. К тому же Слон и его сын были обязаны мне и хорошо знали здешние места, надёжные и обстрелянные люди. Даже молодой вёл себя правильно, хотя не раз были тонкие моменты во время наших приключений. Тогда и более опытный человек на его месте, дрейфанул бы не стесняясь.

Тем временем в гостиную поднялся опухший и взъерошенный Коля, а следом зашёл и Слон, как бы невзначай встав в углу слева за спиной у бывшего наёмника. Дикий, блуждающий взгляд бывшего десантника остановился на мне, по лицу поползла кривая ухмылка. Но заметив, что я тоже улыбаюсь, Николай побледнел и сделал шаг назад. Левая нога его непроизвольно подогнулась и наёмник упал на колени, хрипло возгласив:

— Не-ее! Соскочить захотел?! Теперь долю зажмёте и… — Договорить ему не пришлось, захлебнувшись нахлынувшей рвотой, Николай снова упал на четвереньки и выпростал из себя воду пополам с желчью. Затем утерев поросший щетиной рот, попытался подняться, но не совладав с земным притяжением так и остался сидеть на полу, молча глядя куда-то в угол комнаты. Поняв, что представление окончено, я начал говорить, стараясь не произносить длинных или обидных слов.

— Коля, ты хорошо поработал, но команду я распускаю. Дела оборачиваются круто, поэтому нам нужно затихнуть на какое-то время. Вот на этой карте — Я показал наёмнику глянцевый прямоугольник кредитки, коричневый с золотым теснением — Сто тысяч евро. Семьдесят из них твои и по десять тысяч я переведу на счета твоих бывших приятелей по отряду Буревестника. Уезжай, отдохни в Крыму или рви в Турцию. Потом я тебя позову, если будет работа. Ты всё понял?

— Ну… — Помутневший было взгляд прояснился и в нём стали заметны проблески некоей формы довольства. Николай неожиданно упруго поднялся с пола, и молодецки взяв со стола кредитку, которую я положил перед ним на угол, спрятал её в карман заблёванной камки-повседневки — Понял. Значит, могу идти?

— Само собой. Только блевотину убери за собой и через час, чтобы я тебя тут уже не видел. Это тоже повторять не надо?

— Всё понял — Смекнув, что его вежливо выпроваживают, Николай было напрягся, но сообразив, что скандал обернётся неслабой трёпкой, молча побрёл в душевую, за тряпкой и ведром.

Слон чуть усмехнулся и снова занял место за столом, молча взял линейку и карандаш. Сталкер погрузился в работу по нанесению на карту чего-то связанного с болотами на Янтаре. Мешать ему или продолжать беседу я смысла не видел, поэтому снова спустился в подвал и зайдя в оружейку, стал готовить снаряжение к выходу. Комбез уже просох, я заменил картриджи впитывающие радиацию и запахи, проверил вкладыши «броника», почистил и по новой осмотрел разгрузку. Затем проверил и заново откалибровал ПДА, подключив его к встроенной в комбез гарнитуре, проверив её на перегибы и повреждения. Потом настала очередь оружия, но то скорее был ритуал, поскольку следил я за ним и ухаживал постоянно. Проверив как выходит и заходит в ножны клинок НР, ещё раз осмотрев амуницию и проверив крепёж на предмет повреждений и забил в подсумки стандартный б/к. Осмотрел обувь, что тоже было обязательно, а затем покинул помещение принесшее мне сорок минут спокойного занятия любимым делом. Оставалось только уложить семидневный рацион в РД, заполнить «медузу» водой и уже к вечеру можно будет выступать.

Послышались шаги, и вниз спустился Денис. Парень был свеж и бодр, видимо уловив флюиды походного настроения, решил прозондировать почву на предмет составить мне компанию. Нет. Хоть он и в хорошей форме, но то, что я собирался предпринять, для новичков не подходило. Помимо сбора сведений придётся постоянно отвлекаться на наставления и я что-нибудь пропущу, а это сейчас недопустимо. Парень что-то почувствовал, глаза его чуть потускнели, лицо приобрело обиженное выражение, которое тот изо всех сил пытался согнать прочь. Поняв, что объяснений не избежать, пришлось кивнуть новичку на табурет, бывший вторым и последним предметом обстановки в моём личном углу, я начал без предисловий.

— Денис, сейчас я иду один, поскольку задача этого требует. Мы не в парке аттракционов, поэтому не воспринимай отказ, как признание твоей профнепригодности. Каждому инструменту свойственно иметь своё назначение — Парень ещё больше покраснел, но слушал молча — Вы с Андроном будете тренироваться под началом Норда, он ваш непосредственный командир, слушаться его надо беспрекословно. Это понятно?

— Да — голос новичка был ровным, но нотки обиды ещё не ушли из него полностью — а когда начнутся тренировки и… Практика?

— Как только я вернусь и вы пройдёте полосу разведчика на полигоне «долговцев». После этого будем отрабатывать схемы взаимодействия, а потом и дело подвернётся. Не торопись, всему свой черёд.

— Слышал уже…

— Тут есть разница, боец. Там ты слышал. А у меня ты слушаешь и тут же исполняешь. Это ясно?

— Так точно.

— Правильный и единственно возможный ответ. Теперь иди на верх и спроси Слона, нет ли у него для тебя какой работы. За делом время летит быстрее. Выполнять.

— Есть.

Парень поднялся и рысью убежал наверх. Я сразу вспомнил свои первые полгода в армии. Ничего, привыкнет. Завалившись на кровать, придавил на массу ещё два часа: перед выходом нужно было чуток отдохнуть. Кто его знает, как всё обернётся на этот раз. Но сразу заснуть мне не дали. Повеяло знакомым холодком и в дальнем левом углу подвального коридорчика появился призрак, однако это был не Шухов. Чуть приглядевшись к бледным линиям, едва обозначавшим почти прозрачные черты фигуры и лицо, я узнал гостя. Меченый.

Пусть я видел сталкера всего один раз, но даже сейчас узнать его не составляло труда. Оружия при нём не было, еле угадываемый абрис фигуры всё время менял очертания и как бы плыл в воздухе. Я поднялся и приглашающим жестом указал призраку на место возле кровати перед собой в изножье. Молча изобразив кивок, Меченый переместился чуть ближе и замер на указанном месте, потом заговорил тихим, свистящим шёпотом:

— Не знаю тебя, но Рэд… Чёрный не может больше приходить сюда, я сам еле пробился. Не боишься привидений?

— Дело привычки. Здравствуй, Стрелок.

— Не называй меня так, этот человек давно умер. Теперь я… Зови Меченый. От старой жизни ничего не осталось, новая закончилась слишком быстро, а сейчас… Стараюсь не думать об этом. Времени мало… Ты пойдёшь искать свою девушку — Призрак не спрашивал, скорее, утверждал — Зайди на Кордон, оружейник знает кое-что. Одессит поможет, я попросил его.

— Благодарю. Что я могу сделать для тебя, брат?

— Мне уже ничего не нужно… Найди её. Время пока есть, но бежит оно очень быстро.

— Ты знаешь что-то, что может помочь мне в поисках?

— Не много: знаю, что Следопыты перебили охрану… Куда увели девушку, не успел узнать, слишком горячо… Прощай.

— До встречи.

— Нет, мы больше не увидимся. Всё слишком зыбко в эти дни… Прощай и удачи!..

— Прощай. Но кто такие…

Дух исчез, растаяв в темноте. Вынув ПДА и набрав в поисковике слово «следопыты» и минут пять ждал результата. В базе никакой информации не нашлось, следовательно пойдём и узнаем сами.

Поднявшись на второй этаж, застал там всех артельщиков пытающихся запихнуть в себя немного гречки с мясом, большая сковорода которой стояла посредине стола. Лица у всех были бледные, вчерашний расслабон даром не прошёл. Знаком позвав Юриса, я пошёл к выходу. Другу вчерашние посиделки дались легче, чем молодёжи, но некая заторможенность всё же присутствовала. Спустившись по лестнице и остановившись в двух шагах от двери, Юрис вопросительно посмотрел на меня.

— Что случилось, командир?

— Я иду в поиск, ты остаешься за старшего, Слон идёт к тебе «замком». Не возражай, брат. Скоро будут серьёзные дела, а у нас двое салаг и один раненый. Молодым дай нагрузку. Поговори с комендантом, пусть на полигон пустят. Гоняй их, пока время есть, но сильно не зверствуй, скоро понадобятся все. Протеже своего придерживай, он пока слишком зелен, хочет всем доказать, что годится для работы, это сейчас лишнее. Слишком эмоционален, поработай над этим, лады?

— Есть, начать работу с пополнением — Латыш чуть раздвинул губы в усмешке, несмотря на грозную, тевтонскую рожу, у него всегда улыбка получалась доброй и располагающей к себе — Всё будет как положено, командир, возвращайся целым.

— Ухожу на неделю, контрольный срок — десять суток. Ну, бывай, брат.

Помню, как с такой же радостной физиономией Норд за полчаса уболтал двух неуступчивых сержантов из женской роты связи на предмет провести с двумя разведчиками приятный вечерок. До этого пытались подполковник из штаба округа и сопровождающий его капитан — адъютант. Подход у штабистов был не в пример нашему солидный: коробка конфет, букет кремово-белых роз и чёрный джип со штабными номерами. А мы были пешком, с парой здоровенных копчёных карпов и бутылкой водки. Девушки клюнули на здоровенного, сильно похожего на Дольфа Лунгрена латыша и меня, тогда с сучковатой тросточкой и опалённой близким взрывом мордой лица. Норд придуривался, изображая лёгкий акцент и девчонки не устояли.

Оставляя друга в тылу можно забыть о проблемах и вплотную заняться поисками. Пропуск давал мне возможность свободного прохода за внешний периметр, но обратно придётся уже проходить процедуру получения «аусвайса» заново. Теперь, когда Юрис был в башне, думаю, что это затруднений не вызовет. Попрощался с бойцами и поставив всех в известность о полномочиях Норда спустился в подвал. Облачение в комбез и проверка оружия много времени не заняла. Вес снаряжения и амуниции уже стал привычным и практически не ощущался, было очень удобно. Ни что не стесняло движений и не звякало.

Выйдя за ворота башни, я не оглядываясь направился к внутреннему блокпосту и после часовой задержки, когда стало смеркаться и зажглись прожектора на вышках, я наконец-то выбрался за территорию «Долга».

Судя по метеосводке, Выброс ожидался примерно через трое суток, я внёс поправки в предполагаемый маршрут, чтобы найти укрытие в развалинах. Там были внутренние пустоты иногда до пятнадцати метров в глубину: и подвалы, и какие-то хранилища непонятного назначения, многие из которых можно будет использовать.

Я повернул на юго-восток, чтобы выйти на равнину лежащую правее шоссе, по которому уже давно никто не ездил. Тропа пропавшего обоза пролегала именно там. Миновав несколько радиоактивных холмов и сменив направление. Вдруг появилось стойкое ощущение, что за мной наблюдают. Кто бы это мог быть? Заложив петлю от своего же следа и затаившись в кустарнике, я стал ждать. Через десять минут на тропинке появилась нелепая фигура в линялом пыльнике с капюшоном. Чуть постояв на месте, человек остановился и знакомым голосом запричитал:

— Не убивай меня молодец, я тебе пригожусь!

Опустив автомат, я выдохнул и поднявшись из укрытия тоже вышел на тропу, повесив оружие на плечо.

— Тихон, а если я тебя в следующий раз сначала пристрелю? Старый пень, чего сразу не подошёл, вместе идти всяко веселее, если тебе по пути.

— Хе — Излом привычным жестом запустил обычную, левую руку в карман плаща и вынул оттуда надкусанное и попахивающее гнильцой яблоко — А ты уверен, что всех заметил кто за тобой идёт?

— Абсолютно.

— Ну — Излом состроил разочарованную гримасу, от чего лицо его стало похоже на мятую консервную банку прокопченную на костре и невесть как поросшую щетиной — На этот раз угадал, но скоро ты уже шагу не должен ступать без Дара. Следопыты будут ждать тебя и знают, куда ты идёшь.

— Вопрос как раз в тему, а…

— Слушай, Васильев, я вот уже пару дней тебя дожидаюсь и поиздержался. Во — тут излом показал на огрызок яблока, который тут же и проглотил — Питаюсь объедками, живу под открытым небом. Даже спичек нет. Давай посидим как раньше, угостишь старика — Излом потянул носом воздух — Кровяной колбасой и я всё тебе расскажу.

— Всё? Верится с трудом.

— Э! — Тихон собрал лицо в обиженную гримасу — Чего знаю, всё как есть расскажу. Давай вон там, у холмика костерок запалим, время то позднее уже.

Мы приняли в право и расположившись в овраге у невысокого холма разбили лагерь. Излом получил свою колбасу, коей у меня было всего одно кольцо, но сведенья, которые мог сообщить этот странный персонаж были всегда интересны и не раз выручали в прошлом. Сжевав полкольца кровянки и вальяжно привалившись к земляной стенке холма, Излом начал рассказывать.

— Ты вот, сколько по Зоне бродишь, Тридцать девятый, а ни разу ещё с серыми кровососами не столкнулся.

— Везло, наверное.