Битва с Непознаваемой Мзареулов Константин
— В этом что-то есть, — Андрей вздохнул. — Я до двадцати пяти учился. Потом — армия, студия.
— Брось кокетничать. — Она вновь засмеялась. — Какая студия? Мой старик запалил тебя, что в шпионской конторе служишь. Потому и молчишь про свою работу.
Оправданиям — дескать, никакой он не шпион, а консультант при видеокорпорации — Виктория не поверила. Коварное предложение заглянуть к нему и посмотреть интересные фильмы, которые еще не вышли на большой экран, она встретила насмешливой ухмылкой.
— Не знаю, с чего Велимир меня заподозрил, — обиженно насупился Андрей.
Виктория прервала его, прищурясь с видом бывалого следователя, раскалывающего врага цивилизации:
— А с того, что кто-то взломал его комп и скопировал навигационные программы.
— И при чем тут я? «Собаку» полмесяца на военной базе ремонтировали — странно, что только программы украли, могли бы даже подтиральную бумагу из гальюна вынести.
— Ясное дело, вашего брата учат отмазываться… — Она махнула рукой. — Ладно, давай еще потанцуем — и отвезешь меня в порт. Утром отчалю.
Оркестр затянул незнакомый Андрею медляк, но Виктория, положив голову ему на плечо, тихонько подпевала про любимого, который совсем забыл наивную девушку и никак не вернется в родные джунгли. Когда они возвращались к своему столику, какая-то девка из очень пьяной компании показала пальцем и громко сказала:
— Вот этот хмырь видео снимает. Педик он, спит с режиссером…
Во взгляде Виктории опять появились приметы заинтересованности. Изобразив мучительные сомнения, она — словно бы нехотя — согласилась посмотреть обещанные фильмы.
Серия про абордаж султанской галеры девушке понравилась. Она даже попыталась протестовать, когда Андрей остановил проигрыватель и запустил на другой голограмме кадры, снятые в студии. На первом мониторе знаменитые актеры лихо танцевали, размахивая мечами, на реях горящего корабля. На втором — несимпатичная спортсменка и Андрей небрежно ступали босыми ногами по силуэтам оснастки, нарисованным на полу студии. Не раз и не десять они промахивались мимо рисунка, и режиссер заставлял снимать новый дубль.
Ему даже стало жалко Викторию — такое обиженное выражение прорисовалось на ее мордашке: словно у ребенка, вдруг узнавшего, что Деда Мороза можно взять в лизинг за умеренную сумму. Впрочем, объяснения Андрея рыжая слушала не слишком охотно, Викторию больше интересовали не технические подробности, а дальнейшие повороты любовной линии.
— Точно не знаю, — с искренним сожалением признался Андрей. — По исходным задумкам, их должно было занести в экзотическую местность, и там начинались битвы, любовь, поиски сокровищ, взаимные предательства… Но шоу тянется уже больше года, настроение сценариста могло поменяться много раз.
Виктория странно посмотрела на него, поиграла загадочно-свирепой улыбкой, сообщила угрожающе:
— Ты развеял мои иллюзии. Придется тебя жестоко наказать.
Наказание оказалось не таким уж страшным, как обещалось: Виктория принялась его раздевать, а потом повалила на кровать. Будучи джентльменом, Андрей сопротивления не оказал, даже помог девушке избавиться от короткого платья и нижнего белья. Любовь получилась не быстрой, бурной, с элементами новизны. Заснули оба, вполне довольные прекрасным завершением свидания.
Однако наутро Виктория встала сердитая и заявила, что коварный соблазнитель обманул ее — прикинулся гомосеком, потому-де она с первого раза полезла к нему в койку, хотя не имела никакого желания заниматься сексом. У нее, оказывается, есть большая любовь, и она, как порядочная девушка, не собиралась изменять хорошему человеку, а просто подумала немного подразнить педика.
Послушав упреки еще немного, Андрей осведомился, с чего ей втемяшилось, будто у него проблемы с ориентацией.
— Уж в этом меня до сих пор еще не подозревали, — сказал он, слегка обидевшись. — И не надо врать, будто тебе не хотелось.
— Не хотелось! — уперлась она, покраснев. — А про твою ориентацию какая-то баба в ресторане орала. Дескать, ты с режиссером спишь.
Не без труда припомнив события во «Дворах Хаоса», Андрей заржал. Виктория обиделась еще сильнее.
— Иногда приходится прикинуться гомиком, — сознался коварный соблазнитель. — Чтобы отвязаться от надоедливой дуры. Наверное, той бабе тоже наплел что-то в таком духе. Ну не сердись.
Он начал утешать рыжую красавицу. Виктория сначала отпихивалась роскошным плечиком, потом перестала и позволила отнести себя обратно в кровать. Примерно к полудню она уже совсем не сердилась и даже чуть не рассказала про своего первого мужчину, хотя Андрея больше интересовал последний. Неожиданно девушка, повздыхав, сообщила:
— Поздно уже. Мне в порт надо.
— Отложить рейс не можешь?
— Хороший фрахт подвернулся… — Она опять вздохнула. — Давно так не фартило. Да и незачем оставаться.
Помогая Виктории одеваться, Андрей узнал, что они друг дружке — не пара. Он — образованный, в богеме вращается, книжки слишком умные читает, у него своя квартира, семья с родителями, а у нее — только каюта на старой лоханке, и все друзья — пьянь каботажная да шваль портовая. Доводы были неслабые, социальное неравенство и в двадцать шестом веке сохранилось, как ни прискорбно. Только годы жизни среди плохих актеров научили Андрея безошибочно различать фальшивое исполнение роли.
— Ищешь предлог больше не встречаться, — резюмировал он обличающим тоном. — Дело твое, но мне с тобой было хорошо.
— Ничего такого я не ищу! — прикинулась она возмущенной. — Как ты можешь…
— Ладно-ладно… — Грустное лицо, каменный взгляд в сторону, ненужные движения. — Раз уж решила вернуться к своему любимому, держать не буду. Ты куда свой груз везешь?
Виктория растерялась, назвала промышленную планету в сутках хорошего хода, для старой шхуны — от силы два дня.
— Подброшу им провиант, обратно привезу сотню тонн ванадиевых окатышей… — Насупившись, она пустилась в ненужные объяснения: — Мне на самом деле никак нельзя отказаться — с баблом за этот груз я наконец смогу подлатать «Тиару»…
Она вернулась на четвертые сутки. Шхуну, по протекции брата Саввы, без очереди загнали в орбитальные доки Центрального порта и плату за работу взяли вполовину меньше, чем Виктория могла мечтать. Целых полторы недели они не расставались, днем Виктория послушно сидела в съемочных павильонах или возилась на кухне, пока Андрей работал над диссертацией. На студии рыжая прелесть произвела маленький фурор, несколько раз проконсультировала сценаристов «Казармы» по вопросам навигации в гипере между скоплениями. Даже отметилась в эпизодической роли штурмана десантной баржи. Трудно сказать, что потрясло девушку сильнее: почти дармовой ремонт шхуны, участие в съемках всемирно любимых сериалов или оброненная самим Квиринелли фраза: дескать, про эту телку можно придумать сюжет под названием «Звездная волчица».
В первые дни августа шхуна «Золотая тиара Клеопатры» была готова, Виктория начала суетиться насчет очередного груза, но согласилась поехать с любимым (теперь это звание носил Андрей) на конференцию в Эвридику.
После перерыва читали доклады три профессора-инопланетянина, потом Фролов представил большое исследование о тенденциях социально-экономической эволюции человечества в первой половине позапрошлого столетия. Следующим, согласно расписанию, слово получил аспирант Машукевич.
Немного волнуясь и заглядывая время от времени в блокнот, он описал ход военных действий на раннем этапе сражения за Призму. Иллюстрируя каждый тезис архивными документами и материалами видеохроники, Андрей опровергал общепринятую концепцию о вторжении земных войск в нейтральные миры. Выводы получились обтекаемыми, но вполне обоснованными и серьезных возражений не вызвали: в скоплении Призма накануне войны сложилась ударная группировка недружественных стран, угрожавшая главным населенным планетам Солнечной Державы, поэтому Красная Башня была поставлена перед необходимостью парировать возникшую опасность.
Когда он вернулся в зал, Виктория восхищенно простонала:
— Ты такой умный… как можно запомнить столько слов!
Фролов похвалил его не без удивления в голосе:
— Вы прекрасно выступили, очень уверенно, безапелляционно. Не ожидал, признаюсь. Прекрасный получился доклад.
Декан истфака добавил: дескать, так держать, и докторская степень сама в руки свалится.
Между тем какой-то маститый публ заканчивал скучное выступление про влияние космологических процессов на судьбы галактических сверхдержав. Аудитория вежливо похлопала, и председательствующий назвал последнего на сегодня докладчика — Вокто Ксодраана.
Только теперь Андрей обратил внимание на походку приятеля-тарога. Безусловно, коллега служил в армии, был мастером строевой подготовки и сохранил отличную выправку. Разложившись на пюпитре кафедры, Вокто повторил название своего доклада:
— «Создание партии Свободы и Единства Возрожденного Кьелтарогга в свете новых данных, рассекреченных державами-победительницами».
Трудно сказать, что в его докладе содержалось очень много новых сведений. Скорее рассекреченные материалы позволяли уточнить отдельные нюансы. Но для Андрея, который в студенческие годы потратил немало сил на биографию кабтейлунка, любой свежий взгляд представлял интерес. Слишком уж однообразным был основной поток публикаций на эту тему: авторы всех держав — больших и малых — состязались в бездоказательных обвинениях, называя Кордо Ваглайча маниакальным убийцей, садистом-параноиком, истеричным шизофреником, оголтелым расистом. Сильнее других старались очернить низвергнутого вождя сами тароги — словно хотели оправдаться перед теми, кому проиграли войну.
Грубо нарушая традицию, Вокто ни разу не назвал кабтейлунка «кровавым тираном» или «безумным фанатиком». Ксодраан без эмоций описывал давнюю — сразу после 8-й Галвойны — эпоху. Костяком создаваемой партии стали дожившие до конца бойни солдаты и офицеры трех батальонов, в которых Кордо служил в разное время. Попали в эту компанию и головорезы из штрафного нирендуфа — им после бросков через аннигиляционные воронки не было страшно ничего.
Потерпевший поражение Кьелтарогга был охвачен кризисом, закрывались предприятия, разорялись бизнесмены и фермеры, сотни миллионов интеллектуалов и наемных работников остались без средств к существованию. Эту армию несчастных обездоленных тарогов и шерлонов пополнили полсотни миллионов вернувшихся с войны солдат, многие из которых прихватили с собой кое-какое оружие.
Еще на фронте, в перерывах между боями, Кордо Ваглайч начал писать книгу о своей жизни, о войне, о предвоенной обстановке в Кьелтарогга и остальной Галактике. Доводы и формулировки оттачивались в разговорах и спорах, постоянно ведущихся в отсеках и блиндажах. После войны, когда вышли из подполья многие оппозиционные группы, в том числе радикальные, а полиция больше не препятствовала плюрализму, городские площади превратились в трибуны митингов. Кордо выкладывал главы из книги в Интернет, писал посты в социальных сетях и сетевых изданиях, а также почти каждый день выступал на уличных митингах перед «живой толпой».
Буквально за год призывы возродить державу, установить справедливые законы, восстановить предвоенные границы и объединить тарогов сделали Кордо популярным политиком. Опубликованная наконец в полном виде книга «Не наша битва» стала всепланетным бестселлером. Вокруг талантливого агитатора и его друзей сформировалась партия Трудового Единства.
В те же дни другой лидер будущей партии, Делатту Жорлофай, наследник владельцев гостиничной сети, вернулся с фронта, где командовал десантным полком. Он создал партию Возрождения, к его бывшим однополчанам присоединились многочисленные единомышленники, поддержавшие лозунги реванша и наказания тех, кто виновен в поражении. Многих партийных активистов он пристроил в гостиницы своего деда, поэтому противники называли партию реваншистов «профсоюзом швейцаров».
Обе партии добились определенного влияния на периферийной провинциальной планете Лорсавойль. Между тем в столице, на густонаселенном Кьеле, многочисленные группы отставных офицеров и генералов, сотрудников военной промышленности, научных учреждений, союзы безработных создали несколько слабых движений, превратившихся в Единую партию Прогресса. Эта партия не имела ни сильных лидеров, ни вразумительной платформы, но книга Ваглайча сплотила столичное крыло оппозиции.
Накануне первых послевоенных выборов эти реваншистские движения провели объединительный форум. Вождем-кабтейлунком новой общефедеральной партии был выбран Делатту, идеологом стал Кордо. В последующее двадцатилетие (14 земных лет) к организации присоединились десятки мелких политических движений, в партию приходили миллионы сторонников. Идея возрождения державы и оздоровления социума неуклонно привлекала все больше и больше тарогов, униженных военным поражением и несправедливыми условиями капитуляции.
В разросшейся партии периодически возникали разногласия по различным вопросам, вспыхивала борьба платформ. В 5329 году экстремистское крыло поставило на 16-м съезде вопрос об отказе от парламентской борьбы и силовом свержении правительства ренегатов. Полковник барон Жорлофай колебался, но Кордо твердо выступал за следование законам, заверяя, что на следующих выборах партия получит уже не относительное, но абсолютное большинство. Большую роль в победе линии Ваглайча сыграл герой минувшей войны астрокомандир-ас Чорвейл Адораш, возглавлявший партийную фракцию шерлонов.
Описывая дальнейшую борьбу радикальных патриотов, Ксодраан упомянул создание партийных боевых дружин, охранявших массовые мероприятия. В то же время он подчеркнул, что Делатту и Кордо принципиально дистанцировались от головорезов экстремистского движения Мейбсадар, которые совершали бессмысленные теракты против оккупационных войск 7-й Республики, тем самым провоцируя репрессии против мирных тарогов, не причастных к этим акциям.
На следующих выборах партия Свободы и Единства Возрожденного Кьелтарогга получила чуть меньше половины мест в федеральном парламенте, однако Жорлофай сумел договориться о создании коалиции с лидерами интернационал-неокоммунистов и имперских технократов, что составляло квалифицированное большинство в 71 процент голосов. Во время торжественного митинга по случаю победы кабтейлунк партии Делатту Жорлофай был убит. Схваченный на месте преступления снайпер оказался не только агентом 7-й Империи, но членом Мейбсадар.
— В недавно рассекреченных документах оккупационных властей найдено досье секретной команды убийц, состоявших на содержании имперской военной полиции, — добавил Ксодраан, пресекая прокатившийся по залу шум. — Этих бандитов оккупанты использовали, чтобы убирать народных вожаков и разжигать конфликты — как этнические, так и социальные. В условиях всеобщего возмущения главой правительства был избран Кордо Ваглайч.
Дальнейшие события были хорошо известны, поэтому Вокто упомянул их скороговоркой. Огромную роль в стремительном строительстве государственной машины на основе идей, высказанных в «Не нашей битве», принадлежала Ладуге Радвайлу. Однако воинствующий расизм лидера имперских технократов привел к острому конфликту и удалению Ладуги, назначенного провинциальным губернатором. Для укрепления властной пирамиды Кордо создал военизированную организацию Одо-Одо, что переводится примерно как «Верная Стража». Одо-Одо быстро превратилась в костяк государства и партии — своего рода рыцарский орден. Закончив этап государственного строительства, Кордо Ваглайч объявил об отказе соблюдать кабальные условия мирного договора. В этом вопросе его поддержали Ломандар и 12-я Империя, которые надеялись превратить Федерацию Кьелтарогга в противовес набиравшей чрезмерное влияние 7-й Республике.
Поздно вечером они сидели в университетском кафе, вспоминая, какой грандиозной порке был подвергнут импик, озвучивший фальсифицированные обвинения в адрес человечества. Комизм экзекуции прочувствовала даже Виктория, не понявшая большей части сказанного.
— Он еще пытался сопротивляться, — хихикала хозяйка «Золотой тиары». — Но потом этот опоссум сказал два слова, и пингвин выключился…
— Да уж, кто бы мог подумать, что сам великий Цланг снизойдет до наших споров, — покачивая головой, произнес Фролов. — Я, признаться, в этих вопросах военной истории не слишком силен, но даже мне было понятно, что импик не вполне адекватен. Однако вдруг встал Цланг и начал бить оппонента неотразимыми аргументами…
— Прямо скажем, самого Цланга тоже надо читать с опаской, — пренебрежительно высказался Андрей. — Слишком любит делать выводы, не понимая нашей специфики…
Неожиданно локоть спутницы больно ткнул его в бок, и Виктория прошептала:
— Тише, дубина, лом тебя слышит.
Удивленно повернувшись к ней, Андрей обнаружил, что возле их столика стоит высокий худощавый — человека такой комплекции в старину бы назвали «чахоточным» — лом. Поскольку все ломы для него были, как и тароги, неотличимы один от другого, распознать в нем знаменитость Андрей, конечно, не смог. Однако бедж на лацкане принадлежал именно Мермезе Цлангу — видимо, рыжая секс-бомба прочитала имя, хоть и сидела в неудобной для этого позе вполоборота.
Поспешив погасить неловкость, Максим Анисимович пригласил коллегу присесть за столик и заказал роботу-официанту какао с миндальными кексами.
— Ни в коем случае, — возмутился Цланг. — Не знаю, кто придумал идиотскую легенду, будто мы любим эти отвратительные продукты.
Лом велел официанту принести напиток и закуску, названия которых Андрей никогда не слышал, но Виктория выразительно поморщилась. Доставленный роботом заказ действительно неприятно попахивал, но ничего иного не стоит ожидать, когда собирается компания существ, принадлежащих к столь несхожим астробиологическим видам.
Отхлебнув темно-синей дымящейся жидкости из большой чашки, Цланг положил в рот большой плод в блестящей шкурке с острыми шипами, откусил от ядовито-оранжевой плитки, запил темно-синим варевом, блаженно прикрыл глаза, прожевал, еще выпил — и наконец осведомился, пристально посмотрев Андрею прямо в глаза:
— Нельзя ли выслушать подробный рассказ о моих ошибках?
Долговязый лом был почти на полметра выше рослого аспиранта с Калиюги. Мермезе Цланг буквально нависал над Андреем — разговаривать в такой позиции не слишком удобно. Еще неудобнее уличать в промахах маститого ученого. Деваться, однако, было некуда, и Андрей неловко начал:
— Почему же нельзя… Помимо поправок и замечаний, сделанных редакторами перевода, на глаза постоянно попадались грубые ошибки… К примеру, маршал Ханг не был главой правительства после Енисейского, генерал Родольфо Самаэль не застрелился, дабы избежать пленения, но сумел отразить наступление рагвенов. В плен едва не попал дальний генеральский однофамилец адмирал Рудольф Семенов, но его окруженная дивизия продержалась до подхода деблокирующих частей…
Года два назад, прочитав трилогию Цланга, он обнаружил десятки, а то и сотни ошибок — малозначительных и весьма серьезных. Сейчас многое подзабылось, Андрею приходилось напрягать память, чтобы вспомнить наиболее сочные перлы лома.
Безусловно, Мермезе Цланг был порядочным существом, не испытывал презрения или ненависти к людям, не пытался обвинить человечество в надуманных ошибках и преступлениях. Дотошный исследователь, он переворошил горы информации в поисках истины. Тем обиднее казались грубые промахи Цланга. Не так страшно, когда врет враг, однако неправильные оценки друга досаждают очень больно.
Андрей припомнил, как в главе про снабжение земной армии Цланг пересказывает байку якобы из первоисточника. Будто бы солдаты-люди получали малопитательные пайки, оголодали, но кто-то умный читал в детстве, как двумя веками раньше на этой самой планете воевали ломы, употреблявшие в пищу местные растения — так называемые «голубые злаки». Цланг писал, что солдаты самовольно стали варить эти побеги, получая необходимую добавку витаминов и килокалорий.
— Да-да, весьма питательная флора, — горячо подтвердил Цланг. — Ваши солдаты были спасены благодаря отвару «голубых злаков». Есть достоверное свидетельство фронтовых корреспондентов, подтвержденное Темучином Барбароссой. Также мне удалось найти приказ военной жандармерии, регламентирующий уголовные наказания за чрезмерное употребление отварных растений такого рода.
Бедняга слишком поверхностно изучал человеческую цивилизацию. Захотел узнать все понемногу, но не понимал простых вещей. Снисходительно усмехнувшись, Андрей произнес:
— Вы совершенно правы, коллега. «Голубой злак» весьма питателен для ломов, но ядовит для человека. После долгого кипячения получается состав, насыщенный амфетаминами, то есть возбуждающий наркотик. Солдатам разрешалось пить небольшие дозы перед атаками для поднятия боевого духа, но злоупотребления сурово карались… Не смущайтесь, вы не могли знать, что Темучину Барбароссе нельзя верить… Или другая ваша оплошность: вы пишете, что в конце войны маршал Копф попал в немилость, был смещен Енисейским с должности главкома и стал простым командармом…
Цланг возмущенно вскричал, размахивая руками:
— Тут вы не сможете меня упрекнуть — информация почерпнута из официального издания — «Военной энциклопедии человечества»! В биографии Копфа четко перечислены даты его карьеры: незадолго до войны назначен главнокомандующим ударными силами дальнего действия, незадолго до конца войны неожиданно переведен на должность командующего Тридцать Восьмой армии. Вы сомневаетесь в достоверности источника?
— Дело не в достоверности, а в интерпретации, — не сдержавшись, засмеялся Андрей. — Прошу простить, коллега… Дело в том, что ударные силы были переименованы в отдельную армию. Так что Копф сохранил ту же должность, и никакой опалы не было.
— Не может быть, — прошептал потрясенный лом.
Желая подсластить пилюлю, сердобольный Фролов позабавил компанию былью про другого ломандарского исследователя, написавшего университетский учебник по истории человеческого Средневековья. Тонкий момент, почему Христофор Колумб, отправившись в Индию, приплыл в Америку, автор учебника объяснил весьма оригинально: лоцман Иван Сусанин коварно повел флотилию неверным курсом. По этому поводу на Земле якобы сложилась эпиграмма: «Он шел на Одессу, а вышел к Херсону».
Анекдот понравился всем, кроме Виктории, которая слышала в школе все названные имена собственные, но не могла понять, чего смешного в той древней трагедии. Андрей пообещал объяснить потом.
— Я понял, о ком вы говорили, — негромко сообщил Цланг. — В первом издании учебника у него фигурировал Христос Коломбо… А насчет Одессы я проверял по старым земным картам. Если двигаться от Запорожья в Одессу, то Херсон окажется на полпути.
— Надо признать, что мы тоже плохо знаем вашу историю, — великодушно сознался Фролов. — А что поделать? Общий курс «История внеземных цивилизаций» занимает четыре семестра, по две лекции в неделю. Один семестр на три большие державы, второй — на пять среднегабаритных и два семестра на полсотни остальных — двухчасовая лекция на целую цивилизацию. Более глубокое изучение — на спецкурсах или факультативах.
— У нас то же самое, — вздохнул лом и залпом заглотал свое пойло, запах которого становился невыносимым. — Не наука, а комедия ошибок! Надеюсь, молодой коллега не откажется прислать соображения о моих ошибках. Обещаю, ваше имя будет с благодарностью упомянуто в следующем издании.
Едва не запрыгав от счастья, Андрей обменялся с инопланетным светилом адресами электронной почты. Затем набрался наглости, хлопнул для отвязки рюмку коньяку и спросил, не доводилось ли уважаемому Мермезе Цлангу слышать о применении тарогских тяжелых танков против земных войск. Цланг и Ксодраан, не задумываясь, назвали предположение чушью. Когда землянин, со свойственным его расе коварством, предъявил видеосвидетельство, лом растерялся, но тарог уверенно заявил: дескать, артефакт и ничего больше.
Глава 12
Выдумки конспирологов
С органами безопасности Тариэль сотрудничал еще в студенческие времена. Получив диплом врача-фармаколога, лейтенант запаса Гагиев был зачислен в оперативный резерв и вот уже полтора десятка лет выполнял деликатные миссии, хотя официально числился по гражданскому ведомству. Многое довелось повидать и пережить за годы тайной службы: борьба с пандемиями на чужих мирах, испытания биологических оружейных средств и простая работа врачом-добровольцем среди негуманоидов. Сколько тех негуманоидов завербовать удалось — о том только большому начальству ведомо.
И хотя нигде разведчик не был изобличен иностранными коллегами, но светиться на дальних планетах ему больше не следовало. Вместе с приказом о присвоении майорского звания Гагиев получил известие о переводе в департамент внешней контрразведки. Благодаря протекции видных бизнесменов и врачей Тариэль оказался сотрудником большого концерна, выпускавшего микробиологические препараты сугубо мирного назначения. Не без его наводки соответствующая служба разоблачила сеть промышленного шпионажа, по которой бесценные сведения утекали в аналогичные компании других стран.
Однако попутно выяснилось, что заказчик не ограничивался воровством ноу-хау и других коммерческих секретов одной фирмы «Килиманджаро». Частная разведка трансгалактической корпорации занималась и другими делами, входившими в компетенцию не только внешней, но и политической контрразведки. Расследование проводилось крайне деликатно, чтобы не спугнуть агентуру прежде времени, но уже становилось понятно: тут работает не одна корпорация, тут рисуется грандиозная картина, в которой фармакологический концерн, вся земная промышленность и вся человеческая раса — лишь крохотный фрагмент исполинской мозаики.
Поэтому к операции подключились и другие департаменты министерства, пришлось расконсервировать агентуру давних времен, экспромтом запустить особо хитроумные комбинации, заготовленные впрок, отредактировать отличные легенды. Как следствие, Тариэль Гагиев сидел в люкс-кабинете ресторана «Бриллиантовая диадема», брезгливо просматривая меню, где цена закуски-ассорти мало уступала недельному заработку земного инженера средней квалификации.
— Не надо говорить, что вы всего лишь менеджер захудалой фирмы, поставляющей предметы роскоши, — монотонно наговаривал он, изредка бросая на сидевшее напротив существо равнодушные быстрые взгляды исподлобья. — У нас были свои люди в окружении Адзуми Тора. Поэтому нам известно, что якудза поддерживала тесные связи с вашей лавочкой.
— Ничего не понимаю… — Признание собеседника прозвучало непринужденно. — У вас были где-то свои люди, но теперь их нет. Какое отношение это имеет ко мне?
— Вы поняли неправильно. Наши люди остались. Но Адзуми Тора больше нет. Мы избавляемся от ненужных конкурентов. Как вы знаете, чуть раньше мы устранили верхушку «триад» и африканскую группировку.
На встречу с ним прислали не лома, но — ломо. Бесполая тварь, назвавшаяся Мренеби, восприняла новость хладнокровно. Только черная полоска зрачка вытянулась, перечеркнув вертикальной чертой желтоватый кружок глазного яблока. Согласно легенде, Гагиев представлял преступную группировку Северной Евразии, ведущую борьбу за полный контроль над криминальными структурами Земли. Как объяснил он в начале застольного разговора, уважаемым вождям синдиката хотелось бы получить поддержку ломандарских спецслужб.
Предварительные переговоры прошли заранее — на нейтральных планетах. И если сегодня Мренеби устроило игру в непонимание, то с единственной целью — обеспечить алиби на случай, если встреча в ресторане все-таки окажется провокацией земных контрразведчиков.
Оно с нарастающим внутренним раздражением смотрело, как гуманоидный гангстер извлекает золотой вилочкой шампиньоны из миски со смесью черной икры, кусочков балыка и других деликатесов. Фармацевт из «Килиманджаро» безусловно был связан с производством наркотиков, однако руководство посчитало возможным рискнуть. Мренеби не преувеличивало своей ценности, но все-таки оно было удачно внедренным агентом. И если резидент приказал согласиться на встречу — значит, возможный результат стоил возможной потери важной оперативной позиции. Конечно, резидент был из бигендерных и мог просто пожертвовать однополым сотрудником, но такой сексизм не прощался…
— Вы предлагаете нам закрыть глаза на экспорт вашей дури в Ломандар? — осведомилось Мренеби. — Этого не имели ни якудза, ни мафия, ни…
— Они были глупы, поэтому много не имели, а теперь их самих осталось немного. — Человек покрутил вилку. — Синдикат возглавляют солидные джентльмены, владеющие вполне легальным бизнесом. Они готовы бросить свои капиталы на рынки цивилизованной страны. Что касается наркотиков, то вопрос весьма скользкий. Препарат, который считается сильным наркотиком для моей расы, для вас — всего лишь вкусная пряность, острая приправа или, например, легкое лекарство. Если ваш департамент здравоохранения выдаст лицензию…
Тщательно избегая точных формулировок, он объяснил замысел. Евразийский ганг собирался развернуть на подконтрольных предприятиях производство нейролипидов, амфетаминов, атропинов и других препаратов, пригодных в пищу для основных ломских рас. Продукция будет оформлена как экспортное продовольствие, поэтому местные власти не смогут назвать товар наркотическим средством. А то, что некоторая часть «пищевых добавок» попадет аборигенам, которые захотят использовать препараты не по назначению, — так это уже проблема местных властей.
Описывая перспективы коммерческого предприятия, землянин даже чуть оживился, с лица исчезла маска флегматичной скуки. Он пересказывал тщательно проработанные планы своих главарей: большая часть продуктов пойдет даже не в торговые сети Ломандара, но будет реализована в магазинах для иностранцев на планетах Солнечной Державы и других стран.
— Замечательный план, — не скрывая насмешки, произнесло Мренеби. — Но совершенно непонятно, какую выгоду получит моя фирма. Или вы собираетесь отстегивать нам долю с прибыли?
— Такой вариант рассматривался, но признан нерентабельным. — Примат доел икру десертной ложкой, вытер пасть салфеткой, выпил рюмку и взял стакан газированного напитка. — Мы готовы исполнять ваши деликатные поручения.
— Например?
— Например, аккуратно убрать кого-нибудь на планете, где расположены наши предприятия. Или собрать интересующую вас информацию.
— В том числе и на центральных планетах Солнечного Союза?
Официант-ящер — здесь обслуживали не роботы, а живые экземпляры — принес горячее. Перед Мренеби появилась многоярусная конструкция: в чашечках из настоящего земного фарфора источали ароматы кусочки полусырого мяса, различные соусы и приправы. Безмолвный официант вопросительно посмотрел на вазу с фруктами, которую ломо заказало, но почти не притронулось к закуске, увлеченное разговором. Мренеби махнуло рукой: дескать, оставь. Фигурными щипчиками оно взяло кусок слегка прижаренной рыбы, обмакнуло в атропиновый соус, обваляло в тертых орехах и положило благоухающий деликатес на язык.
Эти варвары всерьез рассчитывают производить нашу пищу, подумало Мренеби. Производить, не представляя, к какому пласту ломской культуры они самонадеянно прикоснулись. Впрочем, приматы наверняка не собираются выходить на рынок элитных продуктов. Это будут простые полуфабрикаты, замороженные обеды быстрого приготовления, грубые приправы для солдат и обслуги.
Ломо подняло глаза на собеседника. Тот ел ложкой суп, искоса посматривая на официанта. Когда ящер, пожелав приятного аппетита, удалился, человек продолжил:
— На центральных планетах мы предпочитаем не привлекать внимания спецслужб. Однако нет ничего невозможного. — Он отложил ложку и добавил без эмоций: — У нас есть каналы в Красной Башне.
Скорее всего, примат преувеличивал всемогущество своей банды. На протяжении веков Красная Башня в городе Шамбала служила резиденцией земной власти — исполинское строение из гранитных блоков, прилепившееся к склону грандиозного горного массива в центре Евразии. Красную Башню, окруженную другими правительственными зданиями, гарнизонами, узлами связи, жилыми кварталами, построили при Джангархане, и за двести лет лишь трижды разведкам удалось внедрить агентуру в этот жуткий мегаполис.
— Я доложу руководству ваши коммерческие проекты, — сказало Мренеби, стараясь не проявить недоверия слишком явно. — Вероятно, ваши руководители готовы предложить нам чертежи боеголовок и карты дислокации дивизий.
— Вы не восприняли предложение всерьез, — прокомментировал примат-фармацевт. — Нам известно, какие ваши поручения выполняли другие подобные организации — африканская, южноамериканская, азиатские, сицилийская, североамериканская, так называемые «семейства» окраинных миров. Мы можем оказывать подобные услуги.
Уже не маскируя недоверия, ломо поинтересовалось:
— Разве сицилийский клан перешел под ваш контроль? Я уже не спрашиваю про внешние «семейства» или ганги Парнаса и Сольдо.
Человек пристально посмотрел на ломо, и в его глазах больше не было холодного равнодушия — только ледяное презрение и смерть. Мренеби знало такой взгляд. Взгляд убийцы, готового в любой момент заняться привычным ремеслом.
После короткой заминки — он словно подбирал нужные слова — землянин проговорил:
— Некоторые подчинились нам. Другие пока нет. — Он подчеркнул интонацией слово «пока». — Красная Башня уже начала зачистку Сольдо. Когда уйдут жандармы, там появятся наши солдаты.
— Правительство выполняет ваши мелкие поручения? — Ломо улыбнулось.
— Постарайтесь воспринимать собеседника всерьез, — разозлившись, зашипел вошедший в роль майор. — Организация проникла во многие структуры правительства. И вполне может повторить то, что африканский синдикат сделал однажды по вашему заданию.
Мренеби было опытным разведчиком, но не могло знать обо всех операциях, проведенных различными спецслужбами Ломандара. После некоторого замешательства ломо искренне призналось:
— Не понимаю, о чем вы говорите.
Опустив глаза, человек пробормотал:
— Не верю. Вы наверняка слышали, что поглощенный нами клан Моиза Хатхи контролировал фармацевтическое производство. Тридцать лет назад Моиз получил задание ликвидировать одного старика. Была изготовлена специальная партия «вакцины молодости» особой очистки, — человек вновь посмотрел на притихшее в напряжении бесполое существо. — В некоторых ампулах Л-аргинин был заменен на Д-изомер. Всего два звена в длинной цепочке белкового полимера, но результат был достигнут.
Теперь сомнений не оставалось: посланник земного преступного сообщества говорит о внезапной смерти Порфирия Енисейского, проходившего завершающий этап омоложения. Мренеби понимало, что принимать решение будет не оно и даже не резидент. Полученная информация подтверждала давние подозрения, но никто не ждал, что разгадка упадет в руки таким образом — от мелких преступников варварской расы. И еще оно понимало, что стало носителем смертельно опасной тайны, которой нужно немедленно поделиться с региональным координатором. Может быть, даже в обход резидента.
Тряхнув головой, Мренеби облизало губы тонким языком — рудиментарное напоминание о временах, когда дикие предки ломо разоряли гнездовья мелких насекомых. Допитый залпом горячий коктейль немного успокоил нервную систему, нейтрализуя выплеснувшиеся в кровь гормоны. Понизив голос, словно не доверяло глушилкам, оно спросило:
— Как вы получили эту информацию?
— Собственноручно… — Наконец-то защиту человека прорвало, и он самодовольно хихикнул. — Вам должно быть известно, что синдикат внедрил меня в концерн «Килиманджаро». Моим наставником был… как бы тактичнее выразиться… старенький гений биотехнологических процедур, помнивший много интересного. Иногда старика тянуло на откровения… Но главное он сообщил в нашем последнем разговоре. — Из-под тяжелых надбровных дуг землянина вновь выглянули глаза убийцы. — Боюсь, я немного погорячился, и он умер раньше, чем успел рассказать обо всем, что знал. Но рассказал он много, можете не сомневаться.
Нарушая все правила, Мренеби рискнуло:
— Не сомневаюсь. Но почему вы считаете, что приказ исходил от моих коллег из правительства?
Сбитый с толку человек сдвинул брови, не спешил с ответом, однако все-таки сказал:
— Он и его сотрудники были уверены, что работали на вашу службу…
— Естественно… — с отвращением произнесло Мренеби. — Те любят прикидываться клерками администрации.
— Что значит «те»? — немедленно клюнул человек. — Приказ о ликвидации был провокацией Красной Башни?
— Не думаю… — Ломо зашло слишком далеко, теперь не имело смысла отступать. — Вы слышали сказки про всемогущие центры тайной власти, не подвластные государственным структурам?
— Я не считаю сказкой Альтаирский клуб, если вы намекаете на это тайное общество.
— Вы почти угадали. Тайные центры власти — вовсе не глупая выдумка безумных конспирологов. Альтаирский клуб — ширма, за которой творится высокая политика.
Броня высокомерного равнодушия слетела с человека подобно шелухе, уносимой порывом урагана. Представитель криминального сообщества был растерян и напуган. Он озирался, словно прикидывал пути быстрого исчезновения.
Насладившись его унижением, ломо деловито выполнило требования давнего циркуляра. Связник получил приказ: передать своим главарям, что придется не просто сотрудничать с разведкой Ломандара, но также проводить активные мероприятия против почти призрачного противника. Подавленный землянин угрюмо кивнул, однако поинтересовался, получит ли его бандитская шайка лицензию на производство и поставки продовольствия.
Ответив утвердительно, Мренеби попрощалось и покинуло зал, не расплатившись. Оно числилось представителем солидной компании межзвездного туризма, в ресторан зашло на время перерыва и теперь возвращалось в офис.
За годы службы в тайном ведомстве майор Гагиев научился в совершенстве владеть мимикой. Отключая приборы, глушившие записывающую аппаратуру, он сохранял гримасу легкого испуга и напряженной задумчивости. Постепенно мышцы, покрывавшие переднюю часть его черепа, расслабились, придавая лицу обычное неопределенное выражение. У тех, кто наблюдал за ним, сложилось бы впечатление, что бывалый преступник оправился после шока.
Лениво потягивая тонизирующе-витаминный напиток, он откинулся в кресле, разглядывая зал из-под неплотно прикрытых век. Альтаир, он же Альфа Орла, большая бело-голубая звезда, расположенная в пяти парсеках от Солнца, жгла лучами даже сквозь плотное тонированное стекло большого — на всю стену — окна.
Уже четвертое столетие Альтаир удерживал статус анклава в территориальном пространстве ССМ. Законы человечества здесь не действовали, поскольку в системе развилась разумная жизнь.
Ближняя к светилу планета размерами немного превосходила Землю — горячий камень, богатый месторождениями тяжелых металлов. Впрочем, все рудники были подчищены до двадцатикилометровой глубины в незапамятные времена. Кажется, там поработали 3-я Империя, а то и 5-я Древняя Федерация — выяснить подробности не представлялось возможным.
Следуюший спутник, обращавшийся вокруг Альфы Орла по вытянутому эллипсу с полуосями в две и три астрономические единицы, носил неведомо кем придуманное название Тунди. Планета мало чем отличалась от Венеры, разве что зной на поверхности был не столь жесток да ядовитая атмосфера сформировалась менее плотная.
Наконец, на периферии системы кружили два громадных газовых пузыря чуть поменьше Юпитера. В аммиачно-метановых оболочках планет-гигантов родилась своеобразная жизнь, эволюционировавшая до стадии, которую принято называть разумом. Странные существа создали своеобразные технологии сверхвысоких давлений, выглянули в космос, обнаружили цивилизацию соседней планеты и после недолгого общения развязали войну.
Майор-контрразведчик не слишком хорошо знал историю давних веков. Помнил только, что долгое время возле Альтаира дежурили военные флоты соседних держав, пытавшихся погасить межпланетную бойню. По итогам 7-й Галактической войны система перешла под контроль землян.
Формально звезда и окружающее пространство — вплоть до внешней границы кометного облака — считались суверенным владением обитателей планет-гигантов. Де-факто это пространство полностью контролировалось международной эскадрой миротворцев, причем большую часть кораблей традиционно выставляла Солнечная Держава. При помощи галактических соседей аборигены залечили раны прежних сражений, наладили отношения с родственными обитателями газовых пузырей в других системах. Мультинациональное акционерное общество вело успешную торговлю с альтаирцами — в мире чудовищных давлений синтезировались многие материалы, производить которые не умели ни люди, ни ломы.
Вторая планета, прикрытая от альтаирского излучения космическими щитами, превратилась в оффшорную зону, шикарный курорт для жителей множества миров, а также — в эдем для коммерсантов. На границе системы теряли силу законы других цивилизаций, а порядок на Тунди поддерживался службами безопасности корпораций.
Здесь, если верить агентуре, собирались воротилы закулисной политики — члены полумифического клуба тайной власти. Альтаирского клуба.
Офицер оперативной поддержки подал сигнал. Положив на стол крупную купюру ломской валюты, майор расслабленной походкой вышел в полутемный зал, где сходились врата нескольких ресторанов разного класса. Здесь, как и было запланировано, Гагиев «случайно» столкнулся с двумя людьми. С радостным воплем майор полез обниматься. При этом несколько сотен крошечных, как микробы, приборов перекочевали с его манжетов на одежду ошеломленных соплеменников.
— Разве мы знакомы? — осведомился один из них, отталкивая майора.
— Друг моего друга — мой друг, — с пьяным энтузиазмом сообщил контрразведчик и, крепко взяв за плечи, встряхнул второго. — Маленькая у нас Вселенная, везде знакомые лица! Как тебя сюда занесло?
— Да так, понимаешь, клиента подвез… — Растерянный Эльцвейг вяло пытался вырваться. — Ты ждешь кого-то или мимо проходил?
Распространяя сильный аромат дорогого коньяка, майор объяснил, что обедал с деловым партнером. При этом он помахал счетом «Бриллиантовой диадемы», отчего собеседники прониклись завистливым почтением. Спутник Велимира, презрительно морщась, буркнул:
— Я пошел, меня ждут. Будь готов к утру.
Он зашел в «Белый кит» — ресторан весьма средней категории. Проводив его взглядом, майор сообщил с пьяным удивлением в голосе: дескать, видел эту рожу в ящике. Через десять минут, поддавшись на уговоры выпить за счет фармацевтической корпорации, Эльцвейг прочно уселся за стойкой бара и сообщил:
— Это же сам Сваниховский, жмот несчастный. Сейчас будет у спонсора бабло вытряхать, потом завалится в дорогой бордель, а мне даже обед не оплатил, скотина.
— А ты, значит, до утра будешь пить в одиночестве, — посочувствовал Тариэль, сделавший вид, что не понял намеков насчет обеда.
— Нельзя много пить, — поделился печалью космический каботажник. — У меня тоже деловые переговоры намечаются.
Кивнув, контрразведчик согласился повторить — и больше ни-ни. Когда бармен поставил перед ними запотевшие бокалы, майор похрустел солоноватыми орешками, глотнул приятный коктейль и осведомился:
— Ты кого-нибудь из наших видел?
— В гробу я всех видел! — окрысился злой на всю Вселенную звездный кучер. — Помнишь, был у нас пушкарь, в шпионской конторе служил? Так он, гад, мою дочку в койку завалил, извращенец! Вот ведь дура рыжая, нашла под кого ложиться! Тоже мне видеозвезда…
Тариэль перебил его:
— Погоди, ты с чего взял, что историк за нами шпионил? Он же лопух, только книжки свои читал. За нами физик присматривал, к твоему сведению.
— Не может быть!
— Точно тебе говорю. Он же все время в компе копался, какие-то программы переписывал.
— Не может быть! — повторил остолбеневший Велимир и даже сполз с высокого стула.
— Ты уж поверь, не обману.
Нанопередатчик, приклеенный к мочке уха, сообщил, что Сваниховский уже начал разговор со своим визави. Торопливо распрощавшись, майор поспешил в номер отеля, где был оборудован узел технического контроля.
Помянув его непристойными пожеланиями, владелец «Собаки Баскервилей» выбрал столик в пустынной части зала и заказал чашечку кофе. До назначенного времени встречи оставалось меньше получаса. Эльцвейг проголодался, но хроническая скупость не позволяла заказать хотя бы дешевенький салатик. Он надеялся, что потенциальный наниматель заплатит за плотный обед.
Его чаяния сбылись не в полной мере. На встречу пришли двое — пермит и рагвен. С пермитом они встречались прежде — двухметровый муравей служил в богатой фирме, легко бравшейся за скользкие дела и нанимавшей для разовых операций одиночек вроде Велимира. Ракообразный, не сильно уступавший ему размерами, лихо простучав по дубовому паркету тремя парами лап с клешнями, грациозно опрокинулся в специально для него подготовленное ложе и тяжело уставился на человека треугольником узких глаз.
Членистоногие переглянулись, обменялись неразборчивым бурчанием на каком-то из галактических сленгов. Кибертолмач Эльцвейга чужой речи не разобрал. Поскрипев пластинами панциря, пермит подозвал робота. Он заказал крепкую выпивку для трех рас, закуску и порционные обеды. Человеку досталась недурная жрачка: овощной салат, тарелка супа-чунки, горшочек с чем-то вроде рагу и бутылка виски. Пермит, ни разу не назвавший своего имени, знал, что Велимир пьет, не разбавляя тониками.
Откусив кусок своего лакомства, напоминавшего большого жука, зажаренного в кляре, муравей повелительно произнес:
— Ты будешь питаться, когда мы уйдем. Но сначала мы будем питаться, а ты расскажешь про ту историю.
Пить ему не запрещали, поэтому каботажник налил почти полный стакан и, потягивая не слишком большими глотками, сообщил суть дела. Он передал по памяти слова Юджина Плахо про гравитационные аномалии в скоплении черных дыр, затем поведал о корабле, пытавшемся прорваться в Черную Долину. Эльцвейг знал, что его собеседник — деловое существо, лишних слов не терпит, однако требует подробного изложения. Поэтому, в надежде заполучить выгодный заказ, человек старался говорить коротко, но не пропускать важных фактов.
Громоздкие наниматели слушали, не переставая работать челюстями. Фасеточные гляделки были полуприкрыты — наверное, от удовольствия. Внезапно рагвен отложил наполовину обглоданные ребра неведомой зверюшки и заскрипел ротовыми пластинками. Его переводящая машина произнесла на общечеловеческом:
— Один пилот был валдад, а кто второй?
— Вот его снимки, я успел сделать фотку. — Велимир протянул видеофон и раскрыл нужную голограмму. — Я потом проверял по каталогу — они называются ресминант. Панцирь и скелет делают их очень прочными, эта раса поставляет отличных пилотов и солдат, устойчивых к перепадам гравитации. Похожая раса живет в Империи, но этот — явный ресминант из Республики…
— Мы соизволили узнать эту тварь, — сообщил рагвен. — Говоришь, корабль был валдадский?
— Валдадского производства, — уточнил Эльцвейг. — Но принадлежал компании «Счастливое подземелье».
Его собеседники дружным дуэтом издали протяжные звуки — немелодичную помесь пощелкиваний со свистками. В последовавшем обмене репликами на гангстерской фене Велимир не разобрал ни слова. Сотрудники земной контрразведки, слушавшие этот разговор в номере отеля несколькими этажами выше, имели чуткую аппаратуру, а потому поняли почти все слова. Рагвен и пермит были возмущены и озабочены вмешательством конкурентов из трансгалактической корпорации «Жескеч», название которой на ресовском языке означало «Галактика».
При упоминании корпорации майор Гагиев ошеломленно разжал — совсем чуть-чуть — челюсти. Разрозненные факты начали складываться в более-менее цельную картину, и он торопливо чиркнул фотокарандашом по жидким кристаллам блокнота, делая заметку на память.
Между тем передача из ресторана продолжалась, два членистоногих гангстера сделали Велимиру долгожданное предложение, назвали цену и протянули пластиковую карточку с авансом. Сумма была вполне приличная, но владелец «Собаки Баскервилей» попытался торговаться. Ему пообещали бонус, если привезет из рейда что-нибудь по-настоящему ценное.
После этого пермит и рагвен ушли, Эльцвейг взялся за свой обед. А внимание контрразведчиков переключилось на другой монитор. Здесь шла трансляция с приборчиков, прицепившихся к одежде знатного политолога Сваниховского.
Нанокамеры находились в кабинете, почему-то называемом «чайная комната». Никакого чайного прибора на столике, разумеется, не было — только бутылка квадратного сечения и вместительный фужер. На диване вальяжно развалился представитель человеческой расы, хорошо знакомый множеству зрителей зомбоящика.
Адольф Сваниховский частенько выступал в различных информационно-политических шоу, вел собственную передачу на популярном столичном канале, выкладывал свои аналитические материалы в различных сетевых ресурсах. В патриотических кругах Сваниховского не любили за принципиально негативное отношение к Солнечной Державе.
Иной раз майору казалось, что вывелся целый биологический подвид, люто ненавидящий людей и созданное ими государство. Сваниховский и большой отряд его единомышленников были готовы по любому поводу поливать грязью культуру, историю, политику, науку человечества. Они придумывали какие-то ужасные преступления, будто бы совершенные людьми в прошлом либо непременно обязанные случиться в будущем. Трудно сказать, ненавидели они себе подобных или презирали, но врали злобно и с азартом, что наводило на подозрение о щедрой оплате их усердия.
Как правило, спецслужбы не следили за журналистами, которые почти всегда могли укрыть свои действия непробиваемым щитом — гарантированной свободой слова. Однако недавно один из сенаторов обвинил ряд средств массовой дезинформации в предательстве и сотрудничестве с иностранными разведками. Парламентский скандал стал прекрасным поводом для начала расследования.
В результате сотрудники майора Гагиева наблюдали, как Сваниховский ждет кого-то. Альтаирский курорт был идеальным местом для конспиративных встреч ввиду отсутствия здесь каких-либо уголовных законов. Однако никто не появлялся, и опергруппа принялась вслух гадать, кто придет на рандеву: лом, рем или перец. Большинство считало, что антиземную кампанию подпитывает ломская разведка, — потому и не сомневались, что на встречу явится именно лом.
Наконец открылась дверь, впустив пародию на живое, более того — разумное — существо. Публы — вторая по численности раса 7-й Республики — принадлежали к особому отряду двоякодышащих головоногих прямоходящих.
В древности симбиоз ресов и публов позволил обитателям планеты Гирбиммо завоевать сушу и море, создав уникальную цивилизацию, почти тысячелетие доминировавшую на громадном участке Галактики. Около полутора тысяч лет назад Республика — тогда она называлась Четвертой — одержала пиррову победу над очень сильным альянсом, завоевавшим большую часть звездного рукава, прилегавшую к галактическому ядру. В той давней войне ресы и публы потратили слишком много сил и не смогли ответить и вовремя осадить быстро развивавшихся пермитов. Пятая Галактическая война, не зря называемая Трехсотлетней, обескровила обе державы. Среди руин погибших культур выросли Кьелтарогга, Мрагвенда и Ломандар, также пожелавшие именоваться великими державами. Шестая Галвойна почти завершила дележку звездного захолустья, но в следующем турнире приняли участие люди под предводительством безжалостного Рамзеса Джангархана, и старым расам пришлось потесниться.
Никто не сомневался, что жители Республики люто ненавидят и людей, и ломов, и всех остальных рагвенов, но вошедший в кабинет публ приветствовал человека вполне благожелательно. Тот вскочил, ответив подобострастным поклоном и показывая рукой на внушительных размеров кресло с характерными подлокотниками. Два щупальца, оплетенные полосками вычурной одежды, взмахнули, отвергая приглашение. Публ предпочел стоять на мощных хвостовых плавниках, укрытых широкими штанинами. Большая, как у спрута, голова с парой ноздрей повернулась, нацелив на политолога большие, без век, водянисто-прозрачные глаза.
Огромная туша, покрытая крупной чешуей, нависала над человеком, щупальце протянуло пакет. Затем зазвучал голос — публ урчал и хлюпал, однако киберпереводчик трансформировал эти звуки в слова человеческой речи.
— Ты хорошо работал, — сказал публ. — И мы хорошо платили тебе. У тебя в руках банковская карточка — там еще больше денег. Это аванс за следующую работу.
— Я безмерно благодарен, — залебезил Сваниховский. — Клянусь и впредь…
— В пакете найдешь инструкции, — перебил его публ. — Ты и остальные должны изменить акценты. Новая философия вашей пропаганды — предупредить о земной угрозе. Ты будешь доказывать, что солнечники становятся слишком сильными, люди представляют опасность для цивилизованных соседей.
Читать бесплатно другие книги:
