Расскажите это птичкам Чейз Джеймс

Энсон обладал редким талантом чувствовать приближение неприятностей. Когда Хармас вошел в его кабинет в самом начале седьмого, – Энсон как раз собирался домой, – он сразу почувствовал исходящую от детектива враждебность.

Хармас не стал ходить вокруг да около и пересказал Энсону содержание разговора с Мерривезером.

– Ничего не могу сказать по этому поводу, – тут же заявил страховой агент, едва Хармас закончил. – Никакой пятипроцентной скидки я Барлоу не предлагал. Да и с какой стати? Вы уверены, что Мерривезер чего-нибудь не перепутал?

– Я ни в чем не уверен, – ответил Хармас тоном, который противоречил его словам. – Барлоу сообщил ему, будто вы сказали о том, что если он, Барлоу, заплатит наличными, это гарантирует ему пятипроцентную скидку. Более того, он снял со счета сто пятьдесят долларов, чтобы сделать первый взнос. Практически все, что было на счету.

Энсон взял карандаш и принялся рисовать на листке бумаги бессмысленные фигуры.

– Первый взнос был в тысячу двести двадцать два доллара, – сказал он, не глядя на Хармаса. – Здесь какая-то ошибка.

– Первоначально Барлоу был намерен застраховаться на пять тысяч долларов, – стоял на своем Хармас. – Мерривезер уверен в этом. Барлоу нужна была ссуда всего в три тысячи долларов.

Энсон закурил сигарету и, видя, что Хармас ждет от него ответа, медленно заговорил:

– Я понятия не имею, о чем вы, но могу сказать, что Барлоу заполнил стандартную анкету. Когда я приехал к нему в последний раз, он пожелал застраховаться на пятьдесят тысяч долларов. Вы видели этот полис, он подписан им. Возможно, он советовался с Мерривезером перед встречей со мной. Но, вернувшись из банка, он скорее всего передумал и решил застраховаться на гораздо более крупную сумму.

– И ровно в десять раз, – спокойно заметил Хармас. – Откуда же у него взялись деньги, чтобы оплатить первый взнос?

– Деньги у него были… во всяком случае, он их мне дал, – ответил Энсон.

– Могу я взглянуть на эту анкету? – спросил Хармас. – Я должен быть уверен, что Барлоу действительно разговаривал с Мерривезером, прежде чем встретился с вами.

Энсон замер. Пепел от сигареты упал ему на колени.

– Я ее выбросил.

Теперь уже Хармас потянул время, закуривая сигарету. Он испытующе глянул на Энсона, и тот с усилием, но все же выдержал его взгляд.

– Вы всегда так поступаете? – наконец спросил он.

– Только в том случае, если мне удается застраховать клиента. Поскольку это произошло, в анкете больше не было нужды.

Хармас некоторое время думал, затем пожал плечами.

– Хорошо, я понял. – Он внезапно наклонился вперед и резко спросил: – Где вы были ночью 30 сентября?

У Энсона во рту пересохло.

– Не понял. Что вы хотите этим сказать?

Хармас оскалил зубы в улыбке.

– Вы же знаете Мэддокса. Он любит стопроцентное алиби. Он непременно хочет знать, где был всякий, имеющий хоть какое-то отношение к Барлоу в ночь его убийства. – Улыбка Хармаса превратилась в гримасу. – Я бы не удивился, если бы он и у меня потребовал аналогичное объяснение. Это чистая формальность, но если вы полагаете, что я лезу не в свое дело, забудем об этом вопросе.

– Ну почему же.

Энсон выдвинул верхний ящик стола и взял записную книжку.

– Я работал допоздна в этом самом кабинете, – сказал он ровным, ничего не выражающим тоном. – Ушел в одиннадцать. Если желаете проверить мои слова, спросите ночного охранника.

– Это ни к чему. – Хармас беззаботно махнул рукой. – Я много размышлял над этим делом и склоняюсь к мысли, что вы правы. Даже если эта женщина и не в ладах с законом, будет лучше оплатить ее иск. Как вы правильно заметили, отказав ей, мы сделаем очень плохую рекламу нашей компании в этом районе. Вечером здесь будет Мэддокс. Я приложу все усилия, чтобы склонить его к оплате иска миссис Барлоу.

Сердце Энсона сделало судорожный скачок и замерло в груди.

– Мэддокс приезжает сюда?

– Да. Он хочет поговорить с Дженсоном. Я сообщу вам, если мне удастся убедить его оплатить иск. Вы будете дома сегодня вечером?

Энсон кивнул:

– Я буду дома около девяти вечера. Но я знаю Мэддокса, он ни за что не удовлетворит иск.

– Как сказать. Старина Барроуз не любит плохой рекламы. А ведь пресса может поднять ужасную шумиху вокруг этого дела. Я не хотел бы допустить такое. – Хармас поднялся и отодвинул кресло. – Но хватит о работе. Вы знаете антикварный магазин на углу квартала? Я купил у них пресс-папье. Они уверили меня, что это поистине замечательная вещь. – Вытащив из кармана пластиковый пакет, Хармас вытряхнул оригинальное пресс-папье и подтолкнул его к Энсону. – Хелен помешана на антиквариате, но я боюсь, как бы это не оказалось подделкой… скажем, японской, выпуска примерно 1960 года.

Не почувствовав подвоха, Энсон взял пресс-папье, внимательно осмотрел его и пожал плечами:

– Понятия не имею, но выглядит прелестно. Если вы скажете ей, что этой вещице сто лет, она будет счастлива.

Он вернул пресс-папье Хармасу, и тот аккуратно опустил игрушку в пластиковый мешочек.

– Да, нечто подобное я и скажу. – Хармас поднял руку. – Итак, если мне удастся уговорить Мэддокса оплатить иск, я вам сообщу.

Когда Хармас ушел, Энсон закурил очередную сигарету и задумчиво уставился в пространство. Он чувствовал, что его постепенно прижимают к стенке. И хотя он пытался убедить себя, что особых неприятностей не предвидится, страх нарастал. Ну а то, что Мэддокс не удовлетворит иск, Энсон знал наверняка. Он потерял эти деньги и даже не знает, кого в этом винить. Сейчас главное – не выдать себя и выйти целым и невредимым из этой аферы. Во всем виновата Мэг. Если бы она сказала ему правду о своем прошлом, он ни за что не пошел бы на эту сомнительную авантюру.

Он все еще сидел за столом, прикидывая шансы за и против, гадая, не совершил ли он где-нибудь фатальной ошибки, когда в дверь тихонько постучали.

– Войдите! – раздраженно крикнул он.

Дверь отворилась, и в кабинет бочком скользнул Джуд Джонс, ночной охранник. Энсон с удивлением уставился на него.

– Привет, Джуд, – сказал он. – Я как раз собрался домой. Я могу что-то сделать для вас?

Джонс сделал шаг вперед и закрыл за собой дверь. На лице охранника появилось хищное выражение, которое Энсон никогда раньше не видел и которое очень ему не понравилось.

– Могу я поговорить с вами, мистер Энсон? – спросил он.

– Может быть, в другой раз, – нетерпеливо сказал Энсон. – Я тороплюсь домой.

Джонс покачал головой:

– Дело не терпит. Это весьма важно как для вас, так и для меня.

Энсон подошел к окну и встал к нему спиной.

– Хорошо. Что там у вас?

– Этот парень, Хармас… Вы его знаете?

– Допустим. И что?

– Он расспрашивал меня о вас, мистер Энсон.

Сохранить бесстрастное выражение лица стоило Энсону сверхчеловеческих усилий. Итак, Хармас все же решил проверить его алиби. Но здесь ему ничего не светит.

– Я в курсе. – Энсон приложил все силы, чтобы голос его звучал естественно. – Это нужно ему для расследования убийства мистера Барлоу. Полицейские проверяют алиби у всех, кто имеет хотя бы малейшее отношение к потерпевшему. А так как именно я оформил этот полис, проверяют и меня. Это обычная процедура, так что пусть она вас не волнует.

Джонс вытащил окурок сигареты из-за уха, приклеил к нижней губе и неторопливо закурил.

– Это как раз меня не волнует, мистер Энсон. Я подумал, что, возможно, это интересует вас. Видите ли, я сказал ему, что между девятью и одиннадцатью вечера вы были здесь и печатали на машинке.

В голосе Джонса слышалась явная ирония, и Энсон внимательно всмотрелся в его полное, хитрое лицо.

– Именно так, – сказал он. – Я сказал Хармасу то же самое. Хорошо еще, что в тот вечер я никого сюда не привел. – Он с трудом заставил себя усмехнуться.

– Ха! – сказал Джонс. – Я подтвердил, что вы были здесь, но ведь он всего-навсего частный детектив. А что будет, если меня спросят копы?

– Повторите им то же самое, – жестко сказал Энсон.

– Не надейтесь, что я буду врать полиции, мистер Энсон. – Джонс сокрушенно покачал головой. – Я не хочу лишних неприятностей. Мне могут инкриминировать соучастие.

Неприятный холодок сковал сердце Энсона.

– Вы это о чем? Соучастие? К чему вы клоните?

– В кабинете в тот вечер вас не было, мистер Энсон.

Ноги Энсона стали ватными, и он без сил опустился на край стола.

– О чем вы говорите, черт возьми? – хрипло сказал он.

– У меня закончились сигареты, – сказал Джон. – Я подумал, не одолжить ли у вас пару штук до утра. Я постучал в дверь. Никто не ответил, но машинка продолжала стучать. Я постучал снова, а так как никто не ответил, то я подумал, не случилось ли с вами чего-нибудь плохого, и открыл дверь своим ключом. Вас в кабинете не оказалось, мистер Энсон. Стук машинки доносился из магнитофона, и вполне естественный, надо сказать… ловко вы меня провели!

Энсон почувствовал, как капли холодного пота скатываются по спине.

«Конец! – подумал он. – Вот я и влип!»

Первой мыслью было вытащить револьвер Барлоу из запертого ящика стола и немедленно пристрелить Джонса, но не успела эта мысль созреть в его голове, как он тут же ее отбросил. У него не хватит сил вытащить эту тушу из кабинета. Необходимо выиграть время, чтобы все как следует обдумать.

– Верно, Джуд, – сказал он. – В кабинете меня не было, но к убийству я не имею ни малейшего отношения.

Джонс, не спускавший взгляда с Энсона, гаденько ухмыльнулся. Энсон почти чувствовал, как дрожит от страха и возбуждения этот толстяк.

– Я в этом тоже уверен, мистер Энсон… я ни мгновения не думал, что вы имеете к этому отношение. Я лишь хотел предупредить вас на тот случай, если меня будут допрашивать копы. Ведь тогда я обязан сказать правду. – Он склонил голову набок и продолжал: – Ничего ведь плохого не произойдет, да, мистер Энсон?

– Как знать, Джуд, может, и произойдет, – медленно сказал Энсон.

На толстом лице Джуда отразилось сочувствие.

– Я бы этого не хотел. Ведь вы всегда были добры ко мне. И чем же это вам грозит?

– Я потеряю работу, – сказал Энсон. – Я подстроил это алиби, потому что был с замужней женщиной. Ее муж уже подозревает меня. Я хотел доказать, что был здесь, а не с ней. – Даже ему самому это объяснение показалось нелепым, но времени придумать что-нибудь более правдоподобное у него не было.

– Вот как? – Неприкрытая ирония сквозила в голосе Джонса. – Вы были всегда так осторожны с девушками. – Он помолчал и почесал толстый затылок. – Ну-ну, если это так, я, пожалуй, смог бы это забыть. Пожалуй, смог бы… Надо подумать…

Энсон, мигом уловив, что его намерены шантажировать, поспешно, слишком поспешно сказал:

– Думаю, Джуд, сотня долларов вам не помешает… в конце концов, даже если я и не имею к этому отношения, но ведь речь идет об убийстве. Как насчет сотни баксов, чтобы вы забыли об этом деле?

Джонс прислонился к стене.

– Даже и не знаю что сказать, мистер Энсон. На душе как-то тревожно. Сказать по правде, моя жена не очень хорошо себя чувствует. Док говорит, что ей надо переехать в место с более благоприятным климатом. А переезд стоит больших денег. Вот если бы вы дали тысячу долларов… Тогда уж я точно все забыл бы.

Энсон вдруг совершенно успокоился. Он оценил ситуацию и понял, что придется убить этого толстого неповоротливого шантажиста. Но для начала нужно заманить его туда, где это можно будет сделать без помех.

– Тысяча! – воскликнул он. – Побойтесь бога, Джуд! Откуда я возьму такие деньги? Две сотни, больше я не могу вам предложить.

Джуд покачал головой. Выражение его лица стало еще более скорбным.

– Я и рад бы помочь вам, мистер Энсон. Но, предположим, копы уличат меня во лжи. Что тогда случится с моей женой? Ведь меня могут упрятать за решетку на пару лет. Нет, две сотни баксов меня не устроят.

Энсон долго смотрел на толстого потного шантажиста, затем сказал:

– Подождите немного. Два-три дня. Возможно, я смогу наскрести пять сотен, но это максимум. Как вы на это смотрите?

– Жаль давить на такого приятного парня, как вы, мистер Энсон. – Глаза Джонса посуровели. – Но мне нужна либо тысяча, либо ничего. Я даю вам пару дней.

Энсон с бессильной яростью наблюдал, как охранник отлепил свое жирное тело от стены и пошел к двери. Открыв дверь, Джонс с ухмылкой обернулся, глядя на Энсона.

– Моя жена все знает, – сказал он. – Я всегда делюсь с ней информацией, но она будет молчать, как и я. Спокойной ночи, мистер Энсон.

Он вышел в коридор и аккуратно закрыл за собой дверь.

По пути домой Энсон остановился на станции техобслуживания «Шелл». Хорнби пожал ему руку и спросил, каково его мнение о новых покрышках.

– Отличные покрышки, мистер Хорнби, – сказал страховой агент. – Я хочу рассчитаться.

– Нет проблем, мистер Энсон. Пойдемте в офис, и я выпишу вам счет.

Уже заканчивая выписывать квитанцию, Хорнби вдруг вскользь заметил:

– Самое интересное, мистер Энсон, что пару часов назад полицейские интересовались вашими старыми покрышками.

Энсон как раз рассматривал диаграмму давления в шинах, висевшую на стене. Слова Хорнби вызвали у него шок. Не поворачиваясь, он спросил:

– Полицейские? Чего ради они проявили такой интерес?

– Думаю, в связи с убийством Барлоу, – ответил Хорнби. – Насколько я понял, на месте преступления остались следы покрышек машины убийцы. Полицейские проверяют всех, кто в последнее время менял покрышки. Я сказал, что вы тоже меняли покрышки, но старые забрали с собой.

Кое-как совладав с нервами, Энсон повернулся к Хорнби.

– Все в порядке, – сказал он. – Я повидаюсь с лейтенантом Дженсоном. Он мой хороший знакомый. Я бы не хотел, чтобы он подумал, что я имею какое-то отношение к убийству. – Усилием воли Энсон заставил себя рассмеяться.

– Ну что вы, мистер Энсон. Я просто счел своим долгом рассказать вам об этом.

– Я понял. В самое ближайшее время я повидаюсь с лейтенантом.

Уже отъезжая от автостанции, Энсон понял, что попал в ловушку. Сколько еще ошибок он сделал? Ему так не терпелось получить деньги за эту страховку, что он не подумал о последствиях этого шага. Как можно было быть таким идиотом, чтобы воспользоваться оружием Барлоу! А поехать менять покрышки в гараж, где его хорошо знают? Да еще Хармас с его расспросами относительно анкеты Барлоу. А что хуже всего, так это то, что у него нет алиби на тот вечер, когда убили Барлоу!

Неужели его тщательно разработанный план обречен на провал? Только не терять головы! Пока алиби, хотя и хлипкое, у него есть, ничего не потеряно! Но как поступить с Джонсом? Руки Энсона, лежащие на руле, вспотели. Ему придется убрать обоих: и Джонса, и его жену! Как иначе заставить их замолчать? Он был на сто процентов уверен, что, даже если он каким-то чудом сумеет раздобыть тысячу долларов, Джонс будет требовать еще и еще. А еще автопокрышки… Он выбросил их на свалку, и они затерялись среди сотен других, отслуживших свой срок. Никто не видел, как он это сделал. Но Джонс! Найдут ли полицейские улики, неопровержимо доказывающие, что именно Энсон убил Барлоу? Сомнительно… Если только у Мэг не сдадут нервы. Хотя если они начнут работать с ней как следует, она вполне может выдать его.

Завтра к вечеру она вернется домой. Придется наведаться к ней и поговорить на интересующие их темы.

Мэддокс небрежно стряхнул пепел с галстука.

– Мне никогда не нравился Энсон, – заявил он. – Было в нем что-то… – Мэддокс неопределенно покрутил рукой. – У него вид сексуально озабоченного человека, а это всегда чревато непредсказуемыми последствиями.

Лейтенант Дженсон сидел за своим рабочим столом. Хармас, оседлав стул, пожирал глазами начальство.

Последний час они потратили на то, чтобы с разных точек зрения рассмотреть причастность Энсона к убийству Барлоу.

– А сейчас посмотрим на это дело с другой стороны, – сказал Мэддокс, бросая окурок на пол и зажигая новую сигарету. – Доказано, что Энсон бывал у этой женщины в спальне. Известно, что он держал в руках ящик, в котором хранился револьвер Барлоу. Отпечатки пальцев безоговорочно это подтверждают. Отличная была идея – получить его отпечатки пальцев, подсунув ему пресс-папье. – Он с одобрением глянул в сторону Хармаса. – Прекрасная идея! – Выпустив клуб дыма к потолку, Мэддокс щелкнул толстыми пальцами. – Благодаря информации, полученной от Фэй Лаули, мы знаем, что Энсон был неравнодушен к слабому полу, да к тому же просаживал деньги на ипподроме. Доказано, что жил он не по средствам. Нам известно, что на следующий день после ограбления бензоколонки «Калтекс» Энсон вдруг кладет на свой счет в банке тысячу долларов. Доказано, что револьвер, из которого убит патрульный офицер, принадлежал Барлоу. Доказано, что из этого же револьвера убит сам Барлоу. Естественно предположить, что оружие убийце дала именно Мэг Барлоу. У того не было денег, чтобы оплатить первый взнос, вот он и был вынужден пойти на ограбление бензоколонки. Доказано, что он поменял покрышки, после того как ему стало известно, – Мэддокс укоризненно глянул в сторону Хармаса, – что на месте преступления обнаружен след протектора. Мы знаем, что у него имеется неоспоримое алиби. – Мэддокс вновь щелкнул пальцами. – Но что такое неоспоримое алиби? Нужно прижать этого ночного охранника, который утверждает, будто Энсон в ночь убийства работал в кабинете с девяти до одиннадцати вечера.

– На перекрестном допросе он не продержался бы и трех минут, – заявил Дженсон. – Десять лет назад он уже отсидел пятилетний срок за шантаж. Да он матери родной солжет, если предложить ему доллар!

Мэддокс расчесал пятерней волосы, и на его мясистое лицо набежала тень.

– Итак, судя по всему, это Энсон, – подвел он итог, поворачиваясь к Хармасу. – Мы можем его арестовать?

– Это вряд ли. – Хармас недовольно скривился. – Опытный адвокат разнесет наши построенные на предположениях домыслы в щепки. Я убежден, что человек, которого мы ищем, именно Энсон. Но как это доказать?

– Это уж твои трудности, – злобно сказал Мэддокс. – За это тебе деньги платят.

Хармас вежливо улыбнулся:

– Думаю, нам нужно оплатить этот иск. Выдать миссис Барлоу пятьдесят тысяч долларов.

Глаза Мэддокса едва не выскочили из орбит.

– Что? Шутки шутить вздумал?! Да она не получит от компании и цента!

Хармас мельком взглянул на часы. Было без двадцати минут девять, и он здорово проголодался.

– Я обещал Энсону, что уговорю вас оплатить страховку. Чтобы создать атмосферу победы, не помешает позвонить ее адвокату и сообщить то же самое. Как только они поверят, что деньги у них в руках, пойдет потеха!

Мэддокс расслабился.

– Продолжай. Мы слушаем.

– Она – экс-проститутка, а такие женщины невероятно жадны. Получив желаемое, она не выпустит добычу из рук, и у них с Энсоном неизбежно произойдет ссора. Завтра она выписывается из госпиталя. Вот я и подумал, что неплохо было бы прослушать ее телефон. Не помешает также спрятать в доме подслушивающее устройство. Ставлю последний доллар, что, как только Энсон узнает, что иск будет удовлетворен, он тут же нагрянет к ней с визитом. А мы постараемся записать их ссору на пленку.

Мэддокс мельком взглянул на Дженсона.

– А ведь не зря мы платим ему такие деньги, – сказал он. – Не скажу, что он такой уж незаменимый человек, но жизнь он мне значительно облегчает. – Повернувшись к Хармасу, он показал ему большой палец. – Действуй! Звони адвокату и Энсону.

Энсон нервно ходил взад и вперед по гостиной, то и дело нервно поглядывая на часы. Было без пяти девять. Внезапно телефон разразился длинной трелью.

Поколебавшись, Энсон снял трубку. Звонил Хармас.

– Я все устроил! – воскликнул он. – Фу-у! Прямо гора с плеч! Мэддокс согласен оплатить иск. И все благодаря вам. Если бы не ваша безупречная работа в этом районе, Мэддокс ни за что не согласился бы, но даже он понимает, что, опротестовав иск, он нанесет урон компании.

– Вы не шутите? Здесь нет никакого подвоха?

Энсон не верил своим ушам. Сама мысль о том, что Мэддокс, имея столько улик против Мэг, все же решил выплатить ей пятьдесят тысяч долларов, просто не укладывалась у него в голове.

– Только не воображайте, что Мэддокс от этого в восторге. – Хармас засмеялся. – Перво-наперво он поговорил по телефону со стариком Барроузом. Мэддокс уверен, что эта женщина убила своего мужа, но он не в силах доказать это, понимаете? Я уже позвонил ее адвокату. Он получит чек завтра.

– Я рад, – сказал Энсон. – Благодарю, что позвонили мне.

– Все в порядке. Я подумал, что вам будет приятно это услышать. – Хармас повесил трубку.

Энсон осторожно положил свою.

Мэг Барлоу поворошила угли в камине, и огонь ярко запылал.

Хотя развалившийся на диване Хоган пребывал не в лучшем настроении, Мэг радовал уже сам факт его присутствия.

Был двенадцатый час ночи, а Мэг выписалась из госпиталя в полдень. Едва она вернулась домой, как сразу же начала названивать Хогану, но прошло несколько часов, прежде чем он снял трубку.

Она попросила его немедленно приехать, но Хоган сослался на то, что занят. Он пообещал быть к девяти, однако приехал после десяти. Расположившись поудобнее на диване и сделав несколько глотков виски, он сразу же осведомился, когда Мэг получит деньги.

– Не знаю, – беспомощно сказала она. – Этот Джеймсон вроде бы хороший адвокат. Иск он уже предъявил, но о результате пока не сообщил.

– Найди его завтра же, – распорядился Хоган. – Не отставай от него. Знаю я этих адвокатов. Если их постоянно не подгонять, они палец о палец не ударят.

Мэг кивнула:

– Я присмотрю за ним. Но что будем делать с Энсоном?

Хоган недовольно глянул в ее сторону.

– Ничего. Дай ему от ворот поворот. Как только получишь деньги, тут же передай их мне. А ему дашь отставку. Поняла?

Мэг с удивлением глянула на него.

– Деньги я тебе отдам, Джерри, но именно ты должен заняться Энсоном. Ведь револьвер Фила все еще у него.

Хоган приподнялся на локте, в его глазах появилась тревога.

– Ты это о чем?

– Я уже предупреждала тебя насчет Энсона. В нем есть что-то такое, что меня очень пугает. Он совершенно ничего не боится. Легко говорить «дай от ворот поворот». Он способен на все. Он может убить меня!

– Ничего тебе не грозит! – рявкнул Хоган. – Неужели ты не понимаешь, дурочка? Ему придется молчать как рыба, если он не хочет угодить в газовую камеру. Он в наших руках. Получаешь деньги, а его посылаешь на все четыре стороны, что может быть проще!

– Как бы не так! – Мэг сжала пальцы в кулачки. – Ты его не знаешь. Он ни перед чем не остановится, тем более когда пахнет такими деньгами!

Хоган опустил ноги на пол и сел. Затем быстрым движением он расстегнул пряжку и вытащил тонкий кожаный ремень из брюк.

– Послушай, детка, – грозно сказал он, поднимаясь. – Ты слишком много себе позволяешь. Надо тебя выпороть как следует. Я…

Его тираду прервал звонок в дверь. Они посмотрели друг на друга.

– Кто это? – тревожно спросил Хоган, опустив ремень.

– Пойди и посмотри, – сказала Мэг. – Или вначале выпорешь меня?

Звонок повторился, долгий и настойчивый.

Энсон вышел из машины, открыл двойные ворота и проехал на бетонированную площадку перед домом.

Фары осветили сад. Прежде чем их выключить, он обратил внимание, что сад Барлоу лишился магической привлекательности.

Было половина двенадцатого ночи. В гостиной горел свет. Энсон подождал немного, затем сунул руку в карман пальто. Пальцы сомкнулись на холодной рукоятке револьвера Барлоу. Неторопливо подойдя к двери, он позвонил.

На его звонок долго никто не реагировал. Ярость постепенно овладевала им. Прижав палец к кнопке, Энсон уже не отпускал его.

Ждать пришлось долго, потом дверь резко распахнулась, и, освещенная лунным светом, перед ним предстала Мэг.

Энсон вспомнил, как увидел ее в первый раз: она стояла точно в такой же позе, что и сейчас, но сейчас все было по-иному. Кровоподтек на челюсти и тщательно запудренный припухший глаз скрадывали присущий ей шарм.

При виде Энсона она испуганно охнула.

– Чего ты хочешь? – требовательно спросила она. – Я не хочу тебя видеть… убирайся!

– Привет, Мэг. – Энсон растянул губы в злобной усмешке. – По-моему, нам нужно кое-что обсудить.

– Ты сюда не войдешь! – Мэг попыталась захлопнуть дверь. – Нам не о чем говорить!

Энсон резким движением толкнул ее в плечо, и, потеряв равновесие, Мэг сделала шаг назад. Войдя в прихожую, он закрыл за собой дверь и прошел в гостиную.

В камине ярко пылали дрова. Энсон тут же заметил на столике два бокала с недопитым виски. «Итак, у нее гости», – подумал он и быстро сунул руку в карман, сомкнув пальцы на рукоятке револьвера.

Когда Мэг вошла следом за ним в гостиную, оставив дверь открытой, порыв ветра с дождем заставил задребезжать оконные стекла.

Энсон подошел к камину и быстро осмотрел помещение. Горящие поленья, диван, два бокала с виски – все напоминало ему их первую встречу. Но это, казалось, было давным-давно.

– Чего ты хочешь? – нервно спросила Мэг.

Энсон внимательно посмотрел на нее. Он подумал: «Вот встречаешь женщину, и она вызывает какую-то химическую реакцию в организме. Ты думаешь, что другой такой нет в целом мире. Но потом что-то происходит, и все… реакция прекращается. Для меня она сейчас не больше чем использованная тарелка, оставшаяся после обеда».

– Ты все время лгала мне, – сказал он. – А ведь если бы ты мне сказала, что была проституткой, воровкой и даже сидела в тюрьме, я ни за что бы не влез в это дерьмо. Так нет же, тебе нужно было соврать. Для меня ты все равно что грязь, которую я соскребаю с обуви.

Мэг безразлично пожала плечами. Глаза у нее были тусклые и ничего не выражающие. Энсон понимал, что бессилен причинить ей боль словами. Прошлая жизнь закалила ее.

– Думаешь, меня волнует твое презрение? – сказала она. – Убирайся.

– Не так быстро! У меня есть новости для тебя. Несмотря на твое прошлое, несмотря на ложь, твой иск будет оплачен. Завтра ты получишь деньги.

Мэг замерла, глядя на него. Кровь отхлынула от ее лица. Она сделала шаг назад, с надеждой глядя на Энсона.

– Это правда? – неуверенно спросила она. – Они действительно заплатят?

Энсон махнул в сторону телефона.

– Позвони Джеймсону. Даже ему они сказали об этом. Я разговаривал с ним, прежде чем приехать сюда. Он сообщил, что приедет сюда, как только получит чек.

Мэг глубоко вздохнула. На лице наблюдавшего за ней Энсона мелькнула циничная усмешка.

– Надеюсь, ты не забыла наш уговор, – сказал он. – Я должен был застраховать твоего мужа и убить его, а ты обещала быть со мной и поделиться полученной страховкой. Ведь мы намеревались уехать отсюда и зажить совершенно другой жизнью. – Он невесело усмехнулся. – Но сейчас я передумал. Да и слишком хорошо я знаю проституток, чтобы доверять им. Итак, мы договорились поделить деньги пополам. Завтра ты получишь чек на пятьдесят тысяч долларов. Я хочу, чтобы ты прямо сейчас написала мне расписку на двадцать пять тысяч долларов. После чего мы расстанемся и, надеюсь, больше никогда не увидим друг друга.

Мэг знала, что за дверью кухни, прислушиваясь к каждому их слову, стоит Хоган. Его присутствие придало ей храбрости, и она сказала:

– Ты ничего не получишь! Да и вряд ли сможешь заставить меня дать тебе хотя бы цент. Убирайся!

– Не горячись, Мэг. – Глаза Энсона недобро блеснули. – Еще как получу! Не строй иллюзий на этот счет. Ты будешь делать то, что я скажу тебе, или…

Энсон резко повернулся, услышав скрип открывающейся двери кухни. Он похолодел, увидев стоящего в дверном проеме Моряка Хогана.

– Привет, парень, – сказал тот. – Угрожать можешь мне, а не ей. Я больше подхожу для этой цели.

Едва он вошел в гостиную, Мэг благоразумно отошла подальше.

Донельзя удивленный, Энсон переводил взгляд с Хогана на Мэг и обратно. Он сразу же сообразил, по какой причине здесь мог оказаться Хоган. Да, провели его как мальчишку.

– Понятно, – медленно сказал он. – Так ты и есть тот парень, который, по версии полиции, убил Барлоу. Сутенер из Лос-Анджелеса, о котором они уже знают.

Хоган довольно улыбнулся:

– Успокойся, приятель. – Он прислонился мощным плечом к дверному косяку. – Ты новичок в делах подобного рода. Копы уже наезжали на меня, но я сумел доказать, что не имею к этому делу никакого отношения. У меня стопроцентное алиби. Надеюсь, ты тоже вне подозрений, иначе тебе грозят крупные неприятности.

– Мне нужна моя половина денег, – побледнев, сказал Энсон. – Ты и твоя шлюха можете забрать вторую половину, но вы же не будете отрицать, что все устроил я. Я рисковал… половина моя.

Хоган засмеялся, хлопнув себя по толстым ляжкам.

– Ты не получишь ни цента, простофиля! Ты убил его! Когда Мэг разрабатывала эту идею, я понял, что нам нужно найти какого-нибудь простофилю среди сотрудников Национальной страховой компании, и я выбрал тебя, так как знал, что ты сидишь по уши в дерьме и отчаянно нуждаешься в деньгах. Я немного поработал с тобой… удар в живот… на тебя это подействовало. Видишь, как все просто. Ей только и надо было, что написать тебе письмо о страховании драгоценностей, а уж дальше все было просто. – Он вновь ухмыльнулся. – Уж кого-кого, а новичков она обрабатывать умеет. Так что ты не более чем мальчик для битья, которого мы наняли, чтобы таскать каштаны из огня. Пойми, ты не получишь и цента! И нечего наезжать на Мэг! Будешь надоедать нам – газовая камера тебе обеспечена. Ты все понял? – Хоган еще раз ухмыльнулся и ткнул толстым пальцем в сторону двери. – Топай отсюда! Я хочу побыть этой ночью со своей подружкой.

Энсон остался стоять у камина, сжав зубы и не отрывая взгляда от Хогана.