Спаситель Птолемей Гульчук Неля
Тевтама, исполненный зависти и злобы, осушил чашу с вином и первым начал разговор.
– Теперь все воины подчиняются только приказам кардианца. Нас оставили в тени. Эвмен стоит у нас на дороге. Надо убрать его.
– Сначала пусть выиграет битву, – раздались недружные голоса.
– С ним мы потеряем всё: наши земли, дворцы, благополучие наших жен и детей, – продолжал настойчиво убеждать сатрапов Тевтама. – Воины не мы, избранные богами, им нечего терять.
Певкеста молчал, но согласно кивал головой. Ему нечего было терять. Он тайно вел переговоры с Антигоном и собирался в ближайшее время, как только представится удобный случай, перейти на сторону Антигона.
– Воинам тоже есть, что терять, – глядя на Тевтаму, лениво произнес сатрап Эвдим. – Пусть сначала вместе с кардианцем выиграют битву.
– Конечно, сначала пусть принесет нам победу и богатую добычу, – дружно согласились все.
– А потом и расправимся с ним, – не унимался Тевтама.
Сатрапы поклялись друг другу после окончания битвы, каков бы и был её исход, уничтожить ненавистного им Эвмена.
Окинув всех высокомерным взглядом, Певкеста подумал: «Предатели! Сегодня Эвмен, а завтра?.. Мерзость… Как-то не по нутру они мне все. Будущее за Антигоном и Птолемеем!.. Они – храбрые воины. Сколько сражений я выиграл вместе с ними!.. Царский дом обречен на гибель…»
И словно ощутив неприятный вкус во рту, Певкеста хлопнул в ладоши, снова потребовал вина, чтобы запить горечь.
Бесшумно появились красивые рабыни с блюдами, полными яств и амфорами с вином. Кротко улыбаясь, они молча обслуживали гостей Певкесты.
«Нужно немедленно предупредить о заговоре Эвмена. У него хранятся мои сокровища,» – с тревогой подумал сатрап Федим и незаметно выскользнул из шатра. Вслед за ним вышел и сатрап Эвдим.
Отойдя от шатра заговорщиков вглубь лагеря, Эвдим, опасаясь, что его могут услышать, в отчаянии тихо прошептал.
– Надо срочно предупредить Эвмена. Мы доверили ему слишком много денег.
– Не надо было торопиться… Проклятый кардианец!.. Он всех нас разорит!..
– Что сделано, то сделано. Если заговор будет осуществлен, мы всё потеряем.
Эвмен еще не спал, когда ему доложили о приходе сатрапов.
Больше чем что-либо поразило Эвмена известие о заговоре. Опасность, которую он был не в состоянии предотвратить, была велика и близка.
– Я живу здесь среди зверей. Нет, изменники, хуже, чем звери, – с горечью в голосе воскликнул мужественный стратег. – И эту новость я получил накануне решающей битвы. Предатели!.. Они сорвут победу, которую я могу выиграть!..
Когда сатрапы ушли, Эвмен уничтожил многие документы.
– Я не желаю, чтобы моя смерть очернила и подвергла смертельной опасности моих лучших друзей, – восклицал он. – Надо найти выход!.. Что делать? Что?
Он нервно ходил по шатру. Тревожные мысли быстро сменяли одна другую.
«Открыто выступить перед войсками против заговорщиков накануне битвы?
Нет!..
Аргираспиды, которыми командуют Тевтама и Антиген, могут перейти на сторону Антигона. И битва, не начавшись, будет проиграна.
А если самому тайно начать переговоры с Антигоном и отдать в его руки победу?
Нет и нет!..
Я не буду никогда предателем. Не имею права изменить начатому мною делу спасения царского дома.
Зачем мне жить опозоренным на всю жизнь?
Может быть, снова бежать в Каппадокию, собрать всех друзей и вторично поставить на карту свое счастье?
В таком случае дело царей в Азии будет проигранным, как оно уже проиграно в Европе.
Заговорщики дали мне еще время выиграть сражение…
Может быть, победа даст мне новые силы?
Может быть, предатели не посмеют коснуться моей увенчанной победой головы?
Может быть, один какой-нибудь случаи изменит всё!..»
В этот трагический вечер Эвмен первый раз в жизни не пришел ни к какому решению.
Наступление нового дня Эвмен и его военачальники встретили на возвышенности, наблюдая за колонной врага, медленно двигающейся по степи, словно мудрая змея, выбирающая себе дорогу.
Антигон первым предложил сражение.
Эвмен на него согласился.
Оба, достойные друг друга полководца, выстроили свои войска в боевой порядок.
Антигон снова поместил пехоту в центре, а на крыльях конницу.
Командование над левым крылом было поручено Пифону, а над правым – юному Деметрию, который со славою бился в недавнем сражении. Впереди всей линии стояли на страже боевые слоны.
На стороне Эвмена была более многочисленная конница, решительный перевес имела пехота, благодаря корпусу ветеранов аргираспидов.
Перед правым крылом, командование над которым Эвмен принял сам, он выстроил клином шестьдесят самых сильных боевых слонов и расположил в промежутках между ними лучшую легкую пехоту.
Антигон, стоя на возвышенности, наблюдал со своими военачальниками расположение боевой линии неприятеля.
Деметрий обратился к отцу.
– Лагерь противника лишен всякого прикрытия.
– Молодец, – похвалил Антигон сына, – у тебя зоркие глаза, и ты дальновиден. Скоро научишься побеждать.
Зная об алчности сатрапов, Антигон приказал Пифону.
– Как только начнется сражение, несколько отрядов конницы под прикрытием поднявшейся пыли должны обогнуть правое крыло неприятеля, разгромить и разграбить лагерь.
Старый полководец торжествовал. Боги услышали его. Выработанная многими битвами способность мгновенно принимать нужное решение не изменила ему и сейчас. Антигон уже знал, что победит, потому что знал, как пойдет сражение.
Эвмен объезжал ряды и убеждал воинов храбро сражаться.
Везде полководец был встречен радостными криками приветствия.
– Эвмен, ты можешь положиться на нас, – неслись дружные голоса воинов из фаланг.
– Враги не устоят против нас, – вторили им ветераны аргираспиды.
Несколько всадников из союзного войска подскакали к неприятельской линии, где стояли македоняне, и закричали им.
– Безумные, вы хотите биться против своих отцов и братьев, которые с Александром покорили весь мир и которые, как вы скоро увидите, достойны своих царей и своих прежних битв!
Войска Эвмена требовали начала сражения.
По данному Эвменом знаку затрубили боевые трубы, объявляя начало сражения.
Скоро закипел яростный бой. Пешие воины смешались с конными, дрались и копьями, и мечами, и врукопашную. Дрались беспощадно, дерзко.
Эта битва была полна ненависти.
Густая пыль окутала сражающихся. В отдалении ничего нельзя было видеть.
Пифон с всадниками внезапно атаковал илы Певкесты.
Воины Певкесты смешались, с трудом выбрались из густого облака пыли и по приказу военачальника стали отступать без всякого порядка и сопротивления, многие падали под копыта скачущих лошадей.
Эвмен, узнав, что его боевые отряды могут быть отрезаны, немедленно атаковал Антигона. Всадники Эвмена творили чудеса храбрости, сражались яростно, отчаянно, но на стороне Антигона и Деметрия на этот раз из-за бегства Певкесты оказался численный перевес.
Линия битвы колебалась и неизвестно было, кто победит.
Среди смертельной схватки, которая бушевала вокруг, Эвмен услышал раздирающие душу звуки, затем увидел перед собой серую глыбу павшего боевого слона.
В густой пелене пыли уши слышали лучше, чем видели глаза. Теперь ничего не стало слышно, кроме рева гигантских животных. Их трубные вопли заглушали шум сражения.
Слоны и легковооруженные войска Эвмена начали обращаться в бегство. Отряды конницы тоже постепенно рассеивались. Огромное войско Эвмена распалось на мелкие отряды беглецов.
Эвмен решил срочно отступить на правое крыло, чтобы снова собрать воедино свои боевые силы. В это время его нагнал гонец.
– Скрытые за завесой пыли всадники Антигона проникли в наш лагерь. Все сокровища сатрапов, все жены и дети в руках неприятеля!
– Где Певкеста?
Гонец кивнул в сторону реки.
Вскоре Эвмен, тяжело дыша, остановил коня перед Певкестой. Они молча глядели друг другу в глаза. Лицо Эвмена полыхало от усталости, капли пота струились по лицу.
– Мы можем еще выиграть битву, если поторопимся и бросимся всей конницей на неприятельский центр.
В холодном взгляде Певкесты светилось презрение.
– Прежде всего надо спасать наши сокровища!..
– Если мы победим, всё снова вернется к нам!..
– Если!..
– Я приказываю готовиться к новой атаке!..
Певкеста не обратил внимания на приказ стратега.
– Всё потеряно! – резко бросил он и поскакал прочь к своим воинам.
Эвмен глубоко задумался: «Ведь Певкеста был храбрым воином. Александр высоко ценил его за мужество. Что стало со всеми нами?»
Всё рушилось. Всё стремительно неслось к гибели.
«Если вы побеждены, даже ваши друзья покинут вас,» – пронеслось в сознании Эвмена.
Над полем сражения быстро сгущалась ранняя зимняя тьма.
Союзные войска собрались на берегу реки, громко кляня Певкесту, что он стал виновником понесенного конницей поражения.
Воины разожгли костры.
Сатрапы и военачальники собрались вокруг одного из костров.
– Необходимо немедленно отступить в верхние провинции, – требовал Антиген.
Эвмен резко возразил.
– Образумьтесь!.. Неприятельская пехота разбита. Неудачный исход битвы – ошибка военачальников, которые испугались пыли больше, чем оружия. Завтра необходимо возобновить битву. Антигон этого сражения не выдержит. Мы возвратим себе не только свой лагерь, но и завладеем неприятельским лагерем.
Тевтама отверг предложение полководца.
– Мы не желаем ни бежать, ни продолжать сражаться. Мы желаем вернуть свои сокровища, своих жен и детей.
Вскоре все разошлись, не приняв никакого решения.
Воинам Антигона победа казалась почти невероятной.
Антигон ликовал вместе со всем своим войском.
Из лагеря союзников глубокой ночью прискакал гонец с сообщением от сатрапов, что они готовы принять какие угодно условия, если им будет возвращено то, что им принадлежало.
Ответ Антигона гласил, что он возвратит сатрапам всё в полной неприкосновенности, не требуя от них ничего, кроме выдачи Эвмена.
За Эвменом был послан отряд воинов.
По требованию Тевтамы предложение Антигона было принято и немедленно исполнено.
Связанный стратег попросил провести его через ряды македонян.
– Я желаю говорить с македонскими воинами, с которыми одержал немало побед. Я не собираюсь взывать к сожалению, а хочу сообщить им нечто могущее быть им полезным.
Сатрапы милостиво согласились.
Эвмен поднялся на возвышение и, протягивая к воинам связанные руки, сказал.
– О, достойные всяких проклятий богов македоняне, мог ли Антигон даже мечтать о таких победных трофеях, какие вы теперь сами к своему собственному позору вручаете ему, выдавая вашего полководца как пленника? Вы, победители, сами признали себя побежденными, как будто победа заключалась в суетных сокровищах, а не в оружии. Теперь же вы посылаете своего полководца в виде выкупа за ваше имущество! Меня, непобежденного в боях, победителя над врагами Македонии, связали потому, что я предан своими! О, заклинаю вас именем Зевса и вечных богов, карающих вероломство, убейте меня сами, здесь, своими собственными руками. Антигон не станет упрекать вас за это. Он желает иметь Эвмена мертвым, а не живым. Если же вы отказываетесь наложить на меня ваши руки, то развяжите мне только одну руку. Её будет достаточно, чтобы я сам покончил с собой. И если вы не решаетесь вверить мне меч, то бросьте меня связанным под ноги слонов, чтобы они растоптали меня. Если вы это сделаете, то я прощу вам преступление, которое вы совершили против меня, и буду восхвалять вас, как самых верных и справедливых товарищей.
Многие воины плакали.
– Эвмен не заслужил такой участи!
– Он был любим Александром!
– И его отцом Филиппом тоже!
– Он был личным секретарем великого царя! Александр доверял ему свои самые сокровенные мысли!
– Если бы мы не позволили заговорщикам одурачить себя, мы бы выиграли победу!
– Певкеста еще до начала сражения заключил союз с Антигоном и предал нашего полководца.
– Певкеста предал всех нас! Вот его и надо казнить!
Аргираспиды, подстрекаемые Тевтамой, в гневе закричали.
– Уведите его!
– Нечего слушать пустую болтовню!
– Негодяй. Он подверг македонян сотням бессмысленных, междуусобных битв.
– Наши жены уже третью ночь в руках неприятеля.
– Лучшие воины Александра Великого после стольких трудов всей своей жизни лишились своих сокровищ и вынуждены вымаливать себе пропитание у чужих дверей.
Эвмен был перевезен в лагерь неприятеля и подвергнут строгому заключению.
Антигон сделался повелителем Верхней Азии.
Последняя опора царского престола была побеждена.
Полководец, который один равнялся целому войску, находился в руках Антигона.
На военном совете Антигон, желая склонить Эвмена на свою сторону, поднял вопрос о дальнейшей его участи.
В защиту пленника первым выступил Неарх.
– Не следует добавлять к преступному поступку ветеранов и предателей казни нашего бывшего боевого товарища. Сколько славных битв пройдено вместе. Как высоко ценил талант Эвмена Александр. Записи Эвмена о походе Александра станут достоянием истории.
Неарха поддержал юный Деметрий.
– Я презираю предателей. Александр Великий жестоко карал изменников. Эвмен честен и благороден. Он посвятил себя служению царскому дому. Он не искал богатства и власти для себя лично. Сохранить жизнь такого талантливого и честного человека для нас всех выгодно.
Неарх с одобрением посмотрел на Деметрия и добавил.
– Я обещаю, Антигон, что Эвмен будет верен нашему делу.
Большинство македонских военачальников были возмущены, что этот страшный человек, которого македоняне уже однажды приговорили к казни, еще находится в живых.
На третий день своего пребывания в лагере Антигона Эвмен был убит в тюрьме.
Заметив, что Деметрий глубоко опечален трагической гибелью выдающегося полководца, Антигон сказал сыну.
– Запомни мои слова, сын. Когда станешь царем, а ты им со временем станешь, главное уметь удержать в своих руках победу и власть. Эвмен погиб, потому что служил погибшему делу.
Глава восьмая
Палач царского дома
Заточение Олимпиады. Осада Пирны. Условия диктует победитель. Смерть Олимпиады. Кассандр становится повелителем Македонии.
Наступившее весеннее утро элафеболиона выдалось теплым и сияющим. Поля вокруг крепости в Пирне зазеленели ранними сочными всходами. Ни разу за все угрюмые зимние месяцы Олимпиада не чувствовала себя такой бодрой, как в это чудесное утро. Она с нетерпением ждала известий от Эвмена и Полиперхонта. Её измученное длительным заточением сердце в это солнечное утро было вновь окрылено надеждой.
Совсем недавно она была центром, вокруг которого всё вращалось. Из-за приблизившейся к границам Македонии армии Кассандра ей пришлось срочно покинуть Пеллу, где она была после убийства Арридея и Эвридики полновластной царицей, вершившей жестокий суд по своему усмотрению над всеми сторонниками ненавистного Кассандра, и бежать в укрепленный город Пирну на берегу моря. Но Кассандр настиг её и в Пирне, окружил город валом и рвами. Боевые силы царицы состояли из нескольких отрядов всадников. Этих сил было недостаточно, чтобы оказать сопротивление значительно превосходящим силам противника.
Олимпиада надеялась продержаться в крепости до тех пор, пока не получит помощь со стороны моря от Полиперхонта и Эвмена, вставших на защиту её власти и интересов. С ней находились малолетний царь Александр, его мать Роксана, Фессалоника, одна из дочерей Филиппа и много знатных македонянок. Придворный штат царицы был слишком велик для длительной осады, в которую они угодили.
Жители Пирны испытывали на себе все бедствия пребывания Олимпиады в городе. Вскоре в городе начался голод.
Олимпиаде казалось, что её словно заточили под землей, хотя в крепости царице с её многочисленной свитой отвели несколько мрачных залов. В своем безграничном высокомерии царица не собиралась смиряться перед Кассандром, своим самым непримиримым и сильным врагом. Она знала, что Кассандр не простит ей убийства своего брата Никанора и надругательства над трупом Иоллы. Месть его будет беспощадной. Мстить в роду Антипатра умели!..
Сначала Олимпиада обольщала себя надеждой, что будет в состоянии бороться против Кассандра. Здесь, в заточении она перебирала все варианты мести, но ни один не годился. Она умела изготовлять сильные яды. Но как подослать к Кассандру убийц? Этот вариант царица отбросила. Хотя он был самым надеждым. Многих своих врагов она истребила при помощи ядов. Отец Кассандра, Антипатр, не раз заявлял, что предпочитает умереть от копья врага, чем быть отравленным Олимпиадой. Вскоре она поняла, что все её усилия напрасны, и убедилась в окончательном торжестве своего заклятого врага.
Единственной надеждой на спасение остались Полиперхонт и Эвмен.
Олимпиада чувствовала, что в этот безоблачный день что-то должно произойти, что изменит её унылое и тревожное существование в крепости. В сопровождении охраны она неспешно прогуливалась по аллее парка с маленьким Александром. «Ему уже скоро исполнится пять лет, – подумала она. – И я в ответе перед моим великим сыном за его будущее!» Она знала: всё миновало, всё прошло. Только маленький внук скрашивал ей долгие часы тупой бездеятельности.
Эти прогулки отогревали её сердце. Она всё больше и больше привязывалась к внуку. Если в молодости Олимпиада стремилась, чтобы только её, а не Филиппа любил сын, то теперь она всё делала для того, чтобы только к ней испытывал привязанность внук, а не к чуждой ей Роксане.
Бурные страсти, способные всё смести на своем пути, кипели в этой пятидесятишестилетней женщине. Невзгоды не сломили её, ведь недаром она была дочерью эпирского царя Неоптолема. Рано потеряла родителей, с детства познала все тяготы жизни сироты, научилась жестоко карать обидчиков.
Во время прогулки она рассказывала внуку историю своего предка Эака, строившего по преданию стены Трои вместе с Посейдоном и Аполлоном.
– Отсюда и род эпирских царей прозвался Эакидами. Эак, согласно легенде, был сыном Зевса и нимфы с острова Эгины. По его просьбе Зевс обратил в людей заполонивших остров муравьев.
– Разве муравьи могут стать людьми? – удивился Александр.
– Богам доступно всё.
– Всё?
– Да. Боги всемогущи.
– А что было дальше с Эаком?
– Во время длительной засухи, когда гибли цветы, деревья, высыхали травы, к Эаку, слывшему самым справедливым, пришли посланцы со всех концов Эллады с тем, чтобы он попросил у Зевса дождя. И Эак вымолил у отца спасительный дождь. Снова распустились красивые цветы, зазеленели травы.
– А мой отец тоже сын Зевса?
– Да.
– А где он сейчас?
Олимпиада задумалась, затем решительно ответила.
– На Олимпе рядом с Зевсом среди богов.
– А ты тоже дочь богини?
– Я – жрица бога Диониса.
Олимпиада замолчала. Вспомнилось далекое и светлое. Она ревностнее других в юности служила Дионису, была его жрицей, посвященной в таинства бога.
Во время оргий в неистовстве, доходящем до магического экстаза, она, невзирая на юный возраст, возглавляла торжественные процессии, шествовала полуобнаженной, обвитая священными змеями, всем своим видом вселяя ужас и страх в мужчин, наблюдающих за священнодействием. Но об этом Олимпиада собиралась рассказать внуку много позже.
Вдруг у Олимпиады забилось сердце. Перед воротами крепости столпилась большая группа всадникоВ. Неужели – о благодатное утро! – это гонцы от Полиперхонта или Эвмена? Но странно, только один из всадников отделился от остальных. И через несколько мгновений Олимпиада почувствовала, как сердце стремительно провалилось куда-то в бездну. Гонец сообщил ей в немногих словах, что Эвмен казнен, а армия Полиперхонта понесла значительные потери и находится в плачевном состоянии.
Олимпиада в ужасе осознала, что никто больше не явится, чтобы отдать жизнь за её мечту о власти. Она сама теперь падет жертвой Кассандра.
Царица не только лишилась своих главных и преданных союзников, но и многие македоняне, которые до сих пор не решались принять чью-либо сторону, несколько дней назад перешли на сторону Кассандра, считая дело Олимпиады проигранным.
Отослав внука с рабыней в крепость, Олимпиада поднялась на крепостную стену.
Черные глаза, черная тоска и черный взгляд, полный ненависти, был обращен в сторону лагеря Кассандра.
Лагерь Кассандра расположился совсем близко, в полете стрелы от стен города. Напрасно призывала она на помощь Полиперхонта. Регент оказался бессилен перед железной волей Кассандра.
Кассандр не замедлил воспользоваться победой, одержанной над Полиперхонтом. Теперь он мстил ей, держал в осаде Пирну. Несколько месяцев провела Олимпиада в ненавистной ей крепости. В свое время она безжалостно уничтожила всех претендентов на престол сына. И гордилась этим. Её демонической натуре были чужды такие чувства, как жалость. Её за глаза называли чудовищем. И этим она гордилась. Многие знатные македоняне, боясь её мести, бежали из Македонии. В том числе и семья Лага. Всемогущий Птолемей даже не рискнул приехать на похороны горячо любимой матери, пока она вершила правосудие в Македонии. Она ненавидела Птолемея, как всех детей Филиппа от других женщин. Олимпиада уничтожила этих детей разными жестокими способами. До Птолемея она, к сожалению, не смогла добраться!.. Лишь одну Фессалонику, дочь умершей при родах женщины, полюбила как родную, гораздо сильнее, чем свою дочь Клеопатру. Вот и сейчас Фессалоника была рядом и, единственная, не в тягость. Лишь Фессалонике, в случае своей гибели, Олимпиада решила доверить воспитание внука.
Только перед родом Антипатра она оказалась бессильна.
Чем дольше тянулась эта отчаянная, коварная, жестокая и упорная борьба, тем непримиримее стояли друг против друга оба противника – Олимпиада и Кассандр.
Борьба неудержимо близилась к концу.
Что принесет ей завтрашний день?..
Солнце уже совершило половину своего дневного пути, и утомленные воины предавались послеобеденному отдыху. В эти часы в лагере Кассандра господствовала тишина.
Богатая палатка Кассандра выделялась среди множества палаток по высоте и убранству. Она состояла из четырех обширных помещений, отделенных одно от другого персидскими занавесями.
У круглого стола, стоявшего посреди одного из помещений, в глубокой задумчивости сидел Кассандр. Ему недавно исполнилось тридцать семь лет. В его выразительных голубых глазах просвечивал тот своеобразный блеск, который служит безошибочным признаком пылких, диких страстей. В то же время в этих глазах было нечто пытливое, что показывало крайнюю недоверчивость к людям. У ног Кассандра лежала неподвижно огромная черная собака, его неразлучная спутница, постоянно следовавшая за ним, как тень.
Кассандр время от времени искал уединения, чтобы предаться своим мыслям. На столе перед ним лежал план Пирны.
Итак, цель достигнута, Олимпиада уже несколько месяцев находится в заточении в крепости. Город обложен со всех сторон суши и моря, но со штурмом Кассандр пока медлил. Ждал, что царица сама согласится на добровольную сдачу города, но Олимпиада еще надеялась на помощь извне и не желала слышать о сдаче. Даже голодная смерть, постигшая половину её воинов, не сломила царицу. Оставшиеся в Пирне войска потребовали немедленной сдачи города, и Олимпиада вынуждена была многих отпустить. Несколько дней назад Кассандр приветливо принял их и распределил по различным городам Македонии. Он понимал, что у царицы еще остались сторонники, и распространение известия о том, в каком безнадежном положении находится Олимпиада и наследник престола, может ему сильно навредить.
С одной стороны, Кассандр победил и мог бы торжествовать вместе с македонянами, которые радостно приветствовали избавление от жестокой царицы, принесшей столько горя почти в каждый дом Македонии. Но неизменно к чаше торжества примешивалась таинственная горечь. Именно теперь, когда Кассандру осталось довершить начатое, он колебался. В тысячу раз легче было заманить Олимпиаду в западню, чем убить её, мать великого царя, вконец запутавшуюся, но непреклонную.
Теперь вопрос о принятии им неизбежного решения подступил к нему вплотную. Кассандр понимал, какими неизмеримо важными последствиями будет чреват произнесенный им смертный приговор царице. Он решил снять с себя ответственность, взвалить её на плечи македонян.
В Пеллу было отправлено посольство, чтобы жители города, больше всего пострадавшие от жестокостей царицы, сами вынесли приговор о дальнейшей судьбе Олимпиады.
Кассандр с нетерпением ждал возвращения гонцов.
Откинулся занавес одного из отделений палатки, и появились широкоплечие статные фигуры двух рыжеволосых воинов, похожих на Кассандра. Младшие братья Плистарх и Перилай расположились за столом напротив Кассандра. Они делили с ним все превратности его беспокойной жизни, любили его и готовы были отдать друг за друга жизнь. После гибели Иоллы и Никанора братья были безгранично преданы друг другу.
– Сегодня царица долго ходила по крепостной стене, наблюдала за лагерем, – доложил Плистарх.
– Еще бы, – усмехнулся Перилай, – встревожилась, очевидно, не на шутку. Ей ведь сообщили о гибели Эвмена и разгроме Полиперхонта.
Плистарх, решительный и самый задиристый из братьев, глядя в упор на Кассандра, нетерпеливо предложил:
– Пора кончать с этим чудовищем в облике женщины!..
Перилай громко расхохотался.
– Разве это женщина?.. Кассандр, почему ты медлишь со штурмом?
– Почему не покончишь с Олимпиадой? – настаивал Плистарх. – Мы обязаны отомстить за Иоллу и Никанора.
– Ты, Кассандр, должен иметь в виду, что все сейчас глубоко ненавидят Олимпиаду, в чем можно было убедиться из той радушной встречи, какая была оказана нашим войскам жителями Македонии. Я не думаю, чтобы наше дело могло окончиться неудачей, – поддержал Плистарха Перилай.
– Запомните, кто хочет обеспечить за собой успех, – спокойно возразил Кассандр, – тот должен постоянно иметь в виду неудачу. План моих действий очень прост. Македоняне, а не мы, род Антипатра, должны вынести приговор Олимпиаде. И я не сомневаюсь, решение будет не в пользу царицы.
– Ты как всегда прав, – согласились братья с довольными улыбками на лицах.
В эту минуту стражник доложил о приходе посланца от Олимпиады.
Братья многозначительно переглянулись.
– Неужели готова сдаться? – воскликнул Кассандр.
Читать бесплатно другие книги:
