Спаситель Птолемей Гульчук Неля

Советник Селевка прервал его размышления.

Гонец зачитал сатрапу Вавилонии послание стратега Азии Эвмена, армия которого находилась в нескольких днях пути от Вавилона.

Эвмен предлагал Селевку объединиться с ним против Антигона для защиты интересов царского престола.

Ярости Селевка не было границ. Он окинул гонца презрительным взглядом и про себя подумал: «Какая неслыханная дерзость! Он что считает меня за предателя моих лучших боевых друзей, с которыми я состою в союзе?»

Вскоре гонцу был передан ответ Эвмену, в котором Селевк сообщал, что он готов служить царице Олимпиаде и наследнику престола и исполнить свой долг по отношению к ним, но он никоим образом не может признать стратегом того, кто был осужден и приговорен к смерти македонянами, а тем более следовать его приказам.

Селевк категорически отказал кардианцу в военной помощи. Он был дальновиден. Городу городов нечего опасаться. Силой его не взять, измором не одолеть. По всей Вавилонии войско находится в боевой готовности. Опытный военачальник, он разгадал планы хитроумного Эвмена: «Эвмен будет пытаться запугать меня, чтобы двинуться к Сузам через мои земли. Он рассчитывает завладеть сокровищами, хранящимися в Сузах, и, воспользовавшись благоприятными условиями местности, отразить нападение идущего за ним следом и уже переправившегося через Евфрат войска Антигона.»

И всё же искра беспокойства тлела в душе Селевка. Он решил срочно послать гонцов к Антигону, который уже стоял со своим войском в Месопотамии, настоятельно рекомендуя ускорить своё прибытие. «Сатрапы верхних провинций уже идут на соединение с Эвменом, – предупреждал Селевк, – всего важнее опередить кардианца. Он должен понести заслуженную кару за гибель Кратера.»

«Те, кто выходят живыми и невредимыми из испытаний, меня всегда занимали, – размышлял Селевк, – Птолемей и македоняне приговорили Эвмена к казни, а Олимпиада и Полиперхонт назначили стратегом Азии. Какая-то неведомая сила оберегает его. Он строит флот, который почти целиком переходит на сторону Антигона, а его корабль спасается. Теперь же он стремится захватить царскую сокровищницу в Сузах. Вчера еще жизнь Эвмена висела на волоске, а сегодня он снова угрожает нашему покою.»

Перстень Селевка резко звякнул о крошечный столик на одной ножке.

– Довольно! Эвмен должен быть уничтожен!..

В зал неслышно вошел любимец Селевка, ручной леопард, который смиренно улегся у ног своего повелителя, сидевшего в кресле.

Стоящие на страже телохранители несколько мгновений наблюдали, как леопард ласково облизывает позолоченные сандалии Селевка.

В лагере Антигона на приволье Месопотамской равнины, окаймленной с севера сосновыми лесами ассирийских гор, шли приготовления к походу.

Послы Селевка с интересом присматривались к военному лагерю и его обитателям. Их больше всего поразило царившее в лагере согласие и доброжелательство. Воины относились друг к другу по-братски, по-отечески.

– Неужто Антигон обладает такой силой убеждения? – воскликнул один из послов.

– Конечно, ведь он, как и наш Селевк, и Птолемей, – ближайший сподвижник Александра.

– А я с трудом выдержал его взгляд, когда он посмотрел на меня после того, как я передал ему наше послание от Селевка.

– Селевк тоже любим и почитаем своими воинами, не забывай об этом. Он обладает редкими достоинствами: глубокой человечностью и мудростью.

– Да хранят его боги!..

Подстрекаемые любопытством, послы заглянули в один из шатров и вступили в разговор с наемными солдатами.

– Откуда, же быть сварам, – ответил один из воинов, – если и военачальник, и простой воин вместе едят из одного котла, живут одинаково?

– У нас никто не в обиде, перед Антигоном мы все равны, – добавил другой.

– Вы хотите сказать, что весь лагерь – как один человек?

– Как один! – кивнул воин.

Антигон прекрасно понимал, что недовольство среди воинов – самый грозный неприятель сплоченности и могущества армии, поэтому старался руководить так, чтобы воины не роптали. Полководец Антигон старался держать в памяти имена своих воинов и не уставал повторять сыну Деметрию, что уж если ремесленник помнит названия своих инструментов, то ему и подавно следует знать имена тех, кого он ведет за собой на битву.

С наступлением весны Антигон выступил со своим войском из Месопотамии, соединился в Вавилонии с войсками Селевка, к которым присоединился Неарх, легендарный наварх Александра, переправился через Тигр и двинулся прямо на Сузы.

В лагере Эвмена, успевшего соединиться с сатрапами верхних провинций, господствовал хаос.

Сатрапы, привыкшие после смерти великого Александра, считаться только с собственными желаниями и интересами, враждовали и соперничали друг с другом, льстиво заискивали перед могущественными македонянами, устраивали в их честь пиры, как демагоги в демократии, прикармливали толпу подарками, похвалами и дружеским обхождением.

Лагерь Эвмена уподобился притону самых отвратительных кутежей. Воины привыкли собираться перед шатром того сатрапа, кто одаривал их наиболее щедро. Они сопровождали этих сатрапов в виде почетной стражи и громко восхваляли его, как истинного военачальника, достойного Александра Великого.

Как только в лагерь пришло известие, что приближается Антигон с большим войском, праздненства смолкли, взоры всех обратились к Эвмену, единственному человеку, способному принять на себя командование армией.

Сатрапы и их поверенные из верхних провинций – все съехались в лагерь по зову Эвмена.

Стратег Азии Эвмен намеревался держать совет о защите царского престола. Эвмен надеялся, что при личной встрече он сможет лишний раз убедиться в преданности сатрапов и внушить им, насколько необходимо, ради их же блага, сохранить царский престол.

В лагере царило оживление.

Сатрапы наперебой превозносили ум и талант стратега – недаром мудрая Олимпиада доверила Эвмену царскую армию, возложив на него ответственность за её победы и поражения! К счастью, Эвмен был прекрасно образован и обладал необходимыми качествами талантливого полководца, в том числе и опытом, почерпнутым во время походов Александра. Он в совершенстве постиг стратегию и тактику, отдавая предпочтение первой.

Когда все были в сборе, в шатре Эвмена трижды прозвучал гонг, приглашая всех к началу военного совета.

Голоса смолкли, в шатре наступила тишина. Было слышно, как в лагере вышагивает стража.

Эвмен первым нарушил тишину.

– Сатрапы, – обратился он к вельможам, – я полагаю, что мы все едины в стремлении защитить царский престол и не пощадим для этого своей жизни. Если война затянется и царская казна оскудеет, долг наместников – дать необходимые средства.

– Где мы их возьмем? – дружный хор голосов был ответом стратегу.

– Все вы достаточно богаты и богатство нажили, благодаря походам Александра Великого, – отчеканил Эвмен. – Наш долг защитить его мать, царицу Олимпиаду, и его сына Александра, единственного наследника царского престола.

– Ты первым собираешься пожертвовать свои богатства? – поинтересовался наместник Кармании.

Кто-то засмеялся.

– Да, я готов ради сохранения царского дома пожертвовать своим богатством. И не только богатством.

Лицо Эвмена помрачнело.

Сатрапы предстали перед ним в подлинном своем обличье. Лицемерие, ложь, алчность – вот они, их добродетели.

Быстро овладев собой, Эвмен сдержанно сказал.

– Антигон сильный противник. Он не пощадит ни одного из вас.

Настроение среди вельмож мгновенно переменилось. Сатрапы оценили важность услышанного. Они снова стали восхвалять полководческий талант Эвмена.

Военный совет длился долго, высказывались разные суждения. Разногласия вызвал лишь вопрос о том, где и когда надлежит дать сражение Антигону.

Неожиданно в шатер вошел гонец со срочным донесением, что войска Антигона, преодолев крутые горные тропы, вышли на равнины Мидии.

Услышанная новость не на шутку встревожила сатрапов. В шатре поднялся невообразимый шум.

– Наши земли в опасности!

– Не лучше ли срочно возвратиться домой?

– Антигон задумал захватить царскую сокровищницу в Экбатанах!..

Дождавшись, пока все успокоились, Эвмен выступил со своим смелым предложением, которое успел заранее, хорошо обдумать.

– Необходимо срочно отрезать Антигона от западных провинций, освободить для нашей армии путь в Македонию и соединиться с боевыми силами Полиперхонта. Царское войско, объединившись с нашим, вновь станет могущественным, и мы вместе уничтожим врагов царского престола.

Сатрап Эвдим резко выкрикнул со своего места.

– Это безумие! Наши земли безвозвратно сделаются добычей Антигона.

Его поддержал военачальник Тевтама.

– Поход на запад будет слишком продолжителен. Антигон начнет вредить нам с тыла. Отрезая Антигона от его земель, мы будем отрезаны и от своих.

К мнению сатрапов присоединился и Певкеста.

– Удачный исход такого похода сомнителен. Число приверженцев Антигона в Малой Азии значительно, а флот Антигона и Птолемея преградит нам дорогу в Европу. Вспомните, что случилось с флотом Полиперхонта!.. Часть кораблей затоплена, а большая часть стала добычей Антигона… Неприятеля сначала необходимо уничтожить, чтобы он не напал на нас из верхних провинций.

Эвмен отчетливо осознал, что ему не удастся в данный момент одержать верх над голосами эгоизма и склонить сатрапов в пользу своего смелого плана. Он вынужден был присоединиться к мнению большинства.

Часть сатрапов внезапно стала превозносить достоинства Певкесты, заговорили о высоком уважении Александра к его боевым заслугам. Некоторые высказали мнение, что Певкеста вполне способен возглавить поход против Антигона.

Эвмен внимательно наблюдал за сатрапами. Он понял, что македонянин Певкеста им ближе, что он, кардианец Эвмен, всегда останется для них чужаком. Если же Певкеста возглавит армию, вскоре он может перейти на сторону Антигона, и дело царей будет проиграно. Необходимо было предпринять что-либо, пока не поздно. И Эвмен вынужден был прибегнуть к военной хитрости. Он показал членам военного совета письма, которые он будто бы получил накануне от Оронта, сатрапа Армении.

– Царица Олимпиада, – зачитывал советник Эвмена, – со своим внуком Александром, законным наследником царского престола, обеспечила за собою управление государством. Хилиарх Кассандр не только побежден, но и казнен. Полиперхонт с отборным войском находится на пути в Азию, чтобы начать борьбу с вероломным Антигоном.

Никто из членов военного совета не усомнился в подлинности этих писем, так как царица Олимпиада в это время действительно находилась в Македонии.

За считанные минуты Эвмен снова стал всемогущим, Все склонились перед авторитетом царского стратега.

В конце концов после долгих споров было решено срочно разбить военный лагерь в богатой долине Бундемира недалеко от Персеполя.

Эвмен вновь обладал неограниченной властью. Находясь в постоянной борьбе с грозными событиями, он умел одерживать верх над ними и каждый раз окружаемый опасностями, быстро и решительно находил из них выход, благодаря своему неистощимому таланту. В нем замечательным образом сочеталось благоразумие, которое позволяло трезво и ясно выбирать подходящий момент, величайшее терпение и самоотверженность вместе с мужеством, энергией и талантом полководца. Он был одним из самых выдающихся полководцев из школы Александра. Эвмен одерживал победы над своими противниками, благодаря спокойному выжиданию с оружием в руках благоприятного момента, затем неожиданное нападение, из которого с математической точностью и последовательностью развивался ход дальнейшей борьбы. Он в совершенстве владел искусством стратегических движений и даром точных комбинаций при ведении войны крупных масштабов.

Как только в Персеполь пришло известие, что Антигон со значительно усиленным войском выступил из Мидии и находится по дороге в Персиду, союзное войско под командованием Эвмена выступило навстречу неприятелю.

Каждый день сокращал расстояние между двумя враждующими армиями. Движение вперед, навстречу противнику, проходило в полной готовности к битве с обеих сторон.

Авангард союзного войска, который состоял из аргираспидов, первым увидел неприятеля. Армия Антигона спускалась с высоких гор в ущелье. Ярко сверкало оружие неприятельских колонн. Возвышались над колоннами башни боевых слонов, покрытых красными покрывалами.

Расстояние между двумя армиями скоро сократилось до тысячи шагов. Из разделяла река, протекающая в широком скалистом ущелье. Армии возглавляли два могущественных полководца, достойные один другого, умеющие побеждать.

Эвмен был молчалив и сосредоточен. Эта битва должна решить многое. Он обязан её выиграть. Если битва будет проиграна, Антигон укрепится в своем могуществе, македоняне падут духом и поверят, что Антигон непобедим. А главное, царскому дому грозит неминуемая гибель.

Антигон мысленно уже расставлял войска на поле битвы. Эвмен значительно превосходит его боевыми силами. Союзные войска могут окружить его армию. Местность крайне неудобна для сражения. Необходимо выиграть время и перехитрить врага.

Деметрий ехал на вороном коне рядом с отцом. Мысли о предстоящей битве будоражили и радовали его, ведь ему в первый раз предстояло участвовать в сражении.

Отец обратился к сыну с вопросом.

– Ты догадываешься, в чем основная слабость армии противника?

Деметрий ответил сразу же.

– Союзные войска – чужаки. Они – соперники друг другу. Это главная слабая сторона армии Эвмена.

– Молодец. Из тебя со временем выйдет достойный полководец, если научишься терпению и выдержке. Сейчас их основная цель – разбить нас. Боевые силы Эвмена значительно превосходят наши.

– Сила и умение побеждать – эти качества на твоей стороне, отец.

Антигон улыбнулся. Перед Антигоном стояла армия опасного противника – и он должен, обязан победить его, чтобы стать первым лицом в государстве.

Никто первым не начинал битвы. Прошло четыре дня, – армии продолжали выжидать.

Кое-где вспыхивали стычки. И каждый раз побеждали союзники.

Антигон явно чего-то выжидал.

Эвмен тоже не торопился. По вечерам в его палатке разгорались споры.

– Чего мы медлим? – нетерпеливо интересовались сатрапы у Эвмена.

– И Антигон не торопится! Явно стареет! Слишком стал осторожен…

– Антигон не торопится, – значит ждет удачного момента, – в раздумье произнес Эвмен.

– Но мы-то почему теряем зря время? – вспылил сатрап Певкеста.

– В данный момент поспешность может принести много непоправимых бед. Эта местность слишком опасна для ведения боя. Если мы допустим неудачу теперь, – исправить её будет невозможно. Надо всё хорошо продумать, – твердо ответил Эвмен.

И вдруг Эвмена осенило: Антигон в ближайшее время незаметно, под покровом ночи снимется с лагеря и переправится в Габиену, местность удобную для отражения натиска противника и для защиты. И что особенно важно для Антигона, оттуда открыт удобный путь в Сузиану, где стоит со своими войсками Селевк, который в случае необходимости тут же придет ему на помощь.

Разгадав замысел противника, Эвмен решил опередить Антигона. Он дал приказ войскам срочно приготовиться к походу и выступить в полночь.

С наступлением утра Антигон не обнаружил в ущелье лагеря противника. Проклятый кардианец опередил его на несколько парасангов по пути в Габиену.

На следующее утро войско Антигона достигло цепи гор, с которых увидели арьергард неприятельского войска.

Армия Антигона стремительно надвигалась.

– Всё-таки догнал! – в сердцах воскликнул Эвмен. – Главное не подвергнуться нападению во время марша!..

Эвмен немедленно отдал приказ своим воинам остановиться.

Полководцы поспешно выстроили боевые линии. Эвмен – чтобы преградить неприятелю путь в Габиену, Антигон – чтобы проложить себе дорогу силой.

Всю силу атаки Эвмен решил сосредоточить на правом крыле, перед которым простиралась обширная равнина, удобная для ведения боя. Линию правого крыла составляли карманские всадники и гетайры Певкесты. Четыре илы лучших всадников были поставлены для прикрытия и две в резерве. Впереди выставлены слоны. Центр боевой линии составляла пехота. С левой стороны к пехоте примыкали всадники левого крыла. Вдоль линии всадников до самых высот выстроили пятьдесят боевых слонов.

Чувствуя напряженность седоков, лошади дрожали от шума. Всадники переговаривались между собой, осаживали или успокаивали лошадей.

Армия Антигона по количеству слонов, легкой пехоты, стрелков и пращников значительно уступала армии союзников, но зато превосходила по количеству всадников. Важнее же всего было то, что Антигон один командовал своей армией, и все беспрекословно повиновались только его приказам.

С возвышенности Антигон отчетливо видел расположение неприятельских войск.

Антигон обратился к военачальникам.

– На правом крыле сосредоточены отборные отряды всадников. Главное нападение произойдет с правого крыла. – Он говорил быстро, четко, уверенно. – Нам необходимо заставить неприятеля произвести нападение в пустое пространство, а самим нанести сокрушительный удар по левому крылу.

– Глаз у него хоть и один, а видит далеко вперед! С ним не пропадешь! – Услышал Деметрий за своей спиной слова одного из военачальников.

Командование левым крылом Антигон поручил Пифону, а сам командовал правым крылом, где сосредоточил лучшую конницу.

Перед началом сражения Антигон заботливо поинтересовался у сына:

– Деметрий, тебе не страшно?

– Скорей бы затрубили трубы и началось сражение!..

– Я привык встречать опасность лицом к лицу. Сейчас нам выгодно начать битву первым.

И тут же Антигон подал знак к началу битвы.

Деметрий был благодарен отцу, что тот доверил ему командование двумя илами в таком решающем сражении, с таким сильным и умным противником. Теперь сын обязан оправдать доверие отца!..

Грянули боевые трубы. Воины Антигона запели пеан. Восторженный вопль пронесся по рядам воинов. Войска двинулись вперед, набирая силу, не останавливаясь.

Военачальник Пифон по приказу Антигона, минуя линию слонов, бросился со своими всадниками на неприятеля, осыпал его градом стрел и обратился в ложное бегство, лишь только против него выступили тяжелые всадники, но затем быстро возвратился обратно с новым градом стрел.

Эвмен, мгновенно сориентировавшись, приказал сатрапу Эвдиму со слонами и отрядами легкой конницы атаковать левое крыло неприятеля.

Воины Антигона не выдержали бурной атаки и снова обратились в бегство по направлению к горам.

Чтобы вынудить к бою фаланги противника, Эвмен решительно двинул вперед свой центр.

Между обоими центрами завязался ожесточенный рукопашный бой. После долгой и кровопролитной резни натиск и ярость испытанных в боях аргираспидов решили победу союзников.

Антигон, увидев свой центр опрокинутым, а левое крыло рассеившимся, обратился в бегство. Он лично объезжал отступающие отряды, отдавал приказы, указывал наилучшее направление.

Воины союзников торжествующе кричали.

– Враг отступает!

– Схватите Антигона!

– Возьмите живым его сына!

Сатрап Певкеста лично доложил Эвмену.

– Антигон отступает! Беспорядочно, но довольно быстро.

– Глупцы, тщеславные глупцы, – в сердцах вскричал Эвмен. – Антигон слишком хитер. Он выигрывает время и, собрав силы, воспользуется образовавшейся брешью.

Эвмен отправил гонцов с приказами сомкнуть быстрее ряды и прикрыть левый фланг.

Антигон послал самых быстрых всадников к своим разрозненным отрядам собраться воедино под прикрытием гор, выстроиться снова и быть готовыми к нападению, так как победа почти решена.

К Деметрию на взмыленном коне примчался гонец от отца. Послание было кратким.

– Будь наготове!

Вскоре правое крыло армии Антигона было снова готово к битве. В то время, когда занятые преследованием воины союзников двинулись по направлению к горам, Антигон дождался своего часа. Между центром и левым крылом противника образовался широкий коридор, который всё более и более увеличивался.

Всадники Антигона сплоченной воедино массой бросились на илы противника.

Отразить эту бешеную атаку было невозможно. Развернуть быстро для боя слонов тем более.

К Антигону прискакал вестник.

– Деметрий со своими илами вынудил противника к бегству.

– Слава Зевсу! Ты достоин награды за такую новость!..

Эвмен, видя левое крыло смятым и не желая иметь неприятеля в тылу своих фаланг, отдал приказ трубить к отступлению.

С наступлением вечерних сумерек оба войска снова находились в сборе и горели желанием сразиться.

Возобновить оставшуюся нерешенной битву препятствовал поздний час.

Медленно отступали оба войска с поля битвы, где лежали убитые и раненые. В полночь они уже находились в трех часах расстояния друг от друга.

После понесенных значительных потерь, не считая себя достаточно сильным, чтобы держаться вблизи от серьезного противника, Антигон решил расположиться на зимние квартиры как можно дальше от него.

Эвмен, узнав об отступлении Антигона, тоже повел свое войско на зимние квартиры, чтобы восстановить его мощь.

Это было самое крупное сражение между диадохами.

Военачальники и сатрапы союзных войск, получив передышку, забыли всякую осторожность, не обращали внимания на советы и приказы Эвмена. Каждый из сатрапов снова стал сам себе военачальником.

Сатрапы разбросали свои зимние квартиры по всей провинции Габиен так, что расстояние между отдельными лагерями достигало пятнадцати парасангов.

Влияние Эвмена резко упало. Вести о победе царской армии не подтвердились… В войско проникли слухи, что Кассандр жив, а армия Полиперхонта почти разгромлена.

– Кардианец обманул нас, – шептались военачальники. – Войско Кассандра приближается к Македонии.

– Царскому дому угрожает серьезная опасность! – подзадоривал Певкеста. – Сила на стороне оппозиции, а не царского дома.

Положение Эвмена с каждым днем становилось всё затруднительнее.

Для Антигона не осталось тайной ошибочное разрозненное расположение лагерей противника. Медлить было нельзя!..

Антигон срочно созвал военный совет.

– Я уверен в успехе неожиданного нападения.

Военачальники сосредоточенно внимали своему полководцу.

– Расстояние по удобной военной дороге составит двадцать пять дней перехода. Мы не имеем права терять время, – продолжал Антигон. – Переход через солончаковые, безлюдные степи – всего восемь дней. Этот переход крайне труден, но мы, не дав неприятелю время собрать воедино свои разбросанные войска, победим. Всего важнее сохранить наш неожиданный переход в строжайшей тайне.

Войскам был отдан приказ готовиться к походу.

Передвижение войска совершалось с величайшей осторожностью. Костров не зажигали даже в холодные ночи.

На шестой день началась непогода. Задули сильные пронизывающие ветры, и наступил трудно переносимый холод. Воины могли замерзнуть. Пришлось зажигать костры, – это было единственное средство спасения.

С окружающих степь гор дозорные Певкесты первыми заметили армию Антигона. Гонцы срочно донесли Певкесте, чей лагерь был расположен ближе всех к войскам неприятеля, что армия противника наступает и находится на полдороге пути к лагерю.

В шатре Эвмена немедленно был созван военный совет, начались обсуждения, что делать.

– Через четыре дня, – докладывал не на шутку встревоженный Певкеста, – неприятель достигнет лагеря. В столь короткое время невозможно собрать вместе все войска. Наши лагеря раскинуты на расстоянии шестидневных переходов друг от друга.

Все были в смятении.

– Необходимо как можно скорее собрать расположенные ближе всего войска и с ними отступить, чтобы не потерять армию, – предложил Тевтема.

– Это гибель для нас всех! – раздались неуверенные голоса.

– Тевтема прав, – поддержал военачальника Певкеста. – Надо отступить и выждать момент.

– Да и кто сражается зимой! – лениво потянулся сатрап Арахозии Сивиртий.

Слово взял Эвмен. Заговорил с обидой в голосе, резко.

– Создавшаяся опасность – последствие ошибочного расположения зимних лагерей. Я категорически не советовал делать этого с самого начала. Тогда вы не пожелали меня послушаться. К счастью, я еще и теперь в состоянии найти выход из этой опасной ситуации, если только вы поклянетесь подчиняться всем моим указаниям и исполнять их быстро и беспрекословно.

Все с изумлением слушали стратега. Он говорил вдохновенно, с убеждением, он переводил свои блестящие, вкрадчивые глаза с одного сатрапа на другого, стараясь постигнуть их мысли.

– Мы должны задержать неприятеля до прибытия всех наших войск. И я знаю, как это сделать. Если вы подчинитесь моим приказам, войско Антигона, утомленное дорогой и перенесенными лишениями, будет почти в наших руках.

Сатрапы слушали Эвмена со смешанным чувством восхищения и неприязни, радости и недовольства.

Тевтема думал: «Безумец и азартный игрок! Подожди, доберемся мы до тебя. Всему свое время!»

Эвдим вздыхал: «Куда заведет нас его честолюбие?»

Сивиртий размышлял: «Да хранят нас боги! И не дадут кардианцу навлечь на нас непоправимые бедствия.»

О невероятных богатствах Певкесты ходило много рассказов. Он сам любил, чтобы говорили о его роскошной жизни, поэтому тяжко вздыхал: «Да, много дел может натворить этот одаренный, ненадежный и опасный человек.»

Вслух же произнес:

– Зевс даровал тебе бесстрашное сердце.

Закончив свою речь, Эвмен приказал всем присутствующим на военном совете военачальникам следовать за ним с воинами, которых они имели при себе.

Все поскакали к широкому, спускавшемуся в сторону степи склону гор, который был виден с далекого расстояния.

Здесь Эвмен приказал отмерить место для лагеря почти в одну парасангу окружности и вбить в землю вехи, разложить костры в двадцати локтях расстояния друг от друга, чтобы неприятель думал, что видит перед собою настоящий лагерь, в первую стражу ночи поддерживать огни, как будто весь лагерь еще не спит и сидит у костров за ужином. С каждой следующей стражей количество огней должно уменьшаться, а к утру почти дать кострам совсем потухнуть. Повторять то же самое ежедневно до прибытия всех войск.

Судя по занимаемому огнями пространству, нельзя было сомневаться в том, что в лагере находится всё неприятельское войско.

Приказ Эвмена был исполнен с величайшей точностью.

Антигон не решился вести в бой свою утомленную трудным переходом армию против готовых к битве войск неприятеля. Опасаясь, чтобы союзные войска, чувствуя свое превосходство, не выступили против него, он поспешил свернуть на большую военную дорогу, где попадались селения и небольшие города, чтобы дать изнуренным переходом войскам отдых.

– Отец, – обратился Деметрий к Антигону ранним утром во время поспешного перехода, – тебя не удивляет, что, видя наше отступление, неприятель даже не пошевелился в своем лагере.

– Да, ты, пожалуй, прав. И что ты думаешь?

– Я уверен, что в лагере на горах нет армии.

Через несколько дней разведчики подтвердили догадку Деметрия.

Антигону было досадно, что Эвмен, обманув его, выиграл время, что его прекрасный план потерпел такое позорное крушение. Он решил во что бы то ни стало готовиться к решительному сражению.

В лагерь союзников стекались войска из разбросанных в отдалении лагерей. Находчивость Эвмена сохранила войско союзников от полного уничтожения, исправила сделанные другими военачальниками ошибки, соединила войска для решающего сражения.

Теперь, когда неприятель был близко, когда каждый день можно было ожидать решительной битвы, взоры всех воинов с надеждой обратились на Эвмена.

Войска единогласно потребовали, чтобы все военачальники беспрекословно подчинялись его приказам.

Эвмен приказал укрепить лагерь валами и рвом и приготовить всё к решительной битве, которую ожидал со дня на день.

По вечерам Эвмен ходил от палатки к палатке, беседуя с воинами, которых помнил по походам Александра, и с новичками.

Он казался веселым, и это вселяло надежды на победу в души воинов.

А в это время за спиной Эвмена сатрапы плели гнусные интриги, целью которых было в ближайшее время свергнуть выдающегося полководца.

Пропасть между сатрапами и Эвменом с каждым днем становилась все глубже.

В один из поздних зимних вечеров предводители аргираспидов Тавтама и Антиген вышли из своих палаток. В ночной темноте к ним присоединились еще несколько сатрапов и военачальников. Под прикрытием ночи они вошли в тускло освещенный шатер Певкесты, где их поджидали несколько военачальников.

Певкеста позвал своих слуг и велел принести зажженные светильники и ионийского вина.