Спаситель Птолемей Гульчук Неля
– Скоро граница Египта, – сообщил Филокл. – А от нее недалеко до Мемфиса.
– Вот и прекрасно! – воскликнул Птолемей и добавил. – Удивительный народ египтяне… Их представления о мироздании похожи на захватывающие сказки.
– Что ты имеешь в виду?
– Представляешь, для них Вселенная – это гигантская корова, живот которой образует небосвод, земля же находится между передними и задними лапами. Вдоль неба-живота двигается ладья бога солнца Ра.
Филокл рассмеялся.
– Красиво. Ничего не скажешь.
– А в представлении жителей соседнего нома небо – гигантская фигура женщины, усеянная звездами.
– Настоящая женщина всегда усеяна звездами, – мечтательно сказал Филокл.
– Вот наладим дела в Египте и подумаем о прекрасных спутницах жизни.
– Их не так просто найти.
– Этот поиск и необходим, и сулит много прекрасных мгновений.
Друзья рассмеялись.
Всадники остановились на вершине холма. Перед ними вдали простиралась земля Египта, пронизанная лучами заходящего солнца. Птолемей протянул вперед руку:
– Там впереди земля Египта, – обратился он к Филоклу, – которую мы должны сделать родной для себя. И там Клеомен сейчас грабит эту землю. Можно ли терпеть все это?
– Подожди делать преждевременные выводы, – предостерег Филокл. – Сначала надо во всем тщательно разобраться.
Вдали показалось шествие нарядно одетых людей с ветками зеленых растений в руках. По бокам их сопровождали всадники.
– Смотри, смотри нас встречают македонские отряды вместе со знатью, – первым воскликнул Филокл. – Значит, гонцы успели вовремя их предупредить.
– Но Клеомена среди встречающих я не вижу, – с досадой произнес Птолемей. – Как только прибудем в Мемфис, тут же прикажу доставить его ко мне.
Отряд всадников, вооруженных копьями, приблизился к свите Птолемея первым.
Один из всадников и Птолемей с Филоклом спешились и пошли навстречу друг другу.
– Привет тебе, сатрап Египта, доблестный Птолемей, да живешь ты вечно, – воскликнул гиппарх.
– Привет тебе, и да здравствуешь ты долгие лета, непобедимый Евстрат, – ответил на приветствие Птолемей и добавил. – Я счастлив увидеть тебя первым на земле Египта среди встречающих нас.
Вскоре приблизилась торжественная процессия во главе с местным номархом. Рядом с номархом шествовали жрецы. Рабы несли балдахин.
Птолемей хотел пойти навстречу встречающим, но Филокл остановил его:
– Пусть приблизятся к тебе сами.
Подошедший номарх Сенмут, низко поклонившись, обратился к Птолемею с приветственной речью:
– Народ Египта с нетерпением ждет тебя, победоносный Птолемей. В знак своей милости, которая для нас равноценна солнечным лучам, прими под свое покровительство и власть эту землю с ее храмами, номархами, вельможами, народом, хлебом, вином и всем, что в ней есть.
Номарх представил Птолемею группу вельмож, одетых в шитые золотом одежды. После этого один из молодых вельмож встал за спиной нового сатрапа Египта с опахалом, другой со щитом, третий с копьем и шествие началось.
Птолемей шел под балдахином за жрецом с кадильницей, в которой курились благовония.
Народ в праздничных белоснежных одеждах с зелеными ветками в руках стоял вдоль дороги и мелодичными песнями приветствовал своего нового правителя.
Шествие медленно приблизилось к мраморной колонне, обозначившей границу между Аравией и Египтом. На колонне с трех сторон были высечены надписи с обозначением числа городов, земельной площади, населения и храмов Верхнего и Нижнего Египта. С четвертой стороны стояло изваяние бога Тота с головой ибиса.
Один из жрецов подал Птолемею золотую ложку с курящимися благовониями и торжественно пояснил:
– Бог Тот олицетворяет божественный разум, который сотворил всю Вселенную. Он же – организатор мира, разогнавший первобытный мрак, и он же рассеивает потемки души, невежество и дурные мысли – вечных врагов человечества. Ибис – птица, прилетающая в Египет перед разливом Нила. Она знает и предвидит будущее.
Жрец произнес молитву.
Птолемей высоко взмахнул кадильницей и несколько раз низко поклонился богу Тоту.
Восторженные крики толпы приветствовали нового сатрапа, вступившего на землю Египта. Лица жрецов и номарха Сенмута озарили довольные улыбки.
Двенадцать нубийцев принесли носилки с балдахином, украшенным страусовыми перьями, и Птолемей направился во дворец номарха Сенмута, где в его честь был устроен пир.
Птолемей оценил щедрость номарха и обрадовался благожелательному отношению к нему египетской знати, – все немедленно откликались на каждый его жест и мгновенно исполняли всякое его желание.
Утром номарх предложил Птолемею и Филоклу сесть в носилки и в сопровождении большой свиты доставил знатных гостей в храм богини Исиды. Свита осталась в преддверии храма, а Птолемей поднялся на крышу пилона, откуда жрецы наблюдали за звездами. Сенмут лично показал Птолемею поля и виноградники, каналы и плотины.
Окрестности храма понравились Птолемею и, поблагодарив номарха за встречу и гостеприимство, он незамедлительно отправился в Мемфис.
В дороге, сидя напротив Филокла в носилках с балдахином, который везли мулы, Птолемей с досадой произнес:
– Клеомен не встретил нас. Значит, наше прибытие в Египет ему явно не по душе. Интересно, что сообщит он нам при встрече? Он же знает, что избежать объяснения с нами ему не удастся.
– Боюсь, придется убрать его с нашего пути, – задумчиво ответил Филокл.
В самом начале пианепсиона воды Нила достигли самого высокого уровня и начали заметно убывать. Вода в реке снова становилась прозрачной, но местность, по которой они следовали, была похожа на большой залив, густо усеянный островками. Вдали виднелись дома, окруженные садами и огородами. В садах собирали плоды тамариндов, финики и оливки. Деревья зацвели во второй раз.
Вокруг островков торчали журавли с ведрами, при помощи которых обнаженные меднокожие крестьяне в набедренных повязках и чепцах черпали воду из Нила и передавали ее все выше и выше в расположенные один над другим водоемы.
Сидя в носилках, Птолемей с интересом наблюдал за происходящим вокруг. Он невольно засмотрелся на египтянина, собирающего финики. Обвязав себя и гладкую, как колонна, пальму веревочной петлей, египтянин карабкался вверх, упираясь пятками в ствол, а всем корпусом откинувшись назад. Поднявшись немного, он подвигал петлю вверх и, рискуя свернуть себе шею, поднимался все выше и выше до самой вершины, увенчанной огромными листьями и гроздьями фиников.
В местах, где воды Нила уже спали, обнажив пространства черной вязкой земли, за узкой сохой, влекомой двумя мулами, шел пахарь, рядом с волами – погонщик с коротким кнутом, а за ним сеятель. Сеятель, увязая по щиколотку в иле, нес в переднике зерна пшеницы и разбрасывал их полными горстями.
– Это к удаче в новых начинаниях встретить на новой дороге сеятеля, – обрадовался Птолемей.
Ранним утром, когда город еще спал, свита Птолемея достигла границ первого нижнеегипетского нома. К правому берегу Нила подходили золотистые известняковые утесы, а слева, в огромной долине, раскинулся Мемфис – древнейшая столица Египта. Величественные храмы и дворцы знати поражали своим великолепием и грандиозными размерами.
Чем больше Птолемей смотрел на эти исполинские постройки, тем сильнее росло в нем чувство восторга и желания построить в Александрии город более прекрасный, чем Мемфис.
Свыше двух тысячелетий стоял на берегу великой реки Мемфис, основанный фараонами Древнего царства. Он был первой столицей египетского государства, построенной руками не только египтян, но и рабов – «живых убитых».
Мемфис являлся центром, стоящим на рубеже Верхнего и Нижнего Египта, поэтому его называли «весами обеих земель».
– Отныне столицей этой великой страны станет Александрия, город Александра, – тихо произиес Птолемей.
Филокл услышал его слова и в знак одобрения пожал Птолемею руку.
Главным богом Мемфиса считался Птах – покровитель искусства и ремесел.
Земным воплощением бога Птаха являлся, священный бык Апис. Не всякий бык мог стать Аписом. Он должен был обладать двадцатью восьмью приметами: определенным сочетанием белых пятен, белым четырехугольником на лбу, черной мастью, необычной формой рогов и другими признаками, которые знали только жрецы. Когда умирал старый Апис, по всей стране искали ему достойного преемника. Быка, который обладал всеми приметами, на торжественной церемонии объявляли Аписом и воздавали ему божественные почести.
Целую неделю длились празднества в честь новоявленного быка. Ему служили самые красивые девушки, и сам фараон свершал в его честь жертвоприношения.
Смерть Аписа отмечалась всенародным трауром, – ведь это умирал бог. Потом Аписа торжественно хоронили в Серапеуме – кладбище священных быков – в роскошном саркофаге.
Птолемей вспомнил, как во время пребывания в Египте Александра, один из жрецов поведал царю печальную историю.
Когда персидский царь, неистовый Камбис завоевал Египет, через несколько месяцев умер священный бык Апис. Найти ему замену было делом крайне сложным. В истории Египта были случаи, когда Аписа искали годами. Но на этот раз египтяне нашли быка за несколько месяцев.
Нового Aпиca с почестями доставили в храм в Мемфисе, Мемфисские жрецы объявили всенародное гуляние. Египтяне облачились в праздничные одежды и с песнями и плясками вышли на улицы.
Камбис с крыши своего дворца наблюдал за весельем в городе. Вскоре он приказал немедленно привести к нему городских правителей. Когда те предстали перед ним, Камбис поинтересовался:
– Почему египтяне так не радовались, когда я победителем вступил в Мемфис, а сейчас они без моего ведома устроили всеобщий праздник?
Египетские вельможи ответили, что им явился бог в виде быка Аписа и, как всегда в таких случаях, весь Египет веселится. Камбис вскипел от ярости:
– Бог не может явиться на землю в виде быка.
Вельможи пробовали убедить царя, но Камбис приказал своим телохранителям убить их здесь же, у него на глазах.
Затем он приказал немедленно привести жрецов. Жрецы подтвердили сказанное убитыми вельможами. Это настолько взбесило Камбиса, что он повелел немедленно доставить к нему Аписа.
– Посмотрим, бог он или нет!.. – в гневе крикнул царь.
Жрецы пришли в ужас от слов царя.
– Мы не можем выполнить твоего приказа, великий царь.
– Тогда быка приведут во дворец мои подданные, – взревел Камбис и послал за Аписом своих воинов.
Вскоре Апис был доставлен в зал, где Камбис восседал на троне в окружении приближенных. Египетские жрецы находились тут же. Увидев быка, царь вскочил с трона, выхватил у одного из телохранителей меч и нанес несколько ударов Апису. Животное взревело от боли, кровь залила украшенный мозаикой пол.
Камбис громко рассмеялся:
– Лжецы! Разве это бог? А если бог, то египтяне достойны такого бога.
И приказал телохранителям хлестать жрецов бичами у него на глазах.
Затем он послал несколько вооруженных отрядов персидских воинов на улицы Мемфиса с приказанием убивать всякого празднично одетого египтянина. Раненого же Аписа добили копьями. Царь распорядился зажарить мясо быка, которое отведал сам и угостил им своих слуг.
«Бездарный ты был правитель, неистовый Камбис, – рассуждал про себя Птолемей, – надо будет обязательно воздать почести нынешнему Апису и совершить жертвоприношения богу Птаху. Все македоняне должны с уважением относиться к местным богам и обычаям. В Александрии обязательно должен быть свой Бог – покровитель.»
Птолемей и его свита въехали в Мемфис с восточной зажиточной части города по широкой, прямой, вымощенной каменными плитами улице. По обеим сторонам возвышались дома из кирпича или песчаника высотой до пяти этажей. В первых этажах размещались лавки, выше мастерские: ткацкие, сапожные, ювелирные, на самом верху, под крышей, жилища ремесленников. Постройки были, главным образом, белые, среди каменных зданий встречались и окрашенные в голубые, желтые, зеленые и красные цвета.
Многие фасады были украшены росписью, изображающей занятия их владельцев. На доме сапожника были нарисованы сандалии, башмаки, сапоги, женские изящные туфли. На фасаде ювелирной мастерской длинный ряд рисунков рассказывал о том, что его владелец выделывает золотые цепи, ожерелья, серьги, браслеты, заколки. Лекарь на стене своей больницы изобразил пациентов, которым он возвратил способность владеть руками и ногами.
Улицы постепенно заполнялись народом, который с любопытством взирал на двигающееся шествие. Повозки, запряженные ослами или волами, уступали дорогу, завидев воинов с копьями и знатных вельмож в носилках.
Среди этого все увеличивающегося потока людей особенно выделялись стражи порядка в коричневых рубахах до колен, в передниках в красную и голубую полоску, с коротким мечом на боку и большой дубинкой в руке.
Эти представители власти большей частью стояли на каменных возвышениях, чтобы лучше видать суетившуюся у их ног толпу.
Перед дворцом Птолемея встречали богатые вельможи, но Клеомена среди них и на этот раз не было. Лицо Птолемея стало суровым, но при виде улыбающихся придворных он невольно улыбнулся и поднял руку в знак приветствия.
Дворец возвышался на холме в окружении парка. Южные баобабы, пальмы, сосны и кедры окружали величественное здание.
Тенистая аллея из пальм вела вверх к воротам. С каждой стороны ворот стояли башни в форме усеченной пирамиды, называемые пилонами. С вершины одной башни дворцовая стража наблюдала за входящими во дворец, с другой – дежурный жрец наблюдал звезды. По обеим сторонам главных ворот возвышались статуи, достигавшие вершины пилонов.
Едва Птолемей в сопровождении нескольких всадников приблизился к воротам, к нему навстречу вышли вельможи в белых юбках, золотых накидках и черных париках.
Один из вельмож воскликнул:
– Привет тебе, новое светило Египта. Да достигнет слава твоя самых далеких стран, да приумножатся богатства твои, да наполнит слава твоих деяний Верхний и Нижний Египет…
Зазвучали трубы, забили барабаны, египетские воины подняли вверх оружие, приветствуя Птолемея.
Поздоровавшись с воинами, Птолемей поспешил во дворец.
Через анфиладу покоев со множеством колонн и стенной росписью, где у каждой двери низко склонялись перед ним жрецы и чиновники, Птолемей, сопровождаемый Филоклом и свитой, прошел в отведенные ему покои. Это был двухэтажный зал со стенами из алебастра, на которых золотом и яркими красками были изображены наиболее знаменательные события из жизни фараонов Нового царства: приношение дани народами покоренных стран, прием посольств, сцены охоты и семейного быта.
Птолемей сразу обратил внимание на стоящую в зале статую бога Птаха, украшенную золотом и драгоценными камнями.
– Это Птах – главный бог Мемфиса, – пояснил сопровождающий Птолемея жрец. – Птах – божество, которое снабдило бога Ра, сотворившего Вселенную, всеми элементами, из которых построился мир. Он называется богом с красивым лицом, богом, создающим новую жизнь и новые формы. На его голове покоится священный скарабей, символ воскресения, а своими ногами он попирает чудовище, символ мрака.
Перед богом Птахом стоял алтарь в виде усеченной пирамиды.
При появлении Птолемея, находящийся в зале жрец, воскурил благовония.
Роскошные кресла и скамьи, столики, уставленные красивыми статуэтками, украшали зал. Кресла имели четыре ножки в виде львиных лап, высокую спинку и подлокотники. Спинки кресел были отделаны чеканкой по золоту и серебру с инкрустациями из драгоценных камней. На этих рельефах фараон был изображен в виде сфинкса, увенчанного уреем. Головы львов, соколов, грифонов покоились на подлокотниках.
В сопровождении слуг Птолемей сразу же отправился в бассейн, чтобы смыть с себя дорожную пыль. Он с наслаждением опустился в бассейн из белой египетской яшмы с розовыми прожилками, не в силах сдержать восхищения. Бассейн был наполнен прозрачной водой, пропитанной ароматными составами. Вода ласкала, умиротворяла, снимала усталость. Птолемей доплыл до противоположной стороны и, перевернувшись на спину, увидел поодаль внимательно рассматривающих его девушек. Он улыбнулся им и, едва выйдя из бассейна, был окружен юными прелестными меднокожими созданиями, которые начали вытирать его тело, одновременно массируя каждую мышцу и втирая в кожу благовония. Птолемей был очарован тем искусством, которое выказывали прислужницы в выполнении этого обряда, доставляющего утонченное наслаждение.
Уже несколько дней Птолемей внимательно присматривался к этой стране, и в нем всё более и более заметно росло благоговение перед высокой цивилизацией.
Выйдя из бассейна, Птолемей надел короткую воинскую тунику, на нее серебряный нагрудник, на ноги – подвязанные ремнями сандалии. Затем он пристегнул меч, бывший при нем во время всех крупных сражений, и, окруженный верными телохранителями, вышел в зал.
Здесь его встретили жрецы, высшие военачальники, судьи Мемфиса, несколько номархов из ближайших номов, верховный казначей, смотрители житниц, гардероба, хранилищ серебра и золота, важные сановники и вельможи.
Птолемей воссел на кресло, резные ножки которого изображали князей, подвластных Египту народов.
Верховный сановник Мемфиса Хемиун поклонился Птолемею и с волнением в голосе проговорил:
– Великий Птолемей! На тебя легла обязанность заботиться отныне о судьбе Египта. Да наполнит слава твоих деяний Верхний и Нижний Египет. Приветствуем тебя, достойный сатрап, и да живешь ты вечно!..
Дружный хор голосов восторженно подхватил этот возглас. Все ожидали, что новый сатрап проявит волнение или растерянность. Но, ко всеобщему удивлению, Птолемей твердым голосом ответил:
– Я принимаю в свои руки власть сатрапа и буду править во славу и на счастье народов Египта.
За спиной нового правителя стояло около тридцати военачальников, прибывших с ним из Вавилона, во дворе выстроились только что прибывшие конные отряды, а через Нил переправлялась многочисленная македонская армия, преданная своему легендарному полководцу.
Поздравить нового сатрапа пришли посли разных стран. Потом явились купцы с золотыми украшениями, с благовониями и диковинными фруктами. За ними потянулись архитекторы с планами новых сооружений, скульпторы с набросками на папирусе новых статуй и барельефов, красивые женщины, назойливо упрашивающие Птолемея взять их к себе в дом, восхваляя свои таланты флейтисток и танцовщиц.
Оставшись один после первого напряженного дня пребывания в Мемфисе, Птолемей глубоко задумался. Отныне он должен подчинить всю свою жизнь и волю интересам страны, вверенной ему.
«Моя воля должна стать твердой, сердце справедливым, а мысли дальновидными,» – размышлял он со щемящим чувством, ведь теперь самому себе он принадлежать не будет.
Ночь вступила в свои права. Птолемей одиноко бродил по террасе и думал, думал… «Нет, он не боится новой миссии, которую добровольно принял на себя. Он сделает Египет самой процветающей провинцией огромной империи, созданной Александром. Здесь будут поклоняться его воле и чтить его богов. Необходимо срочно начать строительство усыпальницы Александра в Александрии, которая станет столицей Египта. В Александрии будет свой Бог-покровитель. Но кто? Надо немедленно решить этот важнейший вопрос!..»
Птолемей посмотрел в сад: на вершине холма освещенные яркой луной возвышались два пилона, древние, незыблемые, могучие, которые не под силу сдвинуть с места ни одному поколению. Вокруг растут новые дома, воздвигаются новые храмы, а пилоны продолжают стоять несокрушимо. Таким мощным и несокрушимым снова должен стать Египет, судьба которого вверена теперь ему, Птолемею. Он почувствовал, что эта грандиозная задача ему под силу, только надо окружить себя достойными сподвижниками.
Большую часть ночи Птолемей провел в раздумьях, а незадолго до рассвета задремал. И ему привиделся удивительный сон. Он увидел во сне бога, повелевшего ему перенести с Понта свой образ. «Кто ты?» – обратился Птолемей к богу и услышал ответ эвмолпида Тимофея, жреца Деметры из Элевсина: «Прикажи привезти из Синопы культовое изображение Зевса, которому дашь имя, составленное из имен божественного быка Аписа и бога Осириса. Это Серапис – бог плодородия, подземного царства, моря и здоровья. Голову Сераписа должна венчать мера зерна, символ плодородия Египта. Небо есть чело его, море тело его, земля ноги его, а солнечный свет его дальнозоркое око.»
Часть вторая
ПЕРВЫЕ ПОБЕДЫ
Глава первая
Дальновидный Птолемей
Обряд очищения. Рабочий день Птолемея. Тайное послание от Селевка. Саркофаг с телом Александра Великого перевозится из Вавилона в Египет. Слабоумный царь.
Уже почти месяц Птолемей правил в Мемфисе. Теперь его душа жила тяготами и надеждами народа Египта. В один из дней после прибытия он совершил обряд очищения города солью и благовониями, посетил храм бога Птаха и принес туда богатые дары. Птолемей хотел показать египтянам, что не менее набожен, чем oни, и тоже почитает их древние обряды. Он присутствовал при торжественном шествии, во время которого вокруг храма обносили в золотой ладье скрытую за занавесками статую божества. При этом жители города, толпящиеся у стен храма, падали ниц, сокрушаясь о своих грехах, а находящиеся в толпе жрецы помогали им каяться.
По совету верховного жреца храма Птолемей поставил у подножия статуи бога Птаха маленькую известняковую стелу, изготовленную специально для нового сатрапа заранее, на которой рядом с изображением бога было высечено множество ушей и глаз.
Верховный жрец пояснил:
– Это способ заставить бога услышать и увидеть дары приносящего.
Теперь Птолемей мог просить бога Птаха о самых разных благах и милостях, кроме избавления от смерти, ибо смерть не внемлет мольбам.
С первого дня правления Птолемей решительно взялся за дела, но государственные головоломки были намного труднее, чем в самых сложных битвах. На поле сражения многое решала личная отвага, быстрота реакций и талант полководца, теперь же ему приходилось лавировать между множеством противоречивых мнений, распутывать клубки сложнейших интриг, учиться понимать запутанный, хитроумный язык чиновников и бесконечных цифр.
За несколько дней перед глазами Птолемея прошли многие представители из разных номов Египта. Просители буквально одолевали его с утра до вечера.
В первые дни правления в незнакомой для него стране Птолемей пытался во всем разобраться по возможности самому, но очень скоро понял, что без надежных, знающих помощников ему не обойтись. Он также понял, что знатные египетские вельможи и чиновники не довольны правлением Клеомена, поэтому найти союзников ему будет несложно.
На одной из утренних бесед мудрый и верный Филокл предложил Птолемею принимать только высших чиновников Египта с докладами о самом важном, что происходит в армии, в судах, номах, а также о делах религии и о движении нильских вод, от которых зависит благосостояние Египта. Щедрые разливы великой реки помогали в избытке растить ячмень и пшеницу.
Один из высших чиновников Хемиун, присутствующий в это утро при беседе, полностью поддержал Филокла и осторожно доложил:
– За время правления в Египте сатрапа Клеомена в казне дно всё виднее, а налоги растут и растут.
«Клеомен так и не соизволил прибыть в Мемфис для объяснения и передачи дел,» – вспомнил Птолемей.
Углубляясь в финансовое и военное положение в вверенной ему провинции, Птолемей уже не сомневался, что Клеомен не чист на руку и объяснение с ним не сулит ничего хорошего.
«Надо немедленно послать в Александрию Филокла, чтобы он заставил Клеомена прибыть в Мемфис,» – решил Птолемей и обратился к Хемиуну, который с каждым днем вызывал в нем всё больше и больше доверия.
– Так вот, прошу тебя достойный Хемиун, помоги нам разобраться во всем, посоветуйся с надежными людьми, которым ты доверяешь, и создай из них следственную комиссию. Но когда будете изучать отчеты Клеомена, не полагайтесь слишком на папирус, а тщательно все проверяйте.
Хемиун сидел, склонив голову в знак согласия, затем, обдумав ответ, произнес:
– Я вижу, доблестный Птолемей, у тебя зоркое око полководца, и ты сразу определишь насколько представленные отчеты комиссии соответствуют действительности. Я сегодня же примусь за дело.
Зная коварный и изворотливый характер Клеомена и уже не сомневаясь, что ему покровительствует Пердикка, Птолемей предостерег:
– Все выводы держи про себя. Всякую важную мысль обдумай несколько раз с разных точек зрения.
– Ты осторожен в суждениях, Птолемей, Это радует. Правитель, который не довольствуется свидетельством только собственных глаз, а призывает на помощь и чужие, правит достойно и на благо процветанию страны. Значит, при твоем правлении не будет скоропалительных действий. Всё будет сделано, как ты повелел.
Сразу же после смерти Александра Птолемей понял устремленность нового времени, заключавшуюся в том, чтобы превратить гигантское государство, созданное великим царем, в ряд отдельных государств.
Египет будет первым, и он будет вождем и душою этого нового направления, которое очень скоро, Птолемей не сомневался в этом, приобретет перевес в исполинском государстве Александра.
В ближайшее время Птолемей собирался заключить соглашение с Антипатром, Антигоном, Лисимахом и Селевком, создать мощный союз против регента.
Пердикка был прав, видя в Лагиде самого опасного из своих противников. С того момента, когда Птолемей вступил в управление своей сатрапией, он готовился к борьбе с Пердиккой, неизбежность которой понимал. В первую очередь необходимо было устранить прежнего сатрапа Египта Клеомена, который согласно сделанным в Вавилоне распоряжениям должен был быть подчиненным ему, как гиппарх. Лишившись своего могущественного положения, Клеомен склонился к партии Пердикки.
Вторым неотложным и самым главным делом было склонить Арридея без согласия с Пердиккой доставить в Египет тело Александра.
Трагический год смерти царя подходил к концу. Птолемей вступил в переговоры с Селевком, чтобы он убедил Арридея выступить из Вавилона без приказа регента при первом же благоприятном случае, так как опасался, что Пердикка, чтобы придать траурной процессии еще больше торжественности, будет сопровождать тело Александра в Египет вместе с царской армией. Дальновидный Птолемей прекрасно понимал, что его авторитет может сильно пошатнуться, если в Египте появится более высокая власть и военные силы под предводительством не его, а Пердикки. Кроме того, значительные военные силы в Александрии еще поддерживали Клеомена.
Медлить было нельзя. Филокл с надежным отрядом верных Птолемею всадников срочно отправился в Александрию. Разговор Птолемея с Филоклом накануне был кратким, но оба понимали, что от результата этой поездки зависит очень многое.
– Огромные хищения Клеомена из государственной казны очевидны. Все свидетельства, подтверждающие это, будут готовы через два дня, – доложил перед отъездом Филокл. – Жадность и жестокость Клеомена дошли до полного безрассудства. С местным населением он обращался изощренно безжалостно, облагая неимоверными налогами, на которых сказочно обогатился.
– Клеомена надо доставить в Мемфис живым и невредимым, – задумчиво сказал Птолемей.
– Пердикка будет его защищать, – предупредил Филокл.
– Да, ты прав. Селевк сообщил, что между ними ведутся тайные переговоры.
Рабочий день Птолемея начинался с раннего утра незадолго до восхода солнца. Начинался, как и много лет подряд, с энергичной пробежки с преодолением препятствий. Темп утреннего бега не ослабевал уже многие годы, – был таким же, как во времена Александра. После пробежки подвижный и энергичный Птолемей занимался тренировочными упражнениями, выполняемыми ежедневно каждым македонским воином, где бы он ни был: спортивная борьба панкратион с воинами, метание копья и дротиков с земли и на скаку с лошади, схватка на мечах, затем обливание холодной водой и после легкого утреннего завтрака, небольшого куска хлеба, смоченного в вине, нескончаемые часы серьезной работы.
Каждое утро Птолемей созывал военачальников, управителей рабов, чиновников, хранителей документов и рукописей, слушал наставления на день грядущий жреца Тимофея и назидательные истории. К своим новым обязанностям он относился очень серьезно.
Ежедневно Птолемей получал срочные донесения и был в курсе всех событий, происходящих в Египте и государстве. Он с нетерпением ждал донесений из Вавилона от Селевка относительно замыслов Пердикки.
Долгожданное тайное послание от Селевка гонец доставил поздним вечером вскоре после отъезда Филокла.
Селевк сообщал, что настал удобный момент для торжественного выступления из Вавилона траурной процессии с телом Александра в Египет. Пердикка срочно отбыл из Вавилона вместе со своими ближайшими сподвижниками и частью царского войска, чтобы подавить мятежных греков, которые, сделали попытку возвратиться на свою исконную родину из основанных Александром на Востоке городов. Эта новость не на шутку встревожила Пердикку, так как в Греции налицо признаки всеобщего восстания против македонян и возвращение на родину полчищ испытанных в боях воинов грозит страшными бедами.
– Александр увел войну из Эллады. Теперь похоже война снова вспыхнет в Элладе и начнут войну ненавидящие Македонию Афины, – с сожалением и тревогой подумал Птолемей.
Птолемей снова склонился над посланием Селевка и радостно воскликнул:
– Родился Александр IV!..
И далее прочитал, что после отправки саркофага с телом Александра из Вавилона, Роксана с новорожденным царем в сопровождении надежной охраны выедет в Македонию. И главное, Арридей готов без согласования с регентом, не дожидаясь возвращения Пердикки в Вавилон, сопровождать тело царя в Египет.
«Наверняка в пути Арридея догонит, если не сам Пердикка, то кто-нибудь из его ближайшего окружения. Надо успеть до их прибытия разобраться с Клеоменом и его сторонниками. Скорей бы получить сообщение от Филокла», – размышлял Птолемей.
Селевк передал гонцу срочное послание для Птолемея, в котором сообщал, что траурная процессия с телом Александра Великого покинула пределы Вавилона и находится на пути к Дамаску. Едва гонец вышел из покоев могущественного сатрапа, Селевк прошел на террасу. Перед ним в лучах заходящего солнца покоился великий город, который теперь был подвластен ему, Селевку. Вавилон был не только самым большим, но и самым красивым из всех известных ему городов. Недаром Александр именно Вавилон собирался сделать столицей своего царства. Сегодня Александр навсегда покинул Вавилон. Теперь Вавилон будет столицей Селевкидов. Так хотел Селевк и так будет, ибо свои желания он всегда воплощал в жизнь!..
Вскоре после своего вступления во владение Вавилонией Селевк вместе со своей женой Апамой поселился в роскошных покоях царской резиденции по соседству с живущими во дворце Арридеем и Роксаной с новорожденным сыном Пердикка после захоронения Александра собирался обосноваться вместе с Арридеем в царском дворце в Сузах, а Роксану с сыном отправить в Македонию к Олимпиаде, которая настаивала на их срочном приезде в Пеллу.
Едва Пердикка спешно отбыл из города, чтобы расправиться с мятежными греками, Селевк принял решение переговорить с Арридеем и убедить нового царя сопровождать саркофаг с телом Александра в Египет до возвращения регента. Инициатором переговоров был Птолемей, Селевк высоко ценил дипломатический талант Птолемея и полностью поддержал его.
Селевк каждый день проходил через огромные залы дворца и каждый раз не переставал восхищаться сказочными красотами, роскошью и величием. И в этот раз он замер перед исполинскими крылатыми быками и вскинул вверх голову, прежде чем пройти через тронный зал в покои Арридея. Крылатые великаны шествовали в разные стороны. На головах круглые ступенчатые шапки, бороды завиты в изящно вырезанные в камне локоны. Немые стражи с человеческими ликами молча взирали на Селевка и застывших у входа телохранителей. Взгляд выточенных из бирюзы глаз был повелителен и всезнающ. Он пронизывал всякого, приближающегося к всемогущему владыке Вавилона.
«Александра Великого уберечь не смогли даже всесильные стражи, – подумал Селевк. – Теперь я здесь хозяин. Зорче следите за моими врагами».
Быстрыми шагами, минуя расступающуюся перед ним стражу, Селевк направился в покои Филиппа III, который для него всегда оставался слабоумным Арридеем. Филиппом он называл только доблестного отца великого Александра.
После провозглашения Арридея царем, здоровье его пришло в полное расстройство, слабый разум сковал страх. Иногда по ночам, прислушиваясь к малейшим шорохам, потрескиванию огня в светильниках, Арридей вдруг начинал слышать голоса, грозящие убить его. Громче всех и отчетливей звучал голос царицы Олимпиады и Роксаны. Он натягивал на голову одеяло, зарывался в подушки, но страх душил его. Визг сотен грозных голосов не давал спать. Ноги и руки Арридея дрожали. Он с трудом поднимался с ложа, звал телохранителей. Часто с ними на посту, сидя в кресле, он проводил остаток ночи. Когда Селевк в полном вооружении вошел в покои слабоумного царя, тот в испуге спрятался за ложем. Селевк с трудом вытащил его из укрытия и стал успокаивать.
– Арридей, ты царь, и не должен никого бояться, тем более меня. Я – твой защитник, а не враг.
Арридей сосредоточенно смотрел в потолок, напряженно думал. Глубоко вздохнув, то ли с облегчением, то ли с грустью, согласился.
– Ты прав, Селевк, я царь, как и Александр. Я всегда говорил Александру, а он сердился, что он скоро умрет, а я буду царем.
– Вот ты и стал царем, и настало время срочно отправить тело Александра в Египет.
В глазах Арридея отразился неподдельный ужас. Его охватила паника.
– В Египет? Зачем? Меня могут убить по дороге.
Селевк усадил трясущегося Арридея на ложе, обнял за плечи.
– Разве ты забыл, что последняя воля Александра гласила: он должен быть погребен в оазисе Сива, где жрецы приветствовали его как сына Зевса-Амона и где предрекли ему господство над всей землей.
– Да, да, вспомнил.
И вдруг улыбнулся и посмотрел на Селевка доверчивыми, как у ребенка, глазами.
– Может быть, и меня жрецы будут приветствовать, как Александра?
Селевк согласно кивнул, взял руку Арридея в свои руки и стал их гладить, пристально глядя в глаза слабовольного царя, чтобы подчинить его своей воле.
– А почему бы и нет? Жрецы и тебя могут признать сыном Зевса-Амона. Кроме того, именно тебе, как царю, поручено сопровождать саркофаг с телом царя.
– Вспомнил. Пердикка говорил об этом. Но в Вавилоне так хорошо. Спокойно.
Селевк усмехнулся.
– Спокойно? То-то здесь отравили Александра и убили Статиру.
От напоминания Селевка Арридея снова начало трясти.
– Ты не должен ждать возвращения Пердикки. Он может снова отложить отправку тела Александра в Египет. Значит, Роксана будет рядом с тобой. У Роксаны родился сын. Законный наследник. Она и Пердикка убили Статиру, так как та ждала ребенка от Александра. Роксана ненавидит всех соперников своего сына, а ты её самый опасный соперник. Надо, чтобы её срочно отправили в Македонию.
Страх снова сковал всё тело Арридея. Подавленным голосом он спросил:
– А вдруг Пердикка разозлится, будет мне мстить за то, что я не послушался его.
Повелительным голосом Селевк спросил:
– Арридей? Кто царь? Пердикка или Филипп III?
Взгляд Арридея неожиданно стал властным. Он поднялся, распрямил плечи:
– Я, я – царь Филипп III!..
– Значит, кто должен отдавать приказы, принимать решения? – перешел в наступление Селевк.
На лице Арридея вспыхнула торжествующая улыбка облегчения. Он уже твердым голосом ответил:
– Царь Филипп III!..
– Твое имя будет прославлено в веках, так как ты, а не Пердикка, проводишь в последний путь Александра. Самые знаменитые историки опишут это событие, в котором царь Филипп III возглавил траурное шествие из Вавилона в Египет. Ты выразишь этим поступком свою царскую волю. Докажи всем, что ты царь. И тогда никто не посмеет тебе перечить. А мои воины будут надежно охранять тебя в пути, – вдруг Пердикка вздумает догнать траурное шествие.
– Когда ты советуешь отправиться в путь?
– Немедленно.
– Благодарю тебя, мудрый Селевк. Я – царь. Я докажу всем, что я – царь. И Роксане, и Пердикке.
Арридей подошел вплотную к Селевку и, явно смущаяясь, тихим голосом попросил:
– Пердикка обещал мне найти жену. Красавицу!.. Ты не можешь сегодня же прислать мне красавицу, чтобы не было страшно ночами, чтобы она согревала меня?
Селевк согласно кивнул. Посмотрел на ложе царя и увидел нарядную куклу. Он стремительно вышел из покоев Арридея. Ему предстояло за несколько дней всё подготовить для траурного шествия.
Вынос тела царя из дворца для отправки в дальнюю дорогу должен был состояться до восхода солнца.
Читать бесплатно другие книги:
