Танки ленд-лиза в бою Барятинский Михаил
Словом, ясности приведенный фрагмент воспоминаний не прибавил. Попробуем обратиться к более беспристрастному источнику: документам военных лет. В частности, к «Краткому отчету о действиях МК.III», датированному 15 января 1942 года, который составило командование 136-го отдельного танкового батальона, участвовавшего с 15 декабря 1941 года в контрнаступлении под Москвой. Этот отчет, по-видимому, можно считать одним из первых документов, содержащих оценку ленд-лизовской техники.
«Опыт применения „валентайнов“ показал:
1. Проходимость танков в зимних условиях хорошая, обеспечивается движение по мягкому снегу толщиной 50–60 см. Сцепление с грунтом хорошее, но при гололедице необходимы шпоры.
2. Оружие действовало безотказно, но были случаи недоката пушки (первые пять-шесть выстрелов), видимо, из-за загустения смазки. Оружие очень требовательно к смазке и уходу…
3. Наблюдение в приборы и щели хорошее…
4. Моторная группа и трансмиссия работали хорошо до 150–200 часов, в дальнейшем наблюдается снижение мощности двигателя…
5. Броня хорошего качества…
Личный состав экипажей проходил специальную подготовку и танками владел удовлетворительно. Командный и технический состав танки знал слабо. Большое неудобство создавало незнание экипажами элементов подготовки танков к зиме. В результате отсутствия необходимых утеплений машины с трудом заводились на морозе и поэтому держались все время в горячем состоянии, что вело к большому расходу моторесурсов. В бою с немецкими танками (20.12.1941 г.) три „Валентайна“ получили следующие повреждения: у одного 37-мм снарядом заклинило башню, у другого — пушку, третий получил пять попаданий в борт с дистанции 200–250 м. В этом бою „валентайны“ подбили два средних танка Т-3.
В целом MK.III — хорошая боевая машина с мощным вооружением, хорошей проходимостью, способная действовать против живой силы, укреплений и танков противника.
Отрицательные стороны:
1. Плохое сцепление гусениц с грунтом.
2. Большая уязвимость тележек подвески — при выходе из строя одного катка танк двигаться не может.
3. К пушке нет осколочно-фугасных снарядов».
Сомневаться в объективности этого отчета, составленного по горячим следам, нет оснований. Интересно отметить, что советские танкисты, как и их английские коллеги, отмечали в качестве недостатка отсутствие в боекомплекте пушки осколочно-фугасных снарядов, но не заметили тесноты боевого отделения, по-видимому, потому, что у Т-34, например, оно было еще теснее. Ряд же конструктивных особенностей танка вызывал критику исключительно в частях Красной армии. Само собой разумеется, что в Англии или Западной Европе, а уж тем более в Северной Африке или Бирме вода в системе охлаждения танка не замерзала по причине отсутствия морозов. Большая часть недостатков «Валентайна» (да и не его одного), упоминаемых в наших документах и воспоминаниях, связана с климатическим фактором, затруднявшим эксплуатацию. И тут мы подходим к ещё одной причине негативных оценок этой боевой машины у некоторых наших танкистов (как правило, правда, воевавших на ней недолго).
Танк «Валентайн IX» на улице г. Яссы. Румыния, август 1944 года.
«Валентайн IV» на улице Вильнюса. 13 июля 1944 года.
Мостоукладчик Valentine-Bridgelayer на НИИБТ Полигоне в Кубинке. 1945 год.
Хлопот было много! Промыть систему охлаждения и залить в неё антифриз — хлопоты! При температуре ниже -20 °C к отечественному дизтопливу надо добавлять тракторный керосин (у нас просто не было дизтоплива необходимого качества, а на «валентайнах» стояли автомобильные дизели) — хлопоты! Для сохранения тепла двигателя надо прикрывать радиаторы фанерой, брезентом или старой шинелью (на «Валентайне», кстати, для этой цели рекомендовалось отключать один из вентиляторов, сняв приводной ремень) — опять хлопоты! Конечно, подобных мероприятий требовала и отечественная техника, но, во-первых, она создавалась уже с учетом качества отечественных ГСМ и уровня технического обслуживания, а потому по этим причинам и ломалась реже. К тому же за сломанную отечественную технику наказывали меньше, чем за импортную, за которую было «золотом плачено». Ничего кроме устойчивой ненависти к иностранным боевым машинам, в том числе и к «Валентайну», у зампотехов и техников это обстоятельство вызвать не могло. А какие чувства мог испытывать, например, механик-водитель, читая следующие положения инструкции по эксплуатации:
«Если после 4–5 попыток двигатель английского танка завести не удалось, надо, при наличии приспособления для запуска с помощью эфира, зарядить пистолет ампулой, нажать на рычаг прокола капсюля и стартером завести двигатель. После заводки двигателя не давать ему работать на оборотах выше 800 в минуту до момента, пока температура масла не достигнет 2ТС (80°F), а давление масла не поднимется до 60–80 ф/дм2.
По достижении данных показаний число оборотов должно быть увеличено до 1000 в минуту, а через 2–3 минуты работа может производиться на высшем числе оборотов.
Движение танка можно начать только после полного прогрева двигателя и обязательно с первой передачи во избежание повреждений (при застывшей смазке) коробки перемены передач, дифференциала и бортовых передач».
Вот так! Мало того что нужно за температурой следить, так ведь и трогаться нужно только с первой передачи! (На Т-34, как известно, вплоть до конца 1943 года вообще пользовались только одной второй передачей, остальные в движении просто не включались.) Действительно — керосинка какая-то, а не танк! И вообще — явление глубоко чуждой нам военно-технической культуры!
Правда, к концу войны, по мере роста нашей собственной военно-технической культуры и использования многих иностранных технических решений на отечественной технике, претензий к «Валентайну» становилось все меньше и меньше. Во всяком случае, по поводу сложной конструкции и тяжелой эксплуатации.
В 1945 году в статье «Анализ развития зарубежной танковой техники за годы войны и перспективы дальнейшего совершенствования танков» генерал-майора инженерно-танковой службы доктора технических наук профессора Н. И. Груздева, опубликованной в сборнике трудов Академии бронетанковых и механизированных войск, «Валентайн» заслужил следующую оценку:
«МК-III, как пехотный (или, придерживаясь весовой классификации, — легкий) танк, безусловно, имеет наиболее плотную общую компоновку и среди этого типа танков является, бесспорно, наиболее удачным, хотя вынос тормозных барабанов вне корпуса, безусловно, неправилен. Опыт с танком МК-III прекращает дискуссию о возможности целесообразного использования автомобильных агрегатов для танкостроения.
Броневая перегородка между моторным и боевым отделением существенно уменьшает потери в экипаже при пожаре и сохраняет моторно-трансмиссионную группу при взрыве снарядов. Приборы наблюдения просты и эффективны. Наличие уравнителей в МК-III и сервомеханизмов, несмотря на невысокую удельную мощность, позволяет обеспечивать удовлетворительную среднюю скорость танка порядка 13–17 км/ч.
Характерным для английских танков МК-III, МК-II и МК-IV является предпочтение, отдаваемое броне; скорость и вооружение получаются как бы второстепенными; несомненно, что если это терпимо в МК-III, то в других танках диспропорция является явным и недопустимым минусом.
Следует отметить надежно работающий дизель GMC.
Из всех существующих легких танков танк МК-III является наиболее удачным. Можно сказать, что в условиях 1940–1943 гг. именно англичане создали тип пехотного танка».
МK.VII «Тетрарх»
В 1936 году британская фирма Vickers-Armstrong в инициативном порядке приступила к разработке легкого разведывательного танка. Новый танк резко отличался от всех предыдущих моделей фирмы и воплотил в себе многие, можно сказать революционные, идеи танкостроителей.
Особенностью танка, без сомнения, была конструкция ходовой части. Для управления использовалась рулевая колонка автомобильного типа. Рулевые тяги поворачивали опорные катки и ведущие колёса, а второй и третий катки при этом ещё и отклонялись от вертикальной оси. Гусеница в результате изгибалась по дуге, а танк поворачивался в ту или иную сторону без подтормаживания и снижения скорости. Опорные катки имели резиновые бандажи. Подвеска — гидропневматическая.
Танк MK-VII на полигоне в Кубинке. 1945 год.
Экипажи 151-й танковой бригады изучают материальную часть английского танка MK-VII «Тетрарх». 1942 год.
Танк имел корпус, собиравшийся на каркасе из уголков с помощью заклепок. В лобовом наклонном листе имелась небольшая рубка, прикрывавшая голову и плечи механика-водителя. Вся передняя часть этой рубки могла открываться, при этом водитель получал отличный обзор, но когда люк закрывался, он мог вести наблюдение только через маленькую смотровую щель. Башня танка, также выполнявшаяся клепаной, была достаточно просторной, но не имела командирской башенки и не обеспечивала командиру танка удовлетворительного обзора.
Горизонтально-оппозитный карбюраторный 12-цилинд-ровый двигатель Meadows MAT мощностью 165 л.с. и пятискоростная коробка передач позволяли боевой машине массой 7,62 т развивать скорость 64 км/ч по шоссе и до 45 км/ч по проселочной дороге. Бронирование было легким, и в этом не было ничего удивительного, так как главной целью конструкторов являлась скорость. Тем не менее машина имела бронезащиту на уровне других легких танков того времени — от 4 до 16 мм.
Вооружение состояло из стандартной английской 2-фунтовой пушки и спаренного с ней 7,92-мм пулемета BESA. На правом и левом бортах башни крепилось по одному дымовому гранатомету калибра 101,6 мм. Боекомплект танка состоял из 50 артвыстрелов, 2025 патронов и восьми дымовых гранат. Столь мошное вооружение, нетипичное для легких танков тех лет, стало причиной задержки при принятии машины на вооружение. По массе и бронезащите танк соответствовал классу легких танков, а по вооружению — крейсерских. В итоге танк классифицировали как «легкий крейсерский» и 23 июня 1938 года приняли на вооружение под названием Light Cruiser Mark VII (А17). Спустя год машина получила и имя собственное Tetrarch («Тетрарх»).
Производство «тетрархов» осуществлялось на заводе фирмы Metropolitan Carriage, Wagon and Finance Co. Ltd в Бирмингеме и продвигалось довольно медленно, отчасти потому, что возникало много проблем с необычной подвеской, отчасти из-за ущерба, нанесенного заводу немецкой авиацией. Первые серийные легкие танки Мк VII вышли из ворот завода в ноябре 1940 года. После выпуска 177 боевых машин производство его в 1942 году прекратили.
В 1942 году в рамках поставок по ленд-лизу 20 «тетрархов» прибыли в Советский Союз, 19 из них были включены в состав советских частей и соединений и использовались в боях в течение 1943 года.
Летом 1942 года «тетрархи» поступили из 9-го уланского полка британской армии сначала в учебный лагерь в Сумгаите, а в ноябре в 151-ю танковую бригаду (45-я армия Закавказского фронта), дислоцировавшуюся в г. Ленинакан Армянской ССР. Бригада в составе 24 Т-26 и 19 MK.VII занималась охраной государственной границы СССР и коммуникаций в Северном Иране, по которым доставлялись грузы в Советский Союз. 5 января 1943 года она морем была переброшена в Туапсе и поступила в распоряжение 47-й армии (Черноморская группа Закавказского фронта).
Колонна танков MK-VII на марше. На корме последней машины видны опознавательные знаки и маркировка 1-й английской бронетанковой дивизии, из состава которой танки и были переданы СССР.
Колонна танков MK-VII на марше. 151-я танковая бригада, Закавказский фронт, 1942 год.
19 марта 14 «тетрархов» (из них четыре неисправных) были переданы из 151-й танковой бригады в 563-й отдельный танковый батальон, на вооружении которого к тому времени состояли два БТ-7, два Т-34, два Т-26, два Т-60, один «Валентайн» и один МЗл. Согласно боевому распоряжению командующего бронетанковыми и механизированными войсками 18-й десантной армии от 25 марта 1943 года, взвод в составе четырех MK.VII с тремя боекомплектами и двумя заправками горючего был придан 3-му стрелковому корпусу. В марте — апреле в районе Шапсукского моста эти танки использовались в качестве неподвижных огневых точек. В конце мая 1943 года оставшиеся на ходу семь танков передали в 132-й отдельный танковый батальон. В июне командир батальона направил в штаб армии доклад, в котором сообщал, что «материальная часть танков „Виккерс“ МК. VII сильно изношена, а запасных частей к этим танкам нет ни в армии, ни на ремонтных базах фронта…» 14 сентября 1943 года оставшаяся материальная часть 563-го отдельного танкового батальона (в том числе и два исправных «Тетрарха») была передана в 5-ю гвардейскую танковую бригаду Один MK.VII был подбит в бою 29 сентября, а второй 1 октября 1943 года получил прямое попадание вражеского снаряда и сгорел на позиции. Этим завершился боевой путь «тетрархов» в Красной армии.
Что касается последнего — двадцатого «Тетрарха», то он был направлен для испытаний на НИИБТ Полигон в подмосковную Кубинку. Здесь танк подвергся всесторонним испытаниям. К числу его достоинств советские специалисты отнесли удобство управления, хорошую подвижность, проходимость и маневренность. Танк оказался довольно неприхотливым к типу используемого топлива. Но при этом, конечно, имел слабое бронирование. Попытки оснастить его дополнительными бронелистами оказались неудачными, так как догруженный танк терял свою подвижность и проходимость, а двигатель при движении без дорог перегревался. Без дополнительной же брони огневая мощь и подвижность танка МК.VII оказались сравнимыми с Т-26, БТ и Т-70 при меньшей массе.
MK.IV «Черчилль»
История тяжелого пехотного танка «Черчилль» началась в сентябре 1939 года, когда в генеральном штабе британской армии разработали техническое задание на танк А.20. Им предполагалось заменить уже находившийся в серийном производстве и поступавший в войска тяжелый пехотный танк Мк II «Матильда». Потребность в новой, еще более мощной боевой машине возникла, по-видимому, по весьма простой причине. Началась Вторая мировая война, британские войска отправились на континент, и перед ними вновь возникли ощетинившиеся стволами орудий укрепления «Линии Зигфрида», а страх перед позиционной войной с Германией был у английского военного руководства уже генетическим.
Предполагалось, что новая боевая машина будет иметь лобовую броню не менее 60 мм, что обеспечит ей защиту от 37-мм немецких противотанковых орудий, и будет развивать скорость около 16 км/ч. Вооружение — две 2-фунтовые пушки и спаренные с ними пулеметы BESA — планировалось разместить в спонсонах по бортам танка. Наконец, для лучшего преодоления вертикальных препятствий гусеница должна была охватывать корпус машины.
В итоге получился танк периода Первой мировой войны, выполненный на более высоком техническом уровне (всё-таки 20 лет прошло)! Справедливости ради надо отметить, что существовали и другие варианты вооружения, отличавшиеся от изложенного как калибром, так и размещением орудий. Впрочем, альтернативу спонсонам разработчики техзадания видели только в установке одного орудия в башне, а другого — в лобовом листе корпуса (по примеру французского тяжелого танка Bldis).
Контракт на окончательную разработку проекта и постройку четырех прототипов был заключен в декабре 1939 года с Вулвичским Королевским арсеналом и фирмой Harland and Wolff Ltd. из Белфаста. Прототип изготовили осенью, а его испытания продолжались до конца 1940 года. Первые же 14 серийных танков, получивших армейское обозначение Мк IV, покинули цеха Vauxhall Motors лишь в июне 1941-го. Новая боевая машина получила название «Черчилль».
Ещё в ходе проектирования танка начала складываться так называемая производственная группа, в которую вошли 10 английских фирм, выпускавших «Черчилли» вплоть до декабря 1945 года. За это время было изготовлено 5640 боевых машин этого типа.
Конструктивно танк первой серийной модификации Мк IV «Черчилль I» представлял собой весьма оригинальную машину. Корпус танка был выполнен в виде прямоугольной сварной коробки. За счет охвата гусеницами корпуса английским конструкторам удалось сделать его равным ширине танка. Это обеспечило достаточно свободную компоновку узлов и агрегатов внутри машины и комфортные условия работы экипажа. Максимальная толщина брони корпуса составляла 101 мм, башни — 89 мм.
Вооружение танка на первый взгляд было довольно мощным. Не имея в 1941 году никакой другой танковой пушки, кроме 2-фунтовой, англичане разместили ее в башне в спаренной установке с пулеметом BESA. Для танка массой 37,9 т этого, по-видимому, казалось мало, и в лобовом листе корпуса, слева от механика-водителя, установили 3-дюймовую гаубицу. Огневые возможности последней, впрочем, были сильно ограничены выносом вперед направляющих колёс.
Двенадцатицилиндровый горизонтально-оппозитный карбюраторный двигатель жидкостного охлаждения Bedford «Twin-Six» мощностью 350 л.с. позволял машине развивать скорость до 27 км/ч. Большего от танка сопровождения пехоты и не требовалось.
Пехотный танк «Черчилль III» во время испытаний на НИИБТ Полигоне. Сентябрь 1942 года.
Трансмиссия включала в себя однодисковый главный фрикцион сухого трения, механическую четырёхскоростную коробку передач Merrit-Brown Н4, объединенную в один агрегат с дифференциальным механизмом поворота, и бортовые передачи.
Ходовая часть применительно к одному борту состояла из 11 необрезиненных сдвоенных опорных катков малого диаметра, ведущего колеса заднего расположения и направляющего колеса. Поддерживающие колеса отсутствовали, их функции, как и на танках Первой мировой войны, выполняли специальные направляющие. Подвеска — индивидуальная балансирная на цилиндрических пружинных рессорах.
Вполне естественно, что в конструкцию танка в процессе серийного производства вносились многочисленные изменения, которые, правда, не затронули в целом ни компоновку, ни ходовую часть, ни двигатель, ни трансмиссию. В основном они свелись к установке различных вариантов вооружения. Так, на модификации «Черчилль II» вместо гаубицы в лобовом листе корпуса установили второй пулемёт BESA.
Танк «Черчилль IV» 10-го гвардейского танкового полка прорыва, подбитый и оставленный на немецких позициях. Воронежский фронт, 1-я танковая армия, июль 1943 года.
С февраля 1942 года начался выпуск модификации «Черчилль III», вооруженной 6-фунтовой пушкой в сварной башне увеличенного размера. «Черчилль IV» отличался от предыдущей модели способом изготовления башни — она была литой. На большинстве этих машин установили 6-фунтовую пушку Мк V с более длинным стволом.
Танки двух последних модификаций и были отправлены в Советский Союз в рамках программы ленд-лиза. Всего было отправлено 344 боевых машины, из которых до места назначения добрались только 253 единицы. Первые 10 танков прибыли в СССР в июле 1942 года. «Черчилли», так же как и тяжелые танки советского производства, поступали в отдельные гвардейские танковые полки прорыва. В каждом полку по штату № 010/267 полагалось иметь 21 танк и 214 человек личного состава. Звание «гвардейский» присваивалось сразу после приказа о формировании полка. Кроме полков прорыва в 1944 году стали создаваться отдельные танковые полки армейского или фронтового подчинения. В их состав нередко включали и иностранные танки. Следует отметить, что в советских документах тех лет эти машины обычно имели обозначение MK.IV или MK-IV.
«Черчилль IV» из состава 48-го отдельного гвардейского танкового полка прорыва на подступах к Киеву. Ноябрь 1943 года. На башне машины надпись: «За Радянську Украiну».
Боевой дебют «Черчиллей» на советско-германском фронте состоялся в ходе Сталинградской битвы. В разгроме окруженной немецкой группировки приняли участие 47-й и 48-й отдельные гвардейские танковые полки прорыва. Впоследствии 48-й полк был выведен в тыл, пополнен материальной частью и передан в оперативное подчинение 38-й армии, в составе которой участвовал в освобождении Киева 6 ноября 1943 года.
Участвовали «Черчилли» и в Курской битве. Например, в состав 5-й гвардейской танковой армии в боях под Про-хоровкой входили 15-й (10 MK.IV) и 36-й (21 MK.IV) гвардейские полки прорыва. Впоследствии 15-й полк получил танки KB-1С, а 36-й вновь пополнился «Черчиллями» и был переброшен на Ленинградский фронт. В 1-ю гвардейскую танковую армию в середине июля прибыл 10-й отдельный гвардейский танковый полк прорыва, а 21 июля во взаимодействии с 39-й танковой бригадой, 174 и 57-й стрелковыми дивизиями он атаковал позиции противника в направлении Андреевка — Петрополье — Копанки. В ходе боя танки были отрезаны от пехоты и практически все подбиты — в первый день сгорело 16 «Черчиллей». После этого полк вывели в тыл и перевооружили другой материальной частью. На Брянский фронт 13 июля 1943 года прибыл 34-й отдельный гвардейский танковый полк прорыва. 5 августа 1943 года его «Черчилли» первыми ворвались в Орёл.
На Ленинградском фронте в апреле 1943 года находился 49-й отдельный гвардейский танковый полк прорыва, имевший на вооружении 21 танк «Черчилль» и три бронетранспортера «Универсал». Этот полк, совместно с прибывшим на Ленинградский фронт 36-м отдельным гвардейским танковым полком прорыва, вел бои до полного снятия блокады Ленинграда. В составе Волховского фронта в оперативном подчинении 8-й армии с 17 марта 1943 года сражался 50-й отдельный гвардейский танковый полк прорыва. Редкий случай — этой части во взаимодействии с другими подразделениями предстояло действовать в соответствии с тактическим предназначением — прорывать долговременную полосу обороны противника. В процессе эксплуатации танков «Черчилль» в лесисто-болотистой местности наши танкисты отмечали их недостаточную проходимость и неприспособленность к русской зиме. В частности, все штатные каталитические обогреватели через несколько дней эксплуатации по просьбе танкистов были заменены печками отечественного производства.
Киевляне приветствуют освободителей — танки MK-IV («Черчилль III») 48-го отдельного гвардейского танкового полка прорыва. Ноябрь 1943 года.
«Черчилль III» предположительно из состава 49-го отдельного гвардейского танкового полка прорыва. Ленинградский фронт, февраль 1944 года.
«Черчилли» 21-го отдельного гвардейского танкового полка прорыва на улице освобожденного Выборга. Июнь 1944 года.
К началу Выборгской операции 10 июня 1944 года в составе 21-й армии Ленинградского фронта имелся 21-й отдельный гвардейский танковый полк прорыва, частично укомплектованный «Черчиллями». Его танки вели бой за Выборг с 18 по 20 июня. К моменту освобождения города в составе полка насчитывалось шесть «Черчиллей» и 32 танка КВ.
Как уже упоминалось, танками «Черчилль» были укомплектованы (иногда частично) и линейные танковые полки. Например, 39-й отдельный Киевский танковый полк по состоянию на 2 марта 1944 года отличал весьма пестрый состав боевых машин: три KB, две «матильды», три «Черчилля», два Т-70, два Т-60 и 38 Т-34. В составе 8-й армии Ленинградского фронта находился 82-й отдельный танковый полк (11 KB-1С и 10 «Черчиллей»). В сентябре 1944 года этот полк участвовал в освобождении от фашистских захватчиков Татлина и островов Моонзундского архипелага. Это были последние бои «Черчиллей» на советско-германском фронте.
Как видим, несмотря на довольно ограниченное количество боевых машин этого типа, поступивших на советско-германский фронт, танки «Черчилль» использовались достаточно интенсивно. Однако встретить более или менее объективную оценку современников очень трудно. Как правило, все сводится к уже упоминавшемуся «подковыванию». Давать же оценку боевой машине спустя несколько десятилетий — дело еще более сложное. Как правило, по причине дефицита фактического материала. И действительно — чем можно оперировать? Тактико-техническими характеристиками, далеко не полными описаниями боевых действий да отрывочными отзывами ветеранов-танкистов. Поэтому, когда в руки автора попадает документ тех лет, в котором даётся всесторонняя оценка боевой машины, — это удача! Время сохранило любопытный документ — «Отчет по кратковременным испытаниям английского тяжёлого танка MK-IV „Черчилль“ на НИИБТ Полигоне ГАБТУ Красной армии», датированный 16 сентября 1942 года. Обратимся к главе «Выводы», предварительно заметив, что испытаниям подвергался танк модификации «Черчилль III».
«I. Оценка боевых свойств танка MK-IV. Сравнение основных тактико-технических данных MK-IV с отечественными танками КВ-1 и KB-1С
№ п/п Наименование данных Танк MK-IV (Англия) Танк КВ-1 (СССР) Танк KB-1С (СССР) 1 Боевой вес в т 40 47,5 42,5 2 Габариты в мм: а) длина 7440 6675 6675 б) ширина 3250 3320 3250 в) высота 2490 2710 2130 г) клиренс 508 430 430 3 Количество и калибр пушек 1 — 57 мм 1 — 76 мм 1 — 76 мм 4 Количество и калибр пулемётов 2 — 7,92 мм и 1–7,7 мм 4 — 7,62 мм 4 — 7,62 мм 5 Количество и калибр пистолетов-пулемётов 2 — 11,43 мм 1 — 7,62 мм 1 — 7,62 мм 6 Количество и калибр миномётов 1 — 50,8 мм нет нет 7 Боекомплект в шт. а) снарядов осколочно-фугасных нет 68 68 б) снарядов осколочных 41 нет нет в) снарядов бронеб. трассир. 40 22 22 г) патронов для пулемётов 8471 3000 2616 д) патронов для пистолетов-пулемётов 840 300 300 е) дымовых мин 30 нет нет 8 Толщина брони в мм 175 — 77 95 — 75 82 — 60 9 Удельная мощность в л.с./т 8,75 12,6 14,1 10 Максимальная скорость, км/ч 28,1 35 43 11 Средние скорости, км/ч: а) по шоссе 25,4 24 22 б) по просёлку 17,5 18 16* 12 Запас хода в км 245 250 250 13 Экипаж 5 5 5 * величины скоростей танков КВ-1 и KB-1С взяты по данным ГАБТУ КА.
Сравнивая основные тактические данные тяжелых танков MK-IV, КВ-1 и KB-1С у можно сказать следующее.
Танк МК-IV уступает танкам KB-1 и KB- 1С по мощности пушечного вооружения, но имеет преимущества по броневой защите.
Боекомплект к пулемётному вооружению танк MK-IV имеет в три раза больше, по сравнению с танками КВ. Бронебойная граната 57-мм пушки, установленной на танке MK-IV, пробивает броню двух бортов немецкого среднего танка Т-III суммарной толщиной в 60мм с дистанции 950 м. Танк MK-IV имеет значительно меньшую удельную мощность и, как следствие, меньшую максимальную скорость. Несмотря на это, танк МК-IV не уступает по средним скоростям движения танкам КВ-1 и KB-1С. По запасу хода танки MK-IV и KB равноценны.
II. Оценка надёжности танка MK-IV и его эксплуатационных данных
Английский тяжелый танк MK-IV обладает недостаточной надежностью в работе отдельных агрегатов и является недоведенной до конца машиной как в конструктивном, так и в производственном отношении.
Танк MK-IV плохо преодолевает косогоры при движении с креном по причине сбрасывания гусениц. Предельный крен 20° является недостаточным. Кроме того, и при движении с креном менее 20° не исключена возможность сбрасывания гусениц.
Расходы горючего являются вполне нормальными во всех дорожных условиях.
III. Оценка конструкции танка
Броневой корпус несколько необычно удлинен и, соответственно, уменьшен по ширине и высоте. Носовая часть корпуса оказалась низкорасположенной между высокоподнимающимися гусеницами, которые закрыты большими грязевиками. Это создает плохую обзорность для водителя и стрелка. Перископические смотровые приборы, установленные около водителя и стрелка, обзорность увеличивают мало. При положении пушки по ходу танка обрез канала ствола не выходит за габариты грязевиков и находится между ними. Это приводит к тому, что при стрельбе из пушки в таком положении газовой волной срывает и ломает передние грязевики танка.
Смотровые приборы, установленные в башне танка, обеспечивают удовлетворительную обзорность. Аналогичные приборы были установлены в польском танке „Виккерс“ выпуска 1939 г.
Двигатель танка вполне современной конструкции автотракторного типа. Конструкция двигателя выполнена с минимальным применением высокодефицитных цветных металлов и рассчитана на массовое производство. Наряду с этими преимуществами двигатель танка МК-IV является не доведённой до конца конструкцией, и поэтому надежность его в эксплуатации следует поставить под сомнение.
В трансмиссии танка серьезного внимания заслуживает механизм поворота, выполненный в одном агрегате с механической коробкой перемены передач. Механизм поворота обеспечивает поворот танка на месте, легкость управления танком при движении и высокую для тяжелого танка маневренность.
Гидравлический привод управления с сервомеханизмами облегчает управление танком.
Ходовая часть оказалась недостаточно прочной для 40-тонного танка. Как показали кратковременные испытания, с осей тележек отлетают по сварке внутренние опорные катки, вслед за этим теряются внешние опорные катки вместе с осями, балансиры тележек начинают тереться о гусеницу и быстро выходят из строя. Опорные катки тележек своими ребордами в распор прилегают к тракам гусеницы, отчего катки и гусеницы имеют повышенный износ. Катки во время движения сильно нагреваются, что связано с повышенным трением катков о гусеницу. Пальцы гусеницы обладают недостаточной механической прочностью и ломаются.
Заключение
Английский тяжёлый танк MK-IV „Черчилль“ по своему вооружению, броневой защите и маневренности может вести эффективную борьбу с танками немецкой армии.
В данном виде танк MK-IV является не доведенной до конца машиной как в конструктивном, так и в производственном отношении. Во время эксплуатации в войсковых частях танк МК-IV будет требовать частого ремонта с заменой отдельных деталей и целых агрегатов.
Отдельные агрегаты танка (механизм поворота в одном агрегате с коробкой перемены передач и др.) являются оригинальной конструкцией и могут быть рекомендованы для внедрения в отечественном танкостроении».
Оценка довольно подробная и всеобъемлющая, правда, данная ещё до появления «Тигра» и «Пантеры», с которыми «Черчилль», как, впрочем, и наши KB, бороться уже не мог. Но в функции «Черчилля» это в принципе и не входило. Ну а с задачей поддержки пехоты он с успехом справлялся вплоть до конца войны.
Огнемётный танк «Черчилль-крокодил» с прицепом для огнесмеси на НИИБТ Полигоне в Кубинке. 1946 год.
Оценивая конструктивные и эксплуатационные характеристики «Черчилля», необходимо отметить любопытный факт. Пытаясь создать максимально неуязвимый пехотный танк, способный к тому же сравнительно легко преодолевать фортификационные сооружения, англичане запрограммировали целый ряд параметров, которые в одном случае приносили пользу, а в другом вред. Так, большая длина корпуса позволяла легко преодолевать рвы и траншеи, но при этом машина имела соотношение L/B, равное 1,72 (у «Тигра» — 1,12), что резко ограничивало ее маневренные качества даже при наличии весьма удачной трансмиссии. Охват гусеницей корпуса, с одной стороны, позволял машине преодолевать препятствия, не доступные для других танков, а с другой, привёл к резкому повышению поражаемости лобовых ветвей гусениц. Почти все подбитые танки имели попадания в лобовые ветви. Кроме того, зимой салазки верхней ветви гусениц забивались снегом (это особенно проявилось в России), из-за чего гусеница поднималась выше погона башни и заклинивала её.
Иногда приходится сталкиваться с мнением, что вооружение «Черчилля» было принесено в жертву броневой защите. Это не так — англичанам просто нечего было приносить в жертву. За время Второй мировой войны они так и не создали мощной танковой пушки, в итоге приспособив для этой цели противотанковую 17-фунтовку. Но для «Черчилля» она была великовата.
Тем не менее экипажи любили свои боевые машины. Причина этому была, пожалуй, только одна — мощная броневая защита. Здесь уместно привести эпизод из боевых действий 50-го отдельного гвардейского танкового полка прорыва. 22 марта 1943 года пять танков «Черчилль» из этого полка под командованием гвардии капитана Белогуба атаковали противника. Боевые машины ворвались на немецкие позиции, где четыре из них были подбиты, а одна отошла назад. Экипажи не покинули танки, и с 22 по 25 марта находились в них и вели огонь с места. Каждую ночь автоматчики 50-го полка доставляли танкистам боеприпасы и продовольствие. За три дня «Черчилли» уничтожили артиллерийскую батарею, четыре дзота, склад боеприпасов и до двух взводов пехоты. Немцы неоднократно предлагали экипажам подбитых танков сдаться в плен, на что наши отвечали огнем. 25 марта танкистам удалось зацепить трактором танк Белогуба и отбуксировать его в тыл. Экипажи трех других танков отошли с пехотой. Не оценивая организацию боя, приведшую к такому итогу, следует подчеркнуть, что экипажи, просидевшие в танках трое суток, не потеряли ни одного человека убитым. Жизнь танкистам спасла броня «Черчиллей», которую за это время так и не смогла пробить немецкая артиллерия.
МЗл
Лёгкий танк МЗ был принят на вооружение армии США 5 июля 1940 года. Эта машина стала широко известной под названием «Генерал Стюарт», или просто «Стюарт». Имя собственное ему присвоили англичане, получившие в 1941–1942 годах по программе ленд-лиза большинство боевых машин этого типа.
Лёгкий танк МЗл (МЗА1 «Стюарт») на полигоне в Кубинке.
Производство танков МЗ началось в марте 1941 года на заводе компании American Car and Foundry. Корпус танка собирался из катаных броневых листов на каркасе из уголков и полос с помощью клепки, а у танков поздних выпусков — частично с помощью сварки. Внутри корпус делился на два отделения: объединенное управления и боевое и моторное.
Довольно комфортабельно оборудовались лишь места механика-водителя и его помощника, по совместительству выполнявшего обязанности стрелка из курсового пулемета. Их сиденья имели спинки, регулировались по высоте и даже оснащались ремнями безопасности! Поскольку у башни МЗ не было вращающегося полика, наводчик и заряжающий (он же командир танка) обходились без сидений. В походе они размещались на ящиках с боекомплектом 37-мм снарядов, крышки которых имели мягкие подушки, а в бою обслуживали орудие стоя.
Надо сказать, что конструктивно новая машина повторяла своих предшественниц, вобрав в себя целый ряд недостатков, присущих американским танкам 1930-х годов. Так, например, ширина ее лимитировалась размерами стандартного американского наплавного моста предвоенных лет. Высокий и короткий корпус не позволил разместить в башне артсистему калибром крупнее 37 мм. Узкие гусеницы, заимствованные у более лёгких машин, обусловили высокое удельное давление и ограниченную проходимость по слабым грунтам.
К основным достоинствам танка МЗ следует отнести высокую эксплуатационную надежность и прекрасные динамические характеристики. Достаточно мощным было и вооружение, состоявшее из 37-мм пушки и пяти 7,62-мм пулемётов Browning M1919A4 (1 — спарен с пушкой, 1 — курсовой, 2 — в бортовых спонсонах, 1 — зенитный).
В ходе серийного производства в конструкцию танка постоянно вносились изменения, главным образом технологические. Так, многогранная клепаная башня на машинах ранних выпусков уступила место аналогичной по форме, но сварной, а затем ее сменила так называемая «подковообразная» башня, боковые стенки которой состояли из одного гнутого броневого листа. На танках поздних выпусков корпус собирался с частичным использованием сварки.
Колонна танков 5-й гвардейской танковой бригады. Во главе колонны «валентайны», за ними — МЗл. Северо-Кавказский фронт, август 1942 года.
В 1942 году в связи с нехваткой стандартных бензиновых авиамоторов Continental W670–9A мощностью 250 л.с. часть танков выпустили с дизельным двигателем Guiberson Т-1020–4 мощностью 265 л.с. Следует отметить, что дизельные танки не прижились в американской армии, они использовались главным образом в учебных целях и поставлялись на экспорт. В качестве топлива для танков с бензиновыми двигателями использовался авиационный бензин с октановым числом не ниже 92. В случае крайней необходимости мог использоваться бензин с меньшим октановым числом, но не ниже 82.
В апреле 1942 года началось производство «стюартов» модификации МЗА1. Основные изменения затронули конструкцию башни. Внешне она представляла собой «подковообразную» башню МЗ, но без командирской башенки. Для посадки членов экипажа служили два треугольных люка в крыше башни. В распоряжении наводчика и заряжающего имелись перископические приборы наблюдения. Вращение башни осуществлялось с помощью гидропривода, в отличие от МЗ, снабжавшегося только ручным приводом. Возросшая скорость поворота башни потребовала внесения изменений в ее конструкцию. В частности, она получила полик, а рабочие места располагавшихся здесь членов экипажа оборудовали сиденьями.
В маск-установке М23 была смонтирована 37-мм пушка Мб, стабилизированная в вертикальной плоскости, что позволяло значительно повысить точность огня с ходу. Правда, для этого требовалась длительная подготовка наводчиков, что в реальных условиях было трудноосуществимо. Неподвижные пулеметы М1919А4 в спонсонах были сняты. На их месте разместили дополнительную боеукладку. В результате боекомплект танка составил 116 артвыстрелов и 6400 патронов.
С апреля по август 1942 года производство МЗА1 велось параллельно с МЗ. Изменения вносились постепенно, поэтому на некоторых МЗ поздних выпусков встречались сварные корпуса и новые башни, но без полика и гидропривода поворота. На части МЗА1 ранних выпусков можно было увидеть пулеметы в спонсонах (на промежуточных машинах их амбразуры заваривали круглыми заглушками) и клепаные корпуса. Всего до февраля 1943 года выпустили 4621 танк МЗА1, из них — 211 с дизелем.
После американской и английской армий наибольшее количество танков «Стюарт» модификаций МЗ и МЗА1 получила Красная армия. По программе ленд-лиза в СССР было поставлено 1232 боевые машины этого типа: 977 — в 1942 году и 255 — в 1943-м. Первые 46 «стюартов» прибыли в СССР в январе 1942-го, а последние 16 — в апреле 1943-го. В советских документах тех лет невозможно встретить ни обозначений МЗ или МЗА1, ни названия «Стюарт». В Красной армии танк назывался МЗ «лёгкий», или кратко МЗл (МЗЛ).
Экипаж танка МЗл изучает возможность форсирования водной преграды вброд. Северо-Кавказский фронт, август 1942 года. Многие американские танки поначалу поставлялись вместе с экипировкой и личным оружием для экипажа. На фотографии хорошо видны американские танковые шлемы на головах танкистов и пистолеты-пулёметы «Томпсон» у них в руках.
Легкий танк МЗл форсирует вброд водную преграду. Северо-Кавказский фронт, август 1942 года.
Танки МЗл 5-й гвардейской танковой бригады в предгорьях Северного Кавказа. Август 1942 года.
Экипажи танков МЗл готовятся к отражению воздушной атаки. Огонь танкисты готовятся вести не только из пулемёта «Браунинг» М1919А4, но и из пистолета-пулёмета «Томпсон».
МЗл поступали на вооружение батальонов лёгких танков в составе танковых бригад и отдельных танковых батальонов. Последние могли иметь как смешанный состав — из средних МЗс и лёгких МЗл, так и однородный. Например, 6 сентября 1942 года в распоряжение командования Северной группы войск Закавказского фронта прибыл 75-й отдельный танковый батальон в составе 30 танков МЗл. С 7 по 22 сентября 1942 года, ведя бои в районе Кизляра во взаимодействии с 11-м гвардейским стрелковым корпусом, батальон уничтожил 18 танков, 28 противотанковых орудий, 34 миномета, 25 пулеметов, 11 орудий, 3 автомашины, до 1700 солдат и офицеров. За этот период 75-й отдельный танковый батальон потерял 28 танков (из них 9 было эвакуировано), убитыми 33 и ранеными 36 человек.
Из 18 подбитых танков противника большая часть пришлась на счет взвода лейтенанта Павкина. 19 сентября 1942 года, проводя разведку в районе города Малгобек, он обнаружил колонну из 16 немецких танков. Организовав со своим взводом (три танка МЗл) засаду, «лейтенант Павкин атаковал противника и, действуя смело и решительно, уничтожил 11 машин. Потерь в личном составе и материальной части взвод лейтенанта Павкина не имел».
Следует отметить, что в 1942 году большинство танков МЗл было сосредоточено именно в частях и соединениях Северо-Кавказского, а затем Закавказского фронта. На 1 ноября 1942 года, помимо уже упомянутого 75-го отдельного танкового батальона, танки МЗл имелись в 249-м отдельном танковом батальоне (30 единиц), в 15-й (16) и 140-й (16) танковых бригадах. Воевала на этих машинах и 5-я гвардейская танковая бригада.
На Западном фронте в составе 31-й армии, которая в августе 1942 года вела позиционные бои на Сычевском направлении, действовали 92-я танковая бригада (МЗс — 30, МЗл — 20) и 101-я танковая бригада (МЗс — 30, МЗл — 20). 61-й армии была придана 192-я танковая бригада (на 10 августа 1942 года в ее составе имелось пять KB, восемь «матильд», шесть «валентайнов», 14 МЗс, 31 МЗл). Во время проведения Ржевско-Вяземской операции в августе 1942 года 153-я танковая бригада 30-й армии имела в своем составе 51 танк: 24 МЗ «средних» и 27 МЗ «лёгких». Имелись «стюарты» и в составе других фронтов — Воронежского и Северо-Западного.
МЗл не пользовался особым успехом у наших танкистов. Несмотря на прекрасные динамические качества и неплохую бронезащиту, машина отличалась довольно большими габаритными размерами, затруднявшими ее маскировку, и была оснащена авиационным бензиновым двигателем, работавшим на дефицитном высокооктановом топливе. Кроме того, танк требовал регулярного и тщательного технического обслуживания, что было не в традициях наших зампотехов. Причины же довольно высоких потерь танков МЗл кроются не столько в их конструктивных недостатках, сколько в неграмотном тактическом применении танковых частей и подразделений, характерном для Красной армии в этот период. Последнее обстоятельство можно проиллюстрировать следующими примерами.
В июле 1942 года 61-я армия Западного фронта проводила Волховскую наступательную операцию, конечной задачей которой было освобождение г. Волхова Орловской обл. В числе танковых соединений, участвовавших в этой операции, находилась и 192-я танковая бригада (14 МЗс, 31 МЗл, 2 «матильды»). О ее действиях можно почерпнуть сведения из соответствующего отчета.
«5 июля в 5 ч 50 мин после авиационной и артиллерийской подготовки 149-я стрелковая дивизия во взаимодействии со 192-й танковой бригадой перешли в наступление.
К 6 ч 40 мин танковые подразделения овладели пунктами Кабала и Близново. Пехота, попав под сильный фланговый огонь противника, отстала и двигалась за танками очень медленно. Это вынудило танковые подразделения несколько раз возвращаться к пехоте, что привело к дополнительным потерям танков.
Командир 192-й танковой бригады полковник Петров с целью развития успеха ввел в бой свой резерв (лёгкие танки), но и на этот раз пехота была отсечена от танков огнем противника, и последние вынуждены были вступать в единоборство с подошедшими к этому времени танками и противотанковой артиллерией противника. В создавшейся обстановке, когда пехота отстала от танков, было целесообразно ввести в бой мотострелковый батальон, находившийся в резерве командира бригады. Однако этого не было сделано, и танки оказались в тяжёлом положении. К тому же авиация вместо помощи нашим наземным войскам, потеряв ориентировку, несмотря на опознавательные знаки на танках, нанесла удар по подразделениям 192-й бригады, занимавшим Близново. В результате чего было выведено из строя 6 танков.
В это же время 68-я танковая бригада (11 KB, 6 Т-34, 15 Т-60), приданная соседней 342-й стрелковой дивизии, при выходе в атаку приняла танки 192-й танковой бригады, возвращавшиеся к своей пехоте из Близново, за противника и обстреливала их в течение 30 мин, вследствие чего было повреждено несколько танков.
К исходу дня 5 июля 192-я танковая бригада, понесшая большие потери (она потеряла от огня противника, на его минах, а также от бомбежки нашей авиацией и обстрела 68-й танковой бригадой 40 танков из имевшихся на ее вооружении 47), была выведена из боя и отошла на исходные позиции».
В начале 1943 года «стюарты» принимали участие в Новороссийской десантной операции, причем высаживались в первом эшелоне.
Как известно, в ночь на 4 февраля под Новороссийском осуществлялась высадка двух десантов: основного — в районе п. Южная Озерейка и отшгекающего — у п. Мысхако. Для основного десанта привлекались крупные силы: две бригады морской пехоты, стрелковая бригада, 563-й отдельный танковый батальон и подразделения усиления.
563-й отдельный танковый батальон был сформирован в начале лета 1942 года в Сумгаитском танковом лагере. В боевой состав Закавказского фронта он вошел 31 августа и принимал участие в боевых действиях в районе Моздока и Нальчика. В декабре батальон перебросили в Геленджик и укомплектовали однотипной материальной частью — 30 легкими танками МЗА1. В течение января танкисты проходили усиленную подготовку к десантной операции.
3 февраля танки погрузили на десантные суда — несамоходные баржи-болиндеры, имевшие откидные сходни. На каждом разместилось по 10 танков и 2 автомашины ГАЗ, а также по 300–350 морских пехотинцев.
Из-за просчетов при подготовке операции авиация и корабли Черноморского флота нанесли удар по берегу за полтора часа до подхода десанта, причем вслепую, без корректировки стрельбы. В результате огневые средства противника оказались неподавленными, и болиндеры встретил шквальный артиллерийско-минометный огонь. С двух болиндеров, подошедших к берегу первыми, удалось выгрузить только 7 танков, вслед за этим баржи были разбиты снарядами и загорелись. Вспыхнули и танки, находившиеся на них. Третий болиндер был брошен буксиром и остановился в 30–40 м от берега. Разгрузка боевых машин началась прямо в воду. В итоге до суши добралось только 5 танков, остальные пришлось взорвать. Высадившиеся танки в течение трех дней как могли поддерживали подразделения 140-го и 142-го батальонов 255-й бригады морской пехоты в бою с превосходящими силами противника. При этом никаких подкреплений ни с моря, ни с воздуха не поступало, поскольку командование пришло к выводу, что операция закончилась неудачей. Израсходовав топливо и боеприпасы, экипажи взорвали свои танки и вместе с моряками стали пробиваться к плацдарму у Мысхако, захваченному вспомогательным десантом. В ходе высадки и боев в районе Южной Озерейки 563-й отдельный танковый батальон потерял все танки, погиб и весь личный состав батальона.
Совершенно очевидно, что в приведенных эпизодах типаж материальной части не имел никакого значения. Если бы вместо «стюартов» в 192-й танковой бригаде и 563-м отдельном танковом батальоне имелись бы, скажем, танки Т-34 или KB, то при подобной организации боя результат оказался бы столь же плачевным.
С мая 1943 года по инициативе советской стороны поставки танков «Стюарт» прекратили. Тем не менее в ряде танковых частей их продолжали использовать на советско-германском фронте в 1943,1944 и даже в 1945 годах. Так, например, по состоянию на 25 марта 1945 года в составе 1-й конно-механизированной группы 2-го Украинского фронта имелось 20 танков МЗл.
Танки МЗл 52-й Краснознамённой танковой бригады на подступах к Моздоку. Закавказский фронт, ноябрь 1942 года.
Командир танка МЗл младший лейтенант К. П. Григорьев ведёт огонь по самолётам противника. Северо-западнее Сталинграда, ноябрь 1942 года.
Танк МЗл в районе Сталинграда. Январь 1943 года.
Советские танки в освобождённом Белгороде: на переднем плане — МЗл, на заднем — Т-34. Февраль 1943 года.
Лёгкий танк «Стюарт» в определенном смысле можно считать уникальной боевой машиной. Это был самый массовый лёгкий танк Второй мировой войны — выпущено 22 716 единиц. В ходе войны в его адрес высказывались самые противоречивые оценки. С одной стороны — весьма положительные от англичан, с другой — совсем нелестные от советских танкистов. Вот что, например, по поводу МЗ написал в январе 1943-го в своем рапорте, направленном в штаб Закавказского фронта, командир 5-й гвардейской танковой бригады гвардии подполковник П. К. Шуренков:
«Касаясь боевых качеств танков МЗ лёгких, я должен сказать, что этот танк в боях себя не оправдал: тонкая его броня и слабая пушка не дают нужного эффекта не только против тяжелых немецких танков, но и против средних. Танки противника с более мощными пушками бьют с дальних дистанций, которые для пушки МЗ лёгкого недоступны. В результате этого танк МЗ легкий терпит поражение, не причиняя ущерба противнику».
Следует подчеркнуть, что и та и другая точки зрения были крайними, а истина, как водится, находится где-то посередине. Поскольку англичане были первыми, применившими «Стюарт» в бою, то с анализа их оценки и имеет смысл начать.
«Стюарт» понравился британским танкистам совсем не случайно. По вооружению, бронированию и маневренности лёгкая американская машина ни в чём не уступала британским «тяжёлым крейсерам» А9, А10 и А13. При этом техническая надежность «Стюарта» была гораздо выше. На английских крейсерских танках устанавливались старые, отработавшие летный ресурс авиационные моторы, постоянно выходившие из строя. Частыми были и поломки узлов ходовой части. На их фоне «стюарты» имели явное превосходство в эксплуатационных характеристиках. Однако эйфория быстро прошла — англичане убедились, что «стюарты» могут эффективно бороться только с легкими немецкими танками. Поэтому в линейных танковых частях при Эль-Аламейне их было уже значительно меньше. Зато эти машины как нельзя лучше подходили для разведки и преследования отступающего противника. В дальнейшем они и использовались только для решения этих задач.
В Красной армии ситуация была несколько иной, хотя и здесь «стюарты» были поставлены в первую линию танковых частей. Однако полная их непригодность для этой роли выявилась быстрее, поскольку у немцев и танков на Восточном фронте имелось значительно больше, чем в Африке, и противотанковых средств тоже. Кроме того, совершенно другим был рельеф местности и значительно меньше дальность прямого выстрела. Как следствие, возрастала вероятность поражения этих танков первым снарядом, а надеяться на высокие динамические характеристики «Стюарта» и возможность быстрого выхода из-под обстрела было уже нельзя. Тем не менее подполковник Шуренков, резко критикуя американскую машину, был не совсем прав. По комплексу основных оценочных параметров МЗ существенно превосходил основной советский легкий танк того периода — Т-70. Последний имел перед американской машиной лишь два преимущества — меньшие размеры и пушку более крупного калибра. Против первого трудно что-либо возразить, а второе само по себе ничего не решало, поскольку понятие «огневая мощь» складывается не только из характеристик орудия, но и возможности эти характеристики реализовать. Совершенно очевидно, что огневая мощь МЗ, а уж тем более МЗА1 с гидроприводом поворота башни и стабилизатором наведения, пушку которого обслуживали два человека, была выше, чем у Т-70, где находившийся в башне один член экипажа должен был и танком командовать, и орудие наводить, и заряжать его. Что же касается возможности поражать немецкие тяжелые и средние танки, то на это не был способен и Т-70 — находясь при ведении боевых действий в одной линии с Т-34 и KB, он становился легкой и быстрой добычей противника.
Постановка задачи экипажу танка МЗл (в данном случае — МЗА1). Западный фронт, зима 1942/43 г.
Легкий танк МЗл на подступах к Риге. 2-й Прибалтийский фронт, октябрь 1944 года.
Подытоживая сказанное, можно привести оценку «Стюарта», данную в 1945 году генерал-майором инженерно-танковой службы доктором технических наук профессором Н. И. Груздевым в статье «Анализ развития зарубежной танковой техники за годы войны и перспективы дальнейшего совершенствования танков»:
«В 1940–1941 гг. США имели отработанными два танка: МЗл и МЗс, или, как их классифицировали американцы, — кавалерийский танк и артиллерийский танк. Если бы действительно требовался специально кавалерийский танк в смысле подвижности, то американцы создали полноценный танк. Подвижность танка МЗл и его работоспособность поистине изумительны. В районе боевых действий как при движении по дорогам, так и по местности танк МЗл наиболее быстроходный из всех известных колесных и гусеничных машин. Но так как танк должен гармонически сочетать броню, скорость и вооружение, то в этом смысле танк МЗл является неполноценным. Пушка 37-мм калибра — основное вооружение МЗл — несомненно, слабое вооружение, и это основная причина, почему танк не мог продолжительное время продержаться на поле боя».
Абсолютно справедливая оценка, причем не только для «Стюарта», но и вообще для всех легких танков. Как известно, Вторая мировая война поставила крест на существовании этих боевых машин в их классическом виде.
МЗс
Тактико-технические требования к новому американскому среднему танку были утверждены в июне 1940 года, а спустя месяц он был стандартизирован под обозначением МЗ. Полноразмерный же деревянный макет для показа представителям танковых войск (Armored Force) и промышленности изготовили в арсенале Рок-Айленд только в конце августа 1940 года. Первый опытный образец передали для испытаний на Абердинский полигон в марте 1941 года.
Средний танк МЗс и лёгкие МЗл из состава 241-й танковой бригады. Донской фронт, сентябрь 1942 года.
Танк имел клёпаный корпус, который собирался из плоских броневых листов на каркасе из уголков, причём лобовые листы имели сравнительно большие углы наклона, бортовые же располагались вертикально. Носовая часть корпуса — литая, состояла из трех деталей, соединенных между собой болтами. Отливка носовой части одновременно служила картером дифференциала и бортовых передач. Болтовое крепление облегчало разборку носовой части для демонтажа этих агрегатов и коробки передач. Для посадки и высадки экипажа в бортах корпуса имелись прямоугольные двери с лючками и смотровыми приборами. Крыша над моторным отделением выполнялась съемной. Кроме того, для облегчения обслуживания двигателя были предусмотрены двустворчатый люк в кормовом листе корпуса и люк в днище.
В спонсоне, представлявшем собой отливку специальной формы, приклепанную к лобовым листам корпуса и подбашенной коробке, в броневой маске на цапфах устанавливалась 75-мм пушка М2. Это орудие имело баллистику и боеприпасы, идентичные 75-мм французской пушке 1897 года. Последняя была принята на вооружение американской армии во время Первой мировой войны. Для вооружения танка использовалась и пушка МЗ, аналогичная М2, но с более длинным стволом, большей начальной скоростью и лучшими бронебойными характеристиками снарядов. Поскольку установка пушки уравновешивалась исходя из массы и габаритов МЗ, на более короткий ствол М2 приходилось крепить противовес. Пушка обслуживалась двумя членами экипажа: наводчиком и заряжающим. Горизонтальный угол наведения пушки составлял 32°, вертикальный –9…+ 18°.
Литая башня цилиндрической формы устанавливалась на шариковой опоре над боевым отделением со смещением влево от продольной оси танка. В сильно скошенной передней части башни были смонтированы 37-мм пушка и спаренный с ней 7,62-мм пулемет Browning M1919A4. На крыше башни размещалась командирская башенка с пулеметом Browning и призматическим прибором наблюдения. Угол возвышения 37-мм пушки и пулемета в командирской башенке достигал 56°. Часть пушек имела стабилизатор наведения в вертикальной плоскости, для уравновешивания которого под стволом орудия к маске крепился цилиндрический противовес.
В отделении управления танка в неподвижной бронемаске на кронштейне были смонтированы два спаренных пулемета. Кронштейн имел рычаг, с помощью которого угол возвышения изменялся до 9°, склонения — до 4°. Горизонтальное наведение осуществлялось поворотом танка. Управление огнем пулеметов производилось механиком-водителем. Для этого рычаги управления снабжались гашетками электроспусков.
В кормовой части танка с небольшим наклоном вперед устанавливался 9-цилиндровый четырехтактный звездообразный карбюраторный двигатель Continental R-975-EC2 воздушного охлаждения мощностью 340 л.с. Емкость четырех топливных баков составляла 660…670 л. Трансмиссия танка состояла из многодискового главного фрикциона сухого трения, смонтированного внутри маховика двигателя, карданного вала, пятискоростной коробки передач с синхронизаторами, двойного дифференциала типа «Клетрак» и бортовых передач.
Танк МЗс на улице освобождённой Вязьмы. Западный фронт, 13 марта 1943 года.
Учебные занятия механиков-водителей танков МЗс в 193-м отдельном танковом полку. Центральный фронт, июнь 1943 года.
Танки МЗс на исходных позициях. Орловское направление, 1943 год.
Танки МЗс 230-го отдельного танкового полка, подбитые в бою. Воронежский фронт, 5 июля 1943 года.
Члены одного из экипажей 245-го отдельного танкового полка вынимают из подбитого МЗс тело погибшего товарища. Орловско-Курская дуга, июль 1943 года.
Многочисленное вооружение танка, расположенное в трёх ярусах, обслуживал экипаж из шести или семи человек.
Кроме армии США, Великобритании и стран Содружества (Канады, Австралии и Индии) средние танки МЗ поставлялись только Советскому Союзу. По американским данным, в СССР в 1942–1943 годах было отправлено 1386 танков МЗ, военной же приемкой ГБТУ Красной армии было принято только 976 машин. Нестыковка налицо. В американских источниках указывается лишь суммарное число средних танков, потерянных при проводке конвоев, — 417 единиц МЗ и М4. Так что либо потеряно было больше, либо отправлено меньше.
Причём отправлялись только танки модификации МЗ как с 75-мм пушками М2 со стабилизаторами и без них, так и с 75-мм пушками МЗ.
В Красной армии танк именовался МЗс — МЗ «средний» и был принят без восторга — уж больно архаичной для 1942 года выглядела его компоновка. Среди достоинств машины отмечалось мощное вооружение, просторное боевое отделение и хорошая подвижность по дорогам с твердым покрытием, среди недостатков — большие габаритные размеры, прожорливость и пожароопасность бензинового авиамотора, а кроме того, невысокая проходимость по бездорожью и снегу из-за обрезиненных гусениц. Про МЗс на мелодию из популярного кинофильма «Волга-Волга» советские танкисты сложили такую песенку:
Но были шутки и похуже — танки называли ВГ-7 («верная гибель семерых») или БМ-7 («братская могила на семерых»). Впрочем, такие прозвища получали все танки, в том числе и отечественные, изменялась только цифра в зависимости от числа членов экипажа.
Одной из первых американские средние танки получила 114-я танковая бригада, сформированная в феврале 1942 года в городе Слободском Кировской области. В состав бригады входило два танковых батальона трёхротного состава, разведывательная рота и танки командования — всего 69 танков, мотострелковый батальон четырехротного состава, саперный взвод, зенитная батарея, рота технического обеспечения и другие службы. Бригада была укомплектована средними танками МЗс и легкими танками МЗл. Американским был и автомобильный парк бригады — «Форд-6», «Шевроле», «Додж», мотоциклы «Харлей». В г. Слободском бригада была укомплектована личным составом, а материальная часть получена в г. Горьком. Бригада принимала участие в боях под Харьковом, совместно с 64-й танковой бригадой наносила удар в направлении Чепель — Волобуевка, дабы не допустить окружения 6-й и 57-й армий в Барвен-ковском выступе. По состоянию на 28 мая в 114-й танковой бригаде насчитывалось пять танков МЗс и пять Т-60.
Танки МЗс состояли на вооружении ряда частей совместно с «шерманами». Так, в 5-й гвардейской танковой бригаде Северо-Кавказского фронта на 17 января 1943 года имелось два «шермана», четыре МЗс, 16 МЗл и 18 «валентайнов».
Любопытно, что существовала одна часть, оснащенная танками МЗс, не учтёнными ни в одном документе военной приёмки ГБТУ. Дело в том, что в начале 1943 года водолазами Северного флота с затонувшего транспорта было поднято 12 танков МЗс, пролежавших в воде около года. В 297-м ремонтном батальоне произвели капитальный ремонт 11 машин (двенадцатый танк разобрали на запчасти), после чего их включили в состав 91-го отдельного танкового полка 14-й армии Карельского фронта. По состоянию на 27 мая 1944 года в полку насчитывалось пять БТ-5, 14 БТ-7 и 11 МЗс.
Несмотря на то что пик использования МЗс пришелся на лето — осень 1942 года, боевые машины этого типа использовались в войсках и в 1943 году. Накануне Курской битвы на 1 июля 1943 года в 48-й армии Центрального фронта, например, насчитывалось 85 танков МЗс: в 45-м отдельном танковом полку — восемь МЗл, 30 МЗс и восемь самоходок СУ-76, в 193-м отдельном танковом полку — 55 МЗс и три СУ-76. В составе 245-го отдельного танкового полка 6-й гвардейской армии Воронежского фронта имелось 12 танков МЗл и 26 МЗс, а в составе 230-го отдельного танкового полка — 32 МЗл и 6 МЗс.
230-й танковый полк вступил в бой уже днем 5 июля 1943 года. Полк был придан 52-й гвардейской стрелковой дивизии, оказавшейся на направлении главного удара 2-го танкового корпуса СС, в результате чего ее положение к 15.00 стало очень тяжелым. К этому моменту части дивизии начали испытывать острую нехватку боеприпасов, особенно артиллерийских. Подвезенные на 13 автомашинах снаряды были сожжены авиацией противника. Несмотря на это, гвардейцы, оставшиеся в окружении или сражавшиеся вне его, уничтожали живую силу противника огнем и в рукопашных схватках. Последним противотанковым резервом командира дивизии остался 230-й танковый полк полковника Д А. Щербакова. Согласно плану обороны танки одной роты полка были зарыты в землю в районе высоты 227.4, а остальные три роты сосредоточены в районе Быковки.
В складывавшейся ситуации было крайне важно дать возможность отходящим стрелковым подразделениям оторваться от преследования и закрепиться на позициях в районе села Быковка. Поэтому командир 52-й гвардейской стрелковой дивизии примерно в 15.00 бросил в бой против бронегруппы дивизии «Рейх» одну роту танков с задачей задержать ее продвижение. По немецким данным, советские танки вступили в бой на участке примерно около 6 км севернее Березова, у высоты 233.3. Остальные две роты атаковали авангард дивизии «Лейбштандарт» в 1,5 км южнее Бы-ковки. Это был первый случай применения советской стороной танков против войск 2-го танкового корпуса СС. О нем офицер Генштаба при 6-й гвардейской армии подполковник Шамов так докладывал в Москву:
«…Командиром дивизии была введена в бой рота 230-го танкового полка. Части дивизии при поддержке танков оказывали упорное сопротивление. Орудийные залпы, рокот моторов, взрывы бомб и треск пулеметов и автоматов слились в общий гул. Один за другим загорались немецкие танки».
Увы, в этом сообщении желаемое выдано за действительное. На самом же деле атака оказалась самоубийственной для наших танкистов. Экипажи немецких танков, используя превосходство своих орудий в дальности стрельбы, не позволили танкам 230-го полка даже приблизиться к ним на дистанцию прямого выстрела и попросту расстреляли их.
О результатах контратаки 230-го отдельного танкового полка сухо доложил в дневном донесении начальник оперативного отдела штаба моторизованной дивизии СС «Рейх»:
«15.45. Танковая контратака неприятеля со стороны высоты 233.3 отражена. Подбито 7 танков. Упорное сопротивление врага на вые. 233.3 и в направлении Выковки».
Надо сказать, что уже весной 1943 года выявилась тенденция использования танков МЗс преимущественно в противотанковых целях. Бросать в атаку эти не слишком маневренные и весьма заметные боевые машины было просто бессмысленно. Любопытно отметить, что предлагался и еще один вариант использования этих боевых машин — в качестве бронетранспортеров. В отчете по совместным испытаниям танков МЗс, МЗл, «Валентайн VII», Pz. III и Pz.38(t) черным по белому записано:
«Внутренние габариты танка М-3 средний позволяют разместить, перевезти внутри танка, помимо экипажа, 10 человек бойцов, вооруженных автоматами ППШ.
При размещении и перевозке указанного количества автоматчиков ведение огня из всего вооружения танка возможно.
Вследствие этого считаем возможным рекомендовать танк М-3 средний как средство для переброски десанта автоматчиков».
Однако фактов использования танков МЗс в таком качестве не зафиксировано. Использование боевых машин этого типа в боевых действиях быстро сходило на нет. Впрочем, в 41 — й танковой бригаде 5-го танкового корпуса 1 — го Прибалтийского фронта во время проведения Идрицко-Себежской операции в марте 1944 года еще имелось 24 танка Т-34 и 38 МЗс. Отдельные машины использовались в танковых частях вплоть до конца 1944 года, а один МЗс числился в войсках Забайкальского фронта (267-й танковый полк) даже во время войны с Японией в августе 1945 года.
Танк МЗс выдвигается к передовой. Орловское направление, лето 1943 года.
Немецкий солдат осматривает подбитый советский танк МЗс. Зима 1943/44 г.
Следует отметить, что в Красной армии танк МЗс стал наиболее критикуемым и, более того, даже высмеиваемым ленд-лизовским танком. И это в то время, когда англичане, также применявшие эти танки весьма активно и на разных театрах, давали им сдержанно положительную оценку. Последнее обстоятельство вполне объяснимо: на каком-то этапе, пусть и непродолжительном, эти танки действительно были лучшими и сильнейшими в британской армии.
Как известно, «дареному коню в зубы не смотрят». Острая нехватка танков вынудила англичан согласиться с поставками МЗ, правда слегка подправленного — несуразную командирскую башенку все-таки убрали. Справедливости ради, однако, следует признать, что и собственные английские танки не отличались конструктивным и компоновочным совершенством, а с точки зрения технологии по сравнению с ними американский танк был просто рывком вперед. В лучшую сторону отличалась американская машина и по технической надежности. Английские танкисты, привыкшие постоянно копаться в своих танках, не могли не оценить это по достоинству. Ну и конечно же МЗ имел исключительную, по сравнению с английскими и немецкими машинами 1941–1942 годов, огневую мощь. За это англичане прощали ему все недостатки. Однако при первой же возможности сменили свои «гранты» на более совершенные «шерманы».
Что касается других театров, то ни в Бирме, ни на Тихоокеанских островах у МЗ просто не было достойного противника. Если немецкие танки в Африке уступали им только в огневой мощи, то японцы еще и в броневой защите, и в подвижности. К тому же в джунглях танки использовались скорее как самоходно-артиллерийские установки, быстрого маневра огнем не требовалось, и отрицательные стороны компоновки МЗ почти не проявлялись.
В Красной армии всё было как раз наоборот. Тут МЗ не был ни лучшим, ни сильнейшим. К тому же в отличие от Африки на Восточный фронт новейшая немецкая техника поступала без опозданий, и летом 1942 года, когда танки МЗ появились на фронте в заметных количествах, у немцев здесь хватало и длинноствольных пушек и бронебойных снарядов. Необходимо учитывать и еще один факт: в силу природных особенностей и рельефа местности дальность прямого выстрела в центральной полосе России значительно меньше, чем в Северной Африке, что облегчало поражение громоздкого танка и более слабыми машинами противника. В итоге на советско-германском фронте МЗ оказался прочим среди равных. А вот возни с ним было много: машина требовала систематического и достаточно трудоемкого технического обслуживания, что у советских танкистов, в отличие от их британских коллег, ничего кроме раздражения вызвать не могло. Чего стоили, например, такие рекомендации по эксплуатации:
«На американских танках М-3 лёгкий и М-3 средний применяются этилированные бензины. Наличие чрезвычайно ядовитой присадки — этиловой жидкости — делает их весьма опасными в обращении. Поэтому категорически запрещается засос или продувание бензопроводов ртом, мытье рук или деталей в этилированном бензине».
Поскольку три последние операции были в порядке вещей у всех советских шоферов и механиков-водителей, никогда до этого с этилированным бензином не сталкивавшихся, то можно себе представить, сколько народу отравилось. Отсюда и вывод: «шуму много — толку мало»! Это, конечно, весьма нелестная оценка, но, увы, на советско-германском фронте МЗ другой не заслужил.
Механик-водитель старшина Д. М. Ефремов и радист старший сержант М. Заика в своем танке МЗс. 2-й Белорусский фронт, 1944 год.
Командир танка МЗс старшина А. Н. Попов. 2-й Белорусский фронт, 1944 год.
Танки МЗс 91 — го отдельного танкового полка. Карельский фронт, 1944 год
В завершение рассказа о танках МЗс необходимо остановиться на весьма оригинальном эпизоде их боевого применения, нашедшем широкое отражение в мемуарной и даже в художественной литературе. Возможно, правда, и наоборот — сначала в художественной, а потом — в мемуарной. Речь идет об использовании вооружения танков, размещенных на верхних палубах транспортов, следовавших в составе конвоев в Советский Союз, для отражения атак немецких самолетов.
Судя по всему, впервые факт использования 37-мм пушек танков МЗс для этой цели был «озвучен» В. Пикулем в романе «Реквием каравану PQ-17» — произведении захватывающем, эмоциональном, но далеко не всегда строго документальном. Однако впоследствии этот факт нашел «подтверждение» на страницах целого ряда изданий. Так, например, в книге М. Супруна «Ленд-лиз и северные конвои» на стр. 48 черным по белому написано:
«При входе в Кольский залив 20 декабря (1941 года. — Прим. автора) отставший „Декабрист“ был подвергнут бомбардировке двумя низколетящими Ju-88. К счастью, ни одна из двух бомб, пробивших палубу транспорта, не взорвалась. При отражении атаки отличилась группа советских пассажиров-летчиков, возглавляемая М. М. Громовым. Расчехлив орудия танков, стоявших на палубе „Декабриста“, пилоты приняли участие в отражении повторной атаки».
Речь идет о советском судне «Декабрист», следовавшем в составе конвоя PQ-6. Тип танков, правда, не указывается, как и в случае на стр. 118, где описывается ситуация с транспортами конвоя PQ-17. Транспорты «Айронклад», «Трубадур» и «Сильвер Свод», спасаясь от атак немецких самолетов и подводных лодок, ушли во льды и были закамуфлированы под айсберги. Перевозимые танки на случай атаки были расчехлены. А их орудия приведены в боевую готовность.
Что можно сказать по поводу всех этих эпизодов? Бесспорно, эффектно — танки стреляют по самолетам прямо с палуб транспортных судов! Теоретически 37-мм пушки танков МЗс, имевшие угол возвышения 56°, могли вести такой огонь. По низколетящим торпедоносцам могли стрелять и танки других типов. Речь, конечно, могла идти только о заградительном огне.
Тем не менее все эти факты представляются неправдоподобными. Для перевозки морем танки соответствующим образом готовились. Об этом достаточно подробно написал в своих воспоминаниях Д. Ф. Лоза применительно к «Шерману»:
«Большинство боевой техники, поставлявшейся в СССР по ленд-лизу; шло в страну морскими караванами, которые разгружались в портах Мурманска или Архангельска, откуда ее по железной дороге перевозили в места назначения. Получаемые нами „Шермана“ были тщательно оклеены плотной темной, пропитанной влагостойким составом бумагой, отсутствовавшей только на люке механика-водителя, — ее уже удалили для доступа в отделение управления, так как от порта до станции погрузки на платформы танки шли своим ходом.
На очистку „Эмча“ от этой „одежды“ уходило почти два дня. Надо отдать должное американской стороне: машины к дальней морской перевозке готовились превосходно. За время пребывания на фронте мне пришлось пять раз получать новые танки „Шерман“, и всегда, проводя их расконсервацию, внутри не находил и капельки влаги. А ведь морем они шли не день и не два…
При расконсервации „Шермана“ много, можно сказать, ювелирного труда требовалось от командира орудия. Пушка и спаренный с пушкой курсовой пулемет были обильно покрыты густой смазкой. Ствол орудия с дульной и казенной части были залиты пушечным салом. Для удаления этих 25–30-сантиметровых пробок требовались немалые усилия.
„Операция“ по приведению „длинного ствола“ в рабочее состояние начиналась обычно с простой процедуры снятия смазки с его поверхности. Другое дело очистка канала ствола от пушечного сала. Для извлечения торцевой пробки изготавливались деревянные лопатки, а то и просто палкой по частям вынималась дульная заливка. Казенная сальная втулка вышибалась в боевое отделение танка банником, который приходилось толкать двум, а то и трем членам экипажа. Так делали начиная с первого поступления в бригаду „американцев“».
Можно, конечно, предположить, что до 1943 года американские танки подобным образом не герметизировались, а также и то, что члены экипажей транспортных судов, отстаивавшихся во льдах, имели время для получения элементарных навыков стрельбы из танковых пушек по самолетам. Однако очень трудно предположить, что это же могли сделать советские летчики в интервале между двумя атаками немецких бомбардировщиков. И уж совсем трудно предположить, что танки перевозились с боекомплектами внутри. А если нет, то ведь летчикам и снаряды найти нужно было, если они, конечно, перевозились на этом же транспорте. Словом, вся эта история сильно попахивает вымыслом.
М4А2
Практически параллельно с проектированием МЗ началась разработка нового танка, в котором предполагалось устранить недостатки последнего, в частности неудачное размещение 75-мм пушки, и одновременно максимально использовать существующие узлы и агрегаты. В июне 1941 года был изготовлен полноразмерный деревянный макет танка, получившего обозначение Т6. Затем в Абердине началась сборка прототипа с литой верхней частью корпуса. Одновременно в арсенале Рок-Айленд создавалась машина со сварным корпусом, но без башни. Абердинский прототип был готов ко 2 сентября 1941 года и продемонстрирован представителям командования танковых войск и Департамента вооружений.
С учетом ряда поправок комитет вооружений Конгресса США 5 сентября 1941 года рекомендовал принять эту машину на вооружение армии Соединенных Штатов под обозначением «средний танк М4». Протоколом от 11 декабря 1941 года комитет вооружений присвоил обозначение М4 танку со сварным корпусом, а М4А1 — с литым. В американской армии все модели среднего танка М4 назывались «Генерал Шерман», а в английской просто «Шерман». Однако, с легкой руки англичан, наиболее распространенным стало именно второе название.
Средний танк М4А2 во время испытаний на НИИБТ Полигоне в Кубинке. Лето 1942 года.
Танк M4A2(76)W на НИИБТ Полигоне в подмосковной Кубинке. 1945 год. Под своим американским индексом эта модификация «Шермана» в советских документах военных лет никогда не фигурировала.
Один из двух поставленных в СССР в годы Второй мировой войны танков М4А4 на полигоне в Кубинке. 1945 год.
С февраля 1942 по июль 1945 года в серийном производстве состояли 6 основных модификаций танка М4. Принципиально все модели танка «Шерман» (М4, М4А1, М4А2, М4АЗ, М4А4, М4А6) ничем не отличались друг от друга. По внешнему виду резко выделялся лишь М4А1 со своим литым корпусом. Пушки, башни, размещение узлов и агрегатов, ходовая часть — все было одинаковым. Все модели со временем получили единую литую лобовую деталь — крышку трансмиссионного отсека (вместо сборной из трех частей, применявшейся ранее), овальный люк заряжающего, фальшборта, накладную бортовую броню и многое другое. Первоначально танки имели смотровые щели в лобовом листе корпуса, затем их закрыли броневыми кожухами и ввели перископы, и, наконец, в конце 1943-го — начале 1944 года появилась цельная лобовая плита, а люки были перенесены на крышу корпуса. Правда, пришлось уменьшить угол наклона лобовой брони с 56° до 47° от вертикали.
Главным же отличием «шерманов» друг от друга был тип силовой установки. Так, на М4 и М4А1 применялся 9-ци-линдровый радиальный карбюраторный двигатель «Континенталь» R-975; на М4А2 — спарка дизелей GMC; для М4АЗ был сконструирован карбюраторный 8-цилиндровый двигатель «Форд» GAA-8 (кстати, самый мощный из всех применявшихся на «шерманах» — 500 л.с. при 2600 об/мин) и, наконец, на М4А4 в едином блоке устанавливалось пять бензиновых двигателей «Крайслер Мультибенк» А-57. Для установки такого агрегата пришлось немного удлинить корпус. У М4А6 корпус был такой же длины, но в качестве силовой установки использовался дизель «Катерпиллер» RD1820. На всех модификациях трансмиссия располагалась в передней части корпуса, что и обусловило сравнительно большую высоту танка.
К началу 1943 года командование бронетанковых сил армии США пришло к выводу, что война не может быть закончена с танками выпускавшихся модификаций. Эта точка зрения привела к первой крупной модернизации, связанной с установкой новых литых башен с 76-мм длинноствольными пушками и со 105-мм гаубицами. Модернизация не затронула лишь танки М4А4 и М4А6.