Танки ленд-лиза в бою Барятинский Михаил

К февралю 1944 года фирма «Крайслер» разработала проектную документацию и изготовила прототипы всех новых моделей. В этих танках боеукладка была перенесена из надгусеничных ниш корпуса на пол боевого отделения и размещена по обеим сторонам от карданного вала. Интересной особенностью этой, так называемой «мокрой» боеукладки было размещение пушечных выстрелов в ящиках-кассетах, двойные стенки которых были заполнены водой. Предполагалось, что в случае попадания снаряда в боеукладку вода разольется и предотвратит пожар. На танках со 105-мм гаубицами боеукладка была «сухая», в бронированных ящиках.

Появление командирской башенки с перископическим прибором и шестью скошенными блоками триплекс позволило резко улучшить обзор с командирского места. Несколько позже овальный люк заряжающего был заменен на круглый двустворчатый.

Установка мощной 76-мм пушки М1А1 (с дульным тормозом — М1А2) с начальной скоростью бронебойного снаряда 810 м/с позволила «шерманам» бороться с тяжелыми немецкими танками.

Второй крупной модернизацией танков «Генерал Шерман» стало внедрение на них так называемой горизонтальной подвески и новой 24-дюймовой гусеницы. Опытные образцы были обозначены как М4Е8, М4А1Е8, М4А2Е8 и М4АЗЕ8. Масса танка несколько возросла, но за счет применения более широких гусениц снизилось удельное давление на грунт, и проходимость не только не уменьшилась, но даже увеличилась. В конце марта 1945 года начался выпуск танков «Генерал Шерман» с горизонтальной подвеской. Новую ходовую часть получили все модификации, выпускавшиеся на тот момент. Выделить какую-либо из них как лучшую довольно трудно, так как принципиальных различий в тактико-технических данных между ними не было. Необходимо отметить, что только танки М4АЗ разных вариантов никому не поставлялись по ленд-лизу и вследствие этого составляли более половины «шерманов», имевшихся в армии США. Остальные модификации интенсивно экспортировались. Достаточно сказать, что только в Англию было поставлено по ленд-лизу 17 174 танка М4 («Шерман I»), M4A1 («Шерман II»), М4А2 («Шерман III») и IW4A4 («Шерман V»). Название «Шерман IV» получил М4АЗ, их было поставлено в Англию 7 машин — единственные экспортированные танки этой модификации.

Средний танк M4A2(76)W HVSS с горизонтальной подвеской и 23-дюймовой гусеницей во время испытаний на НИИБТ Полигоне в Кубинке в 1945 году.

По американским данным, в Советский Союз было поставлено 4063 танка М4А2 разных вариантов и два танка М4А4. Поскольку танки М4А2 составляли более трети всех танков, полученных нашей страной от союзников по ленд-лизу во время войны, то на конструкции этих боевых машин имеет смысл остановиться подробнее.

Корпус танка М4А2 сваривался из катаных броневых плит. Его лобовая часть состояла из массивной литой детали (на танках первой серии — сварной, разъемной из трех частей), служившей одновременно крышкой трансмиссионного люка и картером механизма поворота, и верхнего листа толщиной 50 мм, располагавшегося под углом 56° к вертикали. Литая лобовая деталь крепилась к верхнему листу, бортовым листам и днищу болтами. С наружной стороны к ней с боков крепились картеры бортовых передач.

Верхний лобовой лист приваривался к бортам и крыше корпуса. В нижней его части справа монтировалась шаровая установка пулемета, правее и выше которой находилось цилиндрическое гнездо антенного ввода (на случай, если танк оснащался двумя радиостанциями). В верхней части лобового листа имелись два выступа, в которых располагались смотровые щели с триплексами, открывавшиеся изнутри танка. Со второй половины 1942 года к выступам приваривались броневые накладки, а затем литые колпаки; вместо же смотровых щелей устанавливались перископические приборы наблюдения Мб. В конце 1943 года был введен цельный верхний лобовой лист без смотровых щелей, располагавшийся под углом 47° к вертикали.

Борта корпуса вертикальные. На танках выпуска 1943–1944 годов, до переноса боеукладки на пол боевого отделения, к верхнему правому бортовому листу приваривались две броневые накладки и одна — к верхнему левому бортовому листу. Кормовая часть корпуса состояла из двух наклонных (10… 12°) листов — верхнего и нижнего. Верхний был смещен по отношению к нижнему так, что между ними образовывался карман для выхода воздуха, идущего от вентиляторов. Броня бортов и кормы имела толщину 38 мм, крыши корпуса — 18 мм.

В передней части крыши корпуса над отделением управления находились овальные посадочные люки механика-водителя и его помощника, располагавшиеся вдоль корпуса и имевшие встроенные в крышки приборы наблюдения. По обе стороны от люков устанавливались два вентилятора. С конца 1943 года люки располагались поперек корпуса, была изменена конструкция крышек, сохранен один вентилятор, размещенный между люками.

Башня литая, цилиндрической формы с небольшой кормовой нишей. Лоб и борта защищались соответственно 75-мм и 50-мм броней, корма — 50-мм, крыша башни — 25-мм. В передней части башни крепилась маск-установка (толщина брони — 90 мм). На крыше башни имелись посадочный люк, вентиляционный люк боевого отделения, закрытый броневым колпаком, два лючка приборов наблюдения и антенный ввод. Посадочный люк закрывался двустворчатой крышкой, закрепленной на петлях во вращающейся турели зенитного пулемета. С декабря 1943 года на крыше башни появился овальный люк заряжающего.

Башня приводилась во вращение гидроэлектрическим поворотным механизмом или вручную. С помощью гидроэлектрического механизма башню можно было повернуть на 360° за время от 16 до 840 с в зависимости от угла поворота рукоятки управления. Механизм имел дополнительный привод к командиру танка, при включении которого отключался привод наводчика.

С мая 1944 года на танк устанавливалась новая литая башня увеличенного размера, но с тем же диаметром башенного погона в свету. Вооружение монтировалось в новой маск-установке (толщина брони — 100 мм). На крыше башни имелись командирская башенка с шестью стеклоблоками триплекс и перископическим прибором наблюдения, овальный люк заряжающего, лючок прибора наблюдения, кронштейн зенитного пулемета и антенный ввод. В левом борту башни находился лючок для стрельбы из личного оружия, на корме монтировался вентилятор боевого отделения.

«Шерман»-тягач с железнодорожной станции Морозовская на Северном Кавказе экспонируется ныне в Центральном музее Великой Отечественной войны в Москве. На лобовой броне корпуса хорошо видны следы приварки узлов крепления кран-стрелы.

На М4А2 устанавливалась 75-мм пушка МЗ с длиной ствола 37,5 калибра. С 1944 года на танк M4A2(76)W устанавливалась 76-мм пушка М1А1, а затем М1А1С или М1А2 с длиной ствола 52 калибра. Все пушки имели вертикальные клиновые затворы и полуавтоматику копирного типа. Вертикальная наводка — от -10° до +25°. Пушки были стабилизированы в вертикальной плоскости наведения.

В танке устанавливались два 7,62-мм пулемета Browning М1919А4, один спаренный с пушкой, другой — курсовой, и 50,8-мм дымовой гранатомет МЗ. На крыше башни был смонтирован зенитный крупнокалиберный 12,7-мм пулемёт Browning M2HB.

Боекомплект танка М4А2 состоял из 97 артвыстрелов, 300 12,7-мм и 4750 7,62-мм патронов, 12 дымовых гранат; танка M4A2(76)W — 71 артвыстрел, 600 12,7-мм и 6250 7,62-мм патронов, 14 дымовых гранат.

На танке М4А2 устанавливалась силовая установка GMC 6046 модели 71, состоявшая из двух 6-цилиндровых двухтактных бескомпрессорных рядных дизелей, расположенных параллельно и соединенных в один агрегат мощностью 375 л.с. при 2100 об/мин. Пуск двигателей осуществлялся электростартерами. Для облегчения зимнего пуска использовались две факельные форсунки с запальными свечами на каждый двигатель.

Трансмиссия состояла из двух однодисковых главных фрикционов сухого трения (по одному на двигатель), поперечной соединительной передачи, карданного вала, коробки передач, механизма поворота и бортовых передач. Коробка передач — механическая, пятискоростная (5+1), с синхронизаторами на всех передачах, кроме 1-й и заднего хода. Механизм поворота — двойной дифференциал типа «Клетрак».

Танк М4А2 старшего лейтенанта Н. Сумарокова. 3-й Украинский фронт, 1944 год.

Колонна танков М4А2 с десантом на броне. 1943 год. Несмотря на плавный ход, удержаться на «Шермане» было делом трудным, поскольку на танке полностью отсутствовали какие-либо поручни или скобы. В американской армии мотопехоту перевозили на бронетранспортёрах и автомобилях.

Танки М4А2 на марше к линии фронта. 1944 год.

Ходовая часть танков М4А2 и M4A2(76)W применительно к одному борту состояла из шести одинарных обрезиненных опорных катков, сблокированных попарно в три балансирные тележки, подвешенные на двух вертикальных буферных пружинах каждая; трех поддерживающих катков, направляющего колеса, ведущего колеса переднего расположения со съемными зубчатыми венцами (зацепление цевочное). В каждой гусенице 79 двухгребневых траков шириной 420,6 мм, шаг трака 152 мм. Траки металлические или резинометаллические с сайлент-блоком.

Ходовая часть танка M4A2(76)W HVSS применительно к одному борту состояла из шести сдвоенных обрезиненных опорных катков, сблокированных попарно в три балансир-ные тележки, подвешенные на двух горизонтальных буферных пружинах каждая; трех одинарных и двух сдвоенных поддерживающих катков, обрезиненного направляющего колеса, ведущего колеса переднего расположения со съемными зубчатыми венцами (зацепление цевочное). В каждой гусенице 79 одногребневых траков шириной 584,2 мм, шаг трака 152 мм. Траки металлические или резинометаллические с сайлент-блоком. В каждой тележке подвески устанавливался гидравлический амортизатор.

Танков М4А2 всех вариантов было выпущено 10 968 штук, из них 8053 — с 75-мм пушкой. Поскольку американская армия получала только танки с бензиновыми двигателями, то М4А2 использовались в США как учебные и поставлялись по ленд-лизу в другие страны, преимущественно в Англию (7418 штук). Некоторое количество М4А2 использовались корпусом морской пехоты США в боях на Тихом океане. Главными производителями были компании «Фишер тэнк арсенал» и «Пульман-Стандард»; в конце 1942 года к ним присоединились «Америкен локомоутив», «Федерал Мэшин энд велдер» и «Болдвин». Выпуск М4А2 с 75-мм пушками был завершен в мае 1944 года. Затем компания «Фишер тэнк арсенал» — главный производитель дизельных «шерманов» — перешла на производство М4А2 (76)W и до мая 1945 года выпустила 2894 танка, 21 машину произвела компания «Прессед стил кар». Общее производство М4А2 с 76-мм пушкой составило 2915 штук.

В Советский Союз, по американским данным, по ленд-лизу было поставлено 1990 танков с 75-мм пушкой и 2073 с 76-мм. В мае 1945 года Красная армия получила и некоторое количество танков с горизонтальной подвеской.

Первые «шерманы» прибыли в СССР в ноябре 1942 года. Эта модификация была выбрана не случайно. Советским специалистам, с которыми согласовывалась номенклатура поставляемой техники, были хорошо известны трудности, возникавшие при эксплуатации танков МЗс и МЗл в СССР, бензиновые моторы которых могли работать только на импортном высокооктановом бензине.

Следует отметить, что приведённое выше количество отправленных машин не совпадает с количеством полученных. Так, по данным приемных комиссий ГБТУ Красной армии, в 1942 году в СССР прибыли 36 танков М4А2, в 1943 году — 469, в 1944–2345, в 1945 — 814. Всего же за четыре года — 3664 машины.

Танк М4А2 поддерживает атаку пехоты. 2-й Украинский фронт, 1944 год.

Первыми получили новые американские танки 5-я гвардейская танковая бригада и 563-й отдельный танковый батальон Северо-Кавказского фронта. В последнем на 5 января 1943 года имелось девять танков М4А2 и 21 танк МЗл. Вскоре по распоряжению командующего фронтом 563-й отдельный танковый батальон передал в 5-ю гвардейскую танковую бригаду свои «шерманы», получив взамен МЗл. Такой обмен был необходим для укомплектования 563-го батальона легкими танками, которые планировалось использовать при осуществлении десанта в Южную Озерейку. В июле 1943 года в состав войск 48-й армии Центрального фронта был включен 299-й отдельный танковый полк, на вооружении которого имелось 38 М4А2.

Новые американские танки были хорошо приняты в бронетанковых частях Красной армии. Например, в отчёте 5-й гвардейской танковой бригады, датированном 23 октября 1943 года, отмечалось:

«Благодаря большой скорости танк М4А2 очень удобен для преследования, имеет большую маневренность. Вооружение вполне соответствует его конструкции, так как имеет осколочные и бронебойные снаряды (болванки), пробивная способность которых очень высокая. 75-мм пушка и два пулемёта „Браунинг“ в работе безотказны. К недостаткам танка относится большая высота, что является мишенью на поле боя. Броня, несмотря на большую толщину (60 мм), недоброкачественна, так как были случаи, когда на дистанции 80 метров она пробивалась из ПТР. Кроме того, был ряд случаев, когда Ю-87 при бомбёжке обстреливали танки из 20-мм пушек и пробивали боковую броню башни и бортовую броню, в результате чего были потери среди экипажей. По сравнению с Т-34 М4А2 более легко управляемы, более выносливы при совершении длительных маршей, так как двигатели не требуют частой регулировки. В бою эти танки работают хорошо».

По отзывам из войск, при обстреле танков даже осколочными боеприпасами имели место отколы мелких осколков с внутренней стороны брони. Это случалось не на всех машинах, но об этом дефекте тем не менее американцы были извещены уже в апреле — мае 1943 года. Почти сразу после этого отгрузка М4А2 в СССР была приостановлена, а машины, поступавшие с ноября 1943 года, имели броню лучшего качества.

Танки М4А2 проходят через румынский город Батошаны. Апрель 1944 года.

Жители освобождённого г. Бельцы приветствуют советских танкистов, вступающих в город на танках М4А2. 31 августа 1944 года.

Танк М4А2 одной из частей 8-го гвардейского танкового корпуса проходит по улице освобожденного Люблина. Польша, 27 июля 1944 года.

Помимо обобщения опыта войсковой эксплуатации, в течение 1943 года «шерманы» подвергались интенсивным испытаниям на специализированных полигонах. Вот некоторые выдержки из «Отчета по испытаниям среднего американского танка М4А2 в летних условиях. 1943 г. НИИБТ Полигон ГБТУ КА»:

«Цель: установить надежность танка в целом и его отдельных агрегатов и механизмов.

Танк производства 1942 г. завода Fisher Tank Arsenal.

До начала летних испытаний танк М4А2 прошел в зимних и весенних условиях 1285 км. Двигатели отработали 89 часов.

За время летних испытаний танк прошёл 1765 км, по шоссе 450 км. Двигатели отработали в летних условиях 87 часов.

Ходовые испытания производились с 29 июля по 18 августа 1943 г. за 11 ходовых дней.

К концу испытаний танк прошел 3050 км, двигатели отработали 176 часов.

Заключение.

1) Американский танк М4А2 обладает хорошей надёжностью в эксплуатации и требует минимальных затрат времени на обслуживание.

2) Соблюдение периодичности и объема технического обслуживания танка, указанных в составленной НИИ БТ Полигоном „Памятке экипажу танка М4А2“, вполне обеспечивает нормальную и надежную эксплуатацию танка.

3) Двигатели фирмы GMC, установленные на танке М4А2, надежно работают на отечественном дизельном топливе марки „ДТ“ и дизельном масле. Смену масла в двигателе необходимо производить через 50–60 часов работы.

4) Трансмиссия танка может нормально проработать 4000–5000 км без смены американской заправки маслом SAE-50, с которым танки М4Л2 прибывают в СССР. Дозаправку трансмиссии необходимо производить отечественным авиамаслом „МК“ или „МС“.

5) Металлическая и резинометаллическая гусеницы по своей сцепляемости с грунтом в летних условиях равноценны. При эксплуатации танка М4А2 на металлической гусенице надежность ходовой части снижается (особенно уменьшается срок службы резиновых бандажей опорных катков)».

К этой оценке надёжности «Шермана», данной советскими офицерами-испытателями, трудно что-либо добавить. Стоит подчеркнуть, что в ходе боевых действий 1944–1945 годов она полностью подтвердилась. Забегая вперед, скажем, что, к сожалению, подтвердился и факт повышенного износа резиновых бандажей опорных катков при интенсивной эксплуатации танков на металлической гусенице. Такая беда, например, приключилась в частях 5-го механизированного корпуса в ходе Яссо-Кишиневской операции в августе 1944 года.

Массовое же оснащение различных частей и соединений Красной армии «шерманами» началось с весны 1944 года.

13 февраля 1944 года 4-му гвардейскому механизированному корпусу был придан 212-й отдельный танковый полк, вооруженный танками М4А2. Вместе с другими частями и соединениями корпуса полк принимал участие в Березнеговато-Снигиревской наступательной операции, проводившейся войсками 3-го Украинского фронта.

13 марта 1944 года у танка М4А2 гвардии младшего лейтенанта В. А. Сивкова из 212-го танкового полка авиационной бомбой разорвало гусеничную цепь. Целый день экипаж ремонтировал танк. И все это время немецкие самолеты, как только обнаруживали движение людей вокруг танка, сразу же пытались расстрелять их пулемётным и пушечным огнём. В один из налетов вражеской авиации погибли механик-водитель старший сержант Иван Володин и наводчик орудия сержант Борис Калиниченко. В составе экипажа осталось всего двое — командир и стрелок-радист рядовой П. К. Крестьянинов.

На землю уже спускались сумерки, прекратились налеты авиации. Танк был снова готов к бою, однако в составе экипажа не хватало ровно половины. Вести танк было некому, но оставаться в пустынной степи танкисты не думали. На место механика-водителя сёл Пётр Крестьянинов, а в башне занял свое место Вадим Сивков.

Под покровом вечерних сумерек танк на максимальной скорости устремился на юг. Танкистам хотелось как можно быстрее догнать свой полк, который, по их расчетам, должен был находиться в районе с. Явкино. О том, что произошло потом, можно узнать из наградного листа:

«…Младший лейтенант Сивков В. А. в ночь с 13 на 14марта, следуя по маршруту полка, по пути узнал, что по его маршруту в селе Явкине находится противник. Это его не смутило, и он решил, во что бы то ни стало с боем пробиться к своей части. Подойдя вплотную к селу Явкину, младший лейтенант Сивков открыл ураганный огонь из всех видов оружия танка М4А2, на предельной скорости ворвался в село. Умело маневрируя по улицам, создал видимость, что в село ворвалось по меньшей мере 10 танков. Противник в панике метался от одного дома к другому, с одной улицы на другую, но всюду попадал под ураганный огонь и гусеницы танка…

В ночь с 14 на 15 марта противник, подтянув значительные силы, пошел в контратаку на село Явкино. Отражая атаку противника, маневрируя по селу, танк попал в противотанковый ров. Не имея возможности использовать пушку и пулеметы, дал возможность противнику вплотную подойти к танку и предложить экипажу сдаться в плен, на что Сивков ответил открытием огня и с возгласом: „Комсомольцы в плен не сдаются!“ — забросал их гранатами.

Противник бежал, оставив десяток трупов у танка. Тогда младший лейтенант Сивков, используя зенитную установку, стал расстреливать убегающего противника. Израсходовав все боеприпасы, не имея возможности вести дальнейшую борьбу, младший лейтенант Сивков взорвал себя и поджег танк.

Вывод: представляю посмертно к званию Героя Советского Союза.

Командир 212-го отдельного танкового полка гвардии майор Барбашин».

Наши войска, вступив в Явкино 15 марта, обнаружили взорванный советский танк. Внутри него был найден небольшой пакет и в нем два листка мелко исписанной бумаги, где сообщалось:

«Мы, оставшиеся двое в танке № 17, Сивков Вадим Александрович (командир танка, младший лейтенант) и радист Крестъянинов Петр Константинович, решили лучше умереть в своем родном танке, чем покидать его.

В плен сдаваться не думаем, оставляя по два-три патрона для себя…

Немцы два раза подходили к танку, но открыть не смогли. В последнюю минуту жизни взорвем гранатами танк, чтобы не попал врагу».

За мужество, отвагу и беспредельную преданность Родине Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 июня 1944 года младшему лейтенанту В. А. Сивкову и рядовому П. К. Крестьянинову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Танки M4A2(76)W на марше. 2-й Украинский фронт, Австрия, март 1945 года.

«Эмча» форсирует водную преграду по наплавному мосту на подступах к Вене. Апрель 1945 года.

Танкисты 1-го гвардейского механизированного корпуса гвардии лейтенант И. Г. Дронов и гвардии сержант Н. Идрисов на своём «Шермане» первыми ворвались в Вену. Апрель 1945 года.

Поступление значительного количества «шерманов» позволило вооружать ими и крупные соединения. Так, например, на 22 июня 1944 года 3-й гвардейский Сталинградский механизированный корпус, действовавший в составе 3-го Белорусского фронта, имел 196 танков, преимущественно зарубежного производства: 110 М4А2, 70 «Валентайн IX» и 16 Т-34.

2 июля 1944 года пять танков «Шерман» из состава 9-й гвардейской танковой бригады 3-го гвардейского мехкорпуса, шедших в головной походной заставе под командованием гвардии старшего лейтенанта Г. Г. Кияшко, переправились через р. Березину и получили задачу ворваться в г. Красное и в случае удачного развития событий захватить его. Гарнизон противника не ожидал появления советских войск. Танки ворвались на улицы, забитые немецкими автомашинами. Ведя огонь из пушек и пулеметов, броней и гусеницами гвардейцы громили живую силу и технику врага. Противник был выбит из города. В ходе боя гвардейцы уничтожили четыре орудия, более 30 автомашин, около 80 гитлеровцев, потеряв только один «Шерман» младшего лейтенанта А. Е. Башмакова. Танкисты перерезали шоссе и железную дорогу, идущие в Красное из Минска. С целью продержаться до подхода главных сил Кияшко поставил три танка в засаду. К этому времени танк лейтенанта Е. Н. Смирнова, у которого при таране был поврежден поворотный механизм пушки, забрал раненых и убыл на соединение с основными силами бригады.

Вскоре советские машины были атакованы немецкими войсками, отходившими из Минска на Молодечно через Красное. Против трех советских танков немцы бросили 20 танков и САУ, в том числе несколько «пантер», и до батальона пехоты. За несколько часов неравного боя три «шермана» подбили шесть немецких танков Pz. IV, одну «Пантеру» и штурмовое орудие StuG III, уничтожили до роты пехотинцев. Но силы были неравны. Все советские танки были подбиты, остатки экипажей сумели пробиться к своим.

А вот ещё один боевой пример. 26 июля 1944 года танкисты 44-го гвардейского танкового полка завязали бои на окраинах Шауляя.

«Танковые экипажи гвардии лейтенанта Г. Милькова, В. Силыш и А. Сафонова сокрушительным огнем своих пушек истребляли гитлеровцев. Командир 1-й танковой роты гвардии капитан Волков, находившийся на одной из машин, умело руководил боем. Рушились стены домов, и под их обломками умолкали вражеские орудия и пулеметы. Загорались неприятельские автомашины и рвались находившиеся в их кузовах ящики с боеприпасами. Дом за домом, улицу за улицей очищали отважные советские воины от сопротивляющегося врага».

«Шерманы» 43, 44 и 45-го гвардейских танковых полков 3-го гвардейского механизированного корпуса освобождали Шауляй и Елгаву, участвовали в разгроме Курляндской группировки противника.

Своими впечатлениями от знакомства с «Шерманом» делится ветеран 44-го гвардейского танкового полка Н. З. Александров.

«Получили новую матчасть — „шерманы“. Как мы не хотели садиться на эти танки! Броня у них не наклонная. У Т-34 фрикционы — он может крутиться на месте. А у них сателлиты, разворачивался он, как автомобиль, по кругу. Короткоствольная 75-мм пушка была слабенькой. Из положительных моментов можно отметить наличие зенитного пулемета. Внутри танка очень комфортно — все покрашено белой краской, ручки никелированные, сиденья обтянуты кожей. Резинометаллические гусеницы очень тихие. На нем можно было именно подкрасться к противнику. У меня такой случай был в Прибалтике.

Мы шли по дороге через поле, обрамленное лесом. Перед населенным пунктом нас обстреляли. У немцев в обороне стояла САУ и противотанковое орудие. Отошли чуть-чуть назад и по кромке леса, давя кустарник, на малом газу вышли им во фланг. Я шел пешком с четырьмя автоматчиками, а танк сзади. Подкрались метров на триста. Автоматчикам приказал занять оборону, чтобы никого не подпустить, а сам вернулся к танку. Бронебойным сожгли самоходку, а потом уничтожили орудие. Немецкая пехота разбежалась. Таким образом, открыли дорогу.

Воевали мы на „шерманах“ недолго, и уже к осени 44-го года нам их заменили на Т-34–85».

Честно говоря, некоторые суждения ветерана-танкиста вызывают удивление, в частности критика по поводу «не наклонной» брони и «слабенькой» 75-мм пушки. Совершенно ясно, что ни то, ни другое несправедливо. По сравнению с Т-34 у «Шермана» не наклонной была только бортовая броня. Однако главный показатель защищенности танка — броня лобовая. По характеристикам бортовой брони танки вообще никогда не сравниваются. А лобовая броня у «Шермана» была мощнее, чем у Т-34. Что же касается 75-мм пушки, то по своим баллистическим характеристикам она была идентична нашей Ф-34. За счёт же лучшего качества боеприпасов американская пушка по бронепробиваемости превосходила советскую. Разворачиваться на месте «Шерман», имевший в качестве механизма поворота двойной дифференциал, действительно не мог. Однако ветеран не упоминает, сколько физических усилий механику-водителю Т-34 стоил поворот на месте. Тихий же ход американского танка отмечали все советские танкисты. Особенно это было заметно на фоне Т-34. «Тридцатьчетверку» с ее ревущим без глушителей двигателем и грохочущими гусеницами с гребневым зацеплением, по свидетельству фронтовиков, тихой лунной ночью было слышно за 3 км!

Ну и, наконец, что-то не стыкуется у ветерана и с перевооружением на Т-34–85. Согласно документам, к январю 1945 года, действуя уже в составе 1-го Прибалтийского фронта, 3-й гвардейский мехкорпус имел 176 М4А2 (из них 108 с 76-мм пушкой) и 21 «Валентайн IX». Никаких Т-34–85 и в помине не было.

«Шерманы» 9-го гвардейского механизированного корпуса 6-й гвардейской танковой армии на улице Вены. Австрия, апрель 1945 года.

Колонна «шерманов» на улице г. Брно. 2-й Украинский фронт, Чехословакия, апрель 1945 года.

На улице Берлина — «Шерман» 219-й танковой бригады 1-го механизированного корпуса. 1-й Белорусский фронт, май 1945 года.

Танкистов приветствуют советские девушки, освобождённые из фашистской неволи. На заднем плане — танк М4А2. Берлин, май 1945 года.

Кстати сказать, «Шерман» отличался не только тихим, но и плавным ходом, что особенно ценили мотострелки-танкодесантники. По воспоминаниям многих ветеранов, со второй половины 1944 года танки М4А2 активно использовались для борьбы с «фаустниками». Делалось это так. На танк садилось четыре-пять автоматчиков, которые поясными ремнями привязывались к скобам на башне. При движении машины пехотинцы вели огонь по любым укрытиям в радиусе 100–150 м, за которыми могли находиться «фа-устники». Такой прием получил название «метла». Причем для «метлы» подходили только «шерманы». На Т-34, из-за его свечной подвески и свойственной ей продольной раскачки, пехотинцам, привязанным поясным ремнем, удержаться было практически невозможно.

Ещё одно преимущество «шерманов» перед отечественными машинами по достоинству оценили танкисты — это отличные радиостанции, обеспечивавшие надежную и качественную радиосвязь! Вот как высказался по этому поводу Д. Ф. Лоза:

«Надо сказать, что качество радиостанций на танках „Шерман“ вызывало зависть у танкистов, воевавших на наших танках, да и не только у них, но и воинов других родов войск. Мы даже позволяли себе делать подарки радиостанциями, которые воспринимались как „царские“, в первую очередь нашим артиллеристам…

Впервые всесторонней проверке радиосвязь подразделений бригады подверглась в январско-мартовских боях сорок четвертого года на Правобережной Украине и под Яссами.

Как известно, на каждом „Шермане“ стояло две радиостанции: УКВ и КВ. Первая для связи внутри взводов и рот на расстояние 1,5–2 километра. Второй тип радиостанции предназначался для связи со старшим командиром. Хорошая аппаратура. Особенно нам нравилось, что, установив связь, можно было намертво зафиксировать данную волну — никакая тряска танка не могла сбить её.

И ещё один агрегат в американском танке до сих пор вызывает мое восхищение. О нём, по-моему, мы ранее речи не вели. Это бензиновый малогабаритный движок, предназначавшийся для подзарядки аккумуляторных батарей. Замечательная штука! Расположен он был в боевом отделении, а его выхлопная труба выведена наружу по правому борту. Запустить его для подзарядки аккумуляторов можно было в любой момент. На советских Т-34 в годы Великой Отечественной войны для поддержания аккумулятора в рабочем состоянии приходилось гонять пятьсот лошадиных сил двигателя, что было довольно дорогим удовольствием, учитывая расход моторесурса и горючего…

В наступательных боях на территории Румынии, Венгрии, Чехословакии и Австрии связь работала бесперебойно. Даже при отрыве передовых подразделений от главных сил на удаление 15–20 километров связь осуществлялась микрофоном или ключом, если местность оказывалась пересеченной».

Наличие радиостанций вообще отличало в лучшую сторону все ленд-лизовские танки от отечественных. Последние, как известно, стали на 100 % укомплектовываться радиостанциями только со второй половины 1943 года.

Необходимо отметить, что вся ленд-лизовская бронетехника, поступавшая в СССР, включая и «шерманы», оснащалась английскими радиостанциями Wireless Sets № 19 Mk. II. Радиостанции WS 19 производились в Англии с 1941 года, а с 1942 года выпускались также в Канаде и США. WS 19 начали поступать в СССР уже в конце 1941 года вместе с английскими танками «Матильда» и «Валентайн», а с 1942 года помимо английских начали поступать радиостанции канадского и американского производства. Последние имели все эксплуатационные надписи на английском и русском языках. Оснащение всей импортной бронетехники радиостанциями английской конструкции не случайно, но это не дань унификации. Дело в том, что американские танки вели радиосвязь в диапазоне 20…28 МГц, используя частотную модуляцию, тогда как радиостанции WS 19 имели диапазоны 2…8 МГц и 229…241 МГц, работая в них телеграфом или амплитудной модуляцией, то есть были полностью несовместимы со штатными радиостанциями американских танков.

В то же время WS 19 полностью перекрывали диапазон частот 4…5,63 МГц, в котором работали танковые радиостанции советского производства, и могли без доработок использоваться в бронетанковых и механизированных войсках Красной армии.

В 1944 году «шерманы» вытеснили из танковых частей Красной армии иностранные танки других марок, за исключением «валентайнов». Так, например, 5-я гвардейская танковая армия — главная ударная сила 3-го Белорусского фронта в операции «Багратион» — была оснащена техникой как отечественного, так и иностранного производства. В ее составе имелось 350 танков Т-34, 64 «шермана», 39 «Валентайн IX», 29 ИС, 23 ИСУ-152, 42 СУ-85, 22 СУ-76, 21 САУ М10 и 37 СУ-57 (Т48). Таким образом, импортные боевые машины составляли 25 % всего парка армии. Следует отметить, что в танковых и механизированных частях советских фронтов, принимавших участие в операции «Багратион», по количеству «шерманы» уступали только Т-34.

Танки «Шерман» использовались в Красной армии до конца войны. Например, 8-й гвардейский Александрийский механизированный корпус 2-го Белорусского фронта на 14 января 1945 года имел в своем составе 185 М4А2, пять Т-34, 21 ИС, 21 СУ-85, 21 СУ-76, 53 «скаута» МЗА1, 52 БА-64и 19 3СУ Ml7.

Во время Висло-Одерской операции в составе 2-й гвардейской танковой армии находился 1-й механизированный корпус, укомплектованный танками «Шерман» и «Вален-тайн». В дальнейшем корпус принимал участие в штурме Берлина.

Танки М4А2, особенно в варианте с мощной 76-мм пушкой, полюбились советским танкистам. Им было присвоено довольно много дружеских кличек и прозвищ. «Эмча» (от «эм четыре»), «горбач», «майский жук», «бронтозавр» в руках опытного экипажа, хорошо знавшего свою машину, ее сильные и слабые стороны, был страшен врагу. Об этом свидетельствуют и многие боевые примеры.

23 марта 1945 года под городом Веспремом в Венгрии отличился батальон 46-й гвардейской танковой бригады 9-го гвардейского механизированного корпуса, которым командовал старший лейтенант Д. Ф. Лоза. В наградном листе сообщалось следующее: «Батальон подбил и сжег 29 танков и самоходок противника, захватил 20 и уничтожил 10 автомашин, истребил около 250 вражеских солдат и офицеров».

Как вспоминает сам Дмитрий Лоза, дело было так:

«Высланная разведка — взвод гвардии лейтенанта Ивана Тужикова — вышла на подступы к Веспрему и замаскировалась в лесу, левее шоссе. Ею была обнаружена большая танковая колонна неприятеля. „Вам навстречу жмут фашистские танки“, — доложил мне взводный… Надо было быстрее выводить батальон и развертывать его, готовя засаду подходившей колонне… Подаю команду: „Не задерживаться! Всем следовать на переезд!“ Ионов доложил, что он находится за стальной магистралью. Приказываю ему пройти ещё один километр и развернуться справа от дороги. О приближении вражеской колонны ему известно, как и всем офицерам батальона.

Взводы Данильченко вышли на южную окраину Хаймашкера. С запада к нему по просёлку на скорости шло двенадцать автомашин. Прекрасная цель!.. По всему было видно, что неприятель не знал последних данных обстановки в этом районе. Не было у него разведки и охранения…

По сигналу восемь „шерманов“ Григория Данильченко ударили из пушек. Грузовики охватило пламя. Уцелевшая пехота начала выскакивать из кузовов автомашин и разбегаться в разные стороны, но лишь немногим удалось унести ноги…

Приказываю роте Данильченко следовать за мной. Проскакиваем переезд, развилку дорог, проходим около восьмисот метров вперед, сходим с шоссе вправо и развертываемся в боевой порядок. Как же нам повезло! Подразделения оказались на артиллерийском полигоне противника, изрытом бессчетным количеством позиций для орудий разных калибров и укрытиями для их тягачей. Ну, просто случай! Мы заняли те, что нам подошли по размерам.

А в это время вражеская колонна, ни о чём не подозревая, продолжала двигаться на север по шоссе. За ней по-прежнему наблюдал взвод лейтенанта Тужикова. За лесом уже поднялось над горизонтом солнце. Видимость улучшилась. Время, прошедшее с момента занятия „шерманами“ позиций до появления головного фашистского танка, показалось нам вечностью… Наконец, на повороте шоссейной дороги мы увидели голову неприятельской колонны. Танки шли на сокращенных дистанциях. Очень хорошо! При внезапной их остановке, которая неминуема, когда они попадут под наш огонь, походный порядок противника „спрессуется“, и тогда командиры орудий „эмча“ не промахнутся. Мной отдан строжайший приказ не открывать огня до тех пор, пока не прозвучит выстрел пушки моего танка, и все танки молчат. Терпеливо жду момента, когда вся колонна окажется в поле нашего зрения. Командир орудия моего танка гвардии старший сержант Анатолий Ромашкин непрерывно держит на прицеле головную неприятельскую машину. За хвостовыми немецкими танками неотступно „смотрят“ стволы пушек „шерманов“ взвода Тужикова. Все танки противника распределены и взяты на мушку. „Еще немного, ещё секунда“, — сдерживаю сам себя. И вот все вражеские танки как на ладони. Командую: „Огонь!“ Воздух разорвало семнадцать выстрелов, прозвучавших как один. Головная машина сразу загорелась. Замер на месте и танк в хвосте остановившейся колонны. Попав под неожиданный массированный огонь, гитлеровцы заметались. Некоторые танки стали разворачиваться прямо на дороге, чтобы подставить под наши выстрелы более толстую лобовую броню. Те, кому удалось это сделать, открыли ответный огонь, которым был подбит один „Шерман“. В живых в нём остались командир орудия гвардии сержант Петросян и механик-водитель гвардии старший сержант Рузов. Вдвоем они продолжали вести огонь с места, не позволяя врагу зайти во фланг батальона. Сопротивление немцев было недолгим, и минут через пятнадцать все было кончено. Шоссе полыхало яркими кострами. Горели вражеские танки, автомашины, топливо-заправщики. Небо заволокло дымом. В результате боя были уничтожены двадцать один танк и двенадцать бронетранспортеров противника.

„Шерманы“ стали выходить из занятых ими укрытий, чтобы продолжить движение к Веспрему. Вдруг из леса прозвучал резкий пушечный выстрел, и левофланговую машину роты гвардии старшего лейтенанта Ионова толкнуло в сторону, и она, накренившись на правый борт, остановилась. Четыре члена экипажа были тяжело ранены. Коренастый крепыш механик-водитель гвардии сержант Иван Лобанов бросился на помощь товарищам. Перевязал их и, вытащив через аварийный люк, уложил под танком. На какую-то долю секунды его взгляд задержался на опушке рощи. По ней, ломая молодой кустарник, медленно полз к дороге „Артштурм“. Лобанов быстро возвратился в танк, зарядил орудие бронебойным снарядом и, сев на место наводчика, поймал в перекрестие прицела вражескую самоходку. Снаряд прошил борт бронемашины, и ее моторное отделение объяло пламя. Один за другим из самоходки начали выскакивать гитлеровцы. Лобанов, не теряя времени, схватил автомат, выскочил из машины и, прикрывшись корпусом „Эмча“, расстрелял немецких танкистов. Надо отметить, что в моменты передышки и на переформировании танкисты батальона всегда отрабатывали взаимозаменяемость членов экипажа. В этой ситуации механику-водителю пригодились навыки обращения с танковым оружием, которые впоследствии были вознаграждены командованием батальона.

Примерно через полчаса подразделения батальона подошли к Веспрему. То, что мы увидели на ближних подступах к городу, было достойно удивления. По обе стороны шоссе на тщательно оборудованных позициях стояли восемь „пантер“, которые на наш огонь не ответили и были расстреляны с короткой дистанции. Захваченный вскоре пленный рассказы, что немецкие солдаты и офицеры были настолько потрясены и подавлены расстрелом танковой колонны, что, когда наши подразделения, поднимая тучи пыли, на полном ходу подойти к хорошо оборудованному оборонительному рубежу, экипажи „пантер“ побросали свои машины и вместе с пехотой в панике разбежались».

За умелое управление батальоном и личное мужество гвардии старшему лейтенанту Дмитрию Федоровичу Лозе было присвоено звание Героя Советского Союза.

Блестящий результат этого боя не вызывает особого удивления. Командир батальона грамотно организовал засаду, а экипажи умело использовали огневую мощь своих танков.

В отношении последней подчас можно услышать незаслуженную критику. Особенно часто 76-мм пушку «Шермана» противопоставляют 85-мм пушке Т-34–85, сводя все к сравнению калибров. Однако если калибр больше, то это вовсе не означает, что пушка лучше. Во всяком случае, советская 85-мм пушка за счет большего калибра превосходила американскую только в части фугасного действия снарядов. В остальном же никаких преимуществ она не имела, в чем можно убедиться на следующем примере.

Осенью 1944 года на полигоне в Кубинке проводились испытания обстрелом трофейного немецкого тяжелого танка «Королевский тигр». В отчете по испытаниям черным по белому записано:

«Американские 76-мм бронебойные снаряды пробивают бортовые листы танка „Тигр-Б“ с дистанции в 1,5–2 раза большей, чем отечественные 85-мм бронебойные снаряды».

Тут, как говорится, ничего ни прибавить, ни убавить…

Товарищи по оружию — «Шерман» и Т-34–85 6-й гвардейской танковой армии в горах Австрии. Май 1945 года.

Танк M4A2(76)W9-ro гвардейского механизированного корпуса в Маньчжурии. Забайкальский фронт, август 1945 года.

В дальнейшем танки M4A2(76)W 9-го гвардейского механизированного корпуса участвовали во взятии Будапешта, в отражении немецкого контрудара у оз. Балатон, в освобождении Вены. После окончания боевых действий в Европе, оставив, как и все соединения 6-й гвардейской танковой армии, свою технику в прежнем районе дислокации, корпус был переброшен на Дальний Восток. По прибытии в районы Борзя и Чойбалсан бригады корпуса получили 183 новеньких «шермана», только что поступивших из США. Есть основания предполагать, что часть из них были танки M4A2(76)W HVSS с горизонтальной подвеской. Вместе с Т-34–85 5-го гвардейского танкового и 7-го гвардейского механизированного корпусов «шерманы» 9-го мехкорпуса преодолели Большой Хинган и вышли на Центрально-Маньчжурскую равнину. Стремительные действия 6-й гвардейской танковой армии оказали решающее влияние на ход всей операции в Маньчжурии. Бригады 9-го мехкорпуса участвовали в овладении Чаньчунем и Мукденом, освобождении Ляодунского полуострова, а после окончания войны с Японией гвардейские «шерманы» стали еще и краснознаменными. 20 сентября 1945 года Указом Президиума Верховного Совета СССР 46-я гвардейская танковая бригада была награждена орденом Красного Знамени, 18-й и 30-й гвардейским мехбригадам было присвоено почётное наименование Хинганских, а 31-я гвардейская механизированная бригада стала Порт-Артурской.

Танк M4A2(76)W HVSS, переделанный после войны в тягач.

Импортная бронетанковая техника находилась на вооружении Советской армии и некоторое время после окончания Второй мировой войны. Так, например, в уже упоминавшейся 46-й гвардейской механизированной бригаде «шерманы» эксплуатировались вплоть до лета 1946 года. Затем поступил приказ подготовить технику к передаче американцам. Однако вскоре его отменили: часть танков списали, часть машин переделали в тягачи. В разных частях, судя по всему, переделывали по-разному. В 46-й бригаде просто сняли башни, а машины затем использовались в Красноярском крае на лесозаготовках. Существовал еще один вариант переделки: образовавшееся в крыше корпуса отверстие заваривалось стальным листом, на котором устанавливалась командирская башенка с «Шермана». Тягачи оборудовались тяговой лебедкой и кран-стрелой. Большая часть переделанных таким образом машин поступила в восстановительные поезда железных дорог Северного Кавказа и Украины, где они эксплуатировались до конца 1960-х годов. Отдельные машины можно было встретить на Украине и в 1980-е годы, а в восстановительном поезде железнодорожной станции Морозовская на Северном Кавказе тягач «Шерман» эксплуатировался до 1996 года!

МК.I «Универсал»

Разработка самого массового британского бронетранспортёра Второй мировой войны началась в середине 1930-х годов в рамках создания так называемого пулеметовоза — машины для перевозки тяжелого пулемета «Виккерс». При создании машины использовалась ходовая часть легкого танка «Виккерс-Карден-Лойд». В 1936 году фирма «Виккерс-Армстронг» изготовила 13 бронетранспортеров, получивших обозначение Machine Gun Carrier № 1 Mark I. Впрочем, вскоре семь из них были модернизированы в вариант № 2 Mark 1 — пулемётчик получил выдвинутую вперёд броневую рубку, и передняя часть машины приобрела свой законченный вид. Эта модификация стада первой, запущенной в массовое производство. Официальный заказ составил 110 единиц.

Разведчики на бронетранспортёре «Универсал», вооружённом противотанковым ружьём «Бойс» и пулемётом «Брен», в дозоре. Орловско-Курская дуга, июль 1943 года.

БТР «Универсал» доставил на поле боя десант автоматчиков. Орловско-Курская дуга, июль 1943 года.

Принятие в 1935 году на вооружение британской армии 7,7-мм пулемёта «Брен» оказало влияние и на конструкцию последующих вариантов бронетранспортера, первоначально предназначенного для размещения пулемета «Виккерс». Так появился бронетранспортер Вгеп Gun Carrier. В целом машина мало отличалась от предыдущего образца, что позволило переделать часть ранних машин в носители пулемёта «Брен». При этом одна машина в каждом взводе вооружалась противотанковым ружьем «Бойс».

Следующей массовой модификацией машины стал разведывательный Scout Carrier. Этот бронетранспортер получил удлиненный кузов в кормовой части слева, в котором разместились радиостанция № 11 и радист. Вместо пулемета «Брен» в лобовом листе корпуса было смонтировано противотанковое ружье «Бойс», а пулемет «Брен» разместили на стойке в отделении радиста. Экипаж по-прежнему состоял из трех человек. Всего было изготовлено 647 таких бронетранспортёров. Ими вооружались механизированные кавалерийские (разведывательные) полки английской армии. В каждом имелось 28 лёгких танков и 44 бронетранспортера Scout Carrier.

Вскоре стало совершенно очевидно, что наличие в войсках и в производстве двух разных по конструкции, но практически идентичных по характеристикам боевых машин нерационально. Так на свет появился Universal Carrier Mk.I — основной бронетранспортер Британского Содружества Наций и самый массовый бронетранспортер периода Второй мировой войны. Эта машина производилась английскими, канадскими, австралийскими и новозеландскими предприятиями, а также выпускалась в США по британскому заказу. С 1937 по 1945 год было изготовлено около 90 тыс. бронетранспортёров.

«Универсалы», вооружённые противотанковыми ружьями ПТРД, в разведке. Белоруссия, февраль 1944 года.

Пулемётчик бронетранспортёра «Универсал» ведёт огонь из пулемёта «Брен». Район Львова, 1944 год.

БТР «Универсал» на улице румынского города. Август 1944 года

В Советский Союз по программе ленд-лиза поступило 2008 бронетранспортёров английского и канадского производства: 330 в 1941 году, 903 — в 1942-м, 408 — в 1943-м, 351 (из них 27 канадских) — в 1944-м и 16 (все канадские) — в 1945 году.

Машина имела открытый сверху сварной легкобронированный (толщина брони в лобовой части — 10 мм, бортов и кормы — 7 мм) корпус простой прямоугольной формы. Масса БТРа составляла 3,7 т при относительно небольших размерах — 3657x2057x1588 мм. Габариты машины обусловили и ограниченную вместимость — 4–5 человек.

Вооружение бронетранспортёра состояло из 13,97-мм противотанкового ружья «Бойс» и двух пулеметов «Брен», один из которых мог устанавливаться на вертлюге для зенитной стрельбы. Возимый боекомплект состоял из 80 патронов к ружью и 900 патронов к пулемётам.

Установленный в средней части машины 8-цилиндровый карбюраторный двигатель Ford GAE мощностью 60 л.с. позволял бронетранспортёру развивать максимальную скорость 40 км/ч. Запас хода машины составлял 180 км.

Канадские машины внешне были идентичны английскому варианту, но имели более мощный двигатель (85 л.с.) и меньшую массу (3,56 т).

В советских документах военных лет эти бронетранспортёры часто именовались танкетками. Наиболее распространенным было название MK.I «Универсал» или просто MK.I, реже встречались У-1, «Брен» или «Ю.Г.К.» (по-видимому, сокращенное «Юниверсал Ганн Кэрриер»).

Бронетранспортёры «Универсал» поступали на вооружение разведрот бригад и разведбатальонов корпусов бронетанковых и механизированных войск Красной армии.

В 1941 году предпринимались попытки приспособить эти машины для буксировки 45-мм противотанковых пушек и 76-мм дивизионных пушек Ф-22УСВ. Однако, судя по отсутствию фактов применения «универсалов» для этой цели в последующем, попытки завершились неудачей, а может быть, и задача была снята.

К сожалению, конкретных боевых примеров использования бронетранспортеров «Универсал» не много. К их числу относятся действия разведгруппы лейтенанта Галямова из 19-го танкового корпуса 51-й армии 4-го Украинского фронта. Дело было в конце 1943 года в Таврии, на подступах к Перекопу. В распоряжении группы имелись два бронетранспортера «Универсал» и мотоцикл «Харлей-Дэвидсон» с коляской.

В районе Ново-Натальевки один из бронетранспортеров разведгруппы, прикрывшись стогом соломы, обстрелял вражескую колонну. Взятый пленный рассказал, что командование колонны с группой солдат уехало вперед. Разведчики двинулись в указанном направлении. И действительно, в 10 км южнее Ново-Натальевки в кукурузе они обнаружили группу горных егерей. Попав под пулеметный огонь бронетранспортеров, немцы сдались. В плен вместе с солдатами охраны попали заместитель командира горно-стрелковой дивизии противника, начальник штаба и начальник санитарной службы.

Бронетранспортёр «Универсал» нравился краноармейцам. Машина была надежная, маневренная и редко подвергалась каким-либо переделкам, за исключением установки на некоторые бронетранспортеры советского вооружения: пулеметов ДТ, ДШК и противотанковых ружей. В составе разведгрупп в условиях бездорожья «универсалы» были достаточно эффективны при ведении разведки и преследовании отступающего противника.

Бронетранспортёры «Универсал» использовались в боевых действиях Великой Отечественной войны вплоть до её окончания.

В нарушение обязательств по ленд-лизу советская сторона передала 51 БТР Войску Польскому. После окончания боевых действий в Европе у поляков осталось ещё 39 машин, состоявших на вооружении вплоть до конца 1946 года.

МЗА1 «Скаут»

В период между двумя мировыми войнами во всех странах, располагавших бронетанковыми силами, ведение разведки в интересах этих сил возлагалось на легкие бронеавтомобили. Однако реальное выполнение этой задачи было не простым делом. Экипаж бронеавтомобиля состоял из 2–3 человек, у каждого из которых имелись свои функциональные обязанности внутри машины, поэтому вести разведку в отрыве от броневика было практически невозможно. Последнее обстоятельство делало успех всего предприятия близким к нулю. В самом деле, много ли разглядишь, не вылезая из машины? Да и незамеченным близко к противнику подобраться не удастся… К пониманию того, что броневая машина должна быть лишь средством доставки и эвакуации разведгруппы, имея при этом возможность в случае надобности прикрыть ее огнем, первыми пришли американцы. Военный департамент США предъявил к такой машине весьма жесткие, по меркам начала 1930-х годов, требования, включавшие в себя помимо прочего и привод на все колеса! В документации бронеавтомобиль именовался Scout Car (автомобиль-разведчик), а в обиходе и тогда, и впоследствии его называли просто «скаут», часто опуская официальный буквенно-цифровой индекс армии Соединённых Штатов.

Разведывательное подразделение Красной армии на бронетранспортерах МЗА1. 1943 год.

Разведчики спешиваются с бронетранспортёров МЗА1. 1-й Прибалтийский фронт, 1944 год.

Разведчики занимают места в своей боевой машине. Австрия, март 1945 года.

Дебют «скаута» состоялся в 1933 году, когда фирма White Motor Company изготовила прототип бронеавтомобиля-разведчика Т7 (по существу — легкого бронетранспортера) с использованием шасси 1,5-тонного коммерческого грузовика White-Indiana 4x4. После испытаний было принято решение о выпуске небольшой партии новых машин, получивших обозначение Scout Car Ml. В 1934 году 76 единиц Ml поступили на вооружение 1-го и 13-го бронекавалерийских батальонов, дислоцировавшихся в Форт-Ноксе (штат Кентукки).

M1 оснащался карбюраторным 6-цилиндровым двигателем Hercules L рабочим объемом 4,6 л и мощностью 75 лх. Открытый сверху корпус машины имел броню, обеспечивавшую защиту от пуль и мелких осколков снарядов. Вооружение разведчика было очень мощным: два 12,7-мм крупнокалиберных пулемета Browning M2 в передней части корпуса и два 7,62-мм Browning M1919А4 по его бортам.

Следующей модификацией «скаута», принятой, как и предыдущая, в ограниченном количестве на вооружение армии США, стал М2. Прототип этой машины Т9 в 1935 году разработала фирма Corbitt & Co, попытавшаяся потеснить White. В качестве базы по-прежнему использовалось шасси коммерческого грузовика, но на нем устанавливался 8-цилиндровый двигатель Lycoming New Corbitt Eight мощностью 95 лх. Компоновка машины особых изменений не претерпела, а вот вооружение сократилось до двух пулеметов М1919А4, располагавшихся по бортам корпуса.

Главным отличием варианта М2А1 стал рельс-шина, охватывавший по периметру весь броневой кузов. На этом рельсе с помощью специальных подвижных захватов устанавливались и могли перемещаться пулеметы.

Ещё одной версией «скаута» М2 стал самоходный миномёт Т5Е1. В кузове машины в горизонтальном положении перевозился 4,2-дюймовый миномёт. Для ведения стрельбы миномёт, с помощью специального складывающегося механизма, ставился на грунт позади бронетранспортера.

В 1935 году к проектированию «скаутов» приступила и фирма Marmon-Herrington из Индианополиса. На суд военных был представлен бронетранспортер-разведчик A7SCA, аналогичный по своим характеристикам М2. Эта машина оснащалась 8-цилиндровым двигателем Ford V8 мощностью 85 л.с. и развивала скорость до 120 км/ч. Однако американскую армию она не заинтересовала. Чуть больше повезло другой машине — Т13, созданной на шасси коммерческого 1-тонного грузовика Ford-Marmon-Herrington: 38 единиц в 1937 году заказала Национальная гвардия.

БТР МЗА1 из состава 13-й гвардейской мехбригады 4-го гвардейского механизированного корпуса поддерживает атаку мотострелков. Венгрия, ноябрь 1944 года.

Пулемётчик бронетранспортёра МЗА1 готовится открыть огонь из 7,62-мм пулемёта «Браунинг». 1943 год.

Типичная разведгруппа Красной армии: бронетранспортёр МЗА1 и два бронеавтомобиля БА-64. Правый берег Днестра, 1944 год.

Пулемётчики бронетранспортёра ведут наблюдение за воздухом у речной переправы. 2-й Белорусский фронт, 1945 год.

Угол возвышения крупнокалиберного пулемёта «Браунинг» на БТР МЗА1 позволял вести огонь и по воздушным целям. 1-й Украинский фронт, ноябрь 1944 года.

Пока две упомянутые фирмы соревновались между собой, White тихой сапой занималась модернизацией М2А1. Бронетранспортер получил новый 5-литровый двигатель Hercules JXD мощностью 110 л.с. Подверглась изменениям и форма корпуса. В частности, броневой лист перед радиатором расположили под наклоном, что повысило его пулестойкость. В 1938 году эта машина была стандартизирована военным департаментом США под обозначением МЗ, но производилась опять-таки в небольших количествах — за два года заводские цеха покинуло всего 64 экземпляра Все они поступили на вооружение 13-го кавалерийского полка 7-й механизированной кавбригады. Исходя из положительного опыта их эксплуатации командование армии США приняло решение об оснащении всех кавалерийских частей машинами подобного типа. Фирма White предложила для этой цели усовершенствованный бронетранспортер МЗА1. Его и запустили в большую серию.

По сравнению с МЗ, новая машина имела удлиненный в кормовой части корпус. Ширина кузова была увеличена, она превышала наружный габарит задних колес. Изменились конфигурация бортовых дверей и конструкция лобового листа кузова, была ликвидирована дверца в его кормовой стенке. В передней части корпуса, а точнее — перед нею, появился буферный вращающийся барабан, ставший характерной деталью американских бронетранспортеров периода Второй мировой войны.

Как и на МЗ, на МЗА1 устанавливался карбюраторный 110-сильный двигатель Hercules JXD, который позволял боевой машине массой 5,624 т разгоняться на шоссе до максимальной скорости 88 км/ч. Запас хода по топливу (два бака по 57 л каждый под сиденьями водителя и командира) составлял 360 км.

Предпринимались попытки применения на МЗА1 и другого типа двигателя. В частности устанавливались дизели Buda-Lanova и Hercules мощностью 81 и 103 л.с. соответственно. Дизельная версия получила обозначение МЗА2. В иностранной литературе иногда утверждается, что эти машины были разработаны для поставок по ленд-лизу в СССР. Однако это не так. Ещё в 1939 году военное ведомство США взяло курс на дизелизацию армии, от которого, впрочем, скоро отказалось. Именно тогда и были изготовлены 100 МЗА2, которые эксплуатировались в частях американской армии до весны 1942 года, после чего их списали.

Толщина брони корпуса МЗА1 колебалась от 12,7 мм (лобовой лист кузова) до 6,35 мм (все остальные листы).

Два пулемёта — 12,7-мм М2 и 7,62-мм М1919А4 — устанавливались на специальном рельсе с помощью подвижных станков М22, позволявших перемещать пулеметы вдоль всего периметра кузова. Боекомплект состоял из 8000 патронов калибра 7,62 мм и 600–750 12,7-мм патронов. Коробки с пулеметными лентами укладывались в двух ящиках, располагавшихся по бортам кузова. Вместо пулемета М1919А4 мог устанавливаться 7,62-мм пулемет Browning М1917А1 с водяным охлаждением. В СССР на станок М22 иногда крепили пулемет «максим».

В 1941 году заводские цеха фирмы White покинули первые МЗА1, а до конца 1944 года, когда их производство прекратили, было выпущено 20 918 единиц. С 1942 года «скауты» стали стандартным вооружением разведывательных батальонов и бронекавалерийских эскадронов танковых, а затем и пехотных дивизий армии США. Кроме того, они использовались в качестве тягачей 37-мм противотанковых пушек, санитарных и штабных машин. В санитарном «скауте» можно было перевозить двух лежачих и трех сидячих раненых. Наиболее известным пассажиром штабного варианта МЗА1, предпочитавшем его «Виллису», был генерал Джордж С. Паттон. Известно также, что сидя именно в «скауте» перед зданием королевского дворца в Палермо, командующий 7-й американской армией генерал Джеффери Киз принял капитуляцию итальянского гарнизона Сицилии, а генерал Леклерк въехал в освобожденный Париж.

«Скауты» поставлялись почти всем союзникам США по Антигитлеровской коалиции. Они состояли на вооружении английской, канадской и австралийской армий, войск Свободной Франции, Польских вооружённых сил на Западе, бельгийских и чехословацких частей.

В СССР поступило (поставки начались в 1942 году) 3034 МЗА1, которые в советских документах тех лет именовались как бронетранспортеры, бронемашины или полубронемашины. Подготовку экипажей для них возложили на 20-й танковый полк, дислоцировавшийся в Урюпинске, а затем в Рязани, переведя его с 1 марта 1942 года на штат учебного танкового полка. Командные и технические кадры для подразделений, оснащенных «скаутами», готовили в 3-м Саратовском училище бронемашин и бронетранспортеров.

Советские войска на правом берегу р. Шпрее. На переднем плане — БТР МЗА1. 1-й Украинский фронт, 1945 год.

БТР МЗА1 1-го гвардейского механизированного корпуса во время боя на одной из улиц Вены. Апрель 1945 года.

«Скауты» стали самыми массовыми и наиболее популярными бронетранспортерами в Красной армии. Использовались они так же, как и в войсках союзников, главным образом в качестве разведывательных и штабных машин. Разведрота танковой или механизированной бригады имела 3–4 МЗА1, разведбатальон корпуса — 6–8, а мотоциклетный полк армии — 13–16. Пожалуй, единственным их недостатком, упоминаемым в отчетах по боевому применению, можно назвать ненадежное буксирное устройство (в разведподразделениях «скауты» служили тягачами батареи 76-мм пушек ЗИС-3), а также снижение динамических характеристик при буксировке артсистем.

В качестве примера, иллюстрирующего боевую работу разведподразделений Красной армии, можно привести описание действий головной походной заставы 7-й гвардейской механизированной бригады 3-го гвардейского механизированного корпуса в ходе наступления в начале сентября 1943 года на Украине. Передовые отряды бригад корпуса получили задачу захватить переправу через р. Псел и перерезать дороги восточнее Гадяча и в районе Вельбовки. Головная походная застава 7-й мехбригады в составе 30 человек на трех бронетранспортерах МЗА1 перерезала путь отхода противника у южной окраины Вельбовки. Немцы не ожидали удара с этой стороны и, встреченные пулеметным огнём бронетранспортёров, пришли в замешательство. Вспыхнувший бой закончился поражением противника: подошедшие части 7-й и 9-й гвардейских механизированных бригад овладели с. Вельбовка.

Примером активных маневренных действий разведчиков является бой 28-й гвардейской механизированной бригады 8-го гвардейского танкового корпуса при освобождении Польши в августе 1944 года.

Южнее поселка Ленчна в балке противник устроил засаду. Втянувшись в балку, колонна автомашин управления 28-й гвардейской механизированной бригады была неожиданно обстреляна с левого фланга и фронтально с заводских зданий пос. Ленчна. Выдвинувшиеся влево два отделения разведчиков под командованием лейтенанта Алексейчука приковали к себе внимание засады противника. Тем временем четыре бронетранспортера МЗА1 отдельной разведроты под командованием заместителя начальника штаба бригады по разведке гвардии майора Тифонова открыли шквальный автоматно-пулеметный огонь по противнику. В результате 30 гитлеровцев, видя безнадежное положение, побросали оружие и сдались в плен, остальная часть, находившаяся в балке (до 60 солдат и офицеров), была уничтожена.

Только отдельные гитлеровцы численностью до 30 человек, засевшие в здании пос. Ленчна, продолжали вести сильный автоматный и пулеметный огонь, простреливая дорогу, по которой должна была двигаться колонна автомашин. Высланные вперед два бронетранспортера МЗА1 под командованием старшего сержанта Старостина и сержанта Либермана подошли вплотную к зданию завода и открыли ураганный огонь по окнам, заставив врага прекратить сопротивление. Подоспевшие две противотанковые пушки 2-го мотострелкового батальона завершили разгром засады противника.

Бронетранспортёры МЗА1 на параде в г. Ворошилов-Уссурийский. 7 ноября 1945 года.

Мощное вооружение и хороший обзор позволяли эффективно использовать бронетранспортеры в уличных боях.

25 апреля 1945 года первыми на восточную окраину чешского города Брно ворвались бойцы разведроты старшего лейтенанта И. Матушкина из 4-й гвардейской механизированной бригады 2-го гвардейского механизированного корпуса. Преодолевая заграждения, сильный пулеметный и автоматный огонь, они смело и решительно продвигались вперед. Бронетранспортер МЗА1 сержанта Б. Баязиева далеко вырвался вперед. Водитель заметил, что немецкие артиллеристы торопливо разворачивали пушку, чтобы уничтожить бронетранспортер, но сделать это им не удалось. Баязиев увеличил скорость. А пулемётчик рядовой С. Иванов меткой очередью из крупнокалиберного пулемета расстрелял расчет вражеской пушки.

Вслед за разведчиками в Брно вступили бойцы мотострелковых подразделений 4-й гвардейской механизированной бригады.

На вооружении Советской армии МЗА1 состояли минимум до 1947 года. Без всякого сомнения, эта машина послужила непосредственным прототипом при создании советского легкого бронетранспортера БТР-40.

Шесть боевых машин этого типа были переданы в годы войны Народному Войску Польскому. Они использовались при штабах крупных соединений. После войны оставшиеся в строю четыре «скаута» некоторое время эксплуатировались в войсках государственной безопасности Польши.

Полугусеничные бронетранспортёры

Разработка семейства полугусеничных бронетранспортеров «хаф-трэков», одного из наиболее известных и популярных среди боевых машин союзников в период Второй мировой войны, началась в США с 1932 года. К проектированию приступили сразу четыре фирмы: James Cunniagham and Sons, Linn, GMG и Marmon-Herrington. Прототипом послужило французское шасси Citroen-Kegresse C417, несколько образцов которого американцы закупили годом ранее. В течение пяти лет создавались и испытывались опытные образцы полугусеничников вариантов от Т1 до Т9Е1. Последний, признанный наиболее удачным, базировался на шасси грузового автомобиля Ford V-8 с колесной формулой 4x2. Задний мост был заменен гусеничным движителем фирмы Timken с резинометаллической гусеницей.

В 1938 году таким движителем оборудовался бронированный автомобиль-разведчик Scout Car M3, что подтолкнуло еще одну фирму — Diamond T Motor Company — к созданию в 1940 году прототипов Т14 и Т8. Стремительное развитие событий в Европе, падение Польши, Бельгии, Голландии и Франции заставило американцев форсировать работы. В результате уже в октябре 1940 года Т14 и Т8 были стандартизированы (то есть приняты на вооружение армии США) как М2 Half-Track Car и МЗ Half-Track Personel Carrier соответственно. При этом первый представлял собой полугусеничный артиллерийский тягач, а второй — бронетранспортёр.

Бронетранспортёр М2 с 76-мм пушкой ЗИС-3 на буксире на одной из улиц Софии. 9 сентября 1944 года.

Серийное производство Half-Track Car M2 началось весной 1941 года и продолжалось вплоть до 1943-го. Компании White Motors и Autocar изготовили за это время 8423 и 2992 тягача соответственно.

Конструкция М2 базировалась на автомобильных агрегатах. Машина имела классическую капотную компоновку. Корпус простой коробчатой формы с вертикальными бортовыми и кормовыми стенками собирался из катаных броневых листов на каркасе из уголков. Листы соединялись с каркасом винтами. Передняя часть корпуса, включая капот и кабину водителя, была заимствована у бронетранспортера-разведчика Scout Car M3A1. По сравнению с последним, М2 имел значительно больший объем кузова, в котором размещался артиллерийский расчёт из шести человек, а также два ящика для орудийных выстрелов. Доступ к последним открывался снаружи, для чего в бортах машины имелись откидные двери. Дверь в кормовом листе кузова для посадки и высадки расчета отсутствовала. Внутри корпуса, по его периметру, монтировался рельс для установки пулеметов. В штатное вооружение машины входили 7,62-мм пулемет Browning M1919A4 и 12,7-мм пулемет Browning M2. Пулеметы крепились к рельсу подвижными станками М22, позволявшими вести огонь и по воздушным целям.

На машине устанавливался четырехтактный 6-цилиндровый карбюраторный двигатель White 160AX мощностью 147 л.с. при 3000 об/мин. Главный фрикцион Spicer сухой, однодисковый. Коробка передач четырехскоростная. Раздаточная коробка, одновременно являвшаяся демультипликатором и смонтированная в одном картере с коробкой передач, имела две передачи — прямую и замедленную. Она обеспечивала передачу крутящего момента к переднему и заднему ведущим мостам, а также отбор мощности на лебёдку.

БТР М2 буксирует 100-мм пушку БС-3. Прага, октябрь 1945 года.

В отличие от немецких полугусеничных тягачей передний мост бронетранспортёра М2 был не только управляемым, но и ведущим. Это обстоятельство существенно улучшало проходимость машины. Задний мост — ведущий, гусеничного хода. Дифференциалы переднего и заднего мостов — автомобильного типа, с полностью взаимозаменяемыми деталями. Передние колеса автомобильные, размер шин 8,25–20, подвеска переднего моста на полуэллиптических рессорах с гидравлическими амортизаторами.

Гусеничный движитель каждого борта состоял из четырех сдвоенных обрезиненных опорных катков, сблокированных попарно в две балансирные тележки, которые объединялись в общий агрегат. Правый балансирный агрегат соединялся с левым поперечной трубой. Поэтому эти агрегаты можно было откатить вместе, предварительно отсоединив их кронштейны от рамы бронетранспортера. Подвеска гусеничного движителя балансирная, на ленточных пружинах буферного типа, установленных вертикально. Ведущее колесо переднего расположения комплектовалось стальной ведущей звездочкой, двумя направляющими фланцами и ступицей. Направляющее колесо располагалось сзади. Для предотвращения провисания гусеницы на кронштейне балансирного агрегата устанавливался поддерживающий ролик. Тормоза — колодочного типа, с гидравлическим приводом.

Гусеница — резинометаллическая, цельная, шириной 300 мм с гребнями зацепления, которые одновременно являлись ее направляющими. Для увеличения проходимости на нее надевались специальные грунтозацепы, а на передние колеса — цепи противоскольжения браслетного типа.

< class="book">В передней части машины располагалась однобарабанная лебедка либо буферный барабан диаметром 310 мм, облегчавший преодоление таких препятствий, как, например, рвы и эскарпы. Бронетранспортеры, оборудованные буферными барабанами, преодолевали траншеи шириной до 1,8 м.

При боевой массе 7,99 т Half-Track Car M2 мог буксировать орудия массой до 3,5 т (например, полевую гаубицу М1 калибра 105 мм) со средней скоростью по шоссе до 36 км/ч. Максимальная скорость движения без прицепа достигала 69 км/ч, запас хода — 290 км.

Что касается бронетранспортера МЗ, запущенного в серию одновременно с М2, то его корпус был длиннее на 250 мм. Вместо ящиков для артиллерийских снарядов в кузове установили десять сидений для десанта (спиной к бортам). Рельс для крепления пулемётов отсутствовал, а штатный 7,62-мм пулемет М1919А4 монтировался на стойке в передней части кузова. В кормовом листе имелась дверь для посадки и высадки десантников, в остальном МЗ был полностью идентичен М2. Практически не изменились его масса и динамические характеристики. С 1942 по 1943 год фирмы White, Autocar и Diamond T изготовили 12 499 бронетранспортёров.

В 1942 году была утверждена программа производства «хаф-трэков» до 1944 года, предусматривавшая выпуск 188 404 боевых машин.

Упомянутая выше программа стала причиной появления на свет близнецов М2 и МЗ — бронетранспортёров М5 и М9. Дело в том, что после ее принятия стало ясно, что мощностей основных трех фирм-производителей не хватит. К выпуску машин решили привлечь фирму International Harvester Company. Однако при создании прототипов, предназначенных для этой фирмы, в их конструкцию внесли некоторые изменения по сравнению с базовыми версиями.

Так, усиливалась броневая защита — корпуса машин изготавливались из 8-мм гомогенной брони, которая «держала» 7,92~мм немецкую бронебойную пулю с дистанции свыше 200 ярдов (один ярд равен 0,9144 м). Броня М2 и МЗ обеспечивала защиту от этой пули на дистанции свыше 300 ярдов. Были установлены «фирменные» узлы и агрегаты шасси: двигатель International RED-450-B мощностью 141 л. с, боевые шины размером 9,00–20’’, передний мост IHC 1370 и задний — RHT-1590, новая коробка передач и т. д. Но в целом ни компоновка, ни общая конструкция боевых машин не изменились. Внешне они отличались лишь закругленными углами кормовой части корпуса и крыльями более простой формы. Бронетранспортёры стандартизировали под обозначениями М5 Half-Track Personel Carrier и М9 Half-Track Car, и в декабре 1942 года началось их серийное производство. Фирма International Harvester Company изготовила соответственно 4625 и 2026 единиц.

Колонна советских войск на марше. 3-й Украинский фронт, Австрия, апрель 1945 года. На переднем плане — полугусеничный бронетранспортёр, марку которого в этом ракурсе определить почти невозможно. Однако судя по расположению фар, это, скорее всего, М5 или М9.

Самоходные установки СУ-57 из состава 4-го мотоциклетного полка 6-й танковой армии. Румыния, лето 1944 года.

Самоходная установка СУ-57 на улице Бухареста. Румыния, август 1944 года.

СУ-57 из состава 70-й гвардейской самоходно-артиллерийской бригады на улице Праги. Май 1945 года.

В Советский Союз (по американским данным) было передано 1158 полугусеничников, в том числе 342 единицы М2, 2 — МЗ, 401 — М5 и 413 — М9. По последним данным, опубликованным российскими исследователями, СССР получил 1200 полугусеничных бронетранспортеров, из которых в бронетанковые и механизированные войска Красной армии было направлено всего 118.

Все они поставлялись в 1942 году и распределялись между разведывательными подразделениями и командованием танковых корпусов и армий. Достаточно вспомнить обстоятельства гибели генерала Ватутина, например, чтобы понять — это вовсе не было ненужной роскошью. Основную же масссу полугусеничных бронетранспортеров, полученных советской стороной, направили в артиллерию (главным образом в истребительно-противотанковую), где их использовали для буксировки орудий, в том числе 85-мм зенитных пушек 52К образца 1939 г. и 100-мм противотанковых пушек БС-3 образца 1944 г.

В Советский Союз поступали не только полугусеничные бронетранспортёры, так сказать, в чистом виде, но и несколько типов боевых машин на их базе.

В апреле 1942 года на Абердинском полигоне американцы провели испытания полугусеничного истребителя танков, вооруженного 6-фунтовой (57-мм) английской противотанковой пушкой, а точнее — её американским лицензионным вариантом М1. Эту машину, получившую обозначение Т48 57 mm Gun Motor Carriage, разработали по инициативе смешанной англо-американской комиссии по вооружению, и по замыслу последней она должна была поступить в армии США и Великобритании. Однако американцы уже планировали замену своих полугусеничных 75-мм САУ МЗ на более мощные М10, и 57-мм противотанковая САУ им оказалась не нужна. Поэтому в декабре того же года фирма Diamond T Company начала выпуск Т48 только для англичан.