Изящное искусство смерти Моррелл Дэвид
Де Квинси вдруг как бы отключился от происходящего, сознание помутилось. Ощущения очень напоминали те, что приходили после употребления опиума. Когда он был ребенком, его постоянно преследовал один и тот же кошмар: за ним гнался огромный лев. Он был настолько напуган видом хищного зверя, что не мог пошевелиться. Его одолевало искушение просто лечь перед хищником и надеяться, что тот при виде такой покорности пощадит его.
И сейчас, когда сознание уже начинало покидать его, а каждый вдох давался все с большими усилиями, Де Квинси подумал, как было бы легко взять и просто покориться хищнику.
Спокойно сдаться.
«Нет!»
Переполненный яростью, он сунул руку в карман пальто и крепко схватился за ложку — бесценный подарок Эмили.
Зажав ее в кулаке, Де Квинси собрал последние силы и нанес удар. В него он вложил всю свою ненависть.
Что-то звучно лопнуло. Теплая, густая жидкость устремилась по руке, и внезапно Де Квинси осознал, что острый конец ложки вонзился точно в левый глаз противника.
Убийца задрожал и дико заорал.
Де Квинси призвал на помощь все мужество и вдавил черенок ложки еще глубже в изуродованную глазницу.
Посыльный взвыл и поднял руки к лицу.
Де Квинси оттолкнул его и услышал, как голова убийцы с грохотом врезалась в деревянный ящик с песком.
Затем он начал вытаскивать изо рта кляп. Он тянул и тянул, тянул и тянул. Господи, как же можно было засунуть такую большую часть одеяла в горло? Он дернул последний раз, и все — удушье ему больше не угрожало. Де Квинси жадно глотнул воздуха, но желудок продолжало сводить судорогой, а желчь поднялась в глотку и жгла горечью.
Он покрутил головой, и его вырвало.
Убийца уже немного очухался и полз к нему. Де Квинси ударил его ногой и еще глубже вогнал ложку в глазницу.
Обезумевший от ужаса, он перекатился на бок, ударился о стену камеры и, опираясь на нее, неуверенно встал на ноги. Убийца ухватил его за лодыжку. Де Квинси вырвался и шатающейся походкой направился к выходу. Позади убийца пытался подняться с пола.
Де Квинси рывком раскрыл дверь и на мгновение ослеп — таким ярким после темноты камеры показался приглушенный свет газовых ламп. Сзади доносились проклятия и приближающиеся шаги. Борясь с тошнотой, он вывалился в коридор и захлопнул дверь, ударив преследователя по лицу. Взялся одной рукой за стену и поковылял по коридору.
Дверь с треском распахнулась.
Де Квинси заставил себя двигаться быстрее в направлении спасительного выхода.
Такой же неуверенной походкой за ним тащился одноглазый посыльный.
Еще немного прибавить! Еще…
Стальные пальцы ухватили его за плечо.
Констебль Беккер сидел сгорбившись за столом в комнате для отдыха охраны. Последнее, что он помнил, это как Эмили пожаловалась на сонливость и отложила нож, который он предложил девушке, чтобы справиться с картофелем.
— У вас был долгий напряженный день, — сказал ей констебль. — Я перейду в соседнюю комнату, а вы здесь поспите.
Но когда Эмили устроилась на лежанке, на Беккера тоже навалилась дремота. Он отложил недоеденную картофелину и попытался встать из-за стола, но ноги категорически не хотели слушаться, а глаза норовили закрыться сами собой.
Понемногу Беккер начал осознавать, что голова его покоится на столе. У него возникло смутное ощущение, что прошло довольно много времени. Он собрался с силами, открыл глаза и увидел — пока еще неотчетливо — прямо перед собой свою правую руку. В ней он сжимал картофелину, которую так и не успел доесть.
Послышался металлический лязг — как будто бросили на пол ведро. Деревянный предмет ударился о стену. Возможно, стул. Но все это происходило далеко и казалось сном.
Громкий вопль практически привел Беккера в чувство, и он открыл глаза. Кричали тоже далеко, но это явно было наяву.
Борясь с тошнотой, констебль приподнял голову. Рядом на койке лежала Эмили.
Снаружи гулким эхом доносились звуки яростной схватки. Вот хлопнула дверь. Кто-то шел по коридору неуверенными шагами. Снова — еще громче — хлопнула дверь. Второй человек, спотыкаясь, побрел следом за первым.
Беккер оперся руками на стол и с трудом поднялся. Он не понимал, почему на шум не отзывается надзиратель. И где, интересно, находится охранник, который наблюдает в ночное время за тюремными коридорами?
Недалеко раздался крик боли, и констебль схватил со стола нож. Кружилась голова, но он выбрался из комнаты и повернул в направлении среднего коридора.
Представшая его глазам картина заставила Беккера замереть в растерянности. Он увидел Де Квинси, каким-то образом покинувшего камеру. Огромного роста мужчина с залитым кровью лицом, притиснув тщедушного Любителя Опиума к стене, сжимал его горло.
— Эй! — с трудом крикнул Беккер.
Гигант продолжал душить Де Квинси. Разница в росте и телосложении между ними была такая, что казалось, будто взрослый держит ребенка.
— Прекратите! — уже громче приказал Беккер.
Дверь в коридор была открыта настежь. Констебль, чувствуя, как силы возвращаются к нему, вышел из комнаты. Шок от увиденного быстро очистил сознание, голова сделалась ясной. Он побежал по коридору и с силой ударил неизвестного по голове рукояткой ножа.
Такой удар должен был бы гарантированно вырубить душителя, но тот только повернул к Беккеру искаженное яростью лицо, и констебль с ужасом увидел, что из левой глазницы торчит какой-то предмет. «Господи всемогущий, — подумал Беккер, — да это, похоже, чайная ложка!» Лицо гиганта было залито кровью.
Он выпустил Де Квинси из железных объятий, и маленький человечек кулем повалился на пол. Сверкая единственным оставшимся глазом, гигант сунул руку под пальто. В следующее мгновение он сделал выпад в направлении Беккера. В руке что-то блеснуло, и констебль быстро отскочил — очень вовремя, потому что противник тоже вытащил нож. Острое лезвие вспороло пальто констебля и оцарапало грудь. Он отступил еще на шаг, не сводя глаз с руки гиганта. Тот бешено вращал ножом, так что казалось, будто раскручивается стальное колесо. Движения его были слишком быстрыми, чтобы Беккер мог что-то противопоставить. Все, что оставалось констеблю, это пятиться по коридору от смертоносного лезвия, которое продолжало кромсать на куски пальто, но, к счастью, чуть-чуть не доставало до плоти.
Вдруг, совершая очередной выпад, гигант запнулся, дернулся в попытке сохранить равновесие, но все же упал. Беккер увидел, что Де Квинси удалось ухватить нападавшего за ногу и уронить его.
Гигант рухнул лицом на пол, вскрикнул, затрясся всем телом и неожиданно затих.
Беккер помотал головой, пытаясь сообразить, что произошло. Де Квинси сидел и ловил ртом воздух. На горле краснели следы, оставленные пальцами душителя.
Соблюдая осторожность, констебль перевернул тело гиганта на спину и увидел, что ложка почти целиком исчезла в глазнице. Очевидно, она пронзила мозг. Одного взгляда на лицо мужчины было достаточно, чтобы понять: он мертв.
— Не могу… дышать, — прохрипел Де Квинси.
Беккер поспешил к нему. Лицо и одежда маленького писателя были забрызганы кровью, но, насколько мог судить констебль, чужой.
— Дышите неглубоко, — подсказал Беккер. — Горло распухло, но ничего не сломано. Иначе вы бы не смогли говорить.
Де Квинси кивнул.
— Дышите неглубоко, — повторил констебль, — пусть горло расслабится. Скоро вы сможете дышать нормально.
— Это было…
— Не надо разговаривать.
— …на самом деле?
Беккер не понял.
— Это было на самом деле? — Похоже, что Де Квинси больше опасался за свой рассудок, чем за жизнь. — Все происходило в действительности? Это не из-за лауданума?
— Все происходило на самом деле, — заверил его Беккер.
— Отец!
Беккер обернулся и увидел Эмили. Девушка стояла, вцепившись в решетку в начале коридора.
Констебль бросился к ней.
В это же время из своей комнаты, потирая затылок, выбрался надзиратель.
— Я думаю, нас всех отравили, — сказал им Беккер.
Снаружи послышался топот. Распахнулась дверь, и в помещение ворвался в сопровождении двух охранников инспектор Райан.
На нем снова было привычное мешковатое пальто, рыжие волосы прикрывала любимая кепка. Райан ошарашенно уставился на изрезанное в клочья пальто Беккера и только потом заметил лежащее в коридоре тело.
— Это убийца, — объявил констебль.
— Действительно, всех отравили, — подтвердил надзиратель. — И заключенных, и сотрудников — всех, кто находился в здании.
— Пища? — предположил Райан.
— Да. Но пища, которую ели охранники снаружи, была нормальной. Отрава оказалась только здесь, — объяснил надзиратель. — Готовят у нас штатские. Кого-то из них, должно быть, подкупили.
— По словам охранника, этот человек заявил, будто у него при себе послание от лорда Палмерстона, — сказал инспектор. — Отличный предлог, чтобы проникнуть в тюрьму. Мы нашли в кабинете начальника записку. В ней была всего одна строчка: «Обращайтесь с Любителем Опиума как можно жестче». Вряд ли начальник успел прочесть ее перед тем, как его зарезали.
— А потом убийца проник в здание, убедился, что все мы находимся в отключке, нашел ключи и направился к камере мистера Де Квинси, — подхватил Беккер. Он пил кофе, чтобы очистить мозг от последствий отравления. — Я обыскал тело, но не обнаружил ничего, что могло бы указать на его личность.
— Послание от лорда Палмерстона, — задумчиво проговорил Райан. — Я знаком с несколькими людьми из окружения лорда Палмерстона, но этого человека никогда не встречал. Возможно, художнику из газеты удастся нарисовать похожий портрет и кто-нибудь сможет его опознать.
Все собрались в той комнате, где Беккера и Эмили сморил наркотический сон. Девушка теперь сидела на койке рядом с отцом. На лице Де Квинси остались следы крови убийцы.
— Да, что касается ложки… — На удивление, в этот раз надзиратель обратился непосредственно к Де Квинси. — Откуда у вас взялась ложка?
Маленький человечек, похоже, не услышал вопроса. Он сидел и весь дрожал — сказывались последствия яростной схватки за жизнь.
И еще он страдал от длительного воздержания.
— Эмили, ты наполнила мою фляжку?
— Отец, у меня не было возможности. Я не уходила из тюрьмы.
Де Квинси задрожал еще сильнее.
— Расскажите, откуда у вас ложка, — настаивал надзиратель.
— Это я дала отцу, — сообщила Эмили.
Тюремщик разинул от изумления рот.
— Инспектор Райан, — хриплым голосом спросил Де Квинси, — кто знал, что меня помещают в эту тюрьму?
— Для начала все газетчики, которые видели, как мы привезли вас сюда. Лорд Палмерстон постарался, чтобы вести об этом распространились повсюду. К сегодняшнему вечеру все вокруг знали, что Любитель Опиума находится в «Колдбате». Лорд Палмерстон хотел, чтобы вас считали главным подозреваемым и чтобы народ знал: вы сидите под замком.
— Чтобы люди почувствовали себя в безопасности.
После всего произошедшего Де Квинси казался еще меньше ростом. Его буквально трясло.
— Верно.
— Но произошло новое убийство, — предположил Де Квинси.
— Потому я и примчался сюда, — кивнул Райан. — Произошло целых два убийства. Восемь человек убито в таверне и еще трое — в доме врача.
— Плюс начальник тюрьмы. И я не мог совершить ни одно из этих убийств, так как находился в камере под замком. Поэтому нет никаких причин и дальше содержать меня здесь.
— Но лорд Палмерстон не давал на это указаний, — возразил надзиратель.
— Ну, я думаю, у него сейчас множество других забот, — заметил Де Квинси. — Например, те уличные волнения, о которых рассказал инспектор Райан. Тем не менее нет ни одной причины, чтобы удерживать меня в тюрьме, зато есть все резоны отпустить на свободу.
— Какие еще?
— Я должен изучить места преступлений.
Эмили удивленно вскинула голову.
— Отец, о чем ты?
— Инспектор Райан, отвезите меня в таверну. Необходимо выяснить, что еще убийца, сам того не желая, сообщил нам о себе. Пока не случилось худшего.
— Но сейчас-то уже не о чем беспокоиться, — заявил Беккер. — Убийца лежит мертвый в коридоре. Все кончено.
— В коридоре лежит убийца. Это так. Но он был не один.
— Но почему, черт побери, вы так думаете? — воскликнул Райан.
— Когда он ворвался в камеру, он сказал несколько слов. Довольно грубых, и я не хотел бы их повторять.
— Ну, если ты так говоришь, значит слова были действительно грубые, — заметила Эмили. — Однако уходить я не собираюсь.
— Хорошо. Он назвал меня маленьким хитрожопым мерзавцем.
— Кое-кто мог бы с этим согласиться, — подал голос надзиратель.
— Точнее, его слова звучали так: «Он предупреждал меня, что ты маленький хитрожопый мерзавец».
— Он? — переспросил Райан.
— Кто-то дал этому человеку определенные инструкции. Теперь, когда тот, другой, кем бы он ни был, повторил убийства восемьсот одиннадцатого года, он запросто может создать свой собственный шедевр.
Глава 11
МРАЧНЫЕ НАМЕКИ
Туман был еще более густым, чем накануне. Частички копоти в огромном количестве кружились в воздухе и прилипали к одежде и коже. Инспектору с трудом удалось найти крытый экипаж, и сейчас констебль вез Райана, Беккера, Де Квинси и Эмили к таверне, где произошло убийство. Ехать в экипаже с парусиновыми стенками и крышей было, конечно, комфортно, но Райан предпочел бы видеть клубящийся вокруг туман и иметь возможность следить за двигающимися в нем тенями, чтобы успеть вовремя среагировать на возможную угрозу.
В свете неяркой лампы под крышей инспектор видел, что Де Квинси по-прежнему бьет дрожь. Маленький писатель смыл наконец кровь человека, который его чуть не убил, и лицо его было совершенно белым.
— Как вы себя чувствуете? — спросил инспектор.
— Спасибо, все в порядке. Мне уже доводилось испытывать подобное.
— На вас когда-то нападали? Вам уже приходилось сражаться за свою жизнь?
— Скажите, это произошло на самом деле? — снова спросил Беккера Де Квинси.
— Это было на самом деле.
— Я все смогу перенести, если у меня будет лекарство, — сказал Де Квинси и обхватил себя за плечи.
— Почему вы так упорно называете эту гадость лекарством? — поинтересовался Беккер.
— Без лауданума я бы не смог переносить лицевые боли и проблемы с желудком.
— Будет хуже, чем сейчас?
— Иногда мне удается уменьшить дозу, и в конце концов я даже полностью от него отказываюсь. — Голос Де Квинси дрогнул. — Но боли усиливаются. Ощущения такие, будто стая крыс терзает мой желудок. И в итоге я не могу сопротивляться необходимости принять дозу.
— А не могут боли быть вызваны привычкой организма к наркотику? — спросил Райан. — Возможно, если бы вы приучились обходиться без него, и боли отступили бы.
— Как бы я хотел, чтобы все было так просто.
На Беккера кто-то навалился, и он увидел, что Эмили, все еще не пришедшая в себя после отравления, заснула, положив голову ему на плечо. Ни ее отец, ни инспектор, казалось, не находили в этом ничего из ряда вон выходящего, так что констебль старался сидеть неподвижно, чтобы девушке было удобно.
— В лаудануме нуждается скорее разум, чем тело, — продолжил Де Квинси. Разговор, казалось, отвлекал его от навязчивых мыслей о наркотике. — В нашем сознании есть двери.
— Двери? — озадаченно спросил Райан.
— Я открываю их и обнаруживаю мысли и чувства, которые меня контролируют, но о существовании которых я не знаю. К несчастью, процесс самопознания может обернуться кошмаром. Много ночей подряд мне снится кучер, превращающийся в крокодила.
— Мысли, которые контролируют вас, но о которых вы не знаете? Крокодил? — Райан помотал головой. — А мне уже показалось, что я могу уследить за ходом ваших рассуждений.
— Мой друг Кольридж тоже был известным любителем опиума.
— Я об этом слышал, но, признаюсь, не читал его произведений, — сказал Райан.
Де Квинси начал нараспев декламировать стихотворение. Беккер забеспокоился, а не потерял ли маленький человечек рассудок. Строки, которые он произносил, отчетливо попахивали безумием.
- И тень чертогов наслажденья
- Плыла по глади влажных сфер,
- И стройный гул вставал от пенья,
- И странно слитен был размер
- В напеве влаги и пещер.
- Какое странное виденье —
- Дворец любви и наслажденья
- Меж вечных льдов и влажных сфер.[15]
— Это Кольридж. Из поэмы «Кубла Хан», — пояснил Де Квинси.
— Очень яркие рифмы.
— Безусловно, — согласился Де Квинси и, дрожа, еще крепче обхватил себя за плечи.
— Но размер какой-то детский.
— И это верно. Кольридж использует детские рифмы и размер, чтобы создать впечатление, будто вы находитесь под воздействием опиума. На самом деле это он был под воздействием опиума, когда писал свои произведения. Хотя наркотик и помогал ему творить великолепную поэзию, он же разрушал его здоровье. Он изо всех сил пытался избавиться от этой привычки, но не так-то легко отказаться от райского наслаждения.
Снаружи послышались крики, и коляска резко остановилась. Пассажиры повалились друг на друга, и Эмили проснулась.
— Что за шум? — пробормотала она.
— Инспектор, вам лучше выйти! — крикнул кучер.
Беккер и Райан выпрыгнули на мостовую, и их немедленно обступили люди, точно призраки, выступившие из тумана.
В тусклом свете газового фонаря было видно, что люди вооружены саблями, ножами, ружьями и дубинками.
— Чего вам здесь надо? — спросил один из толпы.
— Я мог бы спросить вас о том же, — ответил Райан.
— Мы-то знаем, кто мы такие, а вот вы чужаки.
— Мы полицейские.
— Как по мне, вы больше похожи на бродяг. — От говорившего сильно разило джином. — У этого типа рядом с тобой вместо пальто вообще лохмотья.
Замечание относилось к Беккеру, чья верхняя одежда действительно серьезно пострадала в схватке с неизвестным убийцей.
— И в крови! — завопил другой.
Гигант в тюрьме один раз слегка задел ножом грудь, и на ткани остались засохшие следы.
— Эй, да на нем до сих пор кровь тех несчастных!
— Кровь — моя собственная, — заверил толпу Беккер. — Я констебль, но сейчас не при исполнении. Это инспектор Райан. Если вас смущает отсутствие полицейской формы, посмотрите на нашего кучера.
— Да, на кучере надета форма, но и убивец был в форме полицейского, когда погубил пятнадцать невинных душ в таверне. Люди сначала думали, что он матрос, но оказалось, он — полицейский. Одет был сержантом.
— В таверне было убито не пятнадцать человек, а восемь, — поправил Райан.
— И шестеро в доме лекаря!
— Трое, — уточнил Беккер.
— Эй, откуда вы можете быть так уверены, если сами там не были, а? Подумаешь, блин, форма! Убийца ведь переоделся полицейским, так как мы можем доверять чужакам в полицейской форме?
— Гляньте, ребята! У этого типа из-под кепки торчат рыжие волосы!
— Ирландец!
— Стойте! Я покажу вам свой значок!
Райан полез в карман пальто.
— Щас он достанет нож!
— Хватай его!
Толпа набросилась на полицейских и прижала к экипажу. Беккер чувствительно приложился головой, так что даже зубы щелкнули, да вдобавок получил дубинкой по плечу.
Райан зарычал.
Вдруг неподалеку раздался женский крик.
Мужчина, налетевший на Райана, обернулся и вгляделся в туман.
— Кто это?
— Спасите! — раздался еще более громкий вопль.
— Где это кричат?
— Вон там!
— Помогите! Он на меня напал!
Беккер изумленно уставился на появившуюся из тумана женщину. Она шла спотыкаясь. Шляпка болталась на шее, пальто нараспашку, платье у воротника порвано.
Это была Эмили Де Квинси.
— Он схватил меня! Попытался…
— Где?
— Вон в том переулке! Полицейский! Порвал на мне платье и пытался…
— Вперед, ребята! Не дадим мерзавцу уйти!
Толпа позабыла о Райане и Беккере и спустя мгновение растаяла в тумане в том направлении, куда указала Эмили.
— Быстрее, — сказал девушке Беккер и помог забраться в коляску.
Оказавшись внутри, констебль услышал, как Райан вскочил на козлы и скомандовал кучеру:
— Гони отсюда!
Коляска загромыхала по булыжной мостовой. Эмили заколола булавкой разорванное платье и запахнула пальто.
— Хорошая работа, — похвалил ее Беккер.
— Это все, что я могла придумать, — ответила запыхавшаяся девушка и надела шляпку.
— А если бы этот план не сработал, у нас был и другой, — сообщил Де Квинси.
С этими словами он снял с крюка лампу и сделал вид, будто собирается выбросить ее из коляски.
— Думаю, грохота и пламени было бы достаточно, чтобы отвлечь внимание толпы и дать вам возможность скрыться в тумане.
— Но как же вы сами? Ведь эти безумцы набросились бы на вас.
— Маленький пожилой человек и девушка? — Де Квинси пожал плечами. — Мы бы заявили, что вы нас арестовали. Даже эти пьяные невежи никогда бы не подумали, что мы можем представлять опасность.
— И это было бы ошибкой, — покачал головой Беккер и с восхищением посмотрел на отца и дочь. — Вы двое — одни из самых опасных людей, каких я встречал.
Возле таверны собралась и бурлила толпа горожан. Райан велел кучеру остановиться чуть поодаль. Когда Беккер, Де Квинси и Эмили выбрались из экипажа, он попросил двух полицейских проводить их через толпу.
Однако озлобленные люди проявили мало уважения даже к людям в форме и взирали на направляющуюся в таверну компанию с плохо скрываемой враждебностью.
— Прелестно, — пробормотал Де Квинси.
— О чем это вы? — спросил Райан.
— Сначала убийца заморочил людям головы и заставил бросаться на всех подряд матросов, а теперь они поверили, что в убийствах повинен полицейский. Любой полицейский. Толпа никому не верит и подозревает каждого. Великолепно!
— Простите, но я не разделяю вашего энтузиазма.
Наконец они добрались до входа в таверну, около которого дежурили двое взволнованных полицейских.
— Как хорошо, что вы приехали, инспектор.
— Да, похоже, помощь вам будет не лишней.
— Нас действительно слишком мало, — сказал второй констебль.
Райан повернулся к Эмили.
— Внутри лежат восемь трупов. Оставить вас здесь с этим сбродом я не могу. Так что мне с вами делать?
— Я не буду смотреть. Констебль Беккер может посадить меня где-нибудь в углу, откуда тела не будут видны.
— Но там запах.
— Если вы его стерпите, то и я стерплю.
Читать бесплатно другие книги:
