Леди и смерть Митчелл Мередит

4

…Кэтрин Рис-Джонс прогуливалась с братом по крошечной лужайке перед домом миссис Меллотт.

– Филипп, я хотела бы вернуться домой!

– Разве тебе плохо у тетушки? Уверен, тебе здесь веселее, твой брат сейчас – неподходящая компания для недавней выпускницы пансиона, у которой в голове должны быть только платья и кавалеры! – Филипп ласково смотрел на сестру и словно бы не замечал, что теплая коричневая шаль старит девушку, делает ее совсем уж некрасивой.

– Разумеется, дома мне было бы лучше! Эвелин терпеть меня не может! – пожаловалась Кэтрин. – Она считает, что из-за нас лишится всех поклонников. А тетя выставляет меня напоказ гостям, как какую-то диковинку, и я всякий раз должна отвечать на вопросы о бедной мисс Гринлоу!

– Полно, Китти, ты преувеличиваешь! – Рис-Джонс явно не принимал слова сестры всерьез, отчего ее рот обиженно искривился. – Эвелин стоило бы поменьше есть кексов и сладких булочек, если она хочет не растерять своих поклонников. И она ни в чем тебя не обвиняет, напротив, ты же сама заметила, что в дом дяди Меллотта стало приезжать намного больше визитеров, чем прежде. Нездоровое любопытство одолевает некоторых наших соседей, но, я уверен, среди них есть и те, кто искренне хочет поддержать нас!

– Ты так говоришь, потому что к тебе они не осмеливаются приставать с расспросами! – Кэтрин сердито притопнула ножкой, отчего ее ботинок погрузился в размякшую почву лужайки едва ли не на два дюйма. – Ты спрятался ото всех в нашем доме, а я должна терпеть болтовню тети и насмешки Эвелин! Это несправедливо, Филипп!

– Потерпи немного, дорогая, – брат нахмурился, похоже, жалобы начали раздражать его. – Ты же знаешь, тетя не хочет, чтобы ты переехала в наш дом, когда у тебя нет одинокой родственницы или компаньонки, которая могла бы за тобой присматривать. И я не могу спорить с тетушкой, у меня просто нет на это сил!

– А тебе известно, что мисс Соммерсвиль проживает в собственном доме вдвоем с братом, и никто не осуждает ее за то, что у нее нет компаньонки?

– Мисс Соммерсвиль на несколько лет старше тебя, к тому же в их семье все осуждение достается Ричарду. По сравнению с ним его сестра кажется соседям образцом благонравия. И у них нет такой тетушки, как миссис Меллотт!

– О, да, в глазах тети я все еще глупая девчонка, которой ни к чему заказывать собственные туалеты, ведь она может донашивать платья кузины!

– Да нет же, ты окончила пансион, и тетя прекрасно осознает, что ты выросла!

– Вспомни ее прошлогодний подарок на Рождество! Что она подарила тебе, ты помнишь? А я получила лишь сборник поучительных проповедей и ножницы, пристегивающиеся к поясу, как будто я так мала, что могу их потерять!

– В итоге мой подарок ведь тоже достался тебе, – возразил Филипп. – Конечно, тетушка иногда ведет себя странно, но ведь она небогата и считает необходимым использовать вещь до тех пор, пока она может быть полезной.

– Ты ничего не желаешь слушать!

Кэтрин заплакала. Филипп устало провел рукой по лбу, испытывая желание оказаться подальше от сестры, тетушки и всех соседей, вольно или невольно вмешивающихся в его жизнь.

– Прекрати, прошу тебя! – он обнял сестру, и Китти, почти такая же высокая, как и он, уткнулась носом в воротник его пальто. – Уже не так много времени осталось до Рождества, и, обещаю, мы устроим празднование в нашем доме! А пока тебе лучше поучиться у тетушки ведению домашнего хозяйства, ведь, как только ты вернешься домой, ты должна будешь стать хозяйкой, принимать гостей, заботиться о том, чтобы жаркое не сгорело, и все в том же духе…

– Разве наша экономка плохо справляется со всем этим? – мисс Рис-Джонс удивленно посмотрела на брата, которому удалось добиться своего – ее слезы перестали скользить по бледным щекам.

– Она исполняет свой долг выше всяких похвал, но ведь сейчас некому, кроме нее, позаботиться об одиноком холостяке, – Филипп с притворной угрюмостью свел угольно-черные брови над крепким прямым носом. – А когда в доме есть молодая хозяйка, экономке следует лишь слушаться ее приказаний.

– Ты дразнишь меня! – догадалась Кэтрин и собралась уже было снова топнуть ногой, но вовремя вспомнила о состоянии лужайки тети Меллотт и лишь сердито сжала кулачки.

– Вовсе нет, – Рис-Джонс сдержал улыбку. – Тебе, как и всякой леди, надо думать о замужестве, а умение управлять домом – неотъемлемое качество хорошей жены. Я думал, когда мы с Кэролайн поженимся, ты поселишься с нами и научишься всему у нее… Но, как видно, я не заслужил тихого семейного счастья, а вместе со мной страдаешь и ты, невинная душа…

Кэтрин сочувственно погладила брата по руке.

– Ты найдешь себе другую невесту, вот увидишь! И я буду учиться управлять домом у твоей жены, а до этого я предпочла бы все-таки жить с тобой. В пансионе меня многому научили, но в доме у тетушки я не могу проявить себя…

– Я знаю, что должен перестать так много думать о Кэролайн и начать снова бывать в обществе. Никто не осудит меня за это, ведь мы не успели пожениться, и я не обязан носить траур. Но это так тяжело, Китти!

– Ты же не любил ее! – теперь уже мисс Рис-Джонс стала терять терпение, а ее брат – жаловаться и стенать. – Ты просто хотел поскорее забыть Полли!

– Да, это так и есть, – Филипп и сам много раз говорил себе это, но ему не становилось легче. – Но мне так жаль Кэролайн! Я уважал и ценил ее, а в будущем мог полюбить… А теперь ее нет! Ты не сможешь понять меня, Китти, пока сама не полюбишь и не отчаешься! Впрочем, я не хотел бы, чтобы на твою долю досталась хотя бы малая часть моих горестей!

Кэтрин промолчала, хотя у нее было что ответить брату.

– Идем в дом, ты замерзнешь, – опомнился Филипп. – Завтра я навещу тебя снова.

– Помни, ты обещал, что я вернусь домой на Рождество! – воскликнула мисс Рис-Джонс, когда молодой человек уже шагал по дорожке в направлении конюшни.

Возвращаясь в свое одинокое жилище, Филипп Рис-Джонс размышлял о том, каким несчастливым оказался для него последний год. Знакомство с прелестной девушкой, глубокое чувство, так непохожее на прежние кратковременные увлечения, надежда на долгий счастливый брак… Все это случилось, кажется, много лет назад, а ведь на самом деле со дня его объяснения с очаровательной рыжеволосой мисс Полли едва минуло восемь месяцев. Сможет ли он когда-нибудь забыть тот день, когда разрушились его надежды на брак по любви?

Несколько недель он еще надеялся, что Полли просто желает крепче привязать его к себе, и собирался вновь просить ее руки, но вдруг узнал, что его избранница помолвлена с другим!

Советы друзей отправиться в путешествие, чтобы отвлечься от горьких сожалений, Рис-Джонс отверг сразу. Он бывал на континенте и не сомневался в том, что праздная поездка только усилит печаль. Необходимо было заняться каким-нибудь делом, и Филипп вернулся в свое поместье, чтобы погрузиться в заботы о его процветании, как того хотел отец. Двумя месяцами спустя он внезапно вспомнил и о другом желании своего батюшки, подкрепленном настойчивыми просьбами покойной матери, – жениться на Кэролайн Гринлоу.

Брак с достойной девушкой – вот спасение от хандры! В это лекарство Филипп уверовал сразу. Мисс Гринлоу показалась ему милой и доброй, и он начал ухаживать за ней, ничем не выдавая, что сердце его все еще несвободно. Родители мисс Гринлоу одобряли его намерения, возможно, они не знали о его ухаживаниях за Полли или не придавали им значения, полагая лишь флиртом, к которому так склонны молодые люди, прежде чем остепенятся. Быстрая помолвка – мисс Гринлоу уже двадцать два года, не стоит тянуть с замужеством – и вот уже назначена дата свадьбы, и Филипп не без удовольствия погружается в мечты о будущей семейной жизни…

И вдруг это ужасное убийство! Все снова разрушено в тот миг, когда он уже почти убедил себя, что счастлив! Кто способен пережить такое и не лишиться рассудка?

– Я должен вернуться к жизни! – бормотал Рис-Джонс, пока его лошадь медленно брела по неровной дороге. – Иначе сойду с ума, а я еще должен позаботиться о сестре и продолжить род Рис-Джонсов. Отец бы не принял моей слабости…

Старый мистер Рис-Джонс считал сыновний долг превыше всякого другого. В молодости он сам последовал требованию родителей и женился на состоятельной, но не слишком красивой и уже немолодой леди, на которую так походила Кэтрин. И от сына, который унаследовал его привлекательную, мужественную внешность, отец ожидал такого же слепого исполнения долга – выдать замуж сестру, умножить состояние Рис-Джонсов, заключив брак с мисс Гринлоу, воспитать правильно сыновей и дочерей.

Любовь к мисс Полли на какое-то время заставила Филиппа забыть обо всем остальном, но, потеряв ее, он понял, что его зависимость от мнения отца, ненадолго ослабшая, опять окрепла, пусть даже мистер Рис-Джонс уже три года как покоился в могиле, ненадолго пережив свою супругу.

– Что ж, начну все заново, – решение, к которому молодой Рис-Джонс пришел, пока ехал домой, немного улучшило его настроение. – Какая-нибудь милая, славная девушка утешит меня, и все эти переживания забудутся, как страшный сон. Ее приданое не будет иметь значения для меня, лишь бы я ей понравился, а уж ее родителям я понравиться сумею.

О жалобах сестры Филипп вспомнил, когда экономка спросила, как он нашел сегодня мисс Рис-Джонс. Вспомнил, какой бледной и грустной выглядела его сестра, как просила его не оставлять ее у Меллоттов.

«Мне не следует тянуть с женитьбой, это совершенно определенно. Пора перевернуть новую страницу нашей семейной саги. И у Китти появится наперсница. Ее пора вывозить в свет, она уже совсем взрослая, а тетушке нужно позаботиться о том, как лучше устроить Эвелин. Приданое моей кузины не столь привлекательно, как у Кэтрин, неудивительно, что Эвелин завидует бедняжке, – размышлял Рис-Джонс, ожидая в своем кабинете, когда ему подадут ужин. – Может быть, все же пренебречь мнением тети и привезти сестру домой?»

Филипп подумал о Ричарде и Джейн Соммерсвиль. Соседи привыкли, что мисс Соммерсвиль исполняет роль хозяйки дома, при этом всем известно, что у нее нет средств, чтобы платить компаньонке, и если кто-то и осуждает ее за это упущение, то не настолько, чтобы не поддерживать с ней дружбы.

– Пожалуй, я поговорю с мисс Соммерсвиль. Все в один голос утверждают, что в их семье благоразумие досталось ей, а легкомыслие – ее брату, так пусть она даст мне совет, как убедить тетушку Меллотт отпустить Китти. Жаль, что мисс Соммерсвиль еще не нашла себе мужа, иначе я мог бы попросить ее время от времени брать Кэтрин с собой на балы и музыкальные вечера.

Филипп не разделял увлечения Ричарда Соммерсвиля игрой, почти не бывал в его доме и редко беседовал с мисс Соммерсвиль, но сейчас ему пришло в голову, что эта девушка вполне отвечает его пожеланиям относительно будущей супруги – она хороша собой, добра и рассудительна, и наверняка обеспокоена тем, что до сих пор не получила предложения, которое бы ее устроило.

«Могу ли я надеяться, что она примет мои ухаживания благосклонно?» – с такими мыслями Филипп Рис-Джонс уселся за стол, не подозревая, что Джейн Соммерсвиль в эти мгновения сама думает о нем.

– Вот, мисс, думаю, это то письмо, о котором вы спрашивали, – низенькая веснушчатая девушка протянула Джейн плотный конверт из коричневой бумаги.

У мисс Соммерсвиль едва хватило душевных сил поблагодарить служащую почты, выйти на улицу и добраться до ожидаюшего ее экипажа леди Гренвилл, которым Джейн могла пользоваться, пока ее брат путешествовал в их собственной карете.

Перед тем, как получить долгожданное послание, Джейн передала девушке на почте конверт на имя Р.С.К. с чеком на пятьсот фунтов – все, как было условлено. И все же она вся трепетала, когда спросила, нет ли какого-либо сообщения для мисс Соммерсвиль.

Теперь же, держа в руках коричневый конверт, она испытывала не облегчение, но страх. Что, если в конверте ничего нет? Две или три минуты она разглядывала его в сумеречном свете, ноябрьское солнце почти не проникало в окна кареты. Наконец, она сообразила, что, если ее обманули, она ведь может вернуться на почту и забрать свой конверт с чеком. Достаточно будет сказать, что она ошиблась и положила в конверт не то письмо, или что-нибудь еще в этом роде, и чек лорда Гренвилла вернется к ней.

– Что ж, от того, что я сижу тут и не решаюсь посмотреть, что внутри, мои дела не улучшатся, – сказала она себе, немного успокоившись, и вскрыла послание недрогнувшей рукой.

Несколько сложенных листочков, исписанных мелким неровным почерком, избавили ее от опасений, что конверт окажется пуст, а прочтя первые строки, она безошибочно узнала манеру письма своей матери.

Джейн придвинулась ближе к окну, уселась поудобнее и принялась читать.

Миссис Соммерсвиль обращалась к своей подруге, которая, как было известно Джейн, умерла еще молодой, когда рожала четвертого ребенка.

– Выходит, леди Мортем и мисс Гилбертс тут ни при чем, – пробормотала девушка и продолжила читать, торопливо пробегая глазами неинтересные ей описания сплетен и домашних дел.

На третьем листе она нашла то, что было для нее самым важным.

«Вчера я узнала, что у Руперта родился ребенок, девочка. Думаю, я уже никогда не последую твоему совету признаться ему, что у него есть дочь. Если бы у миссис Несбитт не было детей, или она хотя бы родила ему сына, я могла бы рассказать ему о Джейн и попросить упомянуть ее в своем завещании – кто знает, кого она выберет себе в мужья…

Но теперь, когда у него появилась собственная малютка, его сердце будет отдано только ей. Он так и не простил мне решения выйти замуж за Соммерсвиля, а разве мужчина может полюбить ребенка женщины, которая предпочла ему другого? Даже такой чудесный человек, как Руперт, не способен на это, я уверена.

Я наделала слишком много ошибок, и теперь их уже не исправишь. Мне не следовало встречаться с Несбиттом после свадьбы, но так уж случилось… Зачем он только вернулся в наши края через столько лет? После рождения Ричарда мне казалось, что я стала толстой и некрасивой, и мне было так приятно вновь очаровать бывшего поклонника, убедиться, что моя красота все еще со мной, однако я должна была ограничиться лишь безопасным флиртом!

И о ребенке Руперту нужно было сказать раньше, чем я убедила всех, включая Соммерсвиля, что Джейн родилась на несколько недель раньше положенного срока. Счастье еще, старый добрый доктор Кирк помог мне, иначе неизвестно, чем бы все это закончилось! Ты помнишь, как лихорадка мучила меня, но только нам с тобой известно, что ее причиной послужили расстроенные нервы, а вовсе не преждевременные роды!

И я больше не желаю портить себе жизнь. Пусть Несбитт наслаждается отцовством, говорят, маленькая Флоренс его точная копия! Хотя о чем можно говорить, когда ребенку не исполнилось еще и месяца? Джейн уже идет третий годик, а я все еще не могу понять, на кого она больше похожа, на меня или на своего отца?

Если бы ты увидела ее сейчас, она бы тебе понравилась. Ричард в ее годы был совершенно невыносим, а она может часами сидеть с новой игрушкой и не доставляет няне никакого беспокойства! Это хладнокровие и вдумчивость она, вне всякого сомнения, получила от Руперта. Тебе давно бы следовало навестить нас, дорогая, мне так не хватает твоего общества! На будущей неделе состоится бал у Блэквеллов, мы могли бы поехать туда вместе! Возможно, там даже будет Руперт, он ведь состоит с ними в родстве! Жаль, что я не могу уже танцевать так много, как в годы нашей юности…»

Дальше миссис Соммерсвиль принялась рассказывать подруге о платье, которое приготовила для этого бала, а затем подробно изложила свои взгляды на туалеты соседок. До самого окончания письма ни слова больше не было сказано ею о мистере Несбитте и его маленькой дочери.

Но его второй дочери хватило и этого. Незнакомец не обманул ее и честно заработал свои пятьсот фунтов! Сведений, содержащихся в письме миссис Соммерсвиль, было вполне достаточно для того, чтобы разыскать настоящего отца Джейн.

– Мистер Несбитт! Кажется, я что-то слышала о нем, возможно даже, встречалась на каком-нибудь приеме у наших общих знакомых, – Джейн, подумав, положила письмо матери обратно в конверт и попросила кучера везти ее домой.

Через час она уже сидела в своей любимой комнате и составляла список людей, которые могли бы поделиться с нею сведениями о семье Несбитт. Разумеется, ее больше всего интересовало, каково состояние мистера Несбитта и сколько у него дочерей.

– Подумать только, у меня есть как минимум одна сестра! – надо сказать, эта мысль не очень понравилась Джейн. – В первом письме тот человек писал, что у моего отца нет наследников по мужской линии, значит, у него так и не появились сыновья либо они уже умерли. Сколько же лет Флоренс? Судя по письму матушки, ей должно быть около девятнадцати. Должно быть, она еще не замужем…

Мисс Соммерсвиль еще несколько раз перечитала листочки, и вправду оказавшиеся драгоценными для нее, затем внимательно рассмотрела бумагу и почерк. Не должно было остаться ни малейшего сомнения в том, что документ подлинный. Как ни старалась, она не нашла никаких признаков того, что вымогатель придумал всю историю, чтобы получить пятьсот фунтов. Оставалось признать, что у нее в руках настоящее письмо покойной миссис Соммерсвиль, либо согласиться с тем, что подделка выполнена очень искусно. И в том и в другом случае следовало извлечь из письма всю пользу, какую только оно могло дать.

– У моей матери был любовник! И мой отец ни о чем не подозревал! Разве такое возможно? – молодая леди пыталась вспомнить отношения своих родителей в те годы, когда она сама и ее брат были еще детьми. – Кажется, отец и мать редко ссорились, зато они частенько не замечали друг друга, словно бы жили каждый своей жизнью… И почему матушка не вышла замуж за этого мистера Несбитта, если он предлагал ей? Он, наверное, состоятельный джентльмен, к тому же любил ее, если сохранил привязанность к ней через несколько лет после того, как она вышла замуж за моего отца… То есть за мистера Соммерсвиля. Смогу ли я научиться называть отцом кого-то другого?

Конечно, она сможет. Для достижения своих целей она сыграет любую роль, но иногда и Джейн одолевали приступы неуверенности в собственных силах. Нелегко узнать, что ее мать тайно встречалась с каким-то мужчиной, когда уже несколько лет была замужем и растила сына!

Если бы на месте Джейн была мисс Холтон, она была бы потрясена намного сильнее, но у мисс Соммерсвиль, по сравнению со Сьюзен, имелось два преимущества: сильная натура и братец, после выходок которого ее уже трудно было сбить с толку.

– Итак, я теперь знаю все, что мне нужно, чтобы начать действовать. Но каким образом?

Весь остаток дня мисс Соммерсвиль продумывала фразы, с которыми могла бы обратиться к мистеру Несбитту, пока не поняла, что сперва ей нужно побольше узнать о нем, а еще лучше взглянуть на него и составить собственное мнение.

– Теперь, когда леди Мортем уехала из здешних мест, лучше всего обо всех семьях графства осведомлена леди Пламсбери. Я попрошу Эмили, чтобы она расспросила бабушку лорда Гренвилла…

Опять получалось, что ей требовалась помощь подруги. И она дала себе слово как-нибудь отблагодарить Эмили. После, когда ее судьба изменится. А пока она расскажет леди Гренвилл о том, что прочла в письме миссис Соммерсвиль, и спросит, что Эмили думает о его подлинности.

На всякий случай Джейн даже дважды переписала каждый листочек и спрятала их в разных местах. Кто знает, вдруг по какой-нибудь случайности она лишится бесценного документа? Тогда у нее хотя бы останется копия.

Когда горничная принесла ей ужин прямо в комнату, мисс Соммерсвиль уже чувствовала себя так, словно ей пришлось в одиночку составлять план военной кампании.

«Надо отвлечься, – думала она, отрезая себе маленький кусочек оставшегося от обеда жаркого. – Я ведь так хотела заполучить письмо матушки, и вот оно у меня в руках. Значит, надо радоваться, а вместо этого мое беспокойство только растет. Часть пути я прошла, но эта часть так мала по сравнению с тем, что меня ожидает!»

Чтобы занять голову чем-то другим, она принялась размышлять о предстоящих осенних и зимних празднествах и молодых джентльменах, которых могло бы устроить ее нынешнее приданое, а также о тех, кто обратит на нее внимание только в том случае, если она прибавит к нему пять-шесть тысяч фунтов. Неожиданно она вспомнила, как два дня назад у леди Гренвилл подруги говорили о драме в семье Рис-Джонсов.

– Есть же еще Филипп Рис-Джонс! Совсем недавно он считался удачной партией, а сейчас его персона в центре пересудов! Навряд ли матушки и тетушки наших юных леди захотят в ближайшем сезоне видеть его женихом одной из них. А это означает, что он может почувствовать признательность женщине, которая поддержит и ободрит его, но не будет изводить расспросами о погибшей невесте. И мне вполне по силам быть той самой женщиной!

Она подумала, что у них с Филиппом найдется немало общих тем для разговоров. Брат и сестра Рис-Джонсы, как и Соммерсвили, лишились родителей в сравнительно юном возрасте, а легкомысленного шалопая Ричарда вполне можно было сравнить по уровню здравомыслия с юной неопытной Кэтрин Рис-Джонс, несмотря на разницу в возрасте.

– Завтра же поеду к Эмили и спрошу, как прошел ее визит к Меллоттам. Жаль, что сестра Филиппа не живет сейчас вместе с ним, я могла бы навестить ее и поздравить с успешным завершением образования. Может быть, Уильяма удастся уговорить поехать к Рис-Джонсу или же пригласить его в Гренвилл-парк на чай. Все соседи, должно быть, уже постарались ободрить Филиппа, самое время проявить себя и нам. Мы, в отличие от Кастлтонов и Блэквеллов, не станем расспрашивать его о том, что он чувствует после смерти мисс Гринлоу!

Да, Джейн Соммерсвиль было о чем поговорить со своей лучшей подругой, и на следующее же утро она устремилась в Гренвилл-парк.

5

Эмили надеялась, что Джейн поделится с ней второй половиной тайны, раз уж раскрыла первую, но не была в этом уверена. Мисс Соммерсвиль могла попросту отказаться говорить о своем отце, если его имя оказалось не тем, какое могло бы ее устроить, а леди Гренвилл не стала бы ее расспрашивать.

После завтрака Эмили записывала в дневник подробности визита к миссис Меллотт. Она испытывала глубокую жалость к Кэтрин Рис-Джонс, недостаточно красивой и решительной, чтобы противостоять нападкам кузины и быстро сделать удачную партию.

«Я бы хотела помочь бедняжке, но как? – много лет страдающая из-за своей больной ноги, Эмили сочувствовала девушкам, которые по тем или иным не зависящим от них причинам уступали другим юным леди, быстрее добивающимся успеха. – Миссис Меллотт по-своему добра, но ее больше заботят приличия, нежели душевное состояние Кэтрин. Пожалуй, надо осторожно поговорить с ее братом. Он перенес тяжелый удар, но ведь он – мужчина и не имеет права предаваться своему горю слишком долго, тем более когда кто-то нуждается в нем».

Тут леди Гренвилл отложила перо и горестно покачала головой. Ее собственный супруг уже больше пяти лет тосковал по своей первой супруге и, похоже, не намеревался что-то менять в своем полузатворническом образе жизни. О, разумеется, он не пренебрегал делами поместья и финансовыми вопросами, касающимися вложенных им средств, и время от времени посещал балы и обеды у своих соседей, но его жена почти не видела его. В Гренвилл-парке лорд Гренвилл чаще всего проводил время в кабинете, куда Эмили заходила очень редко, и супруги порой за два или три дня обменивались лишь парой фраз. Единственную отраду и утешение Уильям находил в сыне, а для леди Гренвилл места в его сердце так и не хватило. С каждым годом она чувствовала, что одиночество и неразделенная любовь все сильнее давят на нее, и старалась заполнить свои дни встречами с друзьями и заботами о тех, кто, по ее мнению, в этом нуждается.

Минувшим летом она постаралась сделать все возможное, чтобы ее юная подруга Сьюзен и кузен ее супруга Генри Говард составили счастливую пару. Мысль об их предстоящем венчании согревала ее, позволяла отвлечься от ужасных, пугающих событий, случившихся на закате лета.

Теперь ее беспокоила Кэтрин Рис-Джонс, но душой она болела за Джейн. Мисс Соммерсвиль была ее подругой, к тому же в ее характере причудливо сочетались черты, которые могли доставить ей в будущем немало неприятностей, – доброта и корыстолюбие, прямота и хитрость, нежность и холодность…

Когда Хетти доложила о появлении мисс Соммерсвиль, Эмили с радостью закрыла свой новый дневник. В Уэймуте она начала писать в чистой тетради, чтобы страницы, посвященные недавним смертям горничных и разоблачению лорда Мортема, больше никогда не попадались ей на глаза. Как и история с потерянным и обретенным бриллиантовым ожерельем.

– Джейн! – Эмили не стала подниматься с кресла, близкие друзья охотно прощали ей это отступление от правил вежливости. – Хетти, прошу вас, принесите нам свежего чая и миндального печенья.

Горничная торопливо направилась выполнять поручение – за несколько месяцев, проведенных ею в Гренвилл-парке, она успела узнать, кому из визитеров хозяйка искренне рада, а кого лишь терпит из необходимости выполнять светские обязанности.

– Как ты себя чувствуешь? – осведомилась мисс Соммерсвиль, – Погода сегодня отвратительная, должно быть, твоя нога ноет больше обычного.

– Всего лишь немного больше, – Эмили поудобнее устроила больную ногу на подушке и повернулась так, чтобы хорошо было наблюдать за выражением лица Джейн, когда та начнет свой рассказ.

Мисс Соммерсвиль знала, что леди Гренвилл в беседах с друзьями не любит долгих предисловий, а предпочитает сразу обсуждать действительно важные вопросы, опуская бесконечные обмены мнениями о погоде и красоте чайного сервиза.

– Я приехала сообщить тебе, что мои чаяния оправдались, этот человек поступил со мной честно и оставил на почте письмо моей матери, – начала Джейн, как только уселась в кресло напротив Эмили.

– Что ж, если вымогателя можно назвать честным, давай будем считать, что он выполнил условия, – леди Гренвилл почувствовала облегчение, а ее любопытство возросло до небес, так ей хотелось услышать продолжение.

– Я привезла письмо с собой, чтобы ты могла прочесть, – просто сказала мисс Соммерсвиль.

Эмили осторожно взяла старые, пожелтевшие листки и вопросительно посмотрела на подругу. Джейн кивнула, давая понять, что не находит ничего предосудительного в том, что леди Гренвилл узнает содержимое этих листков сама, а не из пересказа.

Как и ее подруга накануне, Эмили торопливо пробежала глазами строки, касающиеся давних праздников и старых, никому уже не интересных сплетен. Но едва миссис Соммерсвиль упомянула о мистере Несбитте, молодая женщина принялась читать медленно, стараясь не упустить ни одного важного слова. Кое-что она даже перечитала дважды, пока Джейн молча разливала чай, принесенный Хетти.

– Что ты думаешь обо всем этом теперь? – спросила она, когда Эмили бережно свернула листочки и положила их на стол рядом с тарелочкой Джейн.

– Я, пожалуй, встречалась с мистером Несбиттом и его дочерью. Они и в самом деле какие-то кузены Блэквеллов. Мисс Ормонд однажды упоминала Флоренс, правда, я не могу вспомнить, в связи с чем. То ли она гостила у Несбиттов, то ли Флоренс должна была приехать к Ормондам по окончании сезона…

– Ты помнишь, как он выглядит? Пожалуйста, Эмили, мне важно узнать как можно больше прежде, чем я решу, как воспользоваться своим новым знанием!

Мисс Соммерсвиль редко выказывала подобную горячность, но ее подруга ничуть не удивилась – все-таки нынешняя ситуация была необычайной.

– Я постараюсь, моя дорогая, – мягко ответила она и жестом предложила гостье взять печенья, пока сама она будет напрягать свою память.

Джейн не торопила Эмили, она прекрасно понимала, как тяжело порой сопоставить известное имя и знакомое лицо. На празднествах и в церкви встречается множество людей, они раскланиваются друг с другом, но не всегда помнят, как фамилия того любезного джентльмена или этой милой дамы в старомодном платье.

– Что ж, – после небольшой паузы произнесла Эмили, – по-моему, мистер Несбитт – это тот высокий светловолосый человек, что на балу у леди Пламсбери заинтересовал Джорджа Пейтона. Генри Говард после бала говорил мне, что в курительной Джордж не отходил от одного представительного джентльмена, родственника мистера Блэквелла. А его интерес вызвало умение этого господина зарабатывать деньги. Кажется, его средства вложены в несколько крупных акционерных обществ, и ни одно из них до сих пор не потерпело краха…

– В отличие от тех, куда вкладывал свои деньги Джордж, – подхватила Джейн, неудачи мистера Пейтона в делах были хорошо известны обеим. – В поведении Пейтона нет ничего удивительного, жаль только, что он уехал и не сможет ничего рассказать нам. А Дафна наверняка не запомнила мистера Несбитта, если только тот не сделал ей какой-нибудь комплимент.

– По словам Генри, тот джентльмен предпочитал проводить время подальше от бальной залы. Кажется, он – вдовец, но я не смогу сказать тебе, почему так думаю. Вероятно, его дочь приехала на бал вместе с Блэквеллами, и отцу не нужно было за ней присматривать.

– У него только одна дочь? Хотелось бы знать, как выглядит мисс Несбитт! Сейчас я вспоминаю, что с Блэквеллами и мисс Ормонд были две девушки приблизительно моих лет, но их имен я не знаю.

– Ты была на том балу и могла заметить то же, что и я, Дафна или Сьюзен, – Эмили сожалела, что не может помочь подруге, но, с другой стороны, всегда есть кто-то, кому можно задать вопросы. – Завтра к нам на обед приедет бабушка Уильяма, если хочешь, я расспрошу ее о Несбиттах. Только надо придумать причину такого интереса, она обязательно потребует объяснений!

– Скажи, что я заинтересована приданым мисс Несбитт, – тут же откликнулась Джейн, и это не было ложью. – Ричард написал, что его окружают прелестные девушки, но его уже тянет домой, к его дорогим друзьям. А это означает, что ни одна из них не увлекла его, или же он не показался им подходящей партией.

Эмили кивнула – леди Пламсбери, без сомнений, удовлетворится таким объяснением, ей известно стремление мисс Соммерсвиль наилучшим образом устроить брак своего брата и свой собственный.

Сама же Эмили надеялась, что после бала в честь дня рождения старой леди у ее подруги появятся поклонники, а Ричард увлечется кем-нибудь из очаровательных леди с хорошим приданым.

Действительно, на Джейн с восхищением поглядывали тогда два или три джентльмена, а ее брат пользовался успехом у юных леди благодаря обаятельной улыбке и умению говорить дамам приятное, но, увы, новые знакомства не оправдали ожиданий. И мисс Соммерсвиль никто не смог бы переубедить в том, что неудача обусловлена недостатком средств, а не прихотью судьбы, не посчитавшей нужным до сих пор послать им предназначенных им избранников.

– Приезжай послезавтра, и сама сможешь поговорить с леди Пламсбери, она останется у нас на два-три дня, чтобы поехать вместе с нами на бал к миссис Блэквелл. Кстати, на этом балу может появиться и мистер Несбитт… твой отец. Как странно, я еще не привыкла к этой мысли…

– Думаешь, мне самой легко свыкнуться с тем, что вся моя прошлая жизнь была наполнена ложью? Я до сих пор не могу прийти в себя от изумления – как это моя легкомысленная мать столько лет могла сохранять свой секрет?

Эмили и сама поразилась взбалмошности миссис Соммерсвиль, обсуждавшей столь трепетную тайну в переписке с приятельницей и в то же время умудрившейся не втянуть семью в неблаговидную историю.

– Вероятно, эта дама была ее единственной наперсницей и никому не показывала письма твоей матери.

– Ох, не знаю, – Джейн накрыла ладонью листки письма, – я уже думала о том, у скольких еще людей могут обнаружиться похожие послания? Что, если о романе матушки и мистера Несбитта известно многим? Кто-то ведь завладел этим посланием и потребовал с меня пятьсот фунтов! Жаль, я не знакома с наследниками этой леди, она вышла замуж и уехала на север, но моя мать, похоже, продолжала считать ее самой близкой подругой.

Они еще немного поговорили о мистере Несбитте, выстраивая различные предположения о его нраве и возможной реакции на известие о том, что у него есть еще одна взрослая дочь, затем Джейн сочла, что пора переходить ко второй теме, которую она хотела обсудить с подругой.

– Расскажи мне, как прошел ваш визит к миссис Меллотт? Она сильно расстроена тем, что невеста ее племянника погибла? Кэтрин Рис-Джонс и в самом деле такая образованная, как о ней говорят? А ее брат убит горем?

Эмили вкратце рассказала о поездке к Меллоттам и прибавила:

– Я не встретилась с мистером Рис-Джонсом, но, мне кажется, бедняжка Кэтрин заслуживает не меньшего сочувствия, нежели ее брат. Пока длился наш визит, она почти все время молчала, тетушка и кузина ей и слова вставить не давали. Я-то устала от их болтовни, а Кэтрин должна выслушивать все это каждый день!

– Говорят, мисс Меллотт считает, что эта трагедия хоть и не успела стать для них семейной, повлияет на ее шансы сделать хорошую партию, – Джейн не спешила прямо выкладывать, почему интересуется Рис-Джонсами.

– Мне показалось, Эвелин и сама не знает, радоваться ей тому, что их семейство приобрело небывалую до сих пор популярность в окрестностях Торнвуда, или огорчаться: ведь мамаши некоторых молодых джентльменов не хотели бы видеть ее в качестве невестки. И свое раздражение она срывает на кузине, а Кэтрин слишком зависима от Меллоттов, чтобы бороться за себя.

– В следующем сезоне общество потрясет какой-нибудь новый скандал, Эвелин стоит лишь немного подождать. Вспомни, как переживала Дафна, когда ее горничная погибла во время пикника! А через месяц об этом несчастном случае помнили только мы с тобой, Сьюзен и сама Дафна.

– Вполне с тобой согласна.

– Не понимаю, почему бы Рис-Джонсу не увезти сестру домой? – мисс Соммерсвиль, наконец, подобралась к Филиппу. – Ему было бы не так одиноко, и она могла бы наслаждаться покоем и уединением после шумного пансиона и болтовни миссис Меллотт и Эвелин.

– Знаешь ли, я уже думала об этом, – Эмили пока что не подозревала, в каком направлении ее подруга намеревается продолжить беседу. – Миссис Меллотт вполне определенно выразилась по поводу несоблюдения приличий и возможности появления у Кэтрин компаньонки. Но брат и сестра могли объединиться и переманить на свою сторону Эвелин – та ведь наверняка мечтает избавиться от кузины.

– Неужели Филипп предпочитает страдать в одиночестве? Возможно ли, что Кэтрин сама не желает возвращаться в дом своей семьи?

– Мы со Сьюзен и Дафной единодушно решили, что мисс Рис-Джонс изнемогает от опеки тетушки и придирок Эвелин, но в ее возрасте она не может ничего решать. Мистер Меллотт и Филипп Рис-Джонс – ее опекуны, и, захоти Филипп по-настоящему, он сумел бы убедить дядюшку, что вполне способен позаботиться о сестре. Пример тебя и Ричарда явственно говорит о том, что молодые брат и сестра могут проживать без всяких компаньонок и наставников и вполне сносно управляться с делами.

– Вот именно! – Джейн явно оживилась и долила себе чая. – Почему бы тебе не пригласить Рис-Джонсов на чай? Только Кэтрин и ее брата? Я тоже буду здесь, и мы с тобой вместе поговорим с ними. Кэтрин, конечно же, будет нам признательна за возможность ускользнуть от бдительного взгляда миссис Меллотт!

Эмили лукаво улыбнулась, в душе обругав себя за недогадливость.

– Я уже пригласила миссис Меллотт и обеих девушек на чай в воскресенье, но охотно приглашу отдельно сестру и брата. А теперь, Джейн, скажи-ка мне, с чего это ты вдруг так прониклась невзгодами Кэтрин Рис-Джонс? Разве не ты говорила три года назад, что Филипп Рис-Джонс выглядит недостаточно благородно и больше походит на фермера, нежели на джентльмена? С тех пор твое мнение переменилось?

Мисс Соммерсвиль без всякого смущения кивнула головой.

– Не скрою, прежде я не находила Рис-Джонса обаятельным, но это потому, что передо мной всегда был пример твоего мужа и моего собственного брата, которых никто не упрекнет в отсутствии должных манер. Однако за прошедшее время он мог и перемениться, закончил образование, вращался в свете… Уверена, он способен вызвать нежное чувство в сердце молодой леди.

– Я-то всегда находила его привлекательным, хотя ему не мешало бы чаще улыбаться, – ответила леди Гренвилл. – Впрочем, мужчины вроде нашего Генри Говарда, маленькие и изящные, способные сыграть женскую роль в домашнем театре, не кажутся надежной защитой от невзгод, которые может принести семейная жизнь.

– Но ты же стремилась соединить Говарда и Сьюзен? – удивилась Джейн этому заявлению подруги.

– О, да, он подходит Сьюзен, я в этом уверена. Они будут рука об руку проживать радостные минуты, а в горестях опираться на доктора Вуда. Да и матушка Генри, если вдруг понадобится ее помощь, твердой рукой вернет в их дом мир и согласие, – непринужденно заявила Эмили. – Вернемся же к Филиппу Рис-Джонсу. Если ты вознамерилась излечить его от печали, я, конечно же, поучаствую в этом. На балу миссис Блэквелл ты сможешь мило поболтать с ним о чем-то, что не имеет отношения к его помолвке, а я постараюсь ободрить Кэтрин.

Джейн поблагодарила леди Гренвилл за прекрасный чай и вскоре откланялась. Ее порадовал сегодняшний разговор. Даже если со стороны Эмили было не только участие, но и желание избавиться от скуки и на время отвлечься от собственных переживаний, это было, может, и к лучшему. Когда мисс Соммерсвиль думала, что ее подруга так же подвержена любопытству, зависти или обидчивости, как и все остальные, ей становилось легче оправдывать свои не всегда подобающие леди помыслы. К тому же сейчас ей, как никогда, важно было заручиться содействием таких влиятельных персон, как Гренвиллы, а если повезет, то и леди Пламсбери.

6

– Вы уже написали письмо наследнику лорда Мортема?

– Разумеется, друг мой! И даже уже получила обнадеживающий ответ! – леди с интересом оглядела бальную залу. – Если я все правильно поняла, по завещанию он имеет право распоряжаться состоянием, землей и домами, как ему будет угодно, и собирается воспользоваться этим правом.

– Неужели он хочет продать все? И в наших краях не останется и самой памяти о том, что здесь когда-то жили Мортемы? – мужчина отпил из своего бокала и проследил взглядом за двумя хорошенькими девушками, пересекавшими залу, несомненно, ради того, чтобы привлечь к себе внимание.

– А как вы бы поступили на его месте? – усмехнулась его собеседница. – Семья Мортемов не скоро оправится от этого позора, и здесь новому Мортему постоянно пришлось бы доказывать, что он не похож на своего родственника-убийцу. Ему легче остаться в родных краях, где его знают, и достойным поведением хотя бы отчасти поправить репутацию своей фамилии.

– Вы, безусловно, правы! И я рад, что скоро вы получите то, что вам так дорого!

– Я помню, как вы обещали, что моя мечта исполнится к Рождеству, и теперь не сомневаюсь – так оно и будет!

Джентльмен несколько мгновений с улыбкой понаблюдал за тем, как лицо его собеседницы осветилось радостью, затем прислушался.

– О, оркестр, похоже, готов играть первый танец… наконец-то!

Музыка не помешала бы их разговору, но на данный момент все было сказано.

7

– Мисс Соммерсвиль, вы еще незнакомы с мисс Флоренс Несбитт? – миссис Блэквелл и не подозревала, что Джейн вовсе не случайно приблизилась к ней в тот момент, когда ее дальняя родственница стояла с ней рядом в ожидании, пока партнер по следующему танцу проберется к ней сквозь толпу.

– Боюсь, нам не доводилось прежде беседовать, – доброжелательно улыбнулась Джейн. – Но я, конечно, видела мисс Несбитт несколько раз, на балу у леди Пламсбери и еще у кого-то из наших соседей.

«Сестра! Она – моя сестра и даже не подозревает об этом! – думала девушка, разглядывая мисс Несбитт. – Почувствует ли она что-нибудь особенное?»

Мисс Флоренс Несбитт, если бы ее изобразили на семейном портрете рядом с Джейн и Ричардом Соммерсвиль, несомненно, сочли бы их младшей сестрой. Но разве мало на любом балу светловолосых девушек с большими невинными серыми глазами? Флоренс, однако, значительно уступала Джейн ростом и не выглядела такой величественной – скорее безмятежной, а черты ее лица были мягче и нежнее.

– Я помню вас и вашего брата, мисс Соммерсвиль, – приветливо ответила мисс Несбитт. – Раз или два я даже танцевала с ним.

«О, Ричард, похоже, произвел на нее впечатление, поэтому она запомнила и меня, – тут же решила Джейн. – И в самом деле, почему бы им не пожениться? Тогда все состояние моего отца останется в нашей семье!»

– Я не удивлена, – улыбнулась Джейн. – Мой брат прекрасно танцует.

Миссис Блэквелл собралась что-то добавить, но тут к дамам приблизился Филипп Рис-Джонс, соизволивший явиться на бал вместе с сестрой и семейством Меллоттов.

«Неужели хочет пригласить меня на следующий танец?» – встрепенулась Джейн.

Она обрадовалась, увидев на балу Рис-Джонсов, и поторопилась подойти к ним, пока Филипп не оставил сестру на попечение тетушки и не отправился искать общества джентльменов из опасений, что леди начнут одолевать его расспросами.

Джейн тепло приветствовала брата и сестру и выразила сожаление, что не смогла навестить Меллоттов вместе со своими подругами.

– Леди Гренвилл очень хвалила вас, мисс Рис-Джонс, ваши успехи в изучении наук действительно впечатлили ее!

Во внимательном взгляде мисс Соммерсвиль нельзя было найти и намека на болезненное любопытство, которое Рис-Джонсы замечали в глазах некоторых соседей, и Филипп почувствовал, что с удовольствием поболтал бы с такой привлекательной и умной девушкой, как Джейн Соммерсвиль. Он ведь и сам хотел побеседовать с нею, поэтому счел хорошим знаком, что они встретились, едва только он приехал к Блэквеллам.

Кэтрин же так и сияла. Накануне брат явился в дом Меллоттов и объявил, что намерен поехать на бал к Блэквеллам и взять ее с собой. Миссис Меллотт и Эвелин, разумеется, собирались туда, но ни той, ни другой и в голову не пришло узнать у Кэтрин, не желает ли и она повеселиться.

Тетушка попробовала было возразить, заметив, что племяннику слишком рано принимать участие в увеселениях, а у его сестры нет подходящего бального платья, но Рис-Джонс был неумолим. Раз уж он решил прекратить жизнь отшельника, осенний бал – самый подходящий повод порадовать знакомых своим обществом.

– На первом, втором и, может быть, третьем празднестве нам с Китти придется нелегко, – заявил он своей тетке. – Но чем скорее мы это переживем, тем скорее соседи зададут нам все интересующие их вопросы и потеряют к нам интерес. Поверьте, тетушка, к Рождеству мы уже ничем не будем отличаться от большинства этих скучных семейств. Подберите для моей сестры какое-нибудь из платьев Эвелин, и давайте немного потанцуем!

Миссис Меллотт ничего не оставалось, как согласиться. Чего доброго, Филипп предложит сестре надеть какое-нибудь из старых платьев, и подруги миссис Меллотт начнут судачить о том, как плохо тетушка заботится о бедняжке Кэтрин.

Эвелин пришла в ярость, но вынуждена была подчиниться требованию матери и заставила горничную найти свое прошлогоднее желтое платье, из которого давно выросла. Служанкам пришлось немного выпустить подол и убрать несколько дюймов в боковых швах, но к тому моменту, когда Рис-Джонс явился к Меллоттам в своей карете, Кэтрин была готова.

– Что это за прелестная юная леди?

Филипп не без оснований счел, что сегодня его сестрица выглядит лучше, чем когда-либо. Желтый цвет платья бросал теплый оттенок на бледную кожу, а глаза, сиявшие от радостного возбуждения, не казались чрезмерно выпуклыми.

– Надеюсь, ты не будешь слишком много улыбаться, иначе никто не поверит, что ты получила награду в пансионе, – язвительно заметила Эвелин, и Кэтрин сразу же сникла.

Рис-Джонс пообещал себе при случае отомстить зловредной кузине и подсадил сестру в карету, предоставив Эвелин возможность забираться самостоятельно. Миссис Меллотт уселась последней и всю дорогу не переставала беспокоиться о том, что подумают о Рис-Джонсах Блэквеллы.

– Мне совершенно наплевать на это, дорогая тетушка, – беззаботно заявил Филипп. – Блэквеллы прислали мне приглашение, и я приеду, вот и все. О чем еще говорить?

– Они проявили вежливость, и только. Я уверена, что они и не думали, что ты в самом деле можешь появиться на балу! – продолжала ворчать миссис Меллотт, но племянник решил не портить себе настроение и не захотел вступать в спор.

Беседуя с мисс Соммерсвиль, Филипп отчасти пожалел, что сестра находится рядом. Он желал бы осведомиться у молодой леди, как она ухитряется справляться с повседневными делами и не выглядеть при этом уставшей и измученной, а также задать ей еще несколько вопросов, а присутствие Китти стесняло его.

– Моя сестра с восторгом отзывалась о вашей подруге, леди Гренвилл, она была по-настоящему добра к Кэтрин, – сказал Рис-Джонс. – Теперь Китти ждет не дождется воскресенья, когда они с тетушкой и кузиной поедут в Гренвилл-парк. Это великолепный дом, а парк, насколько я помню, красив в любое время года.

– Вы, наверное, давно там не бывали, – подхватила Джейн, довольная, что Филипп сам заговорил о приглашении Эмили. – Почему бы вам не приехать вместе с ними? Уверена, лорд Гренвилл будет рад поговорить с вами, пока дамы будут беседовать о нотах и вышивании.

– Я не получил приглашения, – возразил Рис-Джонс не вполне уверенно. – В день, когда леди Гренвилл, миссис Пейтон и мисс Холтон были у тетушки, я тоже навещал сестру, но это было несколько позже, и гостьи уже уехали.

– Леди Гренвилл с радостью пригласит и вас тоже, как только я скажу ей, что вы перестали избегать общества, – это был единственный намек Джейн на недавние события, и Филипп почувствовал признательность к мисс Соммерсвиль за эту деликатность.

– Что ж, если вы находите это удобным, и леди Гренвилл не сочтет меня навязчивым…

– Ах, перестаньте, мистер Рис-Джонс, – улыбка Джейн стала кокетливой. – Мы же соседи и всегда можем запросто приехать друг к другу на чай!

Она проигнорировала тот факт, что поместье Рис-Джонсов находится довольно далеко от Гренвилл-парка, и их едва ли можно назвать соседями. Филиппу придется выехать из дома за три часа, чтобы добраться до Меллоттов, захватить с собой родственниц и прибыть на чай вовремя. Но Рис-Джонс не стал обращать внимания на эту нечаянную оговорку.

Гости все прибывали, кому-то хотелось поприветствовать мисс Соммерсвиль, кто-то поспешил выразить радость от встречи с Рис-Джонсами, и разговор прервался. Филипп не стал расстраиваться по этому поводу, в воскресенье у леди Гренвилл он найдет возможность продолжить беседу с мисс Соммерсвиль и, если повезет, даже заручиться поддержкой в борьбе за независимость Кэтрин от миссис Меллотт.

Позже Филипп подумал, что должен был пригласить мисс Соммерсвиль на танец, но, пока искал ее взглядом в переполненной зале, он заметил девушку, с которой ему внезапно захотелось потанцевать тотчас же.

Ее звали мисс Флоренс Несбитт, они были представлены друг другу весной в Лондоне, когда Филипп еще ухаживал за Полли. Повинуясь порыву, Рис-Джонс, не медля, направился к ней. Девушка приняла его приглашение и не стала округлять глаза в ужасе и восторге или перешептываться с подругами, когда он отошел, что весьма его обрадовало.

«Когда я говорил тетке, что о нас перестанут болтать еще до Рождества, я и сам не очень-то верил в это, – подумал он. – Но вот прошло всего полчаса, и я понял, что был прав. В зале найдется немало милых, добросердечных людей, готовых проявить к нам дружелюбие просто потому, что мы – соседи, и ценить наше общество ради нас самих, а не из желания утолить свою тягу к скандальным происшествиям».

В подходящий момент Филипп вернулся к мисс Несбитт и увидел рядом с ней мисс Соммерсвиль. Он приветливо улыбнулся Джейн и подал руку мисс Несбитт, после чего увлек ее в круг танцующих.

Следующие пять минут Джейн не слушала, что говорила ей миссис Блэквелл. «Кажется, моя сестра уже раздражает меня, а мы ведь даже не успели толком познакомиться! После того, как я проявила столько такта и участия, Рис-Джонс просто обязан был пригласить меня! Хотела бы я знать, что думает мистер Несбитт о молодых джентльменах, с которыми танцует его дочь. А моему братцу пора бы уже вернуться, если он не хочет упустить такую прекрасную партию. Ох, надеюсь, он не явится домой помолвленным с какой-нибудь бесприданницей!»

Леди Пламсбери, разумеется, рассказала Эмили и Джейн все, что знала о семействе Несбитт. Старая дама ничуть не удивилась интересу мисс Соммерсвиль к приданому мисс Несбитт и с одобрением отнеслась к возможному браку между Ричардом Соммерсвилем и Флоренс.

– Если кто и сможет приструнить твоего брата, дитя, так это мистер Несбитт, – сообщила леди Пламсбери Джейн, когда та приехала в Гренвилл-парк накануне бала у миссис Блэквелл. – Он был младшим сыном в семье и не получил почти никакого наследства от отца, тем не менее сейчас его состояние во много раз превышает то, чем владеет его старший брат. Он не мог рассчитывать на брак с дочерью состоятельных родителей и уехал из наших краев. Если я правильно помню, он устроился клерком в торговую компанию, а через несколько лет стал ее компаньоном и женился на дочери одного из владельцев. Позже он выкупил доли у других владельцев, и теперь он – единственный собственник компании.

Семья леди Пламсбери была богата, но не особенно родовита, и старая дама не находила ничего зазорного в том, чтобы младший отпрыск джентльмена зарабатывал себе состояние торговлей.

– Его старший брат, Итан Несбитт, после смерти отца оказался не способен содержать поместье, его высокомерие и спесь не могли помочь в делах. Так что и Руперт, разбогатев, выкупил у него родительский дом и фермерские земли. Теперь семья Итана живет в лондонском особняке, а поверенные Руперта управляют капиталом его брата. Несбитт вернулся к образу жизни джентльмена, передав компанию в руки толковых служащих, но ни одно решение не принимается без его одобрения.