Темные истории Мамошина Анастасия
Вскоре из избы вышел и Атон, сел рядом с внучкой и принялся плести корзину.
— А чего к ребятам не пойдешь?
— Не знаю никого…
Дед покосился на девушку: обычно ее это не смущало.
— Так познакомитесь…
— Не хочу. — Ольшана взяла котенка на руки и нахмурилась.
— Так тогда они сами к тебе придут… Весть о гостье-то облетела всю деревню…
Внучка только фыркнула…
Но слова деда оказались пророческими, когда солнце начало скрываться за горизонтом, перед Ольшаниными очами предстала, видимо, специально отряженная для знакомства делегация в составе трех парней и двух девушек.
— Накаркал, — проворчала русокосая, на что дед лишь усмехнулся в бороду.
Тем временем комитет по знакомству подошел достаточно близко…
У Дара перехватило дыхание, когда он увидел гостью… Нет, в Волесках были девицы и покрасивее, но эта невысокая девчонка с котенком на коленях… Было в ней нечто необычное…
Правда парню показалось, что при их появлении она как-то сжалась…
«И глаза у нее яркие… голубые-голубые, — Дар улыбнулся, поймав на себе ее взгляд. — И волосы золотистостью…»
Ольшана переходила взглядом от одного человека к другому…
Девушки были очень симпатичные, одна среднего роста, рыжая, она держала за руку высокого коротковолосого парня, глядя на него, Ольшана не удержалась от улыбки — он явно обладал недюжим актерским талантом. Вторая девчонка была очень миниатюрной и изящной, черные волосы были обрезаны по плечи, юноша за ней отличался совершеннейшей невзрачностью и бесцветностью, таких пруд пруди… Ольшана перевела взгляд на последнего делегата, и в груди у нее сладко екнуло, высокий, темноволосый парень, перехватив ее взгляд, обаятельно ей улыбнулся, и девушка поспешно опустила голову.
— Здрасть, дед Атон! — хором выпалили ребята, едва остановившись. — А это ваша внучка?
— Ага, — собрал морщины в улыбку дед. — Ох и скромница!
Ольшана почувствовала, как начинают гореть щеки, и решила, что деду сегодня без замечания не обойтись.
Рыжая задорно улыбнулась:
— Ничего страшного! Меня Мстислава зовут, а вот этого, — девушка ткнула пальцем в стоящего за ней юношу, — Весел. Она, — кивок в сторону черноволосой, — и вот этот, — девушка указала на невзрачного, — Мала и Тихомир, но лучше просто Тишка. А его…
— Я и сам сказать могу, — фыркнул последний. — Я — Дар.
— Ольшана. Очень приятно. — В прочем голос у русокосой был далек от любезного, девушка поднялась с лавки и, извинившись, скрылась дома, оставив новых знакомых недоумевать за забором…
Настроение упало совершенно, Атонова внучка плюхнулась на кровать и уткнулась лицом в набитую травами подушку… Захотелось плакать…
«Наверно, я их обидела», — переворачиваясь на спину, подумала русокосая.
Но чувство вины вряд ли было сильнее раздражения.
Ведь она ни с кем знакомиться не хотела!
… Солнце почти скрылось за краем луга, и под пологом неба догорали его прощальные розово-золотые лучи, где-то в саду начал насвистывать соловей, и его трель залетала в открытое окно ольшаниной комнаты…
…Наступали мягкие весенние сумерки…
… Олекшу приволокли за руки и бросили перед домом старосты уже вечером… Блуд обошел вокруг него, легонько похлопывая себя по бедру пастушеской плетью…
— Так, говоришь, не знаешь, где твоя сестренка ненаглядная? — вкрадчиво спросил он, останавливаясь и глядя на юношу сверху вниз.
Олекша молча отвернулся…
К дому потягивалось все больше народу, и старых и молодых…
— Мое терпение не вечно… — утяжеленный кончик кнута упал в пыль рядом с ногой старостиного сына…
— Мне. Нечего. Тебе. Сказать. Подонок. — Тщательно выговаривая каждое слово, проговорил Олекша.
— А вот это ты зря…
Плеть со свистом рассекла воздух и упала на парня, разорвав льняную рубаху и оставив длинную кровавую полосу на груди ольшаниного брата…
Кто-то в толпе вскрикнул, несколько баб заохали, мужчины хранили мрачное молчание.
— Так все-таки не знаешь? — склоняясь к Олекше, прошипел Блуд.
— Нет.
— Ну, значит, молись, смерд… — парень взмахнул плетью, но его руку остановила хрупкая, невзрачная девица.
— Не тронь его! Я знаю, куда она пошла!
Олекша испуганно вскинул голову, вот уж имечко-то точно в детстве подобрали — Негода…
Блуд оценивающим взглядом окинул девчонку, усмехнулся своим мыслям.
— Ну?
— А вы его не тронете? — Негода отступила на шаг, теребя веревочную подпояску платья, ее пугал взгляд бледных, зелено-змеиных глаз Блуда.
— Я жду.
— Не говори ему ничего, дура! — заорал Олекша, видя, что девчонка уже готова все выложить.
Блуд сделал незаметный жест рукой, и два здоровяка, подняв юношу за шиворот, уволокли его во двор.
— Ну?
Негода испуганно смотрела, как закрываются за Олекшей высокие резные ворота дома старосты, и молчала…
— Слушай, если ты… сейчас же…
— Она по дороге на Волески пошла… У нее там дед…
— Чудно. — Впервые за весь день на тонких губах Блуда появилась улыбка, он пошел к воротам, по пути оттолкнув с дороги Негоду, заикнувшуюся было об Олекше…
…«С чего это я должен отпускать ослушника, не наказав?..»
Ольшана открыла глаза, проснувшись от крика Олекши во сне…
В комнате было совсем темно: луна еще не вошла в полную силу. Распахнутое окно серело напротив…
Но неожиданно на его фоне возникло что-то черное и взлохмаченное, девушка удивленно приподняла брови, похвалив себя за то, что совсем не испугалась.
— Ольшана? Ты спишь? — прошептало то самое что-то смутно знакомым голосом.
— Нет. — Отозвалась девушка, спуская ноги с кровати. — А ты кто?
— Дар. Забыла что ли? — недовольно пробурчал ночной гость. — Вылазь в сад…
— Это еще зачем? — подозрительно уточнила Ольшана, присматриваясь к силуэту в окне, голос она опознала как даров, к тому же собеседник слегка картавил, прямо как настоящий Дар.
— Ну, вечером ты гулять не пошла… Я решил, может, ночью?
Русокосая улыбнулась и подошла к окну. В саду было значительно светлее, и опознать пришедшего не составило труда…
И правда, Дар: темные волосы с челкой до глаз, глаза, кстати, хитрые и ярко-голубые, обаятельная симпатичная мордашка, дружелюбная улыбка…
— Один?
— Ага. Да вылазь ты уже!
Ольшана забралась на подоконник и, подобрав платье, прыгнула…
— И чего ты ночью в чужой двор полез? — девушка подошла к поджидающему ее под яблоней Дару.
— Не хотелось завтрашнего вечера ждать, да и не известно вышла б ли…
Ольшана фыркнула, с усмешкой глядя на парня, рядом с ним ей было как-то спокойно, и девушку это удивляло и настораживало.
— Что?
— А? — захлопала ресницами атонова внучка.
— Ты как-то странно на меня смотришь, — изогнул бровь Дар.
— Извини…
Парень протянул руку и провел кончиками пальцев по ее щеке…
— Зарделась, — улыбнулся он.
Ольшана сердито мотнула головой и возмущенно посмотрела на нахала.
— И глаза у тебя очень красивые…
…«Месяц стыдливо кутался в облако, и лишь бесстыжие звезды ярко сияли в черном омуте неба… Разбитая коленка нещадно болела, вывернутые над головой руки ныли, а в спину больно кололись доски старого сарая… По щекам текли слезы…
— … и глаза у тебя очень красивые… — шепот обжег шею, заставив дернуться…»
— Эй, ты чего? — Дар сделал шаг к попятившейся от него девушке, но та не сказала ни слова, продолжая испуганно отступать.
Ольшана споткнулась и наверняка бы упала, если бы юноша не изловил ее за руку и не прижал к себе…
«Тепло, — отстраненно подумала русокосая, послушно уткнувшись в грудь Дара, ее била дрожь, вызванная воспоминанием, но девушка уже пришла в себя на столько, чтобы не шарахаться от нового друга.
— Все хорошо… — тихо произнес Дар, осторожно приподнимая голову девушки и с тревогой заглядывая ей в глаза. — Мур?
— Мяу, — чуть улыбнулась она. — Извини, просто воспоминания плохие…
Дар поднял брови, ожидая продолжения, но его не последовало.
— Расскажешь?
Девушка покачала головой; ни она Дара, ни он ее не отпускал, и сидящая на ветке сова, довольно ухнув, полетела в лес, к своей избе…
Ольшана все равно вернется, но ее дорога изменила направление, что не могло не радовать бабушку…
Глава 4
Девушка проснулась ближе к обеду, повалялась в кровати, приходя в себя и вспоминая ночь… Кажется, домой она пришла очень поздно, точнее рано, всю ночь проболтав с Даром в саду…
Ольшана потянулась, довольно жмурясь, и решила, что пора бы вставать…
Дома было пусто, если не считать спящего на подоконнике Ка-мышика; девушка обошла и двор, но Атона нигде не было видно…
Сев на лавку, девушка притянула к себе кувшин с молоком и испеченные вчера булочки…
…За печью зашуршало, потом застучало и чихнуло…
Ольшана отложила булку и осторожно двинулась к печи, из-за коей высунулось нечто маленькое, толстенькое и лохматенькое, завернутое в какую-то тряпку.
— А меня угостишь? — басисто поинтересовалось оное.
Старательно сдерживая улыбку, русокосая быстренько налила в блюдце молока и, отломив полбулки, протянула лакомство малышу.
— Смотрю, узнала во мне домового, — с набитым ртом, добродушно поинтересовался дух.
— Ага, — девушка села на корточки и обхватила колени руками, для нее домовые, дворовые, банники и лешие не были чем-то необычным, она видела их с детства, иногда даже разговаривала, на зависть Олекше…
— А где дедушка, не знаешь?..
— Дворовой сказал, в лес пошел, — хитро прищурился толстячок, и Ольшана, улыбнувшись, погрозила ему пальцем. — Вот ведь ведьмина дочь…
— И внучка, — добавила девушка.
— Ага. — Согласился домовой, вытряхивая крошки из бороды и лохматого пуза. — Дед просил передать, что завтра в обед будет — в соседнюю деревню поехал.
— Ага-а, — протянула девушка, — Спасибо…
— Еще молока налей, — отозвался дух.
Русокосая долила ему еще молочка и пошла во двор…
«Жаль, что дедушки не будет, — вздохнула она про себя, — совсем же скучно станет…»
Ольшана оглядела двор и пришла к выводу, что рано огорчается: работы непочатый край, а солнце еще высоко…
Из-за ствола вишни выглянул дворовой и скорчил недовольную гримасску, мол, ходят тут всякие, лентяйничают: огород не полот, скотина некормлена-непоена. Девушка в ответ дружелюбно улыбнулась, но спасать несчастных животных не пожелала, прекрасно зная, что дед нипочем бы не уехал, не уважив скотинку…
А дворовые, они все вредные, особенно когда видели в окошко, как потчевают домовичка…
…Ближе к вечеру в ворота постучалась какая-то девчонка, назвалась Винкой, сказала, что как только сядет солнце, Дар будет у дальнего колодца ждать Ольшану, и убежала куда-то, только пятки босые и сверкали…
Русокосая улыбнулась и посмотрела в уже начавшее окрашиваться в морковно-розовый цвет небо…
Интересно, что задумал этот хитрюга?..
Оставлять дом и двор без присмотра девушке совсем не хотелось, но она нашла выход из ситуации: попросить защитить двор — дворового, а дом — домового… С последним проблем не возникло, накормленный и напоенный, он пришел в благодушное состояние и на ночное дежурство согласился без уговоров… С дворовым было сложнее — Ольшана уламывала его как раз до захода, и дух едва не вывел ее из себя…
… Парень сидел на срубе, беззаботно насвистывая что-то и покачивая ногой, русокосая сразу заметила путеводным маячком белеющую в темноте льняную рубаху Дара…
Девушка ускорила шаг, а потом и вовсе побежала, понимая, что потеряла слишком много времени, уговаривая вредного духа посторожить двор…
— Я заждался…
Ольшана остановилась и уперла руки в колени, пытаясь отдышаться.
— Извини… я… у меня… в общем, проблемы были…
Дар поднялся, потянулся и уперев руки в бока с улыбкой посмотрел на запыхавшуюся подругу.
— Ну что? Пошли?
— А куда? — Ольшана наконец пришла в себя и с любопытством посмотрела на юношу.
— Сегодня ночью в поле коней выгнали — сторожить будем! — Дар с удовольствием отметил, что голубые глаза девушки вспыхнули искренней радостью. — По четырем углам поля будут гореть костры, а возле них сторожа… Мы с тобой тоже…
Ольшана едва ли не заворожено смотрела на парня, она давно хотела поучаствовать в чем-то подобном и предложение Дара пришлось весьма кстати…
Ребята медленно двинулись вдоль дороги, а потом свернули на узкую тропку, змеящуюся вдоль тропки выпасного луга…
Из темноты доносились всхрапывание и иногда тихое ржание лошадей…
Пахло травой и цветами, прогретой за день землей…
Девушка взглянула вперед, где несколько опережая ее и намечая путь, шел Дар… Ее опять накрыла волна спокойствия, смывающая все страхи и успокаивающая ту боль, от которой она пыталась скрыться в Волесках… Юноша чуть повернул голову и улыбнулся русокосой, та немного смущенно улыбнулась в ответ и опустила голову…
… Из-за чего минуты три спустя врезалась в спину остановившегося парня.
— Пришли, — сказал он, сворачивая к одиноко растущему тополю, под коим обнаружился запас дров, а так же в небольшом дупле трут и сухой мох в холщевом мешочке…
Возле корней была вырыта и обложена камнями ямка для костра…
Пока Дар возился с его разведением, Ольшана осматривала окрестности…
В бархатно-синих сумерках травеньской ночи была разлита какая-то удивительная нега, совсем еще молоденький месяц склонял серебристые рожки к земле, словно прислушиваясь; звезды дружелюбно улыбались, иногда закрываемые тенью какой-либо недреманной птицы, ветер пел свою колыбельную, изредка вздыхая и заставляя траву пригибаться к земле, и в это темно-зеленом и душистом море бродили тени лошадей…
… Вдалеке, напротив девушки неожиданно затрепетал желто-оранжевый огонек, потом еще один, и еще…
Костер Дара и Ольшаны загорелся последним…
Парень плюхнулся в траву и утер со лба пот, русокосая стояла напротив него, и освещающее ее пламя делало волосы девушки золотыми, а лицо не таким бледным…
Юношу не покидало ощущение, что подруга чего-то боится, но скрывает страх… Не кстати вспомнилась ночь в саду…
— Садись, — парень похлопал рядом с собой. — Кушать хочешь?
— Ага, — тем не менее Ольшана села напротив, ответив на возмущенный взгляд юноши легкой улыбкой.
Дар настаивать не стал: все равно к утру прохладно станет… Усмехнувшись своим мыслям, он полез в торбу, где ждали своего звездного часа хлеб, уже нарезанный шмат сала, фляга с травяным отваром, заботливо уложенные в сумку матерью… Так же была и картошка, но ее еще надо было испечь…
— У нас есть выбор, — изучив содержимое торбы, постановил Дар. — Подождать и испечь картошку или пожевать хлеба с салом…
— Будем запекать картошку, — улыбнулась девушка и зябко повела плечами, ветерок уже был прохладным…
Закралась кощунственная мысль пересесть поближе к Дару, но Ольшана ее отогнала и, обхватив колени руками, стала смотреть на огонь…
Юркие язычки пламени сплетались и расходились, укорачивались и вытягивались, обвивали сначала тонкие веточки, слизывая проступающую душистую смолу, потом набирались смелости и плавно обволакивали ветки потолще, а напитавшись силой набрасывались на поленья… В высь взлетали искорки и кружились в беззаботном танце…
— Ты дрожишь…
— М? — русокосая, отвлекшись от созерцания, подняла взгляд на юношу и тут же почувствовала, как щеки заливает румянец… Во взгляде Дара и его голосе было столько тепла и заботы, что Ольшана смутилась.
— Тебе ветер в спину дует, — пояснил парень. — И ты мерзнешь. Может, все-таки пересядешь ко мне?..
«Почему нет?»
Девушка поднялась, обошла костер и пристроилась рядышком…
Дар едва слышно вздохнул, и приобняв девушку за плечи, притянул ее к себе, сразу же почувствовав, как напряглись ее плечи и спина…
— В чем дело?
Русокосая попыталась отстраниться, но неудобное положение мешало вести более активное сопротивление…
— Отпусти, пожалуйста, — тихо произнесла Ольшана, чувствуя, как горло царапает колючий комок слез, и изо всех сил пытаясь сдержать эти самые слезы…
Дар опустил руку и, встав на колени, повернулся к девушке:
— В чем дело? — заботливо повторил он. — Это из-за тех воспоминаний?
Ольшана вздрогнула, в золотистом сиянии костра в ее глазах заблестели слезы, и парень немного растерялся…
— Д-да, — выдавила атонова внучка и опустила глаза.
Неожиданно ей стало жутко стыдно и противно от самой себя…
В том, что Дар понравился ей больше, чем просто человек и друг, она себе не лгала. Он действительно ей нравился. Но вот то, что это может быть взаимно… В это девушка не верила, старательно отгоняя от себя подобные мысли…
— Может, ты все-таки расскажешь? — Дар медленно приблизился к русокосой, и, взяв в ладони ее лицо, осторожно вытер побежавшие по щекам слезы.
Закусив губу, чтобы не разрыдаться, Ольшана помотала головой и попыталась опустить голову, но юноша удержал ее и, и приблизив свое лицо к ее, заглянул ей в глаза:
— Ну, чего ты боишься?..
«Того, что ты вообще со мной общаться перестанешь!» — хотела крикнуть Ольшана, но не крикнула.
— Обещаю, что я никому не скажу…
Девушка в ответ всхлипнула.
— Ольша-а-а-ана, — Дар успокаивающе гладил девушку по голове. — Если ты расскажешь, тебе станет легче…
И тут девушка не выдержала, сама от себя не ожидая подобной откровенности, она рассказала Дару все: и как она впервые встретила Блуда, и как он начал ходить за ней по пятам, и как затащил вечером за сарай…
Слова лились и лились, мешаясь со слезами…
Иногда девушка прерывалась, давясь рыданиями и задыхаясь, но потом снова продолжала…
Все это время Дар стоял на коленях в неудобной позе, не шевелясь, лишь поглаживая по спине и плечам уткнувшуюся ему в грудь девушку…
… И все сильнее хотел встретиться с этим Блудом лично, и лично затеять грубую и вульгарную драку, чтобы подправить личико этому выродку…
Ольшана замолчала, потихоньку приходя в себя и успокаиваясь, руки парня все так же гладили ее по спине и плечам, но девушка чувствовала, что что-то изменилось…
Русокосая осторожно подняла голову и заглянула в лицо Дара, он был сосредоточен и смотрел куда-то поверх ольшаниной макушки…
— Дар, — тихо окликнула атонова внучка, и в голосе ее скользнула тревога.
— Все хорошо, — юноша посмотрел в заплаканное лицо подруги и улыбнулся. — Ты мне нравишься, Ольшана, и я не собираюсь, как Блуд, покушаться на твою честь… ты сама мне ее со временем отдашь…
Последнее заявление девушку шокировало, а Дар, с удовольствием отметив, что голубые глаза русокосой возмущенно сверкнули, нахально подцепив пальцами ее подбородок, поцеловал…
Ольшана, глядя на его улыбку, тоже улыбнулась, несколько растерянно, и добавила:
— Костер почти прогорел… Самое время для картошки…
Дар, выпустив девушку из объятий, поднялся и потянулся, украдкой потерев поясницу.
Ольшана тоже потянулась и огляделась…
Вокруг все дышало спокойствием, русокосая повернулась к юноше и замерла: позади ковыряющегося в костре Дара стоял низенький белобородый дедок в долгополой белой рубахе, по подолу которой шла причудливая вышивка…
— Ой, — только и смогла выговорить внучка Атона…
Дедок бодренько посеменил к ребятам, дружелюбно сверкая щербатой улыбкой.
— Лошадок сторожите? — поинтересовался он, бесшумно подойдя к Дару и застав того врасплох.
Парень аж подскочил, уронив две последние картошины и едва не сев в угли.
— Ох ты, Явь Полуденная, — только и выдохнул юноша, — да, дедуля, сторожим…
— А чего ты, беспутный, девицу до слез довел?..
Ольшана с каким-то странным чувством, отдаленно напоминающим страх, заметила, как прозрачно-голубые, словно летнее небо, глаза дедка сверкнули золотом, и поняла, что дружелюбная улыбка ночного гостя предназначалась только для нее.
— Я?! — Дар, опять выронивший картошку, на этот раз от возмущения, ошалело уставился на деда.
Тот невозмутимо оперся на посох.
— А за это я тебя накажу…
— Не надо, дедушка!
Русокосая вскочила и выбежала вперед, закрывая собой парня.
— Он ж наоборот, успокаивал!
Дедок, не спуская подозрительного взгляда с ничего непонимающего Дара, задумчиво пожевал губами, но все-таки поверил…
— Узнала меня, я смотрю? — усмехнулся он, и в глазах его заплясали светлые блики, словно солнечные зайчики на ручейке.
— Да…
— А я нет! — влез юноша.
Читать бесплатно другие книги:
