Бабушка и Фридер – друзья навек! Мебс Гудрун

Телевизор

— Бабушка! — кричит Фридер и дёргает её за юбку. — Бабушка, я совсем ещё не хочу спать!

— Да отстань от меня ради бога, шпингалет, — сердится бабушка. — Ты знаешь, сколько сейчас времени? А ну, марш в кровать.

Бабушка сидит в кресле перед телевизором, положив ноги на табуретку, глаза у неё закрыты. В телевизоре — нарядно одетые люди, они беседуют друг с другом, очень тихо и очень вежливо.

— Ну бабушка… — ноет Фридер и косится на телевизор. — А если я не могу уснуть! У меня глаза всё время открываются. Наверное, они хотят смотреть телевизор.

— Вовсе они не хотят! — спорит бабушка. — Потому что сейчас показывают передачи для взрослых. Ты меня понял?

Охая, она встаёт и отводит Фридера в детскую. Укладывает его в кровать, укутывает ярко-красным одеялом, чмокает в щёку и говорит:

— Лежи тут и спи у меня. Завтра будет новый день — и точка. И больше не хочу ничего слышать.

С этими словами она выходит из комнаты и плотно закрывает за собой дверь.

Фридер лежит в кровати и недоумевает. Ну если он и правда совсем не хочет спать! Он пробовал, честное слово! Но глаза у него совсем не сонные. Сейчас бы телевизор посмотреть — то, что надо. Как нарядные люди беседуют и, конечно, пьют красное вино, а вот спать они не спят, это уж совершенно точно.

Только Фридеру надо спать. Потому что так хочет бабушка! Вот ведь глупость!

Фридер сердито бьёт кулаками по ярко-красному одеялу, но от этого совсем не устаёт, а делается ещё бодрее! Вот бабушке, ей хорошо! Она может смотреть телевизор, сколько хочет. Только она совсем и не хочет. Сидит перед телевизором и храпит, Фридеру всё слышно даже через закрытую дверь. Нарядные люди зря стараются и беседуют друг с другом, никто на них не смотрит.

«Ничего, теперь я посмотрю, — решает Фридер, — вот прямо сейчас!» И он вылезает из кровати, на четвереньках выбирается — тихо, совсем тихо — из детской, а потом крадётся дальше по коридору и почти бесшумно заползает на кухню. Там в кресле спит бабушка и храпит так, что стены трясутся.

Фридер тихо хихикает и юркает под бабушкино кресло.

И ложится на живот между бабушкиными тапочками. Оттуда ему прекрасно виден телевизор и нарядные люди в нём.

Фридер ухмыляется и взглядом приникает к экрану. Замечательно! Теперь он может смотреть телевизор хоть до утра. Бабушка ничего не заметит, она же спит.

Нарядные люди чокаются бокалами, и машут друг другу, и болтают друг с другом, как будто куры кудахчут. Фридер тоже машет им потихоньку и тоже немножко кудахчет, но только тихо, чтобы бабушка не услышала. Что говорят люди в телевизоре, Фридеру не разобрать, да это и неважно. Главное, он может на них смотреть — столько, сколько хочет!

Теперь он, конечно, уже очень долго смотрит телевизор, так долго он его никогда ещё не смотрел, а люди всё кудахчут и кудахчут. У Фридера почти закрываются глаза, но только почти. Он тотчас же открывает их и снова таращится на экран. В кресле над ним храпит бабушка, а в телевизоре… нарядные люди вдруг исчезают. Вместо них вдруг появляется громадная рука с огромным ножом, он опасно поблескивает… Вдруг слышится музыка, такая пугающая, такая «ту-тум-ту-тум, ту-тум-ту-тум». Фридер чувствует, как у него сводит живот. Что собирается делать эта рука со страшным ножом, и куда же подевались нарядные люди?

Да вот же они — разговаривают, а ножа даже не замечают.

Но Фридер-то заметил!

Он смотрит — и глаза его становятся размером с блюдца… Он смотрит, как нож придвигается всё ближе и ближе к людям. У Фридера перехватывает дыхание… Нож зарежет людей, это же ясно! Но так делать нельзя, людям будет больно! Им нужно бежать, быстро-быстро, пока до них не добрался этот страшный нож!

Фридер хочет закричать: «Берегитесь, берегитесь, сейчас придёт злой волк!» Так, как это бывает в сказках, когда героям грозит опасность. Но здесь людям угрожает вовсе не злой волк, им угрожает нож, он всё ближе и ближе, горло у Фридера сжалось, он не может издать ни звука. В телевизоре внезапно раздаётся страшный крик, и всё делается красным… От страха Фридер совершенно оцепенел, а красного становится всё больше и больше. Наконец мальчик жалобно вскрикивает:

— Бабушка, бабушка, бабушка, бабушка!

Больше он не в силах издать ни звука.

Страшный крик внезапно обрывается, но красное всё ещё тут, оно очень близко. От ужаса Фридер зажмуривает глаза и тут же снова открывает их. Потому что его схватили…

Все, теперь ему конец!

Оцепеневший Фридер в ужасе обнаруживает перед собой… красное лицо бабушки.

— Какая муха тебя укусила, озорник? Ты должен лежать в кровати, а не под моим креслом.

Фридер, пыхтя, выбирается из своего укрытия.

— Бабушка… — стонет он, — бабушка, как хорошо, что ты здесь! Люди не убежали, и нож их всех заколол!

— Это всё оттого, — говорит бабушка и ставит Фридера на ноги, — что некоторые тайком смотрят телевизор! Ясное дело, у них появляются страхи! — Она грозит телевизору кулаком: — Это ж надо — так пугать детей! Запрещать надо такие вещи! Отвратительная передача, просто отвратительная!

Фридер кивает, сопит и держится за бабушку. И косится на телевизор. Экран теперь чёрного цвета, люди исчезли, страшный нож тоже. Слава богу!

— Ну а сейчас — в кровать, — велит бабушка и зевает, — глаза-то уже закрываются, у тебя и у меня..

Фридер тоже зевает, и бабушка отводит его в детскую, но увидев красное одеяло, он вдруг снова просыпается.

— Бабушка… — шепчет он, — бабушка, одеяло такое красное! Я не могу под таким спать!

— А я думала, ты любишь красный цвет… — удивляется бабушка.

Но всё же застилает кровать Фридера другим бельём. Небесно-голубого цвета.

Фридер радостно забирается под одеяло — безо всякого принуждения… И снова выпрыгивает из кровати.

— Бабушка! — шепчет он и боязливо оглядывается вокруг в полутёмной комнате. — Нам надо найти нож, обязательно, ба! Помоги мне!

— Ещё чего придумал, шпингалет! — недоумевает бабушка. — Сейчас ведь уже за полночь!

Она глубоко вздохнула, сладко зевнула и… вместе с Фридером принялась искать нож — посреди ночи, по всей квартире. И через некоторое время бабушка и Фридер действительно его нашли! На кухне в ящике стола.

— Здесь ему самое место, а не в этой отвратительной телепередаче! — сказала бабушка. — Между прочим, это мой нож, и им никого не режут, если хочешь знать. Разве только колбасу.

И она принесла из холодильника колбасу и отрезала несколько кусочков. Бабушка с внуком уплели их за обе щеки — посреди ночи.

А потом бабушка положила нож вместе с колбасой в холодильник и плотно его закрыла. На всякий случай. И тогда Фридер смог, наконец, заснуть… Но — на всякий случай — в бабушкиной кровати!

Гости

— Бабушка! — кричит Фридер и дёргает её за юбку. — Бабушка, я хочу, чтобы кто-нибудь пришёл ко мне в гости! Только ко мне одному!

— Да отстань от меня ради бога, шпингалет, — ворчит бабушка, водя утюгом по клетчатой рубашке Фридера. — У тебя же есть я — только для тебя одного, зачем тебе ещё какие-то гости?

Бабушка аккуратно складывает рубашку и берёт следующую, в красный горошек.

— Ну бабушка, — дуется Фридер и прыгает вокруг гладильной доски, — тебя я и так всё время вижу. Тебя я уже знаю. А гостя ещё нет!

Бабушка гладит рубашку и не смотрит на Фридера.

— Отойди от утюга, внук, — говорит она. — Сегодня у нас никаких гостей не будет. Я занята, ты же видишь!

И она берётся за стопку носовых платков. В корзине для белья ещё полным-полно вещей.

Фридер плетётся в детскую. Когда бабушка гладит, он только мешает, это он давно уже знает. Когда бабушка гладит, она с ним играть не будет. Гадство!

Вот если б сейчас к ним пришёл гость, кто-нибудь незнакомый, он обязательно поиграл бы с Фридером. И принёс бы ему подарок, потому что в гости полагается ходить с подарком. Но никто не придёт — к нему, во всяком случае. Это Фридеру ясно.

Значит, придётся играть одному, и ужасно долго — до тех пор, пока бабушка всё не перегладит. Гадство! Фридер оглядывается вокруг и легонько ударяет по футбольному мячу, но сейчас же останавливается.

Ему не разрешается играть в футбол в квартире, потому что от этого иногда разбиваются стекла. Шуметь тоже нельзя, от этого дом может обрушиться, бабушка всегда так говорит. Но дом ещё ни разу не обрушился, а бабушка всё гладит и гладит. Фридер тяжело вздыхает.

Нельзя делать ничего, что ему нравится, и гость к нему тоже не придёт, и вообще, он тут совсем-совсем один. Фридеру становится ужасно себя жалко, и он встряхивает плюшевого мишку. Тот лежит на кровати Фридера, тоже совсем один.

Бедный мишка.

— Слушай, мишка, — говорит Фридер и трясёт его посильнее, — хочешь, я приду к тебе в гости?

Но мишка отвечает только «бр-рум-м-м», он всегда так делает, если его потрясти.

— это значит «да» или «нет»?

Фридер решает, что это значит «да». Он ставит мишку прямо и очень строго говорит ему:

— Сиди тут и веди себя хорошо, договорились? А я скоро приду к тебе в гости!

Фридер идёт к двери, кричит «динь-динь-динь», возвращается к мишке и говорит с достоинством:

— Добрый день, я — гость. Ты рад?

И сильно трясёт мишку за лапу. Мишка с долгим «бр-рум-м-м» падает на спину и остаётся лежать. Тихо, как мышка.

Фридер сердится. Ну и глупая же игра, когда хозяин падает на спину и только ворчит, если к нему приходит гость! И вообще, мишка ведь его знает, и он знает мишку, так что приходить в гости к мишке, с которым всё равно живёшь вместе, — это очень глупо!

Фридер сбрасывает мишку с кровати и сам ложится на неё.

Раз ему ничего интересного не приходит в голову, тогда он ляжет спать. Вот! Прямо в одежде. Прямо в тапочках. Бабушка этого не видит, она ведь гладит. Фридер ухмыляется, устраивается под одеялом поуютнее и кладёт на голову подушку. Становится темно, как ночью. Но до ночи ещё далеко, и время спать ещё не пришло, а в кровати страшно жарко. Фридер чувствует, как у него выступает пот — на голове, на животе и ногах, и вообще, он же совершенно не устал…

Фридер внезапно выпрямляется. Подушка летит на пол. Он что-то услышал, очень отчётливо! Где-то звонят, совсем рядом!

Фридер прислушивается, замерев в кровати. Вот снова звонят, ещё и ещё раз. Это звонок в прихожей, Фридер хорошо его знает. Быстро, как молния, он выпрыгивает из кровати, мчится к двери и… останавливается. Открывать входную дверь, если звонят незнакомые люди, ему нельзя, бабушка это строго-настрого запретила.

— Бабушка! — кричит Фридер. — Бабушка, иди скорее, открывай! Там кто-то есть!

Но бабушка не отвечает и не приходит, даже когда Фридер зовёт её снова и снова. Да где же она? Фридер вдруг чувствует нечто странное в животе. Бабушки нет. А снаружи кто-то стоит и непрерывно звонит к ним в дверь. И если Фридер сейчас откроет, то этот кто-то войдёт, и, наверное, это будет бандит с пистолетом, который хочет их ограбить.

Что же теперь делать? «Нужно спрятаться, только быстро», — решает Фридер, но не двигается с места. Его ноги как будто приросли к полу. Как же тут спрячешься, если снаружи стоит грабитель, не уходит и всё время звонит.

— Уходи, грабитель, — умоляет Фридер, но очень тихо, чтобы тот его не услышал. И еле-еле выдыхает: — Бабушка, ну когда же ты придёшь!

Но грабитель не уходит и всё звонит и звонит, а бабушки всё нет и нет. Вдруг звонки прекращаются, и Фридер слышит ворчливый голос:

— Да когда же этот озорник наконец впустит меня! Я уже все ноги себе отстояла!

Бабушка! Это её голос, Фридер его прекрасно знает. Он облегчённо вздыхает, широко распахивает входную дверь и кричит:

— Бабушка, как ты меня напугала! А ведь детей пугать нельзя!

— А гостя нельзя заставлять ждать, это неприлично! — наставляет бабушка и чинно входит в прихожую в пальто и шляпке. — Вы позволите здесь раздеться?

И тут, наконец, до Фридера доходит.

— Ох, бабушка! — говорит он с укоризной. — Ох, я-то думал, что ты — грабитель!

— Грабители не звонят в двери! — объясняет бабушка, снимает пальто, потом шляпку, а сумочку держит в руке. — Грабителям ты дверь никогда не открывай, договорились? Но когда приходят знакомые или друзья, приглашай их пройти в дом.

С этими словами она направляется к двери детской и вежливо стучится.

— Тук-тук-тук, тут есть кто-нибудь?

Фридер хихикает, подбегает к двери и распахивает её.

— Тут есть я, бабушка! — говорит он. — Прошу, проходи!

И делает поклон почти до пола.

Бабушка-гость направляется к стулу Фридера, кряхтя опускается на него и аккуратно ставит сумочку на колени.

— У вас здесь очень мило, — оглядывается она вокруг. — Правда немного неубрано, но мило!

— Вы совершенно правы! — соглашается Фридер. Он тоже садится на стул и аккуратно складывает руки на коленях. Бабушка-гость любезно качает головой и кивает Фридеру. Потом она откашливается «кхм, кхм», и Фридер тоже откашливается «кхм, кхм», а потом ему больше ничего не приходит в голову. Зато кое-что приходит в голову бабушке-гостю. Она вертит в руках свою сумочку, открывает и закрывает её, щёлкая замочком, и… Тут до Фридера опять доходит, что к чему.

— Бабушка! — говорит он и делает глубокий поклон, едва не упав со стула. — Бабушка, ты принесла мне что-нибудь?

— Ну конечно! — басит бабушка-гость с усмешкой. — Потому что так полагается! — И она вынимает из сумочки нарядный свёрток и передает его Фридеру со словами: — Надеюсь, вам понравится, и большое спасибо за гостеприимство!

— Ура! — кричит Фридер и разрывает подарочную бумагу так, что кусочки летят во все стороны. — Ура, мне принесли подарок!

И на свет появляется его клетчатая рубашка, тщательно отглаженная и сложенная.

— Удивила я тебя, правда? — спрашивает бабушка, быстро собирает клочки бумаги и аккуратно разглаживает их.

— Ну… да… — мямлит Фридер и сглатывает.

Он ведь знает эту рубашку, он носит её почти каждый день. Это не настоящий подарок. Но когда принимают гостя, надо быть вежливым, поэтому Фридер пожимает бабушке руку и зачем-то делает книксен, бормоча:

— Я тоже вас сердечно благодарю, большое спасибо!

И разочарованно рассматривает рубашку.

— Не стоит благодарности! — хитро улыбается бабушка. — Давай посмотрим, впору ли рубашка!

— Она впору, бабушка! — шепчет Фридер и опять сглатывает. — Я ведь её давно знаю!

Но бабушка уже развернула свежевыглаженную рубашку, и из неё что-то выпало, прямо под ноги Фридеру. Крохотная игрушечная машинка, ярко-жёлтая, с чёрными колёсами, совсем как настоящая!

Фридер изумлён, он очень рад. Вот это подарок, самый настоящий, и к тому же совершенно замечательный!

— Бабушка, — кричит Фридер, — бабушка, ты — самый лучший гость!

И запускает машинку по ковру.

— С этим я спорить не буду, — соглашается бабушка, берёт сумочку и идёт на кухню. — Я же тебе говорила совсем недавно: главное, что у тебя есть я! А теперь давай ужинать!

Фридер благодарно улыбается и бежит за бабушкой, крепко сжимая в руке новую машинку.

За ужином бабушка и Фридер продолжили играть «в гости». Сначала Фридер посетил бабушку и подарил ей кусочек сыра, а потом бабушка пришла в гости к Фридеру и налила ему сок. Они кланялись друг другу и говорили «Вы совершенно правы!» и «Вам тоже большое спасибо!»

А жёлтая игрушечная машинка стояла на столе, рядом с сыром и колбасой, соком и булочками. А потом оказалась у Фридера в кровати — на подушке!

Школа

— Бабушка! — кричит Фридер и дёргает её за юбку. — Скажи, бабушка, ну когда же я пойду в школу?

— Да отстань от меня ради бога, шпингалет, — ворчит бабушка. — Завтра утром пойдёшь, ровно в восемь, сколько раз тебе говорить! А теперь закрывай наконец глаза и спи, и чтоб завтра ты у меня был бодрым в такой важный день. Твой день!

Бабушка стоит рядом с кроватью Фридера и аккуратно вешает на стул Фридеровы брюки и рубашку, свежевыстиранные и отглаженные, кладёт чистые трусы и носки, а начищенные до блеска ботинки аккуратно ставит под стул.

Но взволнованному Фридеру не до сна. Завтра, ровно в восемь, он пойдёт в школу! Фридер этому уже давно радуется! Потому что они с бабушкой купили удивительно красивый ранец — синий с жёлтым слоном. Бабушке больше хотелось ранец коричневого цвета, чтобы он меньше пачкался. Но потом она поняла, что детям надо покупать пёстрые, яркие ранцы. Теперь все так делают.

Новый, с иголочки, ранец стоит на столе. Он только того и ждёт, чтобы Фридер надел его и отправился в школу. Фридер просто сгорает от нетерпения.

— Бабушка! — просит он, вылезая из кровати. — Послушай, бабушка, мне нужно ещё раз примерить ранец. Вдруг он не подходит к спине.

— Ещё чего, озорник! — говорит бабушка строго и укладывает Фридера назад под одеяло. — Подходит он, подходит! А уж про твой подарок первокласснику[3] и говорить нечего! А теперь спи, родной, и чтобы я больше ни звука не слышала.

Бабушка ещё раз чмокает Фридера в щёку и торжественно произносит:

— От всего сердца поздравляю тебя с наступающим первым школьным днём, спокойной ночи и пусть тебе снятся приятные сны!

С этими словами она выходит из детской и плотно закрывает за собой дверь.

Фридер лежит в полутёмной комнате и вообще не может спать, ну нисколечко. Его взгляд всё время возвращается к замечательному новому ранцу на столе. Он стоит там и ждёт его, Фридера, который завтра наконец-то станет школьником.

Но ещё больше Фридеру хочется посмотреть на свой подарок первокласснику. Только это невозможно. Бабушка спрятала его где-то на кухне.

— Так мне спокойнее, — объявила она и даже не сказала Фридеру, что же в нём лежит. Потому что в этот подарок можно заглянуть, только когда первый школьный день уже закончится. Так бабушка объяснила.

Ведь после первого школьного дня человеку полагается награда.

Фридер глубоко вздыхает. Награда пригодилась бы ему уже сейчас, и даже очень, потому что школа всё никак не начинается. Никак? А может быть, всё-таки?.. На улице уже почти светло, вдруг бабушка перепутала время? Такое иногда случается, она ведь уже старая. И тогда школа начнётся без него? Нет, так дело не пойдёт! Бабушка должна это понять!

Фридер выпрыгивает из кровати, закидывает ранец на спину и мчится на кухню. Ранец подпрыгивает у него за спиной.

— Бабушка! — кричит Фридер. — Бабушка! Кажется, школа уже начинается!

— Ха! — пугается бабушка, подпрыгивая в кресле. Вязанье выпадает у неё из рук. — Ну и напугал ты меня! Сейчас же беги обратно в кровать, озорник! Вечером никто в школу не ходит, что ты такое выдумал! Марш с глаз моих долой — и точка! Твоя бабушка — тоже человек, и день был длинным, а завтра он будет гораздо длиннее, ты меня понимаешь?

Фридер, насупившись, кивает, сопит, поворачивается и плетётся с ранцем на спине обратно в детскую. Ночью никто не ходит в школу, тут не поспоришь. Но он всё равно не сможет заснуть. И совершенно точно не сможет проспать всю эту долгую ночь.

Фридер вздыхает и снова ставит ранец на стол — очень аккуратно. Бедный ранец, ему тоже надо ждать. И тут Фридер снова вспоминает о подарке. Ему хуже всех, ведь он лежит на кухне совсем один. Не будет же бабушка вечно там сидеть и вязать, она наверняка скоро пойдёт спать.

Фридер снова вздыхает. Бедный, бедный подарочек! Он светло-синий, как ранец, только без жёлтого слона. Но зато замечательно блестит, прямо как рождественская звезда. Фридер уже хорошо знает, как подарок выглядит снаружи, вот только что внутри?..

Фридер вздыхает в третий раз.

Пройдёт целая вечность, пока наконец не настанет время идти в школу, и наверняка ещё гораздо больше времени пройдёт до того, как уроки закончатся и он сможет открыть свой подарок! Бабушка же сказала, что его первый школьный день будет длинным.

А вдруг то, что лежит в блестящем синем конусе, может испортиться? Заплесневеть, как сыр или там колбаса? Тогда их ни в коем случае нельзя есть, иначе очень сильно заболеешь!

Фридер чувствует, как у него холодеет в животе. Вот будет номер, когда завтра в школе соберётся много-много детей со своими подарками, и они начнут лакомиться разными вкусностями, а в его футляре обнаружится одна тухлятина!

Бабушка ведь уже старая! Наверняка она забыла очки, когда ходила за покупками, и, недоглядев, купила какие-нибудь просроченные вонючки. И ничего не заметила, а просто положила всё это ему в подарок!

Фридер сглатывает. Ему ясно: подарок надо найти. Прямо сейчас. Необходимо тщательно обнюхать его, тогда всё сразу станет ясно. Но чтобы это сделать, надо попасть на кухню, а там ведь сидит бабушка и вяжет! Или нет? Фридер тихонько подкрадывается к двери детской и прислушивается. Бабушка вяжет? Или храпит? Если храпит — это лучше, значит, она спит перед телевизором, тогда можно быстро схватить подарок и убежать к себе в комнату.

Фридер напряжённо прислушивается. Но не слышит вообще ничего. Ни стука спиц, ни бормотанья телевизора, ни храпа бабушки. Ну и хорошо! Значит, бабушка уже в кровати или в ванной, чистит свою вставную челюсть.

Фридер хихикает и проворно, как ласка, прошмыгивает по коридору в совершенно тёмную кухню.

Где же подарок?

Вытянув руки вперёд, Фридер ощупью добирается до табуретки. Вот он, его подарок. Только очень странно, почему он такой круглый и шершавый, как корзинка. Ведь футляр со сластями — гладкий и с острым кончиком! Да это вовсе не он, это бабушкина корзинка для покупок. Но где же тогда подарок? Фридер продолжает поиски на столе, под его рукой шелестит бабушкина газета, он щупает дальше, и тут пальцы натыкаются на что-то гладкое и круглое… но маленькое! Неужели футляр со сластями усох?

Пальцы Фридера опускаются в нечто маленькое и круглое и оказываются мокрыми. Он облизывает пальцы, у них вкус, как у… кофе! Фу, гадость какая! Фридер наткнулся на бабушкину кофейную чашку, но своего подарка так и не нашёл. Бабушка наверняка спрятала его в своём кресле. Может быть, она даже сидела на нём, и футляр весь смялся! Вот ужас! Завтра у него будет сплющенный, раздавленный бабушкой подарок!

Фридер торопливо ищет бабушкино кресло, ощупывает его сиденье… и в ужасе отпрыгивает! А-а-а-а! Что-то укусило его, прямо в кончик пальца. Что-то острое и колючее! Какой-то дикий зверь, совершенно дикий, это ясно! И он кусается! Наверное, не хочет, чтобы Фридер нашёл свой подарок!

Фридер нагибается и быстро-быстро заползает под кухонный стол. Но под ним почему-то очень тесно, Фридер больно стукается головой. Но хуже всего, что он застрял — как в ловушке. Вот сейчас прибежит дикий зверь и укусит его, и тогда Фридер уже никогда не пойдёт в школу, а его футляр со сластями исчез навсегда.

Дикий зверь наверняка уже сожрал его со всем содержимым, и завтра у всех детей будет подарок, а у Фридера — нет.

И он кричит как можно громче:

— Бабушка! Бабушка! На помощь! Здесь дикий зверь! Сделай что-нибудь, бабушка-а-а-а-а-а!

Вдруг в кухне становится светло, как днём, в дверях появляется бабушка в ночной сорочке. В руке у неё зубная щётка, и она вскрикивает:

— Это что ещё такое? Шпингалет лежит под табуреткой и орёт так, что стёкла лопаются!

Она снимает со спины Фридера табуретку, в которой тот застрял, поднимает его с пола и спрашивает:

— Тебе приснилось что-то плохое, внук? Неужто про школу?

— Не-е-ет, бабушка, — шепчет Фридер и осторожно оглядывается вокруг. — Тут дикий зверь, ба! На твоём кресле. Он хочет меня поймать!

— Что ещё за дикий зверь такой? Пусть только покажется, уж я ему устрою! — восклицает бабушка и угрожающе размахивает зубной щёткой. — В моём кресле сижу только я! И иногда там лежит моё вязанье!

Бабушка наклоняется к креслу, высоко поднимает вязанье и ухмыляется. Фридер смотрит и удивляется! Его укололи вязальные спицы! А вовсе не какой-то дикий зверь! Но кто же тогда съел подарок? Его же нет!

— Бабушка! — чуть не плачет Фридер и крепко цепляется за её ночную сорочку. Так ему спокойнее. — Бабушка, я не смогу пойти в школу. Мой подарок пропал! И в нём, наверное, всё протухло и воняет!

И он ещё крепче прижимается носом к бабушкиной ночной сорочке.

— Что-о-о-о? — не понимает бабушка. — Протухло и воняет? Что за чушь!

Она вдруг исчезает, а потом снова появляется, и перед глазами Фридера возникает нечто ярко-синее, шуршащее и сверкающее. Бабушка трясёт у внука перед носом… подарком первокласснику!

Вот же он!

И вовсе он не воняет, ни капельки! Фридер сразу чует это. Он бросается к подарку и хватает его так крепко, как только может, а бабушка развязывает бантик, которым сверху завязан конус, и качает головой, бормоча:

— Протухло и воняет, ты сказал? С ума сошёл, что ли? В холодильнике всё сохраняется свежим, даже подарки первокласснику, если хочешь знать!

Фридер кивает и смущенно улыбается. Он уже понял, что его подарок первокласснику — самый-самый настоящий, самый правильный. И с ним он уж точно сможет скоро пойти в школу.

— Ох, бабушка! — довольный Фридер крепко прижимает блестящий конус к себе. — Ох, бабушка, теперь я всё-таки смогу пойти в школу!

— Я тоже так думаю, — соглашается бабушка, всё ещё качая головой, забирает у Фридера подарок и… высыпает его содержимое на кухонный стол. На столе оказываются замечательные вещи: конфеты, зефир в шоколаде, просто шоколад и жёлтый банан.

— Чего уж там… — говорит бабушка. — Так мне будет спокойнее.

И хватает конфету.

— Ура! — кричит Фридер и набрасывается на сласти…

И вот бабушка и внук сидят посреди ночи за столом на кухне, разворачивают конфеты и зефир и лакомятся, причмокивая и облизывая пальцы. Фридер кормит бабушку конфетами, а бабушка кормит Фридера шоколадом, всё очень вкусно, и замечательно, и совсем ничего не протухло.