Лис Улисс и клад саблезубых Адра Фред
– Это верно, два. Над землей – два.
– Над землей? Вы хотите сказать, что…
– Вот именно. Сейчас мы спустимся под землю. Собственно, там и расположен замок.
Лифт понес удивленных Константина с Евгением и их провожатого вниз. Промелькнули перед глазами кирпичная кладка, холл первого этажа, снова кладка…
– Ничего себе! – хором произнесли потрясенные Константин и Евгений.
Их взглядам открылась гигантская площадь, залитая ярким электрическим светом. С четырех сторон ее окружали стены с многочисленными дверьми, через которые входили и выходили фигуры в черных, красных, серых, желтых, зеленых и прочих рясах. Сама площадь тоже была полна народу, особенно в центре, возле красивого фонтана.
– Да это же целый город! – воскликнул Евгений.
– Ну, город это, пожалуй, слишком, – довольно улыбнулся брат Вергилий. – Мы называем это место замком.
– Это не похоже на замок, – заметил с трудом приходящий в себя Константин.
– Вы думаете, это имеет какое-то значение?
– Нет, – сказал Константин. – В мире вообще мало что имеет значение. И уж точно не это. – На какое-то мгновение кот почувствовал себя философом, но это тут же прошло.
– Идем. – Брат Вергилий жестом пригласил пройти в сторону фонтана.
Друзья двинулись за ним, отставая на шаг. То и дело на их пути попадались адепты поодиночке и группами. В основном это были обезьяны, но встречались и другие животные.
– Это Фонтан Красноречия, – сказал брат Вергилий. – Здесь братья упражняются в ораторском мастерстве.
– Зачем? – спросил Евгений.
– Ну ты даешь! – рассмеялся Константин. – Чтобы уметь ораторствовать, разумеется!
– Хорошие ораторы могут привлечь в нашу веру много новых зверей, – объяснил брат Вергилий.
Они подошли ближе. Вокруг фонтана хаотично шествовали сектанты: одни что-то бубнили себе под нос, заложив лапы за спину, другие громко декламировали, потрясая перед собой кулаками. В этом галдеже нельзя было ничего разобрать, лишь иногда удавалось выхватить слова: «Сверхобезьян», «избранные», «свет» и «в грехах своих».
– Когда вы станете братьями, вам тоже придется учиться ораторскому мастерству, – заметил брат Вергилий.
– Да запросто, – пожал плечами Константин.
Евгений же воспринял эту новость менее спокойно.
– А это обязательно? – встревоженно спросил он.
– Да, – ответил брат Вергилий.
Пингвин обреченно вздохнул.
– Пойдем дальше, – сказал брат Вергилий и повел спутников к стене по левую сторону от фонтана.
Он распахнул одну из множества дверей, за ней оказалось просторное помещение, в котором находилось несколько десятков адептов в черных рясах. Они ритмично раскачивались и что-то бубнили себе под нос, закатив глаза. Снова удалось разобрать лишь: «Сверхобезьян», «избранные», «свет» и «в грехах своих». Стены зала были увешаны изображениями Сверхобезьяна.
– Это молельня, – объяснил брат Вергилий. – Каждый брат должен молиться о скорейшем приходе Сверхобезьяна двенадцать раз в день.
– Сколько? – с ужасом переспросил Евгений.
– Двенадцать, – повторил брат Вергилий.
– А по-моему, это даже мало, – важно заметил Константин.
Брат Вергилий в ответ лишь усмехнулся, вывел спутников из молельни и продолжил показывать помещения, в каждом из которых обнаруживались большие группы адептов.
…Группа сверхобезьянцев в желтых рясах.
– Это отдел святейшей рекламы. Здесь готовят брошюры, простейшим языком разъясняющие, почему сверхобезьянство это правильный путь, а все остальное – нет. Вам тоже придется готовить брошюры.
…Коллектив адептов в серых рясах, что-то пилящих, строгающих и привинчивающих.
– Труд облагораживает. Все сверхобезьянцы ежедневно должны трудиться на благо секты. Вы тоже будете.
…Группа сверхобезьянцев в синих рясах, сидящих за партами и склонившихся над толстыми фолиантами.
– Изучение священных текстов – обязанность каждого из нас. В конце недели – экзамен. Провалившие наказываются. Готовьтесь хорошо, тогда не придется вас наказывать.
– …Это спортзал. Вы должны поддерживать себя в хорошей форме ежедневно.
– …Здесь боевая подготовка. Святые воины обязаны быть готовыми к защите веры. И умереть за веру. Будете готовиться в этом зале.
– …Экзекуторская. Для нерадивых. Без комментариев.
– …Оружейная.
– …Библиотека.
– … Древние свитки и карты.
«Вот оно!» Эта мысль одновременно пришла в голову и Константину и Евгению. Они многозначительно переглянулись и последовали дальше за провожатым.
– …Склады.
– Внимание, внимание! – внезапно раздалось над их головами. – Всем братьям и сестрам надлежит собраться на площади для проповеди.
– Проповеди читает сам Его Святейшество, – объяснил брат Вергилий. – Идем скорей!
Пока шла их экскурсия, на площади успели соорудить кафедру, пространство вокруг которой стремительно заполнялось адептами веры. На возвышение медленно поднялась низкая фигура в белой рясе. Евгений про себя отметил, что на всю площадь это была единственная белая ряса, а Константин хмыкнул: он не ожидал, что Его Святейшество окажется мартышкой. Между тем глава секты простер лапы вверх и начал проповедь, а динамики разнесли его слова над площадью:
– Братья и сестры мои! С каждым днем нас становится все больше. Звери самых разных судеб приходят к нам в поисках веры. И это не случайно. У каждого своя дорога к Истине, но путь – один. Это наш путь! А значит, пришествие Сверхобезьяна совсем близко!
По толпе прокатился одобрительный гул. Константин кинул взгляд на брата Вергилия, вид у того был совершенно невменяемый – похоже, что слова Его Святейшества повергали шимпанзе, как и многих других адептов, в транс. Кот тронул Евгения за локоть и глазами показал: пора действовать. Друзья принялись аккуратно пробираться сквозь толпу, надеясь, что брат Вергилий достаточно загипнотизирован, чтобы не обратить внимания на их исчезновение.
Наконец Константин и Евгений добрались до двери, за которой хранились древние свитки и карты, и незаметно проскользнули внутрь. Константин пошарил лапой по стене, нащупал выключатель, и хранилище озарилось ярким светом. Друзья окинули взглядом помещение: высоко вверх уходили бесчисленные стеллажи, полные свитков и книг.
– Ну и как здесь искать то, что нам нужно? – приуныл кот.
– Должна быть какая-то система. Как у нас в библиотеке, – профессионально изрек Евгений, впервые за этот тяжелый день почувствовавший себя уверенней спутника. – Вот смотри, здесь везде таблички. Они указывают на историческую эпоху. Значит, для начала надо отыскать времена саблезубых тигров и снежных барсов.
– Тогда за работу!
Друзья разделились и двинулись вдоль стеллажей, вчитываясь в таблички. Многие надписи можно было прочитать, лишь добравшись до них по стремянке. Наконец Евгений воскликнул:
– Нашел! Константин, сюда!
Кот кинулся на зов друга и обнаружил того под самым потолком у дальней стены хранилища.
– Здесь документы времен саблезубых! Поднимайся!
Константин ловко взобрался на верхние ступени стремянки.
– Все равно здесь слишком много свитков, – недовольно заметил он, поравнявшись с пингвином.
– Ничего не поделаешь, придется все посмотреть.
– Может, просто с собой утащим? – предложил кот.
– Все? – удивился Евгений. – Как мы их незаметно вынесем? А если попадемся? Представляешь, что тогда будет?
Константин припомнил экзекуторскую.
– Представляю, – невесело ответил он.
Они принялись разворачивать свитки.
– Тише! – внезапно прошептал Константин. – Слышишь?
– Что я должен услышать? – не понял Евгений.
– Гул за дверью. Проповедь кончилась. Это плохо. Остается надеяться, что сюда пока никто не войдет. Давай-ка побыстрее!
И тут, непонятно откуда, совершенно отчетливо раздался голос:
– Придется снова ввести ее в транс, брат Нимрод.
– Это же голос Его Святейшества! – прошептал потрясенный Евгений.
Константин предостерегающе приложил палец к губам и взглядом указал на стену. Голос Его Святейшества доносился из смежного помещения. Друзья прислушались.
– Ну так вводите ее в транс, – сказал незнакомый голос, в котором звучала такая угроза, что друзьям стало не по себе.
– Может, позвать графа? – спросил Его Святейшество.
– Зачем нам сдался этот напыщенный глупец? – зарычал незнакомец. – Пускай играет со своими побрякушками, серьезные дела не для него.
– Да, вы правы, брат Нимрод, – согласился Его Святейшество, а потом обратился к кому-то третьему: – Ты готова, сестра?
– Готова, – ответил голос самки.
– Тогда закрой глаза. Расслабься. Представь себе мягкий свет, струящийся с небес. Он обволакивает тебя, ты купаешься в нем. Когда я досчитаю до пяти, ты впадешь в глубокий сон, но сохранишь способность отвечать на вопросы. Раз… Два… Три… Четыре… Пять… Ты слышишь меня, сестра?
– Слышу, – бесстрастно отозвалась самка.
– Расскажи о своем видении, – приказал Его Святейшество.
– Мне снился сон. В том сне ко мне явился Сверхобезьян. Он был прекрасен, взгляд его излучал доброту и мудрость.
– Дальше! – поторопил говорящую брат Нимрод.
– Когда-то Сверхобезьян был лисом…
– Дальше! – раздраженно рявкнул брат Нимрод. – Что тебе сказал Сверхобезьян?
– Он сказал, что в течение этого месяца все части карты, указывающей путь к сокровищам саблезубых тигров, будут в городе…
Константин и Евгений тревожно переглянулись.
– Слушай, это прямо как у нас, – тихо заметил пингвин.
– Это не как у нас! – возмущенно зашептал Константин. – Это абсолютно то же самое! Ну Улисс, ну хорош! Это же надо, явился со своими пророчествами еще к кому-то, да к тому же прикинувшись Сверхобезьяном! Просто слов нет! Как он мог?!
– Где именно искать карту? – продолжал допрос брат Нимрод.
– Сверхобезьян не указал место, – ответил голос загипнотизированной самки. – Потом он сказал, что ему пора, и ушел.
– Что значит «ушел»? Куда «пора»?
– Не знаю. Он только сказал, что в склепе пробудет недолго.
– В склепе? – заинтересовался Его Святейшество. – О чем речь?
– Не знаю…
– Зато я, кажется, знаю… – зло сказал брат Нимрод. – Не удивлюсь, если речь идет о фамильном склепе Уйсуров.
– Я сейчас чихну, – шепотом предупредил Евгений.
– Рехнулся?! – испугался Константин. – И думать не смей!
– Не могу. Здесь пыльно. К тому же у меня аллергия на кошек. Особенно на пыльных кошек.
– Терпи! Ты же самец!
Но, увы, даже будучи терпеливым самцом, Евгений не смог противостоять природе. Он чихнул, да так, что стремянка затряслась, стукнулась о стеллаж и на пол с грохотом полетели книги и свитки. Голоса за стеной тут же смолкли.
– Бежим! – крикнул Константин, быстро спускаясь вниз. Евгений постарался от него не отставать.
Они почти достигли выхода из хранилища, когда дверь распахнулась и на пороге возникли два самца гориллы в черных рясах. Они загородили выход, и друзья испуганно остановились, затравленно озираясь по сторонам в поисках путей отступления. Гориллы расступились, и в комнату вошли Его Святейшество и некто в красной рясе, чью морду разглядеть не удалось из-за тени, бросаемой на нее капюшоном.
– Так-так… Очень интересно, – грозным голосом произнес некто, и Константин с Евгением поняли, что это и есть брат Нимрод.
– Мы… Мы только… – жалко залепетал Константин, но не договорил, потому что брат Нимрод откинул капюшон, и кот с пингвином ахнули: перед ними стоял барс с холодными красными глазами. Шерсть у барса была белой как снег.
Глава 8.
Сыщик Улисс и сыщик Берта
Рысь Жозефина Витраж жила в двухэтажном доме недалеко от центра города. Кроме нее, в доме обитали горничная, кухарка и младшая сестра Жозефины Анжела. Отношения между сестрами сложились непростые. Жозефина полагала, что, как старшая сестра, она обязана жестко контролировать каждый шаг легкомысленной и ветреной Анжелы. Тот факт, что Анжела уже давно не легкомысленна и почти что не ветрена, Жозефина полностью игнорировала, как и то, что младшей сестре подобная опека может надоесть, и тогда начнутся сложности. И они непременно бы начались, если бы ранее не появилась иная проблема. Именно из-за нее Жозефине и понадобились услуги сыщика Проспера, которого она ждала не раньше чем завтра.
– Прибыли лис Проспер и лисица Антуанетта! – сообщила мышь-горничная.
– Не может быть! Сейчас?!
– Да… Прикажете впустить?
– Что за вопрос! Разумеется!
Горничная выглянула за дверь:
– Прошу вас!
В гостиную вошли лис, опирающийся на зонт, и юная лиса. Жозефине на мгновение показалось, что Антуанетта слишком молода, чтобы быть помощницей знаменитого сыщика. Зато сам Проспер ее очаровал – импозантный, самоуверенный лис с умными, насмешливыми глазами. Ах, похожие глаза, принадлежащие молодому рыси-лейтенанту, когда-то свели девчонку Жозефиночку с ума. Такая старая история. На Жозефину Витраж нахлынули воспоминания, почти сразу прерванные Проспером:
– Добрый день, госпожа Витраж! Я вижу, ваши мысли заняты чем-то важным. Если мы не вовремя, скажите…
– Что вы, что вы! – Жозефина поднялась с кресла и подошла к гостям. Ее восхитила догадка Проспера о ее мыслях. Вот что значит сыщик! Дедуктивный метод, не иначе. – Я очень рада вашему появлению. Правда, я думала, вы приедете завтра…
– Понимаю, – кивнул Проспер. – Но, видите ли, наш поезд поспешил.
– Что? – не поняла Жозефина.
– Мы тоже удивились. Знаете, привыкаешь к тому, что поезда опаздывают… Но чтобы поезд отправился раньше расписания, да еще на целый день… Это необычно.
– А часто такое происходит? – изумилась сбитая с толку Жозефина.
– Не очень. Это был первый раз.
– Я немедленно распоряжусь выделить вам комнаты, – засуетилась Жозефина. – Но где же ваш багаж?
– О, не беспокойтесь! Мы остановились в гостинице.
– Как – в гостинице? Но…
– Поверьте, так будет лучше. Мы ведь не хотим привлекать внимание преступников к вашему дому, не так ли? Лучше привлекать его к гостинице. Вы когда-нибудь слышали о конспирации?
– Э-э-э… Да.
– Это она.
Жозефина обратила внимание на зонт в правой лапе сыщика.
– Ой, а разве горничная не забрала у вас зонт в прихожей? Безобразие!
– Нет-нет, не ругайте ее! Она хотела его забрать, но я не позволил.
– Почему? Уверяю, у меня в доме вам дождь не грозит, – сказала Жозефина и засмеялась, довольная собственной шуткой.
Но сыщик даже не улыбнулся.
– Зонт совершенно необходим, уверяю вас. Без него расследование просто невозможно.
– Без зонта?
– Да, без зонта.
– Ну… вам виднее, конечно. Прошу вас, рассаживайтесь.
Улисс и Берта (а это были, разумеется, они) уселись в предложенные кресла. Надо отметить, что у Жозефины не мелькнуло и тени сомнения, что сыщики – не те, за кого себя выдают. Она до сих пор видела Проспера и его секретаршу только на фотографиях, а эти лисы так похожи друг на друга… Как и все псовые. Нет, ей, разумеется, чужды видовые предрассудки, но все же у кошачьих побольше индивидуальности. Жозефина гордилась тем, что принадлежала к кошачьему роду, причем к лучшим его представителям – рысям. О том, что представители других видов могут считать иначе, она и не задумывалась – ведь была воспитана в правильных кошачьих традициях.
– Итак… – Улисс сделал многозначительную паузу. – У вас что-то случилось.
Жозефина собралась снова восхититься проницательностью сыщика, но тут же вспомнила, что сама же его и пригласила, и вряд ли бы сделала это, если бы ничего не случилось.
– Что же, мы вас слушаем. – Лис закинул одну заднюю лапу на другую и кинул взгляд на помощницу. Та мгновенно вытащила из сумочки блокнот и ручку и приготовилась записывать.
– Понимаете… – неуверенно начала Жозефина. – Дело это семейное, деликатное, касается моей родной сестры.
– Конечно, должен быть очень серьезный повод для приглашения детективов нашего уровня, – важно заметила Берта.
Улисс еле заметно ухмыльнулся.
– Да-да… – согласилась рысь. – Серьезный, очень.
– Если я правильно понимаю, у вас проблемы с сестрой, – сказал Улисс. – Сестра, разумеется, младшая?
– Да. А как вы догадались?
Вместо ответа Улисс лишь снисходительно улыбнулся. Жозефина смущенно продолжила:
– Видите ли, моя сестра, хоть уже довольно взрослая, особа легкомысленная и ветреная. Я, конечно же, ее опекаю… опекала… – Глаза госпожи Витраж увлажнились.
– Ну зачем же сразу предполагать худшее? – утешительно сказал Улисс. – Не нервничайте, ваша сестра обязательно найдется.
Бедная рысь сконфузилась еще сильнее:
– А… откуда вы знаете, что она пропала?
Вместо ответа Улисс лишь сочувственно вздохнул. Причем сочувствие явно относилось не к пропавшей сестре Жозефины Витраж, а к ее мыслительным способностям. Разумеется, он знает! Ведь он же сыщик, слава о наблюдательности и аналитическом мышлении которого опережает его самого!
– Кстати, думаю, не ошибусь, если предположу, что у вашей сестры, госпожа Витраж, есть… – Берта сделала долгую эффектную паузу, – имя!
– Да… – растерялась Жозефина, которая предполагала услышать от сыщицы что-то более существенное. – Ее зовут Анжела.
– Анжела Витраж… – Берта записала имя в блокнот. – Очень хорошо.
– Анжела всегда раньше меня слушалась, – продолжила рассказ Жозефина. – Но с какого-то момента мне стало казаться, что она что-то скрывает. Видите ли… у нас несколько раз были конфликты. Понимаете, сестре казалось, будто я ограничиваю ее свободу тем, что контролирую ее поступки: решаю, с кем ей видеться, а с кем нет, куда ходить можно, а куда нельзя. Она не хотела понимать, что я обязана сделать из нее достойную рысь.
– Молодежь, – понимающе вздохнул Улисс.
– Я сама была такая, – добавила Берта.
– Все мы в молодости делаем глупости, – согласился Улисс.
– Позвольте, позвольте! – возмутилась Жозефина. – Я никогда не делала глупостей!
– Ну, вы же рысь… – с уважением заметил сыщик.
– Вас происхождение обязывает, – пояснила помощница.
– Но не будем отвлекаться, – сказал Улисс. – Итак, вам стало казаться, что Анжела что-то от вас скрывает. Почему вы так решили?
– Она стала мне врать! Говорила, что уроки у репетиторов идут три часа, но на самом деле – только полтора! Я узнала об этом случайно. Так где же она пропадала остальные полтора часа?!
– Или, вернее будет сказать, с кем, – заметил Улисс.
– Да! И это куда тревожнее! Мне она ни за что не согласилась сказать. Кончилось тем, что я запретила ей выходить из дому, а репетиторов приглашала к нам. Анжела поначалу скандалила, объявляла голодовку, угрожала… В общем, вела себя неподобающе для достойной рыси!
– Кошмар, – согласился Улисс.
– Даже не верится, – поддакнула Берта, продолжая что-то черкать в своем блокнотике.
– Такой стыд… – с горечью признала Жозефина. – Надеюсь, это останется между нами?
– Ну разумеется! – Улисс выглядел оскорбленным.
– Вы нам не доверяете? – поразилась Берта и написала в блокноте: «Она нам с Проспером не доверяет».
– Простите, пожалуйста, я не хотела вас обидеть! Но поймите меня правильно, честь семьи…
Взмахнув лапой, Улисс прервал Жозефину:
– Извинения приняты! Продолжайте, прошу вас.
– Так вот, месяц назад Анжела стала вести себя как кроткая овечка. А однажды даже заявила, что я была права, а она ошибалась. И она очень рада, что я настояла на своем.
– У меня уверенность, переходящая в предположение, что госпожа Витраж-младшая была не вполне искренна в своих словах, – сказал Улисс.
Пока Жозефина пыталась мысленно разобраться, что значит «уверенность, переходящая в предположение», Берта добавила:
– На нашем профессиональном языке это называется «усыпить бдительность».
– Хотя некоторые детективы предпочитают говорить «ввести в заблуждение», – уточнил Улисс.
– Но мы выбираем первый вариант, – заметила Берта.
– Как и все великие сыщики в мире, – объяснил Улисс и обменялся с помощницей многозначительными профессиональными взглядами.
– Поэтому, госпожа Витраж, если вы услышите от какого-нибудь детектива фразу «ввести в заблуждение», сразу начинайте сомневаться в его компетенции, – предостерегла Берта.
– Помните: только «усыпить бдительность». – Улисс назидательно поднял указательный палец.
На бедную, совершенно растерянную Жозефину было жалко смотреть.
– Да, теперь я понимаю… Анжела ввела меня в заблуждение, усыпив мою бдительность. Я ей поверила и ослабила гайки, позволив иногда выходить погулять в парк. А неделю назад она пропала. – На глазах Жозефины снова заблестели слезы.
– Как именно? – спросил Улисс.
– Ушла погулять в парк… И не вернулась. Бедная, милая Анжела. Ах мерзавка, она сбежала от меня! – Похоже, Жозефина никак не могла определиться в своем отношении к сестре. – Найдите, найдите ее! Денег мне не жалко, ведь на карту поставлена честь семьи! Собственно, поэтому я и не хотела обращаться в полицию. Вы же понимаете, огласка нежелательна…
Последняя фраза очень не понравилась обоим сыщикам. Создавалось впечатление, что пресловутая семейная честь госпоже Витраж дороже судьбы сестры. Огласка ей нежелательна, видите ли… А о том, что каждый день на вес золота, она и не думает!
Но, как бы то ни было, игру следовало продолжать.
– Что ж, давайте поразмышляем, – произнес Улисс, после чего совершил действие, бесконечно удивившее Жозефину Витраж: встал с кресла, раскрыл над головой зонт и принялся задумчиво расхаживать по комнате.
Поведение же Берты повергло и без того потерявшую способность соображать рысь в самый настоящий шок: лисица достала из сумочки бокал и платок, которым стала этот бокал протирать, и тоже с очень задумчивым видом! Жозефина решила ничего не спрашивать. На всякий случай… В конце концов, она же не знает, как на самом деле у знаменитых сыщиков принято вести расследования. Лучше она будет сидеть молча и тихо бояться, не сошли ли ее гости с ума.
А спектакль, разыгрываемый «детективами Проспером и Антуанеттой», объяснялся просто. В процессе обсуждения предстоящей операции под кодовым названием «Сыщик Улисс и сыщик Берта» Улисс заметил, что у каждого знаменитого сыщика должен быть атрибут: трубка, скрипка или еще что-нибудь. Такой предмет помогает детективу сосредоточиться на обдумывании версий. В качестве подобного атрибута Лис Улисс выбрал зонт, а Берте, после некоторого раздумья, был предложен бокал, который в процессе мыслительной работы следует машинально протирать. Берта заметила, что сыщик, разгуливающий по дому с зонтом, и сыщик, протирающий платком бокал, могут вызвать у окружающих сомнения в их, сыщиков, нормальности. Улисс возразил: во-первых, гениальность есть отклонение от нормы, а значит, гениальный сыщик по определению ненормален. А во-вторых, отсутствие атрибута способно вызвать подозрения, что сыщик на самом деле не сыщик, а шарлатан. Или все равно сыщик, но вовсе не гениальный, а так, слегка отмеченный талантом. Тогда Берта предложила подыскать атрибуты попроще, такие, чтобы не вызывали ассоциации с психиатрической лечебницей. На это Улисс ответил, что все нормальные атрибуты давно разобраны детективами в прошлом, а повторяться нельзя. И вообще, если они будут продолжать тянуть резину, то зонт с бокалом тоже разберут, и тогда им придется еще хуже.
И Берта уступила. А попробуй не уступи, когда имеешь дело с Лисом Улиссом! Правда, сейчас, глядя на изумленную Жозефину, Берта начала ловить себя на крамольной мысли, что все-таки иногда с Улиссом надо спорить до конца.
– Итак, коллега, каковы наши предположения? – спросил Улисс, шагая по комнате с нахмуренным от профессиональной озабоченности выражением морды. Зонт в его лапе мерно покачивался.
– Любовь, – лаконично ответила Берта и выставила перед собой бокал, рассматривая его на свет. Бокал оказался кристально чист, но это не имело никакого значения, и Берта продолжила тереть его платком.
– Браво! – воскликнул Улисс. – Действительно, первая, самая напрашивающаяся версия: девушка влюбилась.
– Как?! – ужаснулась Жозефина.
– Ну, трудно сказать как… – задумался Улисс. – Природу любви ученые пытаются познать с незапамятных времен. Одни утверждают, что это заложено в биологии и есть не более чем результат химических процессов в головном мозге, а другие считают, будто причины кроются в том, что принято называть душой. Знаменитый натурфилософ и алфизик тушканчик Абдермадауи Теросфанийский, живший в Средние века, провел ряд экспериментов на влюбленных верблюдах и выявил с точностью до семидесяти трех процентов, что…
– Э-э… Шеф! – вмешалась Берта, решив, что Улисс слишком уж увлекся созданием образа любителя абсолютной точности и научно подтвержденных фактов. – Так вы полагаете, что Анжела Витраж сбежала с возлюбленным?