Извлечение троих Кинг Стивен

Глава 3. РОЛАНД ПРИНИМАЕТ ЛЕКАРСТВО

Теперь Джек Морт знал о присутствии стрелка. Будь он другим человеком, — таким, например, как Эдди Дин или Одетта Уокер, — Роланд завел бы с ним разговор, хотя бы только затем, чтобы разрядить естественную панику и смятение, когда в сознание твое грубо врывается кто-то другой, оттесняет тебя и начинает внаглую управлять твоим телом.

Но поскольку Морт был настоящим чудовищем, — до которого и Детте Уокер было далековато, — стрелок не стал объясняться с ним или даже к нему обращаться. Он слышал вопросы этого человека — Кто ты? Что со мной происходит? — но старался не обращать внимания. Роланд полностью сконцентрировался на своем кратком списке необходимых действий, безо всяких угрызений совести используя разум этого человека. Вопросы обернулись воплями ужаса. Стрелок продолжал игнорировать их.

Роланд не остался бы в этом гадюшнике — в мозгу этого человека — и пяти минут, если бы не заставил себя думать о нем только как об этакой комбинации атласа и энциклопедии. Джек Морт располагал всей необходимой стрелку информацией. Задуманный план был груб, но иногда грубый план бывает намного надежнее плана, выверенного до мелочей. Во всем, наверное, мире не нашлось бы другой пары людей, чей подход к составлению плана действий был бы настолько противоположным, как у Роланда и Джека Морта.

Когда план грубый, у тебя остается какое-то поле для импровизаций. А уж Роланд всегда был силен в импровизации прямо на месте.

Толстяк с двумя линзами на глазах, как у того лысого типа, который минут пять назад заглядывал в кабинет Морта (похоже, что в мире Эдди очень многие люди ходят с этими штуками на глазах, которые, согласно Мортоклопедии, называются «очками»), вошел в лифт вместе с ним. Глянул на кейс в руках человека, которого он считал Джеком Мортом, и только потом — на Морта.

— К Дорфману направляешься, Джек?

Стрелок ничего не сказал.

— Если ты собираешься отговорить его от субаренды, то я тебе сразу скажу: ничего у тебя не выйдет, так что не трать зря время, — сказал толстяк и вдруг заморгал, когда коллега его быстро отступил назад. Двери кабинки закрылись, и внезапно они стали падать.

Стрелок вцепился в сознание Морта, не обращая внимания на его вопли, и убедился, что так и должно быть. Это падение управляемое.

— Если я что не то ляпнул, прошу прощения, — сказал толстяк, а стрелок подумал: Он тоже боится. — Ты лучше всех в фирме умеешь справляться с этим болваном, вот что я думаю.

Стрелок молчал. Он хотел только одного: выбраться поскорее из этого падающего гроба.

— И прямо тебе говорю, — оживленно продолжал толстяк. — Как раз вчера я обедал у…

Голова Джека Морта повернулась, и из-за очков в золотой оправе на толстяка уставились голубые глаза, но только немного другого оттенка, чем у Джека.

— Заткнись, — безо всякого выражения проговорил стрелок.

Толстяк побледнел и быстренько отступил на два шага назад, вжавшись обвислым задом в стену этого падающего вертикального гроба, который внезапно остановился. Двери открылись, и Роланд, облаченный в тело Морта, как в плотно прилегающий костюм, вышел из кабины не оглянувшись. Толстяк держал пальцем кнопку «ОТКРЫТЬ ДВЕРИ» и ждал в кабине, пока Морт не исчезнет из поля зрения. У него всегда с головой было не все в порядке, подумал толстяк, но это уже серьезно. Похоже, крыша съехала окончательно.

Толстяк решил про себя, что его весьма утешает мысль о том, как Джека Морта упекут куда-нибудь в дурку.

Стрелок бы этому не удивился.

Где-то на полпути между гулким помещением, которое в Мортоклопедии называлось «вестибюль» — то есть, место, где входят в небесную башню, в которой располагаются кабинеты, и выходят из оной, — и улицей, залитой солнечным светом (по Мортоклопедии — Шестой Авеню или Проспектом Двух Америк), вопли Морта наконец прекратились. Морт не умер от страха. Глубинные инстинкты стрелка подсказывали ему с определенностью абсолютного знания, что если б Морт умер, их ка выбросило бы уже навсегда в ту пустоту вероятностей, что простиралась за пределами всех физических миров. Морт не умер, а хлопнулся в обморок, не выдержав ужаса и всех с ним творящихся странностей, точно так же, как Роланд лишился чувств, когда он вошел в сознание этого человека, раскрыл его темные тайны и обнаружил там пересечение судеб слишком уж нарочитое, чтоб оказаться простым совпадением.

Роланд даже обрадовался тому, что Морт отключился. Пока стрелок имел доступ к знаниям и воспоминаниям этого человека, — а обморок этому не мешал, — без такого «попутчика» ему было гораздо лучше.

Желтые машины, предназначенные для общественных перевозок, назывались «таксами», или «кэбами». Их возницы, согласно Мортоклопедии, принадлежали к двум племенам: Латиносы и Черномазые. Чтобы остановить такую машину, нужно поднять руку, как это делают ученики в классе.

Роланд так и сделал, но когда несколько пустых, не считая возницы, такс проехало мимо, он заметил на них таблички: В ГАРАЖ. Поскольку написано это было Великими Буквами, стрелку не понадобилась помощь Морта. Он подождал, потом опять поднял руку. На этот раз такса остановилась. Стрелок сел на заднее сидение. Пахло внутри застарелым дымом, застарелым потом и духами. Точно так же, как пахло в каретах в его родном мире.

— Куда едем, дружище? — спросил возница. Роланд не знал, из какого он племени, латиносов или черномазых, и даже спрашивать не стал. Может быть, здесь у них это считается невежливым.

— Еще не знаю, — сказал стрелок.

— Здесь тебе, друг, не собрание анонимных алкоголиков. Время — деньги.

Скажи ему, чтобы опустил флажок, — подсказала Мортоклопедия.

— Опусти флажок, — сказал Роланд.

— Только время накручиваешь, — отозвался возница.

Скажи, что сверху даешь пятерку, — посоветовала Мортоклопедия.

— Пятерку сверху.

— Вот это другой разговор, — отозвался водитель, однако даже не пошевелился. — С деньгами барин, без денег отваливай.

Спроси, чего он хочет, — помогла Мортоклопедия, — денег или пойти подрочить.

— Ты чего хочешь вообще, денег или пойти подрочить? — Голос Роланда был холоден и безразличен.

Водитель с опаской взглянул на него в зеркальце заднего вида и предпочел промолчать.

Стрелок еще раз внимательно перебрал весь запас знаний Морта. Водитель опять осторожно взглянул в зеркальце заднего вида: секунд пятнадцать его пассажир просто сидел, чуть склонив голову и положив левую руку на лоб, как будто голова у него болела. Он уже собирался сказать этому типу, чтобы тот убирался, пока он не вызвал полицию, но тут его пассажир поднял голову и мягко сказал:

— Будьте добры, до угла Седьмой Авеню и Сорок Девятой. Я дам вам десятку сверху, и меня не волнует, из какого вы племени.

Шиз какой-то, подумал водитель («правильный» американец, белый англосаксонский протестант из Вермонта, мечтавший устроиться в шоу-бизнесе), но, быть может, богатый шиз.

— Считай, что ты уже там, дружище, — он нажал на сцепление и, въезжая в полосу движения, добавил про себя: «И чем быстрее, тем лучше».

Импровизируй.

Когда Роланд вышел из такси, он заметил в конце квартала припаркованную сине-белую машину с надписью «ПОЛИЦИЯ», которую он прочел, не обращаясь за помощью к знаниям Морта. В его мире тоже были милиционные войска из народного ополчения. Внутри машины — двое стрелков. Они что-то пили — может быть, кофе — из белых бумажных стаканчиков. Да, это были стрелки, но какие-то слишком уж тучные и неряшливые.

Он полез в кошель Джека Морта (хотя это был не настоящий «кошель»; настоящий кошель — он намного больше, размером чуть ли не с сумку, куда путешественник может сложить все свои вещи, когда он странствует налегке) и отдал водителю купюру с цифрой 20. Таксист быстро уехал. Таких больших чаевых сегодня ему еще не давали, но пассажир-то попался какой-то чудной, и водитель считал, что он заслужил все эти баксы до цента.

Стрелок посмотрел на вывеску над магазином:

КЛЕМЕНТС. ОРУЖИЕ И СПОРТИВНЫЕ ТОВАРЫ. БОЕПРИПАСЫ. ТОВАРЫ ДЛЯ ОХОТНИКОВ И РЫБОЛОВОВ. ОФИЦИАЛЬНЫЕ ФАКСИМИЛЕ.

Роланд не разобрал всех слов, но при одном только взгляде на витрину он понял, что Морт привез его в нужное место. Там были выставлены наручники, знаки различия и… оружие. В основном винтовки, но были и револьверы. Все они держались на цепях, но значения это уже не имело.

Он сразу поймет, что ему нужно, как только — и если — увидит.

Роланд, наверное, больше минуты консультировался с сознанием Джека Морта: у него был достаточно острый и изощренный ум, и Роланду этого вполне хватало.

Один из полицейских в сине-белой машине ткнул другого локтем.

— Вон покупатель серьезный. Этот знает, чего ему надо.

Напарник его рассмеялся.

— О Господи, — подхватил он тонким визгливым голосом, когда мужчина в деловом костюме и очках в золотой оправе закончил осмотр витрины и зашел внутрь. — Сдается мне, он запал на «Лаванду». Точно прикупит себе наручники.

Первый полицейский так расхохотался, что даже выплюнул набранный было в рот глоток кофе обратно в стаканчик.

Почти сразу же подошел продавец и спросил, чем он может быть полезен.

— Меня интересует, — сказал мужчина в консервативном синем костюме, — нет ли у вас такой бумаги… — Он помедлил как будто в глубокой задумчивости, потом снова поднял глаза. — Такой таблички, я имею в виду, с изображением всех боеприпасов для револьвера.

— Вы хотите сказать: карты калибров? — уточнил продавец.

Покупатель снова помедлил.

— Да. У моего брата есть револьвер. Я сам стрелял из него, но это было уже давно, несколько лет назад. Я бы, наверное, узнал к нему пули, если б увидел.

— Это вам только так кажется, — отозвался продавец. — А на самом деле их различить очень трудно. Какой был хотя бы калибр? Двадцать второй? Или тридцать восьмой? Или, может быть…

— Если у вас есть эта карта, я узнаю, — сказал Роланд.

— Одну минуту, — продавец с сомнением уставился на человека в синем костюме, но потом лишь пожал плечами. Мать твою, покупатель всегда прав, даже когда он не прав… если только у него есть деньги. Как говорится, с деньгами барин, без денег отваливай. — У нас «Библия стрелка». Возможно, это как раз то, что вам нужно.

— Да. — Роланд улыбнулся. «Библия стрелка». Благородное название для книги.

Продавец достал из-под прилавка захватанный руками томище такой толщины, какой стрелок в жизни не видывал. А этот мужик обращается с книгой так, как будто это не ценная вещь, а какая-нибудь груда булыжников.

Продавец раскрыл ее на прилавке и развернул в сторону клиента.

— Вот посмотрите. Но если, как вы говорите, прошло много лет, то выпалите вслепую. — Он вдруг смутился и улыбнулся. — Простите, если я пошутил неудачно.

Но Роланд его не слушал. Он склонился над книгой, изучая картинки, на которых патроны были изображены как настоящие. Эти чудесные картинки, как подсказала Мортоклопедия, назывались «фотографиями».

Он медленно переворачивал страницы. Не то… не то… не то…

Роланд уже начал терять надежду, как вдруг увидел то, что искал. Он посмотрел на продавца с таким сияющим от возбуждения лицом, что тот даже слегка испугался.

— Вот! Вот они! То, что нужно!

На фотоснимке, в который он тыкал пальцем, были изображены патроны к «Винчестеру» сорок пятого калибра. Не совсем такие же, как у него, потому что его револьверы надо заряжать вручную, но даже не справляясь с цифрами (в которых он все равно ничего бы не понял), Роланд увидел, что они подойдут для его револьверов.

— Ну ладно, пусть вы нашли, что искали, — сказал продавец, — но еще рано радоваться до усрачки, приятель. Я хочу сказать, это всего лишь пули.

— У вас они есть?

— Конечно. Сколько вам надо коробок?

— А сколько в коробке штук?

— Пятьдесят.

Продавец уже начал поглядывать на стрелка с подозрением. Если парень идет покупать патроны, он должен знать, что при покупке он должен предъявить свое разрешение на ношение и хранение оружия с фотографией, удостоверяющей личность. Нет разрешения, нет и боеприпасов — такой в Манхэттене закон. А если у этого типа есть разрешение на ношение и хранение оружия, то почему он не знает, сколько патронов в стандартной коробке?

— Пятьдесят!

Парень с отвисшей челюстью уставился на продавца. С головою он явно не дружит.

Продавец переместился немного левее, поближе к кассе… и, что совсем не случайно, поближе к своему «Магнуму» триста пятьдесят седьмого калибра, который он всегда держал заряженным под прилавком.

— Пятьдесят! — повторил стрелок. Он думал, что будет пять, десять, может быть, даже дюжина, но столько… столько…

А сколько у нас с собой денег? — спросил он у Мортоклопедии. Мортоклопедия точно не знала, но полагала, что долларов шестьдесят в бумажнике есть.

— И сколько стоит одна коробка?

Наверное, больше шестидесяти. Но он попробует уговорить этого человека продать ему часть коробки или же…

— Семнадцать пятьдесят, — сказал продавец. — Но, мистер…

Джек Морт был бухгалтером, и на этот раз ждать не пришлось: подсчет и ответ Роланд получил одновременно.

— Три, — сказал он. — Три коробки. — Он ткнул пальцем в фотографию с патронами. Полторы сотни штук! Боги вышние! Да это не мир, а какой-то склад бешеных ценностей!

Продавец даже не пошевелился.

— У вас нету столько, — сказал стрелок. Он не особенно удивился. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Такое бывает только во сне.

— У нас есть. Патроны к «Винчестеру» сорок пятого калибра. — Продавец сделал еще шаг влево — на шаг ближе к кассе и своему пистолету. Если этот парень действительно не в себе (а в ближайшие пару секунд уже точно выяснится, чокнутый он или нет), у него есть все шансы стать чокнутым с большой дырой в пузе. — У нас их полно. Но мне хотелось бы знать, мистер, есть у вас карточка?

— Карточка?

— Разрешение на ношение и хранение оружия с фотографией. Я не имею права продать вам боеприпасы, пока вы мне его не предъявите. А если хотите купить патроны без разрешения, вам придется отправится в Вестчестер.

Стрелок тупо уставился на мужчину за стойкой. Он ни во что не врубался. Ничего не понимал. Чушь какая-то. В Мортоклопедии имелись кое-какие сведения по этому поводу, но слишком смутные, чтобы на этот раз Роланд мог на них положиться. У Морта в жизни не было оружия. Он обделывал свои грязные делишки по-другому.

Мужчина за стойкой сделал еще шаг влево, не сводя глаз с лица покупателя, и Роланд еще подумал: У него там револьвер. Он думает, что я сейчас подниму бучу… или, может быть, он даже хочет, чтобы я поднял бучу. Ищет повода, чтобы меня пристрелить.

Импровизируй.

Он вспомнил стрелков там, на улице, сидящих в своей синей с белым карете. Да, это были стрелки — стражи мира, которым вверено следить за тем, чтобы мир не сдвинулся с места. Вот только выглядели они — по крайней мере, на первый взгляд, — почти такими же рыхлыми и ненаблюдательными, как в все остальные в этом мире праздных мечтателей: просто двое мужчин в форме и фуражках, развалившихся на сидении своей кареты и попивающих кофе. Конечно, может быть и такое, что он их просто недооценил. Но Роланд очень надеялся, ради их же пользы, что он все-таки не ошибся в оценке.

— О! Я понимаю, — сказал стрелок, изобразив на лице Джека Морта виноватую улыбку. — Прошу прощения. Я, наверное, просто не сориентировался. Мир так сдвинулся… изменился… с тех пор, когда у меня было свое оружие.

— Ничего-ничего, — продавец расслабился, но чуть-чуть. Может быть, этот парень вполне нормальный. Но может быть и такое, он просто зубы ему заговаривает.

— А можно взглянуть на тот набор для чистки? — Роланд указал на полку за спиной у продавца.

— Конечно. — Продавец отвернулся, чтобы достать набор, а Роланд в это время вынул бумажник Морта из внутреннего кармана его пиджака с той же молниеносной скоростью, с какою всегда вытаскивал револьверы из кобуры. Прошло не более четырех секунд, но когда продавец повернулся обратно к Морту, бумажник уже лежал на полу.

— Хорошая штука, — продавец расплылся в улыбке, решив, что парень этот в общем-то ничего. Да, черт возьми, ему хорошо знакомо это пакостное чувство, когда своими стараниями ты сам же оказываешься в дураках. Еще в армии, в морской пехоте, с ним это частенько случалось. — И чтобы его купить, разрешения не нужно. Здорово, правда, когда такая свобода?

— Да, — серьезно отозвался стрелок и притворился, что рассматривает набор, хотя с первого взгляда понял, что это просто дешевка в претенциозной коробке. Но пока он смотрел, он незаметно подталкивал ногой под прилавок бумажник Морта.

Чуть погодя он отодвинул набор, вполне сносно изобразив на лице сожаление.

— Боюсь, он мне не подойдет.

— Хорошо. — Продавец тут же потерял к нему весь интерес. Парень вовсе не чокнутый, а раз он зашел лишь поглазеть, а не купить, их добрым взаимоотношениям конец. Без денег отваливай. — Еще чего-нибудь? — рот его спрашивал, но глаза говорили синему костюму: проваливай.

— Нет, спасибо, — стрелок вышел не оглянувшись. Бумажник Морта остался лежать под прилавком. Роланд тоже выставил свой горшочек с медом.

Офицера Карл Делеван и Джордж О'Мейра допили кофе и собирались уже ехать дальше, когда человек в синем костюме вышел из «Клементса» — магазинчика, который по наблюдениям полиции представлял собой «рожок с порохом», так на их профессиональном жаргоне называется оружейная лавка с законной лицензией на продажу, но где иной раз отовариваются по поддельным документам независимые бандюги, а то и мафия, целыми партиями — и направился к их машине.

Наклонившись, он заглянул в окошко на пассажирской стороне, где сидел О'Мейра. О'Мейра думал, что этот «синий костюм» обыкновенный гомик, и голос у него должен быть соответствующий. Помимо оружия Клементс еще торговал и наручниками всевозможных видов. В Манхэттене это дело носило вполне законный характер, и большинство из тех, кто покупал наручники, вовсе не помышляли о лаврах Гудини (полицейским все это, конечно, не нравилось, но когда это было, чтобы мнение полиции хоть кого-то интересовало?). Обычно их прикупали гомики с уклоном в садомазохизм. Но когда парень заговорил, голос его был вполне нормальным: ровный и без эмоций, вежливый, но немного отрешенный, как бы мертвенный.

— Торговец там украл у меня кошелек, — сказал он.

— Кто? — О'Мейра тут же весь вытянулся. Уже полтора года у них руки чешутся прищучить Джастина Клементса. Если им это удастся, то вполне вероятно, они с напарником украсят наконец свою синюю форму детективскими бляхами. Скорее всего, это так и останется недостижимой мечтой — слишком, как говорится, хорошо, чтобы быть правдой, — но тем не менее…

— Торговец… — Небольшая пауза. — Продавец.

О'Мейра и Карл Делеван переглянулись.

— Темноволосый? — спросил Делеван. — Такой полноватый?

Опять небольшая пауза.

— Да. Кареглазый. Под одним глазом небольшой шрам.

Было в этом парне что-то такое… Поначалу О'Мейра не сумел определить, что именно, но потом, когда немножко освободился от всех насущных забот, он вспомнил. Но самое главное, что он тогда уразумел, это что золотой знак детектива — не самое главное в жизни, потому что все обернулось так, что даже тот простой факт, что их с Делеваном вообще не поперли в работы, показался им настоящим чудом.

Несколько лет спустя, когда на крещение выдалось свободное время, О'Мейра повел своих двух сыновей в Музей Наук в Бостоне. Там был такой автомат — компьютер, — который играл в крестики-нолики, причем если тебе не удавалось поставить свой «крестик» в центральной клетке на первом ходу, ты обязательно проигрывал. Но каждый раз, прежде чем сделать свой ход, автомат на секундочку «зависал», чтобы продумать все возможные варианты. Он сам и мальчишки его были в восторге. Но было в этих секундных паузах и что-то жуткое… и тут он вспомнил про Синий Костюм. Потому что у Синего костюма была та же самая долбанная привычка: прежде чем что-то сказать, он мгновение думал. Разговаривать с ним — все равно как с роботом.

У Делевана таких ощущений тогда не возникло, но спустя девять лет, когда он однажды вечером пошел со своим сыном в кино (сыну было уже восемнадцать, и он собирался поступать в университет), через полчаса после начала сеанса он вдруг вскочил на ноги и закричал:

— Это он! Это ОН! Тот мужик в синем костюме! Мужик, который был у Кле…

Кто-то крикнул еще:

— Эй там, впереди, давай сядь!

Только зря он так старался и глотку драл: Делеван, который весил на семьдесят фунтов сверх нормы и всю жизнь был заядлым курильщиком, скончался на месте от сердечного приступа, — возмущенный зритель не успел даже ничего добавить. Мужчина в синем костюме, который в тот день подошел к их патрульной машине и заявил о краже бумажника, был совсем не похож на актера в фильме, но манера речи у него была та же самая, и манера двигаться — тоже: было в ней что-то жесткое, но в то же время и грациозное.

Фильм, само собой, назывался «Терминатор».

Полицейские переглянулись. «Синий Костюм» говорил не про Клементса, а про «Толстяка Джона» Холдена, который приходился Клементсу свояком. Что тоже было неплохо. Хотя опуститься до такой тупизны, чтобы стянуть у покупателя бумажник, это уже…

… вполне в духе родственничка этой шушары Клементса, мысленно закончил О'Мейра и прикрыл рот ладонью, чтобы скрыть невольную усмешку.

— Может быть, вы нам расскажете все поподробнее, что там у вас произошло, — сказал Делеван. — И для начала представьтесь, пожалуйста.

И снова ответ этого человека немного смутил О'Мейру — было в нем что-то неправильное, что-то странное. В этом городе, где процентов семьдесят население свято верило в то, что по-американски фраза «Приятного вам денечка» должна звучать «А не сходил бы ты подрочил», в данной ситуации можно было предвидеть, что парень скажет примерно следующее: Эй, что непонятно? Этот сукин сын украл у меня бумажник! Вы его собираетесь мне вернуть, или будем стоять тут и играть в «Двадцать вопросов»?

Но, с другой стороны, костюм на нем явно из дорогих, ногти — наманикюрены. Парень, скорее всего, из славной бюрократической братии. Сказать по правде, О'Мейре было в высшей степени наплевать. При одной мысли о том, чтобы прищучить Толстяка Джонни Холдена, а через него уже подцепить Арнольда Клементса, у него едва слюни не потекли. В какой-то момент он так разогнался, что представил себе, как через Холдена они выйдут на Клементса, а уже через Клементса — на какого-нибудь действительно крутого парня. На этого макаронника Балазара или, может быть, Джанелли. Было бы очень не дурно. Очень не дурно.

— Меня зовут Джек Морт, — сказал человек в синем костюме.

Делеван вытащил из заднего кармана брюк блокнот, повторяющий форму его ягодицы.