Пленники Зоны. О возвращении забыть Коротков Сергей
Пленный вздрогнул, ужом вдруг пополз к кустам, что-то причитая и молясь. Всю спесь и гонор горца как рукой сняло. Никита поспешил остановить его, недовольно ругнулся, понимая, что придётся повозиться, и схватил того за шиворот.
- Аллах... прошу, не надо! Умоляю, не убивай, офицер! Всеми святыми прошу! Офицер...
- Какими ещё святыми, ты, мразь лесная! Аллаха своего вспомнил! Мне некогда читать тебе нотации и ликбез проводить, тебя земля родная воспитает, переучит! В себе только уже! Вставай, мешок говна! Как по зелёнке бегать с автоматом да резать безоружных пацанов наших, надругаться над ними - это вам, бараны горные, хватает сил и смелости! А как самому в такой ситуации оказаться - так говно трусливое! А вы, черти бородатые, развяжите пленного пацана русского, дайте нож ему и в спарринге решите судьбу его! Самим тренировка, потеха, ну и хвала Аллаха вашего за искусство убить неверного в бою, а не как барана резать! Уроды! Может, тебе тоже яйца подрезать и член? Скормить тебе же, а? Чё, мля?!
Никита вынул НРС, провёл по заросшей щеке боевика. Тот испуганно отпрянул, продолжая умолять о пощаде и дёргая сцепленными за спиной руками.
- Сейчас отойдём, чучело лесное, дам тебе нож и возможность погибнуть как мужчина гор, а не как чмо последнее! Ясно?
- Офицер, офицер... - трясся чеченец и морщился, пуская пену изо рта.
- Пошёл, я сказал!
Кое-как Топорков отогнал пленного за камни, краем глаза заметив, что и Ден повёл "своего" чёрного за кусты. Остальные спешно собирались, снова навьючивая на себя трофеи и рюкзаки. Рогожин ловко и умело командовал отрядом.
Никита установил пленного на колени, расцепил наручники, не спуская глаз с хитрого вёрткого боевика. Отошёл метра на два. Достал свой НРС и еще клинок типа "свинчатка" из рукава. Такими разведка и десантники редко пользовались, чаще на тренировках. Острое полотно из свинцового лезвия и пластиковой тонкой рукоятки предназначалось для точного броска из любого положения - нож летел только утяжелённым лезвием вперёд. Да, был мягким, но для поражения плоти противника этого хватало!
- Держи, бородач, защищайся и умри с достоинством! - Никита, скинув разгрузку и автомат (остальная снаряга осталась у скалы с отрядом), взялся за свой нож.
- Я не буду использовать этот шанс, но благодарен тебе, офицер, за честный поступок! - почти без акцента сказал пленный, не вставая с колен, и перевёл взгляд с ножа на траве на Топоркова, принявшего боевую позу.
- Чё так вдруг? Я бы воспользовался случаем! Только вы, суки, не даёте нашим пленным такого шанса! Вставай!
- Нет! Я не хочу никакого конца! Честного или позорного. Ваша женщина и так осквернила меня, рана моя болит и режет сердце!
- Ишь ты-ы! Как залепетал! Видать, не дорезала она тебе член твой! - Никита взглянул на тёмное пятно грязных штанов боевика в районе от ширинки до колен.
- Не убивай, офицер! Я буду говорить. Я скажу всё!
- Ой ты, боже мой! Да мне сейчас на хрен уже не нужны твоё имя, родной аул и какие кому ты задолжал займы! Ясно излагаю, баран?!
- Я два года воюю по этим горам. Я знаю... - боевик запнулся, что-то оценил и продолжил: - Аллахом клянусь! Я знаю все схроны и тропы "воинов Ичкерии", место, где чаще бывает Абдул-Халим и почти все передвижения штаба "Чёрного воина"...
Никита аж руку с ножом опустил. Ни черта себе!
- Слушай, бородатый, я ещё и язык твой лживый отрежу за гонево такое!
- Клянусь детьми! Аллахом клянусь! Я...
- Ты знаешь, где находится Садулаев и Шамиль Басаев?
- Да, офицер! Могу показать на карте, а ваша разведка проверит. И если я вру, можете как барана потом меня резать! Клянусь...
- Не блефуешь, чечен? - перебил Никита пленного.
- Что? Я не...
- Не лжешь, говорю?
- Не-е-е! Я жить хочу, я работать хочу! Не хочу убивать! Не хочу...
- Заткнись, а?!
Никита обошёл чеченца, повалил его, сковал снова наручниками ему руки за спиной, сделал в сторону несколько шагов.
- Запал. Я Истребитель.
- Я Запал. Что у тебя?
- У меня инфа от пленного. Неплохая!
- Не смеши меня, майор! У них перед казнью у всех инфа и клятвы стать профессорами наук и кормить маму с ложечки! Вали его и догоняй нас! Мы выдвигаемся.
- Запал. Инфа особой важности! Места последних дислокаций объектов 2 и 4 из чёрного списка ОГВ. Командир, это бомба!
Чеченец, вытянув шею и прислушиваясь к диалогу Топоркова, поняв, что чаши весов уравнялись, громко бросил:
- И я покажу предателя в вашем штабе! Как это у вас... э-э... крот... крота. У вас в Грозном, у генерала Еделева есть в штабе крот. Подкупленный нашей диаспорой в Москве. Я клянусь...
- Командир, ты слышал? Могу повторить.
- Слышу. Пи...ц! Ладно, тащи его сюда. Отвечаешь головой, майор! Догоняйте.
Но тут в разговор командиров вклинился голос Дена.
- Запал. Я Холод. У меня важная инфа и ценный информатор! Пленный. Короче... такая же фигня, как у Истребителя!..
Стемнело хорошо. Спецназа ещё не было. Даже в пределах действия локальной связи. Ковальский бросил взгляд на полоску зари на западном горизонте, соскочил с камня.
- Юрий, а ты уверен, что заложников тоже нужно с нами туда брать? Лишний балласт, так сказать! А там не Крещатик, чтоб прогуливаться по нему. Там Зона!
- Я помню, подполковник, куда мы собрались! Помню! И помню зачем. Если из Центра поступил приказ - вы, подполковник, как военный человек, должны понимать и принимать распоряжение командования как единственно важное...
- Ой, умоляю тебя, профессор, не пиши мне тут гобеленом! Всё, проехали! Как начнёт сыпать свои заумные эпиграммы, аж мутит меня! Это я что, там, в Зоне, ваще повешусь от тебя?!
- Давайте не будем, подполковник, говорить обидные слова!
- Давайте, профессор! - передразнил Ковальский учёного.
Оба отвернулись друг от друга и принялись демонстративно напевать свои любимые мелодии, что вместе создавало стоны пьяного забулдыги.
Установка в сборе и готовности возвышалась почти у центра каменной гряды, напоминающей пирамиду, и пока была прикрыта маскировочной сеткой. Очертания её для непосвященных смахивали на что-то среднее между ручной зенитно-пулемётной установкой типа спарки максимов и большим телескопом в планетарии Крымской обсерватории. Рядом с ней и тоже под маскировкой покоились две батареи-аккумулятора и ещё непонятный ящик с проводами.
Ковальский поглядывал на часы каждые пять минут, Мешков в третий раз сверял записи своего ежедневника с показаниями приборов. Майор Семаков исправно занимал пост в полста метрах от них и... спал. Уморился в доску военинженер от беготни, переживаний, затем резкого бездействия и наступающей ночи.
Темнота, лёгкий горный воздух и пелена грозового фронта над горами. Редкие вспышки озаряли территорию Ингушетии, двигаясь на восток.
Мешков поправил очки, снова что-то замерил, записал, подсвечивая мини-брелоком.
- Профессор, ты ещё помигай фонарём, чтоб все снайперы наши были! - съязвил Ковальский.
- Прошу прощения! Подполковник, пожалуйста, установите шест в тот паз с раструбом! Пора уже! Очень плохо, что нет всей команды, но у нас ещё остался почти час, чтоб не паниковать и не бить в барабаны!
- Ой ты господи-и! - Ковальский поднял длинный телескопический металлический шест, похожий на десятиметровое удилище, воткнул в нужное место, защелкнул зажимы.
Молниеотвод. Точнее, молниеприёмник.
В наушниках раздался долгожданный голос Рогожина:
- Я Запал. Я Запал. Шурави в сборе! Идём в точку назначения. Полчаса - и на месте.
- Я Подпол. Слышу вас, Шурави. Ждём.
- Я Фотон. Я Фотон. Принято, - проснулся Семаков.
- Говори. И сразу хочу сказать, Чёрный, я церемониться не собираюсь, у нас дико мало времени, и ты - полутруп! Если ты за минуту не приведёшь мне более одного довода, по которому я решу, что...
- Командир, я всё понял, много текста! - перебил Рогожина пленный чёрный.
Никита и Ден обомлели. Ни фига се, орёл!
- Если вы гарантируете мне жизнь, хотя бы до возвращения домой... э-э... на вашу базу, то я доведу до вашего сведения и слуха вашего начальства...
- Послушай, голубок! - на этот раз прервал наёмника полковник. - Послушай и запомни одно - если ты, гусь лапчатый, ещё раз перебьёшь старшего по званию и главного здесь, в нашей миссии, а также будешь вешать лапшу мне про возвращение и моё начальство, типа жаждущее тебя созерцать, я, мля, жопу тебе на репу натяну, прижму вон тем валуном на ближайшие двести лет и скажу всем любопытным, что так и было! Понял? На базу ему, ишь! Ты больше нас можешь забыть о возвращении! Ясно, одноногий ты мой?
Речь была обезоруживающей. "Красава, командир! Я бы, наверное, сказать так не смог, а сразу по репе настучал!" - подумал Ден, приглядывая за чеченом.
- Итак? - отрезал монолог Рогожин. - Тебе минута, или валун ждёт! Слушаю.
- Крут командир!.. - начал наёмник.
- И я тебе не командир! Заруби себе, одноногий! - Рогожин встал, ноги на ширине плеч, и уставился на пленного.
- Меня и мою группу нанял известный мультимиллионер Доронин для обнаружения и спасения своей дочки! Вон она, среди ваших освобождённых...
- Холод! Копни под валуном ямку под его размеры, но в два раза короче, - обратился Рогожин к Дену, - мы ноги и голову его положим рядом с телом для потомков-археологов!
- Э-э, старшой! Извини, понял! Дослушайте, прошу вас! - заёрзал наёмник, бледнея.
- Быстрей, безногий!
- Я правду говорю! Сначала так и было. Всё обсудили с его людьми, получили аванс, фото дочки, оказавшейся по дурости в заложницах, начали готовиться. У меня было трое своих ребят, остальных, бывших головорезов из ДШБ, я нашёл...
- Мля, короче и главное!
- Есть! В столице ко мне в машину подсел человек. Поведал обо мне, нашей предстоящей миссии и ещё кое-что о моей команде, о чём знали только мы! Сказал, если я свалю или попытаюсь гнать пургу, то нас того... - наёмник провёл рукой по горлу, - нам это не страшно, но стало как-то херово идти на операцию под колпаком спецслужб.
- С чего ты решил, что он силовик?
- А у меня глаз тренированный на гэбэшников! Да и он сказал, что оттуда! Представился полковником Ивановым из МЧС. Ну и, получив моё согласие на сотрудничество с ними, поведал, что ещё от меня и команды требуется параллельно с поиском богатой заложницы.
Наёмник на секунду замолчал, вспоминая детали двойной вербовки. Рогожин глянул на часы с подсветкой, снова на пленного:
- Живее!
- Ну и, пообещав похоронить наши дела из архива Минобороны, неплохо оплатить работу, он посвятил меня в суть задания. Выйти по вашему следу в режиме невидимок, страховать группу "Шурави" до любого конца! Если с вами всё в порядке - отчалить после того, как на высоте 1898 примерно между часом и двумя сёдняшней ночи мы... э-э... потеряем вашу группу! Тогда возвращаться другим маршрутом, доложившись ему по спецсвязи, а дальше в своём танце - решать свои задачи по освобождению девки. Ну... а если с вами что-то не то - ну там саботаж, неисполнение приказа, угроза плена и так далее, то ликвидировать всех и секретный груз в ваших цинках и ранцах!
- Ни х... себе! - Ден аж поперхнулся печеньем, а Никита приподнял шлем, пытаясь понять, ослышался он или нет.
- Вот как?! - Рогожин, казалось, спокойно отнесся к услышанному. - И ликвидировали бы?
- А как?! Конечно! - наёмник вздохнул и прищурился. - У нас говорят "не исполнил заказ - ты пед...ст!". Это шутка, но заказы и приказы у нашей братии - святое!
- Ну-ну! - Рогожин словно не слышал пленного, думая о чём-то своём. - Так. И кто он, этот "полковник Иванов из МЧС"? Где, откуда? Как связь должна осуществляться? Говори.
- Дайте мне слово офицера, что сдержите обещание насчёт моей жизни!
- Ого! А в наше время и ещё для вас, вольных стрелков, слово офицера что-то значит?
- Так точно, полковник Рогожин!
Теперь обалдели все, и сам командир. Давно его так никто не обескураживал. "Прям нокдаун какой-то!" - мелькнуло в голове у Никиты.
- Ясно! Вижу, этот "полковник Иванов из МЧС", видимо, точно существует, причём в нашем заведении! В штабе?! - то ли утвердил, то ли спросил Рогожин, щипая усы, но заметив в темноте ожидающий взгляд наёмника, сказал: - Даю слово офицера, что сохраню тебе жизнь!
- И ваши бойцы тоже?
- И мои бойцы тоже!
- Принимается! - чёрный обвел взором всех троих, чеченца на траве и кивнул. - Хорошо! Это...
- Я, кажется, знаю, кто этот "полковник Иванов"! - перебил его Никита, закинув ногу на камень рядом с пленным.
- Истребитель, я дал уже слово! Так что свои доводы смой в унитаз, умник! Раньше мозговать надо было! - Рогожин бросил недовольный взгляд на зама и снова пленному:
- Ну и?
- Полковник Егоров из ФСБ. Рост метр восемьдесят, 42 года, седые виски... только виски. Холёный, лощёный, с иголочки франт, родинка над левой бровью со спичечную головку. На среднем пальце левой руки еле заметная старая татуировка в виде буквы "К". Сейчас он находится в оперативном штабе вашей части в Аргуни, прибыл в составе каких-то хлыщей из Москвы. С ними инвалид в коляске. Ну вот, примерно так!
- Да уж, секретная операция, ёптеть! - пробубнил Ден.
- Без комментариев! - Никита убрал ногу, сделал шаг в сторону. - Я так и знал про этого мнимого офицера МЧС! Сразу не понравился!
- Так. Всё. Отставить мнения! Сбор две минуты.
- Чеха тоже берём, я так понял?
- Да, замбой, и его берём! - Рогожин подозвал Дена и, взглянув на обоих своих снайперов, неожиданно произнёс. - Парни, даже сейчас, когда мы в часе хода от точки назначения, где Подпол с Мешком монтируют свою бесценную установку для ловли молний, етить их налево, я без зазрения совести могу однозначно сказать: вы герои! По медали вы заслужили, а если сведения этих двух пленных подтвердятся, то и на ордена спокойно потянет наш рейд! Молодцы! Орлы! Я рад, что работаю с вами в одной упряжке! Спасибо, ребята!
- Служим Отечеству! - одновременно серьезно ответили офицеры, чувствуя духовный подъём и удовлетворение. Приятно было до жути - и не передать чувств!
- Ну, всё! А теперь, пока я на связь со штабом, Холоду обеспечить авангард до точки в прежнем режиме, но очень скоренько. Возьми Балона, он уже знает маршрут до высоты.
- Есть, командир!
- Истребителю построить группу, взять максимум трофеев поцелее, обеспечить охрану и безопасность пленных... и чтоб яйца опять не отрезали кому-нить!
- Есть! - заулыбались оба, глянув на боевика.
- Выполнять!
Подхватив пленных, проверив их сковку, снайперы побежали к отряду. Рогожин подозвал Пыть-Яха, что-то обмозговал с минуту, глянул на часы и взялся за наушники рации. Радист запросил Центр и кивнул.
- Я Шурави. Я Шурави. Группа на связи, - Рогожин подмигнул радисту, ожидая ответа штаба и довольно улыбаясь краешками губ, - слышу вас, Тюльпан. Сообщаю...
- Товарищ генерал. Товарищ генерал! - капитан Мохов через ширму позвал начальника. - Срочно связь с Шурави!
- А? Да-да! - генерал вскочил, растирая лицо. "И как только вырубился? Стыдно!"
- Прошу, - Мохов показал на привычный стульчик.
Генерал подсел, схватил наушники. Рядом расположился капитан спецсвязи Мохов с параллельными наушниками.
Диалог с Рогожиным длился минут пять. Глаза генерала и капитана от таких новостей вылезали из орбит всё больше и дальше. Но после доклада Шурави генерал кивнул Мохову на вход. Капитан, придерживая кобуру, подскочил туда, проверил, встал на охране.
- Я понял, Шурави. Хорошо. Это неплохие новости! Готовь дырочки для наград всем! Если так и окажется. Насчёт обузы понял. Их с собой. Живые свидетели и доказательства. Под личную твою ответственность, Запал! Всё, ребята, удачи и до связи на месте! Конец связи.
Генерал позвал Мохова и довольным мартовским котом растянулся на стульчике, отчего стул чуть не развалился.
- Слышал, капитан?
- Так точно, товарищ генерал! Ишь каков! Какие будут распоряжения?
- Так, на час тридцать оперативное совещание у меня, здесь. Всех. Это по объектам 2 и 4. А насчёт крота... Ядрёна вошь! Позови мне полковника Селезнёва и вызови майора Величко с двумя автоматчиками. Выполнять.
- Есть.
Генерал постоял минуту после ухода капитана Мохова, затем достал табельный ПЯ, проверил обойму, спрятал. И сел писать докладную.
Полковника Егорова подняли с койки, застав еще не спящим. Он и не мог спать - ведь скоро апогей операции. Да и группа наёмников должна выйти на связь по его личной секретной линии. Он лежал и гонял в голове комбинации возможных действий, все "за" и "против".
Майор из службы собственной безопасности части с двумя бойцами в хаки, в мокрых после дождя капюшонах и с АКМ наперевес тенями очутились в палатке.
Все спали. Один Егоров лежал в раздумьях.
- Полковник Егоров, прошу вас встать, одеться и пройти с нами для выяснения некоторых обстоятельств! - сухо и твердо сообщил майор Величко.
- А в чём, собственно, дело? - Егоров напрягся и сжался.
- Я ещё раз прошу вас... - другим, нехорошим, голосом надавил майор.
- Хорошо, хорошо, майор! Не надо нервничать!
Полковник стал одеваться, кобуру с личным оружием майор тут же забрал со стула.
- И попрошу, полковник, без сцен и шуток! - Величко показал рукой к выходу.
Солдаты взяли калаши наперевес, и Егоров понял всё...
Сумрак надо мной.
Со звёздами, и небом, и луной.
Тревожную и злую ночь я чую!
Почему эти строчки средневекового поэта и мага Франческо Петрарки всплыли в памяти и вертелись на языке, Никита не мог понять.
Они стройной чёткой цепью-змейкой полубежали, полутекли вдоль ручья на юг, вверх, в горы. Ручей превратился в ручеек, да и то еле слышный в темноте. Топорков слушал своё пыхтение и одышку в ночи. Он всё так же замыкал группу вторым номером, но уже на отдалении в 50 метров. Смысла отставать больше не было - в почти абсолютной темноте, с оставленными Тротилом по ходу движения ловушками и отстрелом всех мнимых и явных преследователей остаток маршрута рисовался безопасным.
Тучи, затянувшие весь небосвод и изрыгавшие молнии, придали горной местности вид чёрного, этакого неровного ватного покрывала. Ни леса, ни кустов. Только травянистые куполообразные горы да отдельные скалы и валуны. И никого кругом.
"Сумрак надо мной..."
Никита в такт шагу полушептал, полунапевал слова, засевшие в мозгу занозой.
"...Со звёздами, и небом, и луной. Тревожную... Тревожную и злую ночь я чую! Тревожную и злую..."
Никита бросал взгляды наверх. Никаких звёзд, луны! Одна темень. Рогожин приказал надеть ПНВ, чтоб не переломать ноги. Им, спецназу, с такими очками хорошо было идти: всё в голубо-зеленоватом свечении. А вот штатским, постоянно вязнувшим в траве и спотыкающимся, приходилось нелегко. Но никто не стонал, не канючил. Пленные, хотя и оба раненые и скованные по рукам, шли бодро, неся на себе трофеи потяжелее - БК к пулемётам и стволы РГД-7 без выстрелов. Топорков сам кроме АКМ с подствольником и "вала" тащил "Шмель-М" и пару "мух", не считая моря гранат и патронов.
Он поглядел на часы. Полпервого ночи. Писец! Можем и накосячить с успеванием!
Словно услышав его мысли, командир поторопил:
- Подтянись. Живее, живее!
Ускорились. Ноги уже не пружинили, а ходулями топтали землю с камнями. Ещё немного, ещё чуть-чуть! И конец заданию, операции!..
Очень скоро вышли на прямую связь с точкой назначения. Группа приободрилась, подтянулась, хотя все и устали как черти. Бывшие заложники шли покорно, безропотно, понимая, что обязаны разведчикам и что только они могут помочь и дальше им - выбраться из этих гор и снова не попасть в плен, в яму, к этим чурбанам.
Оба пленных тоже осознавали своё положение, топали скоро и послушно, несмотря на раны и груз.
Без четверти час ночи прибыли на высотку.
Рогожин дал распоряжение отдыхать, принимать пищу всему составу ГОНа, включая пленных. Полозкова попросил осмотреть раненых, выставил пост - Орка, выслушал мини-доклад учёного Мешкова о подготовке установки к испытаниям. Осмотрел её бегло сам. Подозвал Пыть-Яха с рацией и Топоркова.
Мысли об уничтоженной группе наёмников, о предательстве в своих кругах, о значимости операции и недоговорках генерала и очкарика-учёного, о странных стечениях обстоятельств по ходу выполнения задания обуревали командира. Он поделился ими с замом.
Никита сообщил, что тоже многим грузится, но не может найти ответов. Только догадки и сумбур в голове. Тем временем гроза нависла над высотой. Громыхало так, словно взрывались бризантные заряды артполка. Молнии уже сверкали повсюду. Подсчитывая секунды от вспышки до грома, а их было всего 3-4, Никита понял, что эпицентр в километре от них и ничуть не удаляется.
Под эти раскаты свинцово-чёрного неба личный состав группы прямо под дождиком (надо отметить, не сильным) развалился на привал. По просьбе Мешкова, типа в целях безопасности, все расположились на небольшой полянке между грядой валунов с замаскированной установкой, крутым оврагом и кустами барбариса. На вопрос полковника Меркулова, насколько для кучки людей опасны молнии, Мешков заметил, что вон тот молниеотвод их страхует, а еще здесь полно других объектов, более притягательных для грозовых разрядов, чем их группа.
Спрятаться от влаги и грохота неба было некуда, поэтому все развалились кучно на поляне, в метре друг от друга. Кто ел, кто пытался даже подремать, распластавшись в траве альпийской лужайки, другие переобувались и меняли одежду. Мешков суетливо бегал вокруг всех, что-то приговаривая, зудя и щебеча. Он часто бросал взгляды на ночное сверкающее небо либо на Ковальского, невозмутимо восседающего грифом на камне возле установки. Лица обоих уже утонули в темноте, поэтому мимику их нельзя было различить, но напряжение чувствовалось во всём.
Задремавший было Балон недовольно дёрнулся, когда Мешков ухватился за его рюкзак и сплетение оружия, чтобы передвинуть в другое место.
- Эй, ботаник! Ещё раз тронешь мою снарягу, я тебе очки с яйцами поменяю местами! Понял?
- Извините, Семён! Я только хотел поближе к вам! Давайте компактно и ближе друг к другу?! Прошу вас!
- Абзац! - Балон сам подтащил к себе вещи и амуницию, злобно ворча. - Ты ещё штабелями нас положи друг на друга, профессор! Хотя я с Анжелой не отказался бы в обнимку!
- Ага, щас-с! Размечтался, - Анжела криво ухмыльнулась и припала к фляжке с водой, - а колы нет ни у кого здесь? Или спрайта?
- Мартини со льдом не подлить? - съязвил Балон, укладывая голову на рюкзак, а руку положив на коробку пулемёта.
Народ поулыбался, занимаясь своими делами. Военврач осмотрел раненых и теперь беседовал с военхимиком, Ден следил за пленными, Рогожин докладывался штабу.
Командир упорно пытался получить ответы на свои вопросы, но генерал уклончиво уходил от них, ссылаясь на дешифровку связи и секретность операции. Обоих уже начало раздражать отсутствие взаимопонимания.
- Запал. Прошу не давить на меня! Я не могу сказать более того, что могу! Но знайте одно: что бы ни произошло и в какой ситуации - есть приказ и должно быть обязательное выполнение до конца поставленных задач! И ничьей вины и предательства нет и не будет! Я ручаюсь за дальнейший успех вашего рейда! Помните, парни, одно - я такой же поздно посвящённый в детали операции, как и вы! Мужайтесь, ребята! Выполните долг до конца! И не держите зла на меня!
- Я не пойму вас, Тюльпан! Я ничего не понимаю!
- Всё, Запал. Конверты вскрыть ровно в указанное время... Учёного слушаться и беречь как своё! Благодарю от лица командования за информацию об объектах 2 и 4, а также за освобождение заложников и уничтожение бандформирования. Удачи вам...
- Тюльпан? Тюльпан?..
- Удачи, и будьте живы, парни! Конец связи.
Гроза сбивала связь, мешая говорящим, да ещё эти непонятки генерала.
Рогожин зло бросил наушники, которые резиновой пружиной провода притянулись и вернулись к Пыть-Яху, сидящему рядом, в метре от командира. Полковник провёл ладонью по мокрому лицу, шёпотом выматерился и обернулся к заму.
- Майор... Никит! Ты что-нибудь понимаешь в этой чехарде, мля?!
- Никак нет, командир! Херня на постном масле! Чё за игры могут быть в такой ситуации?
- Что ждёт нас дальше? Ну вернёмся параллельным маршрутом, и что?.. - Рогожин понуро вздохнул и откинулся на мокрый камень. - Ни хера не пойму!
- Может, Мешков ответит на эти загадки, ёп их?!
- Это точно, замбой! Ну-ка, давай его сюда, ботаника нашего!
- Есть.
Мешков ничего нового и рассудительного не внёс в думы спецназовцев. Заикался, уходил от темы, дёргался, даже пытался давить, ссылаясь на минимум времени и директивы сверху.
Рогожин обматерил его, штаб, всё ГРУ, вскочил и присоединился к группе. Топорков, пригнувшись от треска очередной молнии, как от осколков, недоуменно переглянулся с Пыть-Яхом и последовал за командиром.
Учёный взглянул на часы, затем на Ковальского. Последний своими очертаниями сливался с камнем, на котором восседал. Мешков позвал его, они пошептались, после чего подполковник в отставке обратился ко всем, войдя в кучу народа на поляне и глядя на Рогожина.
- Всем бойцам группы особого назначения! Прошу срочно достать и надеть комбинезоны РЗК, предварительно с помощью капитана Полозкова принять прививки... э-э... антишока. Профессор Мешков раздаст всем присутствующим пилюли и допинг, а также таблетки от шокового состояния для достижения антипсихозного эффекта. Это касается и штатских граждан. Прошу приступить!
- Опс. Это чё ещё за хрень?- поднялся Балон.
- Какой ещё антипсихоз? - недоуменно воскликнула Анжела. - Мы вроде спокойны и не собираемся пугаться этой чёртовой грозы!
- Что за новости, Подпол? - Рогожин прищурился.
- Прошу не задавать лишних вопросов! Это нужно сделать согласно утверждённому плану операции! Поторопитесь, товарищи офицеры!
- А я не военный и не собираюсь глотать какие-то незнакомые пилюли и колоться тут! - вмешался бизнесмен Родион.
- А вас, гражданин, попрошу рот закрыть и не вмешиваться в ход военной операции, невольным участником которой вы стали благодаря освобождению из плена! Мешков, пленных тоже касается!
- Я понял, понял! - учёный сноровисто обегал всех, раздавал таблетки и шприцы.
Топорков недоуменно посмотрел на командира, лицо которого в отблеске очередной молнии выражало полную потерянность и глубокую задумчивость.
- До часа "Ч" десять минут, - крикнул Ковальскому Мешков, лично помогая Полозкову вакцинировать членов группы.
- Начинаем, - ответил Ковальский, спешно надевая костюм антихимрадиационной защиты. Он поправил лямки, липучки, водрузил на голову шлем-полусферу "Панорама-М" из серии противогазов последнего поколения и направился к установке.
- Орк, ко мне! - отдал команду по связи Рогожин.
Когда прибыл с поста охраны Орк, поправляя за спиной и плечами снаряжение и оружие, группа была почти готова, выделяясь в темноте ярко-оранжевыми РЗК и головными уборами-скафандрами, как в фильмах Спилберга. Готова к чему?! Никто не знал.
Рядом звезданула молния. Совсем рядом. Народ попадал либо пригнулся.
- Готово! - крикнул Ковальский, но из-за стекла "Панорамы" его никто не услышал.
Он спрыгнул с камней. Шест молниеприёмника торчал вверх, масксетка со ствола установки сдёрнута, батареи и генератор включены. Подбежав к группе, он вклинился в кучу тел, присел рядом с Рогожиным и... обомлел. На командире группы не было защитного костюма, зато рядом восседала Анжела, улыбаясь через спецстекло полусферы.
- Командир? Что за... Срочно наденьте радиационно-защитный костюм! - попытался привстать и потянуться к девушке Ковальский.
- Отставить, Ковальский! - Рогожин жестом остановил того. - Я сам знаю, как распорядиться своей снарягой! Сидите на месте и ждите действия своей пушки! Не так ли, Подпол? Мы же все этого ждём?
Ковальский всё понял. И понял, что бесполезно сейчас перечить старшему группы или объяснять необъяснимое.
Недоумевающие и напряженные люди стали невольно прижиматься друг к другу, подтягиваться. Пленные тоже, чувствуя нервозность, страх и подвох, жались к остальным. Ден был начеку, но в душе капитана бесновался огонь. Он молча посматривал на Топоркова и Рогожина, всё надеясь на разрядку обстановки и прояснение ситуации. Радовало то, что ствол установки глядел в небо, а не на них. Никита тоже это отметил, застёгивая рукава РЗК и прожёвывая таблетки. Горькие и большие, етить их!..
- Нет, ну мы чё, подопытные кролики или овцы в загоне? - вдруг рявкнул Родион, обхватив себя за плечи и дрожа. - Дайте мне комбез. Срочно! Что за...
- Припухни там, торгаш! - зло оборвал его Балон.
Орк рядом с ним торопливо надевал "Панораму". Мешков окинул всех нервным взглядом, привстал. В его руке появился пульт как от телевизора. Он глянул на часы.
- Ну всё! С Богом!