Привет от талибана Бадин Андрей

В ворота ЧТЗ он въехал ровно в десять тридцать. Проследовал между цехами и через пять минут подкатил к главному корпусу. Там располагалась бухгалтерия завода, и там его уже поджидали Альбатрос и Болт.

Они, переодетые с рабочую спецодежду, сидели в скверике на лавочке и курили.

Огромная территория завода слабо охранялась, и при желании любой мог проникнуть на нее или, наоборот, уйти, протиснувшись в одну из многочисленных дыр в старом заборе. Об одной такой дыре узнал Альбатрос от пьяненького работяги в пивнухе.

Задняя дверца «уазика» отворилась, и четверо инкассаторов начали вытаскивать на асфальт мешки с деньгами. Два охранника из бухгалтерии помогали им. В машине остались двое — шофер и охранник банка, ехавший в кабине. Сложив деньги на приготовленную тележку, они повезли ее к лифту. Мимо них спокойно проходили рабочие, не обращая внимания на запечатанные банковские мешки с деньгами. Лишь изредка слышались радостные возгласы:

— Зарплату привезли! Скоро будут выдавать.

— Лохи, рабоче-крестьянское быдло, — не удержался Альбатрос. — Неужели их деньги не интересуют, неужели никто никогда не пытался взять этот куш. Ведь бабки на земле лежат — подойди и подними.

— А восемь рыл с пушками? — возразил Болт.

— Да они же сонные как мухи, у них в стволах мокрицы ползают, они стрелять разучились, падлы. Мы их возьмем тепленьких, на одних перьях, — заводился Альбатрос.

— Ты не горячись, давай без понтов, поспокойней, а то лажанемся и сыграем в дуду похоронный марш. Надо все взвесить, просчитать, обдумать.

— А что думать, — не унимался Альбатрос. — Брать надо в коридоре или на лестнице, а то машина, может быть, бронированная и ее из ружья не возьмешь.

— А как когти рвать? — не унимался Болт.

— Это сложнее. Тихо их угрохать не получится, значит, надо мочить в открытую, пулями. А сваливать будем на их же «уазике». Шофера и охранника снимем ножами, а потом в коридоре перестреляем остальных. Деньги загрузим и ходу.

— Через ворота не прорвешься, остановят, — сказал Болт.

— А мы не поедем через ворота, мы протаранимся через дыру в заборе. Выломаем часть забора и проедем.

— Здорово придумано, — развеселился Болт. — Они нас ждут у ворот, а мы с другой стороны.

— Точно. Там перетащим мешки в заранее угнанный «Москвич» и амба.

Так и порешили. Действовать договорились по обстоятельствам. В следующий приезд инкассаторов они втроем будут ждать их у входа в главный корпус. Предварительно подготовят место пролома и ночью снимут секцию забора так, чтобы в него могла пройти машина. Чтобы не привлекать внимания полупьяной охраны, договорились пролом подготовить, но пока выломанную секцию не отодвигать, а выбить ее машиной во время бегства. Приготовили ножи, обрезанные ружья, перчатки. Заранее угнали старенький «Москвич», спрятали его в гараже, перекрасили, отладили, чтобы в дороге не подвел. Деньги решили привезти на «незасвеченную» квартиру одного из друзей Болта, там и отсидеться, пока шум утихнет.

Хозяина квартиры посадили полгода назад, и он просил присмотреть за ней Балуева. Тот решил в нее девок не водить, в милиции ее не компрометировать, а использовать для дела.

В подвале заброшенной столовой, на окраине города, устроили тир, чтобы не промахнуться в случае чего. Взяли с собой и Мишку. Двое стреляли, а один стоял наверху, в дозоре.

— У них будут револьверы, и стрелять они умеют, так что ты не промахнись, когда будешь ментов валить, — учил Николай Мишку. — Стрелять придется в упор, не целясь, так что просто направляй обрез в грудь и нажимай на курок.

— А если я его убью? — спрашивал Михаил.

— Черт с ними, лишь бы тебя не убили. У нас будет картечь и ствол короткий, а у них пули. Ты его только ранишь, а он тебя из револьвера насквозь прострелит. Поэтому долго не раздумывай, действуй быстро, гораздо быстрее их.

Альбатрос и Болт договорились страховать Мишку.

— Если даже никого не завалит, то хоть внимание отвлечет, — говорил Альбатрос.

— А если его менты снимут, жалко не будет?

— Не снимут, он парень верткий, себя в обиду не даст, — отмахивался брат.

— Тебе видней, я бы своего брата с собой на такое дело не взял.

Наступил долгожданный день, и был он по-осеннему глух и мокр. Тяжелые тучи замерли над городом, и с ночи шел мелкий, противный дождик.

— Смотрите не поскользнитесь на мокрых листьях, — поучал Альбатрос.

С утра все были трезвы, замкнуты и угрюмы. Все было приготовлено, проверено, отлажено, и осталось только дождаться машины инкассации. Ночью выломали секцию забора и прислонили ее на место. Толкни рукой — и она рухнет. За полчаса до приезда машины проникли на завод и устроились в скверике, напротив главного входа в бухгалтерию. Альбатрос сходил проверил коридор и лестницу.

— Пусто, — доложил он. — Ты, Жлоб, — обратился он к брату, — пойдешь в здание, и в коридоре задержишь охранников. Спросишь, когда будут зарплату развозить по бухгалтериям цехов и когда можно ее получить. Болтай с ними до тех пор, пока мы не навалимся и не начнем их ножиками резать. Попробуем сначала тихо, а если не получится — перестреляем. В коридоре встань так, чтобы мы в тебя не попали, а ты в нас. А мы с тобой, — обратился он к Болту, — должны в одно мгновение кончить шофера и охранника в машине. Трупы оставим в кабине, а когда деньги погрузим — выкинем. Мочи на глушняк — в горло, чтобы не рыпались.

— За меня не беспокойся, — отвечал Болт.

Ровно в десять тридцать мокрый «уазик» подкатил ко входу в бухгалтерию. Мишка уже был в здании, а Альбатрос и Болт приготовились к атаке в скверике. От машины их отделяло тридцать метров, но они не проявляли интереса и даже не смотрели в ее сторону. Они ждали, когда шестеро инкассаторов на тележке ввезут деньги в здание.

Как только дверь за ними захлопнулась и в кабине осталось только двое, Альбатрос скомандовал:

— Вперед.

Они пошли быстрым шагом к машине.

— Я — водилу, ты— вертухая, — процедил сквозь зубы Альбатрос.

— Угу, — хмыкнул в ответ Болт и пошел в обход «уазика».

Альбатрос встал перед дверью и постучал в стекло:

— Командир, а премию за квартал привезли? — улыбаясь во весь редкозубый рот, спросил он.

Водитель нехотя опустил стекло и, выдохнув в лицо Альбатросу папиросным дымом, произнес:

— Привезли. В бухгалтерии пересчитают, развезут по цехам…

В это мгновение Болт осторожно потянул за ручку. Дверца с другой стороны машины открылась, и он, распахнув ее, встал перед охранником в полный рост:

— А мне премию за говняный, рабский труд выплатят? — с блатной издевкой, ехидно и хрипло выпалил он.

— Закрой дверь, не положено, — начал охранник, но Болт, прятавший в рукаве финку, размахнулся и всадил острое, обоюдоострое лезвие тому в горло. Слова застряли у парня в глотке, он захрипел, согнулся, затем дернулся и замер.

Альбатрос схватил за горло окаменевшего от ужаса шофера, размахнулся левой рукой и воткнул нож ему в грудь, в самое сердце. Пожилой, полноватый мужчина хрипло выдохнул, обмяк и уронил голову на грудь.

Те десять минут, что Мишка провел в коридоре, показались ему вечностью. Его то знобило, то бросало в жар, ему пару раз в голову пришла подлая мыслишка — бросить все и убежать, но усилием воли он гнал ее подальше. Нет, он не боялся смерти, он боялся, что может убить кого-то. Он сидел на подоконнике и смотрел на серую, грязную улицу, на круги в мутных лужицах от вялого дождя. Машины все не было, и Мишка загадал, чтобы никого сегодня не убили, а только ранили и они с братом благополучно добрались до дома.

Подъехал «УАЗ», и инкассаторы стали выгружать мешки на тележку.

«Пора», — подумал Мишка, взвел курки на двуствольном обрезе, спрятал его за полу пальто и пошел в коридор.

Он ждал полминуты, пока не услышал топот шестерых охранников и скрип колесиков груженной деньгами тележки.

Все они были взрослыми мужчинами, умудренными опытом семейной жизни и тяготами опасной работы. Двое шли впереди телеги, двое ее катили, и еще двое прикрывали сзади.

Мишка появился из-за угла неожиданно, и на мгновение первые два охранника остановились. Но, увидев перед собой подростка, успокоились.

— Проходи быстрее, парень, — сказал первый, старший из всех, — тебе здесь находиться не положено.

Мишка, не говоря ни слова и не дожидаясь, пока подоспеют брат и Балуев, вытащил из-под пальто обрез, направил ствол в грудь первого охранника и, как учил брат, нажал на спусковой крючок.

У мужчины, когда он увидел направленное на него оружие, лицо вытянулось, а рука автоматически потянулась в кобуре с револьвером. Но дотянуться так и не успела — грохнул выстрел. Рубленые гвозди пробили грудь охраннику, и он, вздрогнув, начал заваливаться спиной на мешки с деньгами.

Выстрел грохнул как раскат грома и ошарашил Альбатроса и Болта. Они как раз шли на подмогу парню.

— Черт, — заорал Альбатрос и что есть силы побежал к двери.

Мишка хладнокровно направил ружье на второго охранника и снова надавил на курок. И прогремел второй выстрел. Сотни людей замерли в замешательстве. Что это — авария, война или причуды безобидной осенней грозы.

Охранник, сраженный первым выстрелом, упал на телегу, на набитые пачками денег мешки, а его напарник рухнул на него. Четверо оставшихся замерли в ужасе, но через доли секунды до них дошло — ограбление.

У Мишки кончились патроны. Он открыл затвор двустволки, резким движением выбросил стреляные гильзы, и в воздухе сразу запахло порохом. Держа обрез в правой, левой рукой он полез в карман пальто, достал два патрона и быстро вставил их в горячий ствол.

Прикрывавшие тыл охранники, как по команде, бросились один вправо, другой влево и прижались спинами к стенам. Те, что катали телегу, присели и спрятались за банковскими мешками и телами убитых товарищей.

Мишка захлопнул затвор и взвел курки. Вдруг он увидел, как охранник, находящийся справа от него, у стены, уже открыл кобуру и вытащил из нее револьвер. Второй — менее расторопный, впопыхах шарил трясущимися пальцами по кобуре, не в силах найти застежку. Двое других, укрывшихся за массивной рукояткой телеги, тоже вытаскивали оружие.

Мишка направил обрез вправо, на самого быстрого вертухая и выстрелил. Тот уже прицелился в Мишку, но выстрел ружья опередил револьвер. Мужчина охнул, покачнулся и по стене начал оседать на пол. Он опустил руку с револьвером и в предсмертных судорогах нажал на курок. Пуля попала в ногу охраннику, прятавшемуся за телегой. Тот вскрикнул, упал на пол и выронил револьвер.

Мишка прицелился во второго мужчину у стены, но в лицо ему прогремел выстрел. Левое плечо обожгло пулей, но она прошла навылет, пробив только одежду и кожу. Мишка выстрелил в ответ, и сноп картечи, величиной с кулак, попал стрелявшему в голову. От его лица не осталось ничего: раздробило губы, зубы, нос, выбило глаза и даже уши оторвало. Он рухнул на пол.

Мишка прыгнул назад к стене и попятился к повороту коридора. Ему нужно было перезарядить ружье, а охранник из-за телеги уже целился в него. Грохнул выстрел, и пуля просвистела мимо левого уха. Мишка отпрянул, присел и быстро забежал за угол. В это мгновение вторая пуля выбила кирпичные брызги из стены в том месте, где только что находилась его голова.

Альбатрос с ходу ударил ногой в дверь, и та с грохотом распахнулась. Они бежали быстро, как только могли, и на бегу доставали ружья.

Раненный в ногу инкассатор схватил свой револьвер, подполз к телеге и укрылся за ней.

— Как ты? — спросил его второй.

— Выдержу, — прорычал тот и огляделся. Четверо его товарищей были мертвы. Они лежали бездыханные, а под их телами быстро расползались багровые, вязкие лужи.

— Перезаряжает. Самое время напасть, — тихо произнес коренастый и начал двигать телегу с деньгами к повороту коридора, туда, где спрятался Михаил.

Прячась за металлической рукояткой, охранники приближались, а оглушенный выстрелами Мишка лихорадочно запихивал патроны в стволы ружья. Наконец он взвел курки и хотел было выглянуть из-за своего укрытия, как вдруг увидел выезжающую телегу. За рукояткой виднелись макушки инкассаторов. Мишка вскинул обрез и выстрелил, но попал в лежащее на телеге тело. Второй выстрел, и картечь, пробив мешок, подняла фонтан пятидесятирублевых купюр. Они осыпались на охранников золотым дождем и на мгновение заслонили видимость. Мишка выбросил гильзы, полез за патронами, но рука запуталась в кармане. Видя его замешательство, охранники встали во весь рост, подняли револьверы и начали целиться. Михаил открыл рот, мутным взглядом посмотрел на направленные в него стволы….

Вдруг раздался выстрел, а за ним еще один. Обоих мужчин тряхнуло, и они повалились на пол. Не понявший ничего Мишка посмотрел на себя, затем на свое согнутое пополам ружье без патронов и вдруг увидел выбегающего из-за угла брата.

— Жив! — заорал тот.

Брат подбежал к нему, обнял, потом ощупал и, обнаружив кровь на левом плече, сказал:

— Подними руку.

Мишка поднял.

— Болит?

— Нет.

— Сваливаем!

Болт и Альбатрос сбросили с телеги убитых и покатили ее к выходу.

— Револьверы подбери, — крикнул Болт Мишке.

Мешки с деньгами забрасывали в машину пять секунд. Потом выпихнули трупы из кабины, уселись сами, и «уазик» рванулся с места.

Вооруженные люди из бухгалтерии уже бежали вниз. В проходную была передана телефонограмма: задержать машину инкассаторов, а в ближайшем отделении милиции был поднят по тревоге весь личный состав и направлен на завод. В Управление Внутренних Дел города сообщили о разбойном нападении.

«Уазик» с ходу выбил державшуюся на честном слове секцию забора, и преступники оказались на свободе.

Напрасно их ждали у проходной, напрасно ставили грузовик с прицепом, преграждая путь к воротам. Машина через проходную завода так и не проехала.

На пустыре деньги перегрузили в угнанный «Москвич», а «уазик» облили бензином, подожгли и сбросили в овраг. Он пылающим факелом пронесся по склону метров сто, затем врезался в дерево и взорвался. Бандиты уселись в «Москвич» и рванули в город.

По дороге Альбатрос и Болт все восхищались:

— Как это ты, Мишка, четверых вертухаев завалил? Один, из обреза, и сам жив остался…

— Да я и сам не знаю, — говорил тот. — Просто я не стал с ними лясы точить, а открыл огонь первым, не дожидаясь, пока они подготовятся. Я и в драке не даю противнику готовиться, первым нападаю.

— Вот такая история была у этого Некрона, — произнес полковник Семенов и захлопнул папку. — Мой отец был начальником уголовного розыска в Челябинске, и он раскрыл это дело. За неделю раскрыл. За это он получил повышение в звании и был переведен в Москву. А знаешь, как их взяли?

— Нет, — ответил Сергей.

— Улик они почти не оставили, кроме стреляных гильз, пуль и капли крови на полу в коридоре. Когда я учился в школе милиции, мы с отцом обсуждали это его дело. Он рассказал, с чего начал следствие, как его вел, чем руководствовался. Улик мало, свидетели мертвы, и никто не видел преступников. Он проверил всех охотников — владельцев ружей в городе и районе, но это не дало результата. — Семенов закурил. — Тогда отец начал проверять уголовников, совершавших ранее разбойные нападения. Читал он дела Альбатроса и Болта, но конкретно их пока не подозревал. Он начал проверять по адресам, а когда выяснилось, что они оба дома не живут, вот тут-то он и подумал, что преступники они. А когда обнаружилось, что брат Николая Ляхова, Михаил, тоже пропал, отец и направил розыск в их направлении. На него давили из исполкома, из обкома партии, говорили, что это дело политическое — без средств к существованию остались тысячи семей, убито несколько человек и задета честь советской милиции. Вызывали в КГБ, предлагали помощь, но отец от нее отказался и пообещал, что через неделю преступники будут схвачены.

Он точно знал, что они залегли на дно где-то в городе, потому что весь Челябинск был перекрыт милицией и войсками уже через час после ограбления. Проверяли всех подозрительных на вокзале, в аэропорту и на автобусных станциях. Все машины, выезжающие из города, как легковые, так и грузовые, тщательно досматривались. К середине недели отец дал распоряжение искать братьев Ляховых и Балуева.

Кстати, в их положении они выбрали единственно правильное решение. Если бы рыпнулись сразу, их бы «замели» через несколько часов, а так они лежали на дне неделю. Они рассчитывали, что через месяц, другой все утихнет и они уедут из города. Если бы такое случилось, их могли не найти никогда.

Но отец, хитрый мужик, начал проверять по адресам друзей и знакомых Ляхова и Балуева и случайно наткнулся на квартиру скупщика краденого Селиванова. Того осудили на три года с конфискацией, но прописка и квартира остались. Участковый доложил, что в ней кто-то живет, и отец приказал установить «колпак». Их «пасли» три дня, а когда выяснилось, что все трое там, решили взять. Отец до последнего момента не был уверен в том, что грабители они. Брали их легко, быстро и тихо: скрутили поутру за пять минут. Сделали обыск, но ничего не нашли — ни оружия, ни денег. Когда привезли в управление, то развели по камерам и начали допрашивать. Николай Ляхов и Виктор Балуев стреляные воробьи. Ставку решили сделать на Михаила.

После первого же допроса отец понял, что он что-то скрывает. Видимо, брат его хорошенько обработал на предмет милицейских уловок. Медицинский осмотр Михаила выявил пулевое ранение левого плеча, а экспертиза подтвердила идентичность состава крови на полу в коридоре с его кровью. Причем крови-то там были лужи, и каждой нашли хозяина, но только у одной капли не было владельца. Отец тогда предположил, что она принадлежит убийце.

Кстати, в нашем теперешнем ограблении, кроме гильз и пуль, вообще улик нет.

— К сожалению, — подтвердил Сергей.

— Да, именно. Ну ладно. Отец на допросе впрямую спросил Михаила, не жалко ли ему убитых. Тот насупился, но так ничего и не ответил. Несмотря на свои пятнадцать лет, он молчал до конца. Никакие уговоры не помогали. А вот его брат и Виктор Балуев попались на простую «ментовскую» уловку. Отец долго удивлялся, как Альбатрос, вор со стажем, на нее купился. Отец сказал ему, что Михаил начал давать показания и что он рассказал, где спрятаны деньги. Отец сомневался в одном — знает ли Михаил на самом деле, где они, Николай мог деньги закопать один. Но выхода другого не было и отец пошел ва-банк.

Они разложили на столе взятые на время деньги и банковские мешки и привели Альбатроса.

После истерики и мата тот немного успокоился и «раскололся». Его подцепили на том, что Мишка валит все на него, мол, охранников убивали Альбатрос и Болт. Зная молодость, неопытность брата, то, что он первый раз в деле, Николай поверил отцу. И зря.

Если честно сказать, в этой истории достойней всех вел себя Михаил Ляхов. Те двое при очной ставке предали его полностью.

Когда потом, после приговора, отец посещал Николая Ляхова в камере смертников, тот пересказал ему рассказ Михаила, как он хладнокровно расстрелял четверых инкассаторов. Сам же Мишка не проронил ни слова. Им всем вынесли высшую меру наказания, но потом Михаилу Ляхову ее заменили на пятнадцать лет лишения свободы, как несовершеннолетнему.

Деньги нашли, Альбатрос проболтался. В общем, время показало, кто есть кто. Альбатрос и Болт в свои тридцать лет отсидели по три раза, были известны в уголовном мире, но тот авторитет и то влияние, которых добился сейчас Михаил Ляхов, им и не снились. Некрон — это имя в преступном мире много значит. Его крестил сам Пантелей Никонович Кондратьев, величайший вор в истории СССР. Понт, так его звали по фене. Понта посадили в четырнадцать лет, и до самой смерти он не пробыл на воле ни дня. Жил в лагерях, управлял оттуда делами в зонах и на воле.

Когда Михаилу заменили высшую меру на пятнадцать лет, на него в тюрьме было совершено покушение. Сын убитого им инкассатора работал в ней конвоиром. Он надеялся, что всех расстреляют, а когда приговор изменили, он сам решил отомстить. В ночное дежурство он открыл одиночную камеру, вынул табельное оружие и в упор выстрелил в спящего Михаила Ляхова. Но только ранил его в руку. Тот спросонок набросился на него, скрутил, отнял оружие, избил, а потом хотел пристрелить, но вовремя сдержался. Подоспели разбуженные охранники, и Михаил отдал им револьвер.

Сын инкассатора заявил, что вошел в камеру, а Ляхов на него напал. Он надеялся, что тому все-таки дадут вышку. Отец выяснил, как было дело, и парня уволили из органов. Хоть Михаил Ляхов и совершил тяжкое преступление, но он шел с оружием на вооруженных, тренированных бойцов, а не на беззащитных граждан. В этом случае шансы как бы уравниваются — кто кого. Но тех, кто убивает женщин, детей, стариков, я бы на месте расстреливал, без суда и следствия, — Семенов тяжело вздохнул.

— Некрон отсидел в общей сложности двадцать лет, из них четыре в одиночке и год в карцере. Он несгибаемый вор, таких особенно уважают. За все эти годы он ни разу не работал — труд они считают для себя позорным. И кстати, он в жизни больше никого не убивал.

— Ему же дали пятнадцать, где же он еще четыре намотал? — спросил Сергей.

— В лагере его хотели убить конкуренты — подкараулили у складских бараков, завязалась драка, и он заточкой тяжело ранил троих. Был суд, и ему добавили четыре года. Ну а если сказать по совести, Некрон воровской закон чтит, уважает, соблюдает и заставляет соблюдать остальных.

— Вы думаете, он или его люди могли ограбить «Нокс банк»?

— Сам он не грабил, годы не те, а насчет его людей не уверен. Если был мотив, то могли ограбить.

— А с другой стороны, зачем ему грабить банк, где он член правления…

— А знаешь, — вдруг переменил тему Семенов, — этот Альбатрос, когда узнал, что опер его «купил на кукле», впал в психоз. Он хватался руками за раскаленные батареи, так что кожа пузырями вздулась, с размаху бился головой о стены, ревел и рычал, хотел удавиться. Пришлось надеть на него смирительную рубаху и неделю колоть успокоительные.

Глава 9

В кабинет Корнилова вбежал Андрей Саксонов. Генерал поднял взгляд от бумаг, насупился, но по выпученным глазам майора, по его вспотевшему лбу и растрепанному халату он понял — опять что-то стряслось. Его подчиненные без доклада и без стука к нему никогда не врывались.

Саксонов подбежал к столу, схватил чистый лист бумаги, авторучку и быстро, размашисто, но коряво написал:

«Пропали все деньги со счета в «Swiss Bank»». А потом добавил вслух:

— Проверяю остальные…. — Дальше говорить он не решился, а только покачал головой, чтобы шеф понял.

И Корнилов понял. Брови у него приподнялись, глаза округлились, а рот открылся в негодовании.

— Как! — заорал он. — Как это!!!

Корнилов поперхнулся словами — говорить было небезопасно — кабинет мог прослушиваться.

Он вскочил, подбежал к сейфу, открыл его, достал оттуда универсальный глушитель радиосигналов, поставил на стол и включил. Сразу появился неприятный, тихий, высокочастотный свист и мерно задребезжали оконные стекла.

— Как такое могло произойти, — генерал схватил Андрея за грудки его белоснежного, отглаженного халата и притянул к себе. — И это перед операцией «Глиняный горшок».

— Я выясняю, Алексей Михайлович, — обливаясь потом, пролепетал компьютерщик.

— Много там было денег?

— Двадцать миллионов долларов.

— Туда были переведены деньги из «American Express Bank»?

— Да.

— Обналичены?

— Нет.

— Черт вас всех побери. Мы должны привезти деньги в Москву завтра утром, а в обед они должны быть у… — генерал осекся. Эту информацию Саксонову знать не полагалось. Корнилов сел в кресло и закурил.

Успокоившись, он спросил:

— Как, в принципе, это могло случиться?

Андрей поправил халат, пригладил волосы и сел в кресло напротив Корнилова:

— Не знаю, вариантов много.

— Сколько много? Сто, двести?

— Нет, я думаю пять, десять, и я их все проверю.

— Ладно. Мы можем обналичить десять миллионов долларов в Москве?

— Да, но это сразу станет известно тем, кому об этом знать не надо.

— Тогда где?

— В Риме, в Национальном банке Италии. Там на счете законсервированы как раз десять миллионов.

— Сколько времени на это уйдет?

— Пару дней, и сроки от нас не зависят. Вы же понимаете, Алексей Михайлович, надо послать извещение об обналичивании суммы, а она немалая.

— Ясно. Действуй быстрее, — перебил его генерал.

— Но будут проблемы с провозом через границу. Если коридор Швейцария — Германия — Польша был налажен, то Италия — Турция….

— Обналичь сумму, а переправку я обеспечу, — Корнилов взял телефонную трубку:

— Геннадий Иванович, зайди ко мне на минуту.

Дверь отворилась, и в кабинет вошел полковник Свиридов, правая рука генерала.

— Обеспечь провоз через итальянскую и турецкую границы чемодана с деньгами.

— По дипломатическому каналу?

— Нет, по нелегальному, через «окно», и быстро. Одного дня хватит?

— Если чемодан у нашего связника будет в двенадцать дня, то в Москву он прибудет в девять вечера.

— Прекрасно, дело за тобой, Андрей. А кто связник? — обратился он к Свиридову.

— Дон, Марецкая Эльвира Вениаминовна, работает под проститутку, имеет связи в правительстве Турции и с делом справится без особых проблем.

— Прикрытие?

— Хофман и Рольф.

— Этих я знаю. Хорошие, честные, преданные люди, они не подведут.

Андрей встал и вышел из кабинета. Генерал ему кивнул на прощанье:

— Попрошу вас как можно быстрее.

У генерала была не очень красивая привычка. Когда дела шли хорошо, он ко всем обращался на вы и был предельно вежлив и обходителен, но когда что-то не ладилось, он злился, каждому тыкал и мог нагрубить.

Саксонов поднялся к себе на этаж, именным ключом открыл дверь компьютерной лаборатории и направился в свой кабинет. Он приложил ладонь к экрану тестера и, когда компьютер идентифицировал отпечаток его ладони, открыл дверь.

Андрей вошел в святая святых разведки, в ее компьютерное сердце, хранящее информацию обо всех агентах в мире, как бывших, так и ныне действующих. Лишь резиденты советской, а ныне российской разведки не были в нее внесены.

В суперсовременный компьютер фирмы «ALFA», занимающий большой зал, внес файлы своих банковских счетов и Корнилов. Он был подключен к банковской компьютерной системе «SWIFT», и генерал, с помощью Андрея, мог, не выходя из здания, управлять счетами по всему миру. К работе с компьютером было допущено, кроме Андрея, еще два надежных, проверенных человека. Саксонов знал эту машину как свои пять пальцев и создал уникальную систему защиты на случай вторжения компьютерных воров.

— Так. Ну что тут у нас? — спросил Андрей и уселся в кресло напротив дисплея.

Он всегда разговаривал с компьютером, чувствуя в нем собеседника и друга. Он считал машину одухотворенным, мыслящим существом и относился к ней с уважением. Сослуживцы из-за этого даже подтрунивали над Андреем, но любили его за душевные качества и уважали за искрометный, проницательный ум.

Саксонов был интересным человеком и талантливым ученым. Он занимался спортом в свободное от работы время, стрелял в тире и тренировался в тренажерном зале.

Андрей набрал пароль входа, и экран зажегся.

Насвистывая себе под нос популярную мелодию, он погрузился в мир каталогов и файлов. Он мог сутками работать за компьютером, забыв о сне и отдыхе. Мир компьютера нравился ему больше всего на свете, это была его жизнь.

Андрей вошел в «SWIFT» и набрал код Национального банка Италии. Когда пришел ответ, он набрал на клавиатуре свой код, запрос о сумме в десять миллионов долларов и о сроке ее получения. Оператор банка на другом конце компьютерного моста принял сообщение, проверил возможность его реализации и прислал ответ:

«Счет номер S3GIO4N закрыт сегодня утром, а десять миллионов долларов переведены в другой банк».

У Андрея глаза на лоб полезли.

— Как закрыт? Кем? — вскрикнул он и набрал: «Дайте подробную информацию».

На экране вновь возникла надпись:

«Счет закрыт абонентом номер» RFG567VEB19», то есть вами, по соответствующему запросу».

— Как — нами?! Ничего я не закрывал, вы что там, ошалели? — зарычал программист.

«Куда переведен счет?»

«Счет переведен в USA в «City Bank». Большей информацией не располагаем».

— Какой «City Bank», нам туда не надо, — Андрей набрал код банка и запросил его о переводе денег. Ответ был таков:

«Десять миллионов долларов были приняты на счет номер DIZ8Z4 и сразу же переведены в Австралию».

— Да, кто-то нас грабит и заметает следы, — Андрей со злости так тыкал пальцами в кнопки, что стол трясся.

Проверив еще несколько переводов, Андрей натолкнулся на сообщение:

«Информация о переводе денег уничтожена и восстановлению не подлежит».

— Черт возьми, как уничтожена, такого не бывает. Кто ее мог уничтожить-то?! — кипятился он.

Он в негодовании схватил со стола трубку телефона и набрал номер шефа.

Когда на том конце провода послышался голос Свиридова, Андрей взволнованно произнес:

— Геннадий Иванович, соедините меня с Корниловым.

Он даже забыл представиться — так разволновался.

— У аппарата, — через секунду раздался голос генерала.

— Алексей Михайлович, прошу вас срочно зайти ко мне. Это Саксонов вас беспокоит.

— Что тебе надо? — грубо ответил генерал.

— Очень срочно и очень важно, — настаивал Андрей.

— А почему не у меня? — начал сердиться Корнилов.

— Я вас прошу. Если бы не было так важно, я бы не осмелился вам предложить такое.

— Ладно, через полчаса буду, — раздраженно ответил генерал.

— Я прошу сейчас же, — набрался храбрости Андрей.

— Хорошо, иду. — В трубке загудело.

Андрей вскочил и бросился встречать Корнилова.

Через минуту генерал в сопровождении Свиридова появился в компьютерной лаборатории.

— Что у тебя стряслось? — начал он с порога.

Когда зашли в кабинет Саксонова и толстенные бронированные двери наглухо закрыли проход, Андрей сказал:

Страницы: «« « 12345678 » ... »»