Барышня и хулиган Полякова Татьяна

– Нет, – невероятно обрадовалась я, – уже встала. А ты откуда звонишь? Ты уже на Канарах?

– Накрылись Канары. Я со своим разругалась. В общем, пусть двигает к своей мымре, а я найду что-нибудь получше. Но ты не переживай, в Париж все равно поедешь.

– Какой к черту Париж, я тут…

– Помолчи и слушай, что сестра скажет. Завтра утром возьмешь такси и приедешь в Мотино, это пригород, километров пятнадцать… В одиннадцать я буду ждать тебя возле универмага, он в Мотине один, так что не спутаешь. Отвезу тебя в соседний райцентр и посажу на автобус. Считай, задание ты выполнила.

– Слушай, а почему бы тебе сюда не приехать?

– По кочану. Ты поняла, что я сказала? И давай без самодеятельности. Что это ты вчера за концерт устроила?

– Ты знаешь?

– Знаю. А тот красавец-мужчина, которого ты подцепила, давно ушел?

– У нас ничего не было, – торопливо заявила я.

– Разумеется. Короче, до завтра сиди дома, не то я чувствую, ты таких дел наворотишь…

– Хорошо… Катька, я не знаю, как это получилось. Честно.

– Ладно, не бери в голову. Все нормально. Завтра в одиннадцать возле универмага. Начинай мечтать о Париже.

Я повесила трубку и с облегчением вздохнула. Слава богу, вроде бы все кончилось. Сегодня сижу безвылазно в квартире, а завтра домой. Приключения, пожалуй, не для меня.

Я приготовила себе завтрак, съела его без всякого аппетита, а потом уставилась в окно. Дождь кончился, выглянуло солнце. Целый день в квартире без всякого дела – это тяжелое испытание. У Катьки в доме ни одной книжки, а сериалы я не люблю. Ничего такого не случится, если я прогуляюсь по городу. Глупо было тащиться за триста километров и даже не взглянуть на местные достопримечательности.

Через пять минут я убедила себя, что просто обязана это сделать. Переоделась, подкрасилась, нацепила очки и уже подошла к входной двери. И тут произошло нечто совершенно неожиданное. Дверь вдруг распахнулась, на пороге возник здоровенный детина, а в следующее мгновение я уже летела по коридору от мощного удара кулаком в челюсть и приземлилась на ковер в весьма неприличной позе, успев лишь слабо охнуть и подумать: Катьку хотят ограбить.

О налетах на квартиры я читала, но никогда не думала оказаться в такой ситуации, ведь в моих-то хоромах взять совершенно нечего, и вот, пожалуйста… Я посоветовала себе быстренько собраться и выработать линию поведения, плевать на Катькино добро, лишь бы этот псих оставил меня в живых. Но тип спутал мне все карты, неожиданно заявив, хлопнув дверью:

– А вот и я, дорогая. Не ждала?

– Нет, – честно ответила я, поднимаясь на четвереньки.

– Разумеется. Ты надеялась, что я твоими молитвами буду париться лет пять, как минимум. Не повезло тебе, крошка. Сочувствую, потому как мне и семь месяцев под завязку и у меня к тебе, беби, большие претензии. – С этими словами он дал мне хорошего пинка, я взвыла и попыталась понять, что происходит.

– Вы что, с ума сошли? Вы кто такой вообще?

– О, мы успели перейти на «вы»? Чудненько. Я ваш супруг, дорогая. – Он схватил меня за волосы и опять двинул кулаком, на этот раз слева. – Извини, – сказал он, глумливо ухмыляясь. – Но я мечтал об этой минуте семь месяцев.

Я завизжала и попыталась двинуть ему ногой в известное место, но мерзавец был осторожен и ловко увернулся, зато мое сопротивление буквально взбесило его, впрочем, и до этой минуты ему б не помешало сделать все необходимые прививки.

– Прекратите меня колотить, – заорала я, прикрыв голову руками. – Вы что, с ума сошли?

Он схватил меня за шиворот и поволок на второй этаж, награждая пинками.

– Шлюха дешевая, потаскуха, я из твоей красивой рожи бифштекс сделаю, – через ступеньку приговаривал он. – Ты у меня всю жизнь на лекарства работать будешь. – Он так увлекся, колошматя меня, что неожиданно споткнулся и рухнул на меня всей своей тушей. Сообразив, что это единственный шанс, я с неизвестно откуда взявшейся силой толкнула его, вскочила и прежде, чем он успел подняться, влетела в гостиную, захлопнула дверь и щелкнула замком. Слава богу, что замок имелся…

Вместо того, чтобы схватить телефон и позвонить в милицию, я открыла ящик, достала Катькин паспорт и заглянула на страничку с надписью «семейное положение». Никакого намека на существование этого придурка в паспорте не было. Между тем он начал ломиться в дверь, посыпались стекла, потому что дверь была наполовину стеклянная, но этому мерзавцу тоже досталось, он порезал руку и пошел искать полотенце, а я схватила телефонную трубку и набрала 02.

– Милиция, – переходя на визг, взмолилась я. – В мою квартиру ворвался какой-то сумасшедший и грозится меня убить. – Я назвала адрес, тут и псих как раз появился, а я подумала, что до приезда милиции должна его как-то отвлечь, потому что если он меня сейчас укокошит, то зачем мне тогда и милиция. – Послушайте, – как можно спокойнее начала я, встав слева от двери, чтоб своим внешним видом лишний раз не нервировать его. – Вот у меня в руках мой паспорт, и здесь нет ни словечка на тот предмет, что мой муж существует в природе. Посмотрите, пожалуйста. – Я протянула руку, она здорово дрожала, тип за дверью взглянул на паспорт и неожиданно рассвирепел еще больше:

– Вот, стерва, уже и паспорт сменила. Жаль, что не догадалась с квартиры съехать. Между прочим, это моя квартира, мои бабки, и шмотки на тебе тоже мои.

– Не может быть, – растерялась я, глядя на костюм, в который была одета.

– Не придуривайся, куплено на мои деньги. А ты шалава…

– Если я такая скверная, чего ж вы на мне женились?

– Прибалдел от твоих титек и прочих интересных мест. Теперь ты ими долго пользоваться не сможешь. – Он ударил ногой по двери, и она открылась, а я, взвизгнув, показала на телефон и порадовала его:

– Я милицию вызвала. Лучше вам убраться отсюда. – Парень пошел бурыми пятнами, но замер на пороге: встречаться с милицией ему явно не хотелось. – Честное слово, вызвала, – тряся трубкой, подтвердила я, и тут, как по волшебству, появилась и сама милиция: входная дверь, которую мы оставили незапертой в момент жаркой встречи, хлопнула, и зычный мужской голос вопросил:

– Хозяева, есть кто живой?

– Есть, – обрадовалась я, а мой несостоявшийся убийца нахмурился и тоже крикнул:

– Есть.

Через минуту я смогла лицезреть милиционеров, которые с топотом поднялись по лестнице. Но повели они себя совсем не так, как я ожидала.

– Здорово, Мишка, – сказал один и поздоровался с моим врагом за руку. – Когда выпустили?

– Сегодня.

– И сразу скандалишь?

– Да ее убить мало.

– Точно, – вздохнул милиционер, – но, если убьешь, тогда тебя обязательно посадят. Сам подумай: стоит твоя жена того, чтобы ты срок мотал?

– Это что ж такое? – наконец-то придя в себя, осведомилась я. – Он меня чуть не убил.

– Что вы говорите? Чуть не считается. Вы, гражданка Шальнова, с мужем скандалите, нас от дел отрываете, вот сейчас мы его в отделение заберем, а вы завтра прибежите и будете слезы лить, чтоб отпустили.

– Еще чего, – удивилась я. – С какой стати мне слезы лить?

– Все так говорят, – флегматично заметил милиционер, а его напарник согласно кивнул.

– Он избил меня, – сказала я с возмущением.

– Да? А по виду не скажешь.

– Да вы что, издеваетесь? – Тут совершенно другая мысль овладела мной, я снова сунулась в паспорт Катьки, решив, что у меня галлюцинации, но там черным по белому было написано: Иванова Екатерина Юрьевна. – Моя фамилия Иванова, – рявкнула я.

– Она паспорт сменила, – пояснил супруг, а я опять рявкнула:

– Ничего я не меняла, я этого типа знать не знаю.

– Вон даже как, – присвистнул милиционер.

– Да вы заберете его или мне опять в милицию звонить? – Все трое переглянулись.

– Вот что, давай малость прогуляйся, – похлопав по плечу гражданина Шальнова, сказал милиционер. – Проветрись, успокой нервишки, потом придешь и спокойно во всем разберешься. Пойдем, пойдем.

Шальнов весьма неохотно последовал за милиционерами, а меня просто столбняк одолел от чужой наглости.

– Сумасшедший дом какой-то, – пробормотала я и хотела кинуться вдогонку и объяснить, что разбираться с ним не собираюсь, так как знать его не знаю, и что вовсе я не Катька… Вот тут начинались сложности. Вряд ли сестрица мне за это спасибо скажет. С другой стороны, на Канары она не уехала, значит, маскарад без надобности и… Пока я таким образом размышляла, троица успела покинуть дом. В окно я видела, как они стоят возле милицейского «газика» и мирно беседуют, то и дело кивая на окна квартиры.

Я подмела осколки, вновь выглянула в окно и убедилась, что «газик» уехал, а чокнутый Катькин муж исчез. Надеюсь, навеки. У него есть ключи от квартиры… Что ж делать-то? До одиннадцати утра я могу не дожить, а сестрица, вот мерзавка, даже не соизволила сообщить, что вышла замуж.

Вновь зазвонил телефон, и, сняв трубку, я услышала голос Катьки.

– Ольга? Мои планы немного поменялись. Я минут через тридцать подъеду.

– Слава богу. Тут какой-то придурок объявился, утверждает, что он – твой муж. Чуть меня не убил.

– О, черт. Его выпустили?

– Мне-то откуда знать?

– Выходит, все-таки выпустили.

– Из тюрьмы? – подпрыгнула я.

– Надо же, как не вовремя, – пробормотала сестрица.

– Уж что верно, то верно.

– А сейчас он где?

– Не знаю.

– Что, сам ушел? Это на него не похоже.

– Нет, я милицию вызвала.

– С ума сошла… какая милиция?

– Говорю, он на меня набросился. Чуть не убил.

– Ты ему все рассказала?

– О чем?

– Господи, что ж ты дура какая. О нашем плане, естественно.

– Нет, не говорила.

– И не говори. Ни в коем случае. Слушай, сделаем вот как. Собирай свои вещи, бери такси и дуй на площадь Победы, я буду тебя ждать напротив банка. Поняла?

– Конечно.

– И вот еще что. Если Шальнов появится, молчи как рыба, ни слова о нашем плане. И смотри, будь осторожна, чтоб он за тобой не увязался.

– Как это? – с сомнением выглянув в окно, спросила я.

– Очень просто. Нельзя, чтоб он за тобой поехал.

– Что ж мне, опять милицию вызывать?

– С ума сошла? Если он вдруг притащится, запрись в спальной и сиди, нос не высовывая, и главное, его не слушай, а когда он уснет, незаметно выберешься из дома.

– А ты все это время будешь ждать меня возле банка?

– Не буду. Возле банка я жду тебя через полчаса. Если ты не появишься, значит, этот гад вернулся, следовательно, встречаемся как договаривались раньше, завтра в одиннадцать в Мотине. Все поняла?

– Катька, я совершенно не желаю…

– Пока, – перебила она меня и повесила трубку.

Я заметалась по ее дурацкой квартире, собрала вещи (слава богу их у меня было немного) и стрелой вылетела из дома. И тут выяснилось, что у меня нет ключей. Я глухо простонала, а потом, подбадривая себя различными средствами (словами, пением и легким свистом), вновь обшарила квартиру в поисках ключей. Но они как сквозь землю провалились, хотя я хорошо помнила, что положила их на тумбочку. Вторичные поиски результатов не принесли. Я взглянула на часы, плюхнулась на стул в кухне и заревела. К Катьке я уже опоздала, не могу же я оставить квартиру незапертой. Что ж мне теперь делать?

Я перевела взгляд на телефон, неужто у сестрицы ума не хватит позвонить еще?

– Ну, давай, позвони, – бормотала я, размазывая слезы.

– Какая трогательная сцена, – раздался насмешливый голос за моей спиной, я подпрыгнула, обернулась и увидела Шальнова.

– О господи, – ахнула я, прижав руку к сердцу, но тут же нахмурилась и спросила: – Ты взял ключи?

– Это мои ключи и моя квартира.

– Вот и отлично. Оставайся, а я ухожу. «На худой конец переночую на вокзале».

– Да неужто? – скривился он. – Нет, радость моя, у меня накопились кое-какие вопросы, и ты мне на них ответишь, а если не ответишь… – Он подскочил ко мне, а я завизжала, потом огрела его чайником, он охнул и отступил. Воспользовавшись этим, я рванула к двери, но этот гад бросился за мной и ухватил за плечо, в результате рукав блузки остался у него, а я опять завизжала. Все, нет больше моего терпения, пусть Катька со своими мужиками сама разбирается, один норовит трахнуть прямо в туалете, другой колотит… В сердцах я заехала ему в ухо и заорала:

– Что ты ко мне прицепился, придурок. Я знать тебя не знаю. Разуй глаза, какая я тебе жена, я Катькина сестра.

Глаза он «разул», выпрямился с довольно глупым видом и заявил:

– Черт…

– Вот именно. Навязался на мою голову. Я даже не знала, что она замуж вышла.

– Сестра? – нахмурился Шальнов и вновь повторил: – Черт… Надо же, как похожи. А ведь в самом деле… как же я…

– В самом деле, – передразнила я. – Слова сказать не дал. Я думала – грабитель. И почему сразу драться? Что, нельзя поговорить по-людски?

– С твоей сестрой? – удивился он. – Нет, конечно. Слушай, ты это… как тебя там… извини, в общем. Даже не знаю, как вышло. Теперь-то и сам вижу. Это я в сердцах, знаешь, не разглядел. Тебя как звать-то?

– Оля.

– Ага. А меня Михаил. Будем знакомы. – Он кашлянул и протянул мне руку, я фыркнула и отвернулась, он сразу же сунул руку в карман и сокрушенно вздохнул: – Значит, ты в гости…

– В гости… с ума тут сойдешь с вами…

– Может, чаю выпьешь? А пожрать есть чего? Если честно, у меня кишки сводит.

Я только вздохнула. Мало того, что родственник мне синяков наставил, он еще и есть просит.

– Блины есть, с медом. Могу яичницу поджарить, – пожала я плечами.

– Давай, – согласился он, устроился за столом и стал пялить глаза на меня. – А вы здорово похожи. Вот уж не думал, просто удивительно.

– Чего ж удивляться, раз мы сестры?

– Ну… Катька говорила, что ты зануда, училка в школе и вроде бы даже уродина.

– Ну, сестрица, спасибо, – прошипела я.

– Все, мол, книжки читаешь, и у тебя от лишней грамотности крыша едет.

– Хорошо хоть с вашей крышей полный порядок. Образцовая семья и все такое…

– Тебе наших дел не понять, – нахмурился он.

– Куда там. Является муж неизвестно откуда и сразу с кулаками.

– Ладно, разберемся. Хотя, если честно, сестра у тебя редкая стерва, не в обиду тебе будет сказано. Где она, кстати?

– Не знаю. Звонила час назад… Как узнала, что ты вернулся, решила домой не спешить. А я собралась уезжать.

– Ага. Ничего, появится. А тебе куда торопиться, погости.

– Спасибо, – задыхаясь от счастья, сказала я.

– Нет, в самом деле. Честно говоря, у меня на душе кошки скребут оттого, что все так вышло. Я вообще-то кулаками махать не любитель, в смысле, баб колотить, но твоя сестрица, чтоб ей… ладно, извини.

– А что у вас произошло? – поинтересовалась я.

– Ну… – Он скроил забавную физиономию и уставился в потолок, посидел так с минуту и продолжил: – Не сошлись во мнениях по ряду вопросов…

– Видно, здорово не сошлись, раз ты кулаками машешь, – съязвила я.

– Бывает и хуже.

Я поставила перед ним тарелку с яичницей и блинами, сделала бутерброды, заварила кофе и устроилась напротив за огромным столом.

– Если уж мы познакомились, – сказала я миролюбиво, – давай рассказывай, как ваши дела, и все такое…

– Так ты ж видела? – удивился он. – А все такое… нормально, одним словом.

– Тогда о себе расскажи. Чем занимаешься, к примеру? – Я машинально оглядела кухню, решив про себя, что Мишка должен заниматься чем-нибудь существенным, раз умудрился приобрести такую квартиру.

– Да это не интересно, – отмахнулся он.

– Интересно, – нахмурилась я, пресекая попытки уйти от разговора. Если уж на мою долю выпали тяжкие испытания, я взамен имею право удовлетворить свое любопытство. – Ты мне родственник и…

– Сказать по чести, – скривился Мишка, – уже нет. Пока я в тюрьме парился, сестрица твоя развелась со мной.

– А за что парился-то? – нахмурилась я. – Ограбил кого?

– Почему сразу ограбил? – возмутился Мишка. – С чего это мне кого-то грабить? У меня, между прочим, фирма была, крупнейшая в области, и вообще… я такие бабки заколачивал…

– И куда же она делась? – с сомнением спросила я. На бизнесмена Мишка был мало похож, физиономия как есть разбойничья, щетина, волосы торчат в разные стороны, левая бровь рассечена, остался шрам с белыми зубчиками. Нет, бизнесмен так не выглядит. Правда, я их сроду не видывала… И Анька, моя подружка, всегда твердит, что бизнесмен по-русски, считай, тот же разбойник. Опять же, колотил он меня весьма чувствительно, может, поэтому я к нему и придираюсь?

– Кто? – поднял он бровь.

– Фирма, естественно.

– Никуда она не делась, – разозлился Мишка. – Это я делся, аж на семь месяцев. А у нас ворон не ловят, раз и… Чего я тебе говорю, ты ж в этих делах не смыслишь.

– А по-моему, ты врешь, – не осталась я в долгу. – Никакой ты не бизнесмен. Ты свою физиономию в зеркале видел? Просто так людей в тюрьму не сажают.

– Ага… грамотная очень… Между прочим… – В этом месте он махнул рукой, обиженно засопел и всецело сосредоточился на бутербродах.

– Так что у вас с Катькой произошло? – не выдержала я.

– Ничего.

– Как это ничего? За что ж ты ее, то есть меня, колотил? Я ей сестра и знать хочу…

– Вот у сестры и спрашивай. Мне так даже любопытно, что она ответит.

Я обиделась и кофе пила в молчании. Покончив с едой, Мишка прошел в ванную и, не закрывая дверь, замер перед зеркалом.

– Да… рожа что-то не очень, я бы даже сказал совершенно гнусная рожа… Вот что, родственница, я малость оттянусь в ванной, придам себе достойный вид, а ты посмотри в спальной, висят ли мои костюмы, а то, может, Катька их давно загнала по дешевке. С нее станется.

– Сам и смотри, – проворчала я.

– А чего тебе делать? Занята очень?

– Нет, – пожала я плечами.

– Ну так помоги человеку.

– Ладно, – неохотно согласилась я и поднялась по лестнице в спальню. Там, где я ночевала прошлой ночью, мужских вещей точно не было, поэтому я отправилась в спальню напротив. Мишка совершенно напрасно подозревал Катерину, одежда его содержалась в образцовом порядке. Я вернулась в кухню, громко крикнув: – Цело твое барахло. – Услышал он или нет, судить не берусь. Быстро помыв посуду, я вновь поднялась наверх и устроилась в спальне, в той самой, где провела ночь, размышляя, что ж мне теперь делать. Особых идей не наблюдалось, если я опоздала на встречу с сестрой сегодня, значит, придется ждать завтрашнего утра, есть слабая надежда, что Катька позвонит… На всякий случай следует держаться поближе к телефону. Включив телевизор, я пошарила по каналам и с досадой забросила пульт, ничего интересного. Тут дверь распахнулась, и на пороге возник Мишка, весьма довольный собой. Он тщательно побрился, облачился в светлый костюм и даже нацепил галстук, мокрые волосы были расчесаны на косой пробор. Если он думал произвести впечатление, то старался напрасно: небритая разбойничья рожа теперь стала бритой – вот и вся разница.

– Надо в парикмахерскую наведаться, – заявил он, с явным удовольствием разглядывая себя в зеркале.

– Ага, – равнодушно отозвалась я.

– Чего «ага»?

– Я про парикмахерскую…

– А ты чем думаешь заняться?

– Я телевизор смотрю.

– Тоже мне занятие… Пойдем по городу прогуляемся, зайдем куда-нибудь, отметим возвращение…

– А деньги у тебя есть? – насторожилась я.

– На выпивку хватит, не волнуйся.

– Нет, я, пожалуй, здесь останусь, завтра утром домой уезжаю, предстоит дальняя дорога, надо отдохнуть…

– Ну, как знаешь. Ключи внизу, на тумбочке.

Еще раз взглянув на себя в зеркало, Мишка удалился. Вскоре хлопнула входная дверь, и стало тихо, а я с облегчением вздохнула.

Однако через некоторое время лежать без дела мне надоело, и я решила сходить в магазин, раз уж у меня появились ключи. Переоделась в Катькин сарафан, припудрила синяк на скуле, помянув Мишку недобрым словом, и, прихватив сумку, вышла из дома. День был душным, после ночного дождя страшно парило, дышалось с трудом, прохожие поражали измученными лицами, и я подумала, что прогулка вряд ли доставит мне удовольствие, но по магазинам все-таки прошлась, потом вдруг увидела рекламный щит возле кинотеатра и отправилась в кино, так что дома появилась уже ближе к вечеру. Вошла, громко крикнула «Мишка» и, убедившись, что его нет, заглянула в кухню, приготовила ужин, пустила воду в ванную и вскоре лежала в мыльной пене с бокалом пепси в руках.

– В такой жизни что-то есть, – заметила я со вздохом и тут услышала настойчивый звонок в дверь. Звонок меня озадачил. Гостей я не ждала, но звонили так упорно, что я решила: может, Мишка ключи потерял и теперь в собственную квартиру попасть не может?

Накинув халат, я прошлепала к двери, на ходу ворча:

– Иду, иду. Незачем так трезвонить. – «Точно, Мишка», – решила я и посмотрела в дверной глазок, но перед дверью стоял отнюдь не Мишка, а Юрий Павлович, хозяин заведения, где трудилась сестрица. Выглядел он крайне озадаченным.

Если честно, встречаться мне с ним совершенно не хотелось, я начала удаляться на цыпочках от двери, пусть целый вечер звонит в свое удовольствие, но в последний момент все же передумала и открыла дверь.

– Здравствуй, радость моя, – плотоядно ухмыльнулся он и шмыгнул в квартиру.

– Здравствуйте, – ответила я и поправилась: – Здравствуй. В чем дело?

– А это я у тебя хотел спросить, – еще шире и еще противнее улыбнулся он.

– В каком смысле?

– В буквальном…

Я уже пожалела, что не послушалась внутреннего голоса и открыла дверь. Тут я вспомнила, что стою без очков и даже без косметики, и этот тип… вот черт. Подводить Катьку мне не хотелось, с другой стороны, какая теперь разница… Надо было сразу сказать, лишь только дверь открыла, что Катьки нет, а я ее сестра.

– Может, ты пригласишь меня в свою уютную гостиную? – проворковал он.

– Проходи, – пожала я плечами. – Правда, я сейчас занята и…

– Душ принимала? – закивал Юрий Павлович. – Вижу, вижу. Без косметики ты выглядишь очень миленько… Помолодела… прямо не узнать.

– Да, – промямлила я.

Мы уже вошли в гостиную, Юрий Павлович сразу же устроился в кресле, а я зажгла настольную лампу. В комнате к этому времени уже стемнело, а включать верхний свет я поостереглась: не может ведь человек, находясь в трех шагах от другого человека, не заметить, что тот… Я опять разозлилась: на кой черт не сказала сразу…

– А где же Катерина? – улыбаясь во весь рот, спросил Юрий Павлович. Челюсть у меня отвалилась с тихим щелчком, и я вроде бы выпучила глаза, но быстро с собой справилась: выходит, наши хитрости никого не обманули… Что ж, тем лучше.

– Катерина? – выжав улыбку, переспросила я. – Не знаю.

– Серьезно? И не догадываешься?

– Ну… возможно, она где-то с мужем отмечает его возвращение.

– Михаил вернулся? – нахмурился Юрий Павлович.

– Да. Сегодня.

– И Катька его видела?

– А почему вас это удивляет? Он ей муж, в конце концов.

– Они развелись.

– Милые бранятся, только тешатся.

– Это я и без тебя знаю. – Он посидел немного, пожевал губами и вдруг заявил: – Не мог я ошибиться. Зачем-то вам этот спектакль понадобился. Думала, я такой дурак? А я не дурак, я возьми да и проверь… – Он вскочил и навис надо мной, опершись рукой о спинку кресла, на котором я сидела. Физиономия его при этом была совершенно безумной.

– Слушайте, – забеспокоилась я. – Зачем так волноваться…

– А я знаю зачем, – брызжа слюной, продолжил он, не реагируя на мою просьбу. – Старичка-то тю-тю, а? С Мишкой она развелась, он ей не даст ни копейки, да и с квартиры погонит…

– Ничего подобного, – встряла я. – Они любят друг друга…

– Кому ты это лепишь, дурочка? А может, ты и вправду ничего не знаешь? Только я за версту вижу, все вижу… и этот прохвост, весь в долгах…

– Как вы себя чувствуете? – вконец перепугалась я. – Может, воды принести?

– Ах ты дрянь, – совершенно обезумел он. – Дурака из меня делаешь?

«Чего ж тут делать? – испуганно подумала я. – Дурак и есть, к тому же буйный…» Словно в подтверждение моих слов, Юрий Павлович рванул меня за ворот халата, тот неожиданно распахнулся, а я завизжала.

– Ты мне все скажешь, – взревел он и накинулся на меня, я пнула его ногой, он взвыл и замахнулся, а я, решив, что колотушек с меня хватит, вскочила, схватила настольную лампу и огрела ею Юрия Павловича по голове.

Он свел глаза у переносицы и рухнул на ковер, а я отскочила в сторону, все еще держа в руках эту проклятущую лампу, которой я совершенно не причинила никакого вреда, даже лампочка продолжала гореть, а вот лоб Юрия Павловича приобрел устрашающий вид, он был залит кровью, и зрелище это произвело на меня такое впечатление, что я, постояв немного с выпученными глазами, рухнула по соседству с Юрием Павловичем, а лампочка, должно быть, все-таки разбилась, потому что, когда я вновь открыла глаза, было темно.

Мне очень хотелось верить, что кровавое побоище мне привиделось и на самом деле не было никакого Юрия Павловича, настольной лампы и прочих ужасов, но, придя в себя, я сразу поняла, что лежу вовсе не в своей постели, а на полу, причем в крайне неудобной позе. Я протянула руку и нащупала что-то мягкое, резко села, вглядываясь в темноту. Так и есть, рядом кто-то лежит, а кто может лежать, как не Юрий Павлович, которого я огрела по голове.