Без лица и имени Бадин Андрей

— Мою жену и дочь взяли в заложники, и мне пришлось это сделать. — Гриша опустил голову и отвернулся к окну. Семенов увидел, как по щеке его друга заскользила крупная слезинка. — Они, гады, знают все, что у нас тут творится. Мы все под колпаком, все.

— Кто они?

— Не знаю кто, сволочи, вот кто.

— Ладно, как же быть с диском?

— У тебя ведь копия есть.

— Уже нет. Кто-то вскрыл мой кабинет, затем сейф и украл диск.

— Я тебе говорил, сволочи.

— Я до них доберусь, — Семенов заиграл желваками на скулах.

— Не говори никому об этом.

— О пропаже диска я уже доложил Берестову.

— Зря. Про то, что я тебе сказал, не говори, умоляю. — Терещенко вскинул на полковника взгляд, полный слез, и схватил его за руку. — Прошу…

— Ладно, не скажу, но ты объясни, как все произошло.

— А как это бывает, позвонили по моему личному сотовому и предложили обменять жену и ребенка на диск. Я связался с женой, и она мне сообщила, что едет в микроавтобусе с какими-то людьми в масках. Один наставил на нее пистолет и повторил предложение. Я согласился, взял диск и вынес им. Мы встретились на соседней с Петровкой улице, и я его отдал. Через полчаса они отпустили моих родных.

— Где их взяли?

— В нашем микрорайоне, у магазина.

— Когда это произошло?

— Через час после того, как ты от меня ушел со вторым диском.

— Б…быстро работают и нагло! Сначала угробили семью Урусбаева, потом на нас покушались, после тебя развели, затем труп киллера подбросили, далее броневик грабанули и, наконец, диск у меня сперли. Это организация, Гриша, тайная организация и имя ей — мафия.

— Теперь у тебя на этого Фархада ничего нет?

— Есть, Гриша, есть. Ты, я и Лариса Бобкова видели эту запись, и мы все свидетели.

— Нас могут убить, как Урусбаева?

Услышав это, Семенов замолчал и хмуро посмотрел на Терещенко.

— А черт его знает, что у них на уме. Может быть, и могут.

Григорий вытер лицо носовым платком и высморкался:

— Умирать не хочется.

— А кому хочется? — покачал головой Семенов.

— Я тебя прошу, Петя, пойми меня правильно, не говори никому о том, что диска нет. Если ты доложишь, то…

— Что? — Семенов пристально взглянул на друга.

— Нет, ты меня неправильно понял, я суда не боюсь и смерти не боюсь, но они могут убить дочь, жену, мать, кого угодно. Они предупредили, чтобы я молчал, а то…

— Почему ты не сообщил руководству, в ФСБ наконец, почему просто так взял и отдал диск?!

— Я испугался, очень испугался за родных.

— Да…

— Тебе легко судить, а когда такое говорят, сердце в груди останавливается. И потом, где гарантия, что у них и в ФСБ нет своих людей? Если бы они узнали, что я сообщил о захвате, то сразу убили бы моих.

— Возможно, ты прав и поступил как надо.

— Не знаю, я все время мучаюсь, знаешь как тошно, ведь я предатель.

— Ладно, не кляни себя, ведь ты не ради денег, ты спасал жизнь родных, никто от этого не застрахован. Ты отдал в архив пустой дивиди?

— Да, а что мне оставалось делать.

— Поэтому Федоров и приказал отдать в Управление по борьбе с наркотиками только бак с героином. Ему приказали из министерства, а он спустил приказ подчиненным. Там, наверху, уже знали, что у нас диск липовый. Так что Гриша, возможно, ты поступил так, как и надо было, — Петрович тяжело вздохнул и пошел к лестнице, а Григорий поплелся за ним.

Через десять минут Семенов вернул диск в архив и пошел к себе в кабинет. Он попал в щекотливую ситуацию и не знал, как поступить. Ему нужен был тайм-аут, чтобы посидеть и подумать. Своими действиями Терещенко подставил не только себя, но и его — Семенова. Теперь он вынужден был по старой дружбе прикрывать его от наказания начальства. А наказание могло быть, ох, каким суровым, вплоть до трибунала.

Петрович пришел к себе в кабинет, закрыл дверь на ключ, уселся в любимое кресло, принял удобную позу, расслабился и надолго задумался.

«Гриша мой друг, и если я сообщу Берестову о том, что он отдал диск похитителям его семьи, то он пойдет под суд. Его выгонят из органов и посадят. Но если я не сообщу об этом факте, то стану соучастником преступления. В первом случае я предам друга, а во втором — нарушу закон. Что страшнее?» — Семенов встал и пошел по кабинету.

«Если все, что сказал Гриша, правда, то значит, обо всех проводимых нами следственных и розыскных мероприятиях знают наши враги. Они захватили семью Терещенко в заложники и заполучили диск Урусбаева. Похитили копию диска из моего сейфа, совершили нападение на конвой с героином и отбили его. В итоге они выполнили работу за киллера, расстрелявшего семью археолога. А раз убийца облажался, то стал не нужен, и его убрали, а труп нам подбросили. Теперь вопрос: кто за всем этим стоит? Кто? То, что это дело рук наркодельца Фархада — это ясно как день, но он ведь не сам у меня из сейфа диск спер. Это сделал кто-то из сотрудников МУРа. Тот, кто работает на Фархада. Кто этот подонок, предатель в погонах, кто враг номер два, творящий такие дела в уголовном розыске?» — За размышлениями Петр Петрович не заметил, как прошел час. На столе зазвонил телефон, и ему пришлось вернуться в реальность, взять трубку и поднести к уху:

— Да?

— Петя, что у тебя, — услышал он суровый голос Берестова.

— Ничего особенного, все нормально, — попытался увести разговор в сторону полковник.

— Диск нашел? — спросил генерал.

— Да, нашел…

— На нем есть интересующая тебя информация?

Этим вопросом начальник МУРа поставил Семенова в тупик.

«Если скажу, что диск пуст, то подставлю Терещенко, а если скажу, что на диске есть запись, — то себя. Если Коля приказал Самгину проверить диск и тот на нем ничего не обнаружил, то моя ложь окажется роковой. А если Самгин не проверял диск, то обман может пройти сейчас, но всплывет потом, когда диск в конце концов проверят».

— Коля, — осторожно начал Петрович, — я не хочу говорить на эту тему по телефону, давай позже.

— Ладно, как скажешь, — генерал смирился, но сразу добавил: — Когда зайдешь?

— Скоро, — Семенов тянул время, потому что абсолютно не знал, как поступить.

— Я жду тебя, — Берестов положил трубку.

— Черт подери, — тихо выругался Семенов, когда закончил разговор. Он некоторое время сидел насупившись, а потом встал и вышел из кабинета.

Полковник быстро шел по коридору в направлении технической лаборатории, шел с твердым намерением убедить Терещенко пойти к Берестову и все ему объяснить. Этим он хотел отвести от себя и от него удар правосудия. Но в лаборатории сказали, что Григория Кузьмича нет.

— Полчаса назад ему позвонили по сотовому, и он ехал. Сказал, домой — там что-то случилось, — поведала секретарша и этим очень обеспокоила Семенова. Он вынул телефон, позвонил Грише на мобильный, но тот не ответил. Полковник попрощался и вышел из технического отдела.

Когда вернулся в кабинет, то увидел в приемной Ларису Бобкову, Стаса Белова и Илью Рогова. Они выполнили поручения и теперь желали доложить о проделанной работе.

— Все нормально? — спросила Лариса шефа, а тот кивнул в ответ и поймал себя на мысли, что на лице у него застыла мина крайней озабоченности. Поэтому она и спросила.

— Что у вас?

— С донесением, — сказал Илья.

— Заходите.

Все вслед за шефом они прошли в кабинет и уселись на расставленные вокруг стола стулья. Полковник как всегда устроился в своем кресле.

— Ну, начинай, Лариса Юрьевна, — попросил он и приготовился слушать.

— Я была в больнице и сняла показания с троих сотрудников охранного отдела МУРа, сопровождавших бак с героином в отдел по борьбе с наркотиками. Состояние парней средней тяжести, видимых травм нет, но они толком не помнят, как все произошло.

— Контузия? — спросил Семенов.

— Частичная амнезия — потеря памяти. Лечащий врач сказал, что это пройдет, но когда…

— Ты запротоколировала его показания?

— Да, взяла копии историй болезни, диагноз и так далее. Их показания, как вы и просили, записала на камеру. Она положила на стол видеокассету.

— Посмотрим, — Петрович взял в пальцы маленькую кассетку от камеры мини-диви и положил на свою красную папку.

— Теперь ты, — он кивнул Белову.

— Вот экспертизы исследований обломков машин, постадавших в последнем теракте. — Стас положил на стол папку с заключениями экспертов. — Это по броневику, это по сгоревшему джипу.

— Что по «БМВ»? — обратился к Рогову полковник.

— Ничего, я просмотрел все сводки преступлений с участием машин марки «БМВ», но такого номера не обнаружил. И описания не сходятся.

— Так, хреново дело, — Семенов сложил донесения в красную папку с намерением заняться их изучением, но зазвонил телефон, и он поднял трубку:

— Да?

— Это Берестов, — сурово проговорил генерал, — убит Терещенко.

— Что? — выкрикнул в трубку Семенов и вскочил со своего места, — как, когда это произошло, где?

— Полчаса назад, на Чернышевского, расстрелян в машине. Он куда-то ехал, на светофоре рядом с ним встал мотоциклист с седоком, и они расстреляли его из автоматов. Мотоциклист скрылся, объявлен план «Сирена», но пока никого не нашли. Сожженный мотоцикл найден в квартале от места убийства. Петя, дуй туда и расследуй дело. Оно твое.

— Нет, Коля, сначала поговорим, — Семенов устало опустился в кресло. — Выходи во двор на угол здания, и там я тебе кое-что сообщу.

— К чему такое, давай у меня в кабинете.

— Нет, выходи, потом поймешь.

— Ладно, пошли людей на Чернышевского. Там люди из отделения все перекрыли.

Семенов положил трубку и обвел тяжелым взглядом всех присутствующих.

— Убит Гриша Терещенко, расстрелян в машине. Его вызвали телефонным звонком, он куда-то поехал на своей «десятке» и… Езжайте на улицу Чернышевского и начинайте расследование. Я скоро туда приеду. — Семенов встал, вынул из подмышечной кобуры пистолет, проверил обойму, вновь вставил ее в рукоятку, а оружие запихнул обратно в кобуру. Подчиненные встали и пошли к двери.

— Лариса, задержись, — попросил шеф, и девушка осталась.

Когда дверь захлопнулась, Семенов приблизил губы к ее уху, будто хотел поцеловать в щеку, и прошептал:

— Ларочка, Гришу убили потому, что он видел диск с записью убийства Рустама Фарахдом. Мы с тобой тоже его видели и поэтому мы в опасности. Бери отпуск и вали куда-нибудь подальше. Семью забери, но никому не говори, куда едешь. Лучше под чужой фамилией в санаторий, в деревню к друзьям, куда угодно, но подальше отсюда. Если надо помочь с деньгами — я дам.

Лариса обескураженно посмотрела на шефа и вдруг заплакала. Положила голову Петровичу на плечо и обняла за шею.

— Ты чего? — удивился полковник. Такой реакции он от девушки не ожидал.

— Сегодня за мной какой-то тип ходил до госпиталя и обратно. Я слежку заметила и ушла от него… Оторвалась.

— Ты думаешь, это был киллер?

— Теперь я знаю, что да. Меня хотели убить, как Гришу. У меня до сих пор на спине его взгляд. Я пришла на остановку и стала ждать автобуса, а он встал рядом. Народу много было, стояли два милиционера в форме, и поэтому он не решился… Когда автобус подошел, я подождала, когда все сядут, бросилась к закрывающимся дверям и протиснулась в салон. Он ринулся за мной, но не успел. Вы бы видели его взбешенный взгляд. Ужас. Я вышла на следующей остановке и кинулась в метро. Успокоилась только в управлении. Думала, маньяк какой-то. Хотела вам рассказать после совещания, но не успела. — Лариса немного успокоилась, достала носовой платок и протерла глаза и щеки. Высморкалась и отошла от полковника.

— Сделай так, как я сказал. Это приказ. Я тебя отпускаю. Свяжемся по сотовому, когда все кончится. Сейчас иди на улицу и отправляйся на Чернышевского в служебной машине, но у метро выйди и езжай домой. Контролируй «хвост». Из метро позвони и скажи своим, чтобы встретили тебя. Договорись о встрече где-то в метро, если вокруг будет много народу — киллер не нападет. Оружие возьми с собой. Давай, девочка, рви когти, так надо. — Семенов первый раз в жизни проявил фамильярность с подчиненной и автоматически, без задней мысли, хлопнул ее по попке. Но Лариса даже не заметила его неуклюжего знака вниманья. Она смахнула со щеки последнюю слезинку, пригладила волосы, оправила юбку и пошла к двери. Шеф двинулся за ней.

Через три минуты они спустились во двор, но пошли в разные стороны. Бобкова — к машине, а Семенов — к углу здания, где его уже поджидал генерал Берестов.

— Что так долго? — Николай Николаевич развел руками. — Надо ехать, там все городское начальство собралось, будут косо смотреть.

— Не будут, — Семенов поздоровался с другом за руку. — За моей сотрудницей Ларой Бобковой только что следили. Она ездила в больницу снимать показания с конвоиров и заметила, как какой-то тип ее «топчет». Она оторвалась от слежки, а это точно была слежка. Она проверила.

— Ну и дела, — генерал только руками развел. — Что творится?

— Сейчас объясню. Я тебе докладывал, что у меня из сейфа похитили диск? Так вот. Как только этот злополучный диск попал в лабораторию к Грише Терещенко, за ним сразу началась охота. Бандиты взяли в заложники жену и ребенка Гриши, позвонили ему и предложили обменять их на диск. Он не раздумывая взял его, вышел из проходной МУРа и отдал преступникам. Его семью отпустили.

— Ни хера себе, — выругался генерал. — Когда это произошло?

— Вчера днем, а сегодня у меня из сейфа похитили копию диска. Гриша отдал в архив пустой дивиди и просил меня никому об этом не говорить, так как он страшно испугался.

— Поэтому ты мне по телефону ничего не сказал?

— Не знал, как поступить. Он ведь не продал его, а обменял на своих родственников.

— Его прикрыл…

— Да. Он мне сказал, что мы в опасности, так как видели записанный на диске фильм. Некий Фархад убивает Рустама.

— И ты даже не знаешь, кто эти люди?

— Да, потому что этот Фархад очень заботится о своей неприкосновенности и предпринимает усилия для того, чтобы остаться в тени.

— Это понятно, но кто он?

— Не знаю.

— Что думаешь делать?

— Я приказал Бобковой уехать из города вместе с семьей, но сказал я это только тебе. Если с ней что-то случится, ты первый попадешь под мое подозрение. — Семенов говорил твердо, безапелляционно, не взирая на чин. Он не подозревал генерала, но был уверен, что крот зарылся в высшем эшелоне милицейской власти в МУРе.

Берестову этот тон был не по душе, но он давно знал Семенова и понимал, что тот без причины так говорить не будет.

— Ты сам что намерен делать?

— Я предпринял меры безопасности, — Семенов хлопнул себя по боку, где в подмышечной кобуре покоился его именной «макаров».

— Если хочешь, тоже уезжай, отпускаю, — сказал генерал.

— Нет, я должен довести дело до конца и разоблачить этого Фархада и его пособников. Иначе Гриша погиб зря…

— Так, ну и дела творятся в датском королевстве! — Берестов вынул сотовый, набрал номер и стал ждать. Через несколько секунд ему ответили, и он сказал:

— Борис Андреевич, это Берестов, вы можете приехать на улицу Чернышевского? Там убили полковника МУРа. Да, я уверен, что это убийство связано с нашим делом. — Генерал спрятал трубку и посмотрел на полковника. — Тебе сейчас придется кое с кем поговорить.

— Служба собственной безопасности? — насторожился Семенов.

— Нет.

— Комитетчики?

— С ними, они тебе кое-что расскажут. Мне не рассказали, а тебе расскажут, ты ведь для них личность авторитетная.

— Опять дело генерала Корнилова и Сергея Матвеева?

— Нет, на этот раз дело Фархада.

Глава 10

Петр Петрович и Николай Николаевич сели в служебную черную «Волгу» генерала и помчались под голубым маяком к кинотеатру «Новороссийск», туда, где был расстрелян Гриша Терещенко. Ехали не более десяти минут, потому что им повезло и они не попали в одну из каждодневных московских пробок. Если бы застряли, то могли потратить и час на преодоление столь небольшого расстояния.

Как только приехали и вышли из машины, то сразу направились к ярким желтым, развевающимся на теплом летнем ветру лентам, огораживающим изрешеченный пулями автомобиль. Когда приблизились, то увидели пулевые отверстия в стеклах, в водительской двери и в сидящем за рулем человеке.

Две пули попали Григорию в череп и еще одна в левый глаз. Он вытек на щеку, оставив после себя пустую черную от запекшейся крови склеру. В правой руке он держал пистолет, а в левой сжимал рукоятку стеклоподъемника водительской двери.

— Патрон в патроннике, — Семенов услышал за спиной грустный голос криминалиста Андрея Дементьева. — Наверное, заметил киллеров с автоматами, вынул из подмышечной кобуры пистолет, передернул затвор, снял с предохранителя, но выстрелить не успел. Эти гады его опередили.

— Он точно не стрелял? — спросил Петрович.

— Нет.

— Сколько пуль выпустили по нему?

— Двадцать две, и восемь из них попали в Гришу. Стрельбу вели беспорядочную, автомат дергался в руках, и поэтому мы нашли пули даже в заднем сиденье. — Дементьев сжал зубы, заиграл желваками на скулах и отошел в сторону. Семенов понял, что тому не по себе — он болезненно переживает гибель Григория. Да и самому Петровичу было невмоготу смотреть на уже остывший труп своего друга.

С Гришей он проработал в МУРе бок о бок двадцать долгих опасных и не простых лет. Если бы не волевое усилие, не чувство ответственности за порученное дело и в конце концов не пресловутая привычка, то Семенов, наверное, ушел бы в подъезд соседнего дома или в подворотню и разревелся бы. Но он сдержался и не дал волю эмоциям.

Он часто, почти каждый день, видел смерть незнакомых ему людей и разучился соболезновать им так, как это делают другие, не занятые столь циничной работой мужчины. Но Петрович был профессионалом, и поэтому он стиснул зубы и начал осматривать салон машины и труп.

Он проработал до тех пор, пока к нему не подбежал молоденький лейтенант из оцепления и не передал, что его вызывает генерал Берестов.

Семенов вылез из салона и направился к группе милицейских чиновников, расположившихся рядом с черными иномарками с голубыми маяками на крышах. Пока шел, внимательно рассматривал окружавших Берестова товарищей в форме и в штатском и отметил, что не знает только двоих из них. Эти двое и были теми самыми комитетчиками, с которыми его грозился познакомить начальник МУРа.

— Это Петр Петрович Семенов, — сказал Берестов, когда он, Петрович, и двое в штатском уединились в служебной «Волге».

— Борис Андреевич Романов, — кивнул моложавый мужчина в светлом костюме и крепко пожал протянутую руку Семенова.

— Анатолий Сергеевич Платов, — вторил ему коренастый атлет и сжал кисть полковника так, что Петрович с трудом выдержал рукопожатие. Тот, видимо, упорно тренировал пальцы, чтобы его захват стал железным. Но не это сейчас волновало полковника, он ждал от новых знакомых помощи в раскрытии этого преступления.

— Начальник убойного отдела Московского уголовного розыска. Полковник, — добавил Петрович и вопросительно взглянул на собеседников. Но те называть свои должности не спешили. Они переглянулись, посмотрели на Берестова и только потом дополнили.

— Заместитель начальника контрразведки Федеральной службы безопасности России. Полковник, — отчеканил Романов и еле заметно улыбнулся.

— Заместитель руководителя российского отделения Интерпола. Полковник ФСБ, — завершил представление Платов.

— Чем обязан? — спросил Семенов и обвел хмурым взглядом всю компанию.

— Вы видели диск с записью убийства Фархадом Рустама? — начал Романов.

— Да, видел, и Гриша Терещенко его видел и за это поплатился жизнью.

— Вы искали досье Фархада, но не нашли?

— Да.

— Досье Рустама показал вам начальник Московского управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков Лаврентьев, и вы изучили его, но ничего интересного не обнаружили?

— Да, я даже давал запрос в ФСБ, то вы нам тоже ответили отказом. Мол, у вас на Фархада ничего нет.

— У нас и вправду нет, а у них есть, — Романов кивнул на Платова. — Вы ведь в Интерпол не обращались?

— Пока не обращался, но хотел…

— Мы вас опередили и сами вышли с вами на связь, — пояснил Платов. — Дело в том, что у нас есть досье на того самого Фархада, которого вы ищете, и мы готовы предоставить его вам для открытия уголовного дела против него.

— По статье умышленное убийство? — спросил Семенов.

— Да. За нее больше дадут, — улыбнулся Романов.

— Фархад — темная личность, гражданин двух государств — России и Таджикистана и на чьей территории сейчас находится, неизвестно. Он успешно избегает наказания уже много лет, но только сейчас следствие получило доказательства его виновности в совершении убийства.

— Получило и потеряло, — Петрович покачал головой. — Диск похищен и копия тоже, как и героин. Эти гады что хотят, то и творят.

— Да, после убийства Рустама, основного конкурента Фархада на рынке наркотиков, тот зарвался, возомнил себя богом и начал беспредельничать. Заказывает убийства там, где мог бы решить конфликт мирно.

— Чувствует безнаказанность и поэтому борзеет. — Семенов немного нервничал и стал выдавать слова из блатного лексикона — фени. — Кто-то в высших эшелонах милицейской власти его здорово «крышует».

— Его «крышу» надо определить и ликвидировать как можно быстрее. — Добавил комитетчик. — Назревает крупный передел сфер влияния на рынке наркотиков в России, и связано это с появлением в их бизнесе новых действующих лиц.

— Молодые набирающие силу группировки? — спросил Петрович.

— Да, они не считаются ни с авторитетом Фархада, ни с законами государства, ни с воровскими законами. Они жестоко расправляются со слабыми и понемногу примериваются к сильным мира сего. Это знает и Фархад и побаивается их. Хотя беспощадно уничтожает тех, кто переходит ему дорогу. Среди наркодельцов это было всегда. Но в наше время противоречия обострились и, мы думаем, вооруженный конфликт неизбежен.

— Между кем и кем? — спросил Петрович.

— Между Фархадом, ныне контролирующим восемьдесят процентов рынка наркотиков в России и Таджикистане, и «сорняками». Так их называют в их среде.

— Кто эти люди?

— Объединившиеся в большую группировку мелкие торговцы героином и кокаином. Они хотят свергнуть короля Фархада и поделить рынок. Их не устраивают те мизерные, по сравнению с его доходами, крохи, получаемые ими от двадцати процентов наркотического пирога. — Романов вынул из кармана пачку, вытянул из нее сигарету и прикурил от зажигалки. Выпустил кольцо дыма в полуоткрытое окно.

— Мы бы хотели продолжить беседу на эту тему, но не здесь, а в нашем офисе, — продолжил Платов, — готовы вы сейчас поехать с нами и просмотреть кое-какие документы?

— Досье Фархада? — спросил Семенов.

— Да.

— Я готов, но ответьте мне на один вопрос. Почему вы даете информацию мне, а не Управлению по борьбе с незаконным оборотом наркотиков? Ведь это их прямая работа?

— Мы некогда сотрудничали с ними, но потом перестали им доверять, потому что пару раз произошла утечка информации и сорвалась операция по выемке большой партии героина. Он попал на рынок. Мы не смогли доказать, что утечка произошла из их ведомства, но подозрения появились. Поэтому мы с ними формально сотрудничаем, но на деле не даем им ту информацию, которую имеем. Арестовываем партии сами.

— В их ведомстве крот?

— Скорее всего так оно и есть. Мы вам покажем документы, косвенно подтверждающие нашу гипотезу, но прямых улик нет. Поэтому мы решили временно переориентировать вас на расследование дела Фархада и Урусбаева. Я думаю, в вашем случае мы добьемся большего успеха, чем если бы сотрудничали с управлением по наркотикам.

— Понятно. — Петрович взглянул на Берестова, а тот хлопнул ладонями по коленям и с доброжелательной улыбкой завершил разговор:

— Ну, вот и договорились, господа хорошие, пора и честь знать. Прошу в свои машины.

Полковники заулыбались, попрощались за руку с начальником МУРа и вышли из его служебной «Волги». Прошли к черной, как воронье крыло, «Ауди-8» и залезли в салон. Петрович устроился на заднем сиденье рядом с Платовым, а Романов сел спереди и приказал водителю трогать. Иномарка рванулась с места, выехала на Садовое кольцо и, стремительно увеличивая скорость, помчалась к Колхозной площади.

От быстрого старта у Семенова дух захватило. Его вжало в кресло, и он испытал неимоверный восторг от лихой езды. Но это наслаждение длилось недолго, так как Петр Петрович заметил в зеркальце заднего вида преследующую их темно-синюю автомашину «БМВ» седьмой модели.

— Темно-синяя, — с ужасом проговорил он.

— Что такое? — спросил Платов и взглянул на Петровича.

— Нас преследует темно-синяя «бэшка». Точно такую же видели на улице во время нападения на броневик с героином. Она контролировала нападение и уехала вслед за увезшим героин джипом.

— Откуда у вас такая информация? — встревоженно спросил Романов.

— Из проверенного источника.

Платов взял трубку с торпеды машины, быстро набрал номер и стал ждать. А тем временем «БМВ» стала обгонять машины на дороге и стремительно приближаться.

— Машина бронированная? — забеспокоился Петрович.

— Нет, — угрюмо ответил фээсбэшник и обернулся, чтобы посмотреть на преследователей. В этот миг водитель «Ауди» резко затормозил, так как наперерез ей из подворотни выскочила вторая «БМВ» седьмой модели, но уже белого цвета. Скорость у «Ауди» была высокая, и тормоза не справились. Колеса завизжали по асфальту, и тяжелый лимузин занесло. Он со всего маху врезался носом в борт белоснежного даймлера, снес ему передок, пролетел мимо него и врезался в стоящий на остановке рейсовый автобус.

Семенов уперся руками в спинки стоящих впереди кресел, вжал голову в плечи и весь напрягся. Удар получился сильным, жестким, но не настолько разрушительным, чтобы лишить пассажиров лимузина жизни. Капот и моторный отсек «Ауди» деформировались, ветровое стекло растрескалось и вылетело на капот. Водитель, генералы и полковник закричали, но, несмотря на многочисленные удары головами и плечами о кресла, борта и потолок, сознания не потеряли.

Наконец грохот и лязг деформирующегося металла стихли и воцарилась гробовая тишина. Но продолжалась она недолго. Рядом завизжали шины тормозящей темно-синей «БМВ». Ее дверцы распахнулись, и на улицу выскочили парни в черных масках и с автоматами в руках. Направили стволы с глушителями на пассажиров «Ауди» и незамедлительно открыли ураганный огонь.

— Ложись! — гаркнул Семенов, первым отворил дверцу и выскочил на улицу. А над его головой задребезжали разлетающиеся стекла и пули забили в крылья и стекла лимузина. Романов попытался открыть переднюю дверь, но ее заклинило от удара, и он не смог выбраться. Первая же очередь разнесла ему голову, и кровь вперемешку с мозгами разбрызгалась по всему салону. Изрешеченный двумя короткими автоматными очередями водитель машины мгновенно погиб, а вот Платова ранили в спину и ногу, и он ползком сумел выбраться на улицу. Упал на асфальт рядом с Семеновым и захрипел:

— Засветились. Гады нас вычислили…

— Что? — гаркнул ему в ухо полковник, но ответа не услышал.

Один из нападавших обежал «аудюшку» и выпустил в интерполовца полрожка. Потом он перевел ствол на Семенова и хладнокровно нажал на курок. Петрович зажмурился и приготовился к смерти, но выстрела не услышал, так как у нападавшего кончились патроны. Он профессиональным движением выдернул сдвоенный магазин, перевернул его и воткнул противоположным концом. Автоматные магазины у него были перевязаны липкой лентой, и ему не составило труда поменять их местами.

Но этих трех секунд Семенову хватило на то, чтобы вскочить, врезать меняющему рожки киллеру кулаком в челюсть и рвануть в ближайшую подворотню. Парень в маске упал и выронил автомат, но быстро вскочил, подобрал его, вставил рожок и со злости дал очередь вслед улепетывающему полковнику. Но, к счастью, не попал.

А Семенов забыл про именной Макаров, болтающийся у него в подмышечной кобуре и больно бьющий по ребрам во время бега. Он от страха забыл про все и быстрее ветра несся по захолустным дворам подальше от ужасного места.

Но на полковников напали профессионалы, и они не намерены были оставлять в живых важного свидетеля. Они, недолго думая, кинулись в погоню. Водитель исковерканной белой «БМВ» мигом пересел в темно-синюю сестренку, и она умчалась с места трагедии. Трое бойцов в масках увязались следом за Петровичем и, будучи сильными тренированными молодыми людьми, стали постепенно его настигать.

Семенов несся по дворам, изредка поглядывал назад и лихорадочно соображал, что делать. За ним неслись трое убийц в масках и с укороченными автоматами в руках и отступать и выдыхаться они не собирались. Изредка, когда удавалось поймать Петровича в просвет между деревьями, они выпускали по нему короткие очереди, но, к счастью, не попадали. Выстрелов слышно не было, так как на «калашах» были навернуты глушители, а вот пули свистящим роем неслись мимо бедного полковника.

За две минуты преследования убийцы приблизились к Семенову на несколько метров, но догнать его пока не могли. Полковник был тренирован, силен, ему как никогда хотелось жить, и он бежал что было силы. Преследователи, видимо, решили взять его измором и особенно события не форсировали. Они загоняли милиционера, как охотничьи псы загоняют затравленного волка — методично сокращая расстояние и готовясь к своему победному смертельному броску.

Уцелевшей «БМВ» нигде не было видно, но то, что она где-то рядом, Петрович чувствовал нутром. Он был уверен, что преследователи поддерживают связь с сидящими в иномарке подельниками, и те корректируют их передвижение. Именно поэтому он старался бежать в глубине дворов и не появлялся на магистралях. Он опасался, что там его может ждать та самая злосчастная темно-синяя «БМВ».

И как всегда полковник был прав. Бойцы комментировали свою погоню, и слушающий их водитель «бэшки» мчался параллельно их маршруту по одной из улиц. А Семенов несся по дворам и выбегать на шоссе не намеревался. Этим он отсрочивал свою кончину и отчаянно боролся за свою жизнь.

Но вот из-за надвигающейся усталости его бег замедлился, и расстояние между им и преследователями стало заметно сокращаться. Они тоже устали и тоже бежали медленнее, но все же немного быстрее его. Парни были молодые и сильные, а он пожилой и не такой, как они, тренированный.

И тогда Семенов решился на отчаянный шаг. Он понял, что убегать от них дольше не сможет, и решил забаррикадироваться в одном из подъездов близстоящих домов. Выбрал подъезд с железной дверью, и к тому же распахнутой, подбежал к ней, влетел внутрь и захлопнул ее.

Страницы: «« « 23456789 » ... »»