Судьба тигра Хоук Коллин
– Отчасти. Я догадался, что амулет продлевает жизнь, вскоре после того, как разыскал второй фрагмент. Обычно я выгляжу лет на пятьдесят, но могу по собственному желанию изменять свой облик и выбирать себе тот возраст, который более полезен для поставленной цели.
– Я знаю, что амулет не позволяет мистеру Кадаму стареть, но он, в отличие от вас, не умеет выглядеть моложе своего возраста, – заметила я, стараясь не отходить далеко от темы амулета.
– У вашего Кадама всего один фрагмент. К тому же его предки никогда не владели амулетом, – процедил Локеш.
– Разве это имеет значение?
– Чем больше фрагментов, тем больше сила, – пояснил он. – Потомки людей, носивших амулеты, живут очень долго, даже если сами никогда не владели сокровищем.
«Нужно во что бы то ни стало разузнать обо всем этом побольше! Похоже, это единственный способ решить нашу задачу».
– Да, мистер Кадам упоминал, что его дети и внуки жили дольше, чем обычные люди. Но почему тогда Рен и Кишан прожили так долго, хотя не носили частиц амулета?
– Потому, что амулет проклял их. Бросив мне вызов, они столетиями мучились в зверином обличье!
«Ага, значит, проклятие! – Я прикусила губу, пытаясь вспомнить все, что мы узнали в ходе наших странствий. – Что же все-таки защищает Рена и Кишана? Амулет или что-то другое? Мне нужно это знать!»
– Я правильно понимаю, что вы до сих пор храните привязанность к этим хищникам, дорогая?
– О нет! Но меня беспокоит то, что они могут вернуться и отнять ваши фрагменты амулета, – солгала я, изобразив на лице крайнюю озабоченность.
– Не паникуйте, радость моя. Если они вернутся, мы сплетем для них клетку из ваших волшебных нитей, – усмехнулся Локеш. – Кроме того, я знаю о могуществе амулета гораздо больше, чем ваши мальчишки.
Я изобразила застенчивую улыбку и с трудом пробормотала непослушными губами:
– Могу я спросить, как вам удалось разыскать фрагменты амулета, мой… господин? Простите, если я опережаю события, называя вас так, но ведь вы были императором, а значит, я должна обращаться к вам в соответствии с этикетом.
Несколько секунд Локеш с улыбкой разглядывал меня, а потом произнес:
– Много лет я провел в странствиях, расспрашивая монахов, ученых и царственных особ, собирая по крупицам сведения о великой битве, в которой объединились враждующие царства Азии. В то же время я занялся изучением черной магии и колдовства. Я разыскивал людей, считавшихся темными чародеями. Я прилежно учился всему, чему они готовы были меня научить, и силой вытягивал из них то, что они предпочитали скрыть. Многие пути заводили в тупик, многие нити обрывались. Но постепенно, одну за другой, я разыскал все пять частей амулета. Рен и Кишан оказались последними фрагментами моей головоломки. Даже сейчас у меня кровь вскипает при мысли о том, что они ускользают от меня так долго!
– Почему же вы не убили их в самом начале? – невинно поинтересовалась я.
Локеш сел.
– Хороший вопрос. Если ответить на него кратко, то скажем так: я хотел растянуть удовольствие. Когда я впервые узнал о семействе раджи Раджарама, Дирену было пять лет, а Кишану – четыре. Их родители – сам раджа и его жена, царица Дэчень, – никогда не носили амулеты на людях. Кроме того, они окружили себя и своих сыновей возмутительно преданной стражей, которая не позволила бы никому тайно проникнуть во дворец и подобраться к семейству поближе. Несколько месяцев я следил за семьей Раджарама и собирал все сведения о ней.
Именно тогда я впервые оценил Дэчень. Она принимала участие во всех правительственных делах. Она была умна, прекрасна собой и обладала восхитительным сочетанием силы и нежности. Нужно было быть полным глупцом, чтобы не увидеть: сыновья такой матери со временем станут великими правителями. Чуть позже я с удивлением понял, что желаю завладеть не только амулетами, но и самой Дэчень, чтобы обзавестись собственными сильными сыновьями!
Притворившись богатым купцом, я появился в царстве Бхирнам, граничившем с царством Раджарама, и создал себе такую репутацию, что очень скоро стал советником царя, а после этого, традиционным путем интриг, предательств, лжи и обмана, сумел возглавить царскую армию. Я грабил казну, выжимал деньги из народа и делал все, чтобы ослабить государство. А помимо этого я посылал своих лазутчиков в земли Раджарама.
Как-то раз один купец предложил мне свою дочь в качестве взятки за выгодное соглашение. Она была прелестна: высокая, стройная и совсем юная. А еще у нее были сказочные фиалковые глаза…
– Это была мать Джесубай!
Локеш кивнул.
– Через какое-то время она сообщила мне, что беременна, и я обрадовался. Я мечтал о сильном наследнике, похожем на Дирена, только с фиалковыми глазами. Я баловал и нежил свою подругу…
Я подавила дрожь отвращения, пробравшую меня при мысли о том, что он вкладывал в эти слова.
– …я взял ее в жены почти сразу после того, как узнал о ее беременности. В ту ночь, когда она родила Джесубай, я взял ребенка на руки. Глаза у малышки и в самом деле были фиолетовые, но через несколько секунд я понял, что держу на руках девочку. Я положил ребенка в колыбель. Я был в бешенстве. Я хотел сына, а получил никчемную девчонку! И кто после этого посмеет упрекнуть меня за то, что я без тени жалости задушил свою жену?
Я сглотнула, думая о бедной девушке, чью судьбу мне, вероятно, предстояло разделить.
– Как звали вашу жену? – тихо спросила я.
– Джувакши. – Локеш поцокал языком. – Ну-ну. Вижу, о чем вы думаете. Дорогая, это случилось несколько сотен лет назад. Даю слово, что с тех пор я пересмотрел свое отношение к женщинам… по крайней мере, отчасти. Учтите, что вы представляете для меня куда большую ценность, чем бедняжка Джувакши, и к тому же я тогда совершенно не умел сдерживать свой гнев. Если наш с вами первенец окажется девочкой, мы просто избавимся от нее и попробуем еще разок.
Я задержала дыхание, пытаясь превратить гримасу ужаса в улыбку.
– Да, конечно. Я нисколько об этом не беспокоюсь, – выдавила я. Заметив огонек, вспыхнувший в глазах Локеша, я нервно откашлялась и продолжила: – Значит, потом вы решили использовать Джесубай, чтобы с ее помощью проникнуть в царство Раджарама?
– Вы чрезвычайно умны, дорогая, – осклабился Локеш, продолжая бесцеремонно разглядывать меня. – Джесубай с ранних лет научилась подчиняться мне беспрекословно. Она выросла красавицей, вся в мать. Когда ей исполнилось шестнадцать, я наконец прикончил старого раджу и занял его трон. Затем я предпринял несколько военных походов на царство Раджарама и попытался взять его дворец, но все безуспешно. Войско у Раджарама было сильнее моего, я не мог с ним тягаться. Тогда я обратился к языку дипломатии и вступил в переговоры с отцом Рена и Кишана. Так я добился права входа во дворец Раджарама, однако всякий раз, как я появлялся там, один из принцев отсутствовал.
Джесубай рассказала мне, что видела амулет на шее младшего сына Раджарама. Чтобы застать обоих принцев во дворце, я затеял переговоры о женитьбе Джесубай на Дирене, но на самом деле я предполагал выдать мою послушную крошку за того из братьев, кого она сможет успешнее обвести вокруг пальца. После этого я рассчитывал без лишней спешки прикончить второго брата вместе с его отцом и забрать себе Дэчень и амулеты. Приручить Дирена моя маленькая Джесубай так и не сумела, но его брат Кишан не устоял перед ее прекрасными глазками.
Я вспомнила, как Кишан рассказывал мне о Джесубай. Неужели эта девушка была настолько расчетливой и бессердечной? Нет, пожалуй, не стоит судить ее слишком строго. Что бы она ни чувствовала и что бы ни делала, она в любом случае не заслуживала такой жизни.
– Значит, на самом деле вы не хотели убивать Рена, когда превратили его с Кишаном в тигров? – спросила я, пытаясь понять, в чем же все-таки состояла суть проклятия.
– Нет. Я хотел всего лишь использовать его. Держать на цепи, мучить. Медленно довести до смерти. Я собирался управлять им при помощи магии крови. Я купил медальон у одного жреца черной магии и успешно опробовал его на нескольких жертвах. Все они становились моими покорными слугами, готовыми исполнить любое приказание.
Но на Дирена и Кишана магия не подействовала. Видимо, частицы амулета, которые они носили, каким-то образом отразили чары, но не полностью, и в результате принцы превратились в тигров. Как видите, это не я навлек на ваших друзей проклятие тигра. Теперь-то я понимаю, что следовало убить Дирена сразу же, как только он попал ко мне в руки, но в тот момент казалось, что я одержал полную победу. К сожалению, это было не так.
Локеш взял мою руку, широким жестом поднес к своим губам и грубо поцеловал: видимо, так он представлял себе ласку. Но тотчас же черные глаза колдуна зловеще вспыхнули, он впился взглядом в мое лицо и произнес слова, от которых у меня кровь застыла в жилах.
– Время пришло, кошечка моя. Итак, готовы ли вы добровольно предаться мне в обмен на сохранение жизни тигров?
Глава 3
Вынужденный брак
Я судорожно сглотнула. Честно говоря, я планировала «добровольно предаться» только тому, кого полюблю всем сердцем и кто будет любить меня. Совсем недавно у меня был роскошный выбор между Реном и Кишаном. Да, я выбрала Кишана, но теперь это было совершенно неважно. Потому что сейчас у меня вообще не оставалось выбора. Если я откажусь от участия в планах Локеша, мы все умрем.
Понимая, что ничего не попишешь, я выдавила улыбку и ответила:
– Да, я решила принять ваше предложение. У зрелых мужчин есть определенные преимущества. Не говоря о том, что ваше могущество весьма… захватывает. – Запаниковав, но изо всех сил пытаясь скрыть это, я робко добавила: – Только… с одним условием.
Глаза Локеша нетерпеливо сверкнули.
– Что за условие?
Я запнулась, лихорадочно соображая, как бы отбить у него охоту связываться со мной, и ответ пришел сам собой.
– Мои родители погибли, когда я была маленькой, и с тех пор я жила одна, – жалобно сказала я. – Мне бы не хотелось, чтобы моему сыну выпала такая же участь.
– Этому не бывать. – Локеш снова поднес мою руку к губам и бесцеремонно чмокнул. – Я намереваюсь лично посвятить своего сына во все тонкости колдовского могущества, а вы, в свою очередь, поделитесь с ним своими силами. Даю слово, я буду очень общительным отцом!
– Я нисколько в этом не сомневаюсь, – заверила я. – Меня волнует совсем другое… Я хочу, чтобы наш сын носил ваше имя. Я не желаю давать жизнь незаконнорожденному. В свое время вы достаточно настрадались от такого положения, и я не могу допустить, чтобы подобные унижения терпел и наш сын. Поэтому я хочу, чтобы вы… чтобы вы… – я снова сглотнула, не веря, что произнесу эти слова, – … чтобы вы женились на мне.
Локеш отпрянул от меня, вытаращив глаза.
– Вы хотите стать моей женой?
– Надеюсь, вы не рассчитывали, что меня устроит роль наложницы? С матерью Джесубай вы вступили в законный брак. Я хочу того же самого. Я хочу, чтобы наш с вами союз был не только стратегическим, но и традиционным. Проще говоря – законным. Можете сделать это под любым именем, каким пожелаете, но я хочу стать вашей женой прежде, чем мы с вами… приступим к зачатию ребенка. – Я опустила глаза, взяла Локеша за руку и слегка сжала ее.
Несколько секунд он обдумывал мои слова, потом объявил:
– Вы проявили завидную мудрость, предложив такое условие. Теперь я понимаю, что вы действительно думаете о нашем сыне и о том, какое место он займет в этом мире. Что ж, я исполню ваше пожелание. Я возьму вас в жены, а в качестве свадебного подарка даже не стану покушаться на ваше целомудрие до брака. Вы удовлетворены?
– О да. Спасибо… мой супруг.
Локеш одарил меня улыбкой кота, загнавшего в угол мышку.
– В таком случае я предоставлю вам право самостоятельно позаботиться о выборе свадебного наряда, а я займусь церемонией и банкетом. Мой слуга зайдет за вами и проводит на свадебное пиршество. Разумеется, я бы с удовольствием сделал это сам, но у меня слишком много дел, а я не настолько доверяю своей очаровательной невесте, чтобы дать ей свободу действий. Надеюсь, вы меня понимаете?
– Конечно, – ответила я, радуясь тому, что выторговала еще двадцать четыре часа на обдумывание плана спасения.
Целуя меня на прощание, Локеш давил и тянул, кусал и мял, словно я была куском глины, из которого он мог лепить все, что пожелает. Когда он наконец оторвался от меня, я, превозмогая боль, выдавила стыдливую улыбку.
Локеш грубо потрепал меня по плечу и сказал:
– Что ж, до завтра, когда вы станете моей женой. Хорошенько выспитесь, радость моя. Вам понадобятся силы.
– Спокойной ночи, – машинально ответила я и вернулась к свободе своей пустой темницы.
Той ночью я почти не спала. Лежа с закрытыми глазами, я молилась, чтобы Рен или Кишан, мистер Кадам или даже сама Дурга пришли ко мне на помощь. Мое время стремительно истекало.
В те краткие мгновения, когда я проваливалась в сон, мне снилось, будто я сижу в постели, держа на руках прелестного младенца. Это было то самое видение, которое открылось Кишану в Роще сновидений. Малыш спал, а я все гадала, какие же у него глазки – цвета синего смеющегося моря или сверкающей под солнцем золотой пустыни.
Я пригладила темные волосы малыша, поцеловала в нежный лобик. Вот маленькие пальчики вцепились в мою руку, ребенок зашевелился. Наконец он зевнул и открыл глазки – и я отшатнулась в ужасе. Глаза моего сына были угольно-черными. Черты его безмятежного детского личика стали медленно меняться, губы изогнулись в жестокой гримасе, и бессердечный детский голос произнес: «Здравствуй, мамочка».
Я проснулась с воплем. Быстро придя в себя, я перевернулась на другой бок, взбила подушку под щекой. Если я не могу надеяться на спасение, значит, моей целью станет смерть – моя или Локеша. Я не позволю ему дотронуться до меня, не говоря уже о том, чтобы зачать от него ребенка! Локеш был смертельно опасным хищником, а если хищник решил тебя съесть, то выбор у тебя невелик: бежать, спрятаться или убить его первой. Мне ничего не оставалось, кроме как сражаться за свою жизнь.
Но как я смогу убить своего похитителя? Из оружия у меня остались только Шарф и Жемчужное ожерелье. Следовательно, можно было попробовать задушить Локеша или утопить его в ванне. Честно говоря, оба плана были так себе. Но я не имела никакой возможности ни заполучить свой лук со стрелами, ни воспользоваться огненной силой.
Я вертелась и ворочалась, перебирая самые разные варианты, пока вдруг не услышала какой-то шум за окном. В предутренних сумерках я прошлепала к окну, оглядела пустынный заснеженный пейзаж и вдруг услышала шорох ткани на подоконнике. На моем Шарфе сами собой стали вышиваться слова:
Келси?
Ты здесь?
Это Кишан.
«Кишан! Он здесь! Возможно, мне все равно придется убить Локеша, но теперь хотя бы не нужно будет делать это в одиночку! Интересно, а Рен и мистер Кадам тоже здесь?»
Если бы не всевидящий взгляд Локеша, я бы непременно пустилась в пляс от радости. Но вместо этого я попросила Шарф вышить ответ и прижала ткань к стеклу.
Со мной все в порядке.
Локеш женится на мне завтра вечером.
Здесь повсюду камеры наблюдения и охрана.
Я подавила рыдание, когда ткань снова зашевелилась, подчиняясь приказу Кишана. Торопливо перевернув Шарф, я прочитала:
Тяни время, как можно дольше.
У нас есть план.
Мы тебя спасем.
Я прижала ладони к стеклу и закивала. Сверля взглядом оконное стекло, я целую вечность смотрела в сторону леса, ожидая, не мелькнет ли там что-нибудь белое или черное.
На следующее утро я вскочила с постели как ужаленная и бросилась в душ. Я была измотана до предела. До сих пор я держала свои чувства в железной узде, но мысль о том, что заточение вот-вот подойдет к концу, захватила меня до такой степени, что я уже не могла справиться с эмоциями.
Я тревожилась за Рена и Кишана, которым предстояла схватка с Локешем. Я спрашивала себя, как смогу сидеть взаперти, пока они будут сражаться и, может быть, погибать. Я думала о том, что будет, если они потерпят поражение, а мне придется выйти замуж за чудовище.
Повизгивая под обжигающим душем, я втайне надеялась, что пар, затуманивший зеркало, ослепит и скрытые камеры. Совершенно обессиленная, я постепенно сползала вниз, пока не уселась на дно душевой кабинки. Горячая вода хлестала по моему онемевшему телу.
«Сегодня я, может быть, умру».
С этой мрачной мыслью я стала готовиться к свадьбе.
Полдня я сушила и расчесывала волосы. Долгие часы, проведенные на солнце, бесконечные походы по джунглям и плавание в океане сделали свое дело: мои каштановые волосы выгорели и приобрели золотистый оттенок. «Маме это понравилось бы», – подумала я. Вот только что бы сказала мама по поводу моей предстоящей свадьбы? Это явно была не та церемония, о которой можно мечтать!
Я попросила Шарф сделать мне свадебное платье, как у древней китайской принцессы. До самой последней минуты я старалась не думать о нем, но в конце концов пришлось открыть дверцу шкафа. Забывшись, я невольно ахнула при виде алого шелкового платья, как две капли воды похожего на брачный наряд невесты, на свадьбе которой мы были вместе с Ли.
Платье оказалось очень сложным, что дало мне прекрасную возможность потратить лишних двадцать минут на одевание. Плотная шелковая ткань была сплошь расшита бисером и золотой нитью, крупный цветок лотоса украшал золотую блузу с пышными оборками. Мои руки прятались в роскошных широких рукавах с шелковыми подрукавниками, свисавшими на целый фут ниже кончиков пальцев, а на тончайшей накидке, надетой поверх блузы, Шарф вышил восхитительного золотого феникса.
Длинный золотой шарф обхватывал мою спину, ниспадая до самого пола. Я надела алые шелковые туфельки, расшитые золотыми цветами, и закрепила на голове pice de resistance[1]– невероятный шиньон, разукрашенный золотыми цветами, листьями, сложными косами, бусинками и вплетенными в пряди драгоценностями.
Я повернулась к зеркалу. В этом платье я походила на экзотическую птицу, на феникса из сказки. Подобно этой прекрасной птице, я была красива и полна жизни, но при этом несла на себе печать смерти, ведь очень скоро мне предстояло сгореть дотла.
Я сунула Шарф под один из длинных рукавов, спрятав его до поры. Попрыскав цветочными духами за ушами и на запястья, я села и стала ждать своего жениха.
Посланный Локешем слуга явился намного раньше, чем мне хотелось бы. Когда он увидел мой наряд, лицо у него перекосилось от изумления. Быстро втянув голову в плечи, он постарался отойти от меня подальше.
«Он что, боится меня? Вот бы и Локеш почувствовал то же самое!»
Слуга отвел меня в помещение, похожее на маленькую библиотеку, а перед тем как уйти, вручил мне письмо и деревянную шкатулку. Затем клацнул замок, и наступила тишина.
Я шумно перевела дух, всей душой надеясь, что Рен и Кишан приведут свой план в действие еще до начала церемонии. Закрыв глаза, я загадала, чтобы мы все остались живы. Затем я села и развернула записку, в которой Локеш ставил меня в известность о том, что перед церемонией бракосочетания мы с ним отужинаем вдвоем. Развязав белую ленточку, я открыла шкатулку с подарком от моего будущего мужа.
В кольце сиял самый крупный бриллиант из всех, что я когда-либо видела. Круглый, многогранный, розовый. С каждой стороны к нему крепилось еще два крохотных розовых бриллиантика. Возможно, у меня чересчур разыгралось воображение, но пять закрепок, удерживавших бриллиант в оправе, до отвращения напоминали толстые пальцы. Я представила себе пальцы Локеша – хищные, сильные, из которых нет спасения. Не успела я надеть кольцо, как дверь распахнулась.
– Ага, вы уже здесь, моя дорогая! Ну-с, как вам мой подарок?
– Он прелестен. – Я ухитрилась выдавить улыбку.
Что-то вспыхнуло в глубине его черных глаз. Он резко шагнул ко мне. Я стояла, гордо выпрямившись, но внутри у меня все сжалось. Локеш схватил меня за подбородок и тихо прошептал со своей змеиной улыбочкой:
– О, с каким удовольствием я сегодня ночью разорву ваше прелестное платье в клочья! Надеюсь, Келси, у вас хватит мужества сделать эту ночь нескучной. Я не потерплю разочарования.
Я отдернула подбородок и посмотрела ему в глаза.
– Поверьте, этой ночью все мои силы будут посвящены только вам, мой супруг.
Жадн осклабившись, Локеш схватил меня за руку и повел в бальную залу, сверкавшую светом сотен свечей и наполненную ароматами десятков букетов из белых цветов. Наверное, не будь это моя собственная свадьба, я смогла бы лучше оценить убранство.
Мы сели за небольшой уютный столик. На лице у меня застыла вымученная улыбка, но руки под многослойными длинными рукавами были судорожно стиснуты в кулаки.
Локеш хлопнул в ладоши, и по его знаку начался традиционный китайский брачный пир из десяти блюд, похожий на тот, который устроили в честь свадьбы двоюродной сестры Ли. Нам подали суп из акульих плавников, фаршированную дыню, двух целых лобстеров под чесночным соусом, говядину в пяти специях, голубей с лапшой, румяного молочного поросенка с жареным рисом, быстро обжаренные креветки с молодым горошком, утку по-пекински, рыбу с имбирем и зеленым луком, а также китайские розовые колобки с лотосовой пастой.
Я, как могла, растягивала ужин, разливаясь соловьем о символическом значении каждого блюда, но Локеш хранил грозное молчание. Казалось, он утратил интерес ко всему на свете, кроме меня. Его черные глаза следили за каждым моим движением, и я чувствовала себя кроликом под взглядом ястреба.
В какой-то момент ледяной холод коснулся моей лодыжки, скрытой под юбками. Медленно, лениво этот жгучий холод пополз вверх по голой ноге, погладил бедро. Трудно было сказать, что использовал Локеш на этот раз – силу воды, воздуха или сочетание обеих стихий, однако я сумела смолчать и через силу продолжила пробовать угощения.
Рен и Кишан явно не торопились спасать меня. «Если они не поспешат, я стану миссис Локеш Шу, или как там его?» Мне было так одиноко! Мрачная безысходность наваливалась все сильнее и вскоре затопила меня целиком. Я почувствовала себя тяжелым камнем, брошенным в грязную стоячую воду. Нет, не так я представляла себе свое будущее!
Вместо того чтобы пойти к алтарю навстречу мужчине, который будет смотреть на меня с любовью и нежностью, я отправлюсь прямиком в лапы негодяя, который скорее выкрутит мне руку, чем бережно возьмет ее в свою. Вместо мистера Кадама, который гордо поведет меня через зал, ласково успокоит и передаст мужчине, которого считает своим сыном, со мной будет только мое одиночество. Вместо клятв и нежных любовных обетов я услышу издевательскую ложь, приправленную черной злобой. А когда все закончится, я буду вся в грязи, с головы до ног.
Блюда уже унесли, больше тянуть время было невозможно. Локеш взял меня за руку.
– Вы готовы, дорогая? – спросил он и, не дожидаясь ответа, позвал мирового судью.
Мне хотелось вырваться и броситься наутек, но я твердо оперлась на руку Локеша и улыбнулась.
– Разумеется.
– Можно начинать? – спросил мягкий, бархатный голос.
Я ахнула и обернулась. Синие глаза мирового судьи полыхнули гневом. Его мантия развевалась, как парус, когда он широким шагом вышел на середину комнаты. Рен!В этот миг я подумала, что никогда в жизни не видела ничего прекраснее.
Взметнулось оружие. Со свистом закружилась чакра, копья вылетели из трезубца и устремились в грудь Локешу, но он с легкостью отстранил их.
Схватив меня за руку, колдун злобно расхохотался.
– Привет, Дирен! Я вижу, ты получил мое приглашение.
– Ты возьмешь ее в жены только через мой труп! – пригрозил Рен.
– Как скажешь, – пожал плечами Локеш.
Он щелкнул пальцами – и Рен окаменел.
Локеш нервно обшарил взглядом озаренный свечами зал, ища черного тигра.
«Где же Кишан? Нужно немедленно разморозить Рена! Думай, Келси, думай!»
Решив, что другого выхода нет, я положилась на чудо, обняла Локеша за талию и спросила:
– Вы убили Рена?
– Нет, дорогая. Он еще жив.
– Вот и славно, – промурлыкала я. Исполнившись решимости как следует сыграть свою роль, я повернулась к Рену, смерила его презрительным взглядом и протянула: – Я очень недовольна тем, что ты сумел сюда пробраться. Но раз уж это случилось, будь гостем на моей свадьбе!
Локеш улыбнулся и приказал слугам привести настоящего судью. Синие глаза Рена впились в мое лицо.
– Ах, миленький, какая же я невежливая! Совсем забыла, что гость должен поцеловать новобрачную! – насмешливо прощебетала я и, вместо того чтобы поцеловать принца, явившегося меня спасать, до крови укусила его за губу. «Ах, прости, прости!» – подумала я, жалея, что Рен не может прочитать мои мысли… а потом наотмашь ударила его по прекрасному лицу.
Зрачки Рена изумленно расширились, и я поняла, что сердце у него сейчас болит гораздо сильнее, чем щека. Вытащив из рукава Шарф, я промокнула им окровавленную губу Рена и, презрительно поцокав языком, под веселый хохот Локеша небрежно засунула скомканную ткань ему за воротник.
Я задержалась перед Реном ровно настолько, чтобы увидеть, как его глаза снова просияли. Тогда я снова обернулась к Локешу и задумчиво сказала:
– Как вы полагаете, ему отсюда будет хорошо видно? Мне кажется, его все-таки лучше чуть-чуть передвинуть, вы не возражаете? Я хочу, чтобы он хорошенько видел мужчину, которого я предпочла ему!
Локеш игриво ущипнул меня за щеку, больно выкрутив кожу.
– Да вы просто очаровательная маленькая плутовка! – восхищенно воскликнул он, с удовольствием наблюдая, как я с помощью Шарфа прикручиваю Рену руки к груди.
Убедившись, что Рен крепко связан, Локеш разморозил его. Я увидела, как мышцы Рена напряглись под узлами Шарфа. Едва заметно покачав головой, я украдкой покрутила пальцами возле своей юбки. Рен понял мои знаки, перестал вырываться, расслабился и послушно подошел к самодельному алтарю.
Когда Локеш взметнул руки, приготовившись снова заморозить его, я остановила его.
– Ах, в этом нет необходимости, любовь моя.
Я щелкнула пальцами, и Шарф стал быстро-быстро обвиваться вокруг ног Рена, пока не превратил его в спеленатую мумию.
– Вы поработали на славу, кошечка моя, – сказал Локеш, – но я, пожалуй, все-таки заморожу ему язык, хотя бы на время. Не хочу, чтобы он испортил нашу свадебную церемонию.
– Мудрое решение! Так когда же мы приступим? Вы нашли мирового судью?
Локеш хлопнул в ладоши, но на этот раз ни судья, ни слуги не явились по его приказу. Тогда он крикнул, потом еще раз, затем в бешенстве позвонил в колокольчик. Единственным ответом были огромные языки пламени, вырвавшиеся из каждой свечи в комнате.
Тогда Локеш взметнул в воздух руки, пытаясь задуть огонь ветром, но от этого пламя только сильнее разгорелось. Сердито ворча, он снова взмахнул рукой и залил свечи водой, а Рен смотрел на все это и улыбался.
Чувствуя, что здесь дело нечисто, чародей схватил меня за руку и с криком «За мной!» поволок по коридору, чтобы выйти через кухню.
Я молча приказала Шарфу освободить Рена и вышить для него мое послание.
А Локеш тем временем безуспешно пытался открыть кухонную дверь. Он выстрелил в нее молнией, но синее пламя лишь оставляло подпалины на дереве. Тогда Локеш в бешенстве сорвал дверь с петель.
Я украдкой отошла на несколько шажков в сторону, пока Локеш, не веря своим глазам, разглядывал гигантский шоколадный торт, занимавший всю комнату от пола до потолка. Я самодовольно ухмыльнулась и пояснила:
– Разве девушка не может полакомиться шоколадом на собственной свадьбе?
После этого я шепотом произнесла всего одно слово. В следующую секунду торт взорвался и на Локеша обрушилось цунами кипящего шоколадного соуса. Колдун завопил и обернулся ко мне, но тут из боковой двери выскочил Кишан. Мертвый стражник мешком свалился к его ногам.
– Кишан! – закричала я, страшно радуясь тому, что могу кричать в голос.
Подмигнув мне, Кишан вскинул ладонь и выпустил в Локеша целую серию светящихся шаров, которые стали рваться с громким треском, как фейерверки. Колдун зарычал от боли, закрыв руками глаза, Кишан пульнул ему в грудь молниями из обеих рук.
Не успела я заключить Кишана в крепчайшие тигриные объятия, как в коридор выбежал Рен, держа в руках мой лук со стрелами и Золотой плод. Не останавливаясь, он на бегу разрядил в Локеша свой трезубец-дротикомет, превратив колдуна в подобие утыканного иглами дикобраза, а потом попросил Шарф крепко спеленать его с ног до головы.
Шарф ожил в руках Рена и заструился бесконечным полотнищем крепкого льна. Моток за мотком он начал туго оплетать колдуна между дротиками. Локеш взвыл от боли и стал выкрикивать какие-то страшные ругательства на хинди и китайском. Шарф крепко скрутил ему ноги, обвился вокруг шеи, потом перекинулся через карниз и вздернул спеленатое тело колдуна к потолку. Локеш забился и завертелся, и я поспешно отвернулась, чтобы не смотреть.
Но Локеш каким-то чудом сумел высвободить руки, и тут-то я сполна почувствовала на себе его страшную силу. Невидимые когти стали царапать меня, рвать кожу. Громко застонав, я обхватила себя руками и стала оседать, задыхаясь от боли. Рен бросился ко мне и подхватил на руки, прежде чем я упала.
– Я с тобой, йадала, – нежно прошептал он.
Кишан еще раз выстрелил в Локеша, и боль начала утихать.
Невероятно, но чародей был все еще жив, хотя корчился в агонии. Кишан поджег ткань, которой он был спеленат, я услышала нечеловеческий вопль и почувствовала смрад горящей плоти. Потом громко зашипела вода – Локеш погасил пламя. Было очевидно, что простым огнем нам с чародеем не справиться.
Рен поднял Золотой плод – и тут же пропитанные водой пелены Локеша покрылись маслом. Кишан снова поджег их, и тело Локеша стало бешено извиваться.
Немного придя в себя, я дернула Рена за рубашку:
– Идем!
Я не могла больше ни секунды выносить это зрелище.
Вытолкав принцев в коридор, я захлопнула дверь и засунула в дверную ручку кочергу, понадеявшись, что Локеш либо сгорит, либо удавится в петле, а еще – и то и другое сразу. Весь дом уже шатался – похоже, черная магия колдуна вызвала землетрясение.
Пора было уносить ноги. Я попросила Шарф соорудить мне под свадебным платьем какую-нибудь более практичную одежду, братья подхватили меня под руки, и мы во весь дух помчались по лестницам и лабиринтам коридоров. Стены были покрыты черными отметинами взрывов, под ногами хрустели вырванные из гнезд и разбитые камеры наблюдения. По пути нам пришлось перепрыгнуть через десятки распростертых на полу тел. На бегу я сорвала с пальца бриллиантовое кольцо Локеша и по частям сбросила с себя свадебное платье.
Наконец мы добежали до распахнутого окна с аккуратно срезанными прутьями. Кишан выпрыгнул наружу и приземлился в кусты, росшие в дюжине футов внизу. Рен перенес меня через подоконник и передал на руки Кишану, после чего присоединился к нам. Меня разрывало от желания без умолку говорить, кричать или скакать от радости, но когда мы добрались до мотоциклов, сердце у меня колотилось в горле. Я совсем выдохлась.
Но я была свободна!
Не тратя ни секунды, Рен только быстро пожал мне руку. Он усадил меня на свой мотоцикл, моторы взревели, и мы трое понеслись сквозь ночь, как пылающие кометы, оставляя за собой клочья рваного алого шелка.
Глава 4
Воссоединение
Мы ехали несколько часов без остановки. Ледяной декабрьский ветер трепал мои волосы, и я теснее прижалась к Рену, а он каким-то чудом сумел снять на ходу свою кожаную куртку и передать мне. Я радостно натянула куртку и крепко-крепко обняла Рена в знак благодарности.
Я до сих пор не имела ни малейшего представления о том, где мы находимся, но, судя по дорожным знакам, это явно была не Индия. Принцы остановились только на исходе ночи, всего за пару часов до рассвета. Я устало сползла с мотоцикла. Рен и Кишан спрятали свои машины в кустах, и мы наконец-то смогли как следует отпраздновать воссоединение.
– Я боялся, что больше никогда тебя не увижу, – нежно проговорил Кишан, прижимая меня к своей груди и гладя по спине. – Как ты? Локеш тебя не обижал?
Я покачала головой.
– Совсем чуть-чуть. Поставил пару синяков и несколько раз поцеловал, но большую часть времени он мною не интересовался. Мне даже не удалось увидеть его пыточную камеру.
Как же хорошо было в объятиях Кишана! Безопасно. Спокойно. Впервые за долгое время я полностью расслабилась. Я снова была со своими тиграми. Я вернулась домой.
– Вот и хорошо, – пробурчал Кишан, прижимая меня к себе так, словно больше никогда не собирался отпускать.
Когда он наконец разжал руки, ко мне подошел Рен. Лицо его было непроницаемо. Он ничего не сказал, но я готова была поклясться, что он прочитал мои мысли. Вот он робко дотронулся до моей щеки, и глаза у меня тут же наполнились слезами. Не успела я вымолвить ни слова, как Рен сгреб меня в объятия. Только очутившись в этой безопасной гавани, вновь почувствовав тепло сильного тела Рена и нашу связь, не нуждающуюся в словах, я смогла расслабиться по-настоящему, и ужасающее эмоциональное напряжение последних дней выплеснулось наружу в бурном потоке слез.
Кишан отвел глаза и стал сооружать палатку, а я стояла и рыдала в объятиях Рена. Все мое тело судорожно сотрясалось. Я комкала в кулаках рубашку на спине Рена, а он что-то тихо шептал и гладил меня по голове. В какой-то момент я почувствовала, что больше не могу стоять. Тогда Рен взял меня на руки и отнес в палатку.
Он сел и прижал меня к груди, а Кишан приготовил мне чай. Я затрясла головой, мне было не до чая, но Рен заставил меня выпить. Когда я допила, он что-то шепотом сказал Кишану, и тот мгновенно превратился в черного тигра и растянулся на подушках. Я легла рядом и стала поглаживать черный мех моего принца, которому до сих пор приходилось шесть часов в сутки носить тигриную шкуру.
– Попробуй уснуть, прийятама, – сказал Рен, нежно накрывая мою щеку своей ладонью. Затем он превратился в белого тигра и лег с другой стороны от меня.
Какое-то время в палатке слышалось только мое судорожное всхлипывание и убаюкивающее мурлыканье Рена. Наконец я все-таки уснула, вцепившись в нежную шерсть на шее Рена.
Я проспала очень долго, хотя сквозь сон слышала, что братья проснулись и стараются меня не будить. Они негромко переговаривались на хинди, и прекрасные, музыкальные звуки их языка убаюкивали меня, снова погружая в сон.
Когда я наконец проснулась, солнце стояло уже высоко. Ночь была холодной, но теперь воздух прогрелся примерно до пятидесяти градусов по Фаренгейту, примерно как в начале лета в моем родном Орегоне. Я села, поморщилась и убрала с лица волосы.
В палатку просунулось улыбающееся лицо Кишана.
– Ага, я так и думал, что ты встала!
– У нас есть время хотя бы для того, чтобы обтереться губкой? – спросила я.
– Если эта процедура предполагает мое участие, то выделю для тебя время!
Я вздохнула, потянулась и криво улыбнулась в ответ.
– Я скучала по твоим шуточкам. Кстати, а где мы находимся?
– В Узбекистане.
– Мне это ни о чем не…
– Это в Средней Азии. Примерно в тысяче миль от дома.
– Ух ты! Далековато для мотопробега… – Я помолчала, потом спросила: – Кишан, как ты думаешь… он умер?
– Не знаю. Локеш живучий.
– Я надеюсь, что на этот раз не настолько!
Кишан задумчиво поглядел на меня.
– Я тоже на это надеюсь, Келлс.
Я взяла его за руку. Пусть мое сердце до сих пор стремилось к Рену, но я сделала свой выбор. Я выбрала Кишана. «Подушка есть подушка, будь она круглая или квадратная», – сказала себе я, с нежностью вспомнив Пхета.
– Кишан. Спасибо, что спас меня.