Язык жестов Идлис Юлия

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Перерождение

ничего не страшно
по сравнению с тем, что действительно невозможно
когда небеса не держат господней лонжи
просыпаться вниз, в переломанное овражье
придорожного какого-нибудь запорожья

там осматриваться
не надеясь на перелетную скорую помощь
привыкать и вживаться, как чип под чужую кожу
ждать, что вот-вот потонешь в кровавых сгустках
отторжения родины
разложения костной ткани

таня танечка
первоклассница трясогузка
думала ли, что окажешься всюду должной
привокзальным лепетом плацкартного бокового
медсестричкина счастья
мимолетным его минетом

этим летом
на потрескавшемся асфальте
крашеная блондинка с перекошенным
провожает
люди в черном
закрывает трещину босоножкой
крематорий, очередь, полшестого

отчего Тебе
никогда ничего не страшно
из того, что нам невозможно?

«Бог говорит через твое ребро…»

Бог говорит через твое ребро:
мол, посмотри, оно совсем твое
и ходит, и молчит, и пьет ночами чай
смотри и примечай
как долгий вздох его дрожит в твоей груди
и грудь гудит, как колокол глядит
все время вниз, но силится наверх
но не поднимет век

твое ребро в куске твоей страны
как в янтаре, со стороны метро
идет-колышется, как ветерком по ржи
смотри его всю жизнь
и говори: мое – и может быть
оно послушает и не покинет грудь
и зарастет дыра, в которую сквозняк
свой выдувает знак

и бог, который в дырочку свистит,
увидит кость – и дрогнет о кости
и остановится на полпути судьба
не срежет сквозь тебя.

Пока ты спишь

Пока ты спишь, научиться ничего не бояться.
Не наклоняться за упавшей монеткой,
шелестеть в кармане двадцаткой,
играть закладкой
в библиотечном потном томике Ильина,
отзываться только на ласковые имена.

Пока заснуть не получится, научиться
не слишком часто болеть, ничего не значить,
не читать душераздирающие романы,
расшивать карманы
дорогого бархатного пиджака,
просыпаться поздно, держаться в своих руках.

Пока ты спишь, никогда никуда не деться.
Раздеваться молча и жить такой неодетой,
нагреваться быстро, и становиться телом,
ничего не делать.
Быть спящей девочкой – налегке такой,
и на стуке сердца у тебя засыпать щекой

«как море не спешит, соленое насквозь…»

как море не спешит, соленое насквозь,
и волнами подряд выходится на сушу
и ты его мотив, та соляная кость
которую как дудку слуша

и что же будет нам, нашедшимся друг дру
из каменной пыли и дымки над домами,
когда заходит солнце в водяную грудь
на чьей-то вытянутой длани

и что ему окрест, кому держать весло
и лодку воевать, и гальку как конфетку,
и чтобы между дел нежданно повезло
цветочную навыкат ветку,

а морю невдомек, ему плывет ловец
по темечку на юг и смотрит воровато
как медлен между волн заходит человек
и нет ему возврата

«как уходит год, как стекает с календаря…»

как уходит год, как стекает с календаря
неприметным дождичком четвергового января
янтарем озирая комнаты по дворам
и прощения
проще бы
говоря

все, чего не хотелось, прибавилось, как жилось
на пол в комнате натекло седины с волос
на стекло наступала родина как срослось
поперек ее
вкривь
и вкось

не спалось тебе, закрывая глаза, а вот
перегаром дышит в окно завод
перекресток плавится, светофор его разберет
закрывая зеленый глаз
раскрывая рот

ну и где у нас уходящему имена?
простыней полощется снежная пелена
а на улице родина любится из окна
налагает руки
на язвы
и на меня

и затягивает нас в текстильщики, в люблино
расфасовывает по квартирам, кладет на дно
где у каждого кто-то обещано, что родной
остается ночью
не спать со мной
заодно

остается любовь на кончике языка
за тобой по утрам запирающая рука
половина голоса, слышная издалека
и мерцающая
наподобие
маяка

«кроме стихов…»

кроме стихов,
я еще умею не бог весть что:
перекладывать слова с места на место -
скажем, слушать, что скажет N,
а потом говорить: N сказал,
или писать еще: по мнению N…

не думаю, что N был бы счастлив,
узнав, чем мы тут занимаемся, такие,
в общем-то, ненадежные,
шаткие, как слова самого
N, которому тоже, в общем-то,
много ли надо.

если разобраться,
то N и я – просто такие буквы,
назначенные замещать его и меня,
когда мы заняты, болеем или хандрим,
когда нас нет дома,
и когда нас уже нет.

и вот что я хочу сказать,
пока мы говорим наперегонки -
N и я – перебрасываясь словами
все быстрее, все громче
и, что самое главное, со все бльшим
профессионализмом, -
я правда хочу,
чтобы у тебя ничего не болело,
и чтобы мы стали счастливы
уже буквально
вот-вот

«как за тридевять десятин земли…»

как за тридевять десятин земли
он растит нули
облагает налогами города
боевик труда

а она его не смыкая глаз
не спускаясь вниз
выполняет как рядовой – приказ
торможение – машинист

выпадает и тает снег
словно волосы на висках
и газетный шрифт словно вестник
времени – вскользь
и вскачь

от его страны остается ноль
наполняется тишиной
от снегов одних до других песков
до седых висков

и над этой бездною бог один
говорит: иди
и идет по воздуху сам вперед
как по тексту врет

и растет у нее внутри
распирает ее нутро
что ли смерть которой пришла пора
запирать за собою дверь

и она замирает забыв себя
но его любя
из последних исподних истошных сил
будто кто-то ее просил

а любовь ее спит на краю земли
где-нибудь в сомали
растирает соль щербатым пестом
и стоит на том

продает на базаре дынь
отдает басурманам дань
и никто ей не скажет сейчас «отдай»
незнакомым наречием «да отстань»
или там «остынь»
или «встань»

Стишок

да кто тебе сказал-то, что сил хватит?
лежи вон лучше в стружках, опилках, вате
все твои коленки, локти, изломы
кончились предлоги выходить из дома
ангел мой хрустальный с прошлогодней елки
личико прозрачное в голубой каемке
а внутри-то тренькает между ребер брякает
что ты там катаешь во себе украдкою?
в платьице кленовом во гробесосновом
становись оберткой ласковому слову
черепной коробкой хрупкому имени
а никто не скажет а никто не вынет

«очень больно очень больно ни понять ни просто помнить…»

очень больно очень больно ни понять ни просто помнить
умирать на каждом вдохе каждым выдохом лишаться
говорить над каждым словом голова по кругу пони
ходит ходит не ложится треугольная душа

лихорадит хороводит и сухой колючей пылью
болью склеены ресницы ни открыться ни признаться
головою кружит ветер свитер скомкали забыли
и в глазах одна пустая стылая голубизна

нас как будто растопили растолкали утром рано
чай налили прямо в сердце так горячим на живое
все со всем переменили соль наружу снег из раны
так как будто меньше больно меньше больно меньше боль

«расскажи как такое бывает какая сказка…»

Продолжить чтение

Читать бесплатно другие книги:

Рождественский подарок

О'Райли Кэйтлин

Иветт Гамильтон точно знает, какой подарок хотела бы на Рождество, – завидный брак с наследником гер...

Ожерелье для Марии. Святые женщины

Зоберн Владимир

Эта книга – о всемирно известных святых женщинах. Увлекательные рассказы о них помогут иначе взгляну...

«Дети небесного града» и другие рассказы

Зоберн Владимир

Эта особенная книга рассказывает о детстве святых: о преподобном Серафиме Саровском, блаженной Матро...

Спасибо, мама, что ты есть

Линдберг Татьяна

Мама… Самое первое, самое понятное, самое важное, самое святое, самое человечное слово. Как часто мы...

Культура филологического труда. Учебное пособие

Хроленко Александр

В пособии обсуждаются вопросы культуры филологического труда: критерии хорошей работы, технология сб...

Стражи

Бушков Александр

Герои «выплывают» из прошлого, а Петербурга – нет!.. Тунгусский метеорит упал не в том месте. Там, г...