История классической попаданки. Тяжелой поступью. Фрост Валери
— Завтра.
Анины брови подпрыгнули на лоб да там и остались.
— Быстрый какой. А назад когда?
— Не могу знать. Но, — страж сделал многозначительную паузу, — может, когда я там обустроюсь, ты приедешь ко мне?
— Хороший мой. Ты не забывай, что самолетов у вас тут не предусмотрено, а на лошадке трястись туда-обратно по неделе, выше моих сил. Давай лучше ты ко мне. Я дам тебе один из моих камешков, и ты сможешь "порталиться" сюда хоть каждый вечер. Кстати, у вас там посменная работа будет или тебя опять в ночные смены выставлять будут?
— Не могу знать, мой ангел, — произнес Кастор, преданно глядя Ане в глаза и целуя аккуратные пальчики.
Через несколько часов после разговора с Кастором, Аня пересеклась с леди Сольвейг в ее мастерской. Девушка была явно чем-то расстроена.
— Соль, у тебя что-то случилось? — Аня присела рядом и взяла кузину за руку.
Соль била мелкая дрожь, в глазах стояли слезы.
— Да что у тебя стряслось, Соль?
— Он уезжает! — слезы потекли ручьем.
Аня сидела в замешательстве, пока соленые потоки не иссякли, и Сольвейг наконец смогла говорить:
— Пэйон уезжает, — Аня выдохнула: вот кто, значит, занимает мысли Соль на самом деле. — Его пригласили в новый императорский театр.
— Соль, он тебе очень нравится?
— Очень.
— А ты ему?
— Конечно!
— Ну, да, глупый вопрос, как по-другому то может быть… Он тебе говорил, что ты ему нравишься?
— Ну, да.
— Когда?
Соль замялась.
— Так говорил или нет?
— Говорил, но давно. Но до сих пор ничего не изменилось, — затараторила сорока, — он до сих пор меня любит. Он меня даже целовал!
— Богема чертова, — пробурчала Аня себе под нос. — Ладно, Соль, не расстраивайся. Смотри, все складывается как нельзя лучше: во-первых, он уедет зарабатывать деньги, обоснуется в столице, во-вторых, ты сорвешь свою свадьбу, в-третьих, ты будешь свободна, он богат и вы сможете соединить ваши судьбы. Так что, давай, утри слезы и радуйся тому, что у тебя есть и тому, что ждет нас впереди!
Назавтра Аня и Сольвейг остались без своих мужчин. Леди Юдора, как могла отвлекала дочь от грустных мыслей, поддерживая все идеи и начинания Соль: подготовка к свадьбе Сотирии шла параллельно с подготовкой юбилея.
Лорду Пэйону, как без пяти минут знаменитости императорского масштаба, платили деньги императорских масштабов: он каждый день мотался портами меж двух столиц — культурной и географической. Выкупил у Земной самый маленький камешек и щедро отблагодарил за "Золушку". Благодаря собственному таланту и партитурам из Аниного времени, композитор обещал новые премьеры каждый месяц лета и осени.
Земная почти каждый вечер принимала гостей, не забывая запивать сладкие любовные утехи горькой настойкой Дарьяны.
Уважаемый Нардо стал обожаемым после того, как починил несложный механизм граммофона: теперь Анину комнату наполняли звуки классических произведений, мюзиклов советских времен. Количество золотых на счету регулярно увеличивалось за счет сдачи в аренду отшлифованных камешков, которые отныне обитали по новому банковскому адресу под надежной защитой гномьей охраны.
Неделя подготовки прошла. Насыщенные событиями дни пролетели, пополнив калейдоскоп впечатлений новыми красками ярких эмоций, переживаний и чаяний.
Утро церемониального дня, засучив рукава, принялось активно расталкивать ленивых и уставших обитателей замка.
— Мне пора, — Кастор наклонился к брюнетке и поцеловал в нос, — увидимся вечером.
— Неа, — промычала Аня, переворачиваясь на живот, — не увидимся. У меня работа до утра. И ты тоже отдохни от меня.
Капитан коротко кивнул и, шагая в открытый портал, послал на прощанье воздушный поцелуй. В руке Кастор держал серьгу с розовым аметистом. Аня зажмурилась, прячась от ярких солнечных лучей, и начала свой трудовой день с умывания. Благодаря настоятельной просьбе девушки, Нардо соорудил небольшой вариант водопровода, оборудовав им всего две комнаты в замке, но зато теперь и Аня и Соль могли принимать душ, умываться проточной водой и избавиться от присутствия прислуги, так необходимой при омовениях.
Леди С за завтраком суетилась: на ее плечах лежала огромная ответственность за проведение церемонии и развлекательная программа, переживания по этому поводу не могли не сказаться на качестве приема пищи.
— Сольвейг, ты не могла бы успокоиться и позавтракать не торопясь? Боюсь, что с твоим рвением и ответственным подходом к делу, ты забудешь и про обед и про ужин. — леди Юдора управлялась со столовыми приборами, наверное, аккуратнее всех в империи: такого изящества Аня не наблюдала даже среди особо приближенных к власть имущим в современном мире.
Но Сольвейг опять наплевала на совет матери, продолжая подпрыгивать на стуле и сверлить глазами засидевшуюся за столом Аню.
В конце концов блондинка дождалась своего звездного часа и вытолкала родственницу за дверь. Аня только посмеивалась тихонько, когда хрупкий буксир "Сольвейг" транспортировал ее до кареты.
Невеста была доставлена в усадьбу еще вчера вечером и к приезду девушек была полностью одета, причесана и доведена до истерики воздыханиями и советами тетушек и мамочек.
— Соль, ты молодец — Сотирия выглядит шикарно.
Сольвейг задрала было носик, но мгновенье спустя спросила шепотом:
— Что такое "шикарно"?
Аня хмыкнула.
— Это значит "выше всяких похвал", "богато", "изысканно".
— А-а, — протянула блондинка. И тут же обратилась к невесте: — Сотирия, ты выглядишь шикарно!
"Вот дитё!", — Ане хватило ума не брякнуть вслух.
Щебечущие девушки в сопровождении великосветского окружения утопали в сторону алтаря, Аня же направилась на видовую террасу полюбоваться водной гладью.
Усадьба, принадлежавшая родственникам невесты, располагалась на левом берегу озера, как раз за тем холмом, что скрывал местность от глаз обитателей замка. Аня еще в первый день знакомства с Сольвейг рассмотрела внимательно карту местности: форма озера напоминала грунтовый огурчик — кривенький, толстенький у одного конца и утонченный со второго. Крутой лесистый холм слева и пологий песчаный берег справа, аккуратные домики и скромные виллы, утопающие в весеннем изумруде листвы, альтанки и дорожки, скамейки и тропинки. И никакого намека на большой и шумный город.
— Леди, — один из слуг обращался к Ане, — церемония началась.
Девушка поблагодарила кивком, подобрала пышные юбки и поспешила присоединиться к гостям, радуясь тому, что в столь чудесную погоду никому не приходится томиться под крышей старого храма.
Относительно ровная поверхность в имении нашлась недалеко от правого крыла усадьбы: ухоженная лужайка с молодой травкой была заставлена стульями и скамьями в два ряда, относительно центрального алтаря — беломраморной отшлифованной глыбы. Большая подкова "иконостаса" закрывала алтарь со стороны озера, с противоположной от "жертвенного камня" стороны расположились жених с невестой и жрец.
Аня пристроилась в последних рядах, не желая усаживаться, и наблюдала за процессом. Однако, таинство венчания в данном конкретном случае соблюдалось на сто процентов: три спины — белая, алая и фиолетовая, не позволяли разглядеть абсолютно ничего. Посему, прервав попытки удлинить себе шею, Аня стала разглядывать гостей.
Как оказалось, цветовое решение по украшению экстерьера было продиктовано родовой цвето-гаммой: гербовая символика жениха включала в себя фиолетовый, темно-синий и желтые цвета, родственники Сотирии одарили наследницу белыми и зелеными оттенками. Белое платье, зеленая трава, рыжие волосы — гармония расцветающей весны. Золото на сине-фиолетовом — глубина звездного неба. Сольвейг постаралась, чтобы декораторы не выходили за рамки дозволенного, проявила исключительно тонкий вкус — оформление сада было идеальным. Талант, природный вкус или штудированное искусство?
Наконец человек в алом отошел за алтарь. Жених с невестой повернулись лицами друг к другу. Жрец что-то тихо залепетал. В ответ жених кивнул головой, за ним дала свое согласие и невеста. Сейчас Аня обнаружила в их руках бокалы. Будущие муж и жена скрестили руки и выпили на брудершафт. Гости подхватились с мест, зааплодировали и ринулись поздравлять молодых.
Короткая церемония, за которую Аня не успела устать, девушку не впечатлила. Возможно, потому, что все виделось издалека.
Летняя резиденция гостеприимно распахнула объятия всем прибывшим: столы были накрыты частично в зале первого этажа, частично на веранде. Примечательным стал факт беспрерывного перетекания обеденных мест из зала на улицу сквозь открытые двери. Гости рассредоточились по местам, поприветствовали новоиспеченную пару, и пустились во все тяжкие: спиртное — рекой, закуски — горой, шутки — все ниже, тосты — все громче.
Про кульминационный момент знали лишь некоторые: Аня, Соль, невеста да несколько подруг. Нечаянно узнал и кузен жениха, но пообещал держать рот на замке.
Начались танцы. Приглашенные музыканты поражали собравшихся доселе неслыханными вариациями знакомых мелодий — Пэйон расстарался. Талант! Аню увлекали на паркет неоднократно: она веселилась, оттачивала движения таких знакомых, но совершенно новых танцев. В какой-то момент, разгорячившись, "потеряла" шаль, открыв взорам гостей довольно смелый вырез декольте, полуприкрытые плечи и кажущиеся такими хрупкими шею и ключицы.
Восхищенные взгляды кавалеров послужили лучшей рекламой для Сольвейг: ревнивые и жаждущие таких же страстных взглядов дамы обступили Сольвейг и наперегонки занимали очередь в ее мастерскую, дабы начать примерку и заказать пошив такого смелого платья.
Все были счастливы. До момента, когда в бальную залу залетела одна из подружек и закричала перекрывая оркестр:
— Сотирию украли!!! Невесту украли!!!
В зале повисла тишина: музыканты фальшиво замолкли, гости пооткрывали рты и замерли. У кого-то из рук выпал бокал, звонко разбился, давая сигнал к истерике.
Одновременно завизжали дамы, загомонили мужчины, стали опрокидываться стулья, звякнула порвавшаяся струна скрипки, все забегали, засуетились и все без толку: что делать — никто не знал.
А тем временем, Сотирию увозили в сторону озера, перекинув через круп лошади. Девушка истошно кричала, звала на помощь любимого мужа. А муж, кстати, был уже на взводе и основательно пьян: он выскочил на видовую террасу, где совсем недавно любовалась природой Аня, и начал метать огненные шары в медленно удаляющуюся группу всадников. Завораживающее зрелище: красный огонь на фоне темного неба.
Выпитое спиртное и икота не позволяли жениху вести прицельный огонь. Первый фаер-бол, подпрыгнув на ладони из-за очередного "Ик!" упал с балкона отвесно вниз: оттуда раздались визг и ругательства — похоже, чьим-то любовным утехам пришел конец. Второй огненный шар, потерявший ориентацию и опору в виде друга боевой пьяный маг, отправил в толпу зрителей, подпалив несколько платьев и причесок.
— Иззините, — оправдался маг и снова обернулся на удаляющийся крик жены. — Куда?
И послал относительно точно во всадников шарик огня. Кони шарахнулись в стороны, толпа ахнула, жених икнул, а невеста заголосила снова, только теперь она требовала немедленно прекратить операцию по спасению:
— Он же убьёт сейчас кого-то! Меня подпалит! Сумасшедший! Дурак!
Подоспевшие на помощь жениху нетрезвые друзья, подливали масла в огонь:
— Вон он! Смотри! Вон, поскакал! Давай, бей его!
— Ик! — "Вжух!" "Бах!"
— О! Мимо!
— Давай того!
— Ик! — "Вжух!" "Ба-бах!"
— Мазила!!!
— Ик! — "Фьюить!" "Пух!"
— А-а-а, дура-а-ак!
— Горит! Попал!
— Куда, попал, дубина?! Жену спалить решил? — кто-то из старшего поколения пробирался сквозь толпу к жениху. — А на, остынь!
Лохань колодезной воды накрыла несчастного жениха с головой.
"Пш-ш-ш!", сказал очередной фаер-бол. Первые ряды зрителей шарахнулись в стороны, подальше от брызг, волна покатилась от эпицентра, сбивая с ног людей, пытающихся отойти назад, и падающих доминошками.
Первой засмеялась Аня:
— Леди Сотирия спасена! Похищение не состоялось!
Земная смеялась так задорно и заразительно, что выпившие гости не могли не подхватить, стали посмеиваться, подшучивать над незадачливым спасителем, и уже через пять минут стекла в окнах дрожали от многоголосного хохота.
Проявив инициативу, Аня поспешила найти Сольвейг: та стояла в темноте сада и огромными, полными глазами слез смотрела на тлеющие верхние юбки свадебного платья подруги. Рыжая стояла возле коня и поносила мужа на чем свет стоит.
Земная решила еще раз применить удачный ход со смехом, и потянула сопротивляющуюся Сольвейг к злой невесте:
— Хо-хо! Леди Сотирия, это даже лучше, чем прописанный нами сценарий. Вы такая молодец! Не растерялись! Сольвейг, ты посмотри! Мы добавили шарму не только этому мероприятию, но и свадебному наряду! — девушки начали похихикивать, и уже к концу тирады хохотали во всю.
— А я и не подумала, что он в таком состоянии сможет колдовать!
— А как он икал! Выдела бы ты его! "Ик!" "Пуф!" "Вжик!", — кривлялась Соль, размахивая руками: ни следа тревоги на лице.
— А там кому-то прическу подравняли! — заливалась соловьем Аня.
— Это надо повторить!
— А как мой "похититель" испугался. Я таких слов не знала!
Девушки шумной компанией ввалились в освещенное помещение.
— Похищение не удалось! Продолжаем танцевать! — объявила невеста и увлекла какого-то франта за собой.
Глава 15
— Леди не пристало распространяться относительно своего возраста, — хозяйка замка строго глянула на дочь, возмущенная некорректным вопросом наследницы.
— Ага, особенно, если первый советник императора приложил свою волшебную руку к процессу омоложения, — хихикнула Соль в сторону Ани, чем окончательно взбесила мать.
— Сольвейг! — столовые приборы безжалостно ударили тарелку, леди Юдора вскочила с места. — Как ты разговариваешь с матерью?!
Младшая Дэмон испуганно смотрела на спешно удаляющуюся мать. Хлопнула дверь столовой, Сольвейг часто заморгала, легкие шторы заиграли с ветром.
— Давай, Соль, догоняй маму и проси у нее прощения. Ты этого еще не понимаешь, но возраст — это очень больная тема большинства женщин. Я не знаю, сколько стукнет твоей маме, но судя по ее реакции, тебе не стоит больше затрагивать подобные темы в ее присутствии. Лучше порадуй ее новым платьем.
Сольвейг опустила глаза в тарелку.
— Очень надеюсь, что выйдя замуж, я навсегда избавлюсь от ее упреков. Знаешь, ему в столице очень понравилось. — поразительно быстро перескочила девушка на другую тему. — Он всегда мечтал о столице. И после того, как мы с тобой проделаем этот трюк с судьбой, — Соль довольно хохотнула, — он обязательно попросит меня выйти за него замуж. К тому времени он станет богатым, а родители уже не смогут навязать мне свою волю. Выйду замуж за того, кто мне по душе!
Стоявшая у запертых дверей леди Юдора вздрогнула. С одной стороны, хорошо, что Анна пытается вправить мозги строптивой девчонке, но с другой стороны, они затевают какую-то игру и готовы сорвать запланированную свадьбу, а это очень плохо. Даже очень опасно. Игры с императором…
Времени до торжественного вечера оставалось достаточно, чтобы успеть пошить всем желающим новые наряды, нарисовать эскизы оформления усадьбы, нанять музыкантов, которые на первых порах остались без работы, так как господин Пэйон не позволил своей труппе перекочевать в столицу. Нашлось время для портрета будущей императрицы. Рисовать Сольвейг пришлось самой, так как кельтские художники отказывались выполнять просьбу невесты, ссылаясь на поверье, а у Ани художественных способностей не обнаружилось. Акварельный автопортрет в пастельных тонах вышел на удивление живым и нежным, рассказывал о тонкой и романтичной натуре, каковой на самом деле Сольвейг и не являлась. Однако, план есть план, и рисунок, аккуратно упакованный, был отправлен адресату.
Очередная "гениальная" идея посетила Аню в один из дней. Кастор Керберос вот уже четыре дня не давал о себе знать: обычно пунктуальный и частый гость в Аниной спальне вдруг исчез без предупреждения. Земная списывала отсутствие внимания на завал на работе, особые задания, перевод на новую должность, старалась занять себя делами, чтобы отвлечься от настырных мыслей. Посему, нервно меряя шагами мягкий ковер гостиной комнаты и откусывая бутерброд, вдруг выдала:
— Сольвейг, нам надо организовать фуршет!
— Что организовать?
— Фуршет! Это очень удобный способ передвижения и поглощения пищи. Накрываем на столы, но не ставим стулья. Гости подходят к столам, выбирают себе закуски, направляются к столикам, садятся не на отведенные места, а кто куда захочет. Лакеи будут ходить с напитками и подливать. Таким образом, мы поставим ударение не на еде, а на общении, что намного важнее, внесем новизну в культуру поглощения пищи.
— А ты не думаешь, что такое новшество поставит в тупик наших великосветских?
— А мы обучим твоих подруг, которые будут на праздновании, и сделаем из них "подсадных уток". Девушки будут подавать пример, подхватывать гостей под белы ручки и провожать к столам, рассказывая, что стоит попробовать. В конце концов, можно сделать пробный вариант на одном из представлений театра.
Подходили к концу отведенные на подготовку празднества дни, а Кастор Керберос так и не появился: ни весточки, ни предупреждения. Аня все чаще с тоской глядела на покрывающийся пылью узелок с волшебным подарком от Дарьяны, перебирая пальцами изящные завитки золотой оправы розового аметиста: родная сестра серьги, отданная Кастору в пользование, за время отсутствия любовника отполировалась до солнечного блеска. Поверила мужчине в очередной раз, и в очередной раз обманулась. Аня злилась на себя, на него, и чужой на мир. Слова Дарьяны все больше уверяли Земную, что все происходящее вокруг — не плод ее воображения.
Суматоха в день празднования юбилея в замке отсутствовала: все приготовления велись непосредственно в озерном имении семьи Дэмон Вазилайос. Аня отказывалась сопровождать кузину в ее многочисленных поездках в летнюю резиденцию, предпочитала проводить время за книгами. Сегодня же брюнетка покинула белокаменный замок, чтобы посетить приветливого гнома — проворного управляющего банковского заведения. Честно признаться, что все представители гномьего рода для нее на одно лицо, Аня могла лишь себе. Посему каждый раз при встрече с распорядителем чужих богатств, девушка ограничивалась улыбками и не открывала рта до тех пор, пока кто-нибудь из обслуживающего персонала не произносил имя начальника, обращаясь к нему.
Земная планировала подарить леди Юдора подвеску, заказанную специально ко дню рождения у мастера ювелирных дел, с одним из самых маленьких камешков из собственных запасов. Мастер постарался на славу, и теперь Аня шла на праздник, неся в коробочке маленькую усадьбу на берегу озера.
Открытый белоснежный экипаж, запряженный парой пегих лошадей, ожидал пассажиров во внутреннем дворе замка. Леди Юдора в алом платье с двумя страусовыми перьями впечатляющих размеров венчающими пышную прическу, готовилась к отъезду в имение.
— Леди Анна! Наконец-то вы появились! — волнение госпожи Вазилайос передавалось всем окружающим: — Сольвейг вас обыскалась. Ну, где можно так долго пропадать в такой день?!
Аня, не прерывая бурного потока речей, молча подошла к "тетушке" и протянула бархатную коробочку.
— Что это? — щелчок. — Ах, какая прелесть! Леди Анна, это прелестный подарок! Ничего прелестнее не видала! Благодарю вас!
"Прелестное" щебетание именинницы еще больше поддавало жару нервозности и несдержанности. Аня фальшиво улыбнулась и поспешила попрощаться, поставив ударение на том, что в скором времени родственницы снова увидятся.
Двум молодым леди предстоял значимый процесс преображения: новые платья, прически, макияж. Как и обещала Аня своей кузине, на юбилей родно матери Сольвейг удостоилась чести испробовать на собственной шкуре нежность и универсальность набора "нейлон-силикон" в виде тончайших чулок, привезенных Аней из склепа. Специально пошитые к празднеству бальные платья дополнялись удобнейшим комплектом белья с волшебной функцией "пуш-ап" и формой бюстика "балконьет". Шокировавшее в прошлый раз Анино декольте заменила еще более откровенная модель — без рукавов. Плотно облегающий корсет, зауженная талия, пышная юбка от бедра с удлинением позади и кружевное болеро в тон наряда: цвета ночного неба у Ани и изумрудной зелени у Сольвейг.
После долгих споров сошлись во мнениях, что танцевать придется долго, а юбки до пола скроют все недостатки, посему обувь подготовили мягкую, на невысоком каблуке, с ремешком вокруг лодыжки.
Как и положено настоящим женщинам, Аня наводила марафет поэтапно: сначала обувь и одежда, затем прическа и макияж. Еще на прошлой неделе заглядывая к Нардо Давичи, чтобы в очередной раз поблагодарить мэтра за водопровод, Аня принесла с собой так любимый ею утюжок для волос. Наскоро объяснив принцип действия, Аня уточнила, а не мог бы волшебник попробовать нагреть керамическую поверхность до температуры, достаточной для полноценного функционирования "штуки". Мастер-экспериментатор попробовал и, вопреки опасениям Земной, справился с поставленной задачей, не принеся в жертву "волшебное" приспособление. Уходя, девушка кинула вскользь, что такой же принцип можно применить и в системе отопления замка: нагревать мраморные стены и плиты полов, а не воздух. Причем греть не всю поверхность плиты, а лишь рисунок из прожилок, создавая таким образом сетку, которая в свою очередь, будет нагревать воздух. А это, естественно, потянет за собой экономию затрат маго-энергии на каждый кубометр жилых помещений. Маг был в восторге от идеи, а Аня — от работающего современного приспособления.
Когда макияж был закончен, в комнату ворвалась красавица блондинка: Сольвейг уложила волосы на пробор, заколола аккуратной ракушкой на затылке, оставила несколько кокетливо ниспадающих на плечи прядей, украсила волосы и шею золотыми украшениями. И теперь выглядела старше своих лет, но настолько притягательно и желанно, что никто бы не стал упрекать девушку в искажении правды.
— Ой, а что это ты делаешь?
— Волосы выравниваю.
— Палками?
Аня хмыкнула, продемонстрировала крокодилову пасть утюжка:
— Щипцами.
— А я думала, что щипцы завивают.
— Это ваши завивают, а мои — выпрямляют.
Сольвейг озадачилась.
— Зачем?
— Рассказать анекдот?
— Чего рассказать?
— Шутку.
— Давай.
— Жена собирает вещи в отпуск.
— Куда?
— На отдых. Муж проверяет, что взяли: "Это что?" Жена: "Плойка". Щипцы для завивки. Муж: "Зачем?" Жена: "Волосы завивать." Муж: "А это что?" Жена: "Утюжок." Муж: "Зачем?" Жена: "Волосы распрямлять." Муж: "Так. Значит, КПД…" взаимовыгодная полезность…"…этих двух вещей равна нулю. Обе их брать не надо! А это что?" Жена: "Бигуди." Муж: "Зачем?" Жена: "Так я же знала, что первые две вещи ты выбросишь!"
Соль неприлично загоготала, хватаясь за живот.
— Сольвейг, как тебе не стыдно? Что за базарные манеры?
— Матушку мою показываешь?
— Да, нет, как раз сейчас говорю от себя. Не надо вульгарности, прошу тебя.
— Ладно, не буду. А ты сегодня не в настроении, я смотрю?
Аня скривилась: вот чего-чего, а жалости и сочувствия ей не надо. Сама справится.
Однако присевшая рядом Сольвейг, вынудила признаться:
— Кастор пропал, не появляется, не выходит на связь.
— Тю, так давай я папу попрошу, он свяжется с кем надо, да найдет твоего стража.
— Нет, Соль, это дело личное. Не надо впутывать сюда еще людей. Не так уж и важно. — Аня махнула рукой и вернулась к прическе.
— Кстати, Сольвейг, а распущенные волосы — это принято в светском обществе, это прилично? Или не приемлемо?
— Ну, вообще-то неприлично, но мы же с тобой дамы прогрессивные, законодательницы мод. Давай введем новый элемент: распущенные волосы. — и потянула руку к шпилькам.
— Нет! — Аня вовремя одернула руку кузины, — не надо. Давай я на себе поэкспериментирую, а ты уж как-нибудь в другой раз. Не хватало еще, что б на именины твоей матушки, ты стала объектом досугов или вообще, посмешищем. Я сделаю вот так. — Аня заколола волосы над правым виском несколькими невидимками — творениями собственного мира, и приколола большой декоративный цветок цвета звездного неба.
— Все, мы готовы! — Аня улыбнулась. — Пошли, нас ждут великие дела!
Экипаж девушек разительно отличался от уехавшего два часа назад: скромная коробочка на колесиках, зашторенные окошки, неприметный грязно коричневый цвет и две лошадки в тон кареты. Убранство внутри также не поражало воображение, однако удобство сидений устроило Аню и она смело шагнула в полумрак экипажа.
— Не так шикарно, как мама, зато доедем в безопасности.
Доехали действительно в относительной безопасности, не считая прикушенных пару раз языков да набитой небольшой шишке на затылке.
Имение не поражало масштабами, как городской замок, однако и цели архитектору ставились другие. Все тот же кипенно-белый мрамор, огромные окна-двери, высокие потолки, просторные комнаты, современные клозеты с водопроводом, широкие ступени, клумбы с диковинными цветами, мостики над аллейками в саду, фонтаны и искусственные водопады, фигурные хвойные деревья и песчаный пляж.
По всей территории усадьбы расставлены столики для гостей: хотите — пейте, хотите — ешьте, хотите — музыку слушайте, хотите — в карты играйте. Квартеты струнных и духовых инструментов разбросаны по территории имения, планируется, что после застолья, все гости соберутся в главном бальном зале и будут танцевать под аккомпанемент большого академического оркестра.
— Как тут все продуманно, — послышалось от мимо проходящих гостей с бокалами в руках.
— Что это такое?! — возмущен пузатый господин, — всех перемешали, заставили самостоятельно ходить за едой. Вот сяду и не буду ничего есть вообще!
Наигранная обида и угроза толстяка рассмешили девушек. Опасения Сольвейг не оправдались: гости с удовольствием принялись играть в новую игру под названием "Фуршет", передвигались по территории усадьбы, общались друг с другом, дамы щеголяли в модельных нарядах от дома Дэмон Вазилайос, кавалеры беззастенчиво заглядывали в глубокие декольте. Веселились все, включая виновницу торжества: ярко красное платье и страусовые перья возникали то тут, то там, качались из стороны в сторону, принимали поздравления и отправляли подарки с лакеями в дом.
— Папочка! — внезапно завизжала Сольвейг и кинулась по направлению к террасе. Не добегая десятка шагов, вдруг запнулась и остановилась как вкопанная. Будучи крайне удивленной сим фактом, леди С попыталась сдвинуться с места — бесполезно. Несколько попыток сдвинуть ноги и Сольвейг сдалась, жалостно взглянула на приближающегося мужчину — губы сжаты, глаза опасно прищурены.
— Леди Сольвейг, — процедил сквозь зубы подошедший, — если ваша матушка не справляется с вашим воспитанием, тогда за вас возьмусь я.
— Но папа…
— Никаких "но"! Ни невесте императорского наследника, ни тем более будущей правительнице империи не позволено на людях выказывать какие-либо эмоции. Вы сейчас же возьмете себя в руки и вернетесь к исполнению своих непосредственных обязанностей. Я вижу, у вас многочисленные нововведения, — он кивнул на откровенное платье дочери, — это мы обсудим позже.
Аня отказывала себе в удовольствии — не пила спиртных напитков. Слишком пристальные взгляды со стороны высокопоставленных особ дополнялись повышенным вниманием и дневного светила — солнце решило, что пора раздевать население Керколди. Весна, господа!
Дамы обмахивались веерами, налегая на охладительные напитки, и совершенно не обращали внимания на хмель, который подкрашивал щечки румянами, а глаза делал более выразительными. Все чаще в зеленых насаждениях терялись парочки, все громче становился смех.
Грустная кузина нашлась на одной из кованых лавочек — Сольвейг была расстроена. Сидела с опущенной головой, перебирала оборки платья.
— Милая, кто тебя обидел? — Аня села рядом, положила руку на плечо подруги. — Если мы вместе пойдем и набьем ему морду, простите, лицо — тебе станет легче?
Соль шмыгнула носом, но все же улыбнулась.
— Папа приехал, но совсем не рад меня видеть.
— Прости, дорогая, но думаю, ты ошибаешься.
Сольвейг нахмурила брови в знак ответного несогласия.
— Он человек, как бы это сказать помягче, государственной важности. На него смотрит вся страна. И ему приходится держать марку. Он строг с подчиненными — должен быть строг и с родными. Но это только на людях, правда? Ведь, когда вы уединились, он перестал быть похожим на айсберг?
— Нет, — младшая Дэмон разрыдалась пуще прежнего.
Пытаясь успокоить подругу, Земная решала, как бы перекроить только что сказанные слова и вернуть Сольвейг расположение духа — заплаканные глаза увидят все гости, и тогда сплетен не оберешься.
— Так! Девушка! Ты своего отца любишь?
Леди С утвердительно кивнула.
— И хочешь, чтобы он гордился тобой?
— Очень хочу, — прошептала императорская невеста, прикладывая ажурный платок к глазам. Хорошо, хоть не трет — так следов не останется.
— Значит, надо быть такой, какой он хочет тебя видеть. Это просто.
Аня резво подхватилась с места, потянула Сольвейг за собой.
— Значит, надо быть сильной, — Земная встряхнула подругу, держа ее за кисти рук, — значит, надо быть твердой! Не показывать слабые стороны!
Леди С бодрилась, глаза начали блестеть не от слез, а от азарта.
— И если надо будет, ты станешь холодной! — продолжала Анна. — Станешь крепкой, как алмаз! Железо у тебя в крови!
Земная чуть не прыснула от заковыристой и однозначно двусмысленной фразы, но сдержалась — будет еще время для юмора.
— Значит так, Сольвейг, сейчас нос вверх, плечи расправила…
— Нет, — кузина сдулась, как резиновый шарик. — Не могу я плечи расправить. С этого открытого платья все и началось: непристойный вырез, наряд гулящей девки, — Соль явно цитировала отца.
— Вот именно, дорогая. Ты уже снискала славу модельера. Половина города ходит в твоих платьях. Ты достигла многого и пора доказать отцу, что ты — достойная его наследница!
Сольвейг все же расправила плечи. И если бы были крылья — раскрыла бы и их.
Вплоть до позднего вечера старший Вазилайос бросал на дочь взгляды, полные укора. Но леди С с достоинством вышла из испытания. А Анна в который раз убедилась — проблемы отцов и детей не чужды ни одному из существующих миров.
Неказистый экипаж мерно раскачивался, петляя по грунтовой дороге, подпрыгивал на ухабах, проваливался в выбоины. Уставшие, но счастливые девушки возвращались домой, чтобы подарить Морфею несколько часов собственного забвения, пока птицы не оповестят округу о начале нового дня.
— Ух, как же мы все-таки славно повеселились, — Сольвейг откинула голову и прикрыла глаза. — По-моему были довольны все, кроме моего отца. Он так быстро исчез.
Нотки сожаления и разочарования долетели до Ани, но сил на выискивание оправданий или уважительных причин не было. Девушка наслаждалась поездкой, как могла: принимала ухаживания ночного прохладного ветерка, подмигивала в ответ далеким звездам. Старалась не обращать внимания на несусветный скрип колес, до сих пор не оборудованных резиновыми шинами, постепенно привыкала с чрезмерной тряске.
В какой-то момент даже задремала. Неожиданно карета резко затормозила, расслабленную Сольвейг бросило на Аню. Заржали кони, снова с силой дернули экипаж: теперь уже Аня навалилась на Соль, прижав блондинку к полу. Карета начала набирать скорость, тряска усилилась, прыжки на ухабах увеличивали амплитуду, не позволяли удержаться не то что на ногах, на сидениях сидеть было невозможно.
В темноте кибитки блестели наполненные слезами и ужасом глаза Сольвейг.
— Что происходит? — пропищала императорская невеста.
— Не знаю, — Аня подавила приступ паники.
"Почему не слышно кучера? Кони понесли?" — Аня спешила проверить гипотезы, взялась за вертикальные поручни у краев двери и выглянула в окно. Бешенная скачка продолжалась, разглядеть в темноте что-либо не представлялось возможным, горящий в начале пути фонарик давным-давно слетел с крепления и освещал разве что скромный пятачок дороги далеко позади.
Так ничего и не разобрав в кромешной тьме, Аня попыталась докричаться до возницы. Однако, никто ей не ответил, а кони продолжали нестись по пыльной дороге. Приняв решение не сидеть сложа руки, а действовать, Аня повернула голову к Сольвейг. И только в самый последний момент нечто привлекло внимание: параллельным кареты курсом неслись темные тени всадников, постепенно приближаясь и все четче проступая из темноты.
— Эй! Помогите нам! — что есть силы закричала Аня.
Ответ заставил девушку отпрянуть: со всего размаху в стену кареты врезалась огромная решетка, с лязгом пробив тонкие створки дверей, щелкнули стальные механизмы, закрепляя преграду намертво. Аня упала на пол кареты, больно ударившись локтями. Сольвейг закричала. С противоположной стороны, окно в глухой стенке кареты с противным скрежетом заключила в свои объятья еще одна стальная решетка. Девушки оказались в ловушке, несущейся на немыслимой скорости.