История классической попаданки. Тяжелой поступью. Фрост Валери
Ане было не очень интересно смотреть на игру актеров, но вот музыкальное сопровождение ее поразило. Объемный звук камерного оркестра обволакивал, звучал одновременно со всех сторон, заставляя Земную время от времени оборачиваться в поисках колонок системы "Dolby Surround".
Момент, когда Золушка теряла туфельку на ступенях "дворца" и убегала в зрительный зал, присутствующие одобрили бурыми аплодисментами, так же, как и дуэт Принца и Золушки.
— А я кое-что поняла, — наклонилась Сольвейг к кузине.
— И что же ты поняла?
— Я поняла, куда ты сегодня утром ходила, — лукаво заметила блондинка.
— К ведьме?
— Нет, и вовсе не к ведьме, — Аня ждала продолжения: "У него там не закрытый, а открытый перелом", — а к нашему бравому капитану.
— Откуда такие предположения? — ни Аня, ни Сольвейг не смотрели друг на друга. Со стороны казалось, что девушки обсуждают действо, происходящее на сцене.
— Первое, ты не взяла меня с собой, второе, записка для тебя и довольно двусмысленна, третье, эти объятия в темном коридоре. Он думал, что я — это ты! — победным шепотом провозгласила Соль.
А Аня сидела, обливаясь холодным потом, слушала, не перебивая.
— Ты не бойся, я тебя не выдам. Да и к господину Керберосу я уже успела остыть. — Аня облегченно и громко выдохнула, наконец, решившись взглянуть на Соль. Та улыбалась, глядя на сцену: лицо довольной интриганки, разгадавшей чужую тайну и почтившей своей благосклонностью несчастных влюбленных. Ох-хо-хо, несладко придется Анне.
— Спасибо, Сольвейг, это очень благородный поступок с твоей стороны.
— А где же наша тыква и иллюзия превращения? — громко спросила леди С, когда затихли аплодисменты.
— И где моя серьга? — пробурчала Аня под нос.
Иллюзионист-экспериментатор нашелся на своем рабочем месте до сих пор неубранном и не отчищенном от тыквенного пюре. Нардо спал, сладко посапывая, в руке крепко держал Анину серьгу, а на столе перед магом мерцала огромная тыква-карета.
— У него получилось! — Сольвейг осторожно вытащила серьгу из онемевших пальцев метра Давичи, спугнув крепкий сон. Старичок-лесовичок покряхтел, не открывая глаз и снова сладко засопел.
Аня застегнула серьгу в ухе и обернулась к капитану:
— Как вам понравилось представление?
— Очень славная задумка. И великолепное исполнение.
Пэйон расплылся от капитанского комплимента:
— Благодарю вас, Кастор Керберос, за лестную оценку. Думаю, что ровно через четыре дня мы сможем смело сказать: "Успех — это наше второе имя!".
Шутку посчитали смешной, сдержано отсмеялись и направились к замку, петляя по зеленым коридорам пахнущего весной лабиринта. Леди Соль поспешила скрыться за поворотом, утянув за собой друга детства, оставив "несчастных" влюбленных наедине.
Кастор не преминул воспользоваться ситуацией и прижал брюнетку к себе.
— Ты придешь сегодня? — спросил одними губами, и не дал ответить, закрыв рот поцелуем.
Аня разгорелась мгновенно, но так же резко осадила себя.
— Нет, Кас. Не приду.
Капитан отпрянул, но не выпустил птичку из рук.
— Почему не придешь?
— Потому что ближайшие три-четыре дня я смогу только чай с тобой попить да в шахматы поиграть.
Кастор задумался, перебирая варианты, наконец кивнул — понял. Снова впился в Анины губы и прошептал:
— Я подожду.
Все четыре дня до премьеры девушки пропадали в театре, в мастерской, в лаборатории. Леди Сольвейг дошивала, подгоняла, доводила до ума костюмы. Анна экспериментировала с метром Нардо, показала ему несколько прихваченных из склепа журналов "Сделай сам", доведших волшебника до магического экстаза, подкинула идею с голографическими изображениями, чем тут же не преминул воспользоваться маг, разложив до химических молекул состав амальгамы, выстроив схемы так похожих на китайских драконов над столом.
Три дня Кастор Керберос навещал девушек, три дня леди Юдора наблюдала за светящейся счастьем дочерью, три дня Аня пыталась свести на нет тонкие и грубые намеки кузины, которые выдавались вовремя и не вовремя.
— Вы обратили внимание, леди Анна, как наш бравый капитан запустил себя? Отрастил длинную челку, стал бриться раз в три дня, — и подмигнула одним глазом, игнорируя звонкий стук ложечки леди Юдора о тонкие бока фарфоровой чашки.
А на четвертый день с самого утра лорд Пэйон расстроил всех новостью — билеты не продаются.
— Зал будет пуст! Столько трудов, столько надежд! И все за зря?! — блондин метался из стороны в сторону, кидаясь ругательствами и пустыми бутылками.
Леди Соль пыталась утихомирить разбушевавшегося художественного руководителя, но тот лишь впадал в состояние перманентной апатии и в новой силой принимался за старое.
— У меня есть идея. — Анино замечание заставило остановиться время. — Пригласите, пожалуйста, метра Давичи.
Метр нашелся в собственном разгромленном кабинете и с удовольствием покинул место неудавшегося эксперимента. Очередного.
— Пэйон, попросите актеров одеться и сыграть нам сцену с танцем Золушки и Принца на балу. Многоуважаемый метр, не будете ли вы так любезны сотворить для нас иллюзию? Сейчас актеры начнут играть, а вы с помощью усилителя, — Аня протянула многострадальное украшение из мочки уха, — спроецируйте на небо их изображения в увеличенном размере, например, один к двум. По принципу микроскопа.
Далее объяснять не потребовалось. Нардо Давичи вцепился зубами в оригинальную идею и уже через десять минут в светлом небе вальсировали влюбленные. После каждого тура вальса серебристыми буквами высвечивалось приглашение на театрализованное представление. Билеты раскупили к вечеру, а уставшие актеры отправились на заслуженный отдых.
Следующее утро началось с сумасшествия: обитатели замка готовились принять полгорода. По этому поводу зеленый лабиринт был оснащен указателями, дорожки посыпаны новым слоем гравия, кусты острижены, цветы политы, организованы мини-буфеты с прохладительными напитками и сладкими закусками.
Леди выбирали для себя наряды, служанки строили глазки новоприбывшим лакеям. Леди Юдора бесилась, раздавая указы. Аня же сбежала от всей суеты и спряталась в маленьком двухэтажном доме под покатой черепичной крышей.
Глава 13
— Ты знаешь, я сегодня весь вечер буду рядом с тобой, — мужчина поглаживал теплую кожу, обводил пальцами идеальный круг соска, отчего тот пробуждался и тянулся за чуткими пальцами капитала. Аню пробирали мурашки, дыхание учащалось, тело подавалось вперед.
— Разве ты не идешь на работу в ночную смену?
— А моя работа сегодня вечером — это охрана порядка в театре.
— Ох, как замечательно. — Аня действительно считала эту идею отменной. По своим тайным причинам.
— Кас, у тебя есть ванная комната?
Мужчина с подозрением взглянул на любовницу. Аня молча ждала ответа.
— Вон там, — Кастор указал на закрытую деревянную дверь.
— А ты можешь налить воды и подогреть?
— Могу, — в голос капитана прокралась хрипотца и глаза сально заблестели.
Он наклонился к девичьему ушку, медленно очертил губами его контур, прикусил мочку, заставив девушку склонить голову к плечу и замурлыкать, затем стал шептать непонятные слова, забираясь под простыню, прикрывающую Анину наготу.
Земная забросила руки за голову, схватилась за деревянное изголовье кровати, задвигала бедрами, стараясь не попадать в такт движениям капитанской руки. Вулканический жар начал обжигать кожу изнутри, поднимаясь от самых нежных мест вверх по животу к груди. Соски вновь затвердели, Аня жадно глотнула воздух, задыхаясь от удовольствия.
— Готово, — капитан убрал руку, враз отрезвляя озадаченную и ошеломленную Аню.
Господин Керберос перекувыркнулся через Аню и в костюме Адама прошествовал к запертой двери, открыл ее и театральным жестом пригласил гостью в исходящую паром деревянную лохань.
Только теперь девушка сообразила, что непонятные слова на ушко, никакие не признания в любви на иностранном языке, а слова заклятия, а губы у мочки — это губы у граненного камешка, и вердикт "Готово!" относился не к результату рукоприкладства, а к финишному этапу подготовки горячей воды.
Гордо вздернув носик, Земная прошествовала мимо капитана, но не дойдя пары шагов до лохани, была подхвачена на руки и водружена в воду. Вслед за Аней в корыто влез Кастор, повернул брюнетку спиной к себе, на какой-то миг замер, уткнувшись носом в густые волосы, затем принялся медленно и любовно растирать чем-то душистым кожу плеч и шеи. Облюбовав спину, Кастор пропустил одну руку подмышку Ани, второй накрыл плечо девушки, обнимая и наклоняя к себе. Брюнетка не сопротивлялась, чувствуя, как заводится мужчина, намыливая упругую грудь, откинула голову ему на плечо и закрыла глаза. Пухлые от поцелуев губы раскрылись, выдавая желания девушки.
— Мне нравится, как ты пахнешь. Мне нравится пахнуть тобой, — шептал мужчина. Аня лишь улыбалась и мурчала. Наслаждаясь смелыми движения капитана, Земная расслабилась, полностью доверяясь мужчине.
Кастор нетерпеливо и довольно резко развернул Аню, глядя затуманенным желанием взглядом, без слов притянул ближе и слился с девушкой в единое целое. Земная застонала, выгнувшись и оцарапав ногтями грудь мужчины. Нагоняя волну, любовники двигали телами в такт, рвали связь с реальностью, погружались в глубины страсти и достигали пика одновременно, наполняя комнату сиянием.
Первой в реальность вернулась брюнетка, очень медленно сползла со своего героя и, не вытираясь, направилась в комнату. Кастор следил за каждым ее движением, опустив подбородок на край лохани.
— Ты остаешься там или идешь ко мне? — Аня, успев обсохнуть, забралась на кровать.
— А чем мы будем заниматься? — великан стал выбираться из лохани, поскользнулся на разлитой воде и с ругательствами скрылся за распахнутой внутрь дверью. В ванной комнате что-то звякнуло, грохнулось и покатилось. Аня усмехнулась, осталась ждать продолжения.
Кастор появился в дверном проеме замотанный по пояс куском белой материи, промокшей и прилипшей в самых рельефных местах.
— Тебе все еще интересно, чем мы будем заниматься? — прищурилась Аня, закусывая мизинчик. Страж застыл в дверях. И вдруг: — Нет, я передумала. Будем спать.
И залезла под одеяло. У капитана опустились руки.
— Спать? — разочарованно потянул мужчина.
Аня кивнула и похлопала рядом с собой по покрывалу. Рельефные места стража сдулись. Потоптавшись на месте, Кастор двинулся к кровати. Аня следила за мужчиной из-под ресниц. И когда тот оказался в двух шагах вдруг вскочила:
— Стоять! — Кастор замер. — Упал-отжался!
Страж задумался на миг, но под наиграно-гневным взглядом голубых глаз спешно принял упор лежа и начал отсчет.
На счет три Аня выпрямилась во весь рост, пошатываясь на мягкой перине и прикрывая тело огромной простыней. На пять Аня сделала шаг в сторону Кастора, на десять спустила ногу на ковер, на двенадцать стояла сбоку и не отрываясь наблюдала. Аню завораживал танец рельефных мышц, игра света на влажной коже капитана. Девушке стало жарко, она шумно выдохнула. Кастор прекратил отжиматься и, оставшись сидеть на полу, повернулся к брюнетке, потянул руку к простыне. Аня сделала шаг назад, увернувшись от руки и потянув ткань за собой. Мужчина прищурился, поднялся во весь свой могучий рост и направился к соблазнительнице, снова протянул руку, успел схватить простыню и резко дернул. Обнаженная Аня вскинула голову, молниеносно выбросила руку вперед и так же легко завладела одеянием Кастора и спустя секунду была прижата спиной к холодной стене. Кастор подхватил голубоглазую бестию под бедра, усадил на какой-то предмет мебели и грубо завладел девушкой. Аня коротко вскрикнула, глаза расширились и заблестели. Еще рывок, еще вскрик. И снова, и снова, до бесконечности грубо, до наваждения больно, до безысходности сладко.
— Будь моей женой, — жарко прошептали губы.
— Я твоя без остатка, — вторили другие.
— Выходи за меня замуж.
— Тебе не обязательно на мне жениться.
Мужчина замер, глядя на девушку: глаза так близко, дыхание обжигает, а мысли где-то далеко.
— Кас, не останавливайся, — заныла Аня.
— Почему ты не хочешь за меня замуж? — мужчина не двинулся.
— Потому что я вообще не хочу замуж. Обручальное кольцо — это лицензия на сердце, страховка для любви.
Кастор смутился. И в это же время во входную дверь громко застучали:
— Керберос, открой! Ты дома, я знаю! — грубый мужской голос орал на всю улицу, слышно было даже через окно.
Аня была обрадована и раздосадована приходом гостя: хорошо, что неприятный разговор прервался, плохо, что наслаждение тоже закончилось.
— Иди, открывай, к тебе пришли, — Аня попыталась освободиться из объятий.
— Нет, ты мне не ответила.
— Кастор, открывай! Просыпайся, гад!
— Пусти, — девушка уперлась в плечи стража и двинула бедрами. Расслабившийся было мужчина вновь напрягся.
— Не пущу, — прохрипел он.
— Я сейчас выломаю эту бесову дверь!
И чем больше Аня вырывалась, тем больше возбуждала партнера и себя.
— Не отпущу, пока не скажешь!
Внизу послышался удар, затем еще один: гость явно пытался выбить двери. Аня завелась не на шутку, вжала губы в нитку, продолжала упираться и отодвигаться. Кастор все сильнее прижимал ее бедра к своим лишь добавляя удовольствия, не отрывал глаз от голубого омута и выжидал ответа.
С треском вылетела выбитая дверь, кто-то грохнулся на пол и благим матом обложил столяров и строителей. В девушке проснулся азарт: она прошипела, не прекращая двигаться.
— Он уже поднимается.
— Ты выйдешь за меня замуж?
— Отпусти, — сердце бешено скакало, волна дрожи росла, закручивая тугую пружину.
По ступеням затопали сапоги.
— Выйдешь? — еще толчок. Пружина выстрелила, заливая Аню радужным восторгом.
— Да! — с придыханием вырывался у Земной крик восторга.
Кастор успел подхватить девушку и рывком перенес к двери, шаги звучали уже совсем близко, но капитан умудрился спрятаться и захлопнуть дверь прямо перед носом гостя. Еще пару раз двинулся внутри Ани и замер, рыча ей в ухо.
Восторг, поцарапанная об грубые доски двери спина и осторожный голос из-за двери:
— Я, это… тебя там… внизу подожду…
Капитан нежно поцеловал невесту.
Весь оставшийся день Аня ходила прибитая. Она не собирается замуж, она не любит и не знает этого человека, она не давала согласия на брак, она могла бы и по-другому выражать свои эмоции. Чертовы порядки, чертова страна.
Вечер не принес покоя: подготовка к выходу в свет включала в себя непременное обсуждение нарядов с леди С, издевательство над волосами, успокаивал только макияж.
Луна глядела желтым немигающим совиным глазом на разношерстную толпу, блуждающую по зеленому лабиринту. Нанятые лакеи аккуратно разворачивали зазевавшихся и забредших слишком близко к покоям хозяев посетителей. Аня тревожно всматривалась в освещенное тысячью светляков пространство декоративного сада. Где-то там ходит обнадеженный ею мужчина, и с этим придется что-то делать.
— Аня, пойдем, скоро начнется, не хочу опаздывать. — Сольвейг облачилась в кремового цвета пышное платье, сшитое по мотивам свадебных нарядов из Аниного журнала "Невеста +1".
— Ты выглядишь очаровательно, Соль, — Аня приветливо и немного печально улыбнулась. Очень хотелось сказать, что платье невозможно нарядное, настоящее свадебное, но любое упоминание о свадьбе грозило обернуться испорченным вечером и слезами.
Опасения Ани не оправдались: стражи были крайне заняты и Кастор на пути кузин не попался. Леди Юдора сидела в первых рядах зрительного зала, беседуя с соседками — такими же разряженными дамами, заметила дочь и активно замахала рукой.
На сцену вышел лорд Пэйон и зал притих в трепетном ожидании. Вступительную речь и первые жидкие аплодисменты Аня пропустила мимо ушей, нервно теребила ожерелье на шее и украдкой поглядывала по сторонам — господина Кербероса, начальника стражи славного города, не наблюдалось.
Медленно погас свет на сцене, слуха ласково коснулись первые аккорды. Аня погрузилась в созерцание, по залу прошелся шепоток и общий "Ах!", когда лучи света выхватили очертания замка нарисованного на задней стене театральной подковы. Действо началось, заворожив волшебством игры и талантом актеров.
В какой-то момент Сольвейг сильно пихнула Аню в бок, та сдержано охнула.
— Смотри, вон там, какой красивый. — Аня повернула голову в сторону кивка Соль, обнаружила Кастора, изображающего из себя еще одну колонну, и поджала губы. Леди Юдора шикнула на дочь.
Начальник стражи не отрываясь смотрел на очаровательную брюнетку, леди С тяжело вздохнула и вернулась к просмотру представления.
Зрители переживали, страдали и любили вместе с главными героями. Ничего подобного ранее не представляли на зрительский суд. Волна восторга пробежала по залу, когда Золушка убежала по проходу, а бедный влюбленный принц остался страдать на второй ступеньке.
Крики "браво" и аплодисменты не умолкали очень долго, труппа не уходила со сцены, кланялась, принимала подарки. У исполнительницы главной роли появились поклонники, художественного руководителя восхваляли. Наконец, немного успокоившись, зрители приготовились расходиться, но их остановил господин Пэйон:
— Господа! Господа! Мы не одарили почестями еще одного достойного члена нашей команды. — он перевел взгляд на первый ряд: — Леди Сольвейг Дэмон Вазилайос, — и протянул руку, направляясь за девушкой.
Сольвейг залилась краской, но отказываться от восхождения на театральные подмостки за своей дозой славы не стала. Вышла на театральный олимп, заулыбалась во весь рот и начала отвешивать поклоны и реверансы в сторону вновь взорвавшейся толпы. Аню тронули за руку, девушка вздрогнула от неожиданности:
— Леди Анна, ваш усилитель, — Нардо Давичи протянул Ане кулончик в виде трехлистника с маленьким фианитом в серединке.
Земная лишь благодарно кивнула и улыбнулась удаляющейся лысине.
Спустя полтора часа уставшая и счастливая Сольвейг, наконец соизволила присоединиться к родственницам, оказывающим гостеприимный прием толпе зевак, не желающих покидать праздник пока не будут опустошены все буфеты. Сквозь шум толпы до Ани донеслось долгое отбивание ритма башенных городских часов.
"Уже полночь?", — подумалось девушке, она зевнула, прикрываясь ладошкой в шелковой перчатке.
— Не пора ли спать? — повелительно уточнила леди Юдора и направилась к выходу из театра.
Кузины засеменили за старшей леди. Но уже в первых закутках зеленого лабиринта их остановил окрик:
— Леди Сольвейг!
Императорская невеста обернулась:
— Сотирия! Здравствуй! — блондинка раскрыла объятья рыжеволосой круглолицей девушке.
— Леди Юдора, — обратилась гостья к хозяйке замка, — благодарю вас за доставленное удовольствие. Я всегда знала, что ваша добродетель в сочетании с утонченным вкусом будет творить чудеса. Представление ваших подопечных — это чудо.
Женщина царственно склонила голову, ни разу не вспомнив про спонсорство новообретенной родственницы, записала заслуги на свой счет. Думается, что и новая стоимость аренды зала завтра появится в статье расходов театральной труппы.
— Сольвейг, я хотела бы тебя попросить кое о чем.
Леди Юдора кивнула на прощанье и скрылась за вечнозеленой стеной. Аня осталась с кузиной, была представлена рыжей леди, но в дальнейшем разговоре участия не принимала.
— Сольвейг, ты такая талантливая! Твои театральные костюмы, и твое платье, и платье леди Анны — это верх совершенства, — Сольвейг зарделась. — Прошу тебя, пошей мне свадебное платье.
Глаза Соль забегали в нерешительности, девушка беспокойно и растерянно глянула на Аню. Та подошла к блондинке и взяла за руку:
— Ты сделала счастливыми всех актеров, ты сделала счастливым господина Пэйона, ты сделала счастливой свою мать. Наступило время сделать счастливой себя: только в своей мастерской ты становишься счастливой. Сделай себе приятно — подари удовольствие подруге.
— Я заплачу, — вставила пять копеек солнечная подруга.
Сольвейг кивнула.
— Хорошо, Сотирия. Расскажи, какой ты видишь свою свадьбу? — леди-модельер подхватила под руку рыженькую подругу, скинула белую шаль с плеч и протянула не глядя кузине.
Аня, чуть задохнувшись от возмущения, забрала накидку и отправилась по указателям в сторону замка, для удобства и лишнего тепла, накинув легкую ткань на голову. Проходя под очередной зеленой аркой была по-варварски схвачена и заключена в объятия.
— Анна, — шептал Кастор, осыпая девушку поцелуями. — Прости меня, родная. Я был неправ. Я неправ.
Аня не делала попыток вырваться, принимала ласки и слушала.
— Прости меня. Я горяч, я эгоистичен. Я поспешил. Прошу, не отталкивай меня. Я не выживу без тебя. — как много "я". — Я не принуждаю тебя к замужеству. Я подумал, я понял: мы слишком мало знаем друг друга, и я не вправе требовать от тебя любви. Я не заслужил такого сокровища, как ты, я всего лишь страж. А ты благородная леди. Но я стану богат, сколочу состояние и вот тогда снова сделаю тебе предложение. Нет, нет, я не забираю свое предложение обратно и, если хочешь, мы обвенчаемся. — Аня отрицательно качнула головой, — тогда подождем. Объявим о помолвке?
Брюнетка нахмурилась. Кастор снова сгреб девушку в охапку и прильнул к ее губам. Аня была довольна: и расставаться не пришлось, и свадьба отложилась, и любовник не сбежал.
Леди Юдора, успевшая подняться к себе, вышла на балкон, убедиться, что все гости благополучно ретировались или были на пути к выходу. Немного понаблюдав, она резко обернулась на звук мужского голоса, доносившегося из-за занавески, и поспешила на зов. Новостей накопилось много, важных решений придется принять не меньше.
Утро началось с урагана, ворвавшегося без стука.
— Аня, ты что, до сих пор спишь? — шторы рванули в стороны, свет нового дня, притаившегося за портьерами, рухнул на ковер.
Брюнетка сладко зевнула и потянулась. День действительно обещал быть насыщенным событиями. Но сначала необходимо привести себя в порядок. Пока Аня наводила марафет в ванной комнате, из-за полуоткрытых дверей голосом Сольвейг ураган излагал свои соображения:
— Сотирия выходит замуж через неделю. У нее уже есть свадебное платье, — Соль хохотнула и сделала паузу, — которое переходит по наследству от матери к дочке и эта традиция, как и платье, насчитывает не один десяток лет.
Аня понимающе крякнула в полотенце.
— Так вот, — продолжила блондинка, — я думаю, что отдам ей свое платье, а себе пошью еще лучше. Потом.
— А ты подгонишь платье под габариты своей подруги? — Соль вознамерилась дарением платья откупиться от своей скорой свадьбы, хотя бы психологически почувствовать немного больше свободы, однако и про кругленькую рыжую Сотирию забывать тоже не стоит.
Леди невоспитанно отмахнулась от собеседницы:
— Мастерицы все сделают. Вот только есть одно "но".
Брюнетка вскинула брови, усаживаясь за столик с косметикой.
— У них венчание состоится в старом маленьком храме, где кроме ее платья сможет разместиться только жених и жрец, — Сольвейг захохотала, хлопая себя по коленкам.
— А почему бы им не организовать выездную церемонию? — Аня довольно часто выдавала будничные для ее существования вещи, которые ставили в тупик иномирян.
Вот и на этот раз Сольвейг впала в ступор:
— Организовать чего?
— Выездную церемонию, — Аня вздохнула и приготовилась к очередному ликбезу. — Берем жреца, переносной алтарь, мобильную группу помощников, гостей и брачующихся… Прости, жениха и невесту. Вывозим их на природу, например, на берег озера, накрываем им там столы под навесами, проводим красивую церемонию венчания и отправляемся жрать. Погода позволяет, средства, как я понимаю, тоже.
Сольвейг все еще сидела с открытым ртом, когда в дверь постучали.
— Леди Анна, вам просили передать, — мальчишка в одежонке слишком легкой для весенней ранней поры пронесся ветерком через всю комнату, поставил перед Аней узелок и заговорщицки сообщил:
— От Дарьяны.
Краткость — сестра таланта. Земная быстренько сунула серебряную монетку мальчугану и повернулась к любопытствующей Соль.
— Что это?
— Без понятия.
— Ну, так открой.
— Потом открою.
— А если, это важно?
— Ах, если бы да кабы да во рту росли грибы, — скороговоркой ответствовала Анна и дернула за веревочку на узелке — тот раскрылся, словно бутон. На круглом, неровно обрезанном куске кожи стоял маленький кувшинчик с длинным горлышком, запечатанный пробкой из свернутой и затянутой сухими травинками пакли. На самой кожаной тряпице было коряво выведено: "Любись и пей в течение суток".
"Ох, ты ж черт! Как она узнала? Ведь только вчера думала об этом. Спасибо тебе, Дарьяна. Выручила." — Аня снова упаковала кувшинчик и поставила узелок на полочку повыше.
— Ну, так что это?
— Заведешь любовника — расскажу.
— Ты противная!
— Зато идейная! Соль, а давай мы твоей подруге организуем такую свадьбу, какой ни у кого никогда не было и не будет?
— Это какую?
— А давай организуем похищение невесты?
Глава 14
— С ума сошла? Какое похищение?
— Шуточное! И чтобы жених обязательно ее спасал самостоятельно, а не вызывал стражей!
Сольвейг колебалась, раздумывая и взвешивая.
— Соль, а ты жениха-то видела?
— Конечно видела.
— Тюфяк?
— Как раз наоборот: он выпускник императорской академии боевых магов.
— У-у-у, — протянула Аня, — а портрет его есть?
— Нет, портрета нет. Нельзя рисовать портреты неженатых парней и незамужних девушек.
— Это что еще за новость? Почему?
— Считается, что судьба может перепутать тебя живую и нарисованную и уйти от тебя, и тогда ты не сможешь выйти замуж.
— Как интересно. То есть, если ты не хочешь замуж за мужчину, но тебе его уже навязали родители, ты можешь нарисовать свой портрет, отправить ему в качестве подарка и судьба перепутает тебя с портретом и расстроит твою свадьбу?
Сольвейг утвердительно качнула головой и застыла. Как интересно наблюдать за выражением лица собеседника, когда до него доходит с запозданием смысл сказанного, когда собеседник осознает личные выгоды от авантюры.
— Аня, — от переизбытка эмоций голос Соль сорвался на сопрано, — да ты гений! Как я не сообразила сразу?! Все! Мы делаем свадьбу на выезд, мы организуем похищение невесты и потом мы нарисуем мой портрет и отправим его императорскому наследнику! Какая же ты молодец!
Несмотря на частые отлучки леди-дизайнера, работа в мастерской кипела постоянно. Гардероб Ани и Соль пополнялись новыми моделями платьев, ночных рубашек, блуз, прогулочных костюмов и тому подобных вещей. Хозяин тканевой лавки действительно обслуживал теперь постоянную покупательницу даже среди ночи. Прослышав про экспериментаторские настрои наследницы, в замок потянулись подмастерья и мастера по пошиву обуви и головных уборов.
Подготовка к чужой свадьбе шла полным ходом с одобрения брачующихся и их родственников. К "похищению" невесты была подключена театральная труппа господина Пэйона, который приобрел популярность настолько широкую, что не успевал отказываться от приглашений посетить светские мероприятия именитых семейств города. Каждый вечер театр был забит под завязку: приходилось заставлять проходы между рядами дополнительными стульями, разрешать стоять во время выступления, билеты были распроданы надолго вперед, даже самые неимущие жертвовали деньгами на "черный день", приобретая пригласительный.
В город стали стекаться раньше времени курортники, хозяева усадеб на берегу озера, к ним приезжали родственники и знакомые, прослышавшие о талантах и аншлагах театра господина Пэйона. Гостиные дворы в срочном порядке переоборудовали помещения под жилые комнаты, стоимость аренды халуп поползла вверх, казна города пополнялась, радуя главенствующий род и, естественно, императорскую казну.
Представителей нелюдских рас приветствовали наравне со всеми: деньги не пахнут, а особенно в таком количестве.
Кастор Керберос пропадал на работе. Единственное время, которое он позволял уделить себе и возлюбленной, приходилось на часы выступлений труппы. В один из дней мужчина пришел к Ане в приподнятом настроении и светился, аки солнышко.
— Я уезжаю!
Аню перекосило: как можно с такой радостью сообщать "замечательную" новость?!
— Куда?
— В Дон-Длон. Мне предложили неплохую должность — больше денег, больше привилегий.
— Рада за тебя. Когда едешь?