Сталин против Троцкого Щербаков Алексей

Речь на заседании объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) 23 октября 1927 г.

I. Некоторые мелкие вопросы

Товарищи! У меня времени мало, поэтому я буду говорить по отдельным вопросам.

Прежде всего о личном моменте. Вы слышали здесь, как старательно ругают оппозиционеры Сталина, не жалея сил. Это меня не удивляет, товарищи. Тот факт, что главные нападки направлены против Сталина, этот факт объясняется тем, что Сталин знает, лучше, может быть, чем некоторые наши товарищи, все плутни оппозиции, надуть его, пожалуй, не так-то легко, и вот они направляют удар прежде всего против Сталина. Что ж, пусть ругаются на здоровье.

Да что Сталин, Сталин человек маленький. Возьмите Ленина. Кому не известно, что оппозиция во главе с Троцким, во время Августовского блока, вела еще более хулиганскую травлю против Ленина. Послушайте, например, Троцкого:

«Каким-то бессмысленным наваждением кажется дрянная склока, которую систематически разжигает сих дел мастер Ленин, этот профессиональный эксплуататор всякой отсталости в русском рабочем движении» (см. «Письмо Троцкого Чхеидзе» в апреле 1913 г.).

Язычок-то, язычок какой, обратите внимание, товарищи. Это пишет Троцкий. И пишет он о Ленине.

Можно ли удивляться тому, что Троцкий, так бесцеремонно третирующий великого Ленина, сапога которого он не стоит, ругает теперь почем зря одного из многих учеников Ленина – тов. Сталина.

Более того, я считаю для себя делом чести, что оппозиция направляет всю свою ненависть против Сталина. Оно так и должно быть. Я думаю, что было бы странно и обидно, если бы оппозиция, пытающаяся разрушать партию, хвалила Сталина, защищающего основы ленинской партийности.

Теперь о «завещании» Ленина. Здесь кричали оппозиционеры, – вы слыхали это, – что Центральный Комитет партии «скрыл» «завещание» Ленина. Несколько раз этот вопрос у нас на пленуме ЦК и ЦКК обсуждался, вы это знаете. (Голос: «Десятки раз») Было доказано и передоказано, что никто ничего не скрывает, что «завещание» Ленина было адресовано на имя XIII съезда партии, что оно, это «завещание», было оглашено на съезде (голоса: «Правильно!»), что съезд решил единогласно не опубликовывать его, между прочим, потому, что Ленин сам этого не хотел и не требовал. Все это известно оппозиции не хуже всех нас. И тем не менее, оппозиция имеет смелость заявлять, что ЦК «скрывает» «завещание».

Вопрос о «завещании» Ленина стоял у нас – если не ошибаюсь – еще в 1924 году. Существует некий Истмен, бывший американский коммунист, которого изгнали потом из партии. Этот господин, потолкавшись в Москве среди троцкистов, набравшись некоторых слухов и сплетен насчет «завещания» Ленина, уехал за границу и издал книгу под заглавием «После смерти Ленина», где он не щадит красок для того, чтобы очернить партию, Центральный Комитет и Советскую власть, и где все строит на том, что ЦК нашей партии «скрывает» будто бы «завещание» Ленина. Так как этот Истмен находился одно время в связях с Троцким, то мы, члены Политбюро, обратились к Троцкому с предложением отмежеваться от Истмена, который, цепляясь за Троцкого и ссылаясь на оппозицию, делает Троцкого ответственным за клевету на нашу партию насчет «завещания». Ввиду очевидности вопроса, Троцкий действительно отмежевался от Истмена, дав соответствующее заявление в печати. Оно опубликовано в сентябре 1925 года в № 16 «Большевика».

Позвольте прочесть это место из статьи Троцкого насчет того, скрывает ли партия и ее ЦК «завещание» Ленина или не скрывает. Цитирую статью Троцкого: «В нескольких местах книжки Истмен говорит о том, что ЦК „скрыл“ от партии ряд исключительно важных документов, написанных Лениным в последний период его жизни (дело касается писем по национальному вопросу, так называемого „завещания“ и пр.); это нельзя назвать иначе, как клеветой на ЦК нашей партии. Из слов Истмена можно сделать тот вывод, будто Владимир Ильич предназначал эти письма, имевшие характер внутриорганизационных советов, для печати. На самом деле это совершенно неверно. Владимир Ильич со времени своей болезни не раз обращался к руководящим учреждениям партии и ее съезду с предложениями, письмами и пр. Все эти письма и предложения, само собою разумеется, всегда доставлялись по назначению, доводились до сведения делегатов XII и XIII съездов партии и всегда, разумеется, оказывали надлежащее влияние на решения партии, и если не все эти письма напечатаны, то потому, что они не предназначались их автором для печати. Никакого „завещания“ Владимир Ильич не оставлял, и самый характер его отношения к партии, как и характер самой партии, исключали возможность такого „завещания“. Под видом „завещания“ в эмигрантской и иностранной буржуазной и меньшевистской печати упоминается обычно (в искаженном до неузнаваемости виде) одно из писем Владимира Ильича, заключавшее в себе советы организационного порядка. XIII съезд партии внимательнейшим образом отнесся и к этому письму, как ко всем другим, и сделал из него выводы применительно к условиям и обстоятельствам момента. Всякие разговоры о скрытом или нарушенном „завещании“ представляют собою злостный вымысел и целиком направлены против фактической воли Владимира Ильича и интересов созданной им партии» (см. статью Троцкого «По поводу книги Истмена „После смерти Ленина“», «Большевик». № 16, 1 сентября 1925 г., с. 68).

Кажется, ясно? Это пишет Троцкий, а не кто-либо другой. На каком же основании теперь Троцкий, Зиновьев и Каменев блудят языком, утверждая, что партия и ее ЦК «скрывают» «завещание» Ленина? Блудить языком «можно», но надо же знать меру.

Говорят, что в этом «завещании» тов. Ленин предлагал съезду ввиду «грубости» Сталина обдумать вопрос о замене Сталина на посту генерального секретаря другим товарищем. Это совершенно верно. Да, я груб, товарищи, в отношении тех, которые грубо и вероломно разрушают и раскалывают партию. Я этого не скрывал и не скрываю. Возможно, что здесь требуется известная мягкость в отношении раскольников. Но этого у меня не получается. Я на первом же заседании пленума ЦК после XIII съезда просил пленум ЦК освободить меня от обязанностей генерального секретаря. Съезд сам обсуждал этот вопрос. Каждая делегация обсуждала этот вопрос, и все делегации единогласно, в том числе и Троцкий, Каменев, Зиновьев, обязали Сталина остаться на своем посту.

Что же я мог сделать? Сбежать с поста? Это не в моем характере, ни с каких постов я никогда не убегал и не имею права убегать, ибо это было бы дезертирством. Человек я, как уже раньше об этом говорил, подневольный, и когда партия обязывает, я должен подчиниться.

Через год после этого я вновь подал заявление в пленум об освобождении, но меня вновь обязали остаться на посту.

Что же я мог еще сделать?

Что касается опубликования «завещания», то съезд решил его не опубликовывать, так как оно было адресовано на имя съезда и не было предназначено для печати.

У нас имеется решение пленума ЦК и ЦКК в 1926 году о том, чтобы испросить разрешение у XV съезда на напечатание этого документа. У нас имеется решение того же пленума ЦК и ЦКК о напечатании других писем Ленина, где Ленин отмечает ошибки Каменева и Зиновьева перед Октябрьским восстанием и требует их исключения из партии.

Ясно, что разговоры о том, что партия прячет эти документы, являются гнусной клеветой. Сюда относятся и такие документы, как письма Ленина о необходимости исключения из партии Зиновьева и Каменева. Не бывало никогда, чтобы большевистская партия, чтобы ЦК большевистской партии боялись правды. Сила большевистской партии именно в том и состоит, что она не боится правды и смотрит ей прямо в глаза.

Оппозиция старается козырять «завещанием» Ленина. Но стоит только прочесть это «завещание», чтобы понять, что козырять им нечем. Наоборот, «завещание» Ленина убивает нынешних лидеров оппозиции.

В самом деле, это факт, что Ленин в своем «завещании» обвиняет Троцкого в «небольшевизме», а насчет ошибки Каменева и Зиновьева во время Октября говорит, что эта ошибка не является «случайностью». Что это значит? А это значит, что политически нельзя доверять ни Троцкому, который страдает «небольшевизмом», ни Каменеву и Зиновьеву, ошибки которых не являются «случайностью» и которые могут и должны повториться.

Характерно, что ни одного слова, ни одного намека нет в «завещании» насчет ошибок Сталина. Говорится там только о грубости Сталина. Но грубость не есть и не может быть недостатком политической линии или позиции Сталина.

Вот соответствующее место из «завещания»:

«Я не буду дальше характеризовать других членов ЦК по их личным качествам. Напомню лишь, что октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не является случайностью, но что он так же мало может быть ставим им в вину лично, как небольшевизм Троцкому».

Кажется, ясно.

II. О «платформе» оппозиции

Следующий вопрос. Почему ЦК не напечатал известную «платформу» оппозиции? Зиновьев и Троцкий объясняют это тем, что ЦК и партия «боятся» правды. Верно ли это? Конечно, неверно. Более того, глупо говорить о том, что партия или ЦК боятся правды. У нас имеются стенограммы пленумов ЦК и ЦКК. Эти стенограммы печатаются в нескольких тысячах экземпляров и раздаются членам партии. Там имеются речи оппозиционеров, так же как и речи представителей партийной линии. Они читаются десятками и сотнями тысяч членов партии. (Голоса: «Правильно!») Если бы мы боялись правды, мы бы не распространяли этих документов. Эти документы тем, собственно, и хороши, что они дают партийцам возможность сравнивать позицию ЦК со взглядами оппозиции и выносить свои решения. Где же тут боязнь правды?

В октябре 1926 года лидеры оппозиции хорохорились, утверждая так же, как и теперь они утверждают, что ЦК боится правды, прячет их «платформу», скрывает ее от партии и т. д. Именно поэтому сунулись они тогда в ячейки по Москве (вспомните «Авиаприбор»), по Ленинграду (вспомните «Путилов») и т. д. И что же? Оказалось, что рабочие-коммунары наклали нашим оппозиционерам, да наклали им так основательно, что лидеры оппозиции вынуждены были сбежать с поля борьбы. Почему же они тогда не решились пойти дальше по всем ячейкам и проверить, кто из нас боится правды – оппозиционеры или ЦК? Да потому, что они струхнули, испугавшись действительной (а не вымышленной) правды.

А теперь? Разве теперь у нас, говоря по совести, нет дискуссии в ячейках? Укажите хоть одну ячейку, где имеется хоть один оппозиционер, где проходило хотя бы одно заседание ячейки за последние 3–4 месяца без выступлений со стороны оппозиции, без дискуссии. Разве это не факт, что последние 3–4 месяца оппозиция везде, где только она может, выступает на ячейках со своими контррезолюциями. (Голоса: «Совершенно правильно!») Почему же Троцкий и Зиновьев не попробуют прийти на ячейки и высказать свои взгляды?

Характерный факт. В августе этого года, после пленума ЦК и ЦКК, Троцкий и Зиновьев прислали заявление, что они хотели бы выступить на московском активе, если нет возражений со стороны ЦК. ЦК на это ответил (и ответ этот был разослан местным организациям), что ЦК не имеет возражений против выступления Троцкого и Зиновьева, с тем, однако, чтобы они, как члены ЦК, не выступали против решений ЦК. И что же? Они отказались от выступления. (Общий смех.)

Да, товарищи, кто-то из нас действительно боится правды, но не ЦК и, тем более, не партия, а лидеры нашей оппозиции.

Почему же, в таком случае, ЦК не напечатал «платформу» оппозиции?

Потому, прежде всего, что ЦК не хотел и не имел права легализовать фракцию Троцкого, легализовать вообще фракционные группировки. Ленин говорит в резолюции Х съезда «О единстве», что наличие «платформы» есть один из основных признаков фракционности. Несмотря на это, оппозиция составила «платформу» и потребовала ее напечатания, нарушив тем самым решение Х съезда. Что было бы, если бы ЦК напечатал «платформу» оппозиции? Это означало бы, что ЦК согласен участвовать во фракционной работе оппозиции по нарушению решения Х съезда. Могли ли пойти на это ЦК и ЦКК? Ясно, что ни один уважающий себя ЦК не мог пойти на этот фракционный шаг. (Голоса: «Правильно!»)

Далее. В той же резолюции Х съезда «О единстве», написанной рукой Ленина, говорится, что «съезд предписывает немедленно распустить все без изъятия образовавшиеся на той или иной платформе группы», что «неисполнение этого постановления съезда должно вести за собой безусловное и немедленное исключение из партии». Директива ясная и определенная. А что было бы, если бы ЦК и ЦКК напечатали «платформу» оппозиции? Можно ли было это назвать роспуском всех без изъятия образовавшихся на той или иной «платформе» групп? Ясно, что нет. Наоборот, это означало бы, что ЦК и ЦКК сами берутся не распускать, а помогать организации групп и фракций на основе «платформы» оппозиции. Могли ли пойти на этот раскольнический шаг ЦК и ЦКК? Ясно, что не могли.

Наконец, «платформа» оппозиции содержит такие клеветы на партию, которые, если бы они были опубликованы, нанесли бы и партии и нашему государству непоправимый вред.

В самом деле, в «платформе» оппозиции говорится, что наша партия готова будто бы уничтожить монополию внешней торговли и платить по всем долгам, стало быть, и по военным долгам. Всякому известно, что это есть гнусная клевета на нашу партию, на наш рабочий класс, на наше государство. Допустим, что мы напечатали бы «платформу» с подобной клеветой на партию и на государство. Что вышло бы из этого? Из этого получилось бы лишь то, что международная буржуазия стала бы еще больше нажимать на нас, требуя таких уступок, на которые мы никак не можем пойти (например, уничтожение монополии внешней торговли, платежи по военным долгам и т. д.), и угрожая нам войной.

Если такие члены ЦК, как Троцкий и Зиновьев, делают ложный донос на нашу партию империалистам всех стран, уверяя их, что мы готовы идти на максимальные уступки вплоть до отмены монополии внешней торговли, то это может означать лишь одно: нажимайте дальше, господа буржуа, на партию большевиков, угрожайте им войной, они, большевики, готовы на все и всякие уступки, если вы будете нажимать.

Ложный донос Зиновьева и Троцкого на нашу партию господам империалистам для усугубления наших трудностей по внешней политике, – вот к чему сводится «платформа» оппозиции.

Кому это во вред? Ясно, что это во вред пролетариату СССР, компартии СССР, всему нашему государству.

Кому это на пользу? Это на пользу империалистам всех стран.

Теперь я вас спрашиваю – мог ли ЦК пойти на напечатание такой гнусности в нашей печати? Ясно, что не мог.

Вот какие соображения заставили ЦК отказаться от напечатания «платформы» оппозиции.

III. Ленин о дискуссии и оппозиции вообще

Следующий вопрос. Зиновьев разорялся здесь, пытаясь доказать, что Ленин стоял будто бы всегда и во всякое время за дискуссию, при этом он сослался на факт дискуссии по платформам перед Х съездом и на самом съезде. Но он «забыл» упомянуть о том, что Ленин считал дискуссию перед Х съездом ошибкой. Он «забыл» сказать, что в резолюции Х съезда «О единстве партии», написанной рукой Ленина в представляющей директиву для развития нашей партии, предписывается не дискуссия по «платформам», а роспуск всех и всяких групп, образовавшихся на той или иной «платформе». Он «забыл», что Ленин высказывался на Х съезде за «недопущение» впредь в партии какой бы то ни было оппозиции. Он «забыл» сказать, что Ленин считал совершенно недопустимым превращение нашей партии в «дискуссионный клуб».

Вот, например, как расценивал Ленин дискуссию перед Х съездом:

«Мне сегодня пришлось уже об этом говорить и, разумеется, я мог только осторожно сказать, что едва ли многие из вас не оценят эту дискуссию, как непомерную роскошь. От себя лично я не могу не добавить, что, на мой взгляд, эта роскошь была действительно совершенно непозволительной, и что, допустив такую дискуссию, мы, несомненно, сделали ошибку» (см. протоколы Х съезда, с. 16).

А вот что говорил Ленин на Х съезде о всякой возможной оппозиции после Х съезда:

«Сплочение партии, недопущение оппозиции в партии, – политический вывод из современного момента…»

«Не надо теперь оппозиции, товарищи! И я думаю, что партийному съезду придется этот вывод сделать, придется сделать тот вывод, что для оппозиции теперь конец, крышка, теперь довольно нам оппозиций!» (см. там же, с. 61 и 63).

Вот как смотрел Ленин на вопрос о дискуссии и об оппозиции вообще.

IV. Оппозиция и «третья сила»

Следующий вопрос. Для чего понадобилось сообщение тов. Менжинского о белогвардейцах, с которыми связана часть «работников» нелегальной антипартийной типографии троцкистов?

Во-первых, для того, чтобы рассеять ту ложь и клевету, которые распространяет оппозиция в своих антипартийных листках по этому вопросу. Оппозиция уверяет всех и всякого, что дело о белогвардейцах, связанных так или иначе с союзниками оппозиции, вроде Щербакова, Тверского и других, – есть выдумка, вымысел, пущенный в ход для опорочивания оппозиции. Сообщение тов. Менжинского с показаниями арестованных не оставляет никакого сомнения в том, что одна часть «работников» нелегальной антипартийной типографии троцкистов связана, безусловно связана, с контрреволюционными элементами из белогвардейцев. Пусть оппозиция попробует опровергнуть эти факты и документы.

Во-вторых, для того, чтобы разоблачить ту ложь, которую распространяет теперь масловский орган в Берлине («Фане дес Коммунизмус», т. е. «Знамя Коммунизма»). Мы только что получили последний номер этого грязного листка ренегата Маслова, занятого тем, чтобы клеветать на СССР и выдавать государственные тайны СССР буржуазии. В этом органе печати опубликованы, конечно, в перевранном виде, показания арестованных белогвардейцев и их союзников из нелегальной антипартийной типографии во всеобщее сведение. (Голоса: «Здорово!») Откуда мог получить Маслов эти сведения? Сведения эти являются секретными, так как не все еще разысканы и арестованы из того кружка белогвардейцев, который замешан в деле организации заговора по типу заговора Пилсудского. С этими показаниями познакомились в ЦКК Троцкий, Зиновьев, Смилга и другие оппозиционеры. Им было воспрещено, пока что, снять копию с этих показаний. Но они, видимо, все-таки сняли копию и постарались переслать Маслову. Но что значит передать эти сведения Маслову для публикации? Это значит дать предостережение тем белогвардейцам, которые еще не разысканы и не арестованы, дать предостережение о том, что большевики намерены их арестовать.

Хорошо ли это, допустимо ли это для коммунистов? Ясно, что недопустимо.

Статья в органе Маслова имеет пикантный заголовок: «Сталин раскалывает ВКП(б). Белогвардейский заговор. Письмо из СССР». (Голоса: «Мерзавцы!») Могли ли мы после всего этого, после того, как Маслов при помощи Троцкого и Зиновьева напечатал ко всеобщему сведению перевранные показания арестованных, – могли ли мы после всего этого не отчитаться перед пленумом ЦК и ЦКК, противопоставив сплетням действительные факты и действительные показания?

Вот почему ЦК и ЦКК сочли нужным предложить тов. Менжинскому сделать сообщение о фактах.

Что вытекает из этих показаний, из сообщения тов. Менжинского? Обвиняли ли мы когда-либо или обвиняем ли мы теперь оппозицию в устройстве военного заговора? Конечно, нет. Обвиняли ли мы когда-либо или обвиняем ли мы теперь оппозицию в участии в этом заговоре? Конечно, нет. (Муралов: «На прошлом пленуме обвиняли») Неверно, Муралов, у нас имеются два извещения ЦК и ЦКК о нелегальной антипартийной типографии и о беспартийных интеллигентах, связанных с этой типографией. Вы не найдете в этих документах ни одной фразы, ни одного слова, говорящих о том, что мы обвиняем оппозицию в причастности к военному заговору. ЦК и ЦКК утверждают в этих документах лишь то, что оппозиция, организуя нелегальную типографию, связалась с буржуазными интеллигентами, а часть этих интеллигентов, в свою очередь, оказалась в связях с белогвардейцами, замышляющими о военном заговоре. Я бы просил Муралова указать соответствующее место в документах, изданных Политбюро ЦК и Президиумом ЦКК в связи с этим вопросом. Муралов не укажет, ибо таких мест не существует в природе.

В чем же мы обвиняли, в таком случае, и продолжаем обвинять оппозицию?

В том, во-первых, что оппозиция, ведя раскольническую политику, организовала антипартийную нелегальную типографию.

В том, во-вторых, что для организации этой типографии оппозиция вошла в блок с буржуазными интеллигентами, часть которых оказалась в прямой связи с контрреволюционными заговорщиками.

В том, в-третьих, что, привлекая к себе буржуазных интеллигентов и конспирируя с ними против партии, оппозиция оказалась, помимо своей воли, помимо своего желания, в окружении так называемой «третьей силы».

У оппозиции оказалось гораздо больше доверия к этим буржуазным интеллигентам, чем к своей собственной партии. Иначе она бы не требовала освобождения «всех арестованных» в связи с нелегальной типографией, вплоть до Щербакова, Тверского, Большакова и др., оказавшихся в связях с контрреволюционными элементами.

Оппозиция хотела иметь антипартийную нелегальную типографию; она обратилась для этого к помощи буржуазных интеллигентов; а часть из этих последних оказалась в связях с прямыми контрреволюционерами, – вот какая цепочка получилась, товарищи. Оппозицию облепили, помимо ее воли, помимо ее желания, антисоветские элементы, старающиеся использовать в своих целях раскольническую работу оппозиции.

Таким образом, оправдалось предсказание Ленина, данное еще на Х съезде нашей партии (см. резолюцию Х съезда «О единстве партии»), где он говорил, что к борьбе в нашей партии обязательно постарается примазаться «третья сила», т. е. буржуазия, для того, чтобы использовать работу оппозиции в своих классовых целях.

Говорят, что контрреволюционные элементы проникают иногда и в советские органы, например, на фронтах, вне всякой связи с оппозицией. Это верно. Но тогда советские органы арестовывают их и расстреливают. А как поступила оппозиция? Она потребовала освобождения арестованных при нелегальной типографии буржуазных интеллигентов, связанных с контрреволюционными элементами. Вот в чем беда, товарищи. Вот к какому результату приводит раскольническая работа оппозиции. Вместо того, чтобы подумать обо всех этих опасностях, вместо того, чтобы подумать о той яме, в которую тащат себя наши оппозиционеры, – вместо этого они изощряются в клевете на партию и всеми силами стараются дезорганизовать, расколоть нашу партию.

Говорят о бывшем врангелевском офицере, обслуживающем ОГПУ в деле раскрытия контрреволюционных организаций. Оппозиция скачет и играет, подымая шум по поводу того, что бывший врангелевский офицер, к которому обратились союзники оппозиции, все эти Щербаковы и Тверские, оказался агентом ОГПУ. Но что же тут плохого, если этот самый бывший врангелевский офицер помогает Советской власти раскрывать контрреволюционные заговоры? Кто может отрицать за Советской властью право привлечения на свою сторону бывших офицеров для того, чтобы использовать их в деле раскрытия контрреволюционных организаций?

Щербаков и Тверской обратились к этому бывшему врангелевскому офицеру не как к агенту ОГПУ, а как к бывшему врангелевскому офицеру для того, чтобы использовать его против партии и против Советской власти. Вот в чем дело и вот в чем беда нашей оппозиции. И когда ОГПУ, идя по этим следам, наткнулось совершенно неожиданно для себя на нелегальную антипартийную типографию троцкистов, то оказалось, что господа Щербаковы, Тверские и Большаковы, налаживая блок с оппозицией, уже имеют блок с контрреволюционерами, с бывшими колчаковскими офицерами, вроде Кострова и Новикова, о чем докладывал сегодня тов. Менжинский.

Вот в чем дело, товарищи, и вот в чем беда нашей оппозиции.

Раскольническая работа оппозиции ведет ее к смычке с буржуазными интеллигентами, а смычка с буржуазными интеллигентами облегчает обволакивание оппозиции всякого рода контрреволюционными элементами, – такова горькая истина.

V. Как «готовится» к съезду оппозиция

Следующий вопрос: о подготовке съезда. Зиновьев и Троцкий разорялись здесь, утверждая, что мы подготовляем съезд путем репрессий. Странно, что они ничего, кроме «репрессий», не видят. А решение пленума ЦК и ЦКК о дискуссии, более чем за месяц до съезда, – что же это, по-вашему, подготовка съезда или нет? А непрекращающаяся дискуссия в ячейках и прочих организациях партии, продолжающаяся вот уже три-четыре месяца? А обсуждение стенограмм и решений пленума за последние полгода, особенно за последние три-четыре месяца по всем вопросам внутренней и внешней политики? Как же назвать все это иначе, как не подъемом активности партийных масс, вовлечением их в обсуждение важнейших вопросов нашей политики, подготовкой партийных масс к съезду?

Кто же тут виноват, если парторганизации не поддерживают при этом оппозицию? Очевидно, виновата в этом оппозиция, линия которой является линией полного банкротства, политика которой является политикой блока со всеми антипартийными элементами вплоть до ренегатов Маслова и Суварина против партии и Коминтерна.

Зиновьев и Троцкий, очевидно, думают, что съезд надо подготовлять путем организации нелегальных антипартийных типографий, путем организации нелегальных антипартийных собраний, путем ложных доносов на нашу партию империалистам всех стран, путем дезорганизации и раскола нашей партии. Согласитесь, что это довольно странное понимание подготовки партийного съезда. И когда партия принимает решительные меры, вплоть до исключения, против дезорганизаторов и раскольников, оппозиция кричит о репрессиях.

Да, партия применяет и будет применять репрессии против дезорганизаторов и раскольников, ибо нельзя раскалывать партию ни при каких условиях, ни перед съездом, ни во время съезда. Ибо партия совершила бы самоубийство, если бы она позволила зарвавшимся раскольникам, союзникам разных там Щербаковых, разрушать партию из-за того, что у нас остается до съезда всего один месяц.

Тов. Ленин не так смотрел на дело. Вы знаете, что в 1921 году Ленин предлагал исключить из ЦК и из партии Шляпникова не за организацию антипартийной типографии и не за союз с буржуазными интеллигентами, а за одно лишь то, что Шляпников осмелился выступить в партийной ячейке с критикой решений ВСНХ. Сравните теперь это поведение Ленина с тем, что делает теперь партия в отношении оппозиции – и вы поймете, до чего распустили мы дезорганизаторов и раскольников.

Вы не можете не знать, что в 1917 году, перед Октябрьским восстанием, Ленин несколько раз предлагал исключить из партии Каменева и Зиновьева за одно лишь то, что они критиковали неопубликованное решение партии в полусоциалистической, в полубуржуазной газете – в «Новой Жизни». А сколько секретных решений ЦК и ЦКК публикует теперь наша оппозиция на страницах масловской газеты в Берлине, которая есть буржуазная, антисоветская, контрреволюционная газета! А мы все это терпим, терпим без конца, давая тем самым возможность раскольникам из оппозиции разрушать нашу партию. Вот до какого позора довела нас оппозиция! Но терпеть этого без конца мы не можем, товарищи. (Голоса: «Правильно!». Аплодисменты.)

Говорят об арестах исключенных из партии дезорганизаторов, ведущих антисоветскую работу. Да, мы их арестовываем и будем арестовывать, если они не перестанут подкапываться под партию и Советскую власть. (Голоса: «Правильно! Правильно!»)

Говорят, что история нашей партии не знает таких примеров. Это неправда. А группа Мясникова? А группа «рабочей правды»? Кому не известно, что члены этих групп арестовывались при прямой поддержке со стороны Зиновьева, Троцкого и Каменева? Почему можно было арестовывать исключенных из партии дезорганизаторов года три-четыре тому назад, а теперь нельзя этого делать, когда некоторые бывшие члены троцкистской оппозиции доходят до прямой смычки с контрреволюционерами?

Вы слышали сообщение тов. Менжинского. В этом сообщении говорится, что некий Степанов (военный), член партии, сторонник оппозиции, находится в прямых связях с контрреволюционерами, с Новиковым, Костровым и другими, чего не отрицает и сам Степанов в своих показаниях. Что прикажете делать с этим типом, являющимся до сих пор оппозиционером? Целовать его или арестовать? Что же тут удивительного, если ОГПУ арестовывает таких типов? (Голоса с мест: «Правильно, совершенно правильно!» Аплодисменты.)

Ленин говорил, что можно довести дело до полного разрушения партии, ежели делать потачку дезорганизаторам и раскольникам. Это совершенно правильно. Именно поэтому, я думаю, пора отказаться нам от потачек лидерам оппозиции и пора сделать вывод об исключении Троцкого и Зиновьева из ЦК нашей партии. (Голоса: «Правильно!») Это есть тот элементарный вывод и та элементарная минимальная мера, которая должна быть предпринята для того, чтобы уберечь партию от раскольнической работы дезорганизаторов.

На прошлом пленуме ЦК и ЦКК в августе этого года меня ругали некоторые члены пленума за мягкость в отношении Троцкого и Зиновьева, за то, что я отговаривал пленум от немедленного исключения Троцкого и Зиновьева ив ЦК. (Голоса с мест: «Правильно, и теперь ругаем».) Возможно, что я тогда передобрил и допустил ошибку, предлагая более умеренную линию в отношении Троцкого и Зиновьева. (Голоса: «Правильно!» Тов. Петровский: «Правильно, всегда будем ругать за гнилую „веревочку“!») Но теперь, товарищи, после всего того, что мы пережили за эти три месяца, после того, как оппозиция нарушила ею же данное обещание о ликвидации своей фракции в специальном «заявлении» от 8 августа, обманув еще раз партию, – после всего этого для мягкости не остается уже никакого места. Теперь надо стоять нам в первых рядах тех товарищей, которые требуют исключения Троцкого и Зиновьева из ЦК. (Бурные аплодисменты. Голоса: «Правильно! Правильно!» Голос с места: «Троцкого надо исключить из партии».) Это пусть решает съезд, товарищи.

Исключая из ЦК Троцкого и Зиновьева, мы должны представить на усмотрение XV съезда все те материалы о раскольнической работе оппозиции, которые у нас накопились и на основании которых съезд будет иметь возможность принять соответствующее решение.

VI. От ленинизма к троцкизму

Следующий вопрос. Зиновьев затронул в своей речи интересный вопрос об «ошибках» партийной линии за последние два года и о «правильности» линии оппозиции. Я хотел бы ответить на это в двух словах выяснением вопроса о банкротстве линии оппозиции и о правильности политики нашей партии за последние два года. Но я слишком злоупотребляю вашим вниманием, товарищи. (Голоса: «Просим, просим продолжать!» Председатель: «Возражений нет?» Голоса: «Просим, просим!»)

В чем состоит основной грех оппозиции, определивший банкротство оппозиционной политики? Основной грех оппозиции состоит в том, что она пыталась, пытается и будет еще пытаться подкрасить и заменить ленинизм троцкизмом. Было время, когда Каменев и Зиновьев защищали ленинизм от покушений Троцкого. Тогда и Троцкий не был так смел. Это была одна установка. Но потом Зиновьев и Каменев, испугавшись новых трудностей, перекинулись на сторону Троцкого, создали вместе с Троцким нечто вроде ухудшенного Августовского блока и попали, таким образом, в плен к троцкизму. И здесь оправдалось предсказание Ленина о том, что октябрьская ошибка Зиновьева и Каменева не является «случайностью». От борьбы за ленинизм Зиновьев и Каменев перешли на линию борьбы за троцкизм. Это уже совершенно другая установка. Этим, собственно, и объясняется, что Троцкий стал теперь смелее.

В чем состоит основная задача нынешнего объединенного блока, возглавляемого Троцким? В том, чтобы помаленьку да полегоньку перевести партию с ленинских рельс на рельсы троцкизма. Вот в чем основной грех оппозиции. Ну, а партия хочет остаться ленинской партией. Естественно, что партия повернулась спиной к оппозиции, подымая все выше и выше знамя ленинизма. Вот почему вчерашние лидеры партии стали теперь отщепенцами.

Оппозиция думает «объяснить» свое поражение личным моментом, грубостью Сталина, неуступчивостью Бухарина и Рыкова и т. д. Слишком дешевое объяснение! Это знахарство, а не объяснение. Троцкий ведет борьбу с ленинизмом с 1904 года. За период с 1904 года до февральской революции 1917 года Троцкий вертелся все время вокруг да около меньшевиков, ведя отчаянную борьбу против партии Ленина. За этот период Троцкий потерпел целый ряд поражений от партии Ленина. Почему? Может быть, виновата тут грубость Сталина? Но Сталин не был еще тогда секретарем ЦК, он обретался тогда вдали от заграницы, ведя борьбу в подполье, против царизма, а борьба между Троцким и Лениным разыгрывалась за границей, – при чем же тут грубость Сталина?

За период от Октябрьской революции до 1922 года Троцкий, находясь уже в партии большевиков, успел произвести две «грандиозные» вылазки против Ленина и его партии: в 1918 году – по вопросу о Брестском мире и в 1921 году – по вопросу о профсоюзах. Обе эти вылазки кончились поражением Троцкого. Почему? Может быть, тут виновата грубость Сталина? Но Сталин не был еще тогда секретарем ЦК, на секретарских постах стояли тогда всем известные троцкисты, – при чем же тут грубость Сталина?

В дальнейшем партия имела целый ряд новых вылазок со стороны Троцкого (1923 г., 1924 г., 1926 г., 1927 г.), причем каждая вылазка оканчивалась новым поражением Троцкого.

Не ясно ли из всего этого, что борьба Троцкого против ленинской партии имеет далеко идущие, глубокие исторические корни? Не ясно ли из этого, что нынешняя борьба партии против троцкизма есть продолжение той борьбы, которую вела партия во главе с Лениным с 1904 года?

Не ясно ли из всего этого, что попытки троцкистов подменить ленинизм троцкизмом являются основной причиной провала и банкротства всей линии оппозиции?

Наша партия родилась и выросла в буре революционных битв. Она не является такой партией, которая выросла в период мирного развития. Именно поэтому она полна революционных традиций и свободна от фетишистского отношения к своим лидерам. Плеханов был одно время самым популярным человеком в партии. Более того, он был основателем партии, причем с его популярностью не может идти ни в какое сравнение популярность Троцкого или Зиновьева. И все-таки, несмотря на это, партия отвернулась от Плеханова, как только Плеханов стал отходить от марксизма к оппортунизму. Что же тут удивительного, если такие, не столь «великие» люди, как Троцкий и Зиновьев, оказались в хвосте у партии после того, как они стали отходить от ленинизма?

Но самым ярким показателем оппортунистического перерождения оппозиции, самым ярким признаком банкротства и падения оппозиции является ее голосование против Манифеста ЦИК Союза ССР. Оппозиция против перехода на семичасовой рабочий день! Оппозиция против Манифеста ЦИК Союза ССР! Весь рабочий класс СССР, вся передовая часть пролетариев всех стран с восторгом встречают Манифест, дружно аплодируют идее перехода на семичасовой рабочий день, – а оппозиция голосует против Манифеста, присоединяя свой голос к общему хору буржуазных и меньшевистских «критиков», присоединяя свой голос к клеветникам из «Форвертса».

Я не думал, что оппозиция может дойти до такого позора.

VII. О некоторых важнейших итогах партийной политики за последние годы

Перейдем теперь к вопросу о линии нашей партии за последние два года, к проверке этой линии, к оценке этой линии.

Зиновьев и Троцкий говорили, что линия нашей партии оказалась несостоятельной. Обратимся к фактам. Возьмем четыре основных вопроса нашей политики и проверим линию нашей партии за последние два года с точки зрения этих вопросов. Я имею в виду такие решающие вопросы, как вопрос о крестьянстве, вопрос о промышленности и ее переоборудовании, вопрос о мире и, наконец, вопрос о росте коммунистических элементов во всем мире.

Вопрос о крестьянстве. Каково было положение у нас два-три года тому назад? Вы знаете, что положение в деревне было у нас тогда тяжелое. Наших председателей волостных исполнительных комитетов и вообще сельских работников не всегда признавали и нередко подвергали террору. Селькоров встречали обрезами. Кое-где, особенно на окраинах, мы имели бандитские выступления. А в такой стране, как Грузия, мы имели даже восстания. Естественно, что в такой обстановке кулак забирал силу, середняк сплачивался вокруг кулака, а беднота распылялась. Особенно тяжело отзывался на положении страны тот факт, что производительные силы деревни росли чрезвычайно медленным темпом, часть пахотных земель совершенно не обрабатывалась, посевная площадь представляла каких-нибудь 70–75 % довоенной площади. Это было в период до XIV конференции нашей партии.

На XIV конференции партия предприняла ряд мероприятий в виде некоторых уступок в пользу середняка, рассчитанных на то, чтобы двинуть вперед крестьянское хозяйство более быстрым темпом, увеличить производство продовольственных и сырьевых продуктов сельского хозяйства, установить прочный союз с середняком и двинуть вперед дело изоляции кулачества. На XIV съезде нашей партии оппозиция, во главе с Зиновьевым и Каменевым, попыталась подорвать эту политику партии, предлагая заменить ее, по сути дела, политикой раскулачивания, политикой восстановления комбедов. Это была, по сути дела, политика восстановления гражданской войны в деревне. Партия отбила эту атаку оппозиции, утвердив решения XIV конференции, одобрив политику оживления Советов в деревне и выдвинув лозунг индустриализации, как основной лозунг социалистического строительства. Партия встала твердо на линии прочного союза с середняком и изоляции кулачества.

Чего добилась этим партия?

Она добилась умиротворения деревни, улучшения отношений с основными массами крестьянства, создания условий для организации бедноты в самостоятельную политическую силу, дальнейшей изоляции кулачества и постепенного охвата со стороны государственных и кооперативных органов индивидуальных хозяйств миллионов крестьян.

А что такое умиротворение деревни? Это есть одно из основных условий для строительства социализма. Нельзя строить социализм, имея бандитские выступления и восстания среди крестьян. В настоящее время мы имеем расширение посевной площади до размеров довоенного уровня (95 %), умиротворенную деревню, союз с середняком, более или менее организованную бедноту, окрепшие Советы в деревне, возросший авторитет пролетариата и его партии в деревне.

Мы создали, таким образом, условия, дающие возможность двинуть дальше наступление на капиталистические элементы в деревне и обеспечить дальнейшее успешное строительство социализма в нашей стране.

Вот вам результаты нашей партийной политики в деревне за два года.

Выходит, таким образом, что политика нашей партии в основном вопросе о взаимоотношениях между пролетариатом и крестьянством оказалась правильной.

Вопрос о промышленности. История говорит, что ни одно молодое государство в мире не подымало еще своей промышленности, особенно тяжелой промышленности, без помощи извне, без займов извне или без ограбления чужих стран, колоний и т. д. Это – обычный путь капиталистической индустриализации. Англия подняла в прошлом свою индустрию тем, что она сотни лет собирала соки со всех стран, со всех колоний, вкладывая награбленное в свою промышленность. Германия стала подыматься за последнее время оттого, что она имеет займы из Америки в несколько миллиардов рублей.

Но мы не можем идти ни по одному из этих путей. Колониальные грабежи исключаются всей нашей политикой. А займов нам не дают. Оставался в нашем распоряжении один-единственный путь, указанный Лениным, а именно: поднятие своей промышленности, переоборудование своей промышленности на основе внутренних накоплений. Оппозиция все время каркала, что внутренних накоплений не хватит на переоборудование нашей промышленности. Еще в апреле 1926 года на пленуме ЦК оппозиция утверждала, что своих внутренних накоплений не хватит у нас для того, чтобы подвинуть вперед переоборудование промышленности. Оппозиция пророчила тогда провал за провалом. А между тем на поверку оказалось, что нам удалось за эти два года двинуть вперед дело переоборудования нашей промышленности. Это факт, что за два года мы сумели вложить в нашу промышленность более двух миллиардов рублей. Это факт, что этих вложений оказалось достаточно для того, чтобы двинуть дальше переоборудование нашей промышленности и индустриализацию страны. Мы добились того, чего не добивалось еще ни одно государство в мире: мы подняли нашу промышленность, мы начали ее переоборудовать, мы двинули вперед это дело за счет своих собственных накоплений.

Вот вам результаты нашей политики в вопросе о переоборудовании нашей промышленности.

Только слепые могут отрицать тот факт, что политика нашей партии оказалась здесь правильной.

Вопрос о внешней политике. Целью нашей внешней политики, если иметь в виду дипломатические отношения с буржуазными государствами, является сохранение мира. Чего добились мы в этой области? Мы добились того, что отстояли, – плохо ли, хорошо ли, – но все же отстояли мир. Мы добились того, что, несмотря на капиталистическое окружение, несмотря на враждебную работу со стороны капиталистических правительств, несмотря на провокационные выходки в Пекине, Лондоне, Париже, – несмотря на все это мы не поддались на провокацию и сумели отстоять дело мира.

У нас нет войны, несмотря на неоднократные пророчества Зиновьева и других, – вот основной факт, против которого бессильны кликушества нашей оппозиции. А это важно для нас, ибо только в условиях мира можно двигать дальше, с желательной для нас быстротой, строительство социализма в нашей стране. А ведь сколько у нас было пророчеств насчет войны! Зиновьев пророчил, что война будет у нас весной этого года. Потом он стал пророчить, что война начнется, по всей вероятности, осенью этого года. Между тем мы уже перед зимой, а войны все нет.

Вот вам результаты нашей мирной политики.

Этих результатов не видят только слепые.

Наконец, четвертый вопрос, – вопрос о состоянии коммунистических сил во всем мире. Только слепые могут отрицать, что компартии растут во всем мире, от Китая до Америки, от Англии до Германии. Только слепые могут отрицать, что элементы кризиса капитализма нарастают, а не падают. Только слепые могут отрицать, что рост социалистического строительства в нашей стране, успехи нашей политики внутри страны являются одной из основных причин роста коммунистического движения во всем мире. Только слепые могут отрицать поступательный рост влияния и авторитета Коммунистического Интернационала во всех странах мира.

Таковы результаты линии нашей партии по четырем основным вопросам внутренней и внешней политики за два последние года.

А что означает правильность политики нашей партии? Она может означать, помимо всего прочего, лишь одно: полное банкротство политики нашей оппозиции.

VIII. Назад к Аксельроду

Все это хорошо, – могут нам сказать. Линия оппозиции неправильна и антипартийна. Ее поведение нельзя назвать иначе, как раскольничеством. Исключение Зиновьева и Троцкого является, следовательно, естественным выходом из создавшегося положения. Все это так.

Но ведь было время, когда мы все говорили, что лидеров оппозиции надо сохранить в ЦК, что их не нужно отсекать. Откуда теперь такая перемена? Чем объяснить этот поворот? Есть ли тут вообще поворот?

Да, есть. Чем его объяснить? Объясняется это коренным изменением принципиальной линии и организационной «схемы» лидеров оппозиции. Изменились лидеры оппозиции и, прежде всего, Троцкий, изменились к худшему. Естественно, что должна была измениться и политика партии в отношении этих оппозиционеров.

Возьмем, например, такой важный принципиальный вопрос, как вопрос о перерождении нашей партии. Что такое перерождение нашей партии? Это есть отрицание наличия диктатуры пролетариата в СССР. Какой позиции держался в этой области Троцкий, скажем, года три тому назад? Вы знаете, что либералы и меньшевики, сменовеховцы и всякие ренегаты твердили тогда о неизбежности перерождения нашей партии. Вы знаете, что они брали тогда примеры из области французской революции, утверждая, что большевики должны потерпеть такое же крушение, какое потерпели в свое время якобинцы во Франции. Вы знаете, что исторические аналогии с французской революцией (крушение якобинцев) являлись тогда и продолжают являться теперь основным аргументом всех и всяких меньшевиков и сменовеховцев против сохранения диктатуры пролетариата и возможности строительства социализма в нашей стране.

Как смотрел на это дело года три назад Троцкий? Он относился тогда к таким аналогиям безусловно отрицательно. Вот что он писал тогда в своей брошюре «Новый курс» (1924 г.):

«Исторические аналогии с великой французской революцией (крушение якобинцев!), которыми питаются и утешаются либерализм и меньшевизм, поверхностны и несостоятельны» (см. «Новый курс», с. 33).

Ясно и определенно! Кажется, трудно выразиться решительнее и определеннее. Правильно ли это утверждение Троцкого насчет исторических аналогий с французской революцией, усиленно выдвигаемых всякого рода сменовеховцами и меньшевиками? Безусловно, правильно.

А теперь? Продолжает ли Троцкий держаться этой позиции? К сожалению, нет. Даже наоборот. За эти три года Троцкий успел эволюционировать в сторону «меньшевизма» и «либерализма». Теперь он сам утверждает, что исторические аналогии с французской революцией являются признаком не меньшевизма, а «настоящего», «подлинного» «ленинизма». Читали ли вы стенограмму заседания Президиума ЦКК в июле этого года? Если читали, то нетрудно понять, что Троцкий опирается теперь в своей борьбе против партии на меньшевистские теории перерождения нашей партии по типу крушения якобинцев в период французской революции. Теперь болтовня о «термидоре» является у Троцкого признаком хорошего тона.

От троцкизма к «меньшевизму» и «либерализму» в основном вопросе о перерождении, – таков путь троцкистов за последние три года.

Изменились троцкисты. Должна была измениться и политика партии в отношении троцкистов.

Возьмем теперь такой не менее важный вопрос, как вопрос организационный, вопрос о партийной дисциплине, о подчинении меньшинства большинству, о роли железной дисциплины в партии в деле укрепления диктатуры пролетариата. Всем известно, что железная дисциплина в нашей партии является одним из основных условий сохранения диктатуры пролетариата и успешного строительства социализма в нашей стране. Всем известно, что меньшевики всех стран стараются подкопаться, прежде всего, под железную дисциплину нашей партии. Было время, когда Троцкий понимал и ценил наличие железной дисциплины в нашей партии. Разногласия нашей партии с Троцким, собственно говоря, никогда не прекращались. Однако Троцкий и троцкисты умели подчиняться решениям нашей партии. Всем известны неоднократные заявления Троцкого о том, что, какова бы ни была наша партия, он готов «держать руки по швам», если партия обяжет. И нужно сказать, что троцкистам нередко удавалось сохранить свою лояльность в отношении партии и ее руководящих органов.

А теперь? Можно ли сказать, что троцкисты, нынешняя оппозиция, готовы подчиняться решениям партии, держать руки по швам и т. д.? Нет, теперь уже этого не скажешь. После двукратного нарушения своего же собственного обещания о подчинении решениям партии, после двукратного обмана партии, после организации нелегальных типографий совместно с буржуазными интеллигентами, после неоднократного заявления Зиновьева и Троцкого с этой самой трибуны о том, что они рвут и будут и впредь рвать дисциплину нашей партии, – после всего этого едва ли найдется в нашей партии хоть один человек, который бы нашел в себе мужество поверить, что лидеры оппозиции готовы держать руки по швам перед партией. Теперь оппозиция перешла на новые рельсы, на рельсы раскола партии, на рельсы создания новой партии. Теперь наиболее популярной брошюрой среди оппозиционеров является не большевистская брошюра Ленина «Шаг вперед, два шага назад», а старая меньшевистская брошюра Троцкого «Наши политические задачи» (изданная в 1904 г.), направленная против организационных принципов ленинизма, против брошюры Ленина «Шаг вперед, два шага назад».

Вы знаете, что основная суть этой старой брошюры Троцкого состоит в отрицании ленинского понимания партии и партийной дисциплины. В этой брошюре Троцкий иначе не называет Ленина, как «Максимилиан Ленин», намекая на то, что Ленин является повторением Максимилиана Робеспьера с его стремлением к личной диктатуре. В этой своей брошюре Троцкий прямо говорит, что партийной дисциплине нужно подчиняться лишь постольку, поскольку решения партии не противоречат желаниям и взглядам тех, кои призваны подчиняться партии. Это есть чисто меньшевистский организационный принцип. Брошюра эта интересна, между прочим, тем, что ее посвящает Троцкий меньшевику П. Аксельроду. Там так и сказано: «Дорогому учителю Павлу Борисовичу Аксельроду». (Смех. Голоса: «Явный меньшевик!»)

От лояльности в отношении партии к политике раскола в партии, от брошюры Ленина «Шаг вперед, два шага назад» к брошюре Троцкого «Наши политические задачи», от Ленина к Аксельроду, – таков организационный путь нашей оппозиции.

Изменились троцкисты. Должна была измениться и организационная политика партии в отношении троцкистской оппозиции.

Ну, что же, – скатертью дорога к «дорогому учителю Павлу Борисовичу Аксельроду»! Скатертью дорога! Только поторопитесь, достопочтенный Троцкий, так как «Павел Борисович», ввиду его дряхлости, может в скором времени помереть, а вы можете не поспеть к «учителю». (Продолжительные аплодисменты.)

(Мобилизация масс вокруг переходных требований как подготовка к завоеванию власти)

Объективные предпосылки социалистической революции

Мировое политическое положение в целом характеризуется прежде всего историческим кризисом пролетарского руководства.

Экономическая предпосылка пролетарской революции давно уже достигла наивысшей точки, какая вообще может быть достигнута при капитализме. Производительные силы человечества перестали расти. Новые изобретения и усовершенствования не ведут уже к повышению материального богатства. Конъюнктурные кризисы, в условиях социального кризиса всей капиталистической системы, обрушивают на массы все более тяжкие лишения и страдания. Рост безработицы углубляет, в свою очередь, финансовый кризис государства и подкапывает расшатанные денежные системы. Демократические правительства, как и фашистские, шествуют от одного банкротства к другому.

Сама буржуазия не видит выхода. В странах, где она уже оказалась вынужденной поставить свою последнюю ставку на карту фашизма, она теперь с закрытыми глазами скользит навстречу экономической и военной катастрофе. В исторически привилегированных странах, т. е. в тех, где она еще может позволить себе в течение некоторого времени роскошь демократии за счет старых национальных накоплений (Великобритания, Франция, Соединенные Штаты и пр.), все традиционные партии капитала находятся в состоянии растерянности, граничащей моментами с параличем воли. «Нью Дил», несмотря на его показную решительность в первый период, представляет только особую форму растерянности, возможную в стране, где буржуазия успела накопить неисчислимые богатства. Нынешний кризис, еще далеко не сказавший своего последнего слова, успел уже показать, что политика «Нью Дил» в Соединенных Штатах, как и политика Народного фронта во Франции, не открывают никакого выхода из экономического тупика.

Нисколько не лучше картина международных отношений. Под возрастающим давлением капиталистического распада империалистские антагонизмы достигли той грани, за которой отдельные столкновения и кровавые вспышки (Абиссиния, Испания, Дальний Восток, Центральная Европа…) должны неминуемо слиться в мировой пожар. Буржуазия отдает себе, разумеется, отчет в смертельной опасности, какую новая война представит для ее господства. Но она ныне неизмеримо менее способна предотвратить войну, чем накануне 1914 года.

Всякие разговоры о том, что исторические условия еще «не созрели» для социализма, представляют собою продукт невежества или сознательного обмана. Объективные предпосылки пролетарской революции не только «созрели», но начали подгнивать. Без социалистической революции, притом в ближайший исторический период, всей культуре человечества грозит катастрофа. Остановка только за пролетариатом, т. е. в первую голову – за его революционным авангардом. Исторический кризис человечества сводится к кризису революционного руководства.

Пролетариат и его руководства

Хозяйство, государство, политика буржуазии и ее международные отношения поражены насквозь социальным кризисом, характеризующим предреволюционное состояние общества. Главным препятствием на пути превращения предреволюционного состояния в революционное является оппортунистический характер пролетарского руководства, его мелкобуржуазная трусость перед крупной буржуазией и его предательская связь с нею, даже в ее агонии.

Пролетариат охвачен глубокой тревогой во всех странах. Миллионные массы снова и снова приходят в революционное движение. Но каждый раз они на этом пути наталкиваются на свои собственные консервативные бюрократические аппараты.

Пролетариат Испании сделал, с апреля 1931 года, ряд героических попыток захватить в свои руки власть и руководство судьбами общества. Однако, его собственные партии – социал-демократы, сталинцы, анархисты и ПОУМ – каждая по-своему, сыграли роль тормоза и тем подготовили торжество Франко.

Во Франции могущественная волна «сидячих» стачек, особенно в июне 1936 года, обнаружила полную готовность пролетариата низвергнуть капиталистическую систему. Однако, руководящим организациям: социалистам, сталинцам и синдикалистам, удалось, под фирмой Народного фронта, канализировать и приостановить, по крайней мере временно, революционный поток.

Небывалая волна «сидячих» стачек и сказочно быстрый рост индустриальных союзов в Соединенных Штатах (СИО) являются наиболее неоспоримым выражением инстинктивного стремления американских рабочих подняться на уровень поставленной перед ними историей задачи. Однако, и здесь руководящие организации, в том числе и новосозданная СИО, делают все, что могут, чтобы задержать и парализовать революционный напор масс.

Окончательный переход Коминтерна на сторону буржуазного порядка, его цинично контрреволюционная роль во всем мире, особенно в Испании, Франции, Соединенных Штатах и других «демократических» странах, создали чрезвычайные дополнительные затруднения для мирового пролетариата. Под знаком Октябрьской революции соглашательская политика «Народных фронтов» обрекает рабочий класс на бессилие и расчищает дорогу фашизму.

«Народные фронты», с одной стороны, фашизм – с другой, являются последними политическими ресурсами империализма в борьбе против пролетарской революции. С исторической точки зрения оба эти ресурса представляют, однако, фикцию. Загнивание капитализма продолжается под знаком фригийского колпака во Франции, как и под знаком свастики в Германии. Только низвержение буржуазии может открыть выход.

Ориентация масс определяется, с одной стороны, объективными условиями загнивающего капитализма, с другой стороны, – предательской политикой старых рабочих организаций. Из этих двух факторов решающим является, разумеется, первый: законы истории сильнее бюрократических аппаратов. Каким бы разнообразием ни отличились методы социал-предателей – от «социального» законодательства Леона Блюма до судебных подлогов Сталина – им не удастся сломить революционную волю пролетариата. Чем дальше, тем больше их отчаянные усилия задержать колесо истории будут показывать массам, что кризис пролетарского руководства, ставший кризисом человеческой культуры, может быть разрешен только Четвертым Интернационалом.

Программа-минимум и переходная программа

Стратегическая задача ближайшего периода – предреволюционного периода агитации, пропаганды и организации – состоит в том, чтобы преодолеть противоречие между зрелостью объективных условий для революции и незрелостью пролетариата и его авангарда (растерянностью и разочарованием старшего поколения, неопытностью младшего). Надо помочь массе, в процессе ее повседневной борьбы, найти мост между ее нынешними требованиями и программой социалистической революции. Этот мост должен заключать в себе систему переходных требований, которые исходят из сегодняшних условий и сегодняшнего сознания широких слоев рабочего класса и неизменно ведут к одному и тому же выводу: завоеванию власти пролетариатом.

Классическая социал-демократия, действовавшая в эпоху прогрессивного капитализма, делила свою программу на две независимые друг от друга части: программу-минимум, которая ограничивалась реформами в рамках буржуазного общества, и программу-максимум, которая обещала в неопределенном будущем замену капитализма социализмом. Между программой-минимум и программой-максимум не было никакого моста. Социал-демократия и не нуждается в этом мосте, ибо о социализме она лишь разговаривает по большим праздникам. Коминтерн встал на путь социал-демократии в эпоху загнивающего капитализма, когда вообще не может быть речи о систематических социальных реформах и повышении жизненного уровня масс; когда буржуазия правой рукой отнимает каждый раз вдвое больше, чем дает левой (налоги, таможенные пошлины, инфляция, «дезинфляция», высокие цены, безработица, полицейская регламентация стачек и пр.); когда каждое серьезное требование пролетариата и даже каждое прогрессивное требование мелкой буржуазии неизбежно ведут за пределы капиталистической собственности и буржуазного государства.