ПираМММида Мавроди Сергей
— Лицом к стене!.. Проходите!..
Молчаливый конвоир лязгнул ключом и приглашающе распахнул дверь камеры.
Паутов вошел. Небольшое помещение с зарешеченным окном. Три пустых железных кровати, раковина, туалет.
Нормально! — Паутов неопределенно усмехнулся. — Жить можно. Хорошо, что сокамерников нет. Подумать хоть можно будет в спокойной обстановке. В себя придти.
Собственно, Паутов не особенно-то и волновался. Все шло по плану. Примерно именно так, как он себе и представлял. Паника… падение цен… арест… ИВС… камера… Жесткий вариант развития событий. Форсированный выигрыш. Если, конечно, он все правильно просчитал.
Паутов, заложил руки за спину и, низко опустив голову, в раздумье прошелся по камере.
Да… Завтра через адвокатов передам Зотику все инструкции — и вперед!.. А чего они сделают?.. Даже не знаю… Вот что бы я на их месте сделал?.. Хм… Совершенно себе не представляю! По-моему, партия проиграна. Вчистую! Мат в три хода. Защиты нет. По крайней мере, я ее не вижу. Хм… Ну да!.. Если так, то я так… Если так… Так тоже нельзя… Хм… Да нет, все вроде, чистый выигрыш. Из тюрьмы — в Кремль. С тюремных нар — в президенты всея Руси!
В общем-то, ничего особенного. Довольно распространенный вариант. Сплошь и рядом так происходит. Ну, или почти так. Кратчайший путь к цели! Прыжок над бездной. Путь Дракона.
— Не так все просто, Сергей Кондратьевич! — раздался вдруг из угла камеры негромкий мужской голос. Паутов от неожиданности запнулся и резко вскинул голову.
Изящно одетый, элегантный мужчина лет сорока с дымящейся сигаретой в руке сидел, небрежно развалясь и закинув ногу за ногу, на одной из кроватей. Сидел с таким видом, как будто это была и не тюремная кровать — убогая и уродливая металлическая конструкция — а по меньшей мере, императорский трон.
— Кто Вы?.. — только и смог вымолвить Паутов. — Как Вы здесь оказались?..
Может, здесь дверь какая-нибудь потайная есть?! — промелькнула у него в голове совершенно дикая мысль. Он, собственно, почти и не испугался и не удивился даже толком этому неожиданному визиту. Сама тюремная обстановка была для него настолько необычна и шокирующе-удивительна (все эти: «Вперед!.. Руки за спину!..»), что отдельные частности уже не могли добавить к его ощущениям ничего принципиально нового.
По правде сказать, он даже не был твердо уверен теперь, а действительно ли камера была пуста, когда он вошел? Может, этот таинственный незнакомец под кроватью сидел? Или просто нагнулся за чем-то, и он, Паутов, его не заметил? В этом своем полушоковом состоянии. Пока в себя еще не пришел и не успокоился.
Да что угодно в конце концов может быть! В этих казематах. Может, тут и правда кругом потайные двери и люки. На идеально смазанных петлях. Бедных арестантов пугать.
Мужчина вдруг расхохотался. Паутов с недоумением посмотрел на него и нахмурился. Испуг его окончательно прошел, уступив место подымающемуся глухому раздражению.
Это еще что за фокусы? — зло подумал он, не отрывая от мужчины тяжелого взгляда. — Цирк мне тут устроили?! Так это зря!..
— Успокойтесь, успокойтесь, Сергей Кондратьевич!.. — мужчина перестал смеяться и примирительно улыбнулся. В глазах его, однако, все еще плясами веселые огоньки. — Что Вы так болезненно на все реагируете? Успокойтесь. Присаживайтесь лучше, — мужчина указал глазами на соседнюю пустую кровать, — и давайте спокойно побеседуем.
— Кто Вы? — Паутов по-прежнему в упор смотрел на своего собеседника. Снисходительно-покровительственный тон, который тот избрал, Паутову совсем не нравился. В нынешней ситуации он даже премьеру или президенту не позволил бы так с собой разговаривать. А это кто такой?! Что это вообще за птица?
— «Я тот, кто вечно хочет зла и вечно делает добро» — так, кажется, у Гете? — мужчина окончательно перестал смеяться и тоже в упор посмотрел на Паутова.
Паутов похолодел. У него словно пелена с глаз упала.
Какие «люки»?! — с нарастающим ужасом подумал он. — Что я несу? Камера три на три! Как я мог появления его не заметить? Он просто из ниоткуда появился! Так это?.. Это?..
— Это тот, кто Вам помогал все это время. Решка! Решка! Решка! — мужчина небрежно выхватил прямо из воздуха три монетки и швырнул их под ноги Паутову. Тот машинально опустил глаза. Решка, решка, решка. Три решки! Паутов долго, долго смотрел на них, потом медленно, медленно поднял взгляд. Мгновенно промелькнувший было в душе ужас бесследно исчез, и на его месте снова пришла прежняя мрачная и холодная решимость. Решимость во что бы то ни стало довести до конца задуманное. Любой ценой!
И никто мне в этом не помешает!! — яростно подумал он. — Ни Бог, ни Дьявол! Никто!!! Или пусть мне тогда вернут мою дочь.
— Браво, браво, Сергей Кондратьевич! — мужчина опять расхохотался и даже слегка похлопал в ладоши. — Правильно! Так и надо.
— Вы можете мне вернуть мою дочь? — Паутов почувствовал, что в душе у него шевельнулась какая-то безумная надежда.
— Нет, — мужчина покачал головой. Паутов обмяк. — Нет, Сергей Кондратьевич, — мужчина опять покачал головой и, чуть помедлив, добавил, пристально глядя на Паутова. — Дело в том, что Ваша дочь и без того жива-здорова. Именно поэтому-то я и здесь.
Паутова словно обухом по голове ударили. На ватных, негнущихся ногах он как во сне подошел к ближайшей кровати и сразу же без сил на нее опустился.
— Как «жива»? — словно про себя пробормотал он. Он все еще боялся до конца поверить услышанному. — Сашенька жива?! Откуда Вы это знаете?
Паутов с мольбой посмотрел на своего визави. Тот, не отвечая, лишь слегка усмехнулся и чуть пожал плечами.
— И где она??!! — закричал опомнившийся Паутов. Он больше не сомневался. — Где??!!
— Дома, — спокойно ответил мужчина. Он по-прежнему не отводил глаз от Паутова.
— Как «дома»?.. — не понял тот.
— Так!.. — мужчина опять еле заметно усмехнулся. — Ее только что вернули.
— Вернули?.. — Паутов все никак не мог осмыслить услышанное. — Почему вернули?
— Ну, Сергей Кондратьевич, после того шума, который Вы на весь мир подняли!.. — мужчина последний раз затянулся и небрежно отшвырнул в сторону недокуренную сигарету.
Паутов автоматически проследил за ней взглядом и вдруг увидел, как она бесследно исчезла прямо в воздухе. Была — и нет! Это его почему-то настолько поразило, что он жадно и совершенно по-новому впился глазами в сидящего напротив… человека. Как будто заново, только что, впервые его увидел.
Так это и есть… Дьявол!? Сатана! Вельзевул! Он даже про дочь свою на мгновенье забыл. Но только на мгновенье. Уже в следующую секунду мысли о Сашеньке снова вытеснили все у него из головы, и он опять принялся слушать своего страшного собеседника с напряженным вниманием.
— Да и после Вашего ареста особенно, — продолжал говорить тот. — Ваших похитителей все это настолько напугало, что они решили как можно быстрее избавиться от Вашей дочери. В смысле, вернуть ее, — успокаивающе пояснил он, видя, как Паутов непроизвольно дернулся. — Ну, понять их можно. Все-таки воевать со всем миром… Вы же теперь суперзвезда. И ради чего? Денег-то теперь все равно не получишь. Раз Вы в тюрьме.
Это же не террористы какие-нибудь. Не шахиды. Не фанатики из Аль Каиды. Обычные люди!.. Хотя и не очень хорошие…
— Кто они? — глухо спросил Паутов.
— Какая разница, Сергей Кондратьевич? — примирительно заметил мужчина. — Не все ли равно?
— Кто они? — так же глухо повторил Паутов.
— Ну, хорошо, Сергей Кондратьевич!.. — мужчина картинно развел руками. — Если Вы так настаиваете… Один из них — Ваш начальник охраны.
— Кто-о? — не поверил Паутов. Он даже с кровати своей слегка привстал. — Зотик!?
— Ну, а чего Вы так удивляетесь? — мужчина опять слабо шевельнул плечом и укоризненно посмотрел на Паутова. — Естественно, все это мог организовать только человек, хорошо знавший ситуацию изнутри. Могли бы и сами догадаться. Да и удобно же! Сам похищаешь, и сам же потом ищешь. Поисками руководишь. Контролируешь ситуацию! — мужчина снова весело расхохотался, слово в слово повторив любимое выражение паутовского начальника охраны.
— Зотик!.. — тупо повторил Паутов. — Зотик… — все это просто не укладывалось у него в голове.
— Знаете, Сергей Кондратьевич, — мужчина с сожалением посмотрел на Паутова. — На стене венецианской тюрьмы есть такая ста-арая-престарая, древняя запись: «Спаси меня Бог от тех, кому я верю, а от тех, кому я не верю, я спасусь и сам». Вам не мешало бы ее запомнить.
— Вы так легко произносите слово… Бог?.. — с невольным удивлением взглянул на мужчину Паутов.
— Не отвлекайтесь, Сергей Кондратьевич! — небрежно отмахнулся тот. — Не обращайте внимания на пустяки, — мужчина вздохнул. — Подумайте лучше о деле.
— О каком деле? — непонимающе переспросил Паутов.
От всех этих новостей у него просто голова шла кругом. Зотик… Сашенька… Да, Сашенька!!
— Так что сейчас с Сашенькой!? — с волнением подался он вперед. — Она здорова? С ней все нормально?
— Нормально, нормально! — чуть повысил голос мужчина. — Не волнуйтесь о ней, Сергей Кондратьевич. Легкий шок, но это все пройдет. Без всяких последствий. Она у Вас девочка крепкая. Так что о ней не переживайте, — мужчина сделал паузу и рассеянно обвел глазами камеру. — Вы лучше подумайте, о том, что Вы собираетесь делать дальше?
— А что? — не понял Паутов. — Что собирался, то и дальше буду. В чем, собственно, проблема-то?
— Проблема в том, уважаемый Сергей Кондратьевич, — мужчина лениво покосился на Паутова, — что Вы не все правильно учли. С Вами никто не собирается играть по правилам. E7 — Е5!.. Как же!.. Пешки у противника ходят, как им заблагорассудится! У него на доске сейчас девять ферзей! Вы, Сергей Кондратьевич, слегка переусердствовали. Слишком уж Вы их всех напугали. Слышите?.. — мужчина поднял вверх указательный палец.
Паутов прислушался. За стенами тюрьмы что-то происходило. Раздавался какой-то неясный шум, гул, какой бывает обычно на стадионах или площадях, когда скапливаются огромные массы народа. Потом этот шум вдруг начал обретать какие-то смутные очертания, пока не превратился наконец в слова. Точнее, всего в одно слово.
— Се-ре-жа!.. Се-ре-жа!.. — явственно услышал Паутов. Это слово скандировали, судя по всему тысячи людей. Рев стоял такой, что казалось, что стены тюрьмы тряслись.
— Что это? — в недоумении посмотрел на своего гостя Паутов.
— Ваши сторонники, — усмехнулся тот. — Пришли поддержать Вас. Как видите, Вы пользуетесь успехом, — мужчина помолчал немного, прислушиваясь. — Да, впечатляет, не правда ли? Представляете, какой эффект это произведет на Ваших противников? На российские власти? Когда они об этом узнают?
— И что?.. — охваченный неясным предчувствием, медленно переспросил Паутов.
— Да, Сергей Кондратьевич! Именно! — мужчина смотрел Паутову в глаза и, казалось, читал его мысли. — Завтрашнюю ночь Вы не переживете. Вас просто-напросто убьют. Ликвидируют.
— Как это «убьют»?! — Паутов просто не верил собственным ушам.
Сейчас, в наше время?.. Убить в тюрьме человека?.. Просто вот так, взять и убить!?.. У нас же не 37-ой год, в конце-то концов!.. Да и тогда такого не было! Убивали, но официально, в рамках генеральной линии. Но вот так, тайком!..
Но взглянув на сидящего перед ним… э-э… мужчину, Паутов отчетливо понял, что это правда. Именно так все и будет.
— И как же меня убьют? — криво усмехнулся он. — Уголовники? Во время драки в камере?
— Ну что-о Вы, Сергей Кондратьевич! — с сожалением посмотрел на Паутова его собеседник и даже руками развел. — Какие «уголовники»!.. Кто этому поверит? Что Вы так кстати умерли. Нет, конечно, — мужчина чуть помедлил.
Паутов напряженно ждал.
— Тогда как же? — наконец не выдержал он.
— Да очень просто! — ласково посмотрел в глаза Паутову мужчина. — Официально Вы скроетесь от следствия. Сбежите при перевозке. Толпа, увидев Вас, нападет на конвой, и Вы в суматохе скроетесь. Такова будет официальная версия Вашего исчезновения. Вы будете объявлены в розыск, естественно. Вас будут искать. Периодически где-то видеть… Ну, и прочее. Это уже неинтересно.
— И что, это сработает? — с удивлением посмотрел на мужчину Паутов. — В это поверят?
— Конечно, поверят! — в свою очередь удивился тот. — А почему нет? Вы бы поверили?
— Да, пожалуй… — пробормотал Паутов. — По крайней мере, про то, чтобы власти кого-то в тюрьме убили, я уж точно никогда не слышал. Так что, наверное, поверил бы.
— Ну, вот видите! — жизнерадостно улыбнулся Паутову его кошмарный ночной гость. — Так что, все сработает.
— И что же мне теперь делать? — ошеломленно произнес Паутов.
Он не то, чтобы испугался, — скорее, просто растерялся. Этот страшный вариант застал его врасплох. К такому развитию событий он оказался совершенно не готов. Ну, арестовать по беспределу — это понятно. Но чтобы вот так!.. в тюрьме!.. убить… Он все-таки собирался играть цивилизованно. Дать себя арестовать и на волне народного гнева и возмущения провести потом референдум. Всех смести! Всех и вся!
Таков был его план. Именно такое воззвание он Коту и отдал. С тем, чтобы потом через Зотика…
Теперь же все это рушилось. Весь этот план. И власти оказались хитрее, решительнее и жестче, чем он думал… Точнее, прагматичнее. Беспринципнее. Он их недооценил. Что же касается Зотика…
При мысли о Зотике Паутов почувствовал самую настоящую ненависть. Минутные слабость и растерянность мгновенно исчезли, уступив место ненависти. Ровной, холодной и беспощадной. Ко всем… ИМ!..
Гутов… Зотик… Эти упыри… правительство все это, премьеры-президенты… Оборотни! У каждого есть своя волшебная комната. У низших — деньги, у высших — власть. В которой они только и выглядят по-настоящему. Где слетают все маски. И они предстают наконец в своем подлинном обличьи, в своем истинном виде. Гиены или волка. Со злобно оскаленной пастью. Твари!! — Паутов сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. — Вы все будете гореть в аду!! В геенне огненной! Туда вам и дорога! И я вас туда отправлю!!
— Неплохо! — одобрительно заметил Паутову его чудовищный визави, внимательно за ним наблюдавший. — Очень неплохо, Сергей Кондратьевич!
— Что я должен делать? — тяжело посмотрел на него Паутов. — Вы же не просто так сюда явились? Чтобы мне все это рассказать. Значит, выход есть?
Мужчина, не отвечая, некоторое время молча смотрел на Паутова, потом медленно сказал:
— Разумеется, есть…
— И какой же? — быстро переспросил Паутов.
Его охватило лихорадочное нетерпение. Желание немедленно действовать!
Я вам отомщу!.. — прикрыв глаза, сладострастно подумал он. — О-о-о!.. За все!.. И за это тоже!
— Выход есть… — еще более медленно повторил мужчина. Он как будто специально тянул, испытывал терпение Паутова и еще больше его заводил и взвинчивал.
Новая пауза. Паутов сидел как на иголках.
— Какой же???!!!.. Какой!!!???.. — хотелось изо всех сил закричать ему.
— Се-ре-жа!.. Се-ре-жа!.. — уже непрерывно грозно ревели за стеной. Окно в камере тоненько в унисон дребезжало.
— Вам следует организовать массовые беспорядки. Народные, волнения. Бросить толпы на Кремль, — мужчина испытующе смотрел на Паутова.
— Как это «на Кремль»? — с широко раскрытыми глазами замер тот. — И что это даст?
— Как «что»? — мягко улыбнулся мужчина. — Власти наверняка испугаются. И Вы сможете с ними начать торговаться. «Выпустите меня — и я все улажу!» Они обязательно на это пойдут.
— Но подождите! — тихо проговорил Паутов. — Чтобы они на это пошли, чтобы выпустили меня, их архиврага, основания должны быть очень веские. Должна… пролиться кровь. Много крови! Должны быть жертвы. Тысячи и тысячи жертв. Это… гражданская война! Как в Албании чуть не началось.
— Ну и что, Сергей Кондратьевич!? — беззаботно усмехнулся собеседник Паутова. — Вы же все равно хотели весь мир уничтожить. Вообще весь! Какая Вам разница? Ну, тысячи, ну, миллионы!.. Не все ли равно?!
— Да, но тогда я собирался мстить. Всем! — еще тише проговорил Паутов. — Тогда я думал, что Сашенька… А сейчас зачем? Кому я таким образом отомщу? Своей стране? Простым людям? Они же прежде всего пострадают. В первую очередь. А власти, как обычно, выкрутятся. За кремлевскими стенами отсидятся.
— Но Вы же хотите принести пользу своей стране? Раз Вы ее так любите? Помочь своему народу, простым людям, если Вы о них так печетесь? — ободряюще улыбнулся Паутову мужчина. — Ну, и помогите! Возьмите власть в свои руки! Вы достойны ее. Это я Вам совершенно искренно говорю! — улыбка исчезла с лица мужчины, и он смотрел на Паутова внимательно и серьезно. — Вы единственный, кто может сейчас спасти страну. Повернуть ход истории. У Вас достаточно для этого сил. Ну, так сделайте это! Возьмите на себя ответственность.
— Я… я должен подумать… — неуверенно пробормотал Паутов и в замешательстве потер лоб. — Я не могу Вам так сразу ответить…
— Думайте, Сергей Кондратьевич! — мужчина встал. — Но помните, что времени у Вас не так уж и много. Всего только эта ночь. Завтра утром к Вам придут адвокаты, и Вы должны дать им соответствующие инструкции.
— Какие «инструкции»? — устало проговорил Паутов. — «Поднимайте народ!»? Почему Вы так уверены, что из этого вообще что-нибудь получится? Покричат-покричат, и разойдутся.
— О! На этот счет можете не беспокоиться, Сергей Кондратьевич! — мужчина послал Паутову самую обворожительную свою улыбку. — Вы, главное, распорядитесь! — заговорщически подмигнул он. — А там уж!.. Все в наших силах. Толпы, знаете ли, легко возбудимы. И потому легко управляемы. Главное, в нужный момент чуть-чуть подтолкнуть!..
— А почему обязательно завтра? — поднял глаза Паутов.
— Потому что в противном случае завтрашнюю ночь Вы не переживете, — спокойно ответил мужчина. — Время Ваше истекает. Я же Вам с самого начала это сказал.
Ладно, Сергей Кондратьевич. Пора прощаться. Я спешу.
И подумайте еще вот о чем, — мужчина покрутил невесть откуда взявшейся в его руках тросточкой. — Вы вот сейчас умрете неизвестно ради чего, преданый анафеме и всеми презираемый и проклинаемый; дочь Ваша останется без средств и без родителей, круглой сиротой; жену Вашу довели до самоубийства — а все эти Ваши воры-сотруднички, укравшие у Вас миллионы, все эти предатели, иуды: гутовы, зотики — все они так и останутся безнаказанными. Все они будут жить-поживать и наслаждаться жизнью! На Ваши деньги.
Станут уважаемыми людьми, будут жить в роскошных особняках, ездить на дорогих машинах; дети их будут учиться в лучших школах и колледжах; жены щеголять в мехах и бриллиантах.
А Вы будете гнить в земле. Просто брошенный в яму и зарытый второпях как собака. У Вас даже гроба и могилы-то настоящей не будет!
Разве это справедливо? Подумайте об этом, Сергей Кондратьевич!
— Хорошо, я все понял, — Паутов тоже встал. — Скажите, — чуть помедлил он. — А почему меня прямо сегодня же не… устранили? Скажем, по дороге сюда? Очень же удобно было бы?..
— Случай Сергей Кондратьевич, слепой случай! — улыбка мужчины стала еще шире и лучезарнее. — Считайте, что Вам опять повезло. Ах! — небрежно вздохнул он. — В который уже раз! Вам опять выпала решка. А теперь прощайте!
— Прощайте, — сказал Паутов в пустоту, поскольку в камере в этот момент уже никого не было.
Его таинственный гость исчез. Так же внезапно, как и появился.
Паутов тяжело опустился на кровать. В голове у него царил полный сумбур.
Водки бы, — тоскливо подумал он. — Или хотя бы кофе. Ну, или крепкого чая на худой конец.
Ладно, надо прежде всего успокоиться.
Почему я так боюсь? — Паутов обхватил голову руками. — Ведь все, что… ОН говорил — правильно. И про бездарные власти, и про пользу… стране, народу… все правильно. Я действительно, наверное, сейчас самый достойный. Действительно смогу железной рукой удержать Россию на краю пропасти. Куда она стремительно катится.
А что касается жертв… Они неизбежны. Добровольно власть никто не отдаст. Это я, дурачок наивный, решил, что такое возможно.
Страну надо спасать! О ней думать! Процесс гниения уже начался! В зависимости от температуры он может идти быстрее или медленнее, но он не остановится. Все! Всякие профилактические меры тут уже бесполезны. Нужно каленое железо!! Прижигание. Кровь и смерть.
Все это совершенно очевидно. Все это абсолютно правильно. Я ведь и сам так думаю и не раз это говорил. Так почему же!?.. — Паутов сгорбился и закрыл лицо руками.
Потому что я лгу! — отнял он руки, выпрямился и, запрокинув голову, безнадежно уставился в потолок. — Лгу!! Не верю я ни во что это! В страну… в народ… в пользу там какую-то!.. Все это для меня пустые слова. Красивости. Фразы. Риторика. Фасад, за которым я прячу свои истинные цели. А цели эти — деньги, власть, бабы, собственная безопасность и благополучие. В общем, все, как у всех.
А в данный момент — просто самому спастись! Свою собственную шкуру. Даже ценой гибели миллионов! Вот что я сейчас спасаю! Вот о чем думаю! А вовсе никакую не «страну»! Страна для меня — просто удобная ширма, — Паутов до боли вцепился побелевшими пальцами в холодный металл кровати.
Я такой же, как они! — с ужасом сообразил он. — Да, умнее, талантливее, но такой же. Плоть от плоти. А значит, ничего не принесу никому, кроме горя. Моя битва с властями — это просто битва двух драконов. Это не битва добра и зла. Хорошего с плохим. Это страшное сражается с ужасным.
Как соблазнительно! Убей дракона! Но для этого сам сначала стань драконом. Еще более сильным. Точнее, всего лишь прикинься им, превратись в него чисто внешне, прими его обличье. Примерь его шкуру. Иначе как же ты сможешь его победить, сражаться с ним на равных?
Чего ты боишься? Это же все равно останешься ты. Только в теле дракона. Хочешь быть добрым драконов — да пожалуйста! Только сначала убей злого….
(Рев снаружи достиг, кажется, предела! Там словно ворочалось и ревело в ярости какое-то доисторическое чудовище. Дракон! Паутов прислушался и горько усмехнулся. Он уже принял для себя решение.)
Но нельзя быть добрым драконом! Драконы не бывают добрые. И процесс перерождения затрагивает неизбежно не только тело, ни и душу. У нее тоже вырастают когти и хвост.
Я не рыцарь. Не Ланселот. Я всего лишь еще один дракон. Такой же точно. Только более крупный. Более сильный. А значит — и еще более жестокий. Еще более безжалостный! Ибо жестокость у драконов — это и есть их сила. И если я перестану быть жестоким — на мое место придет другой. Который сожрет меня.
Нет! — Паутов медленно покачал головой. — Есть черта, которой я не переступлю! Я не буду покупать победу такой ценой. Не стану превращаться в дракона. Я останусь человеком. Я подыму свой меч, и я стану сражаться со злом. Но — в образе человека!
Референдум — да, но гражданская война — нет. Я не буду биться с драконом его методами. Не стану призывать на помощь дьявола.
И если я действительно погибну — что ж, значит, я просто слишком слаб. Не Георгий-победоносец. А всего лишь его предтеча. Всего лишь один из многих.
Но я умру человеком! Спасу свою душу. Я один раз уже чуть не потерял ее и не хочу терять во второй. Теперь я знаю, что это такое. «Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?»
Ни-ка-кой! Решительно никакой. Это уже вообще будет не человек. Это будет — дракон.
Через день все российские газеты вышли с огромными заголовками.
«Паутов бежал из-под стражи!.. Где сейчас Сергей Паутов?.. Как погода на Карибах?.. Хорошо быть мультимиллиардером!..»
— Новость дня! По всем каналам передают! — негромко сказал сидевший за рулем неприметного вида мужчина в штатском, сделал радио потише и мельком взглянул на своего спутника. Тот промолчал, все так же безучастно глядя на дорогу.
— Не нравится мне что-то все это!.. — помявшись, снова нерешительно начал первый мужчина. — Как бы нас самих теперь… Как нежелательных свидетелей. Такое дело громкое!.. Шуму-то сколько!
Его сосед молчал по-прежнему. Но сидевший за рулем не успокаивался.
— Слушай, а у тебя у самого-то паутовки есть? — после паузы вновь спросил он.
— Есть… — процедил наконец сквозь зубы его неразговорчивый собеседник и зло сплюнул в окно. — И у тещи еще целый мешок. Звонила вчера…
— Вот жизнь! — сокрушенно покачал головой водитель. — И у меня есть… Сволочи!! — неизвестно к чему ожесточенно добавил он и резко прибавил газа.
Через три месяца после исчезновения Паутова государство выпустило ГКО — государственные краткосрочные облигации. Фактически это была та же схема Паутова, только слегка лишь подретушированная и видоизмененная. Чтобы сходство не слишком уж бросалось в глаза.
Идеи Паутова оказались очень живучими. Государство приступило к строительству своей собственной пирамиды.
И спросил у Люцифера Его Сын:
— Разве тот человек поступил неправильно? Написано же: «Возлюби ближнего своего».
И ответил, усмехнувшись, Люцифер Своему Сыну:
— «Ближнего»! Только ближнего! Семью, друзей… Но не всех же подряд!
И опять спросил у Люцифера Его Сын, весьма удивленный:
— А разве под «ближними» не подразумеваются именно все?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
— Тогда почему же в остальных заповедях говорится просто: не убий! не укради! Там, где речь идет именно о всех?
И ничего не ответил тогда на это и задумался Сын Люцифера.
СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 66-й
И настал шестьдесят шестой день.
И спросил у Люцифера Его Сын:
— Можно ли построить рай на земле?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
— Можно. Только он будет очень хрупок, этот рай. Ведь строить его придется из стекла.
РАЙ
«И не войдет в него ничто нечистое».
Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис)
«Nihil supra Deos lacesso».
(«Ни о чем больше я не прошу богов» — лат.)
Гораций. Оды
— Спасибо, все было очень вкусно! — Русин встал из-за стола и направился к себе в кабинет, бросив на ходу повару: Как у нас сегодня? Без изменений?
— А какие изменения, Вадим Евгеньевич? — пожал плечами тот, вытирая полотенцем руки и подобострастно глядя в глаза Русину. — Они уже звонили утром, все нормально.
— Ну, и хорошо! Сколько привезут? Двух?
— Да, конечно! Вы же двух сказали, — сразу же засуетился повар, испугавшись, по всей видимости, что он что-то там перепутал или недопонял.
— Да нет, нет, все правильно! Я просто так спросил, — успокоил его Русин, выходя с кухни. — Ладно, я пошел. Вернусь где-то часов в 9, как обычно. Спиртное им только не давай, ни капли. Видео пусть сидят смотрят. Или телевизор. И ванную проследи, чтоб приняли. Сам, в общем, знаешь.
— Да-да, Вадим Евгеньевич, я все сделаю, не беспокойтесь! — повар стоял чуть ли не навытяжку и ел глазами начальство.
— Ну, и слава богу! — похвалил его напоследок Русин, кивнул и вышел.
Войдя в кабинет, Русин неторопливо подошел к своему необъятному письменному столу и уселся в великолепное кожаное кресло. Слегка крутанулся в нем и посмотрел в окно.
Погода сегодня была прекрасная. Солнышко, ни облачка, птички поют, небо синее-синее!.. Замечательно!
Соответственно, таким же прекрасным было и настроение у Русина. На душе у него тоже светило солнышко, пели птички и небо было синим-пресиним. Все было отлично! Погода, настроение — все! Обед был вкусный. Стол удобный, кресло покойное. Телок сегодня вечером привезут! Класс! Лучше просто не бывает.
Если есть рай на земле — то вот он! — в который уже раз пришло в голову Русину, и он чуть не засмеялся от удовольствия. — Да! — произнес про себя он. — Я счастлив! Я действительно, по-настоящему счастлив!
Вся его прошлая жизнь, особенно последние ее годы, вспоминались теперь Русиным как кошмарный, дурной сон. Скука, серая, мертвящая, давящая, безжалостная. Ежедневная, ежеминутная. Тусовки какие-то бессмысленные и унылые, кабаки, казино… Неинтересные собеседники, неинтересные разговоры. Люди, хорошо одетые, но плохо воспитанные и образованные. После пары минут общения с которыми наваливалась бесконечная и беспросветная, вселенская тоска и хотелось бросить все и бежать, бежать куда глаза глядят!.. Хоть на край света! В пустыню, в тундру, на Северный полюс. Куда угодно!! Лишь бы подальше.
И однажды я все-таки убежал! — с удовольствием подумал он и самодовольно похлопал себя ладонью по животу. — Да! Господи, какие же люди, в сущности, глупые! Существа. На что только они тратят свою жизнь!.. А как все, оказывается, легко и просто!
Русин придвинул к себе огромную коробку с рыболовными снастями и стал с наслаждением в ней копаться. Это был его ежедневный обязательный ритуал. Своего рода священнодействие. Он долго и тщательно рассматривал блестящие металлические блесны; яркие, разноцветные, неестественно-красивые воблеры; гибкие и эластичные, податливые, влажно-маслянистые, словно дрожащие, змейки твистеров и виброхвостов. Осторожно, чтобы не уколоться о немыслимо-остро заточенные, тускло отсвечивающие на солнце хищные жала крючков, неторопливо и не спеша брал их в руки, разглядывал со всех сторон и так же неторопливо и осторожно клал на место.
Эта ежедневно повторяющаяся игра неизменно доставляла ему каждый раз неизъяснимое наслаждение и никогда не надоедала. И кончалась всегда одинаково. Налюбовавшись и назабавлявшись вдоволь со своими игрушками, как взбалмошная и ветреная женщина с бесценными драгоценностями, он со вздохом отодвигал их в сторону и доставлял из пакета маленькую пластмассовую коробочку с несколькими своими старыми, проверенными блеснами. С ними-то он и отправлялся обычно на свою ежедневную рыбалку.
Вообще рыболовом Русин был весьма посредственным. Ловил он исключительно на спиннинг, и успехи его в этой области были, сказать по правде, более чем скромными. Да, увы, несмотря на всю его великолепную экипировку и фантастически дорогие снасти. Лучшие лески, катушки, удилища, лодки с электромотором, эхолоты, навигаторы и пр. и пр. Денег на рыбалку Русин не жалел. И тем не менее, ежедневные уловы его обычно не превышали нескольких небольших рыбин. Две-три щучки максимум. Ну, и еще пяток окунишек иногда. Если повезет. И это в озере, которое буквально кишело рыбой!
Все рыбалки Русина протекали, в сущности, совершенно одинаково и были похожи одна на другую, как две капли воды.
Он отъезжал на лодке куда-нибудь подальше, затем, невзирая ни на какие эхолоты и прочие чудеса техники, просто на глазок выбирал себе любое, почему-то понравившееся ему место и начинал там бездумно и неутомимо швырять какую-нибудь одну блесну. Не пытаясь ничего менять. Ни темп, ни манеру проводки блесны, ни глубину ее погружения — ничего! Естественно, что при таком удивительно бесхитростном и простодушном способе ловли, и результаты оказывались соответствующими.
Самое забавное, что и сам Русин все это прекрасно понимал. Что он совершенно неправильно ловит, что по уму надо бы вообще-то так-то и так-то все делать, и т. д., и т. п. Есть же кассеты, журналы в конце-то концов, где все подробно расписано. Что и как. Как бросать, как вести, что необходимо предпринять, если не клюет, и пр. Все-е премудрости!.. Вот и следовало бы… в точном соответствии с рекомендациями…
А еще лучше, просто выписать себе на время тренера, профессионального рыболова-спиннингиста, который бы его в два счета всему научил. На практике. Всем тонкостям ловли спиннингом. Тем более, что ловля щуки и окуня — одна из самых простых и легких. И через неделю-другую Русин наверняка и сам бы чуть ли не профессионалом стал и ловил бы себе несчастных щук и окуней центнерами и тоннами.
Все это Русин преотлично понимал. Но тем не менее абсолютно ничего в этом направлении не делал. Ему не хотелось уничтожать очарование рыбалки, убивать ее тайну. Сейчас для него каждое новое место являлось каким-то сказочным и волшебным омутом, загадочным и непостижимым, где в бездонной, мрачной глубине таятся чудовищных размеров щуки и окуни — надо только подкрасться потихоньку, забросить аккуратненько в самую середину свою верную, проверенную блесенку, и!..
А так что? Посмотрел на эхолоте: ага!.. глубина 2 метра, пара коряг на дне, вон щука стоит и несколько небольших окуней, и больше здесь ничего нет.
Ну, что это за рыбалка!? Это просто промысел какой-то, по сути. Как в магазин сходил.
Короче говоря, существующее положение для Русина полностью устраивало, кайф он получал и менять ничего не собирался.
А то, блядь, чего доброго, и последней радости в жизни лишишься! От большого-то ума.
Было около девяти часов, когда Русин вернулся с рыбалки. Он, как обычно, предоставил возиться с лодкой ждавшему его на берегу охраннику, а сам прошел в дом. Не спеша переоделся, принял душ и чистый и благоуханный вышел наконец в зал. Так у них называлась самая большая и просторная комната на втором этаже.
Девочки уже ждали. Две штуки, как он и просил. Поначалу он выписывал и по 4, и по 5, и по 6, но в последнее время все реже. Все-таки слишком уж это хлопотно. Полный дом баб, все эти их визги-писки… Да и в постели вторая, а уж тем более третья партнерша — явно лишние. Русин успел уже в этом убедиться. Можно, конечно, но это только так, под настроение. Исключительно ради экзотики.
Обычно же одной телки на ночь вполне достаточно. Поэтому — две. Одна — на субботу, одна — на воскресенье. Ну, и хватит! Сверх — уже перебор. Как второе подряд мороженое. Приторная липкая сладость. И еще и ангина в перспективе.
Девочки были классные. Особенно одна. У Русина аж дыхание захватило, когда он ее увидел. Она была именно в его вкусе. Девушка его мечты.
У каждого мужчины есть тот тип женщин, который ему нравится особенно. Не обязательно это должна быть какая-то сногсшибательная суперкрасавица, в обычном понимании этого слова, просто это его женщина. Вот эта девушка была для Русина его. Вторая телочка тоже была ничего — смазливенькая, стройненькая, гибкая, длинноногая. Очень даже ничего! Тоже из тех, которые нравились Русину. Но вот первая была, как говорится, в самую точку. Именно то, что надо. Именно его. Его типа.
При виде Русина обе девушки встали и вежливо поздоровались, с интересом его разглядывая. Ну, еще бы! Что это за таинственный мультимиллионер, владелец этого роскошного огромного особняка на берегу безымянного озера в самой карельской глубинке, где за сто верст вокруг, почитай, ни одной живой души нет и куда добраться можно только вертолетом. Особняке, оборудованном, тем не менее, по последнему слову техники и всеми, самыми суперсовременными средствами связи: спутниковое телевидение, телефон, Интернет и т. п.
Профессионалки, конечно? — подумал Русин, тоже с любопытством поглядывая на девушек.
Забавно, но девочек ему поставляли отовсюду, чуть ли не со всех городов и весей нашей необъятной матушки-России везли. Этим занимался у него специальный человек, и Русин никогда не вникал особо в эту кухню и не пытался выяснить, зачем это надо и почему бы просто не ограничиться в этом смысле лишь несколькими близлежащими населенными пунктами. Благо, этого добра сейчас везде навалом. Только свистни.
Иногда он прикидывал.
Две телки в неделю… Ну, пусть даже три, с учетом того, что иногда я больше заказываю. Хорошо, пусть три… В году пятьдесят две недели, пятьдесят два на три, это сколько ж получается-то?.. Сто пятьдесят шесть штук в год?.. Господи! За целый год всего-то полторы сотни девок! Да столько и в ближайших деревнях найти можно! Стоит их тогда за тридевять земель чуть ли не через всю страну на самолетах возить! Бред какой-то! Тем более, что в отношении качества «товара» он был довольно неприхотлив. Ну, девка и девка. Молодая, симпатичная более-менее — ну, и слава Богу!
Может, анализы у них тут трудно брать? На СПИД и пр.? Негде просто?
(Всех привозимых Русину девушек на предмет здоровья тщательно проверяли. Ну, по крайней мере, его так в этом уверяли. Он и верил, и не верил. «Тщательно»!.. Знаем мы это «тщательно»! При нашем-то бардаке!
Да и как ее проверишь? Ну, сдала она анализы, скажем, за неделю до выезда. Раньше-то все равно, наверное, не получится, их же еще обработать надо, эти анализы. Сделать.
А со сколькими она за эту неделю еще потом трахнулась? Вот то-то и оно! Вот и все эти «проверяния».
Читать бесплатно другие книги:
