Кот, который знает всё… О чуде исцеления души и тела, доступном каждому Ревнов Валентин

Глава 11. Даша

Росла Даша в хорошей дружной семье, в которой были ещё четыре брата, родители и бабушка, папина мама. На ней держалась вся семья. То, что говорила бабушка – а говорила она всегда правильные вещи, – было законом для всей семьи. Смерть бабушки переживали все очень сильно. Потом умерли родители – сначала мама, потом папа, и заботы о семье взял на себя старший брат Владимир, сильный и добрый человек. Он вытащил всю семью из безденежья, помог всем устроиться на хорошую работу.

Дети в семье были потрясающе музыкальными: пели, играли на гитаре, пианино, а Володя – ещё и на аккордеоне. Маруся обожала приходить в эту семью, где все необыкновенно были рады её приходу. Они много пели, читали вслух. Особенно ей запомнилось, как папа читал рассказ о человеке, проходящем сквозь стены. И не столько был интересен рассказ, сколько приятна вся атмосфера в этой дружной семье.

Потом дети выросли, Дашка вышла замуж и родила Лёшку. Братья женились, у всех родились дети, но дружба братьев и сестры со временем только крепла. Маруся, а потом и Валентин Владимирович, влились в эту семью и даже получили звания «сестра и брат», что было весьма почётно.

Дашка работала, покупала продукты, готовила обеды, растила Алёшку – одним словом, делала всё, что делали все женщины. Она была очень благодарна старшему брату, но всю жизнь обвиняла себя, что не уберегла маму и папу, очень жалела о смерти бабушки. Её никогда не покидало чувство вины, которое пряталось глубоко внутри и мешало радоваться жизни.

И ещё были страхи. После смерти бабушки, будучи ещё подростком, она стала панически бояться замкнутых помещений, никогда не ездила в метро, очень боялась лифта. Потом, родив сына, она стала бояться за его жизнь. Ни на секунду её не отпускал страх за жизнь сына и мужа, страх остаться одной. Она постоянно себя ругала и обвиняла. В её голове всегда была куча дурных мыслей, не дававших расслабиться. Вечерами она плакала от жалости к себе, представляя, как сын попал в дурную компанию, заболел страшной болезнью… Одним словом, покоя в жизни Дашки не было.

Она даже завидовала Машке – весёлая, сильная, всегда находит выход из ситуации, в метро ездит, ничего не боится. Впрочем, может, не рассказывает, разве человек может ничего не бояться?

Вот так и жила Дашка в постоянных страхах, не обращая внимания на своё здоровье и отдавая всю себя семье и окружающим.

В тот вечер Лёшка пришёл домой поздно, хотя никогда раньше за ним такого замечено не было. Дашка выбежала в коридор и – о, ужас! – почувствовала запах алкоголя. Дальше началась истерика:

– Я так и знала! Ты алкоголик! Я тебя задушу собственными руками!!! – плакала Дашка.

– Мама, перестань, мне 13 лет, я выпил с папой немного пива, он просто дал мне попробовать, – спокойно сказал Лёша.

Дашка от возмущения потеряла дар речи:

– Ккккто??? Пппапа??? – заикаясь, обречённо произнесла она. За этим последовал новый поток рыданий. – Я посвятила вам всю свою жизнь, ночей не спала, стирала, убирала, а вы… Пиво… Алкоголики… Задушу! Задушу! – больше она ничего придумать не могла и успокоилась.

На следующий день Лёшка почувствовал себя плохо, ему было трудно дышать, но маму он решил не беспокоить и сказал только к вечеру, когда стало совсем плохо и скрыть своё состояние уже было невозможно. Приехала неотложная помощь, но парню становилось хуже на глазах, была вызвана реанимационная бригада и мальчика увезли. Дашка поехала в больницу, по дороге позвонив Марусе, но не дозвонилась и из больницы уже приехала к ней сама.

Даша часто вспоминала Харитона. Его слова про её проблемы с кишечником и оставшиеся полгода жизни крепко застряли в памяти. Дело в том, что она никому не рассказывала, даже Машке, что уже несколько месяцев чувствовала какие-то неполадки с животом. «Подумаешь, ничего страшного, у всех живот болит», – успокаивала она себя, но сейчас забеспокоилась, тем более что после пережитого кошмара с Лёшкой боли усилились. Когда состояние сына стало намного лучше и его уже были готовы выписать из больницы, Даша решила заняться собой.

Вспомнив, что в Марусиной компании был хирург, она договорилась с ним и пришла на консультацию. Хирургу вся история не понравилась, он назначил обследование, которое провели незамедлительно, и, к ужасу Даши, обнаружили опухоль. Скорее всего, рак… Это было уже слишком.

Идти к подруге и рыдать она уже не могла, она пришла домой и стала думать, за что ей такое наказание и как наименее болезненно распрощаться с этой невыносимой жизнью. Правда, бабушка говорила, что тех, кто лишает себя жизни сам, «там» ждут жуткие мучения, но это было всё «там» и потом. «Потом» же её интересовало меньше всего. Нужно было что-то решать. Жить в ожидании мучительной смерти она не могла!!!

С этими страшными мыслями она заснула. Во сне громко прозвучала фраза: «Бог не по силам испытаний не даёт». Ей приснилась комната в старом замке, озарённая свечами в старинных канделябрах. В комнате по кругу сидели старики и кот, удивительно похожий на Машкиного Кота, которого она обожала. Кот вместо привычного мяуканья громко сказал: «Держись, Дашка! Никто, кроме тебя самой тебе не поможет! А я подскажу…».

Даша проснулась. Сон был настолько реален, будто она была там на самом деле. «Надо же, говорящий кот, да ещё меня спасать решил», – удивилась она.

Но сон оставил такое чувство надежды и любви, что Дашка передумала сводить счёты с жизнью. Она взглянула на всё другими глазами: «Будь, что будет! Где наша ни пропадала! Наверное, я натворила что-то такое, за что меня Бог наказывает».

Дальше всё было как в плохом сне – больница, операционная, послеоперационные боли, снимающиеся только наркотиками, лица любимого мужа, сына, братьев… «Я подумаю об этом завтра», – твердила Дашка слова Скарлетт о’Хара, героини её обожаемой книги «Унесённые ветром», ведь сегодня думать сил не хватало.

Иногда появлялись Маруся с мужем, один раз даже умудрились принести с собой в палату Кота, который тут же улёгся у Дашки на перевязанном животе, сразу поняв, где проблемы. Послеоперационный шов болел, но от Кота шло приятное тепло, снимающее боль.

Так прошло несколько месяцев. Даша уволилась с работы, ей дали инвалидность, с деньгами в семье стало совсем туго. Дашка приуныла, сидела дома, много смотрела телевизор, перечитывала классиков, плакала и боялась рецидива опухоли и метастазов. Естественно, «добоялась». При очередном обследовании в некоторых костях были обнаружены небольшие очаги. Тогда Владимир поднял всех онкологов, и Даше нашли лекарство, применяемое при подобных заболеваниях. Лекарство стоило огромных денег, но Дашка получала его бесплатно. Начала принимать – и ожила. Впрочем, страхов от этого меньше не стало, правда, теперь больше за свою жизнь.

«Как же мои мальчики будут жить без меня?!» – думала она, но слёз уже не было. Да и рыдать надоело.

В гости она теперь ходить не любила, да и дома предпочитала сидеть одна, потому что во всех взглядах, обращённых к ней, она видела только жалость. Видя пышущую здоровьем фигуру мужа, она то и дело раздражалась по любому поводу. Он уже не знал, на какой козе к ней подъехать, поэтому предпочитал её не раздражать, а, придя после работы, тихо сидел с книгой или у телевизора, что её тоже выводило из себя. Она начала понимать, что общие темы для разговора свелись лишь к её самочувствию и действию таблеток, а это было невыносимо. Она медленно начала уходить в себя.

Глава 12. Яйца пытаются учить куриц

У Марии Петровны из головы не выходило состояние любимой подруги. Она всегда знала выход из любого положения, но тут была бессильна. Дашка угасала. Её ничего не интересовало, даже учёба сына, а это для неё всегда было главным в жизни. Теперь ей ничего не было нужно, осталась одна тоска в глазах. Маруся пыталась давать ей кассеты с фильмами, но Даша их не смотрела. Комедии её раздражали – ну как люди могут веселиться, когда ей так плохо?! А уж о том, чтобы самой посмеяться, не могло быть и речи. Прошлое она забыла, а будущего у неё, по её мнению, не было. Один туманный страх. Настоящее она не признавала, его тоже не было.

У Дашки даже появилась обречённость в фигуре – скукоженные плечи, втянутая в них голова, потухший взгляд, сгорбленная спина, старушечий шерстяной платок. Она перестала краситься и делать причёски. Она не жила, а существовала.

Машка даже не знала, о чём с ней говорить, так как на любые Машины весёлые рассказы Даша не реагировала. Она не смеялась, не улыбалась, она просто кивала. Иногда поддакивала, чтобы создать видимость участия в разговоре. Потеряв надежду расшевелить подругу, Маша решила её разозлить. Она попыталась отругать её, но Даша заплакала, и Машка оставила эти попытки.

– Ты что творишь?! – хотелось крикнуть ей. – Пожалей мужа и сына, эгоистка хренова! – Но промолчала, поняв, что всё бесполезно. Даша замкнулась в своей беде и ничего не слышала.

Придя домой, Мария Петровна села на диван к мужу и начала ему жаловаться на Дашку. Валентин Владимирович очень любил и Дашку, и Серёгу, её мужа, но уже бросил тщетные попытки вернуть её к жизни или хотя бы развеселить. Он чувствовал себя виноватым, потому что отказался идти вместе с женой к Даше, поэтому слушал её чересчур внимательно. Также внимательно, навострив уши, слушал их Кот. И чем больше слушал, тем больше глаза его округлялись от удивления. На середине повествования он подскочил и побежал за Ванькой.

Ванька читал «Волшебника Изумрудного Города», изображая, что делает уроки, и не обращал внимания на Кота. Кот и мурлыкал, и пытался заглянуть в его глаза, но Ванька был увлечен в сотый раз перечитываемым сюжетом. Тогда Кот влез на стол и лапой со спрятанными когтями чувствительно заехал ему по физиономии. Ванька от возмущения спихнул его со стола, но вдруг вспомнил об их уговоре.

– Ой, Котик, прости меня! – всполошился Ванька.

Он тут же вскочил и пошёл за Котом. Тот остановился у двери в гостиную и замер. Ванька понял, что нужно послушать, о чём говорят родители.

Мамин голос звучал так, как будто она пришла с похорон. Такого голоса Ванька у мамы не слышал никогда, в нём было отчаяние.

– Я не знаю, как помочь! – жаловалась она мужу. – Она как неживая. Её ничего не интересует, из неё уходит жизнь. Ну, придумай же что-нибудь, ты всегда можешь что-то придумать!

На этой фразе Ванька ворвался в комнату:

– Я знаю! Вернее, мы с Котом знаем! – громко заявил он.

– Подслушивать отвратительно, – машинально сказала мама, но папа остановил её жестом.

– И что же вы такое знаете, чего не знаем мы, взрослые, умудрённые опытом люди, да ещё и доктора? И при чём тут Кот? – чеканя каждое слово, недовольно произнёс папа.

Кот внутренне жутко возмутился, и это отразилось на его физиономии, что не ускользнуло от внимания папы.

– Это ещё что за мимика?! Мне кажется, что он понимает мои слова, – опешил папа.

– Понимает, – тихо сказал Ванька.

Тут насторожилась мама.

– Что понимает? – она отвлеклась от трагического повествования про Дашку и попыталась вникнуть в неожиданную тему разговора.

– Да всё он понимает и очень многое знает! – выдохнул Ванька.

Возникла немая сцена.

– Ты что несёшь? Покажи горло! – заволновалась мама. После медицинского осмотра, удостоверившего полное здоровье Ваньки и нормальную температуру, папой был востребован дневник.

Кот, чувствуя себя основной причиной такого поворота событий, на «малом газу» смылся к себе в корзинку и лежал там, как будто ничего не произошло. Его волнение выдавал только кончик хвоста.

Ванька, на лету подсунув дневник под Кота, явился к папе, сказав, что дневник провалился в дырку в полу, и они всем классом не могли его достать.

– У вас в школе паркет, – сказал папа.

– А у нас ремонт, и в кабинете паркет сняли. Там дыры в полу, один мальчик чуть ногу не сломал, – на ходу фантазировал Ванька, радуясь, что его мысли не проецируются и их никто не видит.

– Ну, всё, хватит! Марш делать уроки! – рявкнул папа и вместе с мамой направился в свою комнату.

В другой бы раз Ванька испугался и пошёл исполнять приказ, но сейчас в голове у него было совсем другое.

«Нужно им рассказать про мудрецов, чтобы тётя Даша поправилась», – подумал он и набрал в лёгкие побольше воздуха…

– Да послушайте же вы меня! – взмолился он.

Кот сразу навострил уши. Родители, удивлённо переглянувшись, уселись обратно на диван.

Ванька открыл было рот, но тут понял, что от волнения не может вымолвить ни одного слова. Никогда в жизни он так не заикался.

Кот от стыда за хозяина закрыл морду лапами.

– В зам-зам-зам-замке си-си-си-си-си-сидят му-му-му-му-му-мудрецы. И на-на-на-на-на-наш Ко-ко-ко-ко-ко-котик там-там-там ра-ра-ра-ра-разговари-ва-ва-ва-вает! И мы-мы-мы-мы-мы-мысли на-на-нарисо-со-со-со-ваны! А ещё… – Ванька хотел продолжить, но папа прервал его, повернулся к маме и сказал:

– В школу он завтра не пойдёт. У него галлюцинации, картинки видит с говорящими котами, если я правильно его понял. Звони своему заведующему кафедрой психиатрии и бери выходной. Похоже на острый психоз!

Как всегда, последнее слово оставалось за папой.

Мария Петровна тихо запричитала:

– Только этого нам не хватало! Лёшка, потом Даша, Котик, теперь Ванька!

Она подошла к сыну, пощупала лоб, накапала каких-то успокоительных капель и пошла, как в детстве, укладывать спать громко рыдавшего от отчаяния Ваньку, который не сумел донести до родителей, как много он может сделать для Дашки.

– Ну почему так устроен мир, – плакал он, – что курица не слушает яиц! Ведь дети так много могут сказать родителям…

Но мама не поняла безутешных рыданий, села рядом и стала петь колыбельную, под которую он весь в слезах и заснул.

Глава 13. У психиатра

Кафедра психиатрии находилась в самой психиатрической больнице. Профессор вёл занятие со студентами, поэтому пришлось сидеть и ждать его под дверью кабинета, пока не закончится занятие.

Слышимость была отменная, двери в кабинет профессора хлипкие, и из коридора было прекрасно слышно, как профессор демонстрировал студентам больных. Сначала это была жена английского лорда, живущая в красивом замке с прислугой и лишь на пару дней пришедшая в больницу (потом выяснилось, что она лежит уже год). Она свысока взглянула на родителей и в сопровождении санитара гордо прошествовала в кабинет.

Потом резво пробежала старенькая бабушка, которой было 17 лет по рассказам и 78 – по паспорту. Представилась она Михаилом и сказала, что готовится к поступлению в институт.

За ней был Наполеон, потом знаменитый эстрадный певец, коим себя возомнил больной. Он пел без голоса и слуха ещё в коридоре.

Наконец, студентов отпустили и пригласили Марию Петровну и Валентина Владимировича. Ваньку попросили подождать в коридоре. Родителей не было долго, Ванька уже успел рассмотреть все плакаты про лекарства и болезни, отломать старый шпингалет на окне, отковырять кусок штукатурки из стены, послоняться по коридору. Его всё не звали. Наконец, из кабинета высунулась голова мамы – и Ваньку пригласили в кабинет профессора.

Профессор Емельян Борисович был высокий, седой, красивый, с чёрными усами и в ослепительно белом халате. Он подозвал Ваню и выставил родителей за дверь. Профессор долго расспрашивал мальчика про его учёбу и увлечения.

Ванька отвечал честно на все заданные вопросы, так как решил здесь на всякий случай не привирать. Доктор очень обрадовался, когда узнал, что у Вани много друзей и лучший из них Лёша, что Ваня любит кота, которого зовут Кот, что любит родителей и боится папу. Что папа иногда бывает очень сердитый, и тогда Ванька ужасно заикается и грызёт ногти. Что мама добрая, но предпочитает не перечить папе. Что кино на стенках он не видит, чужих голосов в голове не слышит и никакие голоса ему ничего не приказывают. Приказывает только папа.

А вот насчет Кота, который умеет говорить…

Тут Ванька забеспокоился. Сказать, что Кот умеет разговаривать – ещё сочтут психически больным! А не сказать – тогда откуда это взяли родители? И Ванька решился. Он очень кратко рассказал профессору, что попал в страну к Мудрецам вместе с Котом, а Кот там взял и заговорил. Но и этого оказалось достаточно, чтобы психиатр сделал своё заключение. Он долго думал, вызвал родителей и мягко сказал, что у мальчика есть заикание и некоторая склонность фантазии представлять реальностью. Пока это не патология, но если зайдет слишком далеко, будет поздно. А сейчас его совет – госпитализировать Ванечку в отделение детских неврозов и немного полечить успокоительными препаратами. Ванька понял, что пропал. Его сейчас запихают в больницу! Родители, хоть и педиатры, но в психиатрии ничего не понимают и полностью согласны с профессором. «Одна надежда на Котика», – подумал Ванька и смирился.

На него быстро завели историю болезни, родители поехали домой за вещами, и началась больничная жизнь. «Хоть в школу не нужно ходить», – успокаивал себя Ванька.

Двери в отделении были без ручек, их открывали врачи и медсестры, которые носили дверные ключи в карманах халатов. Ваньке делали всякие процедуры, уколы, он очень много спал, голова была словно набитая опилками, как у Страшилы из Изумрудного Города. Родителей не пускали, и он очень скучал. Особенно ему не хватало Кота и книжек.

Кот совсем растерялся, когда родители приехали домой без Ваньки, собрали его вещи и увезли, а потом приехали снова без него. Кот понял, что друг в беде. Он всё время терся у ног родителей, чтобы послушать, где Ванька, и вызволить его оттуда, но родители молчали. Только один раз проскочило в разговоре, что Ванька в психиатрической больнице, и этого было вполне достаточно для Кота. Он не знал, что это такое, потому что у котов нет психиатрических больниц, но понял, что над другом нависла опасность. Друг в беде!

Он молча метался по квартире, не ел и не пил, несмотря на уговоры Марии Петровны. И как-то вечером исчез. Исчез опять при закрытых дверях и окнах…

Марии Петровне было не до Кота, но его исчезновение она заметила и сказала об этом Валентину Владимировичу.

– Валечка, Кот опять исчез. Тут что-то не то, мистика какая-то, – сказала она. – Может, у Ваньки и не было никаких фантазий? Может, мы его зря в больницу запихали?

– Я уже и сам ничего не понимаю. Может, он действительно что-то знал и пытался нам сказать, а мы его прервали! – расстроился папа.

– Не мы его прервали, а ты! И вообще у ребёнка из-за тебя невроз, – мама подлила масла в огонь, и папа начал закипать.

Но тут раздался звонок в дверь…

– Как я ненавижу эти поздние звонки в дверь!!! – заорала мама. – Иди открывай, я боюсь.

Глава 14. Друзей нужно спасать!

Кот, поняв, что друг в беде, помчался в кладовку. Дверь туда оказалась закрытой, и Кот долго прыгал, пытаясь достать до дверной ручки, чтобы дверь поддалась. Наконец, это у него получилось. Потом упала швабра, преградив ему дорогу. Ноги его запутались в тряпке. Его как будто кто-то пытался остановить, но Кот рвался вперёд через все препятствия. Никогда раньше подобных ситуаций не возникало, однако это не насторожило Кота.

Он влез на подоконник, заляпанный голубиным пометом, забыв произнести фразу «Мне надо Туда, как дышать», прыгнул… и тут же очень больно ударился о что-то твёрдое. Ниже этажом рабочие ремонтировали квартиру, из окна которой торчали длинные доски. Кот спикировал на них и скатился прямо в руки рабочих. Действие развернулось так быстро, что Кот ничего не понял. Однако старые воспоминания о жёстком приземлении на рыночную площадь и страшной собаке с пеной на морде были очень живы, поэтому он даже обрадовался, что вокруг люди.

– Ты что, из окна вывалился? – удивился один из них, взял Кота на руки и отнес в квартиру. Кот понял, что вырваться обратно в «колодец» из рук «спасших» его людей не получится, сначала притих, а потом начал орать. Его пытались успокоить, накормить, но он уже впал в раж. На высоких и низких нотах он выводил свои «мяй-ай-ай-ай-ой-ёёёё-маууу…» так, что рабочие испугались.

– А вдруг он бешеный? – предположил самый молодой. – Укусит, потом делай уколы в живот!

Они шваброй подогнали Кота к двери, открыли её и выпихнули его на лестницу. Коту было не до обид на такое обращение, ему нужно было срочно добраться до кладовки. По запаху он тут же определил, где его квартира, сел под дверью и продолжил «арию».

– Что ж ты орёшь-то так? Домой не пускают? – спускавшаяся сверху соседка позвонила в дверь, чтобы Кота пустили, и, не дожидаясь, когда откроют дверь, ушла.

Валентин Владимирович открыл дверь и остолбенел. Он, конечно, глубоко в душе верил в сверхъестественное, но материалистическое воспитание мешало разобраться в этой ситуации. Он тут же стал звать жену.

– Маруся, беги сюда! – закричал он, изменив своему обычному спокойному тону. – Это КОТ звонил.

Мама бросила все дела и прибежала в прихожую. Последующей реакции жены Валентин Владимирович никак не ожидал. Она медленно опустилась по стенке на пол…

Тем временем, пока папа приводил маму в чувство, брызгая на неё холодной водой, Кот, стремглав бросился в кладовку, чтобы повторить попытку.

Теперь он подошёл к ситуации осознанно. Он сделал прыжок, которому позавидовал бы любой акробат, облетел доски и, повторяя про себя «Как дышать», рухнул вниз. На сей раз всё удалось, и уже через считанные мгновения Кот скороговоркой пытался изложить мудрецам суть проблемы.

– Ванька в психиатрической больнице, папа кричит, мама упала в обморок, Дашка жить не хочет… – тараторил Кот, боясь что-либо упустить и не успеть помочь друзьям.

– Эх, Кот, – промолвил старец, – ты был здесь уже много раз, слышал ли ты когда-нибудь или видел суету в наших словах и действиях?

Кот стал вспоминать и действительно не мог вспомнить никакой суеты, только плавную, размеренную речь и такие же спокойные движения мудрецов.

– Суета в мыслях и действиях – враг людей. В суете принимаются необдуманные решения, производятся ненужные действия. Наш друг Ванька в суете пытался рассказать очень важные вещи, но был неправильно понят. Результат этого – консультация психиатра и сложившаяся ситуация.

В результате суеты возникает, как ваши врачи называют, «синдром хронической усталости» или «синдром хронического стресса». За этим стоит депрессия, нежелание жить. Не торопись, расскажи без спешки, что заставило тебя бежать к нам за помощью. А чтобы успокоиться, подыши глубоко несколько раз, – сказал старец и замолчал.

Кот, так как был котом, глубоко дышать не умел, но пару раз попробовал и тут же волнение прошло. Неторопливо он поведал собравшимся обо всех событиях, произошедших с их семьёй и друзьями. Иногда он начинал торопиться, но тогда успокаивающий жест руки старца заставлял его говорить медленнее. На экране отражался весь рассказ Кота. К его удивлению, появился даже Ванька в больничной палате.

– Дело в том, что мы с Ваней знаем, что делать, вы нас научили, но нас никто не хочет слушать! У них, людей, детей никто не слушает, считают несмышлёнышами и только поучают. А чему учат, не известно, ведь сами все в проблемах. А когда не знают, что сказать, сразу требуют дневник или отправляют спать. Или ещё того чище – к психиатру ведут! – Кот начал распаляться от обиды за друга. – В больницу положили!

Если бы Кот умел плакать, он бы точно расплакался от жалости к себе и другу.

– Эта семья прислушается только к вашему мнению, но как их привести сюда? В «колодец» они НИКОГДА не прыгнут! Мама боится «колодца», как огня, да и папа никогда прыгать не будет, он в нём застрянет! А уж Дашка и подавно не прыгнет, она всего боится. Пожалуйста, миленькие, придумайте что-нибудь, – захныкал Кот.

Старец взмахнул рукой, и экран засиял золотистым светом.

– Уважаемый Свет Любви, покажи нам варианты выхода из возникшей ситуации, благоприятные для всех участников и окружающего Мира, – торжественно произнёс старец.

В золотистом свете возникла гостиная в питерской квартире, сидящие вокруг круглого стола мудрецы, Ванька, Кот и Мария Петровна с Валентином Владимировичем. Они очень внимательно слушали старцев, мама что-то быстро записывала. Потом на сменившей эту картинке к присутствующим добавились смеющаяся Даша, Серёга и Лёшка.

Кот был потрясён. Получилось, как будто гора собиралась прийти к Магомету, если уж Магомет к ней не шёл. Сами старцы, мудрейшие люди планеты, соберутся у них дома?! Это было выше кошачьего понимания.

– Но как подготовить их к вашему визиту? – спросил Кот.

– Не беспокойся, мы всё сделаем. Тебе нужно только следить, чтобы они все вместе не упали в обморок. Они ведь считают, что чудес не бывает. Так обидно слышать от умницы Марии Петровны, что жизнь серая и однообразная. Придумали какой-то «день сурка» и повторяют, как попугаи: «Опять день сурка». Но мы их научим верить в чудеса, – заключил главный старец и надел на шею кота очередной ошейничек с запиской.

Глава 15. Подготовка к визиту. Гости

Кот попал в корзинку, сразу заснул и проспал, наверное, очень долго. Когда он открыл глаза, рядом сидел Ванька и гладил его. Кот решил, что это потрясающий сон, и снова закрыл глаза. Но когда он их открыл, Ванька не исчез. Он также продолжал сидеть рядом с корзинкой и гладить Кота. Кот замурлыкал от счастья. На этот раз Ванька нащупал кошелёк, достал записку и стал читать.

– Дорогой нашему сердцу, любезнейший Иван! Мы наблюдали твои злоключения и поняли, что не миновать вам нашего визита. Мы явимся в будущую пятницу вечером. Подготовь родителей и пригласи их в гостиную. Мы будем там. До встречи!

– Какой сегодня день?! – заметался Ванька и по ехидному выражению кошачьих глаз понял: ПЯТНИЦА! Он ринулся в гостиную, чтобы расставить стулья, и едва успел это сделать, как за столом послышалось легкое шуршание. Ванька вытаращил глаза. Он ожидал чего угодно – звонка в дверь, медленно идущих из кладовки старцев, но только не это! Старцы просто материализовались из воздуха. Соткались. Слов не было…

– Зд-зд-здравствуйте, – только и произнёс он.

В это время все находились по своим обычным местам. Папа на кухне готовил очередную гастрономическую «симфонию», мама у компьютера печатала статью.

– Мамик, папик! Поверьте мне хоть раз в жизни и пойдёмте в гостиную, сегодня придут мудрецы, вы узнаете всё и даже больше… – взмолился Ваня.

Войдя в гостиную, родители были ошеломлены – за их большим столом расположилось таинственное общество из девяти мудрецов. Некоторые из них были с длинными окладистыми бородами, трое на их фоне выглядели совсем молодыми, у одного даже не было седины. Главный из них был в тюрбане и сидел на папином месте, а на его коленях вальяжно возлежал Кот, всем своим важным видом изображая причастность сему высокому «сонму».

– А я была у компьютера, но почему-то не слышала звонка в дверь, – оглядывая присутствующих, настороженно произнесла мама.

– Ничего не понимаю, – пробурчал себе в усы папа.

Но каким бы образом ни вошли гости, родители вспомнили о гостеприимстве и обрадовались необычным посетителям. Пройдя по кругу и поздоровавшись со всеми за руку, папа, как истинный хозяин старого петербургского дома, сразу предложил жене поставить всем тарелки и рюмки.

– Как чувствовал! – сказал он. – Наготовил на двадцать человек! Хотите рыбку, запечённую в сыре с кедровыми орешками – моё коронное блюдо!

Члены семьи стали облизываться в предвкушении вкусной еды, но старцы отказались.

– А коньячку? Французского? Маруся, ставь рюмки! – не унимался папа.

– Не нужно рюмок. Вы трапезничайте, мы подождём. Мы сыты, спасибо, – сказал старец на чистейшем русском языке, но никто из домашних не стал есть. Всем было очень интересно, зачем в их квартиру пожаловали столь высокие гости. Повисла пауза…

Мария Петровна, Валентин Владимирович и Ваня сели за стол к старцам. Все молчали.

Первой нарушила молчание мама.

– А я тут недавно перечитывала «Мастера и Маргариту», так там тоже гости не всегда звонили в дверь, – неуверенно произнесла она.

– В этой книге очень сложный подтекст, он требует особых объяснений. Но мы не для этого пересекли время и пространство, чтобы объяснять фразы из романа. Мы пришли помочь вам по просьбе вашего удивительного кота, – сказал главный в тюрбане.

– А что это нам надо помогать? У нас и так всё хорошо, – сразу встрепенулся папа.

– А у кого тогда плохо? – спросил старец.

– У Дашки, – ответили все хором.

– Раз уж мы пришли к вам, значит, помощь необходима в первую очередь вам. А научившись жить по законам Вселенной, вы поможете множеству других людей. И, конечно, Дашке! – молвил старик и тоном, не терпящим возражений, продолжил: – И начнём мы с Ивана.

В семье таким тоном мог говорить только папа, и очень редко мама, поэтому все домочадцы притихли, ожидая папиного гнева. Но папа решил, что разумнее будет не спорить, и промолчал, что уже было довольно странно. Ванька с Котом удивлённо переглянулись.

– Ответьте мне на вопрос, зачем вы живете? Кто вы? – спросил старец.

– Мы – люди. Живем, чтобы зарабатывать деньги, учиться, работать по специальности, лечить детей, – вразнобой неуверенно стали отвечать домочадцы.

– А ещё чтобы построить дом и вырастить дерево, – вспомнил папа.

На большее у членов семьи не хватило фантазии.

– Иван, подумай, всё ли сказано? Для чего живёшь ты? – продолжал старец.

– Я… живу… чтобы помогать людям! – вдруг, неожиданно для себя выпалил Ванька.

– Так, это уже лучше, – обрадовался старик. – А обманываешь родителей зачем? И себе лжёшь?

На экране, к ужасу Ваньки, появилась картинка дневника, спрятанного и забытого в корзинке Кота.

И только в этот момент родители увидели голограмму. Опустим эмоции папы, потому что в присутствии столь высоких гостей подзатыльники были неуместны. Мама на всякий случай взяла папу за руку.

– Мы уже объясняли, и Иван, да и Кот тоже прекрасно знают про наш экран потаённых мыслей. Он показывает ваши помыслы, и чем честнее человек живёт, чем чище у него помыслы, тем менее стыдно ему смотреть на экран! – произнёс старец. – Существует старинное правило: когда я лгу кому-нибудь – я лгу Вселенной. Я приучаю её не верить мне.

Потрясённые родители молчали.

– Всё знаешь, а продолжаешь врать! – рассердился папа. Тут же на экране возникла его фигура с палкой в руке, которую он со всей силой обрушивал на Ванькину спину. Папа зажмурился.

– Что этот экран хочет мне сказать?! – спросил он у старцев.

– Что любое осуждение и злость есть неприятие мира и скрытое пожелание смерти тому, кого ты осуждаешь и на кого сердишься, – ответили ему.

– Я что же, желаю смерти собственному сыну?! – папа чуть не потерял дар речи.

– Сам видишь… – ответил Ванька.

Наступила пауза. Родители сидели молча, переваривая поступившую информацию.

– Ой, а как помочь Дашке? Может, её стоит привезти сюда? – спросила Мария Петровна.

На экране возникла грустная-прегрустная Дашка, которая молча глотала слёзы, глядя в окно.

– Нет, сюда ей рано. Пока на первых порах ей поможешь ты, как лучшая подруга. Она сейчас слушает только тебя, – Мария Петровна продолжала быстро записывать, как когда-то на лекции. – Посмотри на экран, тебе будут показаны твои первые шаги на пути к её выздоровлению.

В это время Кот, приподнявшись с колен старца, внятно произнёс:

– Держись, Дашка! Никто, кроме тебя самой тебе не поможет!

У мамы округлились глаза, она решила опять рухнуть в обморок, но передумала и решила больше ничему не удивляться.

– Боже мой, он действительно разговаривает! И на экране мысли нарисованы! Бедный Ванька, зачем мы его сдали в больницу! – у неё начался приступ жалости к Ваньке. На экране возникла картинка, на которой сидел Ванька в лохмотьях и просил милостыню. Папа, привстав, прикрыл собой от мамы эту часть экрана.

– Не жалей себя! Не жалей его! Не жалей никого! Тебе что, непонятно объяснили? – взорвался он. На экране возник образ папы с охотничьим ружьем.

– Да выключите вы этот экран!!! – папа потерял над собой контроль и забыл про гостей.

– А вот это никак не сделать, дорогой Валентин, это ваши внутренние экраны, на которых проецируются все ваши мысли, эмоции, слова, только вы, современные люди, этого не знаете. Хотя посмотреть на собственные мысли необходимо и полезно всем! – напомнил о себе старец.

Снова все замолчали. Была глубокая ночь, но родители твёрдо решили не спать до тех пор, пока хоть немного не прояснятся пути помощи Дашке.

Мария Петровна уже боялась открыть рот, чтобы снова не ляпнуть что-то, и взвешивала каждое слово, всё время поглядывая на экран. Это было на неё не похоже, обычно Мария Петровна говорила первое, что приходило в голову и не всегда приятные окружающим вещи. Валентин Владимирович тоже с опаской поглядывал на экран и боялся о чём-нибудь подумать, не говоря уж о том, чтобы произнести вслух.

– Итак, вернёмся к Даше, – сказала она. – Даше нужно понять, что никто, кроме неё самой, ей не поможет. Значит, ей нужно изменить взгляд на ситуацию, превратив её из безнадёжно плохой в положительную. Но что должна сделать я в этой ситуации? – Она задумалась.

И тут экран пришёл ей на помощь. На нём крупными буквами появилась надпись:

«Мне очень жаль!

Прости меня!

Я благодарю тебя!

Я люблю тебя!»

И надпись: «Читать много раз в день».

– Объясните, пожалуйста, что это за слова и почему они помогут, – спросила Мария Петровна.

– Это великие слова очищения себя, но ты сегодня задаёшь такие вопросы, ответы на которые не готова понять! Прими это пока как данность. Работай с ними – ты увидишь, что получится. Верь в силу этих простых слов! А потом придёт и объяснение. Мир так устроен, что не всегда нужно делать только то, что понимаешь. Иногда нужно просто поверить – и чудо придёт, – медленно и торжественно произнёс старец.

Кот всем своим видом продемонстрировал созвучность этих слов кошачьим мыслям и громко замурчал.

– Эти слова нужно повторять, обращаясь к Вселенной, но представляя ситуацию в голове, – сказал мудрец, поглаживая вибрирующего Кота. – А вообще-то уже очень поздно, вам нужно на работу и в школу, мы потихоньку отправимся в путь и придём к вам в последний день следующего месяца, чтобы указать дальнейший путь. За это время информация, полученная сегодня, уложится в ваших головах и появятся новые вопросы. Покиньте гостиную, чтобы не падать в обморок. И почаще смотрите на стену и вспоминайте экран! – при этих словах родители вышли из комнаты, а когда вернулись, никого в комнате не было, кроме Кота, мирно спавшего в корзинке. Ваньки тоже не было…