Ультрасовременный ребенок Баркан Алла

Душа ребенка не может быть в бронежилете, или Ребенок из семьи новых русских

У Алисы есть все, что она пожелает. Были б только желания, словно она в самом деле живет где-то в сказочной Стране Чудес, если только такая страна существует. Я хожу с ней по вилле, похожей чем-то на Эрмитаж: мраморные колонны при входе, лестница со скульптурами, масса картин в позолоченных рамах.

Она будто бы маленькая хозяйка большого дома меня водит по комнатам, все объясняя и рассказывая обо всем. Но сегодня она в самом деле хозяйка, потому что родители снова в отъезде, а ее воспитанием, как всегда, занимаются гувернантка и няня да еще двое телохранителей, а иначе – ее вооруженные тени.

– Прислуга, – как объясняет мне Алиса, хотя я прекрасно знаю, что гувернантка окончила МГУ, а няня – институт иностранных языков. Но для Алисы они действительно прислуга, так называют их ее родители: отец – довольно крупный бизнесмен и мать, бывшая парикмахерша, благодаря судьбе достигшая седьмого неба.

Прислуга им необходима: ведь на кого оставить дочь, когда нет времени ею заниматься и, как болонку, не возьмешь с собой – Алиса уже ходит в первый класс. А папа без конца в поездках, чтоб перепрыгнуть самого себя – дела, дела, одни дела повсюду. И мама следом тоже – для комфорта, ведь папа же семейный человек.

Так что Алиса привыкает жить без них, но… не привыкнет, хоть мама звонит десять раз на день, чтоб дать инструкции садовнику, кухарке и выругать ее, на всякий случай, за плохо подготовленный урок. Алиса не должна позорить папу.

Но мама не всегда ее ругает – рассказывая ей про разные наряды, в которых она будет щеголять.

Алиса в самом деле щеголяет, она всегда ходит в роскошных платьях, как будто жизнь – это вечный праздник.

Да, у Алисы есть, наверно, все. Ей многие завидуют, но больше всех… завидует она.

Она завидует подружке-однокласснице, что ее мама никуда не уезжает и вместо няни у нее лишь бабушка; она завидует знакомой девочке, что ее папа вечерами дома, она завидует любому… каждому… кто может быть всегда в кругу родных.

Хотя Алиса живет, как принцесса, ей почему-то всегда неуютно и холодно на их вилле-музее, куда родители обычно приезжают как гости… или же «в командировку»… на несколько дней или на неделю. Ей почему-то очень одиноко в толпе прислуги и телохранителей.

Она всегда под прессом тяжких дум. Навязчивые мысли не дают покоя. Ей снятся бесконечные кошмары и временами просто страшно жить, как будто бы вокруг сплошные монстры.

Мы с ней пытаемся уменьшить ее страхи. Придумываем новую игру про девочку – ее ровесницу, а также про маму с папой этой девочки, пусть даже виртуальной, но представляемой реальной сегодня в нашей с ней игре в виде уже хрестоматийной Барби.

– Мама с папой у девочки – лучше не надо! – объясняет Алиса мне, смотря на куклу. – Покупают ей все, что она вдруг захочет. Не захочет – придумают сами. Мама с папой у девочки – лучшие в мире, – пытается убедить меня Алиса. Но потом, почему-то расплакавшись, добавляет: – Но мы их посадим в тюрьму.

– Почему же, Алиса, за что?

– Да за то, что они оставляют дома дочку одну и с чужими людьми, – размазывает она слезы по щекам.

– Но ведь ты же считаешь – лучше их не найти?

– Да, они очень… очень… хорошие, но еще и такие – плохие, – что-то решает для себя девочка, проецируя, а вернее, примеривая, как свое новое платье, эту ситуацию на себя, потому что она – макияж ее собственных мыслей. А потом, спохватившись вдруг, что я что-то пойму не совсем так, как надо, прерывает игру, прекратив разговор о тюрьме и родителях. Бежит к шкафу и роется в нем. Достает что-то вроде жилета.

– Это папа привез мне, когда приезжал, – хвастается Алиса обновой. – Догадайтесь, что это такое? – И, не дожидаясь моего ответа, таинственно сообщает: – Это бронежилет. Правда, здорово?

– Для кого этот бронежилет?

– Для меня.

– А зачем же тебе он понадобился?

– Чтоб меня защитить, если будут стрелять, так сказал мне мой папа. Нет, наверное, лучше всем нам сесть в тюрьму. Там не будут стрелять и там нас не похитят, – доверительно объясняет мне девочка, прижимая к своей груди, за которой в испуге колотится ее маленькое, в собственный кулачок, сердце, или, вернее, сердечко, модную новинку сезона для детей новых русских – детский бронежилет.

У Алисы есть все, что престижно сегодня, – от компьютера до собственной лошади.

У Алисы есть все, что сегодня – за деньги. Но душа ее в бронежилете.

К сожалению, такая Алиса не одна. И число их растет с каждым днем.

Воспитание по типу «кронпринца», а вернее, «современных кронпринцев» культивируется во многих семьях так называемых новых русских. Но если бывшие «кронпринцы» были настоящими наследниками престолов, то современные – лишь состояний, причем нажитых недавно. А это означает, что еще просто нет традиций в воспитании детей в подобных семьях. Они лишь только создаются на почве ломки старых и в основном интуитивно. Здесь главное – чтоб сохранить престиж, престиж семьи, престиж себя, престиж «сословия», в котором очутился.

А за престиж приходится платить. Но эта плата не деньгами, которыми легко так откупиться. Цена «сословного» престижа – бесценная, приходится платить своим здоровьем. Поэтому и появились уже термины: «синдром нового русского», «синдром жены нового русского», «синдром ребенка нового русского». Число подобных терминов постоянно растет. Почти каждый психолог вносит что-то свое. Но как бы мы ни путались в этом хаосе терминов, надо бы знать хоть приблизительно – о чем речь и вообще, что еще за «синдромы» могут быть у успешных людей. Может быть, эти все ярлыки им наклеили лишь неудачники?

Каждый думает так, как желает, но все более и более типичным «портретом» современного нового русского становится портрет преуспевающего бизнесмена, источника необыкновенных семейных богатств, повелителя и «спонсора» для всех тех, кто с ним рядом. Не всегда имеющий даже высшее образование, он, как правило, обладает гениальным чутьем – делать деньги из воздуха. Этот так называемый скоробогач и влиятельный отец семейства расплачивается за свое преуспеяние высоким уровнем нервно-эмоционального напряжения, раздражительностью, вспыльчивостью и синдромом хронической усталости.

Его жизнь – это бесконечные погони за деньгами, а вернее, преумножением их, красивыми девушками, особняками, яхтами и «феррари». Его жизнь – это постоянная конкуренция и желание превзойти остальных, даже в выборе жены, для которой сегодня важнее длина ног, чем ее интеллект. Жена – это его побрякушка в побрякушках, которые он ей купил и которые также б носили еще масса других «топ-моделей». С ней должно быть не стыдно выйти в свет – это главное.

Утвердившись в собственном величии, такой отец практически не имеет времени для воспитания своего ребенка, откупаясь от него дорогими подарками в периоды своих «командировок» домой. Почему же командировок? Потому что его жизнь в разъездах.

Конечно же и среди новых русских есть достойные папы и сверхверные мужья, но их значительно меньше, потому что обычно сверхбогатство и власть, обрушившиеся для генетически неподготовленного для этого человека, как лавина, внезапно, вызывают мутации в его образе жизни и приводят к «синдрому нового русского».

Когда же мы говорим о «синдроме жены нового русского», то подразумеваем под этим тоже ворох проблем, теневую, совершенно не освещенную солнцем, а скорее переполненную тучами, почти невидимую для других сторону существования современных Золушек, сумевших каким-то способом как-то надеть на себя сказочный хрустальный башмачок.

Казалось бы, стать женой нового русского – это мечта большинства современных женщин и девушек, а тем более что это один из самых действенных способов скачка в повышении твоего социального статуса, когда других шансов для этого нет.

Безусловно, авансцена, на которой, как правило, предстает перед нами жена нового русского, – это феерическое сияние материальных ценностей, которыми она обладает, ослепляющее многим глаза. То, что большинству из нас вряд ли и снилось, для таких женщин – это повседневная рутинная реальность, навевающая порой даже скуку. У них часто оскомина на те блага жизни, к которым они так стремились, продолжая стремиться и сейчас… по инерции. Им уже опостылели тусовки в Монако или же в Куршевеле. Их не тянет уже на Маврикий. Им как будто бы все надоело. Они просто не знают уже, что хотят.

Это все авансцена, но… но… за кулисами вряд ли им позавидуешь. Но почему?

Потому что они почти все относятся к группе риска по развитию алкогольной и наркотической зависимости и всевозможных депрессивных состояний. Большинство из них обращаются к психологам и психотерапевтам. Многие, чувствуя себя «временщиками» и желая как можно дольше продлить эту временность, бесконечно способны носиться по свету за своими успешными мужьями.

Зная, как нестабильна их сегодняшняя стабильность, и не очень веря в наступление «завтра», они в отсутствие мужа экономят даже на обслуживающем персонале и копят, копят деньги на свой черный день, пытаясь «подкормить» ими и своих бедных родственников.

Мнительность, подозрительность, подсознательный страх, что их чары на мужа ослабли, делают таких женщин нервными, истеричными и капризными, доводя до различных неврозов.

И цель жизни для многих из них – удержать «красоту» как оружие флирта. Все свободное время они в фитнес-клубах или у косметологов. Липосакции или подтяжки лица, масса разных пластических операций заполняют их дни и недели.

Они заняты полностью только собой, и ребенок для многих из них как игрушка или связующее звено с мужем, ведь мужчина мечтает всегда о наследнике. Иногда дети – просто обуза, помеха… Материнство у многих лишь только в зачатке. И его проявление – тоже откупиться подарками, чем дороже, тем лучше. Откупиться подарками – значит любить. А воспитывать могут другие – «Мэри Поппинсы» и «фрекен Боки». Причем их нанимают нередко сейчас даже в семьи, где мама почти всегда дома. Иметь нянь, гувернанток – престижно, а особенно если к тому же у них также семь пядей во лбу. Пусть узнают цену интеллекта.

Но современные «Мэри Поппинс», имеющие своих собственных детей, ради которых и соглашаются на подобное рабство, кроме своих энциклопедических знаний приносят в роскошный дом и завуалированное презрение вместе с завистью, считая, что жизнь их по сравнению с этой «царской» семьей просто не удалась, хотя они достойны ее больше своих хозяев. А настоящей Арины Родионовны сейчас даже и днем с огнем не найти. Вот и приходится новым «наследным принцам» жить среди снежных королев, начиная от мамы и кончая чужими людьми. Тут уже можно говорить и о «синдроме мамы ребенка нового русского».

Хорошо, если рядом есть бабушки, дедушки, искренне любящие своих милых внуков. Но для тех, кто живет в заповедниках, вроде Рублевки, это редкость. Зачем портить свой имидж бедными родственниками? И чему они могут детей научить?

Да, действительно, надо отдать должное, что в большинстве семей новых русских образованию ребенка придается огромное значение. Все элитные школы за рубежом заполняются этими детьми, и сумевшие справиться с их программой подростки по объему полученных знаний нередко превосходят своих столь успешных родителей. Но они только книжно умны… А у пап интуиция!

Безусловно, учиться у лучших из лучших преподавателей – это неплохо, но смотря в каком возрасте, где: дома или вдали от него. Ведь под маркой учебы теперь для ребенка маскируется снова разлука – новый стресс и разочарования да обида на своих родителей, если тебе лишь десять… двенадцать… и так хочется еще немножко мамапапиной капли любви, хоть, казалось бы, то, что к разлуке эти дети привыкли давно, и особенно если семья их, а вернее, ребенок и мама жили за рубежом. Сейчас этот стиль жизни стал модным. Особняк на Рублевке – лишь только один из подобного клана подобных. А семье все же лучше живется в Европе. Безопаснее там, можно и сэкономить на телохранителях.

В общем, как бы это ни звучало парадоксально, но большинство семей новых русских относятся к разряду неблагополучных для проживающего в них ребенка, несмотря на материальную феерию.

Лишенные безоценочной родительской любви, ведь даже в школах такие дети должны быть впереди других, чтоб не позорить маму с папой, «кронпринцы» зябнут на роскошных виллах, в роскошных шубах, мечтая лишь о «ватнике» родного очага, благодаря которому могли б согреться.

Их постоянные разлуки с родителями превращают их жизнь в нескончаемый хронический стресс, ведь так хочется поделиться своими успехами или же неудачами с мамой и папой. О, как хочется им лишний раз обнять маму и папу и прижаться к ним, как к самым близким! О, как хочется, чтоб и они бы обняли тебя!

Если бы только знали родители, как ужасно с рожденья слышать ночью и днем о каких-то разборках, ходить в туалет, когда кто-то тебя охраняет чужой, и рассказывать этим чужим о своих детских тайнах и «страшных» секретах. Больше некому ведь, а так хочется… хочется… Но и этих чужих мамы вечно меняют. Не успеешь привыкнуть, уже кто-то другой.

Почему-то все чаще и чаще вспоминаются мне слова маленькой девочки, одной из таких «новых» шестилетних «принцесс», у которой родители, пытаясь найти для нее суперняню, устроили кастинг проживающих в их семье нянь, постоянно вышвыривая их, как ветошь, на глазах дочери. Та неправильно вешала платья в шкафу, эта – плохо помыла посуду. И хоть девочка плакала, чтобы их не меняли, ее голос не слышал никто. И однажды она вдруг сказала родителям, когда ей покупали щенка: «Если вам даже кто-то понравится больше, я его не отдам, ни за что не отдам, потому что он сразу привыкнет ко мне, а к другим не привыкнет и будет скулить. Кто ж его пожалеет? Это же не игрушка».

К счастью, девочка еще не понимала сама, как и, впрочем, ее очень-очень заботливые родители, что и все невротические реакции у нее были тесно связаны с тем, что и ее саму принимали в семье за игрушку, кормя утром, днем, вечером черной икрой, заставляя носить только платья из бархата, но при этом всем чаще всего воспитывая по мобильному телефону.

Ведь даже ради нее, а она в самом деле была желанным ребенком, ее мама во время беременности не отказалась от «нужных» привычек, вопреки рекомендациям врачей колеся по всем континентам и странам, сопровождая мужа, меняя климатические пояса, а после рождения дочери оставляя ее с первых дней на случайных кормилиц и нянь, к мельканию новых лиц которых девочка не успевала привыкнуть. Да и лица знакомых в этом доме менялись, как дни и недели, потому что степень сближения с ними была прямо пропорциональна степени толщины их кошелька, а девочка так мечтала о постоянных привязанностях и чувствах.

Если бы только знали родители, что ей снилось всегда по ночам… Но им некогда было про это спросить. И виной этот вечный домашний цейтнот. И все ради того, чтоб у дочери их «завтра» было бы лучше «вчера». Но ведь есть же еще и сегодня!

Я смотрю на Алису. Вспоминаю ту девочку. Сколько общего у них в судьбе. Роскошь и нищета отношений с близкими им людьми. Страх в толпе их охранников.

Вечный испуг – потерять вдруг лицо свое перед другими, опозорив родителей несовершенством. Или же вакханалия чувств вседозволенности.

Я смотрю на Алису, надевшую все же на себя модный бронежилет, в лексиконе которой чуждые мне слова – «крутой», «тачка», «заложник», несмотря на ее юный возраст.

– Все равно не пойму, для чего он тебе?

– Я же Вам говорила, чтоб прикрыть, что внутри.

– Сердце, легкие?..

– Папа не рассказал… А еще что имеется там?

– Там душа. Но ее нельзя нам прикрыть бронежилетом.

– Почему?

– Потому, что он ранит ее.

– Как же ранит, когда он спасает от ран? Вы не знаете, что ли, зачем бронежилет? Если носишь его постоянно, то не будешь бояться вообще ничего. Он спасет, понимаете, он защитит…

– Но тебя защищать должны мама и папа, а не бронежилет.

– Но они… но они… – Девочка разрыдалась и прижалась ко мне, совершенно чужой, больше в этот момент было не к кому.

Чтобы у ваших детей не было синдрома «ребенка нового русского»

Желательно учитывать и оборотную сторону медали всех Ваших благих побуждений ради счастья Вашего ребенка и…

Взвесив все «за» и «против», отказаться от многих соблазнов, свойственных жизни современных новых русских, и постараться создать для него нормальный семейный очаг, хотя бы в дошкольном возрасте, когда для детей ценность жизни – в родителях, а все материальное – второстепенное.

Дело в том, что обычно, воспитывая своего ребенка, мы пытаемся передать ему многое из своего житейского опыта, из старейших традиций своей семьи, но недавно возникшие семьи новых русских не имеют еще особого опыта в воспитании своих детей, и былые традиции их семей не всегда отвечают требованиям, предъявляемым таким семьям сегодня. Поэтому о том, как воспитывать современных «кронпринцев», многие их родители имеют лишь сугубо абстрактное представление, ведь в копилке их собственного жизненного опыта нет ничего подобного, и приходится временами бросаться из одной крайности в другую, не всегда находя золотую середину.

Но эту «середину» можно найти, если…

Еще до рождения Вашего ребенка задуматься о его будущем здоровье и празднично-тусовочный образ жизни, даже с самыми изысканными винами и дорогими сигаретами, приблизить к более аскетическому, с главным принципом – не вреди!

А нанести вред здоровью Вашего будущего ребенка помимо алкоголя и курения способны даже Ваши экзотические путешествия в сказочные страны из-за резких смен климатических поясов.

Не устраивать чехарду мелькания лиц постоянно сменяемого «обслуживающего персонала». Найти не столько знающую, как понимающую всю гамму чувств ребенка няню, и лучше всего, если ею будет родная бабушка, а не случайный человек из «проходного двора».

Когда же Вам приходится довольствоваться услугами чужого человека, не забывайте о синдроме «няни Маши Распутиной», завидующей жизни своей собственной воспитанницы из-за того, что у ее детей нет ничего подобного, и пытающейся самыми неблаговидными способами установить «равенство и братство». Ищите няню по призванию, искренне любящую детей.

Лучший вариант, если няня Вам будет лишь только помощницей в воспитании Вашего ребенка. В последнее время все чаще и чаще появляются научные исследования, утверждающие, что если уже с самого рождения младенец постоянно ощущает дефицит внимания и ласки, то это может отразиться даже на развитии мозга ребенка, который, став взрослым, будет отличаться повышенным уровнем тревожности и иметь бесконечные проблемы при взаимоотношениях с людьми. И конечно же нежность самой лучшей кормилицы для ребенка не входит ни в какое сравнение с нежностью матери.

Хотя бы до подросткового возраста не разлучаться с ребенком ради престижной школы в другом городе, и особенно за рубежом, где не будет с ним рядом не только родителей, но и старых друзей.

Безусловно, прекрасное образование, которое родители могут дать своим детям, это ценнейший вклад в будущее ребенка и одно из проявлений истинной родительской любви. Однако и в этом проявлении Вашей заботы о ребенке есть свои подводные рифы.

Конечно, если Ваш ребенок получает это престижное образование в том городе, где Вы живете, и, несмотря на частые разъезды, Вы все время контактируете с ним, к тому же все друзья с ним постоянно рядом, то это – лучший из вариантов для сохранения его здоровья.

Но, к сожалению, такой вариант встречается все реже. Сейчас престижно, чтобы дети новых русских учились за границей в пансионах, интернатах и знаменитых частных школах под «телефонным» наблюдением родителей. Но это же в какой-то мере тоже безнадзорность, ее совсем особый новый тип, тип безнадзорности с повышенным вниманием родителей, правда, внимание здесь чаще всего виртуальное. Ведь телефоны не всевидящее око, и что творится без родителей с ребенком, известно только ему самому. А в школах расцветает сейчас повсеместно нечто похожее на «дедовщину». И даже школьники, живущие в семье, боятся о ней говорить родителям. А как про это рассказать по телефону?

Сейчас даже в такой стране, как Великобритания, куда так модно стало везти на учебу детей новых русских, она, там названная «буллингом» (словесные оскорбления, запугивание, физическое насилие со стороны одноклассников), приобретает чуть ли не эпидемический характер, калеча жизнь затравленных детей. А где гарантия, что Ваш ребенок не один из них, ведь школьный терроризм не афишируют, особенно в престижных школах. И многие родители вообще о нем обычно узнают, когда уже случилось что-то страшное с ребенком.

Поэтому, если Вы все-таки решили отправить своего несовершеннолетнего ребенка учиться за рубеж или же в другой город, переберите все возможные варианты, чтоб он там не был совсем «безнадзорным», а если его темперамент близок к меланхолическому, не стоит отправлять вообще. Такой вид обучения для меланхолика – дорога для развития неврозов.

Не делиться друг с другом в присутствии ребенка своими сомнениями по поводу безопасности семьи, не вдаваться в подробности криминальных историй, услышанных где-то или происшедших с кем-то из близких людей.

Не травмировать психику ребенка постоянным присутствием охранника возле него, а если телохранитель и необходим – его присутствие должно быть ненавязчивым и незаметным. Ну например, личный водитель в Вашей семье, сопровождающий ребенка на всевозможные мероприятия, одновременно может выполнять и эту роль. Причем об этой роли знаете лишь Вы, а Ваш ребенок просто видит в нем знакомого, который заменяет ему взрослых из семьи.

Не смеяться над своим ребенком, если он боится спать один, не считать все это баловством, а постараться выяснить причины и сделать Вашу спальню и его в двух смежных комнатах, чтобы он знал, что Вы недалеко и на Вас можно положиться.

Знать и помнить, что Ваш ребенок относится к группе риска по развитию неврозов, поэтому при первых признаках изменения в его поведении, не откладывая это на завтра, обратиться к психологу и детскому невропатологу, не боясь, что Вас кто-то осудит за это и Ваш рейтинг среди Вам подобных понизится.

Короче говоря, любая мама и любой отец должны все сделать, что от них зависит, чтобы душа ребенка не была в бронежилете.

А это любящим родителям под силу. Лишь только надо посмотреть со стороны – что не хватает Вашему ребенку, который пьет лишь птичье молоко.

Насколько больше везет истинным наследникам престола, хотя бы принцу Уильяму, ходившему когда-то в детский сад с другою малышней некоролевской крови и выбравшему ту специальность, которую сам захотел, пусть даже вопреки желанию английской королевы.

Насколько меньше он зависим от престижа рождения, решившись даже вдруг отречься от престола.

Насколько настоящему кронпринцу вольготнее живется, чем искусственным, клонированным только лишь амбициями и кошельками собственных родителей, клонированных… но не из кронпринцев.

Уязвленные души «старорусских» детей

Нет, нет, он совершенно не стеснялся меня, этот бледный, большеголовый мальчик с воспаленным взглядом, не просто ерзающий на стуле, а машинально вскакивающий с него из-за томящегося в нем возбуждения, пытающегося выплеснуться наружу, немедленно и сейчас, без остатка, как будто бы чаша терпения его действительно переполнилась. И двенадцатилетнему Игорю было что мне рассказать. Да, да, да, это он, отобрав новенький суперсовременный айфон у своего одноклассника, выбросил его из окна третьего этажа гимназии на большой перемене, не жалея ни капельки ни сам телефон, ни его владельца – этого «барчука», едва ворочающего языком при ответах на уроке, зато бойко болтающего по телефону на переменах с девчонками.

И вчера нервы Игоря просто не выдержали, когда этот «барчук» перед ним начал хвастаться своей новой «игрушкой», удивляясь, что Игорь имеет совсем допотопный мобильник, хотя знает прекрасно, что мама у Игоря – воспитательница в детском саду, ну а папа пока аспирант, и у них нету денег на новый мобильник для сына, хотя…

Хорошо, что мама находилась за дверью и не слышала эти «хотя»… На родителей посыпался град обвинений от этого взвинченного из-за уязвленного самолюбия подростка. Я узнала, что мама и папа его – неудачники, живут старыми догмами и хотят сделать сына таким же. Все в долгах только из-за того, чтобы Игорь учился в этой гимназии, был не хуже других. Но, учась здесь, он понял, что хуже других. Лучше бы оставался в своей прежней школе.

Я никак не могла прекратить поток слов, льющихся из подростка с неистовством Ниагарского водопада, узнавая все больше и больше подробностей. Он хотел хоть кому-то открыть свою душу. Оказалось, что я была первой, выслушавшей его.

Да, такому ребенку не до бронежилета, без которого трудно прожить сейчас детям из новорусских семей. В семье нет просто денег на бронежилет, так что душу ничем не прикроешь, Игорь ведь из семьи «старых русских», из семьи постсоветской, но так же «гнилой», как и раньше, интеллигенции. А в таких семьях средств не хватает для ребенка не только на бронежилет, но и также на многие радости современных сюрпризов прогресса, без которых конечно же можно было бы обойтись… но не в детстве.

Нет, это не семьи бедняков или бездельников, наркоманов или алкоголиков, о тех детях особая речь. Это семьи, где папы и мамы в постсоветское время так и не научились зарабатывать деньги себе на пропитание левыми способами и хотят жить достойно и честно на зарплату, которую платит за усердный и доблестный труд им российское государство. Но сейчас, к сожалению, часто этих денег уже не хватает даже для пресловутого прожиточного минимума, не имеющего ничего общего со среднестатистической «потребительской корзиной».

И конечно, когда речь идет о ребенке в подобной семье, то родителям главное – это одеть его и накормить, им не до гаджетов, хотя и понимают то, что детям хотелось бы это иметь. Хорошо еще, если вдруг кто-то из бабушек-дедушек или из сердобольных знакомых вдруг решится из этих электронных игрушек что-то им подарить.

Или же есть еще счастливый вариант – подвернется вдруг что-то дешевое из уже устаревших компьютеров или мобильников, на что может семья разориться. А так чаще всего в доме лишь телевизор, не последних моделей, но все-таки есть.

К сожалению, дети из этих семей в основном – это дети родителей, до сих пор не сумевших отделаться от внушенных им лозунгов с раннего детства их родителями, зараженными искренне бывшей идеологией СССР о свободе, равенстве, братстве. Это дети, которым еще до сих пор старшее поколение бабушек-дедушек постоянно твердит – как положено жить, и живет этим равенством, братством… И никак не поймет: почему это равенство вместе с братством забыты сейчас, тем не менее заражая подобной идеей своих собственных внуков, заставляя читать книги своего детства, типа «Тимур и его команда».

Но сегодня другие Тимуры и другие команды. И сегодняшним новым Тимурам вовсе не до тимуровских дел. Для них главное – это кичиться своей неповторимостью и исключительностью перед собственными командами, демонстрируя свои богатства из мифически-сказочных кладов бывшего СССР, не сравнимых с сокровищами знаменитого графа Монте-Кристо.

Ну а те, кто остался без кладов, – неудачники. Что с них возьмешь. Невозможно всем сестрам по серьгам… Кто-то должен прожить и без них.

Да, да, да, в сегодняшнем обществе потребления люди, не умеющие достаточно потреблять, – неудачники. Значит, дети их также имеют подобные комплексы. И чем более возвышенное воспитание пытается дать им в домашних условиях старшее поколение, твердя о порядочности и благородстве, объясняя, что счастье не только в деньгах, тем более уязвимее становятся они, сталкиваясь с действительностью и общаясь со своими ровесниками из более обеспеченных семей с культом золотого тельца.

Дети из семей «старых русских», не сумевшие полностью адаптироваться в среде новых русских, если родители их не предпринимают каких-то особых мер для реабилитации ребенка в обществе ровесников, хотя бы в виде покупки модной одежды и атрибута современного школьника – айфона, чувствуют себя изгоями в школе. И если дошкольнику Вы еще сможете хотя бы как-то объяснить, почему у него нет Барби или же вездехода, то для школьника найти «веские аргументы» для отговорок уже будет намного сложнее. Он уже ощущает атмосферу семьи и ее финансовые затруднения, чувствуя себя в чем-то ущербным и обделенным.

Ему кажется, что родители недостаточно любят его. И какая бы ни была в семье жесткая финансовая дисциплина, деньги на реализацию его желаний можно и одолжить. И чем старше ребенок, тем выше китайская стена отчуждения между ним и родителями из-за внушаемых ими ему полуспартанских принципов жизни и роскошью Золотого века Римской империи для многих его ровесников, главным «достоинством» которых является благосостояние их родителей. Отчуждение рождает неприятие. И бабушки-дедушки, внушающие ребенку устаревшие ценности, уже раздражают, как, впрочем, и сами родители, всегда озабоченные и унылые, невольно проецирующие на него чувство своей ущемленности, хотя в основном проецирует это он сам.

Ребенок замыкается сам в себе, переполненный завистью к более удачливым сверстникам. Гнев, досада и злость превращаются в спутников, вынуждающих «протестовать». Он становится жестким и агрессивным, кандидатом в антисоциальные группировки подростков, тоже борющихся, но уже по-своему, за свободу, равенство, братство. В худших случаях – это те, кто готов из-за современной электронной игрушки жестоко расправиться с владельцем этого гаджета, чтоб удовлетворить наконец искушение в виде планшетника или айфона…

Однако у такого ребенка может быть и совершенно иная участь – стать рабом детей новых русских: угождать им, выполнять роль охранника, телохранителя, ощущая презрение «барчуков», а в обмен пользоваться «объедками с барского стола». Но и это лишь до поры до времени.

Наиболее слабые «старые русские» дети превращаются в жертв или в тени детей, исполняя роль волка в овечьей шкуре, маскируя агрессию под гримом кротости и живя двойной жизнью, совершенно различной в доме и в школе. Страшно то, что они постепенно теряют свою прежнюю самооценку, падающую со стремительной скоростью. Ну а низкая самооценка – это путь к неуспеху, который преследует их, и к тому же одна из причин девиантного (поступки, отклоняющиеся от общепринятых норм) поведения.

И еще один встреченный мною вариант – компенсации или же гиперкомпенсации социальной несправедливости. Это «старые русские» дети из семей, где родители не потеряли свой авторитет и смогли привить детям истинные ценности жизни или же вселить как-то надежду, что они, выучившись, достигнут всего, о чем в детстве мечтали, придав вкус мотивации этим к учебе.

Все подобные дети из старых русских семей или смиряются с комплексом неудачника, неся крест свой потом уже целую жизнь, заставляя нести его также и близких, или же, повзрослев, «мстят» удачливым сверстникам сверхуспехами в приобретении материальных благ и карьеры, беря своеобразный реванш. Но все это потом. А сегодня?

Вылив все свое негодование, Игорь как-то обмяк. Спохватился. Испугался, что сказал что-то лишнее. Покраснел. Стушевался. Но взгляд был же таким воспаленным, как и раньше.

– Теперь предкам моим «барчуку» купить надо такой же айфон, какой я спустил вниз «прогуляться»… Не подумал тогда я об этом. Где они возьмут деньги – не знаю. Может быть, Вы дадите мне справку, что я был не в себе в это время?

На моих глазах мальчик почти повзрослел, ища выход, как выбраться из ситуации, омрачающей жизнь семьи.

– Может быть, Вы дадите мне справку, чтоб родители не покупали ему этот айфон? Лучше бы мне купили, чтобы я наслаждался так же жизнью, как этот «барчук».

Что могла я ответить ребенку, уязвленному жизнью в самое сердце, чувствующему несправедливость своего бытия и мечтающему из всей нашей «суеты сует» сделать для себя шоколадно-марципанную жизнь из сплошных наслаждений.

Как могла я ему объяснить, что желания наши не имеют предела, но возможен предел наслаждения. Лишь исполнится только желание, наслаждение вспорхнет как бабочка, чтоб скорее от нас улететь и исчезнуть. Не успеешь им и насладиться.

И опять мы мечтаем о чем-то, чтобы вновь ощутить наслаждение, чтобы снова оно упорхнуло и мы начали гнаться за ним. Эта вечная гонка не дает нам покоя… Гнаться, гнаться и вновь ощущать…

Но его ощущать с каждым разом труднее, потому что потребности наши растут. И мы рвемся за ними, а не к горизонту, постепенно теряя себя в этом беге.

Что могла я ответить ребенку из семьи «старых русских», из семьи постсоветской интеллигенции, чем-то очень похожей на канатоходца, путь прокладывающего над бурлящей рекой, или на альпиниста, пытающегося удержаться над пропастью, пока не найдется подходящий уступ, что в желаниях скрыто уже наслаждение, о котором мечтаешь, которого ждешь… А как только исполнится это желание – наслаждение вдруг улетучится, словно запах прекрасных духов…

Что такие, как его «барчук», получившие все, что возможно, от жизни, ощущают потом пустоту пресыщения и все краски вокруг них смывает депрессия…

Что у Игоря все впереди: и компьютеры всех поколений, и мобильники «разных сортов», если к этому будет стремиться.

Но ему ведь все нужно сегодня, и не просто сегодня – сейчас!

Чем могла я утешить ребенка, узнающего из наших СМИ о том, как прожигают свою жизнь олигархи, вышедшие из самых низов, тратя деньги такие на свои развлечения – от покупки дворцов и до мнимых невест, на которые могли б прожить сотню жизней тысячи старорусских семей. А ведь в Золотом веке Римской империи император Марк Ульпий Траян, создав фонд оказания помощи неимущим, считал: «Я хочу быть таким императором, какого сам себе желал, если бы был подданным». Но, увы, у кого «Золотой век» сегодня – не знакомы с историей и не желают пока с ней познакомиться.

Что могла я ответить мальчишке, знающему про все это, объяснить парадокс гедонизма (в пер. с греч. – наслаждение), гласящий, что «для получения больших наслаждений надо уметь себя ограничивать»…

Он смотрел на меня, ожидая ответа. Но какой ответ я могла дать. Справку о невменяемости? Кого или чего? Игоря или общества, где сегодня приходится жить таким детям, как он, с плевками в душе?

Мне невольно припомнился мальчик, о нем много писали в газетах, на которого дружно плевались шестилетние его друзья… по приказу учительницы, чтоб проучить его за баловство и за детские шалости силою коллектива… Что испытывал он, ощущая плевки на себе «коллектива»… в свои шесть с небольшим?

Что испытывать может тогда ежедневно этот Игорь, сидящий передо мной, вынужденный глотать не высокие помыслы или же идеалы, внушенные с детства, а плевки нашей хмурой действительности, повернувшейся к нему спиной? Можно ли будет смыть нам когда-то эти клеймо-плевки его детства, проведенного в «гетто» своей уязвленности или же обделенности из-за начавшего «цвести» в нем комплекса неудачника, индуцированного судьбою родителей?

КАК ЖЕЛАТЕЛЬНО вести себя родителям с ребенком из семьи «старых русских»

• Быть наглядным примером для него, доказывая всей своей жизнью, что деньги и материальное благополучие еще не самое главное в человеческой судьбе.

• Рассказывать о знаменитых людях, начиная с Сократа и Диогена, пренебрегших роскошью и богатством, но тем не менее оставивших о себе след на века.

• Стараться отдать его в такой детский сад и школу, где он будет общаться с детьми из семей своего социального статуса.

• Если же в семье культ образования и все заработанные деньги тратятся на престижные школы или гимназии, необходимо позаботиться и о том, чтобы ребенок имел хотя бы минимум современных гаджетов и не выделялся среди остальных своей одеждой, не превращая все это в культ вещизма.

• Большое внимание уделять общению со своими детьми, обсуждая книги и кинофильмы, любуясь природой.

• Не упускать из виду первые признаки «изгойства» ребенка в детском коллективе, чтобы вовремя прийти ему на помощь, вплоть до перевода в другой класс или в другую школу.

• Своими методами воспитания постоянно повышать его самооценку.

• Не обсуждать в присутствии ребенка нюансы денежных проблем семьи, но объяснять ему все причины, по которым Вы сегодня не можете выполнить его просьбу в покупке нужной ему вещи.

• Не способствовать развитию у него комплексов неудачника и неполноценности.

• Не запрещать подросткам зарабатывать самим деньги для исполнения своих желаний.

• Не разжигать зависть и агрессию по отношению к более обеспеченным детям, а если ребенок уже страдает от них, гасить эти эмоции и чувства всеми доступными Вам способами и всеми возможными средствами.

• Лишний раз дать понять такому ребенку, что Ваша искренняя любовь к нему важнее всех материальных благ, на которые он потом заработает сам.

КАК НЕ ЖЕЛАТЕЛЬНО вести себя родителям с ребенком из семьи «старых русских»

• Постоянно давать понять ребенку, как трудно материально живется их семье, все время обсуждая при нем свой семейный бюджет.

• Чувствовать себя ущербным и вселять это чувство в него.

• Индуцировать в нем комплекс неудачника.

• Поощрять его дружбу с детьми из богатых семей, выполняя при них роль слуги из-за мелких подачек.

• Обучать в престижных учебных заведениях, не давая деньги на необходимые в этих местах атрибуты школьной жизни.

• Запрещать зарабатывать подростку на желаемые для него вещи, обвиняя его в вещизме.

• Провоцировать у него чувство зависти и агрессии к детям из более обеспеченных семей.

• Не уделять внимания ребенку, пустив всю его жизнь на самотек.

• Демонстрировать свое безразличие или же нелюбовь.

Ситуация для родителей

Сегодня у пятилетней Наденьки день рождения, и мама обещала подарить ей новую куклу, взяв даже для этого с собой в магазин. А когда в магазине девочка стала просить купить Барби, мама при всех начала объяснять девочке, что за эту цену можно купить пять других кукол. А на слова дочери о том, что Барби в их группе детского сада имеют уже почти все, лишь ответила ей, что она – «не все». А когда расстроенная девочка нехотя взяла в руки подаренную ей куклу, мама обвинила дочь в черной неблагодарности второй раз за этот день, испортив ей день рождения.

 Как бы Вы поступили на месте мамы Наденьки в этот долгожданный для девочки день?

«Я сетовал, что у меня не было обуви, пока не встретил человека, у которого не было ног», – рассказывал один из восточных мудрецов. Но он дожил уже до своей мудрости. Когда же речь в вопросах нашего материального неравенства идет о незрелой психике ребенка, то ему еще не понять эту мудрость, как и то, что Бог, согласно Ветхому Завету, наделял своих избранников духовной благодатью, а не материальной, именно духовной.

Но не каждый готов нести крест подобного избранника, а тем более ребенок.

Поэтому, сколько бы мы ни внушали ему эту духовность, веяние времени берет свое, меняя возвышенность чувств на плееры и компьютеры, желания обладать Барби и телепузиками.

И разве можно объяснить нашим детям, что древнегреческий бог богатств Плутос был просто слепым стариком, несправедливо распределяющим блага жизни между людьми, во всяком случае, так описал нам его Аристофан в своей комедии «Плутос», сделав все от него зависящее и для исцеления бога, пока прозревший Плутос не начал награждать людей своей милостью исходя из достоинства человека.

Казалось бы, справедливость должна была бы восторжествовать, и особенно в обществе достойных людей. Но тогда бы без дела осталась богиня бедности Пения. А богиня не может жить просто, без дел.

Очевидно, спор между богами продолжается до сих пор, и каждый из нас непроизвольно оказывается по разные стороны баррикад, не всегда удовлетворенный своей стороной и не сознающий, что все-таки выстоял и уцелел.

Не секрет, что почти всем хотелось бы быть все-таки на стороне Плутоса.

Но… как правило, есть и не те, не другие. Во второй половине прошлого века в процветающей и познавшей всевозможные блага жизни Америке, в стране яппи – «белых воротничков», а иначе – удачников жизни, появились другие потребности у молодежи, на которые распространилась «философия добровольной простоты», отрицающая культ наслаждения от владения замками, яхтами… миром… и зовущая всех, кто желает, спускаться по зигзагам всех лестниц карьер снова вниз, где их ждет лифт, везущий совсем к другим целям, где важнее всего – это «Я» человека, а совсем не «нажива» богатств.

Появились сообщества «дауншифтеров» (от англ. слова «смещение вниз»). Эти люди сознательно смогли отказаться от своей потребительской гонки за благами жизни: от высокой карьеры и высоких доходов, породив «потребительскую контрреволюцию», став действительно теми избранниками, на которых обрушилась вся душевная благодать…

И пусть это не новые Будды (дословный перевод – «человек просветленный») – бывшие наследные принцы, отказавшиеся от царствования для решения общечеловеческих проблем, для себя «Путь восьми дорог» (одна из «четырех благородных истин» буддизма) эти люди находят. А ведь главное на этом пути – избавление от желаний и… эгоизма… Просветление…

Но ребенку никак не понять, что он менеджер своей судьбы, видящий смысл в будущем и сознающий ценности настоящего, где материальное все-таки это не самое главное.

Ему хочется стать хоть на миг легендарным древнегреческим царем Мидасом, попросившим Диониса наградить его самым фантастическим даром: чтобы все, к чему он прикасался, превращалось бы в золото… И бог просьбу исполнил. Мидас наслаждался… Но… но… Золотом становилась и пища… И поняв наконец, что не выдержит голода, Мидас стал молить бога забрать дар обратно, ощутив, что дороже всего – это жизнь, жизнь, какою б она ни была. Жизнь «вчера» и без этого дара оказалась важнее, чем с невиданным даром. Но, чтоб это понять, Ваш ребенок вначале должен бы получить этот дар.

Жаль, конечно, что нынче в России постоянно у древнего Плутоса – рецидивы его слепоты, и страдают от этого дети.

А двенадцатилетний Егор Гвоздецкий, ровесник Игоря, вместо того, чтобы завидовать «барчукам», – созидает, делая «Вызов времени», в котором живет. Он недавно действительно стал победителем международного конкурса молодых архитекторов под этим названием – «Вызов времени», создав свой город Солнца.

Его сине-оранжевый город вмещает людей, лишь живущих под куполом башен-домов, в Поднебесье, откуда не видно, кто и как проживает сейчас на земле: во дворцах или хижинах…

Главное – что живет и имеет свой шанс оказаться в этом городе Солнца, паря, словно птица, между землей и небом: то к грезам своего Поднебесья, то к надеждам, которыми манит постоянно Земля…

Депрессивный ребенок

Да, да, да, Вы не ошиблись – депрессивный… ребенок, а не взрослый, хотя все мы считаем, что депрессия – лишь удел взрослых. В детстве нет причин для депрессии. Однако наше мнение ошибочно. Да и причин для депрессии у детей наших вдоволь, и особенно в последее время, когда мамы и папы в бесконечном цейтноте – не найти и минуты, чтоб общаться с ребенком, у которого тоже временной дефицит. Ему трудно угнаться за необходимым, все попробовать, со всем справиться, все понять, все познать и во всем преуспеть… И при этом еще ощущая, что родителям не до него.

Собственно говоря, дефицит не времени, а родительской ласки, нежности и любви – это тоже одна из главных причин детской депрессии, так же как и многих других проблем ребенка.

Само слово «депрессия» произошло от латинского слова depressio – подавление, угнетение. И действительно, под депрессией мы понимаем обычно состояние сильной тоски и глубокой печали, затяжную тревогу, грусть, скуку и даже пронзившую вдруг безысходность. Но разве ребенку не свойственно это? Даже сказочный ослик Иа-Иа, старый друг Винни-Пуха, постоянно грустил и все видел лишь в серых тонах.

Однако наши негативные переживания не всегда означают депрессию. Иногда это просто кратковременное изменение настроения на какую-то адекватную ситуацию, например, непредвиденные неприятности. Но когда мы говорим уже о явной депрессии, кратковременность может перейти в долговременность и уныние превратится в визитную карточку Вашего ребенка. А уныние – эталон безнадежной печали. Безнадежной печали? У кого – у ребенка? У ребенка, который живет лишь надеждами и является нашей надеждой. Безусловно, здесь что-то не так. Слишком рано, не кажется ли, выставляем мы этот диагноз. Даже пусть не диагноз, а просто состояние души ребенка.

Тем не менее всевозможные разновидности депрессии в последнее время все чаще и чаще стали диагностироваться не только у людей со зрелой психикой и сформированным «эго», но и у грудных младенцев. Нонсенс… Но не совсем.

Специалисты сейчас ставят даже диагноз депрессии, развивающейся у ребенка после вынужденного отнятия его матерью от груди и прекращения грудного кормления, еще задолго до празднования в семье его первого дня рождения.

Ну конечно же Ваш грудничок не признается Вам, что страдает оттого, что Вы вместо груди почему-то вдруг стали давать ему эту бутылку со смесью и теперь будете так кормить. Вместо теплой и мягкой груди – символа материнской защиты, он теперь вынужден «наслаждаться» этой жесткой резиновой соской и бездушной стеклянной бутылкой, из которой течет молочко. Как такую «превратность» судьбы пережить несмышленышу, как? Как ему показать, что он расстроен, что он разочарован, что он угнетен, чтобы мама вернула бы снова ту счастливую жизнь, которую он, замирая от счастья, не раз уже пробовал. И в ответ развивается что-то наподобие «взрослой» депрессии, хоть имеет симптомы, свойственные младенцам. Малыш вдруг начинает беспричинно капризничать, плохо кушать и спать, тосковать, терять в весе. У него могут даже меняться рефлексы, появляются признаки временной остановки в развитии. Словом, регресс.

В 90-х годах прошлого века в Америке было проведено интересное исследование, касающееся депрессивных матерей и их младенцев. Оказалось, что даже трехмесячные дети, интуитивно улавливая угнетенное состояние мам, постоянно пытались отвернуть от них головы так же, как и вообще от взрослых людей. Очевидно, скорее всего, безразличные лица мам их расстраивали значительно больше, чем отсутствие мамы возле них, если ей приходилось уйти из комнаты.

Ну а самое главное, они не улыбались, хоть улыбка и ее сияние, обаяние лишь для того, чтобы Вас очаровывать, чтобы Вас обвораживать, чтобы стать властелином внимания Вашего на значительный срок своей детской беспомощности. Потому, что внимание – это забота. Но когда ты в депрессии, эта забота, так же как и внимание, тебя не волнует. Ты становишься просто ко всему безучастным.

У ребенка дошкольного возраста под влиянием детской депрессии может даже меняться осанка, став похожей на старческую. Ваш малыш беспричинно капризничает, Ваш малыш беспричинно тревожен, беспокойным стал сон и плохой аппетит. Появились внезапно признаки энуреза, хотя раньше их никогда не было. В общем, Вас беспокоит здоровье ребенка и Вы ходите по специалистам, но лечение не помогает.

У детей младшего школьного возраста депрессия проявляется не только в бесконечных жалобах на плохое здоровье, но Вас также волнуют и появившиеся изменения в поведении ребенка, ранее не свойственные ему. Он становится замкнутым и раздражительным, не желает общаться с друзьями, играть, постоянно рассеян, стал хуже учиться, потерял ко всему интерес, объясняя все это тем, что ему скучно.

Чем старше становится Ваш ребенок, тем легче Вам выявить у него признаки даже лишь начинающейся депрессии, потому что уже он не просто страдает, а пытается Вам объяснить – почему… И Вы вдруг узнаете, что он в этой жизни – неудачник и жизнь ему – ни к чему. Никому он не нужен, никчемен, бездарен. Все его раздражает, так же, как, очевидно, и он остальных.