Вечный огонь Бондаренко Вячеслав

Посвящается Альфи Бестеру

Разожги великий пламень,

Закали меня, как сталь,

Крылья вечных дай желаний,

Чтобы втуне не пропал.

…Пламень алый, белый жар,

Ты яви нам Божий дар,

Жги и жарь нас, белый жар,

Пламень алый, жги и жарь.

Джордж Мередит, «Песня Теодолинды»

ГЛАВА ПЕРВАЯ, в которой автор выражает признательность своим информаторам

Читатели, живо следящие за жизнью на Краю Времени, конечно, знакомы с историей Джерека Карнелиана и миссис Амелии Ундервуд, изложенной автором в книге «Танцоры на Краю Времени». Не сомневаюсь, что они вместе с рассказчиком с большим интересом следили за приключениями влюбленных и должным образом оценили причастность к этой истории Лорда Джеггеда Канари. Вероятно, читатели приуныли, узнав, что грандиозный план Лорда Джеггеда исключил даже теоретическую возможность узнать о дальнейшей жизни обитателей Края Времени. Разделяя эти горькие чувства, автор с радостью сообщает раздосадованным читателям, что они при желании могут ознакомиться с другими событиями из далекого прошлого – с теми, что предшествовали инициативе хозяина Канари, ибо путешественники до сих пор посещают Край Времени, хотя и не могут преодолеть ту временную преграду, которую установил вездесущий Лорд Джеггед.

Допускаю, что истории, рассказанные путешественниками во времени, не полностью достоверны, ибо, повествуя о своих приключениях, они приводят не только факты, но и высказывают догадки, часто основанные на слухах. Тем не менее, романисты вроде меня считают эти истории увлекательными и с удовольствием переносят их на бумагу, хотя и предполагают, что их смелые сочинения могли бы позабавить тех, о ком повествуют. К счастью, нет никаких подтверждений, что эта книга пережила хотя бы нынешнее столетие. Что тогда говорить о миллионах ближайших лет!

Если нижеизложенная история покажется читателям менее правдоподобной, чем другие рассказы о Крае Времени, то виной тому доверчивость и легкомыслие автора, который поверил на слово путешественнику во времени, впервые побывавшему в будущем. Этот искатель приключений, член Гильдии Путешественников во Времени и собрат миссис Уны Перссон по увлечению, не позволил открыть читателям свое имя, тем самым предоставив свободу перу рассказчика, что оказалось мне на руку.

И все же, прежде чем окунуться в повествование, скажу несколько слов о своем приятеле. По его словам, он был свидетелем многих значительных событий в истории человечества. К примеру (если только ему поверить), он присутствовал при распятии Иисуса Христа, наблюдал бойню в Милэе, ужасался злодейскому убийству Наоми Якобсен. Со своей базы в Западном Лондоне (XX век, секторы 3 и 4) мой непоседливый друг крейсирует в потоке, который он называет «хронотечением», проникая в прошлое и будущее Земли и сопряженных с ней планет-невидимок. Из всех известных мне путешественников во времени лишь этот искатель приключений всегда готов рассказать о своих похождениях всякому, кто готов слушать. Видимо, он совершенно не подвержен действию эффекта Морфейла, понуждающего путешественников во времени действовать и говорить с большой осторожностью. По крайней мере, он сам считает, что этот эффект придумали люди с неуравновешенной психикой, расстроенной воздействием алкоголя или наркотиков. Сам себя он величает «хроностранником вне закона» (по этой самооценке читатель может составить себе представление о его характере).

Возможно, вы считаете, что я поверил в историю мисс Мэвис Минг и Иммануила Блюма, поддавшись обаянию своего друга, но на деле в самой сути повествования кое-что показалось мне убедительным, и я принял за правду едва ли не самый невероятный рассказ из тех, что мне довелось услышать. Проверить подлинность истории невозможно (особенно ее заключительной части), но, чтобы не заронить у недоверчивого читателя сомнения в ее очевидной правдивости, сошлюсь на то, что имею немало косвенных доказательств истинности произошедших событий. Кроме того, по рассказам другого путешественника во времени я хорошо знаком с мистером Блюмом и даже описал его похождения в книгах «Огненный Шут» и «Ветры Лимба».

Нижеизложенная история описывает события в жизни мисс Минг, произошедшие после того, как эта жалкая женщина вмешалась роковым образом во взаимоотношения между Дафниш Арматьюс и ее сыном Сопуном, о чем я рассказал в повести «Древние тени». По обыкновению, основные события описаны автором в точном соответствии с рассказом путешественника во времени. Однако, чтобы сделать повествование более интересным и динамичным, мне пришлось слегка раскрасить его, дополнить подробностями из другого источника и ввести диалоги.

В повести «Древние тени» я мельком рассказывал о взаимоотношениях между мисс Минг, несносной и жалкой личностью, и Доктором Волоспионом, самоуверенным мизантропом. Трудно судить, что за извращенное удовольствие находил Доктор Волоспион в общении с этой женщиной, равно как и понять, к чему было мисс Минг, старавшейся огородить себя от любых неприятностей, терпеть несуразные выходки и оскорбления Доктора. Возможно, Доктор Волоспион видел в ней оправдание своему человеконенавистничеству, а мисс Минг, по-видимому, предпочитала унизительное внимание прискорбному одиночеству. Впрочем, зачем гадать? И в наши дни случается, что взаимоотношения между людьми не поддаются разумному объяснению.

Сделав необходимые пояснения, автор, наконец, ступает на прямую дорогу повествования и предлагает на суд читателя историю о преображении мисс Минг и о том участии, которое приняли в этой метаморфозе Доктор Волоспион и Иммануил Блюм.

ГЛАВА ВТОРАЯ, в которой мисс Минг, как обычно, чувствует себя не в своей тарелке

Одно солнце всходило над горизонтом, а другое закатывалось, создавая фантастическую игру света и тени, остававшуюся, тем не менее, незамеченной большинством участников вечеринки, собравшихся у подножия горной гряды, возведенной Вертером де Гете по картине художника древности Холмана Ханта, полотна которого Вертеру удалось откопать в одном из разлагавшихся городов.

Создавать ландшафты по произведениям живописи пытались и до него, но, в отличие от других обитателей Края Времени, отдавших дань новой моде, Вертер с настойчивостью пуриста воспроизводил в создаваемой им натуре все детали изображения, невзирая на замечания критиков, обвинявших его в отсутствии творческого начала. Вертеровской концепции «искусство ради искусства» какое-то время следовал Герцог Квинский, но чистота жанра вскоре утомила его, и Вертер остался в оскорбительном одиночестве, что, впрочем, его только обрадовало, ибо появился новый повод предаваться сладостному страданию.

Пока участники вечеринки оценивали произведение Вертера, одно из солнц закатилось, а другое застыло, оказавшись в зените. Перемену заметили только трое: мисс Минг, чьи округлые формы едва прикрывало платье с глубоким вырезом, Ли Пао в неизменном голубом сатиновом комбинезоне и устроитель увеселения величественный и стройный Абу Талеб в роскошных одеждах.

– Интересно, чьи эти солнца, – сказал Абу Талеб, посмотрев на небо. – Хороши оба. Вероятно, соперничают…

– С вашими творениями? – спросил Ли Пао.

– Нет, друг с другом.

– Скорее всего, оба созданы Вертером, недаром мы толчемся у этой горной гряды, – нетерпеливо предположила мисс Минг, явно недовольная тем, что ее собеседники отклонились от темы разговора. – Впрочем, он еще не приехал, так что, Ли Пао, продолжайте, пожалуйста. Вы говорили о Докторе Волоспионе.

– Я, собственно, не говорил ни о ком конкретно, – ответил китаец, смущенно потеребив мочку уха.

– Но и у меня возникла такая ассоциация, – заметил Абу Талеб, сладостно улыбнувшись в остроконечную бороду.

– Не делайте из меня сплетника. Трезвый ум не приемлет слухи. Я лишь мельком упомянул, что только слабые ненавидят слабость и только ущербные осуждают изъяны других, – Ли Пар отер платком пятно сока с комбинезона и повернулся спиной к миниатюрному солнцу.

– Нет-нет, – лукаво запротестовала мисс Минг. – Я знаю, вы говорили о Докторе, предполагали, что он…

Конец фразы мисс Минг потонул в дружном смехе проходившей мимо компании. Когда шум утих, Ли Пао (возможно, признавая в словах мисс Минг долю правды), поспешил опередить свою собеседницу:

– В отличие от вас мне нет дела до вашего покровителя. Я просто-напросто рассуждал. Мое суждение вряд ли было оригинальным и не относилось ни к кому в частности. Вы смутили меня, и я готов взять обратно свои слова.

– Да я и не в обиде на вас, Ли Пао. Я больше думала о себе. Доктор так добр ко мне, и я не хочу, чтобы создалось впечатление, что я вовсе не замечаю, как много им сделано для меня. Я ведь могла все еще томиться в его зверинце, а он приютил меня в своем доме.

– Доктор Волоспион – образец куртуазности, – подал голос Абу Талеб. – Думаю, вы согласитесь со мной, а меня извините. Пойду проведать своих монстров. – Устроитель увеселения удалился, не обратив внимания на умоляющий взгляд Ли Пао, оставшегося во власти мисс Минг, которая тут же воспользовалась благоприятным моментом.

– Не думайте, что я собираю сплетни, – проворковала она, заглядывая в глаза китайцу и поглаживая его по груди. – Просто я дорожу вашим мнением. А как же иначе: мы оба узники Края Времени. Нам бы лучше вернуться в прошлое, вам – в двадцать седьмое столетие, где вы занимали важный государственный пост, а мне – в двадцать первый век, где я тоже кое-что значила, – мисс Минг застенчиво опустила глаза. – Впрочем, нескромно говорить о себе, хотя я могла бы удивить многих.

– Да, да, – простонал Ли Пао, тяжело вздохнув и закрыв глаза.

Мисс Минг, не оставляя в покое комбинезон китайца, принялась выводить ногтем на линялой материи воображаемые узоры. Внезапно раздался звериный рык. Ли Пао закрутил головой, сумев отстраниться от назойливой собеседницы.

– Вероятно, один из монстров Абу Талеба. Пойду, посмотрю.

Мисс Минг остановила его, ухватив за лямку, но тут же отвела руку, заметив, к своей немалой досаде, приближавшегося Рон Рон Рона (который происходил из сто сорокового столетия и был еще одним путешественником во времени).

– Ой, Ли Пао, смотрите, – кисло прощебетала мисс Минг, – сюда идет этот зануда Рон.

К ее великому изумлению, китаец, который явно недолюбливал Рон Рон Рона, распростер руки и с непомерным пылом воскликнул:

– Мой старый друг!

Растерявшаяся мисс Минг выдавила улыбку и слащаво промямлила:

– Рады видеть вас.

В глазах неизменно высокомерного Рон Рон Рона промелькнула искорка удивления.

– Да? – задумчиво произнес он, заложив руки за спину.

Повисла гнетущая тишина: мужчины разглядывали друг друга. Посчитав, что молчание затянулось, мисс Минг робко произнесла:

– Ли Пао только что высказал глубокую мысль. По его словам, только слабые ненавидят слабого и только… Как там дальше, Ли Пао?

– Вряд ли мое суждение интересно, – ответил китаец. – Извините, но… – он жалобно улыбнулся.

– Да нет уж, прошу вас, я весь внимание, – категорично произнес Рон Рон Рон, одернув прямоугольный сюртук и пробежав равновеликими пальцами по квадратным пуговицам одежды.

– Это была чрезвычайно мудрая мысль, – подхватила мисс Минг. – Только слабые ненавидят слабого, и…

– Только ущербные осуждают изъяны других, – кисло изрек Ли Пао. – Но я ни в коей мере не собираюсь…

– Весьма интересное наблюдение, – перебил Рон Рон Рон, задумчиво потирая квадратный подбородок. – Да, да. Весьма интересное.

– Как вам будет угодно, – обескуражено ответил китаец и шагнул в сторону. Второй шаг ему не удался. Его пригвоздил к месту бас собеседника.

– Но из вашей мысли вытекает другое суждение: сильная личность, демонстрируя свою силу, афиширует собственную слабость. Не так ли?

– Ничего подобного я…

– О, нет, мы это должны основательно рассмотреть, – Рон Рон Рон оживился. – Получается, что вы косвенно осудили мою попытку захватить власть в период правления пчеловодов-анархистов. Надеюсь, вы помните, что я был лидером оппозиции, возглавляя движение симметричных фундаменталистов.

– Конечно, помню, но уверяю вас, что я…

– У нас было достаточно сил, чтобы прийти к власти, – продолжил с воодушевлением Рон Рон Рон, – но нам просто не повезло: на Землю вторглась инопланетная армия (кто были эти пришельцы, до сих пор неизвестно). Захватчики перебили всех, кто носил оружие, а оставшихся – примерно треть человечества – превратили в рабов. Оккупация длилась недолго, не более двадцати лет. То ли пришельцы испугались другого агрессора, то ли потеряли стратегический интерес к нашей части галактики, однако даже столь недолгая оккупация нарушила наши планы, а не случись нашествия, кто знает, чего бы мы достигли.

– Не сомневаюсь, вы бы преобразили планету, – промямлил китаец.

– Вы очень добры. Наши планы были действительно грандиозны, но они рухнули. Оккупанты оставили Землю в таком удручающем состоянии, что человечеству стали более не нужны ни анархисты, ни фундаменталисты. Будь у меня хотя бы малейший шанс…

– Вы бы добились многого, – буркнул Ли Пао, тяжко вздохнув.

– Однако он не представился. Мои попытки переговоров с инопланетянами были неправильно истолкованы.

– Такое случается, – китаец снова вздохнул.

– Мне пришлось бежать. Я воспользовался экспериментальной машиной времени и теперь делю вашу участь. Но и здесь я не растерял своих убеждений.

– О, мужчины, у вас одна политика на уме, – робко подала голос мисс Минг.

Ее реплики не заметили. Рон Рон Рон перешел к детальному изложению своих убеждений, а китаец продолжал вздыхать, изредка вставляя словцо. Мисс Минг тупо смотрела на собеседников. Она никак не могла понять, зачем Ли Пао по своей воле угодил в сети законченного зануды. Было видно, китайцу Рон Рон Рон до смерти надоел, хотя разговор и шел о политике, единственном предмете, которым интересовался Ли Пао. Время шло, а прялка все жужжала и жужжала. Мисс Минг вздохнула вместе с китайцем. Она знала, что существует немало людей, которые, начав говорить, сами не могут остановиться. Исходя из этого наблюдения, мисс Минг решила прервать затянувшийся монолог, как только дождется хотя бы маленькой паузы, и дождалась, когда Рон Рон Рон заключил очередное суждение глубокомысленными словами:

– …но они так и не смогли разделиться.

– Не смогли разделиться? – моментально встряла мисс Минг и перешла в наступление: – Представьте, у меня была похожая ситуация с топинамбуром. Я разводила его в своем офисе. Уродился что надо, огромный, но зато, хоть тресни, не размножался. Ну, никак не делился. Вы об этом?

Рон Рон Рон на секунду опешил, а затем значительно произнес:

– Мы обсуждаем расстановку политических сил.

– Ах, вы о силе. Как кстати. Вы бы видели моего бывшего мужа. Я не рассказывала? Донни Стивенс, паршивец. Испортил мне жизнь. Но, надо отдать ему должное, был истинным силачом. Бетти, вы знаете, моя подружка. Я и про нее не рассказывала? Ну, на самом деле она была не просто подружкой. Вы понимаете? – мисс Минг подмигнула. – Так вот, Бетти как-то сказала, что Донни Стивенс гордится своими мышцами больше, чем пенисом. Умора! – мисс Минг затряслась от смеха.

Рон Рон Рон промычал в ответ что-то невразумительное. Ли Пао молчал, закатив глаза. Успокоившись, мисс Минг затараторила снова:

– Не должна бы вам этого говорить, но раз начала, скажу, не стесняясь: я быстро нашла замену мерзавцу. Вы понимаете? И все же временами этого жеребца мне явно недостает.

– Для женщины из двадцать первого века это естественно, – сказал Рон Рон Рон.

Мисс Минг ухватила его за рукав и с жаром продолжила:

– Вот-вот. Вы меня понимаете. Миру нужны настоящие мужики, семяпроизводители. Попадись мне такой, я бы… я б… – мисс Минг щелкнула пальцами.

Рон Рон Рон вырвался, Ли Пао отпрянул.

– Вот и с топинамбуром то же самое. Он неприхотливый и крепкий, зато и забивает все другие растения, стоит им только проклюнуться. С помощью топинамбуров даже валили деревья, кажется, в Парагвае. Но когда приходит время делиться, они ни в какую. Точь-в-точь, как самодовольные мужики.

Мисс Минг снова заливисто рассмеялась, приглашая слушателей присоединиться к веселью. Заметив постные лица, она не смутилась.

– Так вот, своего лентяя я выгнала. И что вы думаете? Он внезапно преобразился. По словам Бетти, чтобы пересчитать всех кобыл, покрытых этим разошедшимся жеребцом, требовался компьютер.

Заметив, что слушатели нисколько не оживились, мисс Минг с горячностью уточнила:

– Нет, два компьютера.

Но даже этот, казалось бы, верный прием – расцветить рассказ тонким юмором – не принес ожидаемого эффекта. Ли Пао сосредоточенно разглядывал носок своего ботинка, а Рон Рон Рон, вытаращив глаза, водил по сторонам бессмысленным, мутным, словно бы дымным взглядом. Мисс Минг не сдалась.

– А я вам не рассказывала о том, что однажды случилось в «фордике»? Мы поехали на денек за город, еще до развода. Дело было весной, кажется, в мае…

– Посмотрите! – внезапно гаркнул Ли Пао.

Мисс Минг присела и чуть не проглотила язык.

– Куда? – пролепетала она.

– Там Доктор Волоспион! – китаец указал на толпу. – Он только что махал вам рукой.

Мисс Минг воспрянула духом. Теперь можно и удалиться, но только деликатно и не в ту же минуту, чтобы не обидеть Ли Пао.

– Ничего страшного, Доктор может и подождать, – игриво сказала она. – Разве можно, пользуясь правом хозяина, держать гостью на привязи?

– Но и мы не смеем пользоваться вашей свободой, – размеренно сказал Рон Рон Рон, успевший не только прийти в себя, но и одернуть свой прямоугольный сюртук.

– Это очень мило, – прощебетала мисс Минг. – Может, попозже увидимся. До свидания, – она подмигнула и кокетливо пошевелила пальчиками, после чего поискала глазами Доктора, но, не приметив его, повернулась к Ли Пао. Оказалось, напрасно. Китаец стремительно удалялся, видно, заметив возле ног одного из чудовищ Абу Талеба более приятного собеседника. Мисс Минг пожала плечами и медленно пошла за китайцем, разглядывая гостей и многочисленные живые творения хозяина вечеринки, среди которых преобладали слоны.

– Я сделала все возможное, – вздохнула она. – Как трудно иметь дело с политиками.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой мисс Минг так и не обретает желанного утешения

И все-таки не слоны, переминавшиеся там и сям с ноги на ногу и временами издававшие трубные звуки, а несравнимо более крупные существа, пригнанные радушным хозяином для увеселения публики, стали украшением вечеринки. Эти семь исполинов сидели в ряд на зеленовато-коричневых задних лапах, задрав к небу массивные морды, и выводили тонкими голосами жалостную мелодию.

Исполины – гордость коллекции Абу Талеба – были копиями певчих гигантов с Жюстины-4, планеты, давно исчезнувшей в распадавшемся космосе (читатель, должно быть, помнит, что Земля постоянно пользовалась энергией не только Солнца, но и множества других звезд).

Увлечение Абу Талеба слонами и всем слоноподобным было столь велико, что он нарек себя Комиссаром Бенгалии, позаимствовав столь экстравагантное звание у легендарного сановника древности, величавшего себя «Повелителем Всех Слонов». Правда, исполины Абу Талеба больше походили на огромных бабуинов с мордами обыкновенных эрдельтерьеров, но такие мелочи не смущали Комиссара Бенгалии, для которого важнее всего были их чудовищные размеры. Целиком увидеть гигантов можно было лишь издали, а чтобы услышать их заунывное пение, следовало хорошенько прислушаться – уж очень высоко были головы исполинов.

На вечеринке было и угощение, которое разносили мохнатые мамонтята с подносами на спине. Выбрав еду по вкусу, можно было устроиться на траве, прислонившись к спине одного из коленопреклоненных гиппопотамов, а удобно устроившись, – полюбоваться дворцом Комиссара Бенгалии, величественной постройкой в виде двух огромных слонов с переплетенными хоботами.

Поморщившись при виде толстокожих гиппопотамов, мисс Минг решила перекусить в обществе антилопы. Она сняла с ее рога пышку и быстро расправилась с ней – надо же, без всякого аппетита – под грустным взглядом больших антилопьих глаз.

– Ты одна понимаешь меня, – вздохнула мисс Минг.

Ей было отчего горевать: всякий, к кому она только приближалась, норовил улизнуть от нее, а Доктора Волоспиона так и не удалось отыскать.

– Ты права, антилопа, нет ничего скучнее этого сборища.

Состояние меланхолии было прервано велеречивыми возгласами:

– Что за платье, мисс Минг! Сама пышность! Сама желтизна!

Мисс Минг подняла глаза: перед ней стоял Сладкое Мускатное Око. На нем был мягкий серый костюм, весь в кружевных воланах и рюшах. Брови франта были изогнуты, волосы ниспадали кольцами, на щеках – румяна.

Окинув взглядом Сладкое Мускатное Око, мисс Минг опустила глаза на платье, вызвавшее похвалу кавалера. Конечно, там было на что посмотреть! Под коротеньким желтым платьицем виднелись нижние юбки с голубыми оборками, которые не только придавали наряду пикантный вид, но и позволяли подметить пытливому взгляду, что оборки того же цвета, что и глаза владелицы одеяния – лучшего в ее внешности.

Приняв комплимент как должное, мисс Минг залилась колокольчиком и с грацией юной девушки закружилась перед поклонником.

– Я опять чувствую себя женщиной! – с восторгом прощебетала она. – А мой бант вы уже оценили?

Огромный голубой бант с желтой каймой, украшавший белокурые волосы, не заметить было нельзя.

– Он плекласен! – воскликнул Сладкое Мускатное Око, считавший картавость проявлением особого шика. – Ах, ах, ах! Такие же банты и на туфлях. Как галмонично!

Мисс Минг просияла. Этот Сладкое Мускатное Око весьма обходителен и наверняка способен на большее, решила она, хотя и знала о его странной манере появляться на людях то мужчиной, то женщиной. Она взяла кавалера под руку и с упоением зашептала:

– Вы знаете, как порадовать девочку. Открою вам небольшой секрет: все дело в широкой юбке, в ней талия кажется тоньше. Я немного полна и стараюсь скрыть этот маленький недостаток. По-моему, удалось, а?

– Более тонкой талии мне видеть не плиходилось.

Воодушевленная похвалой, мисс Минг тут же поделилась со Сладким Мускатным Оком и другими секретами и даже рассказала о жестокой обиде, нанесенной ей мужем, когда тот во время очередной ссоры выбросил в окно игрушечного слона в синий горошек, подаренного ей в семилетнем возрасте, что повлекло за собой трагическое последствие: любимую игрушку раздавил грузовик.

Сладкое Мускатное Око согласно кивал, ахал и блеял на все лады, хотя вряд ли что понимал, ибо надолго сосредоточиться он был просто не в состоянии. Мисс Минг истолковала его восклицания в свою пользу – как проявление искреннего сочувствия. Придя к этой утешительной мысли, она еще более распалилась:

– Представьте, после своего изуверства этот изверг посмел сказать, что я впала в детство. Это он-то, с умом двенадцатилетнего! Как был недоношенным, так недоношенным и остался! От моего слона я видела больше любви, чем от Донни Стивенса.

– Восхитительно!

– Он меня все время ругал. То не так, это не так. Во всех бедах была виновата малютка Мэвис. Да и в детстве я за всех отдувалась. Чуть кто набьет шишку или захнычет, виновата я. Мой отец…

– Очаловательно!

Мисс Минг тупо посмотрела на обожателя и продолжила, так и не закончив рассказа о своем трудном детстве.

– Всю жизнь стараюсь делать людям добро. И знаете, чем это чаще всего кончается?

Сообразив, что его о чем-то спросили, Сладкое Мускатное Око принял глубокомысленный вид и важно ответил:

– Конечно.

– Тебе отвечают гадостью, упрекают за то, в чем, прежде всего, виноваты сами. Вот эта женщина, Дафниш Арматьюс…

Услышав знакомое имя, Сладкое Мускатное Око всплеснул руками и с сочувствием произнес:

– Тлагедия.

– Доктор Волоспион говорит, что я слишком нянчилась с этой дамочкой. За ее мальчишкой следила, как за собственным сыном. Такая уж я уродилась! Тяну лямку всю жизнь. Правда, иногда подмывает все взять и бросить. Но если не я, то кто? Как вы считаете?

– Тлогательная мелодия.

– Вы о чем? – растерянно спросила мисс Минг.

Сладкое Мускатное Око указал рукой на ближайшего исполина. Певчий гигант отбивал такт здоровенной ногой. От колыхавшейся массы исходил смрад.

– Не нахожу в этой мелодии ничего привлекательного, – сморщившись, сказала мисс Минг. – Какая-то погребальная песнь. Я люблю что-нибудь поживее, – она вздохнула и печально добавила: – Какая грустная вечеринка!

– Вам не нлавится скопление толстокожих? – удивился Сладкое Мускатное Око. – Но это гландиозно, масштабно, выпукло! – посмотрев на поникшую собеседницу, он смутился и перешел на извинительный тон: – Вплочем, это лишь на мой вкус. Знаете ли, у меня подкачало с вооблажением.

– Я ожидала большего, – вздохнула мисс Минг.

– От певчих гигантов? Не оголчайтесь. Впеледи пил. Эдгалоселдный По обещал угостить на славу.

Мисс Минг снова вздохнула.

– Меня больше интересует духовная пища. Я надеялась повстречать здесь приятных людей, найти человека, который поймет меня. Такого я бы по достоинству оценила, – она выжидательно взглянула на своего элегантного провожатого.

– Толстокожие, а как жалостно поют, – сказал Сладкое Мускатное Око, стараясь разглядеть голову ближайшего исполина.

– Я вижу, вы и сами не в настроении. Думаю, интереснее здесь не будет. Поеду домой. Хотите присоединиться ко мне? Или заглянете в другой раз? Я живу у Доктора Волоспиона.

– Плавда?

– Мне надо высказаться определеннее? – обескураженно спросила мисс Минг. – Конечно, кто же примет робкое предложение. Вы навестите меня? – Не дождавшись ответа, она тронула щеголя за рукав.

– Ах, извините меня, мисс Минг, я засмотлелся на голову исполина. Вы о чем?

– Я приглашала…

– Ах, чуть не забыл: пообещал О'Кэле встлетиться с ним… А вот и он. Еще лаз плошу извинить меня, – кавалер изысканно поклонился и помахал рукой, радостно улыбнувшись.

– Разумеется, – процедила мисс Минг.

Сладкое Мускатное Око взмыл на несколько футов в воздух и поплыл навстречу О'Кэле, который явился на вечеринку в обличье носорога.

– Еще немного, и я начну предлагать себя толстокожему, вроде этого носорога, – пробормотала мисс Минг. – Прощай, Сладкое Мускатное Око. Никакой ты не сладкий. Боже, какая скука!

Едва мисс Минг успела пожаловаться на свою горькую участь, как она оживилась, увидев Доктора Волоспиона, своего хозяина, покровителя и наставника.

Доктор первым обнаружил ее в корабле, когда она, до смерти испуганная, оказалась на Краю Времени. Сначала он поместил ее в свой зверинец, приняв путешественницу по туманным речам за члена религиозного ордена, однако, узнав позднее, что она обыкновенный историк, возомнившая, что очутилась в средневековье, решил, что ей не место в коллекции, состоявшей из ученых монахов, пророков, демонов и богов, и, поразмыслив, предоставил изгнаннице комнаты в своем доме.

Доктор Волоспион приветливо махал рукой Комиссару Бенгалии, спускавшемуся на землю в золоченом аэрокаре в виде седла с балдахином (вероятно, Абу Талеб подымался ввысь, чтобы накормить певчих гигантов).

– Ку-ку, – позвала мисс Минг, подойдя поближе.

Доктор не шелохнулся.

– Ку-ку!

Никакого ответа.

– Ку-ку, Доктор!

Доктор Волоспион, успевший поприветствовать Комиссара Бенгалии, нехотя повернулся и еле кивнул, растянув в кислой улыбке тонкие губы.

– Малютка Мэвис к вашим услугам, – прощебетала мисс Минг.

Ей ответил Абу Талеб.

– Вот мы и снова встретились, дорогая, – проговорил он тоном доброго дядюшки. – К нам явилась Шехерезада, – Абу Талеб был одним из немногочисленных приятелей Доктора и, пожалуй, единственным доброжелателем крошки Мэвис. – Надеюсь, вы довольны увеселением?

– Настоящий праздник для любителей толстокожих, – пропела мисс Минг, но, заметив недоуменный взгляд Комиссара Бенгалии и почувствовав, что шутка не удалась, поспешила исправиться: – Лично я без ума от слонов.

– Вот не думал, что у нас одинаковое пристрастие.

– О, я полюбила этих толсто… этих умных животных еще в детстве. Маленькой девочкой я все время каталась. Во всяком случае, раз в год – в день рождения. Я ходила в зоопарк с папой. Нам не могли помешать никакие случайности.

– И я должен сделать вам комплимент, – вмешался в разговор Доктор Волоспион, пробежав взглядом от туфелек своей подопечной до банта на ее голове. – Вы затмеваете всех, мисс Минг. Сколько вкуса! Какая безупречная элегантность! Мы в своих убогих одеждах точно тусклые свечи в сиянии сверхновой звезды.

Мисс Минг настороженно взглянула на Доктора, усомнившись в искренности своего покровителя, но затем не удержалась и расплылась в улыбке.

– Вечно вы ставите меня в неловкое положение, – кокетливо сказала она. – Я стараюсь быть остроумной, холодной и неприступной, а с вами начинаю, как школьница, краснеть и глупо хихикать.

– Прошу извинить меня.

Мисс Минг наморщила лоб и на секунду задумалась.

– Вот теперь изволь, чтобы доставить вам удовольствие, придумать остроту.

– Одно ваше присутствие – величайшее удовольствие, – Доктор развел руками, до того тонкими, что, казалось, рукава его блузы из золотисто-черной парчи для него неумеренно тяжелы.

– Но… – начала мисс Минг, однако так и не успела то ли ответить на новый изысканный комплимент своего покровителя, то ли блеснуть вымученной остротой.

Доктор Волоспион обратился к Абу Талебу:

– Вы открыли нам новый мир, изобретательный Комиссар. Ваши питомцы парадоксальны: огромны телом, кротки духом и прекрасно воспитаны.

– Они необыкновенно полезные животные, Доктор Волоспион, – осторожно ответил Абу Талеб и испытующе посмотрел на своего собеседника, ибо разделял общую точку зрения, что замечания Доктора насмешливы, хотя и звучат неизменно приветливо и невинно.

– Вне всякого сомнения, – ответил Доктор Волоспион, посматривая на остановившегося слоненка, который доверчиво потянулся за лакомством к ладони Абу Талеба. – Помощники человека с самых древних времен.

– Зачастую обожествляемые, – добавил Абу Талеб.

– Да они просто были богами!

– Я воссоздал особи всех известных мне видов: английского, болгарского, китайского и, конечно, индийского, – доверительно сообщил Комиссар Бенгалии, расставшись со своей подозрительностью.

– Среди них есть любимый? – Доктор преодолел тяжесть парчового рукава и почесал бровь.

– Мои любимцы – слоны Швейцарских Альп. Кстати, этот – один из них. Обратите внимание, у него особенные конечности. Похожие ноги были у знаменитых белых слонов Черного Погонщика, освобождавшего Чикаго в пятидесятом столетии.

– Вы уверены, Комиссар? – подала голос мисс Минг. – По-моему, это событие происходило в другое время и в другом месте. Я как-никак историк, хотя и не больно знающий. Вы не Карфаген имели в виду? – она тут же смутилась, испугавшись, что задела самолюбие Комиссара Бенгалии. – Прошу меня извинить, вмешалась по недомыслию. Вы же знаете, я бесхитростная маленькая глупышка.

– Ничего страшного, только я подтверждаю свои слова, – добродушно ответил Абу Талеб. – Я почерпнул эти сведения, прослушав запись с магнитной ленты, найденной Джереком Карнелианом в одном из наших гибнущих городов.

– Но эта лента, может, отделена от первоисточника множеством других записей. Переписывали, переписывали, вот и стал Карфаген Чикаго. Потом я сильно подозреваю, что Черным Погонщиком называли…

– Да, прежним временам в романтике не откажешь, – прервал Доктор Волоспион. – Ваши рассказы, мисс Минг, неизменно полны ароматом прошлого.

Абу Талеб съежился, зато мисс Минг расцвела.

– Могу вас уверить, что прошлое было далеко не безоблачным, – проворковала она и обратилась к Абу Талебу: – Знаете, за что я люблю Доктора Волоспиона? Он не зажимает мне рот и обладает редкостным качеством: умеет слушать.

Абу Талеб отвел глаза в сторону.

– А что касается прошлого, то в моей жизни было немало черных полос, – продолжила с энтузиазмом мисс Минг, – но, признаться, были и наслаждения, о которых сейчас я могу, увы, только мечтать. Секс, к примеру.

– Вы имеете в виду удовлетворение от полового сношения? – Комиссар Бенгалии вытащил из кармана банан и стал его чистить.

При виде банана мисс Минг пришла в замешательство.

– Вот именно, – глухо проговорила она.

– О, догадываюсь, – протянул Доктор Волоспион.

– К сожалению, здесь не интересуются сексом, – безапелляционно сказала мисс Минг. – Я говорю о подлинном интересе. Если это занятие – пережиток, я готова вернуться в прошлое, когда угодно, в любой день недели. Ах, да вы не знаете ни дней, ни недель, но, думаю, понимаете, что я имею в виду.

Почувствовав, что была неумеренно откровенной, мисс Минг деланно рассмеялась. Когда смех утих, Доктор Волоспион задумчиво потер лоб.

– Вы говорите серьезно, мисс Минг?

– Ах, Доктор, вы иногда заставляете робкую девочку чувствовать себя глупой. Понимаю, что не со зла. В душе вы так же застенчивы, как и я. Вот вы и прикрываете смиренность нападками. Не возражайте, я успела вас изучить.

– Весьма польщен, что вы уделяете мне такое внимание, однако вы меня несколько удивили. Среди нас немало таких, кто только и думает о сексуальных утехах: Миледи Шарлотина, Оборотень О'Кэла, Гэф Лошадь-в-Слезах, не говоря о Госпоже Кристии, Неистощимой Наложнице. А возьмите Джерека Карнелиана. Он пропал в толще времени с дамой своего сердца. Вот уж истинный воитель на бранном поле любви.

– Все эти люди только играют в любовь, – с жаром возразила мисс Минг. – Разве их обуревают настоящие чувства? – она смутилась и поспешно добавила: – Во всяком случае, все они не в моем вкусе.

– А Шарлотина? – спросил Комиссар Бенгалии, только что закончивший важную процедуру: он накормил с ладони очередного слоненка. – Вы, кажется, ухаживали за ней.

– О, это было в прошлом.

– А следом появилась другая леди, путешественница во времени, – заметил Доктор Волоспион. – Впрочем, она и меня не оставила равнодушным. Мы даже соперничали с вами, мисс Минг. Вы говорили, что влюбились в нее.