Последний из Бессмертных Ливадный Андрей

– Оставь комплименты своим дамам. – Флора чувствовала, как накатывается отвратительная, липкая усталость, – привести в чувство эмглана стоило ей немалого усилия. – Ник, не стой как столб. Действуй. Выясни, кто они. Брать будем немедленно, потому что эти двое – либо сумасшедшие, либо чужие.

Лорген отошел в сторону, вновь достал коммуникатор.

Некоторое время он вел переговоры, потом с минуту ждал ответа, а когда тот поступил, вдруг побледнел, обернулся к остальным и сказал:

– Ни в доме Орана, ни в этом квартале сегодня не зафиксировано ни одного личного датчика.

– К нему никто не приходил и «Ротмарх» сюда приехал сам по себе?

– По данным систем слежения выходит так, – развел руками Николай.

– Чужие, – твердо заявил эмглан. – Но я не чувствую их в пределах города.

– Найв, ты устал. Нужно подключить еще кого-то из твоего сатта.

– Флора, я бы почувствовал, будь они в городе. Аура смерти всегда тянется за убийцей.

– И?

– Здесь у машины нет даже следа, никаких эманаций, поверь мне.

Флора кивнула. Не верить эмглану у нее не находилось причин.

– Есть предложения?

– Я проверю записи с устройств контроля городского движения, – произнес Николай. – Мне потребуется несколько часов.

– А я займусь периметром, – буркнул Лесли. – Не думаю, что кто-то утаил прорыв, но проверить придется.

– Хорошо. Найв, тебя подвезти?

– Я в порядке, Флора, спасибо. Доберусь сам. Эмгланы сделают все, чтобы обнаружить чужих.

– Ладно. – Шодан кивнула. – Держите меня в курсе. Не прощаюсь. – Она устало развернулась и пошла к своему «Шорху». Делать у брошенной машины нечего – всеми следами займется метаморф. А дать себе передышку на восстановление жизненных сил, отданных эмглану, нужно.

Ехать через весь город, чтобы взглянуть на мертвое тело, Шодан отказалась. Она чувствовала непомерную усталость после инцидента с эмгланом, к тому же исследовать кровавое место происшествия – удовольствие ниже среднего. Она уже давно не девочка, энтузиазм постепенно иссяк, жгучее желание применить свои способности притуплялось с годами, свидание со смертью, когда вдруг понимаешь, что все окончательно и ничего невозможно изменить, для детей природы – всегда шок.

Справятся сами, – решила она.

Вернувшись домой, Флора, по-прежнему чувствуя усталость, смешанную с нервным ожиданием развития событий, все же незаметно для себя задремала, сидя в глубоком кресле.

Разбудил ее настойчивый сигнал вызова.

Мгновенно стряхнув дрему, она коснулась сенсора коммуникатора.

– Слушаю.

– Хорошие новости, Шодан, – раздался голос Найва. – Оран жив.

Флора, вместо того чтобы обрадоваться, насторожилась. В голосе эмглана ощущались нотки напряженной недосказанности.

– Найв, не темни. Говори все, как есть.

– Здесь полно следов. Я чувствую их, но вот в чем проблема – у Орана установлена система видеонаблюдения. В последнее время он явно опасался за свою жизнь.

– Короче. – Флора уже поняла, куда клонит эмглан, сердце сжалось от дурного предчувствия, но она хотела услышать роковую фразу.

– Шодан, на видеозаписях ничего нет. Сожалею, но, вероятнее всего, тут поработали Тени.

– Что-то необычное обнаружили? – севшим голосом спросила она.

– Преступники использовали механические приспособления. Входная дверь взломана, да и травмы Орана… странные, – запнувшись, все же подобрал нужное слово эмглан. – Дети природы нашли бы иной способ получить необходимую информацию.

– Его пытали?

– Да. Жестоко. Потом решили, что он мертв, и бросили истекающее кровью тело прямо посреди гостиной.

– Найв, на записях есть движущиеся сами по себе предметы?

– Нет.

– Тогда не тупи, пожалуйста, – раздражение Флоры перешло в гнев. – Я не знаю никого из сатта Теней, кто умел бы делать невидимыми предметы или одежду!..

– Шодан, не заводись. Давай думать.

– Что говорит Оран?

– Пока – ничего. Он без сознания. Если тебя интересует мое личное мнение – здесь побывали чужие. Не знаю, почему им пришло в голову маскироваться под людей твоего сатта, но действовали они грубо. Пренебрежительно грубо.

Флора слушала его, сдерживая растущий гнев.

– Ник там? – спросила она.

– Да.

– Передай ему коммуникатор.

Секунда тишины.

– Да, Шодан, слушаю.

– Ник, свяжись со службами Рубежа. Мне необходимо знать – на каком участке его преодолели чужие.

– Флора, почему ты уверена в прорыве периметра?

– Все просто. Им не удалось воспользоваться летающей машиной Орана. Значит, уйти они могли только тем же путем, что попали в город, – через Рубеж.

– Океан ты в расчет не берешь?

– Нет. Во-первых, от океана нас отделяют отвесные скалы горного хребта. Во-вторых, ты сам прекрасно знаешь – горлы уже неделю как вышли на нерест. Они разорвут любого, кто окажется в воде.

– Хорошо, Флора, я попробую выяснить.

– Жду.

Она отключила коммуникатор, порывисто встала, прошлась по комнате. Кто? Кто пытается подставить под удар ее сатт?

Нет. В нападении на Орана все шито белыми нитками. Тени так не действуют. Запись с видеокамер скорее докажет, что кто-то неумело маскировался под них.

И все же Флора не находила себе места. Она чувствовала, как стремительно уходит драгоценное время. Происшествие не вписывалось ни в образ жизни, ни в психологию жителей города. С какой стороны ни взгляни на известные уже факты, получалась полная бессмыслица.

Смерть – самое страшное, что может произойти с любым жителем Рока. Ее панически боятся. Конечно, бывают и исключения из правил. Кто-то сходит с ума, теряет контроль над собой, но даже в самых тяжелых случаях – есть Рубеж, сатт воинов уже давно пополняется за счет тех, кто утратил страх перед смертью.

На Орана напал кто-то из воинов? – промелькнула предположение, которое Флора тут же отмела как несостоятельное, – нельзя забывать о ключевом явлении – невидимости. Экипировка воинов, даже самая продвинутая, не дает им подобного преимущества. Скорее дикие просторы, раскинувшиеся за укреплениями Рубежа, вновь породили очередное исчадие, наделенное разумом и новыми поистине феноменальными способностями…

Прервав ее размышления, тонко завибрировал коммуникатор.

– Слушаю.

– Это Николай. Я проверил все технические приспособления. На датчиках все спокойно. Сигналов тревоги за последние сутки не поступало. Правда, одна зацепка все-таки есть.

– Говори.

– Двое воинов, дежуривших у ворот, ведущих к Дороге Отчаянья, слышали непонятный скрежет. Словно металлом о камень. Они не стали поднимать тревогу – в зоне прямой видимости никого не было.

– Не было или они не сумели рассмотреть?

– Не знаю.

– Ник, исследуй стену. Я еду к тебе.

– Что мне искать?

– Царапины. Царапины на камне стены. Все, до встречи. – Флора свернула коммуникатор, на миг застыла, обдумывая дальнейшие шаги, затем подошла к сейфу (который обычно предпочитала не открывать) и извлекла оттуда два тяжелых автоматических пистолета с парой запасных обойм к ним.

Дикие земли очень опасны, особенно вдоль древней дороги.

Вряд ли кто-то согласится присоединиться к преследованию. Что ж, действовать в одиночку ей приходилось не впервые.

«Шорх» цвета спелой вишни подъехал к главным воротам Рубежа, свернул на парковочную площадку и мягко притормозил, останавливаясь.

Стены, вырезанные из монолита скал, гладкие, будто полированные, вздымались на тридцатиметровую высоту, демонстрируя фактуру камня. Кое-где их прорезали трещины, залитые темным, связующим материалом.

Кто и когда возвел защищавшие город укрепления, Шодан не знала. Даже старожилы не могли однозначно ответить на подобный вопрос. У Флоры вид Рубежа всегда вызывал различные ассоциации. Казалось бы – тут все предусмотрено для человека, и в то же время ощущалось незримое присутствие недопонятой архитектурной нотки, словно монументальные сооружения, как и основание города, были созданы не первым поколением колонистов, а гораздо раньше.

– Привет, Ник. – Она кивнула поджидавшему ее, нервно расхаживающему по площадке Николаю. – Нашел?

Тот кивнул.

– Царапины, как ты и говорила. Одни совсем свежие, другие примерно суточной давности.

– Откуда такая точность?

– Ночью шел дождь. Старые следы едва различимы. На недавних по краям заметен налет пыли.

– Они такие большие?

– Нет, сервомеханизм, которого я послал исследовать стену, передавал увеличенное изображение.

– Сколько их было? – спросила Флора, подразумевая чужаков.

– Двое или трое. Точнее сказать затрудняюсь. – Он окинул взглядом экипировку Шодан и спросил: – Решила преследовать?

– Да, – коротко ответила она. – И конечно, личные датчики не фиксировались?

– Не фиксировались, – кивнул Ник. – Ветер в поле. Ты их не найдешь.

– Не думаю, – упрямо поджала губы Шодан. – Они пойдут по дороге.

– Ты хоть малейшее представление имеешь, с кем придется столкнуться?

Флора отрицательно покачала головой. Чем больше она думала, тем менее явным становился образ преступников.

– Я хочу доказать, что они – не Тени.

– И все?

– Остальное – по обстоятельствам. Сам отдашь приказ или мне просить, чтобы открыли ворота?

– Я уже переговорил с Лаймелом. Он ничего не имеет против.

Шодан фыркнула.

– Желающих составить мне компанию не нашлось?

Лорген пожал плечами.

– На что ты рассчитываешь, Флора? Зачем рискуешь?

– Они обременены своими железками. Я же буду двигаться быстро. На второй вопрос можно не отвечать? – Она иронично улыбнулась. – Прикажи, чтобы открывали ворота.

«Шорх» уже миновал укрепления и начал набирать скорость, когда включился коммуникатор.

– Флора, воины говорят, что слышали приглушенные хлопки. Часа полтора назад.

– Откуда шел звук?

– Со стороны дороги.

– Поняла, спасибо. – Она отключила прибор связи, крепче удерживая руль. Дорога хоть и была вымощена каменными блоками, но, в отличие от укреплений Рубежа и городских построек, все же пострадала от времени – местами составляющие ее плиты просели, создавая опасные неровности.

Флора вела машину, одновременно следя за дорогой и пытаясь внимать своим чувствам, но лес, вплотную подступающий с обеих сторон, глухо молчал, словно, вопреки обыкновению, природа хотела скрыть след чужаков.

Два часа она провела во внутренней борьбе – поддерживать скорость около ста километров в час и одновременно вести поиск получалось с трудом, но когда появились первые признаки чужого присутствия, Флора их не пропустила: сначала по нервам резануло ощущение, будто машина на полном ходу вошла в зону концентрации вязкой, явно негативно окрашенной природной энергии, затем, не успело пройти первое впечатление от внезапно появившегося чувства, она увидела странно разлохмаченные, словно порванные ураганным ветром кроны нескольких ближайших к дороге деревьев.

Флора начала машинально притормаживать, концентрируясь на восприятии исходящих от леса эманаций, затем взгляд поймал срубленные, еще истекающие агонией ветви, и вслед полоснуло острое чувство смертельной угрозы, – за аурой травмированной растительности скрывалась бешеная, полная невыплеснутой боли сила; секунду или две она ощущала лишь темную, лишенную индивидуальности ярость, затем восприятие локализовало отдельные очаги, но поздно, слишком поздно…

Ветви деревьев по обе стороны дороги словно взорвались движением – они удлинялись, росли на глазах, выхлестывались в сторону потерявшей скорость машины, моментально трансформируясь: теряя окраску и фактуру древесины щупальца затаившихся в кронах метаморфов отвердевали на лету, утрачивая пластичность, образуя твердые заостренные наконечники, – еще секунда, и десятки «гарпунов» с лязгом вонзились в металл, пробивая его насквозь, «Шорх» по инерции проехал еще метров десять, вырывая из гущи ветвей не сумевших удержаться в укрытии метаморфов, а затем остановился, окутавшись клубами пара.

Серия новых, рвущих металл ударов в буквальном смысле пригвоздила машину к дороге.

Флора лишь чудом сумела уклониться от пробивших салон «Шорха» твердых, как сталь, заостренных наконечников, за которыми в рваных пробоинах шевелились, истекая кровью на порезах, узловатые, свитые в тугие канаты мышцы.

С дикими метаморфами Шодан сталкивалась не впервые, но такому количеству разъяренных тварей ей еще не приходилось противостоять в одиночку.

Волны вязкой, гнетущей, подавляющей рассудок энергии плескали со стороны леса, они окружили искалеченную машину, необузданная ярость нападавших граничила с бешенством – Шодан задыхалась от примитивных помыслов, которые воспринимал ее рассудок…

Теряя силы, она все же сумела выбраться из машины через проем выбитого лобового стекла, проскользнула между извивающимися щупальцами, пронзившими капот, и рванулась прочь, пользуясь тем, что метаморфы принялись раздирать на куски сиденья и обшивку салона.

Метров через двадцать ей стало чуть легче, волна ярости и боли осталась позади, Флора огляделась вокруг, выхватывая оружие, и увидела, что под деревьями, между срубленными ветвями лежат несколько бесформенных, буквально разорванных в клочья тел, рядом тлел мох; в песчаной почве, словно желтые раны, зияла цепочка неглубоких воронок, всюду в радиусе полусотни метров виднелись фрагменты плоти…

Теперь она понимала безрассудную ярость разрывающих машину существ.

Никто, находясь в здравом уме, не напал бы на стаю метаморфов, особенно сейчас, в брачный период.

Однако пострадали не только эти люди, – в тугих волнах боли, что источала стена посеченных осколками деревьев, Шодан уловила отголосок уже завершившейся агонии Тени – дикое создание погибло случайно, обычно пути метаморфов и Теней не пересекались…

В следующий миг ей стало не до наблюдений.

Отбежать от растерзанной машины она успела метров на пятьдесят, когда почувствовала, как ей вдогонку рванулось несколько разъяренных существ.

Они мгновенно видоизменялись, принимая формы, удобные для бега, Флора слишком хорошо знала повадки метаморфов, чтобы тратить силы на тщетную попытку избежать столкновения.

Резко развернувшись, она открыла огонь. Иного выхода у нее не оставалось. Оба автоматических пистолета были заряжены спецпатронами, содержащими вещество, временно блокирующее способность к метаморфозам, но нападавших оказалось слишком много, – пули остановили первых, вырвавшихся вперед, но вслед им неслось еще не меньше десятка разъяренных тварей – захлебнувшись жаждой крови, они утратили даже минимальные, присущие им в спокойном состоянии крохи разумной осторожности.

Когда оба пистолета щелкнули вхолостую, Шодан поняла – перезарядить оружие она не успеет.

Стремительный бросок метаморфа остановил только встречный ментальный удар, в который Флора вложила максимум своих способностей и силы.

Тварь потеряла сознание, но место оглушенного метаморфа мгновенно заняли два других, они налетели на Шодан, сбили ее с ног и тут же стали трансформироваться: их тела выдавливали из себя нечто, подобное щупальцам, которые обвивались вокруг человеческого тела, начиная сжиматься в смертельном захвате.

Она сопротивлялась из последних сил, рассудок терял ощущение реальности, но не от боли, а от морального истощения, – ей все же удалось на миг остановить порыв необузданной ярости, и сжимавшие ее щупальца вдруг расслабились, вот только выскользнуть из смертельных объятий уже не достало сил…

Лицо Шодан утрачивало материальность, оружие выпало из рук, ее пальцы тоже становились прозрачными, словно метаморф сжимал уже не человека, а лишь его одежду, но спустя несколько мгновений все вернулось, вновь проступили бледные черты лица, обозначились кисти рук, и в миг последнего, предельного усилия воли Флора одновременно с тоскливой мыслью о неотвратимости смерти вдруг увидела бегущего со стороны леса человека в странной одежде…

Грохот выстрелов прозвучал в истерзанном сознании, как нестерпимый удар грома, обвивавшие ее тело щупальца внезапно конвульсивно сжались и тут же обмякли, словно стрелок обладал незаурядным хладнокровием и отличным знанием единственного уязвимого места в изменчивом теле метаморфа…

Гром ударил еще и еще, прорываясь в гаснущее сознание бледными, уже ничего не значащими для Флоры вспышками чужой агонии…

Иван заметил машину издалека, но ни предупредить ее водителя, ни помешать прятавшимся в кронах деревьев существам выместить свою ярость на приближающемся автомобиле он не мог – не успевал, слишком велико оказалось расстояние до места грядущего события.

И все же он рванулся туда, несмотря на численное превосходство противника и леденящие подробности, внезапно открывшиеся взгляду: теперь Таманцев видел, что животные, затаившиеся в истрепанных ураганным огнем автоматических орудий кронах деревьев, не имеют постоянной формы, они видоизменялись, находясь в постоянных метаморфозах, их плоть как будто текла, кожные покровы сливались с окружающим фоном ветвей и листвы, волны слепой ярости, исходящие от них, еще вчера свели бы его с ума…

Ему оставалось пробежать около трехсот метров, когда от деревьев к машине рванулись десятки формирующихся буквально на лету щупалец, хотя такое сравнение все равно оставалось условным, твари, затаившиеся в кронах, с немыслимой скоростью наращивали мышечную ткань, придавая ей формы и свойства, необходимые для атаки.

Ничего более жуткого и парадоксального Иван никогда не видел.

Машина наконец начала резко тормозить, видимо водитель все же заметил опасность, но поздно… слишком поздно, десятки мускулистых щупалец с твердыми ороговевшими наконечниками с глухим металлическим лязгом пробили кузов машины.

Иван бежал что было сил. Два автоматических пистолета, найденные им в районе посадки колониального транспорта, являлись единственным оружием, способным остановить взбешенных тварей. Сейчас рефлексы галакткапитана, вобрав полученный накануне вечером страшный опыт, диктовали лишь один выход – он должен использовать свои навыки стрельбы в связке с открывшимися способностями видеть сигнатуры живых организмов, различать структуру их нервной системы, то есть Таманцев понял: стрелять придется по наитию, ориентируясь не на реальное, а на внутреннее зрение, но прежде ему предстояло отключить устройства импланта, погрузиться в пучину ярости, найти в себе силы противостоять ментальному воздействию адских существ…