Дипломная работа по обитателям болота Черчень Александра

– Два сразу – это многовато… – секунду подумав, заявил Лельер. – Могу не выжить!

Судя по задумчивым взглядам его приятелей, долгое и счастливое существование шуту уже не грозило. Наверное, он бы задумался о бренности бытия и тщетности всего сущего, если бы в нем осталась хоть капля самосохранения!

Но, видимо, этот инстинкт куда-то спланировал вместе с крышей блондина, поэтому он, не обращая ни на кого внимания, продолжал:

– Итак, у меня для тебя интересное и интригующее предложение-просьба-ультиматум.

– И как же эти три вариации сочетаются? – ехидно осведомилась я, разворачиваясь к Лелю.

– А без понятия, – беспечно отмахнулся светловолосый бард, который приводил меня в состояние легкого шока от настолько кардинальной смены темы беседы. – Есть три «дорожки». – Он оглядел всех присутствующих еще раз и с притворной заботливостью осведомился: – Вы меня внимательно слушаете?

До ответа никто не снизошел, но это шуту его величества и не требовалось.

– Отлично! Итак, Юленька, твой первый, да и второй варианты связаны со мной. Я – перспективный, молодой и внешне привлекательный. – Он подмигнул синим глазом и интимным полушепотом закончил: – И самое интересное – ты это уже знаешь. Правда, вот обида, в личном плане несчастный и непристроенный!

– И чем мне это грозит? – Я сразу уловила, к чему ведет шут.

– Киса, какая ты у нас умненькая. – Шут с умилением сложил руки на груди.

– Лель, еще раз назовешь ее кошкой, и тебя не ждет ничего хорошего, – спокойно предупредил приятеля Феликс и взял в руку высокий бокал.

– Тебе можно, а мне нет? – скривил губы светловолосый, с иронией в синих глазах глядя на Кика, который и не подумал отвести взгляда от своего напитка.

– Да, мне можно по одной простой и уже не раз озвученной причине, – спокойно согласился кикимор.

– Я помню. – Шут хихикнул, потом закатил синие глазки и, явно цитируя, продолжил: – «Это МОЕ! Потянешь лапы – протянешь ноги!»

Ошеломленно уставилась на зеленую «Василисушку».

Усугубляя ситуацию, по комнате разнесся издевательский смех Мастера, и Айлар с фальшивым сочувствием проговорил:

– Лель, мне за тебя страшно.

– Но ты же меня достойно похоронишь? – обратился к брюнету придворный паяц.

– Ты не волнуйся, это я возьму на себя, – ласково пообещал Кик… которого я еще никогда не видела настолько злым.

Как бы нашего паяца не побили.

– Ты совсем дурак?

Но вел себя шут и правда как… шут.

– Да. – Лельер гордо кивнул и вскинул подбородок. – Но, милая, я не просто дурак – я официальный, придворный и даже задокументированный!

– А по совместительству еще и высокий лорд Лельер Хинсар, – хмыкнул Айлар. – Со скромным дополнением в виде профессии дознавателя к основной специальности идиота.

– Не любишь ты меня, – вздохнул Лель. – Но вернемся к главному. Итак. – Лель уже в третий раз попытался подобраться к задуманной пакости. – Как уже было сказано, мужчина я перспективный! – Ага… перспективы хоть куда! Хоть дворец, хоть дурка! – Интересный и внешне привлекательный. – Ну, с этим не поспоришь, хотя направление разговора начинает настораживать. – И, что самое прискорбное, одинокий!

– А как же леди Мальера? – хмыкнула я, вскинув бровь.

– Не напоминай, – с грустью на длинной физиономии попросил меня этот… и как обозвать, чтобы не повториться?! – Она меня бросила! Она вышла замуж!

– Это не после того, как ты прилюдно заявил, что виконтесса Даори просто великолепна в постели? – покосился на приятеля Айлар. – Или я что-то путаю?

– И после этого получил письма еще от трех дам, в которых объяснялось, какой именно ты козел, и две пощечины, переданные лично? – дополнил сведения о «скудной» личной жизни «одинокого» шута Феликс.

– Это все несерьезно, – беспечно отмахнулся Лель.

– И что? – мрачно спросила я. – Лель, мы с тобой это еще на первом обеде обсудили. Нормально сможем общаться, только если ты спрячешь куда подальше свою кобелиную сущность! И вроде бы все было нормально. Что у вас сегодня за резкое повышение сексуальной активности, а?!

– Значит, Феликс сегодня уже успел отличиться?! – Придворный дурак восторженно захлопал в ладоши, полностью оправдывая свое призвание. – Как я рад, как я рад!

– Пришибу, – честно сообщил о своих намерениях зеленый риалан.

– Ты всегда та-а-ак груб, – неприлично ухмыльнулся Лельер.

И откинулся на спинку, обводя всех странно напряженным взглядом. Лельер Хинсар, когда я научусь хоть отчасти тебя понимать?! Зачем ты затеял этот разговор, эту игру?!

– На чем это я остановился?.. – задумался музыкант, когда понял, что реакции от зеленого не дождется. – Можешь считать, что я твой новый пациент и пришел с конкретной проблемой!

– Лель… – осторожно начала я. – Если проблема – личная жизнь, то это не ко мне. Это к свахам.

– Ты не поверишь! – страшным шепотом поведал Хинсар. – Они меня послали к психиатру! Одна из свах была девушкой с Земли…

М-да, и почему я не удивлена такой рекомендации?

– Так что, Юль, выбор у тебя невелик, – развел руками Лель. – Или ты устраиваешь личную жизнь моего друга за свой счет. – Для наглядности синеглазый ненормальный ткнул пальцем в злобного кикимора.

– Как понимаю, «за свой счет» – это исключительно натурой… – решил помочь мне в расшифровке речей блондина Айлар.

– Лель, а ты не… офонарел?! – Ай да я, ни одного мата, а ведь так хотелось!

– Не-а. – Бледные губы синеглазого виолончелиста скривила усмешка. – Видишь ли, драгоценность наша… Так получилось, что второй в очереди – я… Так что определяйся скорее!

– Я хочу остаться старой девой! – решительно сообщила общественности, машинально отодвигаясь как можно дальше от претендентов.

– Да кто же тебе позволит? – с искренним удивлением взглянул на меня Смерть.

– Юль, ну я озвучил. – Лель потянулся, зажмурился от упавших ему на лицо солнечных лучей. – Три варианта. Ты устраиваешь мою личную жизнь… ну, с собой. Второй – это с кем-то другим. Ищи ту несчастную, что меня выдержит. И третье – Феликс. Мне, надо признать, изрядно надоели его несдержанность и метания из-за печати отторжения.

– Печать! – воскликнула я. – Все опять сводится к ней! Почему вы вредную бабу просто не отловите и не заставите снять эту пакость?!

– Да все просто… – вздохнул Лель, с неожиданной жалостью глядя на Кика. – Печать держится, пока ей есть за что цепляться, Юля. А он раньше ее создательницу лю…

– Заткнись! – Феликс так резко ударил по столу ладонью, что приборы зазвенели.

Потом Кик резко повернулся и привлек меня к себе, ухватил за волосы на затылке, чтобы я не могла отстраниться, и хрипло прошептал на ухо:

– Не слушай! Потом… я сам все скажу, только не слушай.

– Тебе не кажется, что это нечестно? – поинтересовался неугомонный Лель, которого в данный момент я сама была готова пришибить. – А ты думай, милая… У тебя это, надо признать, чудно получается…

– Смотря для кого! – рявкнул Ла-Шавоир, отстраняясь и резко поднимаясь из-за стола. – Мне ее мыслительные процессы всегда аукаются просто редкостным геморроем!

– Не суди меня строго, – «покаянно» взглянул на него синеглазый гад. – У тебя и так много преимуществ, а у меня – мало того что сплошные минусы, так еще и отставания во времени о-го-го какие!

– Всем до свидания, – сухо сказал Ла-Шавоир и, не оглядываясь, вышел из кабинета.

Повисла тишина.

Айлар осуждающе покосился на шута и медленно проговорил:

– Если бы Ла-Шавоир сейчас не ушел, то, несомненно, не сдержал бы порыв подрихтовать чью-то интересную, внешне привлекательную и чрезвычайно охамевшую физиономию. Неужели надо было действовать настолько грубо?

Лельер промолчал и пожал плечами.

На этом разговор закруглился, и шут с совершенно невозмутимым лицом подтащил поближе к себе чашку чая и блюдечко с пирожным.

Я еще несколько секунд вяло поковыряла свой десерт и, решившись, отложила ложку и поднялась.

– Всем приятного вечера. До встречи.

Краем уха услышав ответные пожелания, я выскочила в коридор и, подобрав юбки, кинулась к лестнице.

Надо все же догнать Феликса… поговорить, объясниться. Назревающий конфликт мне очень не нравился. А еще я не понимала, как себя вести с таким Ла-Шавоиром.

Его властность, деспотичность и стремление к тотальному контролю были привычнее и понятнее, чем… ревность? Это же была она?

И самое главное, я не знала, что теперь делать. Психолог, называется.

Когда я торопливо выбежала на улицу, то никого не увидела. Эх… от здания расходятся три идеально прямые тропинки, куда он мог деться за такой ничтожно малый срок?!

Хотя… с чего я взяла, что Ла-Шавоир покорно пойдет по проторенной дороге? Он вполне мог углубиться в парк, чтобы погулять и немного проветрить голову. Подозреваю, что такая излишняя эмоциональность его тоже отнюдь не радует.

Я грустно вздохнула и, поникнув, медленно пошла к виднеющейся из-за деревьев ярко-зеленой махине основного корпуса Кален-Зара.

Спустя минуту услышала за спиной шаги и порывисто развернулась, надеясь, что все же встречу Феликса.

Но это был не он. Меня нагнал Лель и молча пошел рядом. Я, не таясь, откровенно разглядывала шута, который не отрываясь смотрел вперед, словно меня тут вообще не было… но шаг не ускорял.

Лицо светловолосого музыканта было спокойно и задумчиво, правда, губы едва заметно кривились в странной гримасе. Он, словно почувствовав мой взор, передернул плечами, вскинул руку и потер открытую шею, спускаясь пальцами до ключиц, виднеющихся в распахнутом вороте белой рубашки.

Ненормального он отнюдь не напоминал. Сейчас. Лель вообще с завидной легкостью играл как своими эмоциями, так и окружающих.

Сейчас даже немного расхристанный внешний вид не придавал ему легкомыслия. Что с того, что слегка волнистые волосы встрепаны, пара пуговиц расстегнута, манжеты закатаны почти до локтей, а жилет малость перекосился? То, что еще полчаса казалось забавным, потеряло эту окраску.

Я остановилась, и, пройдя пару шагов, шут тоже замер, а после развернулся и с едва заметно улыбкой взглянул на меня, вздернув чуть более темную, чем волосы, бровь.

Я указала на узкую тропку меж живых изгородей, в конце которой была лавочка в увитой розочками нише, и предложила:

– Присядем?

– Почему бы и нет, – пожал плечами Лельер Хинсар и, кивком обозначив поклон, предложил мне руку, которую я, миг поколебавшись, все же приняла.

Пока дошли, я поняла еще одну истину. Я его не знаю. Совсем. Даже те выводы, что были уже сделаны, лишь одна из граней. И есть вероятность, что это грань актерского мастерства. Я вспомнила о том, что Лель, оказывается, был еще и дознавателем.

Вывод? Тут даже не двойное дно, а нечто бесконечное и непостижимое.

– Лель, может, поговорим серьезно? – очень устало спросила я, присела и подвинулась к краю, освобождая место шуту, ведь лавочка была короткая. – Чего ты хотел добиться устроенным представлением?

– Давай. И да, ты права… Не могу сказать, что не получил удовольствия от этого цирка, но он – не самоцель, – спокойно признал шут, безмятежно улыбаясь.

– И какие же у вас цели, Бич Двора? – вспомнила я данную этому мужчине кличку.

– Успокоить своего реципиента. Феликс стал слишком агрессивен. Он всегда своеобразно реагировал на нашу силу, но так как в последнее время – еще никогда.

– Замечательно. А в свете того, что сие почетное звание светит и мне, то не мог бы ты рассказать обо всем этом более подробно? А еще озвучить, кто будет МОИМ донором?

– Мастера и я, – повернулся ко мне Лельер. – И все не так страшно, как тебе кажется, не переживай.

– Не буду, – легко согласилась я. – Но у меня вопрос… кто такие Мастера, понятно. Также и то, почему им нужны реципиенты. А вот в связи с чем ты на таком привилегированном положении? – Я иронично хмыкнула и с издевкой поинтересовалась: – Или, может, ты у нас и есть загадочный Пытка?

– Нет. – Музыкант лениво пожал плечами. – Я не Мастер Хин. Даже поклясться могу, если хочешь. Мастер и выглядит иначе, и старше меня. Я же просто… фаворит Гудвина, любимчик, если хочешь. Почти Тень. А еще я на хорошем счету в обоих своих рабочих амплуа и сильный маг, который приближен к верхушке. И как уже говорил… «фоним» мы. Влияем на разумы жителей Малахита, а потому реципиенты и полагаются.

– Слушай, а тебя Гудвин, случайно, привязал не аналогом ритуала риале-риалан? – осенило меня. – Ты переселенец, сильный маг… я слышала от Феликса, что таких, как правило, и «стреноживают».

– Вот видишь, какая ты у нас умная, – с усмешкой ответил шут и наклонился, срывая длинную травинку, которая чудом уцелела после стрижки газона. – И даже объяснять ничего не нужно.

– Не иронизируй… – вздохнула я. – Поэтому Ла-Шавоир такой нервный, верно?

– Ну да. – Лель покрутил в длинных музыкальных пальцах травинку и поднес ко рту, прикусывая кончик.

– Тогда зачем ты его провоцировал?! Доводил?

– Затем, что не одна ты должна что-то для себя решить и расставить приоритеты. Это также относится и к Кику.

– Чудненько. – Я мило улыбнулась. – Именно поэтому ты вел себя как последний…

Я осеклась, но за меня продолжил сам Хинсар:

– Как последний шут. Я в курсе.

– Замечательно…

– Так что, Юленька… ты так и собираешься издеваться над кикимором или намечаются перемены?

– Издеваться? – Я недоуменно хлопнула ресницами, не понимая, о чем толкует блондин. – И Лель… по какой причине ты решил, что, если наши с Киком отношения перейдут на горизонтальную плоскость, что-то изменится?

– Видишь ли… дело в том, что наше темпераментное зеленое хладнокровное, уже месяц на «голодном пайке», потому что одна девушка надела на него лал… а стало быть, отменила ранее весьма насыщенную интимную жизнь.

– Какой ты прямолинейный. И главное, насколько за приятеля переживаешь!

– За него и за себя. – Шут скривил губы в усмешке и, запрокинув голову, подставил лицо лучам полуденного солнца. – Феликс – моя ниточка к хотя бы относительно нормальной жизни. И я не собираюсь ее терять.

– Ладно. – Я, разумеется, приняла такую позицию. Кто я такая, чтобы думать иначе? Вернее, думать как раз и могу. А вот озвучивать никогда не стану, хотя бы потому, что не совсем понимаю то, о чем говорит господин Хинсар. Я поднялась, расправила складки платья и, прямо взглянув в синие глаза, сказала: – Мне импонирует твоя откровенность… но ложиться с кем-то в постель только потому, что ВАМ так удобнее, я морально не готова. А поэтому сейчас я прошу меня извинить… дела, сам понимаешь.

Я развернулась и даже успела сделать несколько шагов по гладким желтым плитам.

– Ну, разумеется, понимаю, – позади раздался смешок, а после серьезный и твердый голос: – Юлия, тебе вновь застит глаза самомнение и самоуверенность. Думаешь, он бесконечно вокруг тебя кругами ходить станет? И дело даже не в этом. Совсем скоро приезжает Мина, которой в текущей ситуации уложить твоего благоверного в кровать – проще простого. Итого – ты останешься ни с чем.

– Как ты за меня радеешь, – восхитилась я, так и застыв, не оборачиваясь.

Послышался шорох ткани, легкие шаги, и мои плечи сжали сильные пальцы, а ухо обожгло горячее дыхание:

– Не только за тебя, киса. Как раз в основном за себя. Ситуация многократно ухудшится, если Феликс будет с Минавель. Причем как для самого Кика, так и для нас – его близкого окружения. Так что… информацию к размышлению я тебе подкинул, а дальше думай сама. Чего ты хочешь от жизни в этом мире?

Лель меня резко отпустил и, не оглядываясь, ушел.

Я осталась стоять на том же месте, раздираемая самыми противоречивыми эмоциями. С одной стороны, хотелось рычать и совершенно по-детски топнуть ногой. Из-за этой дурацкой ситуации с Феликсом, которая в простонародье называлась «на безрыбье и рак рыба» или «меньшее из зол». Вернее, я вообще не зло. Так, мелкая неприятность и разменная монетка. Даже обидно, право слово!

Я вскинула голову, глядя на зависшее в центре небосвода светило, и после недолгих раздумий вернулась на лавочку. Время до встречи с Юноной у меня есть. Психологические наброски и мысли о клиентках – это, конечно, замечательно, но не помешает и в себе разобраться.

Что мы имеем? Имеем притязания Ла-Шавоира и совершенно непонятное и туманное будущее. Но одно можно сказать точно: если из него исчезнет Кик, будет очень плохо. И мне в том числе. Стало быть, мне нужно дать ответ на один простой вопрос: «Я хочу с ним быть?»

«Да». Тем более, по словам Маэжи, я ему подхожу. И стало быть, он мне тоже. С одним определились. Теперь нужно думать по поводу дальнейшего поведения.

1. Нужно поговорить с Феликсом и хоть немного успокоить, как выяснилось, весьма ревнивого болотника.

2. Что бы ни говорил Лель, сразу сдавать все бастионы нельзя. Вместе с тем необходимо переводить отношения на другой уровень, а не с ходу в горизонтальную плоскость.

Как все это совместить при условиях «голодовки» мужика, я подумаю как-нибудь потом.

Решительно поднялась и уже с другим настроем пошла в резиденцию.

Да, я быстро поменяла свое мнение. Но, во-первых, я молодая девушка, и мне положено быть непостоянной и изменчивой. А во-вторых, я за это время как-то привыкла к мысли, что выйду за него замуж и что он ко мне неравнодушен! А значит, неведомая Минавель подавится.

Все же странные существа мы, женщины… Еще недавно, когда все шло ровно, мне ничего и даром не нужно было. Тем более каких-то отношений с риаланом, выходящих за рамки дружеских. Но вот представить, что появится кто-то, кого он приведет в свой дом как женщину… жену, оказалось неожиданно неприятно. Это, кажется, ревность. А с чего это я буду отдавать его неизвестной подлой девице?

Он мне нравится, дом его нравится, окружение тоже нравится! С какой радости я стану всем этим делиться?! Только привыкла! Так что никому я не отдам мою зеленую сказочку.