Хроники сексуальных неврозов Гареев Зуфар
Тополь прислушивается:
– Подождите… Что это?
– Марью Николаевну помните?
– Так это Марья Николаевна? Ей плохо?
– Помните ее внука Рому? Тогда ему было лет 12. Это был рэппер. Теперь он тоже рэппер, но идиот.
Стоны усиливаются.
– Это он стонет.
– Женским голосом?
– Вернее, не он… А то, что под ним.
– А что под ним?
Валерий Романович опять пытается петь.
– А, поняла! А как же Марья Николаевна? – Хихикнув. – Она третья?
– Это совсем не смешно, Юлия Петровна. Она спит за ширмой и ничего не слышит. Как ныне Маргарет Тэтчер.
Зайцев раздраженно стучит ладонью по столу:
– Но мы-то слышим! Кстати, какая это пошлость – чужая любовь!
– Почему? – злорадно отвечает Тополь. – У них все прекрасно. А вот наша любовь – настоящая пошлость.
– Это неправда!
Тополь снова прислушивается к стонам:
– Красиво поют… Разве Вы не мечтаете сейчас о том же самом?
– Ну, Тополь, знаете ли! Одно дело я, другое дело – он. Это две большие разницы! Я с Булатом Шалвовичем за руку здоровался… Он стихи мои однажды прочитал и высказал мнение, между прочим…
Зайцев стучит в стенку:
– Роман, это возмутительно! Это просто некрасиво, когда в доме прекрасная женщина!
– Я – прекрасная?
– Пойду, стукну маразматику в дверь!
В дверь своей комнаты, как котенок – жалобно и неумело, скребется Марья Николаевна; она тихонько всхлипывает.
– Что, Марья Николаевна, закрыто? – спрашивает Зайцев, хотя знает ответ.
В коридор выходит и Тополь.
– Марья Николаевна, миленькая! Здравствуйте…
– А ты кто? – отвечает старушка со странностями.
– Я? В самом деле, кто?
– Они опять выгнали бабушку прогуляться… Видите, какая печальная картина.
Из-за дверей помимо стонов теперь несутся женские комментарии:
– Жесть… Жесть… Ромик, это жесть… О, как глубоко…
Зайцев, вздохнув, приносит из комнаты плеер, закрепляет его на поясе старушки, наушники надевает на голову.
Марья Николаевна – большой любитель рэпа. Услышав знакомую читку, она заметно оживляется. Она довольно ритмично двигает локтями и пришаркивает, пытаясь изобразить специфические движения рэпперов. Потом показывает Зайцеву неприличный жест рукой.
– Фак! Фак! – бодро дребезжит ее голосок.
– Ах, бросьте, любезная… – отмахивается Зайцев. – Я знаю, что надо сделать. Надо ее отправить к гинекологу.
– К гинекологу? В 12 ночи?
Зайцев насмешлив:
– А что – возрастом не вышла?
– Однако, Вы циник.
– Простите. Гинеколог рядом – за стенкой. Странный тип, замечу мимоходом.
Валерий Романович стучит в дверь соседа.
– Господин Шеин, позвольте…
Сосед Шеин отрывается от компьютера, снимает наушники.
– Да, милейший, давайте… – Голос его заметно бодреет. – Ну что, Марья Николаевна? Снова не нашлось места на этом празднике жизни?
Он привязывает ее за пояс веревкой, веревку набрасывает себе на запястье и рассеянно торопится к компьютеру.
– Вот обещал же Ромик электронный браслет купить… – вздыхает Зайцев. – Редкостный засранец, замечу как бы некстати.
Тополь, сильно удивленная, выходит из-за спины Зайцева.
– Вы? Вот не ожидала!
Шеин удивлен не меньше.
– Как Вы попали сюда, Тополь?
– Так вы знакомы?
Сердце Зайцева почему-то нехорошо холодеет.
– Да. При некоторых странных обстоятельствах. Так Вы гинеколог оказывается, Сергей Иванович?! То-то я думаю, почему Вы такой таинственный!
– Ничего себе компания: бывший психиатр, бывший психолог и бывший гинеколог. Ну и общество однако…
7. Женщины, которых мы знали в разных позах
– Хорошо-то как! – сегодня, как и обычно летит из окна голос Поликарпова.
Сотрудники клиники знают – значит, за окном солнечный день. Это во-первых.
Во-вторых, главврач уже сделал первый заход за ширмочку…
Время от времени в ворота въезжают машины – в основном яркие, дамские.
Вскоре подъехала машина Тополь.
Еще одна – красный Фольксваген. Это Рита.
Вот подъехала Зубару серого цвета. Это Шеин.
Палату гинеколога (бывшего) часто навещают дамы разных возрастов.
Это означает лишь одно: Шеин, действительно, был (а впрочем и остается, просто он нынче уволился с работы) хорошим специалистом. И благодарные пациентки навещают своего врача, который нынче сам в роли пациента проходит здесь курс лечения.
Из палаты Шеина выходит миловидная дамочка в желтом, в волосах огромный синий бант. Сталкивается в дверях с другой, которая тоже с цветами.
За дамой с цветами закрывается дверь. Желтая дама застыла в некоторой растерянности, потом поправила платье и на долю секунды поднесла ухо к двери.
Ну, мы то знаем, нет на свете женщины, которая не любила бы подслушивать….
На лице ее что-то вроде обиды.
Она горделиво одергивает платье, как будто ее кто-то застал за неприличным действием и медленно идет к лифту.
Во дворе из машины выходит еще одна красотка с цветами, совсем молодая…
Дамы переглядываются, задумчиво пожимают плечами…
Кто-то из них наверняка подумал про другую: «Ну и мерзавка, однако… Кроме того, у нее плохо со вкусом…» Мы же знаем, что женщины любят замечать в других недостатки.
Дамы не оставляют Шеина и в бассейне.
– Сергей Иванович, это некрасиво, что я плыву «собачкой»? – пытается наладить разговор Тополь. – Если я буду тонуть, Вы меня будете спасать?
– Тополь, хватит маяться дурью.
– Ну почему? Вы раздражены, что я пришла с Зайцевым? Что я семь лет назад…
– Нет, просто оставьте это тупое кокетство, не раздражайте меня.
– Значит, я утону? Я тоже желаю, чтобы Вы умерли. В гробу Вы будете чудо как хорош.
– Спасибо.
– Придут все те ужасные женщины, которых вы знали в разных позах на протяжении всей вашей жизни – и будут плакать. А я им скажу: нет больше гинеколога, баста. Какой у Вас диагноз?
– Это тайна пациента.
– Да, бросьте, какие тут тайны?
– Тотальное отсутствие мотивации, если в целом.
– А у меня – излишки мотивации, если в целом. Подпись: Поликарпов. Кстати, Вы заметили как смешно Поликарпов расписывается… Просто какая-то малограмотная закорючка….
– Нет, не заметил.
– Впрочем, я сама психолог по семейным проблемам. Поликарпов говорит, что я излишне мотивирована как женщина…
– Ну, это видно и без Поликарпова.
– Интересно, а как еще может быть она мотивировна, если у нее нет мужчины? Вы знаете?
– Дорогая моя, хватит о женщинах. Три месяца Вы говорите о женщинах!
– А Вы три месяца повторяете: хватит о женщинах, хватит. Теперь я знаю почему. Это потому что Вы – гинеколог… Почему Вы скрывали это?
– Да, я гинеколог. Про гинекологов ходит много анекдотов.
– Хорошо, давайте поговорим о мужчинах. Почему Вы как мужчина не видите, что те женщины, которые приходят к Вам ужасны? Это Ваши бывшие пациентки?
Шеин срывается с места и размашисто плывет к бортику бассейна. Молча выходит, торопливо идет в душ.
8. Мужское ЭТО сводит ее с ума
Тополь пожала плечами. К ней подплывает Рита.
– Я уве девятнадцать ваз написала в своем дневники наблюдений, что я мервавка… Что я нефнофная бытовая флюфка.
– И?
– И рука не двогнула, нет!
– И?
– И помогло, Юлия Петровна, сильно помогло!
Она переходит на шепот:
– Я понизила высокую самооценку своей привлекательности. Впервые за эти три дня ни один муффина не коснулся меня! А теперь я хочу, фтобы Поликарпов пофадил меня в темный туалет… Как Вы думаете, пофадит?
– В туалет? Зачем?
Они трогаются и плывут вместе «собачкой.
– Я того заслуживаю, как последняя гофняфка! За свою эмоциональную зафифимость от мужчин… Юля, а может я просто секфокоголичка?
– Вряд ли.
– Потому что, когда я вижу мужское ЭТО я начинаю сходить ф ума!
После паузы она спрашивает:
– Как Вы думаете, есть дуфа у евыка?
– При чем здесь ежик?
Рита снова о наболевшем:
– Пусть Поликарпов пофадит меня в туалет, и пусть меня там кусает мыфка за все грехи мои!
– Да что вы зациклились на этом Поликарпове, не понимаю?
9. Извращенное неземное наслаждение
Возможно в самом деле зря Риточка так часто думает о Поликарпове. Есть на свете люди, которые думают о нем еще чаще. Например, законная супруга. Не проходит и дня, чтобы она не звонила ему на работу.
Впрочем, не следует полагать, что Поликарпов так уж опечален этим. Не забывайте, что доктор – добрейшей души человек, он всегда в хорошем расположении духа.
Он обычно бодренько расхаживает по кабинету, разговаривая по телефону с ней. Как всегда заруливает за родную ширмочку и подогревается: одна стопочка… другая…
Сегодня он рычит:
– Ррррры… Ррррыыыы… Ты слышала, дорогая? Я умираю от ревности, умираю!
Господи, да почему же Поликарпов умирает от ревности? Такой красивый мужик – и умирает…
Есть причина, есть страшные аргументы.
В квартире Поликарпова сегодня лирический переполох. Две плотные мадамы за сорок (первая – жена Поликарпова, Вера Максимовна; вторая – ее подруга, Копылова; очень энергичная особа, замечу) оживлены.
Еще бы, ведь с ними – НЕЗНАКОМЫЙ мужчина!
А именно: Мулло, робкий паренек-таждик, мусоросборщик.
Вера Максимовна изрядно напугана и неуверена в себе, так как паренек предназначен ей в любовники (господи, господи…)
Зато умнице Копыловой энергии, как я уже сказал, не занимать.
Вера Максимовна прикрывает рукой трубку:
– Боюсь, Люся, ой боюсь! Может не надо?
– Надо! – сказала как отрезала Копылова. – Надо восстанавливать семью нетрадиционными способами! Измены укрепляют брак! Зачем ты тогда ходила к нему?
– К кому?
– К психологу!
Рохля Вера Максимовна лепечет в трубку:
– Лева, он положил мне руку… положил руку ты знаешь куда?
– Подозреваю! – рычит Поликарпов.
– Он правильно подозревает! – шепчет Копылова, прикладывая ухо к трубке. – Доигрался, голубчик!
– Мне это стыдно произнести. И кажется, я испытываю…
Копылова шепчет:
– … извращенное неземное наслаждение!
Поликарпов рычит:
– Ав-ав-ав! Я в ярости!
Вера Максимовна опять утопила трубку в своей пухлой ладошке, чтобы муж не слышал.
– Он говорит «ав», ты думаешь он в ярости?
– Конечно! Как можно от такого не прийти в ярость? На его глазах похищают красавицу-жену! Доигрался!
Она приказывает Мулло:
– Положи руку сюда. Какая у нее большая вожделенная грудь! Ты видел такую грудь?
– Да… – Мулло отдергивает руку. – У мамы.
– Чего ты боишься?
– Боюсь.
– Положи, там тепло.
– Там некрасиво… Я боюсь.
– Что-о-о? Да ты на себя посмотри – ты красивый?
Мулло вздыхает:
– И я некрасивый…
– Ну вот два сапога пара. Давай, клади руку.
– Там некрасиво… Я боюсь…
– Вот черт неумытый! Кто тебе сказал, что там должно быть красиво?
– У Хаттам было красиво… У Жанны было красиво…
– Убью, китаеза!
Мулло торопливо кладет руку:
– Так?
– Смелее! Мулло, ну ты искусник, ай-яй-яй! Тебе стало жарко, Вера! Говори «ах», Вера! Говори!
Вера Максимовна вскидывает к уху трубку:
– Ах! Лева, ты слышал – я сказала «ах»?
Поликарпов рычит:
– Ав-ав-ав!
Вера Максимовна дает отбой.
– Ну вот, я изменила ему. Первый раз в жизни. И мне так странно: у меня кружится голова…
– Набери его срочно! Скажи ему это! Я думаю, у него все лопнет от злости! Достукался.
Вера Максимовна снова набирает номер.
– Мне кажется, он необычайно извращен, Лева!
– Я хожу злой как страшный зверь. Ав-ав-ав!
– Ах, какой ты злой, Левушка!. – Она с радостью подражает мужу. – Ав-ав-ав! Я сама как львица!
Добавляет после паузы:
– А разве звери лают?
– Да. Вспомни, как злится наша Найда.
– Ты зол как наша собачка?
– Да, как собачка, если не больше!
– Лева, как я рада за нас! Мне кажется, все идет по плану.
10. Пещерка закрылась на ремонт
Мы правильно подозреваем, на свете должны быть мужчины смелее Мулло. И они есть!
Жар их приставаний досконально знает, в отличии от Веры Максимовны, знакомая героиня наших записок – цветочница Рита. Не отходя от кассы, так сказать.
Вот и сегодня – не успела она закрыть цветочный павильончик у Рижской, чтобы привычно шмыгнуть в свой красный автомобильчик, как на горизонте появляется некий пузанчик. Он куда живее, чем робкий Мулло.
– Ритуль, вот и я, собственной персоной! Де факто!
– Мифа, я вэ сказала: мне голоф был. Ты форок раз позвонил, а я тебе форок раз ответила!
– Да что ты заладила – голос да голос! Смотри, а я солененьких прихватил, бочковые, луховицкие! Не оторвешься! Под водочку…
В мешочке – три дохлых огурца. А может живых; просто приболели.
Пузанчик уверенно бросает на сиденье мешочек.
– Гулять так гулять! Открывай, красавица… Дверцу-то открывай, сладкая моя!
– Был голоф, понимаеф, был голоф…
– Ты что, серьезно? А что голос сказал?
– Ни-ни.
– Не мог такое голос сказать, не мог! Ты же с 12 лет, сама говорила!
– Ну да. А теперь он скавал: закрыто. Бафта! Детство кончилось.
Пузанчик гоношится:
– На ремонте пещера, значит?
– Да. Детство кончилось.
Пузан, понятно, в отчаянии:
– Ну почему все на мне заканчивается? Даже чужое детство. Что за закон подлости! Маргарита Ивановна, а может с завтрашнего дня ремонт? К чему торопиться?
Читать бесплатно другие книги:
