Протестантизм Ревуненкова Наталия

4 ГЛАВА

«МЫ ПРИНАДЛЕЖИМ ГОСПОДУ: БУДЕМ ЖИТЬ И УМИРАТЬ ЗА НЕГО» (КАЛЬВИНИЗМ И КАЛЬВИНИСТЫ)

Понятие о церкви

Призывая к спасению только верой, реформаторы наполнили новым содержанием привычные для христианина в прошлом слова: вне церкви нет спасения. Бытие вне церкви ими не мыслилось, но вопрос о содержании понятия «церковь», служивший в эпоху Реформации яблоком раздора для богословов, так и не получил единого решения. В учении Лютера обозначилась дистанция между идеальным невидимым союзом братьев по вере и видимыми местными церквами. В саксонских приходах религиозные представления людей находились на таком низком уровне, что надо было обучать людей по новым катехизисам и новым предписаниям культа, как им стать христианами. Для этого были необходимы поддержка христианских князей, достойные пасторы и выборные епископы, консистории из докторов и юристов и т. д. Религиозное просвещение по новому уверовавших людей, а также сплочение общин видимой церкви представлялись Лютеру лишь в перспективе, целиком и полностью зависевшей от силы проникновения Слова Божьего в души христиан. Церковную практику — форму видимого служения — он не относил к божественным предписаниям, считая, что в Библии об этом нет и намеков.

Разделяя мнение Лютера о невидимой церкви как союзе всех истинных верующих земли, Ульрих Цвингли искал и нашел в Библии правила для регламентации деятельности возникающих протестантских церквей. Главной обязанностью местных церквей, как видно из евангельских текстов (Мф. XVIII, 17; 1 Кор. I, 2), являлось поддержание дисциплинарными мерами морали в коллективе, а в случае необходимости применялось отлучение недостойных, что подразумевало наделение церкви судебной властью. Таков был, по мнению Цвингли, железный бич Христа, предоставленный свыше жителям Цюриха. Предполагалось сотрудничество светских и духовных властей, поскольку проповедник обращался к совести горожан, а законодательство карало их, если те не принимали церковных норм поведения. Установив связь между областью светского права швейцарской Реформации. 1864 г. и христианской моралью, Цвингли создал в Цюрихе христианское государство. Оно рассматривалось как начало вхождения в царство Христа, в котором не только проповедовалась братская любовь, но и устанавливались взаимоотношения по нормам Евангелия благодаря деятельности полиции нравов.

Медаль, выпущенная к 300-летию швейцарской Реформации. 1864 г.

По примеру Цвингли реформаторы в Базеле и Страсбурге искали способ сократить дистанцию между той церковью, члены которой известны лишь Богу, и своей паствой. В Страсбурге при Мартине Буцере городская община уже сложилась в сообщество единомышленников, готовых, по его мнению, к практическому выполнению христианских обязательств согласно догмату всеобщего священства. И он разработал программу построения такой видимой церкви, которая вела в царство Христа верующих, если они с великой радостью внимали Слову Христа и с великим усердием исполняли заповеди.

В программе построения церкви Мартина Буцера, рассчитанной на условия независимой городской республики, которой не угрожал произвол извне и которая помогала созданию автономной церкви, очень трудно провести границу между функциями светских и духовных учреждений.

Любовь к ближнему, духовную взаимопомощь и евангельскую дисциплину проповедовали пасторы, избранные городским собранием, а представители города утверждали постановления о религиозной дисциплине и контролировали ее соблюдение. Каждый ребенок заучивал положение катехизиса 1534 г. о том, что церковь не может существовать, если ее члены не соблюдают дисциплины. Ответственность за выполнение горожанами Десяти Заповедей возлагалась на магистрат. Он же делегировал на церковное служение старейшин в помощь пасторам.

Заботясь об опеке над христианскими душами, о воспитании и перевоспитании верующих по евангельским нормам, Мартин Буцер в каждом приходе создавал тесно сплоченные небольшие коллективы ревностных обращенных верующих, поддерживавших взаимное религиозное воодушевление. Это изобретение страсбургского реформатора впоследствии успешно применили пиэтисты XVII в., методисты XVIII в. и ряд движений так называемого «внутреннего миссионерства», характерного для протестантских конфессий в XIX в.

Понятие о церкви как о союзе верующих было у Буцера существенно дополнено понятием о церковном учреждении, которое распределяет божественную благодать. Божественное Слово и таинства рассматривались им как инструменты благодати и каналы Святого Духа, по которым нисходят на верующих невидимые дары Бога. Подчеркивая вместе с лютеранами важность пасторского служения Слову и должности пастора, он настаивал на необходимости и других должностей, установленных в древней христианской церкви, — докторов, дьяконов и старейшин. Эти четыре формы церковного служения требовались членам прихода для поддержания надлежащей церковной дисциплины. В трактате «Об истинном попечении души и правильном пастырском служении» (1538) Буцер определял особую миссию церкви, совершенно отличную, по его убеждению, от функций государства, как бы ни было оно благосклонно к христианству.

Церковь как корпус верующих («тело Христа») обладает, по мнению Буцера, властью наставлять и отлучать недостойных, но не является, как утверждают католики, местом Его постоянного воплощения. Для Цвингли, Буцера и Кальвина христиане — солдаты церковной армии, и ее капитан — Христос. Коллектив верующих вдохновляется Богом посредством Слова и таинств, и если там царят взаимное милосердие и дисциплина, то он уже в миру сплочен невидимым пока Христом. Мобилизуя библейские источники, Буцер доказывал, что церковные служители являются видимыми инструментами Господа. Отсюда и вывод, что местная видимая церковь, действующая по божественным предписаниям и согласно Библии, выполняет божественную миссию. Она приводит к Христу заблудших и «сектантов», помогает падшим, воодушевляет равнодушных, отсекает безнадежно испорченные члены, постоянно храня моральную чистоту христианской общины.

Таким образом, установка Лютера на силу божественного Слова была существенно дополнена у Буцера установкой на силу местного религиозного коллектива, и это сочетание многое определило в кальвинизме, который формировался из пополнения учения Лютера богословскими идеями Цвингли и Буцера.

Для Кальвина тема видимой церкви — наиважнейшая. Выдвинутые Мартином Буцером идеи он точно изложил в «Наставлении», подкрепил дополнительными обоснованиями из отцов церкви и Библии, связал с широким спектром конкретных проблем церковного строительства. Более решительно, чем предшественники, Кальвин настаивал на судебной власти церкви в сфере морали. Дисциплину, которую регламентирует церковь, он считал столь же необходимой для общества, как и государственную полицию, даже если речь идет о христианском государстве: меч государства принуждает и наказывает, а Слово с церковной кафедры заставляет грешника исправиться. В связи с этим подчеркивается важность общественного престижа Консистории, судебного органа церкви. Из Женевской республики благодаря деятельности Консистории были изгнаны инакомыслящие и привлечены единомышленники. Свидетельством связи церкви Женевы с вечной невидимой Церковью был для Кальвина приток в город иммигрантов, покидавших родину по религиозным мотивам. Они устремлялись в «школу Иисуса Христа», которую не покидают христиане, оставаясь учениками на протяжении всей жизни.

Кальвин учил, что истинная вера — это не удел изолированных личностей, ее невозможно обрести вне лона церкви, и подчеркивал сакральное значение деятельности местных религиозных общин. Понятие святости церкви как местного коллектива, сплоченного духовными и материальными обязанностями во имя поддержания христианской моральной дисциплины, составило идейную силу кальвинизма. Кальвинисты впоследствии не вносили особых дополнений в учение Кальвина о церкви, в отличие от его теологической системы, а также политических и социальных установок, которые подвергались непрерывной ревизии.

Кальвинизм распространялся по Европе из городов-республик Швейцарии (немецкой — Цюрих, Берн, Шафгаузен, Сен-Галлен и романской с центром в Женеве), образуя на местах реформатские церкви. В Германии реформатские церкви учреждались мирно, как и лютеранские, при поддержке владетельных лиц, начиная с курфюрста Пфальца Фридриха III, по поручению которого был составлен «Гейдельбергский катехизис» (1563), признанный реформатскими церквами на немецких землях. Однако в других странах Европы кальвинизм вошел в историю как религия гражданских войн и ранних буржуазных революций.

Отличие политических установок кальвинизма от лютеранства было очевидным с самого начала. Цвингли надеялся оружием установить единство протестантов в швейцарских кантонах и пал в сражении с католиками, а Лютер безуспешно, но последовательно был против применения оружия во имя веры. Единственное исключение он делал в отношении светской власти папы на части территории Италии, допуская ее свержение.

Власть государя у Кальвина рассматривается как христианское призвание людей, которым поручено Богом великое служение и которые не связаны законами. Они могут быть святыми людьми или злодеями, но только Бог ставит и низлагает начальствующих. Народу положено рабское повиновение любой форме государственной власти, терпение и упование на Всевышнего, который покарает тиранов своей рукой. Учение Кальвина о религиозном долге властителя раскрывало, каким должен быть идеальный христианский государь, и черты такого идеала он находил у курфюрста Саксонии Иоганна Фридриха Великодушного, английского короля Эдуарда VI, у королевы Наваррской Жанны д’Альбре и у ряда властных персон, выступивших на стороне Реформации. На практике он привлекал к защите интересов реформатской церкви многих королей и князей, которым хорошо знал цену, но надеялся на воспитание достойных правителей из принцев протестантских династий. Во Франции такую надежду подавал наследник из дома Бурбонов принц Генрих Наваррский, сын Жанны д’Альбре, который в итоге гражданских войн взошел на королевский престол в Париже и стал самым популярным французских королем Генрихом IV, но ему пришлось поменять религию, ведь «Париж стоит мессы!»

С середины XVI в. бряцавшие оружием французские дворяне переходили в протестантизм по политическим соображениям и становились политическими гугенотами. Убежденных сторонников кальвинизма, которых называли религиозными гугенотами, объединила во Франции реформатская церковь, которая провела в 1559 г. первый национальный синод, приняв устав в редакции Кальвина. Разразившиеся затем гражданские войны, продолжавшиеся в течение трех десятилетий, разделили французскую нацию на протестантов и католиков, взаимно истреблявших друг друга. Причины этих войн лежали за пределами религии, но религиозная мотивация использовалась протестантскими мыслителями при обосновании политической теории, которая сделала крутой поворот в сторону от установок Кальвина.

После Варфоломеевской ночи (24 августа 1572 г.), во время которой королевская власть расправилась в Париже и ряде провинций страны с вождями протестантской партии, в печати выступили тираноборцы. Они доказывали, что у христианских подданных есть право свергнуть власть короля-тирана, не дожидаясь, пока его настигнет рука Всевышнего. Поскольку Бог предписал соблюдение Закона всем христианам, то тирана, нарушившего христианские заповеди милосердия, карает с Божьей помощью суверенный народ. Наиболее полное богословское обоснование тираноборчества дал Теодор де Без (1519–1605), глава реформатской церкви Женевы, принимавший непосредственное участие в событиях Гражданских войн во Франции. Затем тираноборческие идеи подхватили во Франции писатели-католики, в Нидерландах — противники испанской монархии.

Реформатскую церковь во Франции монархи преследовали веками, но люди, привлеченные духовным содержанием кальвинизма, а не политические гугеноты с их сословными или династическими интересами, не меняли веры, предпочитая эмиграцию. По Нантскому эдикту короля Генриха IV в 1598 г. им были предоставлены религиозные, социальные и политические права, которые в 1629 г. кардинал Ришелье ограничил. При Людовике XIV после отмены Нантского эдикта в 1685 г. все права у гугенотов были отняты, а волна массовых репрессий привела к тому, что за пределы страны бежали не менее 1 млн чел, которые поселились в странах Европы. Протестантский культ в католической Франции отправлялся тайно, иногда обнаруживая себя в деятельности проповедников, выступавших с социальными лозунгами. В такой религиозной форме проходило восстание крестьян в Южной Франции в 1702–1710 гг., известное под названием войны «камисаров». На протяжении XVIII в. в стране нарастал процесс воссоздания нелегальной структуры реформатской церкви, которая была признана благодаря свержению монархии после Великой французской революции. Закон о разрешении во Франции протестантского культа издал 7 апреля 1802 г. первый консул республики Наполеон Бонапарт.

В отличие от судьбы реформатской церкви во Франции, где кальвинисты отстояли свое существование в условиях постоянных гонений со стороны национальных королей-католиков, в Нидерландах патриоты-кальвинисты сплотились против короля-чужеземца.

Земли провинций Нидерландов (включавшие территории современных Бельгии и Голландии) издавна пользовались автономией в составе австро-испанской Империи Габсбургов. Было немало общих черт в цивилизации Нидерландов и Швейцарии, между городами этих стран сложились устойчивые религиозные контакты. Они способствовали появлению в Нидерландах лютеранских, анабаптистских и кальвинистских общин, с которыми монархия вела жестокую борьбу. Инквизиции здесь приходилось работать больше, чем в Испании, и количество мучеников — задушенных, обезглавленных, зарытых в землю и сожженных протестантов — Гуго Гроций определял в 100 000. Испанская королевская власть назначила смертную казнь мирянам за чтение Писания и участие в обсуждении его спорных проблем. Такие же казни следовали за порчу предметов с изображениями Богоматери и святых — самых ненавистных для протестантов воплощений «римского идолопоклонства».

Одновременно были повышены требования к католическому духовенству, которое обязано Богом бдительно стеречь свою паству в лоне той религии, которую исповедует король. Филипп II поучал своих наместников рассуждениями о том, что «если нет епископа — нет и короля», настаивая на уже невыполнимой задаче искоренения врагов католической церкви в Нидерландах.

В 1556 г. было выработано кальвинистское «Вероисповедание нидерландских церквей», дворяне и горожане, хорошо знавшие французский язык, охотно изучали «Наставление» Кальвина, а сыновья знатных семейств отправлялись учиться в Женеву. В Антверпене, центре экономической жизни страны, и в крупных промышленных городах и портах развернулась пропаганда кальвинистского вероучения. Принимавшие его люди называли себя гёзами. Для так называемых политических гёзов публичное заявление о переходе в кальвинизм было демонстрацией протеста против испанского режима. Так поступил принц Вильгельм Оранский, вождь дворянской оппозиции королевскому абсолютизму, который из католика стал лютеранином, а в 1573 г. — кальвинистом. Пытаясь запугать нидерландских аристократов, герцог Альба казнил в 1568 г. мятежников — графа Ламораля Эгмонта и графа Филиппа Монморанси Горна. После неоднократных покушений по заданию испанской короны был убит принц Вильгельм Оранский (1587), основатель протестантской королевской династии в Голландии.

Постепенно основной боевой силой сопротивления испанцам стали религиозные гёзы, которые под руководством консисторий направляли ненависть народа против «римского идолопоклонства». Тысячи вооруженных людей устраивали демонстрации против власти, становясь в боевом порядке под открытым небом, чтобы слушать осужденных инквизицией проповедников и петь псалмы. Разрушения соборов и осквернения капелл демонстрировали, что протестанты — не грабители, имущество католической церкви ими никогда не присваивалось, оно яростно и варварски уничтожалось. Справедливым возмездием инквизиторам за погубленных мучеников считались жестокие расправы с католическим духовенством.

Образец коллективного самопожертвования во имя веры дали жители г. Лейдена, которые погибали, осажденные испанцами в течение четырех месяцев в 1574 г. Не согласившись на предложенную амнистию, они открыли шлюзы, и город был затоплен волнами моря, но победа не досталась папистам.

После Варфоломеевской ночи в Нидерланды хлынули французские гугеноты, и при дворе Вильгельма Оранского радостно были приняты теоретики тираноборчества. Здесь они работали над созданием протестантского государства, которое не смогли основать во Франции. Благодаря их вмешательству борьба между Голландией и Испанией приняла характер соперничества двух политико-религиозных концепций. Принципу государственной религии в абсолютной монархии был противопоставлен принцип свободного выбора вероисповедания. Принц Оранский отмечал в 1577 г., что в ряде провинций люди не слишком фанатично преданы протестантизму и признают, что каждый может выбирать себе религию и служить своему Богу по велению голоса своей совести. Делегаты Генеральных штатов заявляли в 1579 г. представителю короля Филиппа II, что только Бог повелевает совестью людей. Если государь упорно желает поработить своих подданных, народ имеет право низложить его и призвать на помощь соседних государей. При этом магистраты в отвоеванных у испанцев городах запрещали католические богослужения, опасаясь восстановления католической религии.

Нидерланды распались на две политико-религиозные партии — католически-лояльную и кальвинистско-республиканскую. На севере сложилось новое государство, которое возглавлял штатгальтер принц Оранский. Оно было узаконено по перемирию от 9 апреля 1609 г., согласно которому король Филипп III признал Соединенные провинции Голландии (семь торгово-промышленных провинций) свободными штатами без каких бы то ни было претензий со стороны испанской короны. Бельгия по Вестфальскому мирному договору 1648 г. осталась в составе испанских владений и сохранила католицизм.

Освободившись от власти испанской монархии, кальвинистская Голландия, в которой реформатская церковь получила статус государственной, в XVII в. пережила «золотой век» в истории страны. Она держала первенство в мировой экономике, развитии науки и общественной мысли, поражая европейцев успехами художественной культуры. Отсюда исходили импульсы для дальнейших обновлений деятельности реформатских церквей и преобразований в кальвинистском богословии.

Кальвинизмом называют не только богословское учение Жана Кальвина, но и направление протестантской теологии, которое разрабатывалось в реформатских церквах в XVI–XVII вв. Далеко не все положения ортодоксального кальвинизма, или реформатской ортодоксии, вытекали из учения самого Кальвина. Как религиозный философ, Кальвин решал задачу защиты христианской веры от ее истолкования гуманистами. Он утверждал, что в религии, в отличие от философии, обязаны содержаться не подлежащие ничьей критике и ревизии догматы. Предположения о доминанте одного догмата над другим реформаторы первой половины XVI в. тщательно избегали, видя в этом уступку философии и лазейку для обоснования концепций внецерковного христианства.

В то время как Кальвин был озабочен извлечением всего богатства содержания из Писания, его ближайший ученик и преемник Теодор де Без попытался перестроить кальвинистскую теологию вокруг одного догмата. Он выдвинул идею, что критерием чистоты доктрины должен стать догмат двойного предопределения: избранников — к спасению, отверженных — к гибели. У Кальвина это положение иллюстрировало действие благодати и подчеркивало значение избранничества, оставляя осуждение на втором плане. Более того, Кальвин в переписке с Меланхтоном высказал убеждение, что с простыми верующими вообще не нужно обсуждать тему предопределения, которая доступна для понимания лишь профессиональному богослову. Однако толкование Теодора де Беза было поддержано богословами Женевы, которая считалась оплотом ортодоксальной реформатской церкви в Европе. Выпускники женевской Академии, которую возглавлял Теодор де Без, стали распространять его толкование с кафедр университетов в Нидерландах. Там развернулась пылкая богословская дискуссия, тесно связанная с событиями революции в Нидерландах.

Спор между Якобом Арминием (1560–1609), бывшим учеником Теодора де Беза, и амстердамским гуманистом Дирком Корнхертом возник в 1589 г. Арминий выразил сомнение в догмате двойного предопределения и вслед за Меланхтоном предположил, что Божья благодать относится ко всем людям, которые принимают или отвергают ее благодаря свободе воли. Когда Арминий стал профессором Лейденского университета, его подверг критике Франс Гомар (1563–1641), разделивший людей на две группы, что Арминий назвал манихейством. После смерти Арминия дискуссия приобрела политическую окраску. Партию арминиан поддержали нидерландские буржуазные олигархи (государственный деятель Ян Олденбарневельт, правовед Гуго Гроций), защищавшие суверенность каждой нидерландской провинции. Принц Мориц Нассау-Оранский, стремившийся управлять всеми провинциями, опирался на ортодоксальную партию. В «Ремонстрации» арминиан (1610) утверждалось, что Бог еще до сотворения мира решил спасти тех, кто благодаря Святому Духу уверуют в Его Сына и будут тверды в вере до конца мира. Тех, кто отвергнет Христа по неверию, Бог решил не спасать.

Арминиане покидали ортодоксальные позиции, хотя внешне это было почти незаметно. Они отказывались рассматривать божественную благодать как нечто неотъемлемое от доктрины предопределения. Они учили, что Христос умер за всех людей, а не только за избранных, хотя и считали, что спасутся лишь верующие. Когда ортодоксы противопоставили им «Контрремонстрацию» и дискуссия ожесточилась, республиканские власти во избежание гражданской смуты запретили богословам спорить. Запрету не подчинились ортодоксы-оранжисты, которые после признания религиозной автономии провинций потребовали созыва синода.

Синод в Дордрехте в 1618–1619 гг. был, по сути, общеевропейским собранием представителей реформатских церквей. Наряду с 65 голландскими пасторами и светскими лицами там присутствовали 28 делегатов из Швейцарии, Германии, Англии, хотя приглашенные из Франции гугеноты не смогли прибыть. Арминиан синод осудил и изгнал, а их противники гомаристы разделились по вопросу о том, когда Бог принимал решение о предопределении. Супралапсарии (от лат. supra — прежде и lapsus — падение) считали, что это было до грехопадения, инфралапсарии (от лат. infra — позднее и lapsus — падение) — после. Инфралапсарии, противники Гомара, на синоде победили. В канонах синода догмат о предопределении был сформулирован таким образом, что исключал всякое участие человека в деле своего спасения. Утверждалось, что человек становится избранником не потому, что ревностно верит или отличается святым поведением, а потому, что так угодно Богу.

Абсолютные богословские формулы синода соответствовали не только эволюции кальвинистской богословской мысли, но и особому типу набожности, который был неизвестен при Кальвине и сложился в начале XVII в. Каноны Дордрехтского синода, принятые реформатскими церквами Швейцарии и Франции, способствовали становлению реформатской схоластики, которая развивалась преимущественно в Голландии. Ее выдающийся представитель Жизберт Вутий (1589–1676), профессор университета в Утрехте, полемизировал с Декартом и отвергал сомнение как метод, настаивая на благочестивых медитациях. Исходя из догмата о предопределении, он разрабатывал этику для избранников, которая помогала им обрести спасение по системе точных запретов.

Голландские и швейцарские ортодоксы опасались влияния французской реформатской Академии в г. Сомюре, открытой при короле Генрихе IV другом короля, государственным деятелем и тираноборцем Филиппом Дюплесси-Морне. Там профессор Моисей Амиро (1596–1664) учил, что Бог являет всеобщую волю к спасению, но одновременно принимает частные решения об избранниках. В связи с этим в реформатских церквах в 1634–1664 гг. велась дискуссия о предопределении в форме обсуждения вопроса о способах передачи греха Адама потомкам. В Сомюре считали, что бремя греха Адама лишь косвенно тяготеет над людьми.

Оберегая чистоту ортодоксии, пасторы Женевы с 1647 г. повели борьбу с деятелями Академии в Сомюре и добились ограничения их изысканий. По инициативе женевских ортодоксов было выработано «Гельветическое исповедание» 1675 г., суммировавшее обязательные для пасторов позиции. В 26 статьях этого исповедания утверждались богодухновенность еврейского текста Ветхого Завета (включая орфографические знаки), спасение избранных и непосредственная передача греха Адама. За пределами Женевы в Швейцарии документ стали оспаривать, а лютеранские и англиканские теологи осудили его как формулу раздора. В Женеве документ отменили в 1730 г.

Вопреки реформатской схоластике, Иоганн Кокцей (1603–1669), профессор Лейденского университета, выдвинул концепцию так называемого федерального (союзного) богословия. Она различала стадии божественного откровения в истории как постепенное углубление союза между Богом и человеком. Различался естественный союз до грехопадения и последующий союз благодати. Союз благодати, основанный на искуплении и откровении, подразделялся на стадии, завершавшиеся союзом Евангелия. Таким образом, на первый план выдвигалась искупительная любовь Бога, проявляющаяся в последовательном обучении человечества нравственности.

Женевский коллоквиум 1549 г. Литография. 1853.

Здесь уже не было категорического отрицания сотрудничества христианина с Богом, как постановил синод в Дордрехте, поскольку библейская история спасения рассматривалась как стадии сотрудничества.

Борьба партий внутри кальвинистской теологии вынуждала отдельных мыслителей XVII в. констатировать, что истина внепартийна и существует естественная религия, базирующаяся на рациональных основаниях.

Богословы в реформатских церквах утверждали динамичность своих учений, возможность их постоянного обновления как в доктринальной области, так и в области религиозных чувств.

В духовной жизни европейского общества в XVII в. возникли многие способы культивировать и обновлять религиозные чувства. У католиков в условиях наступившей Контрреформации учреждались новые ордена и культы святых, привлекавшие людей духовными упражнениями. У кальвинистов возникли новые течения и церкви, в которых верующих привлекала не столько догматика, сколько новые яркие переживания отношений между христианином и Богом. В них усилилась свойственная кальвинизму тенденция осуждать в религии внешние проявления, чтобы более глубоко сосредоточиться на своих личных переживаниях. Осознав глубину греха, вступить в борьбу со своей плотью, пройти тяжкий путь душевных сомнений и, пережив возрождение Богом, переделать не только себя, но и общество — такой программой воспитывала верующих пуританская литература в Англии и Шотландии.

В этих странах стремление к чистейшей религии (от лат. religio purissima, англ. purity — чистота) определялось менталитетом населения, со времен Уиклифа критически настроенного по отношению к церковной иерархии. Установленные королевской властью после разрыва с папством нормы церковной жизни не изменили средневекового культа, епископских курий и бенефициев, продажности церковных должностей. Епископы назначались короной и служили ее администраторами. Осуждавший «римское идолопоклонство» кальвинизм привлекал, главным образом, богатых купцов и провинциальное дворянство, набожных и ученых людей, которые первоначально исходили из богоустановленности королевской власти. Однако политика английских и шотландских властей способствовала росту тираноборческих настроений.

В Англии репрессии Марии Тюдор, получившей имя Кровавой, ревностной католички и супруги Филиппа II Габсбурга, отправившей на эшафот сотни невинных, и в том числе самых достойных и знатных патриотов, способствовали утверждению среди населения культа мучеников. Колонию спасавшихся в Женеве подданных английской короны возглавлял Джон Нокс, который в Шотландии руководил созданием национальной церкви по пресвитерианской модели. Теоретически эта модель обоснована в «Наставлении» Кальвина, где пресвитеры, или министры, наряду с докторами, старейшинами и дьяконами обеспечивают дисциплину в местной церкви. В Женеве, вопреки Кальвину, первенство в церковных делах было предоставлено городскому магистрату, и Нокс, отстаивая свою систему представительных собраний внутри пресвитерианской церкви, независимых от светской власти, действовал как более преданный кальвинист, чем женевцы. Причем создавать реформатскую церковь в Шотландии было значительно труднее, чем в Женеве, потому что шотландские конгрегации (союзы верующих) постоянно сталкивались с папистами. В этой борьбе Нокс проповедовал, как ветхозаветный пророк, о том, что священство нужно искоренять, духовный сан отменить, идолопоклонство стереть с лица земли.

Он требовал безусловного выполнения Слова Божьего и строгой моральной дисциплины. Если государи творят зло, их следует лишать покровительства законов. Если они уклоняются от проведения церковной реформы, это становится священной обязанностью общины. Его книга «Первый трубный глас против чудовищного правления женщин» («The first blast of the trumpel against the monstruous regiment of women») энергично обличала права женщин на власть, была протестом против гонений Марии Кровавой на верующих. Восшествие на престол королевы Елизаветы, которую Мария держала в Тауэре, Нокс, как и все подданные английской короны, встретил с надеждой на облегчение участи гонимых. С ней он вступил в переговоры, прося защиты для протестантов Шотландии, где появилась королева Мария Стюарт.

Нравы французского двора Марии Стюарт, преданной католицизму, не устроили ни вольную аристократию Шотландии, ни сурового блюстителя нравственности Нокса. Он нападал на роскошь и легкомыслие молодой женщины, публично молился об избавлении двора от служения идолам, устраивая нападения на придворных священников, которым отрезали уши, разбивали головы. После трагедии с убийством супруга королевы он стал требовать казни Марии за прелюбодеяние и убийство мужа.

Бегство Марии в Англию и ее почти двадцатилетнее пребывание в плену Елизаветы дало почву для серии заговоров и мятежей католиков. Папа отлучил королеву Англии от церкви, освободив подданных от подчинения еретичке. Претензии Марии на английский престол использовала Испания, снарядившая для захвата страны флот Великой Армады. Поэтому казнь католической государыни Марии Стюарт Елизаветой (8 февраля 1587 г.) вписывалась в абсолютистскую политику защиты интересов государства от внешних и внутренних врагов. Точно так же, как демонстративный траур государыни при известии о Варфоломеевской ночи, военная помощь гёзам в Нидерландах и гугенотам во Франции означали не религиозные симпатии королевы, а политические акции против гегемонии Испании в системе европейских держав.

Поддерживая протестантов во внешней политике, королевская власть в Англии смотрела на пуритан внутри страны как на «испанскую угрозу», ведь они подрывали устои власти, требуя ликвидировать ее опору — епископат. Судебные процессы против пуритан не прекращались, но они молились за королеву и настойчиво проповедовали. Центром пуританского влияния был университет Кембриджа, где пуританские богословы враждовали с доминиканцами и удаляли из церкви украшения. Англиканское духовенство не могло соперничать с пуританами в искусстве проповеди, которому хотели обучаться студенты-теологи. Проповедуя и обучая Писанию в городах и селениях, пуританские проповедники, несмотря на запреты, укрепляли по стране антиабсолютистские настроения. Король Яков I Стюарт недаром называл их «ехиднами»: они сильнее других еретиков унижали королевскую церковь. Дело было не только в митрах, ризах и поклонах, богатстве и политической ангажированности англиканских иерархов. Постыдное, аморальное происхождение англиканской церкви, основанной, по убеждению пуритан, для потворства порокам деспота и развратника короля Генриха VIII, провозглашалось пуританами несовместимым с Богом и Писанием. На этом основании в пуританском парламенте англиканскую церковь обличали, как «бесовскую забаву», которая так же отвратительна для христианина, как придворный церемониал, пляски и театральные зрелища.

Среди пуритан постепенно усиливалось влияние идеи о том, что в церковных общинах не должно быть никакой разницы между проповедниками и мирянами, которым также дано толковать Слово Божье. Ее отстаивали индепенденты (от англ. independent — независимый), считавшие каждую общину независимой. Их численность, несмотря на казни, неуклонно возрастала. Они обвиняли в деспотизме не только епископат государственной англиканской церкви, но и синоды кальвинистской пресвитерианской церкви. Ни единой национальной церкви, ни податей на содержание духовенства, как они полагали, нынешним христианам не нужно точно так же, как в первых христианских общинах. Духовенство должно жить трудом своих рук, школы должны быть не церковными, а должности в государстве могут занимать люди различных религиозных убеждений — с такими взглядами боролась против монархии Стюартов республиканская партия индепендентов.

Индепенденты — термин, имевший преимущественно политическую окраску, в церковном аспекте они были конгрегационалистами, последователями Роберта Броуна (1550–1633), выпускника Кембриджского университета и пастора, отстаивавшего идеи радикальной Реформации. В своих книгах он обобщил опыт тайно действовавших в Англии общин радикальной Реформации, которые дали начало конгрегационалистской церкви. Принципы конгрегационализма изложены им, главным образом, в произведении «Книга для наставления жизни и обычаям истинных христиан» («А Book Which Sheweth the Life and Manners of All True Christians»). Расходясь с умеренными пуританами, он писал о необходимости полного упразднения англиканской церкви и создании самоуправляемых общин. Между этими общинами должно быть согласие исповедовать одну веру. Согласие, или договор (англ. covenant), предусматривает духовную связь между общинами, а также между каждой общиной и Богом, так что светское вмешательство в сферу религиозной жизни исключается. Всякую церковь, которая связана со светской властью или ею контролируется, Броун считал церковью Антихриста. Соответственно, и кальвинистские структуры церкви с пресвитерами и синодами, по его представлениям, не соответствовали Писанию.

Роберт Броун был вынужден возвратиться в англиканскую церковь. Его единомышленники, после того как двое из них были повешены, эмигрировали в Голландию. Конгрегационалисты с 1616 г. имели свою церковь в Лондоне, позже такие церкви появились в различных местностях Англии в период борьбы парламента с абсолютизмом. В республиканской Англии конгрегационализм получил официальное признание, а в период протектората Ричарда Кромвеля был подготовлен проект объединения их с пресвитерианами. «Декларация о вере и организации согласно практике конгрегационалистских церквей Англии» выражала согласие с принятым в 1647-48 гг. на ассамблее пресвитериан Вестминстерским исповеданием веры, но требовала сохранения своей церковной системы, полностью отрицая роль государства. Конец преследованиям конгрегационалистов в Англии наступил в 1688 г., и лишь в XVIII в. им были дарованы полные политические и религиозные права.

Социальные столкновения в Англии при Стюартах, приведшие к гражданской войне и революции, происходили как конфликты вероисповеданий. Королевская власть требовала конформизма (от англ. conformity — подчинение), соблюдения уставов англиканской церкви, но ее действия сплотили религиозную оппозицию противников католицизма и англиканства — нонконформистов.

Яков I, на законном основании ставший королем Англии, Шотландии и Ирландии, крайне разочаровал подданных религиозной политикой. С одной стороны, были приняты строгие законы против католиков, которые пытались взрывом здания парламента покончить с королем, его шотландскими любимчиками и парламентом. С другой стороны, были усилены гонения на пуритан и на парламент, где их было немало. Король хотел от парламента, чтобы он вотировал новые налоги, а парламентарии занимались совсем другим. Они принимали пуританские законы о строгом праздновании воскресного дня, восстановлении прав проповедников и проклинали папистов. Карл I Стюарт, столкнувшись с отказом парламента подчиняться королевским чиновникам, распустил его, но затем не смог править без парламента.

В Шотландии король подчинил пресвитерианскую церковь судебной власти епископов и потребовал проводить англиканскую литургию. При первом же ее проведении в кафедральном соборе Эдинбурга верующие с криками «Папа — Антихрист! Бейте его камнями!» бросились на епископа и сорвали богослужение. Представители дворянства, духовенства и городов подтвердили договором от 1 марта 1638 г. верность Ковенанту — союзу нации по защите пресвитерианской церкви. После этого синод в Глазго, обвинив всех епископов во множестве грехов — от ереси до разврата и пьянства, — отменил епископат. Это был открытый мятеж против короля.

Чтобы подавить мятеж и добыть средства на введение войск в Шотландию, Карлу I пришлось возобновить деятельность распущенного парламента. Вместо утверждения бюджета парламент предъявил королю обвинительный акт против системы управления страной. Отныне власть на долгие десятилетия перешла к так называемому Долгому парламенту.

Отрешение Стюартов от власти в Англии помогло Шотландии утвердить свои парламентские свободы и пресвитерианскую церковь. В Ирландии католики, объявив, что они сражаются за короля и папу, напали на протестантов — шотландцев и англичан, почти поголовно истребив 40 ООО мирных колонистов в 1641 г.

Население и парламент Англии разделились на партии, которые руководили армиями. Католические силы «кавалеров» из аристократии и высшего духовенства отстаивали монархию. Протестантские силы «круглоголовых» добивались установления республиканского строя и официального признания своих вероисповеданий, чтобы король и паписты не наносили зла стране и свободе веры. Парламенты Англии и Шотландии, заключив в 1643 г. союз, намеревались не только защитить себя от покушений со стороны короля, но и покончить с епископальным устройством церкви.

Индепенденты, которые в численном отношении составляли не более 10 % населения, руководили «круглоголовыми», пользуясь влиянием во всех сословиях. Ветхозаветный пафос их проповедей, уверенность в близящемся тысячелетнем царстве Христа, нетерпимость к угнетению личности — все это привлекало низы. Учение о превосходстве внутренних чувств христианина над внешней церковностью в сочетании с развитой политико-правовой мыслью сплачивало образованных людей.

Индепенденты пытались сделать политиков моральными людьми и приняли закон, по которому член парламента не имел права занимать доходную должность. Моральная сила христианства во время английской революции проявилась в боях. Сражаясь с «кавалерами», «круглоголовые» противопоставили рыцарской чести боевой дух божьих людей, или святых, как называли солдат в армии Кромвеля. Полководец брал в свою армию лишь таких солдат, которые были честными и рассудительными христианами.

Оливер Кромвель (1599–1658) — сельский дворянин из скромной и строгой пуританской семьи, возвысился как политический деятель в революционном парламенте. В его армии не было обычных солдатских пирушек, брани и буйных стычек, там капитаны устраивали молитвенные собрания, на которых рядовые проповедовали и хором пели псалмы. Ссоры между военачальниками Кромвель пресек и в военных операциях обнаружил талант полководца. Абсолютная уверенность в покровительстве Бога справедливой войне божьих людей с нечестивцами поддерживала армию. Укомплектованная по-новому, она одерживала победу за победой, и для Кромвеля это были знаки Провидения, подтверждавшие, что армия спасала народ.

Индепендентов обвиняли в лицемерии, и для этого были причины, поскольку, проповедуя заповеди Завета, они нарушили заповедь «Не убий!». Для достижения политической цели они не останавливались перед силовым давлением на парламент, который в 1648 г. «очистили» от пресвитериан. В этом составе парламент принял постановления о народе как первом после Бога источнике власти, которое узаконило убийство монарха. Карл I Стюарт был обвинен как «тиран, убийца, изменник и враг отечества» и казнен 30 января 1649 г.

Затем пуританская армия покорила Шотландию и Ирландию, победила в морской войне Голландию, была опорой Кромвеля внутри страны, которой он правил в звании лорда-протектора. В условиях, когда Англия, потеснив Голландию, достигла к концу XVII в. положения самой могущественной европейской державы, лорду-протектору предложили королевский титул. Он не принял его, поскольку вместе с верными генералами был против реставрации тирании и отказа от конституции, дарованной волей Бога и народа. Демократическая конституция, принятая в индепендентской республике (1653), лишила католиков избирательного права, но для протестантов провозглашалось равенство гражданских прав. Кромвель, требуя свободы религиозного выбора протестантов, был уверен, что выражает волю большинства народа.

Для поддержания гражданского мира страна была поделена на подчиненные генерал-майорам округа, в которых соблюдение законов общественной морали контролировала милиция. Как и в кальвинистских городах Швейцарии и Голландии, англичан при Кромвеле карали за пьянство, брань, театральные зрелища, скачки.

После реставрации монархии в Англии с политическим влиянием пуритан было покончено, их религиозная деятельность преследовалась согласно Акту о единообразии от 1662 г. и была условно допущена Актом о веротерпимости 1689 г.

Начало эмиграции пуритан из Англии на восточное побережье североамериканского континента, получившее название Новой Англии, положили знаменитые «отцы-пилигримы». Это были стойкие пуритане из северных графств Англии, которые отказались принести присягу в соблюдении государственной религии при Якове I и переселились в голландский город Лейден. После пребывания там в течение 12 лет они сочли, что их потомки не должны раствориться среди голландцев. Население Голландии, где установилась реформатская церковь, пуританские сепаратисты считали людьми с недостаточно твердыми моральными устоями и нередко впадающими в ересь. Поэтому они решили освоить новый континент. С помощью лондонских купцов был снаряжен парусник «Мэйфлауэр», среди его пассажиров было пятьдесят человек из числа лейденских переселенцев. 21 ноября 1620 г. они начали жизнь в Новой Англии. Отважные отцы-пилигримы по религиозным убеждениям были «броунистами» и конгрегационалистами. Более многочисленная партия новопоселенцев прибыла из Англии в связи с роспуском парламента в 1630 г. Это были пуритане-нонконформисты, люди высокого социального статуса, обладающие капиталами, которых не было у отцов-пилигримов, что дало им возможность быстро освоить новый континент.

Кальвин вошел в историю как теоретик и организатор реформированного христианства. Был создан идеал протестанта — человека, в высшей степени доверяющего Богу, вопреки каким бы то ни было превратностям земной жизни памятующего о нравственном долге христианина. Коллегиально управляемые (синодальные, пресвитерианские) или независимые (конгрегационалистские) церковные организации сложились в пределах национальных государств, где на их базе возникли религиозно-политические партии. В деятельности этих партий богословская мотивировка неразрывно связывалась с политическими требованиями, лидеры реформатских церквей тесно сотрудничали со светскими властями. Стимулируя образование сплоченных общин и религиозно-политических партий, кальвинизм вдохновлял на борьбу с католицизмом или его чертами в Швейцарии и Франции, Нидерландах и Англии, Шотландии, Германии, Польше.

Социальная теория Кальвина исходила из всеведения Бога, который не может упустить ни одной человеческой проблемы, и из того, что верующим необходимы определенные этические, правовые, социологические и экономические теории. Разрабатывая эти теории, Кальвин пропагандировал подчинение всего социального порядка христианской морали и контролю общества, являющемуся двойной задачей церкви и государства. Государство и церковь Кальвин рассматривал как учреждения, созданные для обуздания греха в сфере особой и всеобщей благодати, содействующие повышению нравственности в обществе и приближающие царство Божие. Если государство в конце времен должно прекратить свое существование, то церкви суждена жизнь в вечности. Обязанность государства — защищать установленные Богом законы морали и содействовать им, контролируя церковь в ее внешних связях, но не во внутреннем порядке. Вмешательство церкви в гражданские дела предполагалось косвенным в форме смиренных рекомендаций и воспитания сознания государственных людей.

Далеко не все положения реформатской ортодоксии вытекали из учения Кальвина. Реформатские теологи утверждали динамичность кальвинизма, возможность постоянного обновления доктрины, которая лишала ценности не только учреждения католической церкви, но и освящавшиеся ими феодальные структуры общества и категории средневековой морали.

Основанные на кальвинистском богословии моральные и социальные требования к человеку и обществу вошли в арсенал западноевропейской идеологии эпохи становления буржуазных отношений. Так, мыслители из партии гугенотов во Франции разработали политическую теорию тираноборчества. Она совсем не соответствовала политическим установкам Кальвина, но его указания на несоответствие правителя-тирана христианскому идеалу князя дали импульс мыслителям-тираноборцам. В социальных конфликтах, которые возникали в связи с выступлениями анабаптистов и пуритан, мобилизующую роль играл культ мучеников, на чем настаивал Кальвин, требуя обязательного внешнего исповедания веры во враждебном христианину окружении.

Крупнейший немецкий социолог Макс Вебер (1864–1920), исследуя связи между этикой и экономикой в развитии человечества, выдвинул свою концепцию происхождения капитализма. Он ввел в литературу понятия «дух капитализма» и «мирской аскетизм», которые, по его мнению, были главными моментами в кальвинизме. Его труд «Протестантская этика и дух капитализма» (1904) во многом способствовал развитию гуманитарных наук и стимулировал, в частности, другие исследования по проблемам социальной этики протестантизма.

Во многих трудах экономистов и культурологов XX в. доказано, что ни «духа капитализма», ни «мирского аскетизма» в богословии реформаторов не было. Эти понятия, как оказалось, отчасти могут служить лишь для характеристики эволюции пуританизма в США, который отнюдь нельзя считать синонимом кальвинизма.

Тезис о якобы центральной роли догмата предопределения в учении Кальвина, который пропагандируется в сочинениях М. Вебера, как доказали многие исследователи, является несостоятельным. В положениях реформатской ортодоксии и пуританизма многое видоизменилось, догматы дифференцировались. В период промышленной революции XVIII в. разрыв между теологией Кальвина и взглядами его последователей особенно усилился, и это отмечали историки социальной мысли. Один из них, французский историк А. Озе, заметил, что если бы Кальвину довелось прочесть трактат американского пуританского проповедника, он бы сказал: «Нет, я — не кальвинист».

5 ГЛАВА

НАПОЛОВИНУ ПРОТЕСТАНТЫ (АНГЛИКАНСТВО)

Via media (средний путь)

Среди церквей, которые боролись с монополией католицизма на духовную жизнь христиан, особую позицию заняла Церковь Англии. В соответствии с традициями религиозной жизни народа и особенностями проведения в стране Реформации государственная религия приобрела здесь форму англиканства.

Христианская церковь в Англии со времени ее учреждения в начале VII в. находилась на особом положении, и Реформация в Англии проходила иначе, чем на континенте. Выработка англиканского вероучения проводилась под руководством королевской власти: король Генрих VIII (1509–1547) подготовил почву, при юном Эдуарде VI (1547–1553) его протестантские опекуны продвинули его, а Елизавета I (1558–1603) установила нормы англиканства. Отстаивая независимость нации и короны, королевская власть заботилась прежде всего о подчинении церковной жизни государству, и проведение Реформации «сверху» определило своеобразие англиканства.

На призыв Лютера откликнулись университеты. В Кембридже приверженцами евангелизма руководил реформатор Томас Кранмер (1489–1556). Он в качестве архиепископа Кентерберийского помогал церковной политике короля. Роспуск монастырей Генрихом VIII, закрытие нищенствующих орденов и конфискация церковных земель в пользу короны сопровождались насилием. Многие монастыри и аббатства разрушались, но большая часть этого имущества постепенно была продана частным лицам. Генрих VIII, отличавшийся деспотизмом и необузданными страстями, был гуманистически образован и страстно увлекался теологией. Он предпринял попытку с помощью кардинала Томаса Уолси упорядочить жизнь монастырей и улучшить подготовку священников, не меняя культа. Как христианин, он был предан вере предков, но как глава государства использовал достижения протестантизма во внутренней и международной политике. Сначала трактат Лютера «О вавилонском пленении церкви» его возмутил, и король ответил реформатору сочинением «Утверждение семи таинств», за что папа Лев X одарил его титулом «защитника веры». Однако папа Климент VII не дал санкции на развод короля с первой женой Екатериной Арагонской, и по совету Кранмера он добился этого у университетских богословов. Легитимность развода и титул короля как высшего главы Церкви Англии провозгласила палата лордов, уже неоднократно в прошлом поддерживавшая королей против папства. Когда Климент VII начал угрожать королю отлучением, Генрих VIII провел через парламент серию законов, лишавших папу юрисдикции над Церковью Англии.

Парламентский Акт о супрематии 1534 г. передал королю и его наследникам право бороться с ересями и обязанности главы церкви. Для проведения этого постановления в жизнь король учредил светскую должность генерального викария по церковным делам для канцлера Томаса Кромвеля. Среди людей, отказавшихся присягнуть Акту о супрематии, был гуманист, автор «Утопии» Томас Мор. Томаса Мора казнили за то, что он не отказался признать папу высшей властью и не согласился на подчинение церкви государству.

Купол собора Св. Павла в Лондоне.

Ради политического сближения с протестантами на континенте король издал ряд церковных документов, положения которых были ловко сформулированы так, что они не противоречили католицизму и одновременно лютеранским воззрениям на таинства, комбинируя догмат о спасении верой с догматом о делах милосердия. В них также осуждались реликвии и паломничества, рекомендовался родной язык для молитв. В состав культа было введено чтение английской Библии, которая была издана в 1537 г. в переводе Уильяма Тиндела (1492–1536) и Майлса Ковердейла (1488–1569) мучеником Реформации Джоном Роджерсом (1505–1555). Одновременно были опубликованы и другие документы, в которых подчеркивалась недвусмысленная верность короля католической догматике: отрицалось причастие под двумя видами, брак священников и вменялось соблюдение целибата, мессы и исповеди. На основании этих документов многочисленные противники католической догматики в Лондоне и на востоке страны были казнены. Последователей реформы король сжигал как еретиков, а папистов вешал как предателей.

Антипротестантский характер носит «Необходимая доктрина и инструкция христианину», так называемая «королевская книга», составленная при участии Генриха VIII и изданная в 1543 г. В ней утверждается спасение верой, надеждой, любовью, страхом Божьим и раскаянием, достигаемым благодаря свободе воли, которую в Виттенберге отрицали.

Религиозная политика Генриха VIII привела к тому, что население Англии разделилось на три категории. Большинство не хотело никаких перемен в догматике и культе, поддерживая корону, освободившую англичан от иностранцев в сфере церковной собственности и юрисдикции. Кое-кто хотел бы восстановить прерогативы пап внутри церкви Англии. Левые силы представляли собой тех, кто, несмотря на преследования, добивался таких же реформ, как на континенте.

При сыне короля-деспота, юном и благочестивом Эдуарде VI, реформатору Томасу Кранмеру удалось настоять на отмене антипротестантских предписаний прошлого царствования. По распоряжению парламента было введено причащение мирян хлебом и вином наравне с духовенством, отменены молитвы за умерших и коленопреклонения перед иконами, брак священников считался допустимым. Парламент утвердил также «Книгу общих молитв», которая считается образцом христианской литературы для народа.

По оценке современных богословов, эта книга является шедевром двусмысленности в догматике, осознанным компромиссом между католическим и протестантским вероучением, на который шли составители. Книгу редактировали в 1549–1562 гг. Сначала над ней трудилась комиссия из двенадцати богословов, возглавляемая Кранмером, который исповедовал евангелизм, симпатизировал лютеранству и считал, что церковью должно управлять государство. Те богослужения и молитвы, которые содержатся в «Книге общих молитв», вполне удовлетворяют протестантов, но не оскорбляют религиозных представлений католиков.

Католическая месса в целом сохранена, хотя неприемлемые для протестантов формулы ее толкования не упоминаются. Для широкого круга верующих было важно, что эта книга освятила культовую практику на родном языке и утверждала привычную христианскую литургию. В одной из редакций участвовал Мартин Буцер, считавший, в отличие от Цвингли, что в таинстве евхаристии Христос присутствует реально, но не в материальном, а в духовном смысле. Позже из «Книги общих молитв» исключили молитву против папы и еще отчетливее выразили католическую идею реального присутствия Христа в евхаристии.

В XX в. возникла необходимость дополнить содержание этого универсального молитвослова, но проекты исправления парламент не утвердил, и до настоящего времени версия 1562 г. остается в силе.

Религия семейного очага с домашним чтением Библии и «Книги общих молитв» сделалась в англиканских семьях таким же идеалом истинного христианского социального порядка, как и у протестантов на континенте. За основу были взяты древние католические молитвы на латинском языке, которые перевели на народный язык. Еженедельное посещение церкви было обязанностью, которую государство принуждало соблюдать; за непосещение церкви взимался штраф.

Елизавета утвердила систему епископата англиканской церкви. Ее возглавляет архиепископ Кентрберийский, которому вручают митру четыре прелата. Согласно католическому вероучению, епископат имеет божественную природу, и через рукоположение епископу сообщается благодать. Протестантизм исходил из совершенной незаконности католического епископата и нашел в Писании подтверждения для иных форм церковного устройства. Англиканство, идя по среднему пути, сохранило епископат и рукоположения. По мнению англиканских богословов, этот епископат имеет прямую преемственность от апостолов, хотя папа Лев XIII в 1896 г. категорически отверг специальной буллой мнение англиканских богословов. В целом взгляд англиканской церкви на священство ближе к католицизму, чем к протестантизму.

Вероисповедную платформу Церкви Англии излагают «Тридцать девять статей», принятых собранием духовенства в 1571 г. после долголетних ревизий. Здесь признается догмат о спасении верой, Писание указано как единственный авторитет в делах веры, а Церковь — как распорядительница культовой практики. Документ использует положения европейских реформаторов-кальвинистов, но не в отношении таинств. Таинства крещения и причащения, согласно 25-й статье, определены как евангельские, ибо они установлены Христом, а остальные пять таинств возникли позже, но и они дозволены Писанием. Поклонение иконам и святым названо в документе суетной выдумкой, хотя в календаре англиканской церкви более семидесяти дней в году посвящены святым и мученикам, подающим верующим пример для подражания. Среди святых почитаются мученики Реформации, подобные Томасу Кранмеру, принявшему гибель на костре 22 марта 1556 г. Католическая трактовка евхаристии отвергается как идолопоклонство, что подчеркивает постановление парламента в 1673 г., но англиканское причащение не вполне кальвинистское. Хлеб и вино принимаются верующими в качестве памятных знаков божественной любви.

Этот документ и поныне действует, хотя против его растяжимых формул выступала как католическая, так и пуританская оппозиция. И поныне Библия на английском языке — основа церковной практики в англиканстве. Дьяконы обязаны придерживаться канона Писания, а священников допускают к служению, если они убеждены, что знания Писания достаточно для спасения, и умеют внушать это верующим. Несмотря на формальное разграничение таинств, конфирмация носит всеобщий характер, рукоположение в сан производится по древней традиции, а исповедь и прочие таинства свершаются по желанию верующих, которые, как правило, говорят о «семи таинствах». Украшения алтарей и облачения священников напоминают католические.

Богословы англиканства не считают, что они разрабатывают особую «англиканскую теологию», они считают свою дисциплину христианской. В отличие от лютеранства и кальвинизма, которые постоянно обновляли доктрину, официальное англиканство за пределы доктрины «39 статей» не выходило. Лишь в 1938 г. комиссия при архиепископе Кентерберийском в современном виде изложила традиционные вероучительные положения в сочинении «Доктрина в Церкви Англии». Учебным пособием для клира служит книга богослова эпохи Реформации Р. Хукера «Церковная форма правления», которая заменила латинские церковные справочники, не обращая внимания на лютеранские и кальвинистские толкования. В ней красноречиво и обстоятельно проведена идея Елизаветы I о «среднем пути» в религии, когда Писание, церковный авторитет и здравый смысл христианина определяют веру.

Эклектизм англиканского вероучения признается его специфической особенностью, которой дают разные оценки. По мнению лорда Томаса Маколея, замечательного английского историка, народ Англии заботился о протестантской вере куда меньше, чем о правах собственности и английской короны. Он не был равнодушен к религии и твердо придерживался тех догматов и доктрин, которые одинаковы в католическом и протестантском богословии. Англичане были то протестантами, то католиками, а иногда наполовину протестантами и наполовину католиками.

Королева Елизавета, издав «Акт о единообразии» (1559), надеялась установить единую религию для подданных, а ее духовенство считало правильной ту религию, которую установила королева. Отношения с монархией отличают англиканство от других протестантских направлений. Основатели англиканской церкви были единогласны в том, что после Христа король является главой церкви, подателем божественной благодати, обладая, подобно наместнику Бога — папе, властью ключей от царства земного и царства небесного. Король (а не инквизиция) отделял истину от ереси, устанавливал символ веры, назначал и смещал епископов, вершил духовный суд наряду со светским. Поскольку, согласно апостольскому наставлению, в церкви не должен быть слышен голос женщины, при Елизавете королевскую верховную власть в церкви несколько пересмотрели. Согласно 37-й статье «39 статей», толкование Слова Божьего не принадлежит государям, но в остальном пределы королевской власти над церковью не ограничены и даже точно не очерчены.

Отношения англиканского духовенства к королевской власти, которая защищала его от папистов, пуритан и парламента, отличались преданностью трону. Кальвинисты, как и католики, очень ревностно следили за вторжениями светской власти в духовную жизнь, поощряя верующих к избавлению от безбожных правителей. Англиканская церковь, напротив, осуждала политические претензии церквей, говоря о том, что подчинение государю — высший религиозный долг. Ее епископат — люди высокого общественного положения: архиепископ Кентерберийский является первым лордом Соединенного королевства, 24 старших епископа — члены парламентской палаты лордов.

В период английской буржуазной революции и гражданской войны партия парламента придала государственной церкви кальвинистский облик: институт епископата был полностью упразднен, отменили и «Книгу общих молитв». После реставрации монархии англиканство вновь утверждается как религия власти, хотя и более снисходительной к иным протестантам. Наказания, которым при Елизавете подвергали диссидентов (инаковерующих), парламент отменил. Акт о веротерпимости 1689 г. не обязывал диссидентов состоять в англиканской церкви, если они давали обещание повиноваться королю. Проповедникам-диссидентам, которые уцелели от преследований, разрешалось создавать свои объединения и вести богослужения по своим обрядам. С революционным прошлым народных пророков было покончено, а те, кого считали пуританами, вели себя лояльно, и поэтому им была предоставлена условная свобода религиозной деятельности при ограничении гражданских прав.

Королева Англии Елизавета II на освящении собора в Ковентри, 1962 г.

Веротерпимость не распространялась на католиков, что, по мнению философа Джона Локка (1632–1704), не было политической уловкой, а отражало справедливое и правильное толкование христианства. Он утверждал, что ни атеист, ни католик никак не могут претендовать на терпимость со стороны общества, поскольку один подрывал нравственность, а другой — государство. С тех пор как был раскрыт «пороховой заговор» против правительства Якова I, католики стали объектом религиозной нетерпимости, богослужения им не разрешались. Запрещенный законом католицизм вознамерился было легализовать король Яков II Стюарт, но это способствовало антикатолической «Славной революции» 1688 г. и утверждению новой королевской династии. Экономическое положение Церкви Англии стабилизировалось за счет «подарка королевы Анны», который в виде ежегодной дотации возвратил в 1704 г. отнятые Генрихом VIII доходы. На эти средства были основаны сотни благотворительных начальных школ для обучения детей бедноты грамоте, нравственному поведению и принципам англиканской церкви.

Как и протестантизм в целом, англиканское богословие развивалось в соответствии с запросами своего времени. В период Реформации англиканская церковь демонстрировала заинтересованность в защите нации, при Стюартах она была абсолютистской, затем перешла на позиции либерализма и эволюционизма, а в XX в. в центре ее внимания оказались проблемы модернистской трактовки христианства и экуменизма. Англиканская церковь не знала периода ортодоксии и была открыта для сосуществования богословских течений, которые по-разному трактовали официальную доктрину.

Религиозные различия в Англии в прошлом были движущей силой политических страстей. Основные течения внутри англиканской церкви определились еще при Тюдорах и Стюартах. Название Высокой церкви закрепилось за представителями иерархии, осуждавшими пресвитериан и пуритан. Они настаивали на значении института церкви, епископата и таинств для христианской веры. Выступая за супрематию короны, государственный характер церкви и апостольскую преемственность епископов, они считали, что кальвинизм несовместим с учением древней церкви. Наиболее одиозным представителем Высокой церкви в XVII в. был архиепископ Кентерберийский и примас Англии Уильям Лод (1573–1645), абсолютный лидер по истреблению и изгнанию из Англии диссидентов, который нес ответственность за политическое поражение правительства короля Карла I Стюарта. Впоследствии позиции высоко церковников были не столь жесткими, хотя они продолжали выступать в общественной жизни против сотрудничества с нонконформистами, входя в ряды консерваторовтори.

Тенденции Высокой церкви проявились в Оксфордском движении, идеология которого сложилась в первой половине XIX в. Его сторонники направляли свою деятельность на очищение англиканства от наследия протестантских диссидентов. Вместе с тем они отстаивали независимость англиканской церкви от папства. Руководители движения изложили свои идеи в серии статей под названием «трактаты», и поэтому их называли «трактарианцами». Кое-кто из них перешел в католицизм, в частности, известный теолог Джон Нъюмен (1801–1890), который был удостоен впоследствии сана кардинала. Однако большинство трактарианцев продолжали отстаивать свою концепцию англиканства до конца XIX в. Они требовали у архиепископа Кентерберийского укрепить понятие об апостолической преемственности епископата и «кафоличности» (т. е. абсолютной правильности и вселенском значении) англиканской церкви. Выступая против протестантских диссидентов, они были против установления памятников Кранмеру и другим мученикам Реформации и считали своими предшественниками отцов церкви. Ньюмен, преодолевая равнодушие англиканского епископата, писал о необходимости учитывать пророческие обязанности епископов. Единую христианскую церковь он подразделял на три: католическую (римскую), православную и англиканскую. Он доказал, что основной вероисповедный документ англиканства — «39 статей» — не противоречит постановлениям Тридентского собора и почти соответствует официальной доктрине католицизма, расходясь только в толковании мессы.

С позицией Ньюмена не согласились другие священники, способствовавшие распространению в Англии движения «англо-католицизма», которое привело к возрождению мужских и женских монастырей и литургическим изменениям. Однако за отклонения от норм англиканства — введение риз, употребление ладана — их подвергали взысканиям. Популярность Оксфордскому движению в целом принесли идеи о том, что священники должны поощрять внутренние религиозные чувства, а церковь должна сознавать свою духовную автономию от государства и социальную ответственность перед нацией. Утверждениями об апостольской преемственности и кафоличности англо-католицизм отстаивал свою независимость от Рима в конце XIX в. Во второй половине XX в. значение англо-католицизма существенно изменилось в связи с установлением отношений сотрудничества между англиканской и католической церковью.

Название Низкой церкви получили сообщества, отводившие католическому наследию в англиканстве незначительное место, идейно сближавшиеся с радикальным протестантизмом. В Англию бежали с континента анабаптисты, уцелевшие от преследований после того, как они призывали к сопротивлению церкви и властям в немецких и голландских землях, но потерпели поражение. В период с первых десятилетий XVII в. и до реставрации монархии в 1660 г. не утихали анабаптистские смуты. Десятки народных проповедников, даже и не пытавшихся действовать совместно, учили внутреннему сопротивлению неправедной государственной церкви, пророчили приближение царства Христа, осуждали насилие над совестью. Разнообразные общины, возникавшие в связи с деятельностью народных проповедников, уже не требовали переустройства общества, они предлагали религиозно-нравственные программы для совершенных христиан — святых, вынужденных пребывать среди несовершенных. Именно в этот период на основе анабаптизма возникли учения баптистов и квакеров и их первые организации. Из монархической и республиканской Англии баптисты и квакеры предпочитали уезжать, чтобы без помех отстаивать свои религиозные принципы на свободных землях другого континента. Им было суждено пройти путь от гонимых общин до мировых протестантских церквей, переселившись в Новый Свет. С конца XVII в., когда пуританизм и анабаптизм ушли из политической жизни Англии, низкоцерковники в общественной жизни сливались с партией вигов. Они входили в государственную церковь и признавали ее учреждения, но не исключали и других направлений протестантизма. Требуя равноправия для диссидентов, они подчеркивали значение Библии, как единственного источника христианства. По мере того, как положение диссидентов улучшалось, а привилегии епископальной церкви сокращались, течение Низкой церкви с середины XIX в. растворялось среди сторонников Широкой церкви.

С позиций широкой веротерпимости выступали латитудинарии (от лат. latitudo — широта), которые стремились примирить в англиканстве протестантские, католические и собственно англиканские элементы, выступая за диалог с нонконформистами. Они стояли за взаимную терпимость, которой так не хватало в то время христианству, и за разумность доктрин, которые должны быть понятны развитому человеку. Нейтрально относившиеся к богословским проблемам, они выступали за сближение конфессий, находясь под влиянием идей Локка и Ньютона. Основным атрибутом славы Божьей им представлялся «неизменный закон», управляющий вселенной наподобие закона тяготения.

Тенденция широкого подхода к религии, который иногда приводил к религиозному индифферентизму, решительно не удовлетворяла методистов. Они потребовали возродить самодисциплину и истинное рвение, без которого религия теряет свою силу и забывает цель, соединив новый евангелизм с активной заботой о человеке.

Основатель методизма Джон Уэсли (1703–1791) был сыном пастора-нонконформиста, вступившего в англиканскую церковь. Завершив образование в Оксфордском университете, Джон помогал служить отцу, который, как ревностный священник, наставлял прихожан не только в церкви, но и в небольших «обществах», распространившихся в Англии при Вильгельме и Анне. Тем временем его младший брат Чарльз создал в Оксфорде кружок из благочестивых студентов, который затем возглавил Джон. Называя себя членами святого клуба, студенты регулярно читали Библию и другие религиозные книги, а также регулярно помогали больным и беднякам, за что и получили ироническое определение методистов.

После того как братьев рукоположили в англиканских священников, они вместе с двумя друзьями отправились в Америку, чтобы проповедовать христианскую веру индейцам. Этого им сделать не удалось, но среди новопоселенцев они встретили Чешских братьев, общинная жизнь которых произвела сильное впечатление на молодых людей, искавших своего пути в религии. По возвращении в Лондон Джон Уэсли объявил на собрании «ревнителей веры» 24 мая 1738 г. в 20 час. 30 мин., что он уже не тот человек, что прежде. Почувствовав «странное сердечное тепло», он понял, что его грехи прощены. Такого рода внезапная внутренняя перемена, не связанная с переходом из одной церкви в другую или с моментом обращения к религии неверующего, стала отличительной особенностью методизма и многих последующих движений так называемого «религиозного пробуждения» (ривайвелизма, от англ. revival — возрождение, пробуждение).

Единомышленник братьев Уэсли Джордж Уайтфилд (1714–1770) проповедовал в шахтерском Бристоле с высоты отвала горной породы перед двумя сотнями рабочих. Это была новаторская идея, и вскоре число слушателей достигло нескольких тысяч. Джон Уэсли сомневался, должен ли проповедник наставлять без соблюдения привычных условий и не в храме, но в течение 1739 г. тоже провел более пятисот религиозных митингов вокруг Лондона и Бристоля.

Уэсли не хотел порывать с англиканской церковью, однако массовые религиозные митинги, когда проповеди сопровождались слезами, криками и коллективными конвульсиями слушателей, шокировали респектабельных англичан. Такую экзальтацию чувств осудили не только англиканские иерархи, но и приехавшие в Англию Чешские братья. Кое-кто из них пытался внушить методистам, что грешного человека спасают его самоотречение и терпеливое ожидание внутреннего просветления, а не бурные изъявления любви к Богу, и эти внушения поддержал граф Цинцендорф. Уэсли искал сближения с гернгутерами, посетил Гернгут, но к причастию его не допустили как англиканского священника и вдобавок «неупорядоченного человека».

Портрет преподобного Джона Уэсли. Художник У. Ромни. XVIII в.

Отношения братьев Уэсли с Уайтфилдом также не сложились в связи с расхождением по поводу доктрины и организации своих последователей. Уайтфилд придерживался кальвинистской ортодоксии, а Джон Уэсли ее решительно не принимал и даже, подобно сторонникам арминианства, находил несовместимой с Писанием. Ученики Уайтфилда действовали автономно, строили школы, капеллы, открыли семинарию при финансовой поддержке графини Селины Хентингдон. Уайтфилд основал много церквей в Великобритании и Америке, но не создал единой организации, и кальвинистский методизм почти не развивался.

Богословская доктрина Джона Уэсли, отразившаяся в его проповедях, в основном не выходит за пределы англиканских «39 статей». Однако, исповедуя спасение только верой и считая себя последователем Лютера, он разработал очень противоречивую концепцию достижения святости. Современные исследователи считают, что основатель методизма хотел объединить протестантское представление о благодати с католической этикой эпохи Контрреформации. Вероучение методизма нередко сближают с католицизмом, но практические интересы и церковная организация, созданная Джоном Уэсли, возникли из опыта протестантизма.

Джон Уэсли обнаружил талант крупного церковного политика. Используя опыт Чешских братьев, Уэсли разработал систему «классов» — строго централизованных групп верующих. Низшее звено состояло из 12 человек, которых опекает наставник и которые еженедельно собирались для оказания друг другу помощи в укреплении веры. Из многих местных звеньев образовались союзы, духовную жизнь которых совершенствуют два-три проповедника, переезжающие с места на место, и суперинтендант. Джон Уэсли сам подавал пример жизни и деятельности странствующего проповедника. Благодаря деятельности проповедников организация очень быстро росла, и в Англии Уэсли оставил около 134 ООО членов церкви и 540 странствующих проповедников. В 1784 г.

Уэсли собрал на конференцию 100 проповедников, которых затем собирал ежегодно. Конференция рекомендовала повиноваться англиканским епископам, придерживаться учения англиканской церкви в той мере, в какой это не тревожит совести христианина.

На конференции было выделено несколько групп приверженцев методизма, по степени религиозной убежденности. «Пробужденные», осознавшие свою греховность люди входили в первоначальные сообщества. Пережившие обращение и уверовавшие, что их грехи прощены, входили в союзы. В члены избранных сообществ зачислялись люди, которых считали находящимися в свете лица Бога. Те, кто признавались отпавшими от благодати, считались кающимися. Из одного духовного разряда в другой верующие переводились по специальным правилам.

Проповедники читали проповеди утром и вечером, не брали денег и не вступали в брак без ведома Уэсли. Они должны были бороться с нарушениями воскресного дня, с пьянством, бесполезной тратой времени, расточительностью, контрабандой и нарушениями долговых обязательств. Проповедниками становились, как правило, миряне, которые либо были недовольны установленной церковью, либо имели проблемы со светскими властями, так что разрыв с англиканской церковью был неизбежен. Когда же в 1785 г. англиканские иерархи отказались признавать методистов членами официальной церкви, Уэсли утверждал, что это несправедливо, поскольку методисты не являются еретиками.

Призывы к «пробуждению» и возрождению религии глубоко волновали обширную массу людей, духовной жизнью которых в то время не занималась аристократическая англиканская иерархия. Жизнь Уэсли совпала с промышленным переворотом в Англии, когда промышленные рабочие и шахтеры оказались в положении людей, которыми пренебрегало общество. Методистское движение выполнило работу по их религиозному и нравственному просвещению, приобщило к буржуазной культуре и во многом сдержало развитие социальных конфликтов. При этом протестантская атмосфера в Англии укреплялась активным участием мирян в церковной деятельности.

После Великой французской революции, испугавшей республиканским атеизмом весь мир, число последователей методизма значительно возросло и он распространился по многим странам. Опыт работы с верующими охотно перенимали другие протестантские церкви, в которые методисты переходили. Даже в самой англиканской церкви около 1800 г. образовалась «евангелическая партия», которая, не порывая с иерархией, развивала методистские принципы внутреннего обновления христианина.

В русле методистского движения при преемниках Уэсли на территории Великобритании сложилось несколько структурных подразделений, которые в 1907 г. объединились и с 1932 г. носят название Методистской церкви. Между нею и Церковью Англии установились регулярные дружеские взаимоотношения.

В Америке, практически независимой от англиканской церкви, деятельность активных странствующих служителей-методистов, их взволнованные и эффектные проповеди привлекали новопоселенцев. В Балтиморе в 1784 г. была основана методистская епископальная церковь, и Томас Кок (1747–1814), назначенный Джоном Уэсли суперинтендантом, поступал как харизматический епископ. С ней враждовала Методистская протестантская церковь, не признававшая епископата. Начиная с 1840-х гг. в связи с проблемой работорговли епископальная методистская церковь разделилась. К концу XIX в. между ними наметилось сближение, но методисты Юга опасались влияния негритянских методистов при объединении. В итоге в 1939 г. на конференции в г. Канзас-Сити была создана Методистская церковь, которая представляет одну из самых влиятельных протестантских конфессий в США.

Американский методизм вначале усвоил практику богослужений с применением физической и психической экзальтации как выражения опыта обретения святости. Затем часть верующих сочли эту практику излишне эмоциональной и отказались от нее. Остальные, чтобы сохранить традиции первых поселенцев, отделились и основали свои церкви, из которых более известны две (Pilgrim Holiness Church и Church of the Nazarene).

Богослужения-митинги под открытым небом привлекали людей, бежавших от религиозных гонений из Англии и еще не нашедших своего места в обществе, которое развивалось по пути индустриализации. Тогда в методизм переходили верующие из других протестантских общин. По мере того как шло возвышение верующих по социальной лестнице, церковные порядки методистов изменились. Бюрократические привычки делового мира вошли в церковную практику точно так же, как и в практику прочих протестантских церквей США.

Члены методистских церквей вели в больших масштабах социальную работу, учреждая бесплатные школы и больницы, устраивая кредитные кассы. В США они добивались отмены рабства, но на Юге с ним быстро примирились. На Севере чернокожие методисты создали две автономные церкви, поскольку белые методисты не проявляли к ним братского отношения. В составе верующих методистских церквей в течение XIX–XX вв. произошли изменения, увеличилось число представителей «истеблишмента», утвердились капиталистические династии, но по-прежнему методизм успешнее всего утверждается там, где происходят социальные конфликты.

Методисты развернули свою деятельность также в Ирландии, Канаде, Австралии и Новой Зеландии. Они — активные миссионеры, в том числе среди католического населения, во Франции и Италии, Бразилии и Португалии. Выступая за сближение христианских конфессий, методисты способствовали слиянию разрозненных протестантских группировок в более крупные.

В конце XX в. методизм в мире насчитывал около 50 млн приверженцев.

В России методизм распространялся с 1907 г. в Прибалтике и Карелии, в советское время действовала Методистская церковь Эстонии. С 1992 г. существует Российская объединенная методистская церковь.

Порвать с официальным методизмом и создать независимое евангельское сообщество для помощи самым отверженным людям решил основатель Армии спасения (англ. Salvation Army). Члены этого сообщества — салютисты — исходили из того, что никакую проповедь не услышит человек, если он голоден и грязен. Салютисты говорят, что сначала надо накормить и вымыть человека, а затем заняться спасением его души (англ. «soup, soap, salvation»). Армия спасения сделала свой акцент в толковании ривайвелизма («религиозного пробуждения») на необходимости предварительных благоприятных условий евангелизации. Это было подсказано социальной обстановкой в середине XIX в. в Англии, где методисты и светские благотворители уже принимали меры помощи пролетаризирующимся слоям населения.

Основатель Армии спасения Уильям Бут (1829–1912) вырос в бедном промышленном районе г. Ноттингема. Талантливый подросток из англиканской семьи, он с тринадцати лет вступил в методистскую церковь, с четырнадцати работал в ломбарде, куда обращались самые нуждающиеся. Вскоре он был вовлечен в чартистское движение и выступал как светский пропагандист, затем в качестве методистского пастора проповедовал принципы ривайвелизма по деревням. Он добивался, чтобы его сделали странствующим служителем среди неимущих, но поскольку церковное руководство не одобрило его инициативы, Бут в 1861 г. вышел из методистской церкви.

Офицер Армии Спасения, 1972 г.

Как независимые проповедники, Бут и его жена очень заинтересовали жителей рабочей лондонской окраины Ист-Энда. Их богослужения проводились в традициях первоначального методизма под открытым небом или в палатках, с песнопениями, призывами к религиозному пробуждению и с рассказами верующих о моментах «обращения». Для сплочения «обращенных» и продолжения дальнейшей евангелизации с их помощью семья Бут создала в 1865 г. в восточной части Лондона «Христианскую миссию» по типу методистского объединения. Однако ожидаемых успехов это громоздкое сообщество не обеспечило, и Бут изменил структуру сообщества, которому в 1878 г. было дано название «Армия спасения».

С точки зрения вероучения, Армия спасения почти не отличалась от методизма, здесь была лишь одна особенность: от верующего требовался личный опыт переживания святости, который отличался от переживания момента «обращения». Придерживаясь традиционного христианского богословия, салютисты обращали значительно больше внимания на практику жизни христианина, чем на уровень его интеллектуальных представлений о христианстве. И это вполне понятно, ведь основной контингент верующих состоял из выброшенных на дно людей. Для них в 1890 г. в Лондоне Армия спасения создала 33 приюта для проституток, пять ночлежных домов, больницу для алкоголиков и многие другие благотворительные заведения. Особых предписаний о церкви и таинствах здесь также не сложилось, и эти вопросы верующие решали по своему усмотрению.

Образцом нового структурного и богословского подхода к созданию религиозной организации послужила английская армия с ее воинской иерархией, воинским духом и строгим соблюдением военной дисциплины. Армии спасения предстояло подчинить мир Иисусу Христу, объявив военные действия против греха. Бут в чине генерала возглавил организацию, а обращенные, которые хотели, чтобы их называли «солдатами», отдавали общему делу свое свободное время. Теоретической и практической подготовке «солдат» к должности «офицера», т. е. проповедника, отводилось два года, в течение которых проходило обучение в «военной школе». Офицеры уже целиком посвящали себя общему делу, устраивали еженедельные митинги, посещали больных и нуждающихся, производили сборы пожертвований и сами получали жалованье. В Армию спасения принимали и мужчин, и женщин, которым также разрешалось проповедовать, что у многих в то время вызывало явное неодобрение. Географически Армия состояла из постов, дивизионов, корпусов и генеральского квартала.

Военизированная форменная одежда со знаками различия, военные оркестры, звания, «казармы» для собраний — все это должно было содействовать поддержанию дисциплины среди солдат и офицеров и способствовать распространению учения.

Периодические издания, учрежденные Бутом, имели адресную направленность, служили средствами пропаганды и отчасти источником дохода. Их распространение было обязательным для салютистов. Пробудить и спасти как можно большее количество отторгнутых от религии людей Бут считал главной целью своего начинания.

План систематической и широкой помощи пролетарским массам Бут предложил в книге «In darkest England and the way out»[4]. Обобщив собранные салютистами данные о пауперизме в английских городах, он наметил для «темной Англии» путь, идя по которому, можно вернуть опустившимся личностям облик человека и христианина.

Обитателей городских трущоб после религиозно-нравственного перевоспитания надо было отправлять под благодатное воздействие природы на земледельческие работы в сельские местности, а затем вывозить на свободные земли Австралии, Африки и Канады, чтобы они трудились вдали от соблазнов больших городов. Проект Бута вызвал сочувствие во многих странах и способствовал распространению деятельности Армии спасения на все континенты.

К столетию со дня основания «Христианской миссии» салютисты располагали 17 767 постами в 70 странах, в 1995 г. Армия спасения действовала в 104 странах.

Российские власти не разрешали Уильяму Буту въезд в страну, хотя он неоднократно подавал ходатайства. Представительства Армии спасения действовали в России в 1913-23 гг. и возобновили свою работу с 1991 г.

В наши дни квакеры (от англ. quakers — трепещущие) — протестантское объединение, официально называемое «Общество Друзей». Они относительно немногочисленны, в Европе их не более 25 000, в США — 200 000, но их очень хорошо знают в связи с активной благотворительной практикой. Вероучение «Друзей» долго сохраняло надежды на переустройство христианских порядков, которые вдохновляли пуританизм в Англии.

Основатель квакерства Джордж Фокс (1624–1691), происходивший из англиканской семьи, в эпоху бурного всплеска пуританского проповедничества при Кромвеле был недоволен всеми наставниками и общественными порядками. Углубившись в изучение Священного Писания, он пришел к выводу, что истину надо искать не в имеющихся вероисповеданиях и церквах, а в сердцах людей. Озаряющий каждого человека «внутренний свет» не возвещает новых истин, поскольку они все уже заключены в Писании, но он свидетельствует о присутствии Христа в человеке. Благодаря внутреннему свету верующий встает на правильный путь и удаляется от греха.

Когда Фокс стал странствующим проповедником, он пророчествовал о близящемся наступлении царства Божия, подвергаясь насмешкам и побоям, был судим. Во время судебного разбирательства в 1650 гг. на различные вопросы он отвечал одно: «Трепещите перед Божьим судом!» Судья заметил по этому поводу: «Вот трепетатель-то» (англ. quaker). Почитатели Фокса переосмыслили пренебрежительное прозвище. Они признали, что внутренне содрогаются и трепещут перед величием Бога, стараясь более строгой жизнью заслужить спасение. Возможно также, что прозвище последователей Фокса было связано с внешними признаками проповедей и богослужений, во время которых поведение верующих отклонялось от нормы, их считали одержимыми. Один из них, например, пророчествовал в образе Христа.