Хроники Вергилии. Владыки Севера Ятаганов Виктор
Я задумчиво приблизился к ним.
— Дидра, почему хориблис не подействовал на тебя? Мне казалось, тебе тоже есть что вспомнить…
Хотя бы предательство Алориэля. Да и вообще, она тоже была изгойкой, значит, в ее жизни по определению не могло быть много хорошего.
— У меня была защита. — Дидра улыбнулась и лукаво поглядела на меня. — Я знала, что ты справишься, потому и не волновалась.
Я фыркнул. Раздражение от неопределенного ответа смешалось с удовольствием от похвалы, и последнее победило. Я вяло махнул Дидре рукой — мол, ну что ты, я ничего особо и не сделал — и устало опустился на песок, прислонившись спиной к отвесной стене берега.
Когда орки окончательно пришли в себя, мы решили переместить лагерь подальше от зловонных мумий. Несчастные пленники хориблиса слишком долго пробыли в его желудке… Бережно подхватив Эля на руки, мы зашагали дальше.
— Все, стоп, привал! — объявил Далар, когда тела мумий скрылись за плавным поворотом излучины.
Заполненная тягучим ожиданием ночь миновала, а эльф все не приходил в себя.
— Он может и вовсе не очнуться, — ответила на очередной мой нетерпеливый вопрос Ирато. — Без светлой магии ему может помочь только время…
— Не только, — вдруг подала голос изгойка. — Эль никак не может прийти в себя, потому что он по-прежнему находится в плену своего прошлого…
— Но хориблис же мертв! — прогудел Шактар.
— Ну и что? — пожала плечами Дидра. — Эль слишком долго пробыл в его лапах. Тварь погрузила его разум в такие глубины, откуда сам он может уже не выбраться.
— А ведь она, вероятно, права… — задумчиво кивнула головой Ирато.
— В таком случае, ждать бессмысленно! Нужно вытащить его оттуда! — всплеснул руками я.
— Я… могу попробовать помочь тебе погрузиться в его разум… — неуверенно протянула некромагиня.
— А это не опасно? — настороженно спросила Светлика.
— Не опаснее, чем побывать в желудке хориблиса, — усмехнулась некромагиня.
Светлика нахмурилась и хотела что-то возразить, но я оборвал ее энергичным взмахом руки и решительно кивнул:
— Давай! Если это правда у тебя получится…
— Ломать — не строить, — снова хмыкнула Ирато и без предупреждения стукнула меня урусом по голове.
Удар не был особенно силен, но я тут же потерял сознание и упал на песок.
Очнувшись, я обнаружил, что стою посреди огромного, ярко освещенного множеством свечей зала. Изящные колонны обвивал эльфийский плющ. Разнообразные растения в кадках, стоящие на высоких подставках меж стрельчатых окон, превращали зал в настоящий сад. Пол был выложен многоцветной мозаикой, на стенах меж цветов висели яркие гобелены. Но две трети зала терялось в каком-то мареве, постепенно переходящем в серую клубящуюся стену, скрывавшую от взгляда дальнюю часть зала.
Я машинально протянул к ней руку и увидел, как мои пальцы исчезают в этой дымке. Я повернулся к ней спиной и посмотрел на ту часть зала, которая была видна отчетливо, и увидел мальчика-эльфа лет девяти. Богато украшенный камзол из дорогой ткани цвета весенней зелени безошибочно выдавал в нем отпрыска одного из знатных родов. Он стоял на самой границе марева, но словно бы не замечал клубящейся дымки позади себя. Взгляд мальчика был прикован к украшавшей торцевую стену зала родословной.
Большая ее часть была как в тумане, четко просматривались лишь ветви, которые, по всей видимости, и изучал мальчик. А я вдруг понял, что дымка скрывает то, что находится за пределами его воспоминаний, и я могу видеть только то, на чем в данный момент сосредоточен он. Мальчик чуть повернул голову, и я увидел его лицо. Эль! Без всяких сомнений, это был маленький Эль! А точнее, Элеруаль, ведь именно так звучало его имя, пока он не сократил его на человеческий манер после побега из дома…
Внезапно где-то за скрывающим дальнюю часть зала туманом послышался шум и звон оружия. Эль вздрогнул и испуганно обернулся. Дымка тут же рассеялась, открыв нашим взглядам широкую двустворчатую дверь. Мальчик отступил назад и прижался спиной к стене с родословной. Звуки битвы становились все отчетливее.
На лице Эля появилось решительное выражение, он крепко сжал губы и стремительно зашагал к двери. Навалившись на тяжелую ли’оровую створку, не желавшую поддаваться его детским усилиям, он с трудом приоткрыл ее и выскользнул наружу. По пятам за Элем ползло поглощавшее зал серое марево, и мне пришлось поспешно последовать за побратимом.
Мы оказались на украшенной колоннами галерее, выходящей в просторный квадратный внутренний двор. Внизу кипела жаркая битва. Приглядевшись, я понял, что сражающиеся эльфы относятся к одному и тому же роду — на одежде всех воинов виднелся одинаковый герб: развесистый ли’ор на желтом фоне. Только плечи нападающих были перевязаны яркими красными ленточками. Внезапно сцена битвы подернулась по краям дымкой, и четко видными остались лишь два сражающихся эльфа в самой ее гуще. Я понял, что Эль сосредоточил свое внимание именно на них. Причем сосредоточил полностью, без остатка, совершенно забыв про остальных.
Эльфы были похожи как две капли воды — высокие, статные, с характерной бледной кожей и ярко-синими глазами. Они были одеты в одинаковые зеленые камзолы с развевающимися за спинами длинными золотистыми плащами и сжимали в руках одинаковые кваддаки с богато инкрустированными рукоятями. Но длинные черные волосы одного были заплетены в причудливую боковую косу, а у второго они свободно ниспадали на спину. Их невозможно было бы различить, если бы не прически и украшавшая предплечье эльфа с косой красная лента.
Руки Эля стиснули перила галереи так, что бледные костяшки побелели еще больше. На детском личике отражалось волнение, и я понял, что один из сражающихся эльфов внизу — его отец, великий князь Элагор. А второй, так похожий на него, должно быть, его младший брат. Брат-близнец! Об этом Эль никогда не упоминал. Но почему они сражаются?..
Неожиданно я вспомнил. Десять лет назад младший брат эльфийского князя заключил Сделку с некромагом, чтобы тот помог ему занять трон Эвиленда, но в итоге его план не сработал. Некромага ценой огромных потерь изгнали, а изменника казнили. Видимо, я стал свидетелем битвы князя с его братом. Но где же некромаг?
Внезапно над ухом Эля вжикнула стрела, и мой маленький побратим поспешно присел, спрятавшись за высокими перилами. Шум битвы становился все ближе. Галерея оканчивалась широкой лестницей, спиралью спускавшейся во внутренний двор. Сражение докатилось до подножия лестницы, и Эль, испуганно вздрогнув, бросился обратно под защиту каменных стен зала с родословной. Не помня себя от страха, он стрелою промчался через зал и рухнул на пол за одной из колонн. Обхватив руками коленки, он уткнулся в них носом и крепко зажмурился. Зал погрузился в серый клубящийся сумрак, исчезнув из воспоминаний моего побратима, но я по-прежнему продолжал слышать звуки боя. Они становились все ближе и ближе…
Сумрак рассеялся. Эль, продолжая жаться к колонне, испуганно посмотрел в сторону дверей. Тяжелые створки распахнулись от мощного удара, и в зал ворвались четверо эльфов. Трое с красными лентами на рукавах теснили четвертого. Возглавлял нападающих Надар, а обороняющимся был отец Эля, великий князь Элагор.
— Зачем тебе это, Надар?! — с гневом выкрикнул Элагор, отражая выпад одного из эльфов. — Твоего союзника изгнали, тебе не победить!
— Ошибаешься! — зловеще расхохотался Надар, попытавшись пырнуть своего брата в бок.
Но на пути его кваддака вырос кваддак Элагора. Великий князь причудливо закрутил свой изогнутый меч и в обратном движении снес одному из эльфов голову.
— Я уже победил! — вскричал Надар, одновременно со вторым оставшимся в живых эльфом пытаясь взять Элагора в клещи.
Но князь ловко присел и сделал перекат в сторону. Воин-эльф еще только начал разворачиваться после неудачного замаха, а кваддак Элагора уже летел к его горлу. Теперь братья остались один на один.
Элагор демонстративно опустил кваддак, с которого еще стекала голубая кровь поверженного эльфа, и сделал шаг назад.
— Я не хочу с тобой сражаться, Надар! Опусти оружие, и, клянусь вечным лесом, я не причиню тебе вреда!
Но Надар лишь надменно расхохотался.
— Не причинишь мне вреда, братец? — скривив губы в презрительной усмешке, с ненавистью спросил он. — Да ты делаешь это со своего рождения!
— Как? — невольно вырвалось у Элагора. Князь обескураженно смотрел на своего брата и словно не верил в то, что происходит. Не верил, что брат поднял на него руку…
— Ты родился всего на минуту раньше меня, и из-за этого я вынужден всю жизнь нести на себе клеймо младшего сына! — с искаженным от злобы лицом выкрикнул Надар. — Ты всю жизнь был лучше меня во всем! Тебе всегда доставались все похвалы, награды и девушки! А я?! Я вынужден был стоять в твой тени и делать вид, что мне это нравится! Но сегодня ты умрешь, Элагор, и я стану великим князем!
— Народ никогда не примет своим главою убийцу, — печально покачал головой Элагор.
— Ты уверен? — По губам Надара скользнула усмешка, и он без предупреждения кинулся на Элагора.
Окровавленные кваддаки вновь скрестились. Эль, затаив дыхание, наблюдал за схваткой своего отца и дяди, вздрагивая каждый раз, как кривые мечи с лязгом врезались друг в друга. Но я видел, что Элагор только защищается, несмотря на то что он явно был сильнее Надара, но он никак не мог заставить себя нанести решающий удар.
Неожиданно Надар споткнулся о тело одного из воинов и рухнул на пол, кваддак вылетел у него из руки. Губы Надара судорожно искривились.
— Нет, прошу!.. — едва слышно прошептал он, глядя широко раскрытыми от ужаса глазами на шагнувшего к нему брата с занесенным над головой клинком.
Глава 31
Элеруаль из рода Элагора
Ложь — защитная маска, призванная скрыть наши истинные чувства и мысли. Но чем дольше мы носим эту маску, тем крепче она в нас врастает и вскоре становится нашим лицом.
Рука Элагора дрогнула, и он медленно опустил кваддак. Мгновение братья смотрели друг на друга, потом великий князь переложил кваддак в левую руку и протянул брату ладонь, чтобы помочь ему подняться с пола.
Лицо Надара мгновенно изменилось. Губы сжались в тонкую ниточку, глаза сузились, и в них промелькнуло злорадное торжество. Надар сжал протянутую ладонь Элагора и, подхватив левой рукой кваддак убитого воина, стремительно встал на ноги, вонзив меч в живот брата.
Глаза Элагора изумленно расширились, из уголка губ потекла кровь.
— Надар… — прошептал он и медленно опустился на колени.
Спрятавшийся за колоннами Эль со всхлипом втянул в себя воздух и зажал рот руками, пытаясь сдержать рвущийся с губ крик.
— Прощай, Элагор! — с холодным злорадством проговорил Надар и, выдернув кваддак из живота брата, стремительным взмахом снес ему голову.
Тело Элагора повалилось на залитую кровью мозаику. Эль завыл от боли и ужаса в плотно прижатые ко рту ладони. По щекам мальчика катились беззвучные слезы, а взгляд широко распахнутых глаз был устремлен на обезглавленное тело отца. Я не знал, хватило ли ему ума оставаться на месте, в тени колонны, или его просто парализовал ужас, но это спасло моему побратиму жизнь…
Надар оглянулся на дверь, из-за которой по-прежнему доносились звуки жаркого боя, и быстро приблизился к телу брата, на ходу распуская косу. Отвязав от своего рукава красную ленту, он обмотал ее вокруг руки мертвого Элагора.
— Ты прав, Элагор, — пробормотал Надар, присев рядом с головой брата и небрежно заплетая его волосы в подобие своей косы. — Эльфы никогда не примут своим главою убийцу, но, думаю, они будут рады видеть на княжеском троне героя, а?
Надар поднялся на ноги и хрипло рассмеялся.
— Мой князь!.. — Большие двустворчатые двери распахнулись, и в зал вбежал командир стражи во главе десятка окровавленных воинов.
— Все в порядке, Сандор, я казнил изменника, — скривив губы в надменной улыбке, высокомерно обронил Надар, которого теперь было невозможно отличить от его убитого брата Элагора.
Эльфы дружно изобразили знак почтения — скрещенные ладони с плотно сомкнутыми пальцами прижаты к сердцу, голова опущена в быстром кивке.
— Покажите голову изменника его воинам и скажите: если они сложат оружие, я дарую им прощение! — приказал Надар.
Воины повиновались, и вскоре зал опустел. Оглянувшись на закрытые створки двери, Надар вытащил из внутреннего кармана камзола небольшую шкатулочку, сплошь покрытую рунами северного языка. Встав на одно колено, он осторожно высыпал ее содержимое на пол. Я увидел тускло поблескивающий прозрачный, чуть сероватый кристалл. Глум! Надар простер над ним руку и что-то неслышно произнес. Неужели он — некромаг?! Нет, не может такого быть! Элагор сказал, что некромага они изгнали!
Глум начал заволакиваться серебристой мутью, и Надар поспешно поднялся на ноги. Из магического кристалла вверх ударил сноп призрачно-белого света, соткавшийся в сухощавую фигуру в черном плаще-балахоне, похожем на тот, что я видел на Малуме. Лицо мужчины было мертвенно-бледным, черные волосы были коротко острижены таким образом, что обнажался его украшенный татуировкой затылок. Его щеки заросли небрежной щетиной, переходящей на подбородке в узкую бородку клинышком, а голову охватывал вычурный обруч из отполированного до блеска глума.
Я внимательнее пригляделся к странно знакомой татуировке. Нет никаких сомнений, на ней изображен Ключ от Предела мира!
— Доброго вам дня, господарь Урусалар, — насмешливо поздоровался Надар.
Некромаг едва заметно сдвинул густые черные брови и приветственно кивнул в ответ.
— Думаю, вы в курсе, что вашего слугу изгнали, — тем же тоном продолжил говорить эльф. — Он мне ничем не помог, так что наша Сделка не имеет силы. Я сам добился того, чего хотел! А значит, вы не получите нашу часть Ключа. — Эльф расхохотался. — Стоит ли говорить, что и раздобыть остальные я вам тоже помогать не стану? Вы, некромаги, так гордитесь, что вам всегда удается найти выход из Сделки. — В голосе Надара проскользнули презрительные нотки. — Но на сей раз это сделать удалось мне. Просто хочу, чтобы вы знали: я заранее все спланировал. Я и не собирался отдавать вам Ключ. Мне просто нужно было, чтобы кто-то помог мне отвлечь Элагора и его воинов. А что иное я мог предложить вам взамен?.. Нет, я не собираюсь отдавать вам ни Ключ, ни Юг. Я обыграл тебя, Урусалар, и я хочу, чтобы ты это знал и накрепко запомнил. Я получил то, что хотел, а ты остался в дураках. И ты ничего не можешь мне сделать!
И Надар снова расхохотался.
Урусалар молча выслушал его монолог, а потом равнодушно произнес:
— У следующего же южанина, который призовет на Юг некромага, я попрошу в качестве платы за Сделку твою жизнь, Надар из рода Элагора.
И изображение Урусалара пропало. Глум перестал светиться и рассыпался сотней мельчайших осколков. Смех Надара пресекся, и лицо эльфа исказилось от гнева. Он пнул носком сапога оставшуюся от глума пыль и взвыл от боли. О да, без защиты магической шкатулки к этому камню прикасаться не стоит…
Надар глубоко вздохнул и отер ладонью покрывшийся потом лоб. Выходит, что он, хоть и призвал некромага, вовсе не собирался отдавать Урусалару Юг, как то хотели сделать Кан, Алориэль и Орикс. Господарь пообещал Надару, что он заберет его жизнь.
Следующим, кто заключил Сделку с некромагом, был Кан. Но Надар-Элагор, насколько мне известно, все еще жив. Вопрос в том, надолго ли? Возможно, Кан рассчитывал, что эльфийский князь погибнет в развязанной им войне, и он, таким образом, оплатит часть Сделки? Но после того как я на время изгнал Балара в изнанку мира, их Сделка была расторгнута. А может быть, Урусалар и не стал просить того, что пообещал Надару, выбрав более важную плату — Ключ от Предела мира… Вопросов, как всегда, было больше, чем ответов.
От раздумий меня отвлекли вновь распахнувшиеся двери зала — вернулся командир стражи.
— Мой князь! Мятежники сложили оружие!
На губах Надара заиграла прежняя надменная улыбка.
— Хорошо, идемте, я обращусь к народу.
И Надар следом за Сандором вышел из зала. Как только тяжелая дверь закрылась за их спинами, Эль выбрался из-за колонны и на дрожащих ногах приблизился к обезглавленному телу отца. Отерев кулаком мокрые от слез щеки, он уткнулся в его плечо лбом и горько разрыдался.
— Я отомщу… я отомщу, я клянусь тебе, клянусь вечным лесом, я отомщу!.. — бессвязно лепетал мой побратим.
Мое сердце сдавила острая жалость, и я шагнул к побратиму, толком даже не зная, видит он меня или нет. Я присел рядом с ним и коснулся его плеча. Но мои пальцы не встретили на своем пути никакого сопротивления, и рука прошла сквозь побратима. Мне безумно хотелось его утешить, но я ничем не мог помочь…
Внезапно зал заволокла серая клубящаяся муть. Когда туман рассеялся, я понял, что нахожусь в уютной спальне, расположенной на самом верху башни. На кровати под балдахином сидела красивая молодая эльфийка. Ее лицо было мокрым от слез, а в голубых глазах застыла такая боль, что мое сердце невольно сжалось. У стола, понуро опустив плечи, сидел в слишком большом для него кресле маленький Эль. Безучастно уставившись в пол, он монотонно рассказывал ей о том, что увидел в зале с родословной.
— Вечный лес знает, как я боялась, что с твоим отцом что-то случится, — выслушав его рассказ, печально проговорила эльфийка. — Я предупреждала его: Надар силен, нельзя его недооценивать…
— Я отомщу! — вскинув голову, с жаром вскрикнул мой побратим. Его глаза вспыхнули неукротимым огнем.
— Элеруаль, ты пока еще мал. Если Надар узнает, что ты видел все, он без колебаний убьет тебя.
— Но, мама, я…
Но договорить Эль не успел. На лестнице за дверью раздались шаги. Эльфийка испуганно вскочила на ноги и, схватив Эля за плечи, подтолкнула его к кровати.
— Быстро! Полезай под кровать и сиди там, что бы ты ни услышал. Ты понял меня, Элеруаль? — Лиана крепко сжала плечи сына и заглянула ему в глаза. — Не выходи, что бы ни случилось!
И она едва ли не силой запихала моего побратима под кровать. И как раз вовремя. Стоило ей разогнуться, как дверь в спальню распахнулась от мощного пинка, и на пороге показался Надар. Он бы одет в ту же одежду, что и в прошлом воспоминании Эля, я даже по-прежнему видел впитавшиеся в камзол капли крови Элагора.
— Как ты посмел прийти сюда?! — вне себя от гнева вскричала Лиана и размахнулась, намереваясь залепить эльфу пощечину.
Но Надар ловко перехватил ее руку в полете и швырнул эльфийку на кровать.
— Успокойся, Лиана, — презрительно поморщился он, снизу вверх глядя на распластавшуюся на простынях эльфийку.
— Ты будешь проклят за то, что сделал! — простонала Лиана.
— Но не тобой, — с иронией парировал Надар. — Ты свое проклятие уже истратила… Что сделано, то сделано. — Голос эльфа смягчился. — Лиана, ты всегда была мудрой женщиной. Зачем тебе сохранять верность мертвецу? Держись меня, и твое положение в обществе не изменится. Ты по-прежнему будешь женою великого князя, а твой сын — его наследником. А если ты откажешься, — голос Надара растерял всякое дружелюбие, и в нем проскользнула сталь, — я просто убью тебя и Элеруаля.
Лиана печально усмехнулась:
— Ты прекрасно знаешь, Надар, что у меня нет выбора…
— Знаю, — оскалил зубы в довольной усмешке Надар. — Не советую рассказывать Элеруалю о том, что случилось с его отцом, иначе ему еще придет в голову мстить.
— Ты думаешь, он сам не заметит подмены? — с иронией поинтересовалась Лиана.
— Он еще слишком мал и глуп, — пренебрежительно поморщился Надар. — К тому же если ты уверишь его, что все в порядке, он тебе поверит.
— Да будет так, — печально кивнула эльфийка.
— Не вздумай обмануть меня, Лиана! — сощурив глаза, угрожающе предупредил Надар. — Если ты сболтнешь хоть слово, твой сын умрет!
— Не волнуйся, Надар, я сделаю все, что нужно… А как же твои жена и сын?
— Как мило, что ты за них переживаешь! — Надар презрительно расхохотался. — Не волнуйся, я позабочусь о них. Главное, ты не забывай свою роль!
С этими словами Надар развернулся и, чеканя шаг, вышел из комнаты…
Спальня вновь подернулась серым сумраком. Я оказался посреди торжественного зала. По древней традиции детей леса он был украшен колоннами и множеством растений и цветов. На постаменте в конце зала возвышались два вычурных трона, целиком вырезанных в массивных стволах ли’оров. Рядом с ними примостились два трона поменьше. На больших тронах восседали Надар-Элагор и Лиана, а один из маленьких занимал Эль. Второй миниатюрный трон пустовал.
Зал был заполнен нарядно одетыми эльфами. Надар поднялся с трона и поднял руку, призывая всех к молчанию. Зал окутала тишина. Надар выступил вперед и заговорил:
— Сегодня мы празднуем победу! Но не над врагом, а над нашими собственными злобой и ненавистью! Мой брат восстал против меня, призвав с Севера тьму! Но мы устояли! Эвиленд устоял! Мы победили сталь сталью, а магию магией!.. — Надар сделал торжественную паузу и обвел собравшихся взглядом. — Зло плодит зло, и кто-то должен прервать эту бесконечную цепь мести. И я решил простить всех, кто выступил на стороне изменника Надара, если они поклянутся мне в верности…
Собравшиеся единодушно сложили руки в знак почтения и склонили головы.
— Слава Элагору!
— Слава великому князю!
— Более того!.. — повысив голос, продолжил говорить Надар и на мгновение сделал паузу, давая шуму улечься. — В знак доброй воли я решил усыновить Альвильона, сына Надара, и сделать его своим младшим наследником после моего сына Элеруаля!
И зал вновь наполнили торжественные крики. Я видел, как помрачнело лицо Эля, как он стиснул кулаки и сжал зубы, едва сдерживая клокочущую в груди ярость. Но, поймав предостерегающий взгляд матери, он виновато опустил голову. Его плечи поникли, а взгляд потух.
Маленький Альвильон под гром аплодисментов поклонился Надару и занял второй маленький трон…
Воспоминание затуманилось. А потом я снова оказался в зале с родословной. Но на этот раз была осень. Пол у стен устилали золотистые листья, обвивавший колонны плющ налился ярким багрянцем. Посреди зала в напряженных позах застыли друг напротив друга повзрослевший Эль и Надар. Мой побратим выглядел практически так же, как сейчас, и я понял, что в воспоминаниях он вернулся к своей прощальной битве с «отцом».
Их правые ладони лежали на ребристых рукоятях кваддков, а ладони левых нервно стискивали металлические цилиндры хоросов.
— Не глупи, Элеруаль! — отрывисто выплюнул Надар. — Что тебе еще нужно? Ты князь и унаследуешь после меня трон! Ты, а не Альвильон!
— Не все меряется властью, Надар! — скривив губы, презрительно откликнулся Эль. — Я знаю, что ты сделал с моим отцом! Знаю, что ты несколько раз пытался убить меня, но моя мама тебе помешала. А в последний раз она за мое спасение заплатила своей жизнью — я знаю, то отравленное вино предназначалось мне! Я молчал ради мамы, но теперь, когда ее больше нет, когда ты убил ее, я больше терпеть не стану! Я всем расскажу, что ты сделал с моим отцом!
— Ты думаешь, я позволю тебе сделать это, сопляк? — Надар расхохотался. — Думаешь, эта магическая цацка поможет тебе меня убить?
Надар кивком головы указал на зажатый в ладони Эля хорос.
— Тебе он тоже не поможет! — прорычал мой побратим и, обнажив кваддак, бросился на Надара.
Но эльф проворно выхватил свой меч, и кваддак Эля встретил на своем пути сталь. Я завороженно наблюдал за причудливым танцем эльфов. Кваддаки молнией мелькали в воздухе, но ни один из них не мог найти цели, а все нанесенные друг другу мелкие царапины тут же затягивались.
Периодически то один, то другой воин прижимал к лезвию своего клинка хорос и шептал какие-то заклятия на эльфийском. Тогда кваддаки на мгновение вспыхивали ядовитым зеленым огнем, и нанесенные ими раны не заживали. Вскоре оба эльфа были покрыты голубой кровью. Они тяжело дышали, сжимая в онемевших руках клинки, но ни один не желал сдаваться.
— Все кончено, Элеруаль, смирись! — хрипло выкрикнул Надар, замахиваясь для очередного удара.
— Все кончится, когда я проткну твое гнилое сердце!
И вновь скрестились кваддаки. Мало-помалу Эль начал теснить своего дядю. И тогда Надар заорал во все горло:
— Стража!!!!
Эль изловчился и пинком ноги отбросил Надара к стене с родословной.
— Я сотру с нее твое имя кровью! — прорычал он и замахнулся кваддаком, намереваясь опустить его на голову дяди.
Но в этот момент двери в зал распахнулись, и Эль машинально оглянулся. На пороге стоял Алвильон. Нет, он не услышал призыв отца — Надар сам позаботился, чтобы в этот час поблизости не было стражи, — он просто вошел, потому что так распорядилась судьба.
— Отец?.. — Альвильон изумленно вытаращил глаза на распластавшегося у стены Надара и стоявшего над ним с занесенным в руке кваддаком Эля.
— Схвати его, схвати! — брызгая слюной, завопил с пола Надар.
Альвильон без лишних слов выхватил кваддак. Он был меньше Эля и явно намного слабее, но желание защитить отца пересилило страх, и эльф бросился на моего побратима. Но Эль легко парировал его удар и оттолкнул Альвильона на колонну, ту самую, за которой он прятался в день гибели своего отца.
— Я не хочу с тобой сражаться, Альвильон! — воскликнул мой побратим.
— Так не сражайся! — рявкнул юный эльф и снова бросился на Эля.
Надар, не теряя времени, вскочил с пола и поднял выпавший из рук кваддак. Время замерло. Я увидел, как Альвильон неловко замахивается кваддаком, Эль невыносимо медленно поднимает свой меч и отбивает его удар в сторону. Руки Альвильона беспомощно раскинулись в сторону, открыв его грудь и живот для удара. Но кваддак в руке Эля замер. Он не смог заставить себя убить ни в чем не повинного двоюродного брата…
Изменив плоскость удара, мой побратим врезал Альвильону навершием меча по физиономии. Юный эльф, умывшись голубой кровью, отступил на несколько шагов назад, схватившись за сломанный нос, впрочем очень быстро заживший благодаря эльфийскому дару самоисцеления.
Эль развернулся к тяжело поднявшемуся с пола дяде. Надар провел по кваддаку хоросом и, прошептав короткое заклятие, с искаженным лютой злобой лицом бросился к Элю. Удар уставшей руки был слаб и неточен, и Эль с легкостью бы его парировал, если бы в этот момент на него не кинулся сзади Альвильон…
Глава 32
Проклятие
Чем ярче воспоминание, тем сложнее его забыть.
Юный эльф обхватил Эля за шею и потянул на себя. Эль оступился и вынужден был сделать шаг назад, чтобы сохранить равновесие. Кваддак Надара опустился на предплечье моего побратима и отсек ему руку по самый локоть.
Эль закричал и, вырвавшись из хватки Альвильона, рухнул на колени, сжимая здоровой рукой обрубок.
— Лучше бы ты молчал! — зловеще прорычал Надар и замахнулся кваддаком, намереваясь снести моему побратиму голову.
Но Эль из последних сил бросился вбок и, перекатившись, вскочил на ноги. К нему тут же бросился Альвильон. Эль, забыв про боль, схватил его здоровой рукой за горло и отшвырнул прочь. Альвильон нелепо взмахнул руками и врезался головой в колонну. Глаза эльфа закатились, и он сполз на пол, потеряв сознание.
Эль развернулся к дяде. Лицо моего побратима было искажено такой ненавистью, что Надар невольно попятился назад.
— Будь ты проклят, Надар из рода Элагора! Я проклинаю тебя, слышишь?! Я тебя проклинаю!!! — с яростью, подпитываемой болью и переполнявшим его праведным гневом, вскричал мой побратим.
Надар отшатнулся как от пощечины. На мгновение на его лице появилось испуганное неуверенное выражение, впрочем очень быстро вновь сменившееся маской ярости.
— А я проклинаю тебя, Элеруаль из рода Элагора! Думаешь, сможешь убить меня? Посмотрим, чье проклятие сильней! — И Надар затрясся в приступе безумного хохота.
Эль попятился назад и, врезавшись спиною в дверь зала, выбежал прочь…
Дальше его воспоминания смешались. В заволокшей мир туманной дымке мелькали какие-то разрозненные картинки. Галерея, лестница с мраморными ступенями, длинный, полутемный коридор, лес, узкие улочки Приграничья Лагарика… Иногда я видел искаженное мукой лицо Эля и все время, не переставая, чувствовал его боль. Она появилась внезапно — словно кто-то подкрался сзади и воткнул мне в затылок раскаленный металлический прут. Она пульсировала во всем моем теле, изредка отзываясь в левой, отсутствующей у Эля руке, а потом вновь возвращалась в голову…
А потом мы оказались в какой-то пропахшей нечистотами лачуге. Сквозь крохотные, затянутые пузырем дохо-жабы окна, располагавшиеся над самой землей, виднелась узкая грязная улица, по которой неторопливо стекала река нечистот. Единственными предметами мебели в комнате были старая деревянная кровать со сломанной спинкой и кособокий столик у окна. На кровати, накрытой грубым коричневым плащом, который буквально кишел блохами и другими отвратительными насекомыми, лежал Эль. Его черные волосы растрепались, от природы бледная кожа посерела, голубой огонь глаз потух. Культя эльфа была кое-как перемотана не слишком чистой тряпкой. Элю было больно — нанесенная магическим оружием рана никак не желала заживать. Не помогали даже снадобья из лечебных трав, выменянные на кое-какие оказывавшиеся у него драгоценности…
Что было дальше, я знал. Терзаемый жаждой и голодом, Эль все-таки вынужден был выбраться из своего убежища. Но узенькие улочки Приграничного района Лагарика были не самым безопасным местом, тем более для раненого безрукого паренька…
Я спас Элю жизнь, помог ему раздобыть приличную лечебную мазь, и с тех пор мы были неразлучны — два названых брата, два одиночки, такие разные и одновременно такие похожие, волею случая встретившиеся в одном вонючем переулке…
Но сейчас я по-прежнему был там, в зловонной комнатенке, рядом с лежащим на кровати, стонущим от боли Элем. Однако, как и в прежних воспоминаниях, он не видел и не слышал меня.
Я все же подошел и мягко положил ему на плечо руку. И пусть мои пальцы не ощутили тела друга, пусть его глаза смотрели сквозь меня, я все равно заговорил:
— Эль! Это я, Эрик! Ты должен очнуться. Слышишь меня? Ты ДОЛЖЕН очнуться! Это все неправда, ничего этого не существует! Мы сейчас на Севере, за Великими горами, в сотнях узлов от Лагарика и Эвиленда!..
Я говорил и говорил, а время словно застыло. Сколько так прошло — один оборот, два или целая вечность, я не знаю. Но мир вдруг опять подернулся серой пеленой, и я понял, что снова сижу на песке, привалившись спиной к отвесному берегу пересохшей реки. Над головою сияли звезды. Я пошевелился, разминая тело, онемевшее от долгого сидения в неудобной позе, и удивленно оглядел собравшихся вокруг друзей.
— Что… что произошло? — едва ворочая пересохшим языком, вяло пробормотал я.
— Фу-ух, очнулся! — облегченно передохнула Светлика. — О, Всемогущий! Эрик, мы так переживали…
— Справился, справился!!! — радостно захлопал в ладоши лилей.
Дидра протянула мне флягу с водой, и я с жадностью принялся пить. Рядом застонал Эль.
— Ну надо же, у тебя все-таки получилось, — недоверчиво хмыкнула Ирато и поправила скрывавшую лицо повязку.
Далар хлопнул меня по плечу, а Шактар что-то одобрительно проворчал. Я протянул Элю фляжку, и он с благодарностью приник к горлышку.
— Дождемся рассвета и продолжим путь. Заодно отдохнете, — поглядев на нас с Элем, сказала некромагиня.
— А разве они и так не отдохнули? Вон сколько оборотов без чувств провалялись! — проворчал Шактар.
Я вдруг почувствовал навалившуюся на плечи усталость, словно без остановки пробежал сотню узлов.
Эль, благодаря врожденному дару излечения, оправился от перенесенного испытания всего через пару оборотов, я же провалялся на песке до полуночи. Но недолгий сон меня освежил, и, открыв глаза, когда огромный фиолетовый шар Эба вскарабкался на вершину небосклона, я понял, что больше заснуть уже не смогу. Дежурили, как всегда, Ирато и Стручок. Орки безмятежно дрыхли у нависавшего над руслом берега, неподалеку тесно прижались друг к дружке Светлика и Дидра. Эль сидел чуть в стороне, обхватив колени руками и задумчиво глядя на звезды. Я приблизился к побратиму и опустился рядом на песок.
— Не спишь?
Эль покачал головой. Мы немного помолчали.
— Спасибо, Эрик, — негромко проговорил мой побратим. — Без тебя я бы никогда не выбрался оттуда. Я знал, что ты все время был рядом. Я чувствовал твое присутствие, и оно придало мне сил разорвать кошмар.
Я смущенно улыбнулся и пожал плечами.
— Да ладно, что там. Ты бы сделал для меня то же самое…
— Да. — Эль серьезно посмотрел мне в глаза. — Ты столько раз спасал мою жизнь, и если понадобится, я с радостью отдам за тебя свою.
— Да ладно тебе, не больше, чем ты спасал мою! — запротестовал я, пытаясь свести все к шутке, но Эль даже не улыбнулся. Я тоже посерьезнел. — Кстати, хотел тебя спросить. Юркай рассказывал, что четыре года назад эльфийская часть Ключа пропала из Элуриона, в котором князь Элагор… точнее, Надар спрятал ее от некромагов. А потом, практически сразу же после пропажи, она неожиданно объявилась в Эльсионе. Увидев твое воспоминание о Надаре, я решил, что это ты ее забрал…
— Нет, — покачал головой Эль. — Мне тогда было пятнадцать лет, и я не думал о таких вещах. Я думал, как выжить и защитить Лиану, мою мать, от Надара. Чем старше я становился, тем опаснее для него был. Вначале Лиана помогала Надару удержать власть, изображать моего отца ему было нелегко… хотя потом он отлично вжился в роль. Но все же своим наследником он хотел сделать своего сына, а для этого я должен был умереть. Я был князем[10], поэтому слышал краем уха о пропавшей реликвии. А также о том, что отряду во главе с Сандором, начальником личной стражи Надара, удалось вернуть ее. Увы, сам Сандор и два его старших сына погибли в той битве, и реликвию привез в Эльсион Иэлай. Но все это держалось в строжайшей тайне — Надар боялся, что пропажа столь ценной реликвии может повредить его репутации и ослабить его власть. Он просто объявил старейшинам родов, что решил вернуть реликвию в столицу… Тогда я тоже гадал, кто мог стоять за этой кражей, сейчас же понимаю, что, скорее всего, это сделал Алориэль, ведь, кроме эльфа, причем из княжеского рода, никто в хранилище проникнуть не мог. Видимо, они с Каном уже тогда начали готовить свой план…
Эль замолчал, вновь безучастно уставившись на звезды.
А я вдруг вспомнил висящую на стене зала родословную и поперхнулся.
— Эль! Так, выходит, Алориэль — твой дядя?!
Побратим, не глядя на меня, печально кивнул.
— Почему ж ты раньше не сказал?! — всплеснул руками я.
— А что бы это изменило? — Эль покосился на меня.
Я шумно вдохнул и… промолчал. А и правда, что?
Глава 33
Волчьи горы
Увидев финиш, не стоит расслабляться. Сначала порви ленточку.
— Альвильон был моим братом по крови, но я отказываюсь его так называть. В твоих же венах течет совсем другая кровь, но для меня ты — истинный брат. Мы, эльфы, любим кичиться чистотой крови наших родов, но это лишь пустые слова. Пока братья продолжают убивать друг друга, чистота крови не имеет значения. Не ею надо гордиться, а настоящей дружбой, искренним сочувствием и взаимопомощью…
Воцарилось молчание. Каждый думал о своем. А я вновь вернулся мыслями к Кану. Кровь… Обязывает ли кровное родство дружить с родней и помогать ей? По большому счету, родственники, особенно дальние, — это чужаки, которые волею судьбы и случая знакомы друг с другом с рождения (с детства, со свадьбы) и к которым ты при случае можешь обратиться за помощью. Но чем меньше в вас общей крови, тем меньше вероятности, что они захотят помочь. Ведь бывает так, что и родные люди перестают общаться. Просто так, ни с того ни с сего, обижаются и поворачиваются спиной. Должны ли мы их прощать? Или мы в самом деле лишь чужаки, просто с одинаковой кровью в жилах?
Я вздохнул. Ну у меня проблем с родственниками никогда не существовало, поскольку была лишь мать, для которой я был обузой, так как каждый взгляд на мое лицо напоминал ей о насильнике, надругавшемся над нею, и отец, которого я жаждал за это убить. В памяти вновь всплыли последние слова Кана: «Я не делал того, в чем ты меня обвиняешь…» Отец, который даже не помнил, что сотворил с моей матерью! Что ж, наверное, она была лишь одной из многих его жертв. Боюсь даже представить, сколько еще моих братьев-изгоев бродит по Вергилии…
Утром мы продолжили путь. Спустя неделю сухое русло сделало еще один поворот. Теперь его берега находились на расстоянии нескольких сотен милиузлов друг от друга. Впереди выросла изломанная линия Лупусских гор. Теперь Волчий вулкан было видно даже днем. Скрывавшие его вершину облака угрожающе подсвечивались багровыми отблесками бурлившей в его недрах лавы. Периодически тучи озарялись яркими вспышками молний, когда перегретый воздух сталкивался с пришедшим с севера холодным фронтом.
— Долго еще нам топать? — не выдержав, простонал на десятый день пути Шактар.
— У подножия гор свернем на восток, к мосту Урусалара, и переберемся на ту сторону разлома. Неподалеку от моста стоит одна из дозорных крепостей — Кор, по названию расположенного рядом города. Так что мы немного спустимся по Черной реке, чтобы ее обойти, и лесами доберемся до Диро-Ангуиса. Но имейте в виду, здесь тепло, потому что воздух дует с пустоши Игни и в нем до сих пор ощущается жар магии. Лупусские горы — естественный бастион, ограждающий равнины Игни от вечных снегов Великой Снежной пустоши. Как только выберемся из-под их защиты, вам придется померзнуть.
— Так сейчас же лето! — прогудел Шактар.
— Ты на Севере, — мрачно усмехнулась Ирато.
— Расскажи, а что это за Черная река? — попросил я.
— Река Фурвус, берет начало у Силекс Обскурума, течет параллельно разлому, а у самых Великих гор вливается в него. Воды реки почернели от некромагии и по виду скорее напоминают жидкую смолу, чем воду. Ну а на ощупь — сущая кислота, так что купаться не советую. — Некромагиня усмехнулась.
— А что такое Силекс Обскурум? — с любопытством спросила Светлика.
— Обелиск Тьмы. До восстания Тенебариса Лупусские горы тянулись с запада на восток через весь Север, но после образования разлома все, что осталось от них на западе, — это Обелиск Тьмы. Раньше река Фурвус была куда полноводнее… да и называлась она совсем иначе, но после той памятной битвы ее воды почернели и стали ядом.
Читать бесплатно другие книги:
