Товарищ майор Макеев Алексей
– Значит, вы часто останавливались по дороге?
– Часто. Последний раз – возле «Юнги». Если бы не эти остановки, то Карина ехала бы еще быстрее. Так что, можно сказать, ей еще повезло.
«Сломанный позвоночник трудно назвать везением», – подумал Клотов.
– А как апельсин оказался в машине Карины?
– Мы остановились на Шаморе, чтобы купить минеральной воды. Я заодно купила апельсины для себя. Карина попросила у меня один апельсин. Она сказала, что съест его потом, и бросила на сиденье.
– На переднее сиденье?
– Да.
Лицо Агаровой приняло выражение, при котором на глаза выступают слезы. Но вместо слез Ольга Валерьевна выплеснула новый поток душещипательных слов.
– Когда все случилось и я спустилась в обрыв к машине… Вы не представляете, что я испытала… Увидела Карину всю в крови. Везде стекла… А у нее под педалью тормоза – застрявший апельсин!!!
«Дремлюгу такое объяснение не устроит», – подумал майор.
– Пожалуйста, расскажите подробнее об аварии и о том, что произошло после.
Взгляд Ольги Валерьевны сразу стал сосредоточенным и деловым.
– Я ехала за Кариной, поэтому все видела… Когда ее машина поднялась на горку, надо было повернуть. Но она, не снижая скорость, скатилась с обрыва. Мне кажется, Карина пыталась повернуть, но она ехала для этого слишком быстро и, может быть, растерялась… Я остановилась на краю дороги. Машин в тот момент не было. Я не стала ждать помощи и сама спустилась вниз.
– Вы не позвонили в «Скорую помощь»?
– Я надеялась, что все обойдется. Склон был не очень крутой, и я подумала, что машина остановилась где-нибудь внизу.
– И вы спустились?
– Да. Я спустилась и подошла к машине, – продолжала Ольга Валерьевна. – Она была искорежена. Из бака на землю вытек бензин. Слава богу, я смогла открыть дверь. Карина была без сознания и вся испачкана кровью. Я оттащила ее на безопасное расстояние на тот случай, если машина загорится. Я знала, что это нельзя делать, можно нанести травмы. Но там так сильно пахло бензином. Поэтому я взяла Карину под мышки и оттащила в сторону.
– Вы спасли ей жизнь.
– Любой бы так поступил, – поскромничала Агарова. – Потом я вернулась к машине, чтобы найти телефон, ведь свой я оставила наверху в «Паджеро»… И тут раздался взрыв. Меня обожгло огнем и отбросило… Сейчас я вспоминаю, что Карина часто курила за рулем, и, возможно, окурок после аварии поджег бензин.
– Это могло быть и замыкание в проводке, – заметил Клотов.
– Да. Наверно… Я потеряла сознание, а когда очнулась, ко мне подошел какой-то мужчина. Он вызвал милицию и «Скорую помощь».
– Мы с ним разговаривали. Он видел взрыв и то, как вас отбросило от машины.
– Я сильно ударилась и, как видите, немного обгорела. Врачи требуют, чтоб я осталась в больнице на несколько дней. Они говорят, что дома мне не обеспечат надлежащий уход. Поэтому я даже не смогу завтра приехать на похороны Алексея.
На тех частях лица Агаровой, которые были свободны от повязок, появилось мученическое выражение. Клотов догадался, что показными страданиями Ольга Валерьевна дает ему понять, что устала.
Майор не задал всех заготовленных вопросов, но узнал все, что ему сочли нужным рассказать. Поэтому он, не дожидаясь повторных намеков, тактично поднялся со стула. Клотов не стал уговаривать Агарову вернуть кассету из автоответчика, потому что был уверен, что получит отказ.
– Не буду вас больше беспокоить, – сказал он на прощание. – Обещаю, что мы приложим максимум усилий, чтобы найти убийцу вашего мужа… До свидания.
Агарова как-то странно посмотрела на майора, а он ободряюще ей улыбнулся и вышел из палаты.
«Многие поверили, что в аварии повинен безобидный апельсин, – думал Клотов, покидая Центральную бассейновую больницу. – Предоставим эту теорию любителям мистики. Мне же придется еще раз съездить на место аварии, точнее – на базу отдыха «Юнга», именно там останавливались Карина и Ольга в последний раз».
Поскольку разговор с Агаровой не отнял много времени, майор решил съездить во вторую городскую больницу. Благо это было недалеко.
В ортопедо-травматологическом отделении второй городской больницы, более известной как «тысячекоечная», его ждал неприятный сюрприз. Дежурная медсестра передала Клотову, что Карина Курганова не желает с ним разговаривать. Майор десять минут топтался в коридоре, пока не получил повторного отказа.
Такое поведение Карины удивило Клотова, хотя он понимал, что девушка действует по наставлению своего мужа.
«Почему она не хочет со мной встретиться? – гадал майор. – Видимо, не все чисто с этой аварией».
Размышляя о причинах отказа, Клотов покинул больницу и поехал в РУВД.
Глава 17
Рабочая неделя у Егора Голованова не заладилась с самого первого дня.
В понедельник утром чиновник пришел в Управление муниципальной собственности, неся на лице отпечаток проведенной без сна ночи, и занялся своей привычной работой. Во второй половине дня он стал раздраженно замечать, что сотрудники Управления о чем-то увлеченно перешептываются и красноречиво замолкают при его появлении. Вечером до него дошел слух, что по радио говорили о покушении на Олега Курганова и вскользь упоминали фамилию Голованова.
Во вторник события приняли трагический оборот.
Виной всему были, конечно, журналисты. Они и раньше не баловали Голованова добрым словом, а тут словно сорвались с цепи.
Каким-то непонятным образом информация о покушении на Курганова не просто просочилась, а прямо-таки протекла в прессу, на радио и на телевидение.
Во вторник утром чиновнику на работу позвонил его знакомый и посоветовал купить свежие газеты. Голованов послал за периодикой секретаршу, о чем потом сильно пожалел. После возвращения секретарши в Управлении муниципальной собственности произошел незапланированный перерыв, во время которого в ближайших киосках были раскуплены все местные газеты. Надо ли говорить, что сотрудникам Управления полчаса было не до клиентов, в кабинетах с жаром обсуждали перевирающие друг друга статьи и старались найти единственную, устраивающую всех, горькую, обличительную правду.
Прочитав статьи, в которых авторов больше всего интересовало не покушение на известного преступного авторитета, а то, что делал Егор Голованов у него в гостях, чиновник яростно скомкал газеты. Его задели за живое некоторые высказывания, которые были хоть и точными, но очень вольными и нелицеприятными.
За несколько часов чиновнику позвонили еще не меньше десяти раз. Далекие и близкие знакомые, кто с негодованием, а кто со скрытой радостью, сообщили ему о газетных нападках, а также о том, что местное телевидение уже поджаривает его на медленном огне.
Первой реакцией Голованова было подать на журналистов в суд, но тогда пришлось бы судиться по меньшей мере с шестью печатными изданиями и тремя телевизионными каналами. Поэтому Егор Голованов решил не торопиться с обвинениями. Он не хотел привлекать к себе чрезмерное внимание. Расследование могло докопаться до некоторых неприглядных эпизодов его трудовой деятельности.
В эти часы Голованов как никогда остро почувствовал то, что изматывало его последнее время. А именно то, что милость губернатора и мэра потихоньку покидает его. Чиновник из кожи лез, чтобы вернуть ускользающее расположение главы края и города, но действительность не обнадеживала. Во властных кулуарах поговаривали, что у губернатора появилась более подходящая кандидатура на место Голованова. Чиновник отказывался в это верить, но смелость прессы и телевидения заставляла задуматься.
Перед обеденным перерывом в кабинете Голованова задребезжал телефон.
Чиновник раздраженно поднял трубку.
– Голованов слушает, – буркнул он.
– Здравствуй, Егор, – услышал чиновник хорошо знакомый голос.
Голованов встал с кресла. Он узнал голос губернатора.
– Будьте здоровы, Петр Иванович, – пролепетал чиновник, охваченный мрачным предчувствием.
– Зайди ко мне через час, – сказал губернатор и положил трубку.
Егор Голованов заметил, что его ладони и лоб покрылись испариной.
«Плохо дело», – сообразил он.
Несколько минут чиновник сидел в забытьи, а потом начал механически собираться. Он долго причесывался около зеркала, старательно поправлял галстук и ворот пиджака. Голованов не слышал звонившего телефона, не заметил секретаршу, вошедшую в кабинет и поспешно ретировавшуюся.
В таком сумеречном состоянии он вышел из Управления муниципальной собственности и, как простой смертный, пошел по улице. Подавленный случившимся, Голованов забыл о казенном автомобиле и не отреагировал на оклик водителя. Он миновал подземный переход, подал нищему вместо денег приглашение на фуршет к индийскому консулу и незаметно добрел до здания краевой администрации. На проходной чиновник показал дежурному пропуск и поднялся на лифте на самый Главный этаж.
Очнулся Голованов только в приемной губернатора.
Кроме него в приемной было пять посетителей. Все они ждали аудиенции и время от времени напряженно поглядывали то на часы, то на неприступную секретаршу.
Секретарша посмотрела на нового посетителя тем скорбным взглядом, каким выражают сочувствие человеку, осиротевшему и овдовевшему в один день, и связалась по телефону с Петром Ивановичем.
Присутствующие покосились на Голованова, догадываясь, что он может проскользнуть без очереди. Они не знали, что чиновник был бы рад любому из них уступить свою незавидную привилегию.
Пользуясь полученной передышкой, несчастный сделал несколько глубоких вдохов, как пловец перед ответственным заплывом.
– Входите, – сказала секретарша Голованову.
Чиновник вошел в кабинет и робко застыл у дверей.
Кабинет главы краевой администрации был очень большим. Из широких окон открывался панорамный вид на город. Голованову не раз доводилось, стоя у этих окон, наблюдать, как на центральных улицах дымят в пробках автомобили, а по тротуарам ползают человечки, похожие с такой высоты на крохотных безликих насекомых.
– Проходи. Садись, – сказал Петр Иванович, не вставая с кресла.
Губернатор выглядел, как всегда, респектабельно и по-деловому. На его фотогеничном челе лежала печать нечеловеческих забот.
Петр Иванович был в сером элегантном костюме, сшитом на заказ потомственным французским портным. На белой рубашке сочным пятном пестрел удачно подобранный галстук.
Голованов несмело подошел к столу и присел на краешек стула. Весь его вид красноречиво говорил о лояльности и преданности выбранному краевой администрацией курсу.
Губернатор оглядел скомканную фигуру чиновника и с грубоватой иронией сказал:
– Поздравляю, Егор! Прославился на всю страну!
Голованов сделал вид, что не понял.
– О чем вы, Петр Иванович?
– Сам знаешь о чем.
Голованов вздохнул.
– Совсем обнаглели журналисты. Хочу на них в суд подать, чтоб извинились.
Губернатор не одобрил.
– О тебе и сейчас нелестно говорят. А свяжешься с журналистами – представят тебя полным идиотом. Их извинения станут надгробием на твоей репутации.
– А может…
– Забудь о них. Это – стервятники, слетевшиеся поклевать твое тело. (Чиновник поежился от неприятного сравнения.) Они – следствие, а тебе надо разобраться в причинах. Начни с того, какие дела привели тебя к Курганову?
Это был не совет, а вопрос.
– Это был… частный визит.
– А общественность полагает, что деловой, – Петр Иванович строго посмотрел на Голованова. – Говори правду. Я хоть и считаю, что честность – мать бедности, но себе врать не разрешаю.
Чиновник потупил глаза и сознался:
– Курганов хотел купить здание под казино. Я поехал к нему разобраться в деталях.
– За ужином?! – усмехнулся губернатор, но остался доволен тем, что Голованов не посмел его обманывать.
– Был ведь выходной.
– Проводи свое время, как хочешь. Для меня главное, чтобы репутация власти не страдала по твоей вине. – Петр Иванович сделал акцент на последних словах. – Кто, думаешь, в тебя стрелял?
Чиновника удивила прямота вопроса.
– Я не знаю, – признался он. – Я думал, что стреляли в Курганова.
– Об этом пусть журналисты народу заливают. Курганова такими спектаклями не испугаешь. Поэтому ищи врагов вокруг себя. Не может быть, чтобы в тебя стреляли, а ты даже не знал, кто и за что.
– Я правда не знаю, – со всей искренностью, на какую был способен, заверил Петра Ивановича Голованов.
Губернатор откинулся на спинку стула.
– Так. Так. А подозреваешь, конечно, многих?
– Что поделать. Мир полон подлецов.
Петр Иванович поморщился.
– К чему этот пафос? О нас за глаза тоже нелестно говорят. Видимо, не умеешь ладить с людьми, раз люди в тебя стреляют. Сам, поди, слышал, что о тебе болтают. Поговаривают, что ты зазнался и чувство меры потерял.
Чиновник напрягся как струна, видя, что разговор принял совсем нежелательный оборот.
– Болтать людям не запретишь. Им только дай кого-нибудь обгадить. Вы же знаете, с кем приходится работать!
– Не надо унижать электорат. Я, между прочим, как раз этими людьми и избран, чтобы наши интересы защищать. Поэтому с каждым человеком мы должны находить общий язык. Я что, по-твоему, с какими-то другими людьми общаюсь?! С дипломатами?! – было видно, что у Петра Ивановича тоже наболело и он был не прочь высказаться. – Как раз перед тобой на этом самом стуле один зарвавшийся бык сидел! Захотел акции порта по дешевке скупить. Стал запугивать мелких акционеров. Сидел тут и извинялся: «Не предупредили меня, Петр Иванович, что это – чужая тема». Ну прямо сама простота! Я ему так и сказал: «Занимался всю жизнь рынками, вот и не высовывай свое рыло из-за лотков!» Видишь, с какими людьми мне приходится работать!
– Вот и я с такими же бандитами пять раз на день встречаюсь, – продолжал оправдываться Голованов.
– Подчас с бандитами проще найти общий язык, чем с главами администраций. Среди них такие плуты и тупицы попадаются. Вчера на банкете привязался ко мне мэр Яйцов. Просит: «Помогите городок переименовать. Хочу, чтобы мои внуки гордились, что их город назван в честь деда». Я ему так прямо и сказал: «Ты совсем, Яйцов, обалдел. С жиру бесишься?! Что придумал?! Город переименовать! Да что ты за птица такая, чтобы в твою честь населенный пункт коверкать?! И что получится, если это, не дай бог, случится?! Как город будет называться?! Яйцовск?! Яйцеград?! И подумай, проголосуют ли за тебя на второй срок яйцеградовцы!»
– Знаю, вам приходится несладко…
– Я не жалуюсь, – оборвал губернатор. – Но и ты пойми, воскресный выстрел – это сигнал.
– Какой сигнал? – со страхом спросил чиновник.
– Пора тебе заняться другим делом.
– А как же Управление собственности?!
– Свято место пусто не бывает.
– Петр Иванович!
– Смирись, Егор. В другой раз будешь дальновиднее. Жить надо так, чтобы люди не задавались вопросом, что государственные служащие делают в гостях у преступных авторитетов и на какие шиши они строят особняки.
Губернатор явно намекал на майскую статью о доме, который купил Голованов.
– Помилуйте, Петр Иванович, у меня всего один загородный дом! Я скромнее всех ваших чиновников! Что поделать, если не могу жить в квартире, если тянет к земле!
– Раз тянет к земле, значит, будешь руководить сельским хозяйством.
– Сельским хозяйством?! – лицо Голованова перекосила брезгливая гримаса. – Да откуда в нашем крае сельское хозяйство?! У нас же земля не родит и две коровы на весь край!
– Ну и что? – спокойно возразил губернатор. – Кто-то должен начать. Не век же нам привозной хлеб жевать.
– Но я в сельском хозяйстве ничего не понимаю!
– Ерунда. Ты еще недавно в имуществе ни черта не смыслил. Ты же теплотехник. Так что не дрейфь. Научишься.
Голованов был готов расплакаться, но его захлестнула волна негодования.
«Вот гад! – подумал Егор Голованов. – Я же столько для него сделал! А он меня – в навоз, чтобы я до пенсии говяжий приплод считал!»
– Вы не можете меня взять и так просто выкинуть! – воскликнул чиновник.
Губернатор удивленно взглянул на смельчака.
– Не борзей, Егор. Главное, когда работаешь в команде, знать свое место. Помни, что лучше тихо чирикать в амбаре, чем громко каркать на кладбище.
Голованов испугался своей храбрости и притих.
– Чем тебе так не нравится сельское хозяйство?! – строго продолжал Петр Иванович. – Конечно, это не кабинетная работа. Придется по районам ездить, грязь месить. Без этого нельзя. И политика, и сельское хозяйство – одинаково грязное дело. Оно не для чистоплюев и белоручек. Зато ответственности немного. Слава богу, климат в крае неустойчивый. Что ни год, то тайфун и наводнение. Так что, если напортачишь, всегда найдешь оправдание.
– Я привык быть в гуще событий, среди людей.
– Пообщаешься со скотиной, поймешь, что свиньи и коровы ничуть не хуже людей. Я недавно в журнале прочитал, что по некоторым показателям свинья даже ближе человеку, чем обезьяна.
– К чему это вы?
– Так, ни о чем. Люблю умную прессу, которая заставляет мыслить, – признался губернатор и задумчиво посмотрел в окно на толпы спешащих куда-то крошечных людей. – Проживешь так всю жизнь в полной уверенности, что ты – потомок обезьяны, а в старости узнаешь, что человек произошел от свиньи!
Голованову в этот момент было абсолютно наплевать на тревоги губернатора.
– А кого поставите на мое место? – спросил чиновник, свыкаясь с мыслью, что смена работы неизбежна.
– Зелинского.
– Он, кажется, ваш школьный товарищ?
– Мы еще в детском саду за горшок дрались, – улыбнулся губернатор. – Сейчас он стал умней и уступчивей. Ты сам знаешь, что моя команда – это в основном приятели с моего двора. Легче руководить теми, кого знаешь с малых лет.
– А он справится?
– Поможем. С образованием у него слабовато. Когда-то техникум по глупости бросил.
– Когда освободить кабинет? – печально спросил Голованов.
– По КЗОТу тебе полагается две недели на сборы. Только прошу, не пытайся за эти дни возместить все упущенное.
Глава 18
Клотов вышел «покурить» на крыльцо РУВД. На самом деле он решил, избегая объяснений, съездить на место аварии, чтобы проверить некоторые предположения. Дорога была неблизкой, но интуиция подсказывала майору, что бензин будет потрачен не зря.
За окнами «Короллы» быстро промелькнули знакомые загородные пейзажи: лесное кладбище, Седанка, Ботанический сад, шаморовская трасса. Навстречу Клотову плотным потоком двигались машины, напоминая о том, что на обратном пути он неизбежно застрянет в автомобильных пробках.
Снова вызвал зависть людской муравейник на Шаморе. Загорелые девушки, идущие вдоль дороги, напомнили майору о прелести летнего отдыха и о купальных шортах, лежащих в багажнике.
«Буду возвращаться назад, обязательно искупаюсь», – пообещал он себе, чтобы отделаться от сильного желания отдаться освежающим волнам сию же минуту.
Проехав мимо десятка лотков с фруктами, Клотов подумал, что, вероятно, именно здесь Ольга и Карина купили апельсины.
«Тут слишком многолюдно», – отметил он.
Когда Шамора скрылась из вида, дорогу вновь обступили деревья и сопки. Майор миновал микрорайон Емар, сбросил скорость возле пионерского лагеря «Океан», где часто дежурили с радарами инспектора ГИБДД. Спустившись с очередной горки в долину мелководной речушки, «Королла» прижалась к обочине и остановилась возле детской базы отдыха «Юнга». Впереди начинался тот самый подъем, на вершине которого произошла авария.
Ворота базы отдыха были закрыты на цепь с замком. Возле ворот стояло небольшое строение, в окне которого сразу возникла фигура старика, бдительно несущего сторожевую службу.
Клотов вышел из машины и с удовольствием вдохнул морской воздух, насыщенный запахами листвы и цветов. Кроме чистого воздуха здесь можно было насладиться непривычной для городского жителя тишиной. Когда по дороге проносились автомобили, казалось, что мимо пролетают гигантские жуки, нарушающие идиллию своим свирепым жужжанием.
Майор несколько раз оказией отдыхал на этом месте. Администрация базы обычно не прогоняла посторонних, если они вели себя культурно. Асфальтовая дорожка, начинающаяся у ворот, спускалась к деревянным домикам и, перепрыгнув по мостику через речушку, подходила к песчаному пляжу. Между домиками и по берегу бродили люди. Над одной из построек поднимался дымок, там, видимо, была баня или кухня.
Но Клотова интересовали не утопающие в зелени окрестности, а невзрачная грунтовая полоса вдоль дороги. Он опустил взгляд себе под ноги и медленно прошелся по обочине, где, по его расчетам, останавливаются машины, приезжающие на базу отдыха.
Отойдя от «Короллы» приблизительно на двадцать метров, майор сел на корточки и стал рассматривать сырое пятно на земле. В этом месте возле дороги росла высокая липа. Тень от ее кроны закрывала небольшой участок обочины от жарких солнечных лучей. Поэтому влага не успела полностью испариться.
Клотов взял тремя пальцами щепотку сырой земли и понюхал. Заинтересовавшись, он опустился на одно колено и наклонился к пятну. Втянув ноздрями воздух, майор почувствовал еле уловимый спиртовой запах.
Клотов встал на ноги и отряхнул колено.
«Похоже на пролитую тормозную жидкость, – подумал он. – Это может объяснить, почему у «Скайлайна» не сработали тормоза».
Смелые предположения майора как будто подтверждались. Удовлетворенный своей прозорливостью, он вернулся к «Королле», чтобы достать из бардачка полиэтиленовый пакет и взять немножко грунта на экспертизу. Клотов ничего не смыслил в химии, но надеялся, что всемогущий Костя Крамар найдет в образце почвы следы тормозной жидкости.
Странное поведение майора вызвало интерес у пожилого сторожа. Вначале он наблюдал за Клотовым из окна, а потом покинул свой пост и вышел за ворота.
Майор разгадал намерение любопытного старика и подождал его возле машины.
– Чего ищете? – спросил сторож и приветливо улыбнулся.
Старик был низкого роста, так что Клотову лучше всего было видно его потрепанную кепку, которая выглядела старше самого деда.
Клотов догадался, что перед ним не прилипчивый зануда, как он подумал вначале, а доброжелательный и общительный человек. Любопытный сторож мог запомнить Ольгу Агарову и Карину Курганову.
– Сегодня здесь останавливались две женщины. Одна была на джипе, а другая – на спортивной машине. Вы, случайно, не видели их?
– Как же. Я их помню, – охотно ответил дед. – А вам зачем?
– Я из милиции.
Майор показал удостоверение.
– Что они натворили? – старик, кажется, не собирался отвечать, потому что сам был мастером задавать вопросы.
– Одна из них попала в аварию за этим холмом, – Клотов кивнул в сторону сопки, на которую взбегала дорога.
– А-а. Вот почему туда мотались «Скорая» и милиция.
– Да. Поэтому, – подтвердил майор и решил выдавить из старика хоть несколько ответов. – Вы не знаете, зачем женщины здесь останавливались?
– Спрашивали насчет места для отдыха. Я их послал к директорше.
– Они ни о чем не договорились? – спросил Клотов, догадываясь, что любопытному сторожу можно задавать любые вопросы.
– Им не понравилось то, что много соседей. Предложили арендовать на сутки всю базу, но для этого надо людей куда-то девать.
– Ясно. А вы не помните, где стояли их машины?
– Здесь, на дороге. На территорию я посторонние машины не пропускаю.
– А если точнее? Вы можете показать место, где стоял, например, спортивный автомобиль?
Дед посмотрел по сторонам, делая в уме геометрические расчеты.
– Легковая машина стояла там, где вы в земле ковырялись, а джип был перед ней.
Майор отвел старика к мокрому пятну.
– Здесь?
– Да. Где-то тут. А их мужик встал еще дальше.
Клотов подумал, что сторож оговорился.
– Какой мужик?
– Тот, что за ними приехал на синей машине.
– Они разве были не одни? – Майор почувствовал волнение, похожее на то, которое испытываешь в решающий момент азартной игры.
– Вначале одни. Но, когда они пошли к директорше, приехал их мужик и сказал, что у него к одной из женщин срочное дело. Он послал меня за ними и дал сто рублей за работу.
Лицо старика расплылось в улыбке при упоминании о заработанных рублях.
– А почему он сам не пошел?
– Сказал, что у него нога вывихнута.
– И вы ушли их искать?
– А что их искать? Тут места мало. Десять минут – и вернулся. Мне по делу уходить не возбраняется. Ворота ведь – на замке.
– И что было дальше?
– Когда я нашел женщин, они уже все выяснили и возвращались. Так что тот мужик зря сто рублей потратил. Женщина, которая была постарше, переговорила с этим мужиком. Потом они все сели по машинам и разъехались. Женщины – в сторону Артема, а мужик – во Владивосток.
– Вы не слышали, о чем они говорили?
– Что-то о работе. О какой-то одежде.
«О делах легче было поговорить по телефону. Разве это разумно, ехать в такую даль ради короткого разговора», – подумал Клотов.
– А как этот мужчина выглядел?
– С черными волосами, в белой рубашке, в брюках. На бизнесмена похож.
– А что-нибудь особенное?
– Я больше женщин запомнил. Если хотите, я их опишу.
– Не надо. Может быть, вы запомнили, на какой он был машине?
Старик пожал плечами.
– Я в иномарках плохо разбираюсь. Если б в «Жигулях» или «Москвичах». Но машина была синей, как у вас.
– Маловато.
– Крыло было на багажнике.