Crime story № 10 (сборник) Донцова Дарья

– До свидания, – буркнула Мелисса.

И с тяжелым сердцем покинула офис. Если так пойдет и дальше, то она начнет забывать к вечеру, что было утром. Надо принимать меры. «Но не сейчас», – поспешно добавила она про себя. Еще есть возможность держать все под контролем, надо просто мобилизовать волю, и… все будет хорошо.

Мелисса вышла на улицу и направилась на стоянку. Но тут кое-что заставило ее замереть на месте. Ее любимец «Додж» красовался неподалеку от входа в здание. Мелисса сглотнула и часто заморгала, она готова была голову дать на отсечение, что поставила «Додж», как обычно, на стоянку!

– Это не моя машина, – попыталась хитрить с собой Мелисса.

Добыла из сумки ключи и пиликнула сигнализацией. Увы, увы, увы! Машина послушно открылась. Это, безусловно, ее родимый «Додж», совершенно самостоятельно подъехавший со стоянки за своей хозяйкой.

Мелисса села за руль, не совсем уверенная, что имеет моральное право в таком состоянии управлять автомобилем. Но выбора не было. Неизвестно, куда двинет распоясавшийся «Додж», если она возьмет такси, а его оставит здесь до лучших времен. Уж если твой автомобиль пошел вразнос, то лучше держать его под рукой!

Мелисса решительно повернула ключ зажигания. Зазвонивший мобильник заставил ее вздрогнуть всем телом.

– Алло, – отозвалась она.

– Привет, куда ты запропастилась? Почему не отвечаешь на телефонные звонки? У тебя все в порядке?

Это была ее старшая кузина Кира.

– У меня все нормально, – сцепила зубы Мелисса.

– Мы со Славкой за тебя волнуемся. Почему ты не перезванивала? Ты же знаешь, что у нас есть повод для волнений. Где ты была этой ночью?

И тут Мелисса разозлилась. Может, она, конечно, и чокнутая. Может, ее без намордника нельзя выпускать на улицу, и без круглосуточного наблюдения ей уже и шагу не ступить, однако тотальная слежка выводит ее из себя! Она не позволит им превратить себя в овощ! Она будет сопротивляться!

– Мелисса, ты вообще где? Когда вернешься? – продолжала сыпать вопросами Кира.

– Извини, я жду важного звонка, я перезвоню, когда освобожусь. И не надо так за меня переживать. Я еще, слава богу, вполне вменяема! Все, до вечера.

Мелисса отключилась. Ее трясло мелкой противной дрожью. Ну нет, она не поедет домой, туда могут прилететь кузины, будут кудахтать с озабоченными лицами и тревожно переглядываться. Она должна побыть в одиночестве и хоть как-то развеяться. На работе это невозможно, дома тоже. И она придумала, куда отправится.

Он пришел в себя в палате. Это была какая-то особенная палата, чистая, светлая, оснащенная телевизором и холодильником. Граф осмотрел помещение, потом свою руку, в которую была воткнута капельница. Ни то, ни другое ему не понравилось. Одно дело, когда к койке тебя приковывает пуля, а другое – чуть не подохнуть от пьянки. Попахивало малодушием и слабачеством. И то, и другое вообще-то не про него.

В палату заглянула медсестричка, ловко вынула иглу из вены. Он тут же привязался к ней с вопросом, кто оплатил эти хоромы.

– Ваша спасительница пожаловала, все вопросы к ней.

Граф едва успел натянуть на себя одеяло, как дверь распахнулась. За ней «спасительница» – та самая красотка из джипа. Граф обрадовался. Приятно, когда девица из глюка оказывается вполне реальной, да еще геройски спасает тебя от смерти.

– Здравствуйте, – неуверенно сказала она. – Как вы себя чувствуете?

– Теперь – как малосольный огурец. Спасибо, что не бросили на дороге.

– Это было бы очень трудно сделать, – серьезно заявила она, – вы тяжелый.

Даже если бы он был легкий, как пушинка, она все равно не выбросила бы его из своей роскошной тачки. Это было ясно как день. Он разглядывал ее в упор, она елозила глазами по стенам. Волосы темные, брови и ресницы тоже, а глаза ясно-серые. Фигурка точеная, как статуэтка. Красивая девочка, породистая.

Не по Сеньке шапка, говаривал его дед, когда маленький Граф жаловался, что Маша из соседнего подъезда не хочет с ним играть в мяч. Какое-то время Граф не понимал, о чем это дед, и думал, что тот не улавливает сути проблемы. Оказалось, это он сам не улавливал, в чем суть социального неравенства. Маша была из богатой семьи, а его мать подъезды мыла. Так какие игры могут быть?

И эта краля, видать, была тоже не графского размерчика. Но, тем не менее, она приволокла его в больницу и прибежала проведать. Значит, он вчера ей приглянулся?

А что, иногда он может произвести впечатление на дамский пол.

– Я справилась у врача, вы вполне здоровы и можете покинуть больницу, – сказала барышня, – но если не уверены в себе, можете оставаться здесь до завтра, я все оплатила.

– А-пла-тила? – по слогам произнес он и мерзко ухмыльнулся. – Спасибо, конечно.

– Пожалуйста.

Она старательно не смотрела на него и гнала из головы нелепый шаблон: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Она не хотела быть ни за кого в ответе, и уж тем более приручать этого горького пьяницу. К тому же он выглядел так, что было понятно – этот экземпляр дрессуре не подлежит.

«Ты из дремучего леса, дикая тварь?»

Граф, кряхтя, приподнялся, ему не хотелось валяться в ее присутствии. Что ж это она его деньгами попрекает? Может, думает, что он бомж подзаборный? Нет, надо разобраться, поставить, так сказать, все точки на i.

– Спасибо вам за доброту и ласку, – сказал он, – только что-то я совсем не помню, когда мы схлестнулись. Как я в машине-то очутился? Я вчера надрался, как скотина, и если что не так, извиняйте, виноват, исправлюсь…

Мелисса изо всех сил старалась сохранить лицо, топталась возле кровати и не знала, куда деваться под его взглядом. Кажется, этот гигант навоображал себе кучу глупостей. И чтобы развеять всякие домыслы, она подробно рассказала, как ей навязали его в баре и заставили оплатить счет.

– Ты оплатила чужой счет и позволила незнакомого, пьяного мужика засунуть к себе в машину? – нахмурился Граф. – С чего бы это?

Он не поверил ни единому ее слову. И разозлился. А когда он злился, то вежливость испарялась, поэтому он перешел на «ты». Они, скорее всего, действительно вместе пили в том баре. Потом отчалили в сторону ее дома или его берлоги, и он отрубился в ее машине, не выполнив своей мужской функции. По причине абсолютного опьянения, ясный пень! Теперь она пытается внушить ему комплекс вины: мол, ни на что не годен оказался, ни как мужик, ни как спонсор.

А это для него как красная тряпка для быка.

– Ну ладно тебе, малыш, – улыбнулся он акульей улыбкой, – за бабки не переживай. Все отдам сполна. И остальное, за мной не заржавеет, – подмигнул он. – Это я вчера ни на что не годился, перепил потому что. А сегодня очень даже готов…

И в одно мгновение он сграбастал ее, повалил на кровать и принялся целовать. От запаха ее кожи, от шелка волос, от упругости груди закружилась голова. Ах, девочка, суперкласс! Он даже не сразу понял, что вырывается она по-настоящему.

Мелисса боролась молча, сжав зубы. Не хватало еще скандала в больнице! Но это животное может ее разорвать, раздавить, придушить… И тогда она укусила его за губу. Он на секунду ослабил хватку, обиженно взревев.

И она рванула что есть мочи из палаты. Промчалась по коридору, не обращая внимания на изумленные взгляды окружающих, и пулей вылетела наружу. И только возле своего «Доджа» сообразила, что ее сумка с ключами и документами осталась в палате.

И тут она заревела. Вернуться к чудовищу, которое накинулось на нее, было невозможно. И сил для объяснения с обслуживающим персоналом клиники у нее тоже не было. Но долго плакать она не могла. Кое-как утерев слезы кулаками, она стала убеждать себя, что малодушничать нельзя, без ключей ей не уехать. В конце концов, можно прийти в палату с врачом или охранником.

– Э-э-э, вы забыли это…

Она резко развернулась и обнаружила у себя за спиной «рокового» мужчину. Мелисса в ужасе прилипла задом к своему автомобилю, прикидывая, уже начинать орать «помогите»! или еще можно разойтись без милиции.

– Прошу вас, не бойтесь меня! Я погорячился, простите. Клянусь, я вас не трону!

Он был одет в джинсы и футболку, свитера не наблюдалось. Хотя вчера свитер на нем был, она это помнила отчетливо. В руках верзила держал ее сумку.

– Если вы прикоснетесь ко мне, я закричу, – предупредила она.

Осталось только забрать у него сумку. Какое счастье, что можно умчаться подальше от этого кошмарного мужика! Она протянула руку. И он вернул ей ее собственность. Мелисса лихорадочно шарила внутри сумки, пытаясь выудить ключи от машины.

– Слушай, не уезжай вот так, а? – он ухватился за дверцу. – Я вел себя как дурак! Просто решил, что ты меня дразнишь… Ну, прости! Я виноват, ты меня спасла, а я… Сколько я тебе должен, скажи?

– Да при чем тут деньги! – ахнула Мелисса.

Наконец она смогла отпереть свой «Додж» и быстро нырнула внутрь. Захлопнула дверцу у него перед носом. Заведя мотор, дала по газам и рванула с места. Он едва успел отскочить. Хватит с нее этого цирка!

Она завернула за угол. И тут зазвонил телефон.

Мелисса в шоке дала по тормозам – как такое возможно?! Заиграла мелодия, которая когда-то стояла на номере ее мужа. Но она стерла ее собственноручно!

Номер на дисплее не высвечивался.

– Да! – ее голос предательски дрогнул.

– Киска, ты что так долго? Ты выехала из офиса сто лет назад. Попала в пробку? Я не могу тебя дождаться. Я в запале. Я хочу тебя!

Мелисса в ужасе отбросила телефон. Этого не может быть! Стас мертв! Стас мертв! Мертв!

Ее била дрожь. Господи, сколько она еще выдержит вот так? Где реальность, а где ее собственный бред?

Боковым зрением она засекла в зеркале какое-то движение. Из-за поворота вынырнула знакомая фигура. Мелисса перестала хватать ртом воздух.

«Вот идет вполне реальный мужик. Он не имеет никакого отношения к моему прошлому. Вчера я увидела его впервые в жизни. Надо с ним поговорить. Просто поговорить».

Она сидела и наблюдала в зеркальце, как он медленно приближается к ее машине. Мелисса выжидала. Ей просто необходимо побыть рядом с человеком, с которым ее ничего ровным счетом не связывает. Ей хотелось забыть о своем сумасшествии. Хотя бы совсем ненадолго.

– Меня ждешь? – спросил он, подходя к машине.

Мелисса, не глуша двигателя, выбралась наружу и протянула руку для рукопожатия.

– Мелисса Водопьянова-Вагнер, – представилась она.

– Графовский Олег, – ответил он на ее рукопожатие.

– Приятно познакомиться.

– Вообще-то я тебя сто лет знаю, – улыбнулся он.

– Что? – жалко вякнула Мелисса.

Все поплыло перед глазами, зазвенело тоненько в ушах, и земля ушла у нее из-под ног. И если бы он не подхватил ее, она хлопнулась бы прямо на землю.

– Эй, ты чего? – спросил верзила и встряхнул ее легонько.

Она с тоской посмотрела на него. Олег Графовский. Ей его имя ровным счетом ни о чем не говорило. А он ее знал. Оказывается, они сто лет знакомы! Вот и побеседовали!

Очнулась она уже в машине. Он сидел за рулем ее «Доджа». По-свойски, надо сказать.

– А мы давно знакомы? – спросила она.

– Без малого сутки, – ухмыльнулся он. – А чего ты так испугалась? Ты решила, что мы вчера все-таки переспали?

– Ты что, издеваешься надо мной? – спросила она.

– Нет, просто однажды я прочитал твою статью об архитектуре будущего. Ты так смачно рассказывала о том, в каких домах будут жить наши правнуки, что я подумал – вот ради чего стоит жить. Вот за что надо бороться. И там оказалась твоя фотография. Но у меня была лишь половина журнала, и фотку твою я видел только вот так, – он провел ребром себе под носом. – И я понял, откуда тебя знаю, только тогда, когда ты представилась. Очень фамилия у тебя прикольная.

Мелисса слушала как зачарованная. О, этот человек ниспослан ей свыше! Рядом с ним ей кажется, что сама она не так уж безумна. О чем он бормочет? Какие полжурнала? Какая статья?

Оказалось, она произнесла это вслух.

– Я воевал, был ранен, – объяснил он. – Меня заштопали в полевом госпитале. Я там валялся какое-то время. А почитать было нечего, кроме того журнала об архитектуре.

Мелисса наконец вспомнила, о какой статье он говорит. В прошлом году она давала интервью о своем деде одному продвинутому журналисту.

– Отвезите меня домой, – попросила она и назвала адрес.

Она и не думала приглашать его к себе. Но когда они приехали к дому, где когда-то жили ее родители, Мелисса увидела свет в окне гостиной. И позвала его на чашку чая. Она прекрасно помнила, что не включала свет в гостиной и, соответственно, не могла забыть его выключить. Кроме нее ключей от квартиры никто не имел, посему свет зажечь там никто не мог. Таким образом, выходило, что кто-то или что-то ожидало ее в стенах родного жилища.

В конце концов этот Графовский огромный и сильный, и даже воевал, если верить его рассказам. И потом, он был кое-чем ей обязан. Так пусть проявит свои мужские качества – выступит в роли ее телохранителя. Мелисса оценивающе покосилась на его бицепсы: силушкой бог товарища не обидел, и есть надежда, что он сможет ее при случае защитить.

– Ну так как? Вы не слишком спешите? – поинтересовалась она.

– Я вообще никуда не тороплюсь, – протянул он.

И его тон ей страшно не понравился. Неизвестно, о чем он там подумал, но явно о чем-то, не относящемся к делу. Мелисса поморщилась, но выбор защитников у нее был скудный.

– Хорошо, пойдемте, – сказала она и вылезла из машины.

Барышня Водопьянова-Вагнер оказалась очень странной, нервной и, пожалуй, запуганной какой-то. Когда Олег читал ту статью, думал, что она из другого мира, чистого и недоступного. Он прекрасно запомнил и ее глазищи, и странную фамилию. Ему сейчас очень чудно было осознавать, что бизнесменша из модного журнала оказалась вполне живой женщиной. И он ее даже целовал, а она цапнула его за губу.

Всю дорогу до дома Мелисса вела себя как мышь в подполе: ни слова, ни жеста. А как приехали, вдруг на чай позвала. А он готов был сто баксов поставить, что она его отошьет и телефона не даст.

Граф, парень не робкого десятка, приглашение принял. Позвала к себе, и отлично. Он очень даже готов. И пусть покойный дед нашептывает на ухо про Сеньку и шапку, ему плевать. Мелисса Графу нравилась страшно. Пришлось признать этот факт.

Они вошли в парадное. Лестница широченная, ступени ковровой дорожкой покрыты. На входе консьержка сидит, с окулярами – куда там снайперу. На них так посмотрела, что чуть насквозь не прожгла!

Они поднялись в лифте на третий этаж.

– Проходите, проходите. Нет-нет, разуваться не надо, – сказала Мелисса.

Они прошли сначала в просторную прихожую, затем в освещенную комнату. И тут Мелисса побелела аж до синевы. Она таращилась на стол и дышала тяжело, а там, кроме посуды, ничего не было.

– Олег, – прошептала она, – можно попросить вас об одолжении? Вы не осмотрите квартиру? Мне кажется, что в мое отсутствие здесь кто-то побывал.

Он видел, что она не кокетничает и не в спальню его таким образом заманивает. Она действительно чего-то сильно боялась.

– Без проблем, малы… – начал он и осекся, – посиди пока тут.

Он быстро и осторожно обошел квартиру. Здоровая хата, пятикомнатная. Правда, обставлена как-то не очень. Мебель вся старая, сразу видно. Ковры на полу тусклые, стены без обоев, просто побеленные. Ну, картин, конечно, много. Но в них Граф ничего не понимал.

– Все чисто, – сказал он.

– Видишь ли, кто-то тут чаевничал, – объяснила она, складывая на поднос чашки. – Это бабушкин сервиз, она привезла его из Англии, я никогда не беру эту посуду…

И вновь прозвенел телефон, на этот раз стационарный. Она резко побледнела и уставилась на него. Граф машинально протянул руку к журнальному столику, на котором стоял аппарат, и поднял трубку. Мелисса даже не пошевелилась.

– Алло, – сказал Граф.

– Э-э, простите, а где Мелисса?

– А кто ее спрашивает?

– Это ее сестра. А я с кем разговариваю?

– С ее другом.

– Каким еще другом? Как вас зовут?

Тут Мелисса всполошилась.

– Дайте мне, – протянула она руку.

Он молча отдал ей трубку.

– Алло, – сказала она с вызовом.

Видимо, сестра говорила ей что-то не слишком приятное, потому что на щеках Мелиссы зажглись два алых пятна. Она бросила на Графа косой взгляд и отвернулась.

Он ухмыльнулся: как же сложно жить этим голубокровным сверхчеловекам! Внешне они вежливы и сдержанны, не проявляют лишних эмоций, при любых обстоятельствах держат марку. А внутри у них все горит и корчится. Одни сгорают от непобедимых болезней, другие заканчивают жизнь в психушке. Вот взяла бы она сейчас и послала сестрицу куда подальше – сразу легче стало бы.

Но Мелисса никого никуда не послала.

– Я еще раз повторяю, у меня все в порядке, – спокойным тоном сказала она, – я прекрасно себя чувствую. Нет, останусь в городе, у меня завтра дела. Все, Кира, пока. Спокойной ночи.

Она положила трубку и с вымученной улыбкой посмотрела на Графа.

– Я обещала вам чай. Какой вы пьете?

Граф обычно пил крепкий чай с сахаром, шесть ложек на кружку. Он ей так и сказал. А она посмотрела на него с жалостью и кивнула, похоже, каким-то своим мыслям.

– Подождите минуточку, – сказала она и ушла куда-то по коридору.

Он пошел за ней, ему не хотелось сидеть в одиночестве. И глядя, как она колдует над заварником, он стал приставать к ней с вопросами:

– Слушай, а давай ты мне все расскажешь, а? Я же вижу, у тебя какие-то проблемы. Я могу помочь, правда.

– Спасибо, но на самом деле я могу справиться сама, – покачала она головой.

И тут опять зазвонил телефон. Мелисса его опередила. И Граф уставился ей в лицо.

– Лиса, детка, мне не нравится твой новый знакомый, – сказал отец. – Ты так расстроила маму, что она даже разговаривать с тобой не хочет! Мы считаем, что он тебе не пара, пусть он немедленно уйдет из нашего дома…

Мелисса закусила губу и аккуратно повесила трубку. За спиной засвистел чайник, она вздрогнула всем телом и заплакала. Графу приходилось видеть плачущих женщин. Его мать выла и причитала, сморкаясь в передник, его сожительница, на которой он так и не женился, рыдала, размазывая по щекам тушь. Эта плакала беззвучно, из широко распахнутых глаз просто одна за другой бежали слезы, и она их даже не вытирала.

– Олег, я передумала. Мне действительно нужна помощь. Выслушайте меня для начала. И если вы скажете, что это бред, я просто поеду к психиатру.

Интересное начало, подумал Граф.

– Три года назад мои родители и муж погибли в автокатастрофе. В тот же год ушли и бабушка с дедушкой. Я осталась одна. У нас с мужем был бизнес, который требовал очень много сил и времени. И я вся ушла с головой в работу. Я не общалась ни с кем, кроме родственников, и жила очень замкнуто. И, видимо, это сказалось на моей психике. У меня начались галлюцинации…

При этих словах она тревожно посмотрела ему в лицо. У Графа свело челюсть. Она была такой красивой, что он едва сдерживался, чтобы снова не полезть к ней с поцелуями. Ее губы, такие мягкие, сочные, чуть припухшие от слез…

– Какие галлюцинации? – хрипло спросил он.

– После смерти родных я часто видела их во сне, разговаривала с ними, а потом они как будто снова вернулись домой. Сначала вещи стали исчезать и появляться в других местах, потом пришло письмо от папы, которое он мне прислал, когда ездил в Польшу. А еще, мне приснилось, что бабушка испекла свой фирменный «Рыжик». Приезжаю домой с работы, а торт на столе стоит, я его спрятала в холодильник, проснулась утром, а никакого торта нет. Дальше хуже, они стали мне звонить и что-то требовать. И если я не выполняю их просьб, они начинают пакостничать, то вещи разбросают, то картины со стен посрывают. Я уже и в церквях службы за упокой их душ заказывала, и квартиру освятила. Даже к экстрасенсу съездила. Я переехала за город, неделю прожила спокойно. А потом и там началось…

Она судорожно вздохнула. И наконец посмотрела ему в лицо.

– Ты веришь в мистику? – спросил он.

– Я стала верить во все это, иначе надо признать, что я свихнулась.

– Они звонят только на домашний или на сотовый тоже?

– И туда, и туда.

– И чего хотят?

– Сейчас, например, чтобы я выпроводила тебя из квартиры.

– Ну, это-то понятно, – ухмыльнулся он.

Он покопался в ее мобильнике. Последний звонок с того света шел с закрытого номера. Граф позвонил кому-то и просил пробить этот номер.

– И заодно пробей того, на кого зарегистрирована симка, – велел он.

С письмом все было просто, его вторично заклеили и бросили в почтовый ящик, на штампах стояла давнишняя дата отправки. Затем он осмотрел дверь: следов взлома не наблюдалось. Значит, тот, кто приходил сюда с тортиками, а потом безобразничал в отсутствие хозяйки, имеет собственный ключ.

– Нет, ключей от квартиры ни у кого нет, – покачала головой Мелисса. – Все комплекты вон в шкафу лежат. Увы, Олег, это не чьи-то там шуточки. Это действительно необъяснимые и страшные вещи. Это длится полгода! Меня на самом деле преследуют призраки! Иногда мне кажется, что я не выдержу и сойду с ума. Я не готовлю в квартире, потому что в мое рагу однажды высыпали пачку соли, а в суп бросили тапки.

И она рассказала, что ее умершие родственники совершенно распоясались в последнее время. Они стали будить ее по ночам звонками, и у каждого было свое мнение на тот счет, как ей следует жить. Мама не хотела, чтобы она носила ее украшения, отец требовал, чтобы она поддерживала отношения с его братом и кузинами. Муж желал, чтобы она уволила старшего менеджера, который оказывает ей внимание. Дедушка с бабушкой настаивали, чтобы она продала квартиру и переехала жить за город.

– Понимаешь, я уже не знаю, что делать. Я ни с кем не могу этим поделиться! Любой решит, что я чокнутая, – в отчаянии жаловалась Мелисса Графу. – Примерно через пару недель, когда это все только началось, ко мне приехали кузины, и я им все выложила. Представляешь, я пошла в ванную и обнаружила надпись на зеркале: «Передай от меня привет племянницам». Проще было им все рассказать. И я рассказала, и надпись показала. Только девчонки не поверили.

– Высмеяли тебя? – спросил Граф.

– Да нет, что ты. Они мне до сих пор в лицо ничего не говорят, но уверены, что я сама все это проделываю. С того дня они стали ко мне заезжать сначала почти каждый день. А потом и вовсе поселились за городом, мы практически одновременно туда переехали. Потому что я одна не справлялась.

– С чем?

– С ситуацией. Понимаешь, сестры очень за меня переживают. Они звонят, беспокоятся, еду готовят, убирают, носятся со мной как с писаной торбой. Но я же вижу эти взгляды, и перешептывания, и переглядывания. Однажды я случайно услышала, как Кира говорила сестре, что их долг – не оставлять меня в беде. Я, конечно, понимаю, что они так поступают из лучших побуждений, но они разговаривают со мной, как с душевнобольной. Это ужасно!

Граф смотрел на нее. И думал, что ужасно будет, если он прямо с ходу потащит ее в койку. А так хотелось! Так хотелось! Как школяру при виде смазливой учительницы. И тогда он решил, что пойдет более длинным путем, не будет сразу ее хватать и тащить, а проявит хитрость и изворотливость.

Сначала он повез ее в ресторан и буквально заставил выпить граммов двести коньячку. Она к тому моменту совершенно расслабилась, видя, что он не падает в обморок от ее рассказов и не вызывает ребят со смирительными рубашками. Коньяк пила неохотно, но все же пила. Потом они прошлись немного «по свежему воздуху», буквально до ближайшего бара, где и продолжили разогрев организма.

Граф однозначно понял, что это его женщина – и что он ее в обиду никому не даст. Потому что таких женщин в природе не существует. То, что она говорила, и, главное, как это делала, сводило его с ума. Он сидел и прикидывал, что лучше – заманить ее к себе или напроситься к ней. Пришел к выводу, что к нему она не поедет даже под страхом смертной казни. А как к ней прорваться, не знал.

Помогли призраки. У самого подъезда ей на сотовой позвонил покойный муж и попытался предъявить претензии: мол, где ее носит и с кем. Она опять разволновалась, тут-то Граф ее и утешил. Алкоголь сделал свое дело, она ответила на поцелуй, завелась, и у Графа окончательно сорвало башню. Как они оказались в квартире, он помнил плохо. Но вот как цепочку на дверь накинул, запомнил отчетливо. В эту ночь он не жаждал появления лишних свидетелей.

Наутро Мелисса проснулась другим человеком. Она смотрела на огромного чужого мужика в своей кровати и думала, что, наверное, сошла с ума. Но тут груда татуированных мышц пошевелилась и хозяйским жестом притянула ее к себе. Мелисса каждой клеточкой тела чувствовала свою наготу, но раскаяния не испытала. Она слишком долго страдала от одиночества и страха. Впервые за несколько лет она ощущала полную защищенность. Чужой мужик перестал быть абсолютно чужим. За эту ночь она узнала о нем много такого, что делало его почти родным.

И она не стала возражать, когда он после порции утренней любви велел позвонить в офис и сказать, что она на работу не выйдет. По его звонку в квартиру явилась куча народу. В ее квартире нашли жучки, в чае, в кофе и в специях – психотропные средства, были также сняты отпечатки пальцев. После чего вся бригада загрузилась в машины и отправилась за город.

Ее кузины отпирались недолго. История оказалась банальной до умопомрачения. Огромное наследство, которое досталось Мелиссе после гибели родных, стало предметом зависти двоюродных сестер по папиной линии. Им казалось, что будь они на месте кузины, то нашли бы лучшее применение и деньгам, и ценностям, и недвижимости.

– Чокнутая! Она и так была чокнутая! – горячилась младшая кузина. – Получила столько бабла в наследство и сидела в четырех стенах, только на работу ходила, все ей мало было денег!

А тут еще у старшей завелся очень предприимчивый дружок, который убедил подружку, что будет прикольно «пощипать» одинокую богатую родственницу. Сначала все затевалось как одноразовая акция по вытрясанию денег. Девушка живет одна, после гибели родных совсем замкнулась в себе, втереться к ней в доверие и выманить немного денег труда не составит. Но тут, на свою беду, Мелисса рассказала кузине, что ей снятся странные сны о погибших.

– Она сказала, что как будто чувствует их рядом, – сообщила Кира, – а потом добавила, что все время поступает с оглядкой: одобрит ли это папа, понравится ли это маме…

– Вот мы и решили, – подхватила Мирослава, – что ей будет только лучше, если она обратится к специалистам. А раз ей не нужны материальные блага, то пусть отдаст их тому, кому они нужнее!

В общем, у них возникла идея довести Мелиссу до полного умопомешательства и добиться, чтобы она переписала на них все свое добро, повинуясь якобы воле умерших. Они устроили настоящую мистификацию. Уединенное существование сестры позволяло им полностью контролировать ситуацию. Это был беспроигрышный вариант. Главное, никого к ней не подпускать.

Они придумывали все новые и новые «шуточки». На деньги самой же Мелиссы установили в квартире прослушку и стали подсыпать ей в еду психотропные препараты. Кузины съехали с квартиры в дом Мелиссы, ездили на машинах тетки и дядьки, которые сестра не успела продать.

– И все равно прочухали мое появление, – хохотнул Граф, подводя итог невеселой истории.

Сестер увезли в следственный изолятор. Разъехались представители правоохранительных органов. Друзья Графовского из прокуратуры уезжали последними.

– За мной поляна, – пожимая им руки, обещал Олег.

– Да ладно, ты нам готовенькое дело на блюдечке преподнес, чего там! – засмеялся один из них.

– Лучше на свадьбу не забудь позвать, – подмигнул второй.

И они все дружно посмотрели на Мелиссу.

– У девчонки нервная система железная, раз такой прессинг выдержала. Может, и тебя вынесет? – заржал третий.

И они, похохатывая, полезли в машину.

– Не слушай их, полные придурки, – заявил Граф, сияя, как начищенный пятак.

– Олег, может, ты теперь объяснишь, как тебе удалось за один день развить такую бурную деятельность в милицейской среде?

– Мой самый лучший друг, который три дня волок меня по горам с развороченным пузом, брат того парня, что на свадьбу напрашивался. А брат Андрона ходит в должности заместителя прокурора нашей области. Его жена – судья. Дядька у нее – большой чин в МВД. Короче, круговая порука!

– Ну, а ты сам кто?

– Я начальник военно-спортивной подготовительной базы, без пяти минут офицер запаса. Холост. Сейчас нахожусь в творческом поиске подходящей боевой подруги.

– Понятно, – устало улыбнулась Мелисса. – Все ясно. Никакой мистики.

– Ну, как сказать. Есть один момент, который никак не укладывается в схему. Как я в том баре оказался? Мы ж пили с ребятами в другом районе, отмечали очередную звезду Андрона. И никто из них не заметил, когда я оттуда слинял. И я ни хрена не помню. Очнулся у тебя в машине, и то ненадолго. Так вот, я думаю: может, это судьба?