Мифы русского народа Науменко Георгий

Болотник

Болото издавна считается местом обитания нечистой силы, о чем свидетельствуют многочисленные пословицы: «Было бы болото, а черти найдутся»; «Сидит, как черт в болоте»; «Бегает, как черт по болоту»; «Не ходи при болоте — черт уши обколотит» и др. Не случайно в заговорах нечистую силу и болезни отсылают «на леса, на болота» или «на мхи, на болота» [158]. О поклонении болотам у восточных славян свидетельствует Новогородская Кормчая XIII в., отмечавшая, что язычники «приносят жертвы бесам и болотам, и колодезям» [159].

И во многих местах верили, что у болот есть особый хозяин — болотный, болотник или болотяник, болотный дедко, шут болотный . Впрочем, иногда его считали разновидностью водяного или даже лешего. Болотника представляли угрюмым, неподвижным существом, сидящим на дне болота, безглазым толстяком, покрытым слоем грязи, с налипшими водорослями, улитками, рыбьей чешуей; или же человеком, поросшим серой шерстью, с длинными руками и закрученным хвостом. В отличие от других представителей нечистой силы, болотник не умеет менять свой облик.

Болотник заманивает человека или животное в трясину и губит его. Особенно легкой добычей становится человек, который по ночам играет на сопелке (пастушеской дудочке). Приманивает болотник свою жертву, крякая по-утиному, ревя по-коровьи, дико стонет или хохочет. Когда человек застревает в трясине, болотник хватает его за ноги и затягивает вглубь. Болотник не имеет ни жены, ни детей. В отличие от других демонов, он не боится громовых стрел, так как они теряют силу, соприкасаясь с поверхностью болота. Болотники гибнут при осушении болот и зимой, когда болото вымерзает.

Белорусы различали разных болотников. Самым старшим считался оржавиник [160] — он покрыт грязно-рыжей шерстью, с толстым животом и тонкими ногами. Помладше считался багник — хозяин багна [161], угрюмое, неподвижное, грязное существо, одиноко живущее на дне багна и хватающее за ноги случайных путников. Заметить багника можно по пузырькам, поднимающимся на поверхность, и по мелким бледным огонькам, которые иногда появляются на болоте. Самым младшим из болотных бесов считался просто болотник. А на Русском Севере часто наделяют болота не хозяином, а хозяйкой — болотницей . 

Полевой

О мифологическом хозяине поля сохранилось меньше народных поверий. В полевого, в основном, верят там, где большие пространства занимают поля, то есть в западных областях России [162]. Полевой, полевик, полевой черт, или, как его еще называли, дедушко-полевушко , или дедко полевой — не только хозяин поля, он дает плодородность земле, следит за цветением и урожайностью хлебов. Он враждебен человеку и появляется в сопровождении сильного порывистого ветра, вихря, который в летние дни часто гуляет по полям. Иногда говорили, что полевой свистит и дует и оттого возникает ветер. Видеть полевого или слышать его свист — к несчастью.

Полевого представляли молодым мужиком с очень длинными ногами, поросшим шерстью огненного цвета, с глазами навыкате, рожками и длинным хвостом, на конце которого кисточка, которой он поднимает пыль, если не хочет, чтобы его видели. Он очень быстро бегает и потому человеку нередко кажется промелькнувшей в поле искрой. Полевых можно видеть не все время, а только в полдень или в особенно жаркие летние дни, а украинцы считали, что полевого можно увидеть, только когда он спит — тогда он выглядит как человек, заросший шерстью, с маленькими рожками и ушами, как у теленка. По другим представлениям, полевой днем имеет вид маленького человечка, а ночью — мелькающего огонька. Считали также, что полевой может оборачиваться и молодым человеком, и старым, и кем-либо из знакомых. Обычно полагали, что полевой одет в белое, а на Украине его представляли в виде белого, как снег, человека или старика с белой бородой. Борода у полевого из колосьев.

Живет полевой в поле на пригорках, в овражках, у камней, валяющихся по краям поля, у межевых столбов и ям, на границах полей. В некоторых областях России его звали межевиком или межником . Полевой то и дело проносится по полевой меже на сером коне или тройке и может раздавить того, кто попадается ему на пути. Спать на меже запрещалось, чтобы полевой или его дети межевички не задушили человека.

В поле нельзя спать ночью и ложиться на меже. Потому что ночью ездит межник. Когда-то наша баба Дуня в поле копала с отцом и матерью картошку. Отец с матерью погрузили мешки и поехали отвозить. Мать сказала Дуне: «Сиди, жди, мы скоро приедем». Они уехали и забыли приехать назад. Она осталась, заночевала и легла на межу в двенадцать часов ночи. И вот засияло перед ней сияние, она приподнялась и видит: стоит конь и дядька на коне. Сидит, блестит, как человек на коне, и ее как ударит плетью — и нет ничего. Он ее плеткой огрел. И наша Дуня так перепугалась, что ее знахарки отшептывали. Нельзя спать на меже, потому что межник ездит в двенадцать часов. Проверщик такой, проверяет межи, поля.

Полевой не только заботится о траве и хлебе, он сторожит зарытые в поле клады, а еще бережет скотину. Поэтому, выгоняя корову на пастбище, к нему обращались с поклоном: «Полевой батюшко, полевая матушка с малыми детушками, примите мою скотинушку, напойте, накормите». За сохранность скота полевого благодарили: «Полевой батюшко, полевая матушка с своими малыми детушками, спасибо, что сохранили мою корову!» К нему шли за помощью, когда скотина пропадала: брали хлеб и три копейки денег, вставали на дороге и говорили: «Хозяин полевой, я тебя хлебцем и золотой казной, а ты пригони мне борова домой». Хлеб и деньги следовало кинуть через правое плечо.

Полевой капризен, его легко разгневать, и тогда он мучает пасущийся в поле скот, насылая на него мух и слепней, приваливает к земле хлеб; скручивает растения; напускает на них вредных насекомых; отводит от полей дождь; приманивает на них скотину; разрушает изгороди на полях; пугает и сбивает с дороги людей; заводит их в болото или в реку, особенно потешаясь над пьяными пахарями. Детей он заманивает полевыми цветами, сбивает их с дороги, «водит» по полям, заставляя блуждать. Непрошеных посетителей полевой пугает диким эхом или свистом, или же принимает вид чудовищной тени и гонится за человеком. Полевой может поразить человека солнечным ударом, а если человек укладывается спать в поле на солнцепеке, особенно в полдень, насылает на него лихорадку. В то же время полевой может предупредить работающего в поле человека об опасности, например, перед приближающейся грозой.

Я был небольшой. Клевер скошен был. Мать говорит: «Сходи, сгреби». Я пошел сгребать. Вдруг посинело, гром загремел. Полевой хозяин вышел изо ржи и говорит: «Уходи домой». А я думаю, нет, я сгребу, немного осталось. А он опять: «Тебе сказано, уходи домой». Я бросил грабли и побежал. А был он как мужчина, только седой.

Под Духов день на Троицу полевому приносили в дар пару яиц и старого петуха, причем украденного у соседей. Дар относили глухой ночью в поле подальше от деревни и проезжей дороги. Считали, что, не получив жертвы, полевой рассердится и истребит в поле весь хлеб. По окончании жатвы в поле оставляли несколько несжатых колосьев — полевому хозяину.

По легендам, полевой изобрел пиво и вино. 

Полудница

Восточнославянские поверья рассказывают еще об одном духе, связанном с полем, — полуднице. Это один из самых древних образов в славянской мифологии. Он сложился, вероятно, еще в праславянскую эпоху, поскольку известен не только восточным, но и западным славянам [163]. О «бесе полуденном» говорится в Молении Даниила Заточника, о нем же упоминает и Кирилл Туровский» [164]. Полудница соединяет в себе черты солнечного божества, появляющегося в поле в час, когда солнце в зените, и черты божества плодородия, следящего за вызреванием хлебов. Полудница чаще живет именно в ржаном поле, и ее называют еще ржицей или ржаницей [165]. «Полудница во ржи, покажи рубежи, куда хочешь побежи», — говорит присказка.

По одним поверьям, полудница — это красивая молодая женщина очень высокого роста, одетая в белую сверкающую одежду, иногда с огромной сковородой в руках. Часто в облике полудницы проступают черты русалки. По другим — это страшная взлохмаченная старуха.

Полудница — она в огороде сидит. Сначала маленькая, черная, как кошка. А потом растет, растет — и до самого неба. А волосы-то длинные, белые. Если пойдешь в огород, она тебя схватит. Это мама моя сказывала.

Полудница — хранительница поля. Она появляется на межах во время цветения ржи и созревания хлебов и охраняет посевы от палящих лучей полуденного солнца. Иногда полагали, что есть добрая и злая полудницы. Добрая в полдень своей огромной сковородой прикрывает хлеб и травы от жаркого солнца, злая, наоборот, раскаленной добела сковородой прижигает верхушки колосьев и цветы.

Полудница опасна для людей, особенно для детей, она следит за тем, чтобы они не ходили в поле и не мяли хлебов. Детей она заманивает в гущу хлебов и заставляет долго блуждать. В деревнях малышей пугали: «Не ходи в рожь, полудница тебя обожжет» или: «Полудница тебя съест». Часто полагали, что полудница обитает не только в ржаном поле, но и в гороховом, а также на огороде и охраняет свои владения от набегов детей.

Особенно сурово поступает полудница со жнецами, если они, пренебрегая запретом, работают в полдень: она насылает на них солнечный удар или хватает их за голову и начинает вертеть, пока не натрет шею до жгучей боли, а то и вовсе оторвет голову или защекочет до смерти [166]. На Русском Севере сохранились предания о полуднице.

Прежде-то ходили полудницы, щекоткой защекочут до самой смерти, отец все рассказывал. До полудня они ничего не сделают, а с полдня с пожни нужно уходить домой. Как жнут рожь, так полудницы-то сидят, скрючатся все, руки, ноги вот так сложат. Теперь полудницы стали куда-то деваться. Отец в глаза не видывал их, а старухи-то жнут, так видывали.

Жали. Было это со старухой. Время-то склоняется вот этак уж, с поля уходи — полудницы придут. Полудницы так угонят, защекочут, порешат человека. И вот говорили, одна женщина жала. Жала да поглядела — никого нету: «Дай еще сноп принесу». Немного сноп недонесла — прилетела полудница, ее и схватила щекотать. Щекочет она насмерть. А вниз повались — отступится.

Полудница людей косой косила. Хитрая женщина. Полудница лежит до двенадцати часов, потом идет косить. В двенадцать часов все убегают домой. Она была женщина с длинными волосами, в годы пращура жила. Окошки-то в те времена были маленькими, со ставнями. В полночь у кого не были закрыты ставни, полудница разбивала стекла, а если кого встречала на улице, косила его. Зимой ее нету, а летом в кустах лежит. У них и одежда прежняя, домотканая.

Люди-полудемоны

У славян образы полулюдей-полудемонов возникли очень рано — еще в праславянскую эпоху, о чем свидетельствуют родственные персонажи в разных славянских мифологиях позднего периода. Существует немало поверий о людях, которые, получив вольно или невольно магические знания, вступают в контакт с демонами и с их помощью влияют на природу, стихии, атмосферные явления, урожай, здоровье и плодовитость людей и животных. Это ведьмы, колдуны, знахари, оборотни, бесноватые, порченые. Все они обладают даром провидения и оборотничества. Свои способности они могут использовать как во благо, так и во вред окружающим. Однако за эти сверхъестественные свойства они часто платят собственной душой и после смерти не имеют успокоения на «том» свете. 

Ведьма

Ведьма — один из главных персонажей низшей мифологии восточных славян. В этом образе отразились и древние языческие мотивы, и книжные, христианские воззрения. Само слово ведьма означает «та, что обладает ведовством, знанием» и происходит от славянского глагола ведать «знать». Ведовством на Руси называли любое тайное магическое знание, независимо от того, использовалось ли оно для излечения болезней или для наведения порчи. В 1598 году, присягая Борису Годунову, его подданные, в частности, клялись «ни в платье, ни в ином чем лиха никакого не учиняти и не испортити, ни зелья лихого, ни коренья не давати… да и людей своих с ведовством не посылати и ведунов не добывати на государское лихо … и кто такое ведовское дело похочет мыслити или делати … того поймати». В разных местностях ведьму называли вештицей, волшебницей, колдуньей, чаровницей, босоркой и иными именами [167].

В народе верили, что ведьмы бывают «рожденные», то есть такие, кому ведовство досталось по наследству, и «ученые», по собственной воле заключившие договор со злым духом. При этом «рожденная» ведьма знает больше и может творить и плохое и хорошее, а «ученая» делает только зло и не может исправить вред, причиненный ею же самой. Ведьмой от рождения становилась дочь ведьмы или девочка, рожденная вне брака во втором или третьем поколении (т. е. та, чьи мать и бабка тоже были внебрачными дочерьми), или седьмая либо пятая дочь в семье, где подряд рождались одни девочки. Считалось также, что если беременная женщина в Сочельник случайно проглотит кусочек угля, рожденная ею дочь станет ведьмой, а сын — колдуном.

«Учеными» ведьмами становятся женщины, добровольно поступившие в обучение к ведьме и отрекшиеся от Христа. Такая женщина должна совершить кощунство и поругание креста, хлеба или иконы: снять с себя крест и положить его в башмак под пятку; или взять икону, которой ее благословили родители при выходе замуж, и растоптать ее; или проткнуть хлеб ножом. Все это нужно совершить на берегу реки, возле водяной мельницы либо на перекрестке дорог, затем три раза прочитать «Отче наш» наоборот, то есть от конца к началу. Известны и другие ритуалы, например, на гумне перекинуться три раза через нож, поставленный острием вверх, и сказать при этом некие тайные слова. Или еще полагали, что старая ведьма обмывает свою ученицу каким-то отваром, после чего та вылетает в трубу и возвращается уже ведьмой. Но окончательно женщина станет ведьмой, когда познакомится с чертом. Черт или вселяется в нее, или поступает к ней в услужение, или сожительствует с нею, но обязательно заключает с ней договор, по которому душа ведьмы после ее смерти достается черту. Ведьмой может стать и обычная женщина, если умирающая ведьма передала ей свое ведовство через какой-либо предмет (например, веник или клубок), на который были нашептаны знания.

Перед тем как принять новую ученицу, старая ведьма устраивала ей испытание: женщины брали по куску хлеба (или творога) и шли в уединенное место, где каждая клала свой кусок на белую тряпку. Через некоторое время к хлебу, положенному ведьмой, сползались змеи, жабы, ящерицы, мыши и другая нечисть и раздирали его на куски. Хлеб обычной женщины оставался нетронутым. Старая ведьма говорила: «Как терзают мой хлеб, так будут терзать мою душу после смерти. А твой хлеб пока цел, как и твоя душа». Женщина, убоявшаяся страшной посмертной участи, могла отказаться от обучения, но если ее это не пугало, старшая ведьма приступала к занятиям.

В народе верили, что ведьму можно отличить по определенным признакам, самым ярким из которых считался хвост — голый у молодой, обросший волосами у опытной ведьмы.

Ведьмы родимые есть, а есть и такие, что учили их. Они от матери перенимают все. У моего брата жена была, она оборачивалась кем хочешь. Он умер, а она снова замуж вышла. У нее был хвост — она родимая ведьма. Ее второй муж говорит: «Что это у тебя хвост?» А она отвечает: «Я — родимая». Про родимую так и говорят: «Ведьма с хвостом». Она оборачивалась чем хочешь — колесом и собакой, выбегала котом. Если человек увидит ее около коровы, так может убить.

На Украине полагали, что хвост можно увидеть только у спящей ведьмы, потому что при пробуждении она его прячет.

Думали также, что волосы на теле ведьмы растут не так, как у обычных людей: у нее обросшие ноги, на верхней губе усы, брови сросшиеся, а по всему хребту от затылка до пояса пролегает тонкая полоска волос, но при этом нет волос на лобке и под мышками. Признаками ведьмы считались и различные уродства: два ряда зубов, горб, сутулость, хромота, крючковатый нос, костлявые руки. На Русском Севере верили, что наиболее сильные, «заядлые» ведьмы обрастают мхом. Ведьма выдает себя необычным взглядом — она не может смотреть человеку прямо в глаза, поэтому глаза у нее бегают, а в зрачках изображение человека перевернуто.

Ведьма может превращаться в любое существо и в любой предмет, но охотнее всего оборачивается кошкой, собакой, свиньей, зайцем, большой жабой, из птиц — вороной, совой или сорокой. Согласно русской легенде, когда при Иване Грозном сжигали женщин, заподозренных в колдовстве, две из них вылетели в трубу сороками, и их пытался заклясть сам царь. По свидетельству историка Татищева, в 1714 году одну женщину приговорили к смерти за колдовство и за то, что она оборачивалась сорокой. Считалось, что ведьма любит оборачиваться колесом, клубком ниток, стогом сена, палкой, корзинкой. Она может и стать невидимой.

Ведьмы сильнее всего в полнолуние, грозовые ночи, а также накануне больших праздников, особенно Ивана Купалы, которого даже звали иногда Иван Ведьмарский, или Ведьмин Иван. Опасны ведьмы также на Юрьев день, Пасху, Троицу, Рождество. А в течение суток их время — конечно же, ночь и особенно полночь, реже — полдень и час перед восходом солнца.

Самый сильный вред ведьма наносит тем, что портит скот и отнимает молоко у чужих коров. Делает она это разными способами, но чаще всего так: в купальскую ночь ведьма выходит на чужое поле, снимает с себя платок, фартук или сорочку и волочит их по росе, приговаривая: «Беру пожиток, но не весь». Пропитанный росой платок ведьма отжимает в ведро и дает выпить своей корове или обливает ее этой росой.

Бывает, что на Юрьев день ведьмы собирают росу, пока солнце еще не взошло. Как собирает росу ведьма, она эту росу на свою корову льет. Бывает, что корова ведьмы выйдет утром, а роса так и лежит на ней.

После этого корова ведьмы начинает давать очень много жирного молока, зато соседские коровы теряют молоко или же оно становится жидким, без сливок.

Пастух пас коней, а его кума пришла в поле и тянет за собой тряпку по траве. А пастух это видит и думает: «Для чего же ты тряпку-то тянешь? Я завтра тоже так попробую». Взял он тряпку, поволок ее по траве и говорит: «Что куме, то и мне, что куме, то и мне». Трижды сказал, потянул тряпку по траве и пошел домой. Приходит домой, видит — а из потолка молоко льется, кругом уже натекло. Он не знает, что делать. Побежал к куме: «Иди же сделай что-нибудь, ты знаешь!» — «А что такое?» — «А что ты делала, то и я делал — тряпку тянул, теперь из потолка молоко льется». Она побежала, за эту тряпку подержала, и молоко перестало литься. Она ему говорит: «Смотри, никому не говори».

Пасли три человека на Купалу коней, и тут смотрят — бежит свинья. Один встал и побежал за ней. А свинья превратилась в женщину — она бегала собирать росу. Тогда этот человек узнал в ней свою куму и говорит: «Что куме, то и мне». И на человека полилось молоко. Это ведьма была, она крала молоко.

Отбирать молоко у чужих коров ведьмы могут и по-другому: перекатываться по росе на Ивана Купалу до восхода солнца, бить розгами по траве, перекидывать вожжи или свой пояс, предварительно смоченный росой с чужих полей, через потолочную балку хлева и «доить» их, дергая за концы, а в подставленное ведро польется молоко.

Ведьма утянула у нас молоко. У нас было двенадцать коров, а у нее молоко рекою текло. Мы призвали знахаря из соседнего села, а он говорит: «Тянет у вас молоко ваша соседка». — «А как?» А он показал: у нас по потолку через всю хату жерди были проложены. Вот он перекинул полотенце через одну жердь и поставил ведро. И стал тянуть за концы полотенца, а молоко в ведро течет. Ей-богу, правда!

А еще ведьма может красть молоко, отбирая «след» коровы, т. е. вырезая землю с отпечатком копыта животного или подложив под чужую корову какую-либо вещь.

Наша корова шла на пастбище, а там за ней старая баба шла и взяла три следа от нашей коровы. Отец видел — он шел поодаль. Видел, как она брала следочки — и сразу нет молока. А мой отец был охотник, у него было ружье. Он пошел к этой бабе и сказал: «Если завтра не будет молока, то застрелю». А она говорит: «А, Игнат, чего ты так сердишься? Завтра будет молоко». Действительно, наутро молоко появилось.

Ведьминское знание мать передает дочери. Ведьма нам кинула в хлев щетку под корову. Этой щеткой она, видно, погреб белила, вот эта щетка разорванная лежала под коровой. Никого у нас в хлеву не было, а щетка — под коровой. Я и говорю: «Чтобы ему руки покорчило, чтобы ему ноги позагибало, тому, кто это сделал». А одна женщина к нам пришла и сказала: «Это ведьма вам сделала, чтобы себе корову выдаивать». И что было: пойду я доить корову, а ведьма себе молоко вытягивает, а у нас нет молока.

Ведьма может и просто подоить чужую корову на Юрьев день, Пасху или другой большой праздник и с этого дня все молоко от этой коровы будет течь из отверстия в бревне дома или хлева ведьмы. Обычно это отверстие заткнуто колышком, который ведьма вынимает, когда ей нужно молоко. Считалось также, что ведьма может отбирать у коров молоко не только в определенные календарные даты, но и в любую ночь, пробравшись в чужой хлев в виде кошки, собаки, свиньи, а чаще всего большой жабы. Убьешь такую кошку или жабу, говорили в народе, из нее хлынет молоко.

Было у нас пять коров, а молока не было. Ночью скот начинал реветь. Свекровь сказала: «Нужно взять лампу и пойти в хлев посмотреть». Пойдем, побудем в хлеву, коровы успокоятся, мы идем в хату. Тогда коровы снова начинают реветь, и так целую ночь, а утром стоят, как мертвые, а молока нету. Свекровь мне говорит: «Иди, хозяйка, в хлев, посмотри, чтобы ничего не случилось». Я иду в хлев, а из хлева — как будто свинья или кобылица здоровая. А я говорю: «Ах ты, такая-сякая, ты раньше меня встала». Да взяла кочергу. А она как отскочит: через тын да в огород. Ведьма — она и собакой может перекинуться, и свиньей.

Иногда полагали, что ведьма не сама выдаивает молоко у коров, а у нее для этого есть помощники — ужи, жабы или мелкие демоны коловерши , похожие на грязных зайцев или кошек с большим зобом. Эти помощники забираются в чужие погреба и хлева и там выпивают сметану, съедают творог, высасывают молоко, а вернувшись к хозяйке, срыгивают набранную пищу в приготовленную ведьмой посуду.

Ведьма ворует не только молоко, но и урожай с чужих полей. Для этого она вытягивает из колоса «спор», «спорину» — жизненную силу, заключенную в хлебе [168]. В ночь на Ивана Купалу она идет на чужое поле, выстригает узкую полоску колосьев — пережин , и забирает их себе. Из-за этого ведьму в некоторых областях России называли пережинщицей . Три колоса, сжатые на чужом поле, ведьма вешала у себя в амбаре, чтобы зерно от соседей перетекало к ней, и у них урожай становился совсем маленьким, а хлеб пустым и несытным. Кое-где считалось, что ведьма, совершая пережин, ходит по полю на руках, а перед выходом из дома переворачивает вверх ногами все иконы. Вот как душа умершей ведьмы кается в своих грехах:

От коровушек молочко отдаивала,

Промеж межи полоску прожиновала,

От хлебушка спорынью отымывала.

Ведьма могла отнимать чужой урожай по-другому — с помощью залома, или закрутки, завитки, сделанных на соседском поле. Залом и закрутка — это пучок колосьев, надломленных на корню, закрученных в узел и прижатых колосьями к земле или просто спутанных между собой. Такой залом не просто уменьшает урожай хлеба, он грозит хозяевам поля тяжелой болезнью и даже смертью. Если во время жатвы жнец, не заметив залома, случайно заденет спутанные колосья, то с ним непременно случится несчастье: отнимется рука, его разобьет паралич или же он умрет на месте. В Полесье об этом рассказывают так.

Залом, завитка — кто-то зло сделал, чтобы ты умер или еще что было. Если не знаешь, как обезвредить, так не дотрагивайся, а то руки скрутит, ногами ходить не будешь. Тот, кто заламывает, приговаривает: «Как будешь жать, то будешь больной лежать, как будешь молотить, то будет в голове колотить, как будешь молоть, то будет в груди колоть, а как будешь печь, то будет кровь течь».

Раньше были такие люди, что если она зло на тебя держит, то она делает такую завитку, заломку. И если ты ее выжнешь, то у тебя будут болеть руки. А как не выжнешь, то потом находят человека, знахаря, который умеет порчу снимать, и он ее вырывает и сжигает на огне из осиновых веток, и тогда эта завитка уже не повредит ни хозяину, ни полю.

Заломить колосья можно во вред любому, кто коснется залома, а можно и на определенного человека, чаще всего на хозяина поля. Залом считался величайшим несчастьем. Чтобы не пострадать самим и уменьшить вред для урожая, хозяева предпочитали не трогать залом, они приглашали знахаря или колдуна, и те особым способом обезвреживали его.

Ведьма вредит самыми разнообразными способами: наводит порчу на людей и скот, насылает болезни, пугает и душит людей, расстраивает свадьбы, вносит раздоры в семью. У русских переселенцев в Сибири ведьме, называемой там вещицей , приписывалась способность вынимать плод у беременных женщин, а вместо него помещать в живот старый веник [169].

Это мне моя свекровь рассказывала. Один женился, а его мать невестку не полюбила. Невестка в положении ходила. Пришло время рожать, прилетают сороки — вещицы, которые в сорок превращаются, и залетают в печную трубу. Ну вот они прилетели, усыпили невестку и вытащили ребеночка. Утром невестка просыпается — тяжело ей что-то очень, а живота нету. А старухи, которых она спрашивала, сказали, что она трубу не закрыла к ночи, сороки прилетели и унесли. Первого ребенка так, и со вторым такая же история. Это все свекровь подстраивала, она невестку сильно не любила. Третья беременность была. Она плачет и просит мужа не уходить, боится. Он говорит: «Ложись и спи. Не бойся, я приду, чтоб меня никто не видел, я спрячусь». Пришел, спрятался под койкой, зарядил ружье и лег там. Подошло время, двенадцать часов ночи. Прилетают эти сороки. Первая подходит свекровка и начинает… и огонек уже на шестке развела. Сын, как только вытащила она ребенка (он еще живой был), подстрелил ее. Те сороки-вещицы-то вылетели, а ее он убил. Так и сохранили третьего ребеночка, самого последнего.

Проявления насланной ведьмой порчи бывают разные. Порченый ребенок страдает бессонницей и «криксами» — беспрерывно и взахлеб плачет, особенно по ночам, порченая женщина становится бесплодной, страдает истерическими припадками; мужчина лишается половой силы; скот перестает давать молоко, заболевает и умирает.

Ведьма стремится и просто вредить всем людям без разбора — она посылает порчу «на ветер»: пускает по ветру клочки шерсти, стружки, щепки, обрывки ниток, пыль, нашептывая при этом вредоносные заговоры. И тот, на кого попадет такой порыв ветра, тяжело заболеет. А на определенного человека порчу наводят так: ведьма ждет, когда человек ступит на такое место, где его след четко отпечатается на земле, затем незаметно вынимает кусок почвы с отпечатком следа и совершает с ним разные вредоносные действия, например, подкладывает его в чей-нибудь гроб или в печь, чтобы он там высох. Считалось, что человек, которому этот след принадлежал, скоро умрет или будет долго сохнуть, как сохнет в печи отпечаток его ступни.

Были такие ведьмы, что след брали. Вынимая след, они говорили: «Беру след на семь лет, чтобы от ветра шатался, солнца боялся». Возьмет тряпку, нож и берет след три раза, три следа берет. И тогда этот след кладет в печной вьюшке — он там сохнет, и человек сохнет.

Порчу на семью можно навести, если подбросить людям в дом или в хлев (чаще всего под столб, на котором держатся ворота, под порог, под печь) какие-нибудь предметы, нашептав на них вредоносный заговор. Это могут быть разбитые тухлые яйца, пустая скорлупа, змеиная кожа, дохлые животные, кости, запутанные нитки, сломанные иглы, т. е. все то, что символизирует пустоту, смерть и несчастье. После этого в доме болеют и умирают люди, начинаются раздоры и неурядицы. В хлеву, где была положена порча, хворает и дохнет скот. О наведении порчи подобным образом говорится в судебном деле 1635 году — «Челобитной … о неправедных делах вдовы Марьи» — содержится донос на некую Марью, которая обвинялась в колдовстве: «И в те поры та Марья, придя, подложила под подвальное бревно кудес (т. е. колдовские предметы) и землю загребла. А он, тот Дмитрий Таин, сказал мне посмотреть, что в завалину к вам Марья положила. И я посмотрел в завалине — а там объявился в завалине кудес всякий». Ведьма может и сглазить, т. е. посмотреть на кого-либо с недобрыми мыслями, а также вылить человеку под ноги наговоренную воду.

В некоторых областях России о наведении порчи говорят: «хомут надеть». Вот как об этом рассказывается в быличках.

А тут хомуты надевают, слова по ветру пускают. Вот и в войну было. Плохо жили, не было ничего, а у меня корова была, картошка была. Женщина жила на той улице, вот она по ветру и пустила, и до меня пришло. Она думала: «Пойду, на нее пошлю, все равно меня подарит». Я знала, что она ворожка. Я с работы иду, а у меня лицо зудеть стало, загорелось, как около костра стоишь. Пришла домой. Легла на полу, сил нет. Уж ночь, она приходит, открывает дверь. Она говорит: «Постой, я тебя сейчас натру». Ей сметаны принесли, молока. Она на меня дунула. Ветер дует, а мне легче делается. Ну, посидела, посидела, опять давай ладить. Три раза поладила, я утром встала, нет ничего. Она сама по ветру пустила и сама же пришла ладить.

У нас одна была — портила. Хомуты надевала. Вот она даже по ветру пускает. Ветер дунет внезапно, и ты попадешь под него, только бы на твое имя она вздумала наслать. Значит, все! По ветру порчу пустит, ты идешь, на тебя нанесло — все! Было у меня, на отца надевала хомут Феня Полищукова, была старуха, портила. Ну, например, надела хомут на живот, так посинеет все и рубец, и потом — смертельно, если не хватишься, то все. Одни надевают, а другие снимают эти хомуты. Тоже шепчут, на масло ладят. Отца глянули: «Ага, хомут!» — Бегут к знахарю ладить. Он изладил, пошептал на масло — легче стало.

Ведьм обвиняли в том, что они насылают на поля грызунов и вредных насекомых, отбирают яйценоскость у кур, воруют пряжу у прях и даже звезды с неба; вызывают град, наводнения, пожары, ливни, моровые поветрия. Древнерусские документы свидетельствуют, что причину эпидемий и стихийных бедствий видели почти всегда в деятельности ведьм и сжигали женщин, заподозренных в ведовстве, на кострах. В Уставе князя Владимира о церковных судах была отдельная статья, по которой судили за «ведьмовство и зелейничество» (т. е. приготовление волшебных напитков из трав). В первой половине XV века во время моровой язвы во Пскове сожгли живыми двенадцать женщин, обвиненных в чародействе, а во времена царя Алексея Михайловича некую старицу Олену сожгли в срубе вместе с обнаруженными у нее чародейскими бумагами и кореньями за то, что она портила людей и некоторых учила ведовству [170].

Любимое развлечение ведьм — полеты на шабаш. Согласно поверьям, шабаши бывают накануне больших церковных праздников, обычно перед Пасхой и Воздвиженьем. Длятся они с наступления темноты до первых петухов. На Украине верят, что ведьмы, черти и прочая нечистая сила слетается в эти ночи в Киев, на Лысую гору. В других местах — что шабаши происходят на перекрестках, полевых межах, на старых деревьях (особенно на дубах, березах и грушах). В Полесье рассказывают так:

А где моя соседка жила на хуторе, посреди поля груша большая была, старая, дичок. И к этой груше, знаете, ведьмы из России прилетали. Они до нее долетали то ли чертями, то ли такими птичками и танцевали на ней.

Для того чтобы добраться на шабаш, ведьмы натирают себя специальной мазью из разных колдовских трав, состав которой известен только им. Впрочем, говорят, будто эта мазь варится из крови младенцев, собачьих костей и кошачьего мозга. Намазав себя под мышками мазью, ведьма садится на помело, кочергу, хлебную лопату или березовую палку и вылетает через трубу. Чтобы в полете не наткнуться на дерево, гору или другое препятствие, ведьма должна сказать: «Выезжаю, выезжаю, ни за что не задеваю». Об этом до сих пор известно много быличек.

Ехал один гончар и на ночь попросился переночевать в один дом. Его положили на лавку. Хозяйка думала, что он спит, а он смотрит: пришло много бабок, засветили светильник, а он глаза прикрыл и смотрит. Двери не открываются, а их все меньше и меньше. Когда ни одной не стало, он заглянул в печку, и его затянуло в трубу, и оказался он около дегтярни (где раньше деготь изготавливали) на вербе, куда ведьмы слетались, они на березовых палках прилетели, и он так.

Собрались в хату ведьмы и черт с ними, а хозяйкин сын был в это время дома. Ведьмы вместе приготовили горшок с зельем, каждая понюхала и пошла через трубу. Черт сидит, всех ожидает. А этот парень понюхал, схватил ступу и через трубу в воздух унесся.

На шабаш ведьма может отправиться верхом на каком-нибудь животном или подвернувшемся под руку человеке, как описано в повести Н.В. Гоголя «Вий». На шабаше нечистая сила предается бурному веселью, кощунственно оскверняя при этом христианские святыни. Ведьмы танцуют с чертями, пируют, дерутся, отчитываются перед Сатаной и получают от него наставления. По некоторым поверьям, на шабаше ведьмы вступают в браки с чертями и с самим Сатаной. В украинских и белорусских судебных документах XVII–XVIII веков сохранилось немало обвинений женщин в полетах на шабаш и общении там с нечистой силой.

Подсудимая говорила, что когда ее соседка, сварив какую-то кашу, давала ей поесть, то она вместе с другими, обратившись в сороку, полетела в соседнюю деревню и здесь в пруду купались. Здесь было еще около тридцати незнакомых женщин, у них был свой начальник — «немец кудлатый». Потом все ведьмы отправились в чулан одного дома, принадлежавшего ведьме, и имели совет между собой. Когда запел петух, они снова очутились в своей деревне.

Некто Марианна Костюкова показала, что полетела вместе с женщинами, среди которых была одна главная, которая помазала их под мышками какой-то мазью. Все они полетели на гору Шатрию перед днем Ивана Купалы. Там они увидели много народу. Видели на Шатрии черта в виде пана в немецкой одежде, в шляпе и с тросточкой. На скрипке играл рогатый черт, сам «пан» и его дети тоже рогаты. «Пан» танцевал с ними по очереди. Веселились до первых петухов, а потом полетели назад. Летели высоко — выше лесов [171].

Очень часто на Украине рассказывают о солдате (или случайном прохожем), остановившемся на ночлег в доме, хозяйка которого оказалась ведьмой.

Один солдат стоял на квартире у вдовы, которая была ведьмой. Раз ночью, когда он лежал в постели, притворившись спящим, в хату к его хозяйке стали сходиться бабы. Это были ученые ведьмы, а хозяйка его была ведьмой рожденной. Они приготовили какую-то мазь и поставили на припечке. Одна за другой подходили женщины, мазали себя под мышками и сразу же вылетали в трубу. После того как все бабы улетели, солдат не долго думая намазался мазью и почувствовал, как его вынесло в трубу и понесло по воздуху. Но поскольку он не совсем правильно произнес заклинание, то во время полета натыкался то на сухое дерево, то на колючий куст, то на скалу и прилетел на Лысую гору весь избитый. Хозяйка оглянулась, увидела его среди чертей и колдунов и закричала: «Чего ты сюда забрался? Кто тебя просил?» Потом подвела ему лошадь и велела возвращаться обратно, но предупредила, что этой лошади нельзя говорить ни «тпру» ни «но». Солдат немедленно сел на коня и поворотил домой, но, пролетая над лесом, подумал: «Что я за дурак такой буду, если не скажу коню ни «тпру» ни «но», да и крикнул на коня: «но!» В ту же минуту полетел он вниз, в чащу леса, а конь тут же превратился в березовую палку. Только на четвертый день добрел солдат на свою квартиру [172].

Редко, но все же думали, что ведьма может приносить пользу окружающим. К ней обращались за советом, когда нужно было выбрать подходящий день для начала пахоты или сева, за помощью в случае стихийных бедствий или болезней.

Чтобы уберечься от ведьмы, следует ее распознать. Считалось, что ведьму можно узнать, посмотрев на нее сквозь решето, хомут, осиновую борону, сделанную за один день или найденную на чужом поле, а также сквозь дырку, которая образовалась от выпавшего сучка в доске из гроба.

Удобнее всего это делать на Пасху и в ночь накануне Ивана Купалы. Если в селе находилась такая женщина, которая приходила к купальскому костру просить огня, ее принимали за ведьму. Считалось, что купальский костер доставляет ведьме невыносимые страдания, притягивает ее и она приходит к нему, чтобы облегчить свои муки.

В купальскую ночь ведьмы, как правило, оборачиваются жабами и другими животными, чтобы доить чужих коров, поэтому, обнаружив в эту ночь в хлеву кошку, жабу или лягушку, старались вилами пробить им лапу или выколоть глаз. Если на следующий день оказывалось, что одна из женщин в селе захромала или окривела, это означало, что она и есть ведьма. Вот как об этом говорится в быличках.

Рассказывали люди: соседи были такие. Одна-то купается в молоке, а у другой ничего нету. Ну, что делать, говорят муж и сын: «Будем ходить в хлев ночевать». Вот они пошли в хлев, чтобы ведьму поймать. Закрылись изнутри. Ну вот она приходит, та ведьма, и давай открывать дверь. А они взяли с собой топор. И как она стала дверь открывать, то уже не рука у нее, а лапа такая, как у собаки. Так вот они по этой лапе топором трах, да и отрубили. А по утрам та соседка к ним всегда приходила, а тут — что такое? — нет ее. Пришли к соседям, спрашивают, а им говорят: «Она больна лежит». Они посмотрели на нее, а у нее рука отрублена. Оказывается, это она ночью в собаку превратилась.

Однажды на Ивана Купалу хозяин в сарае караулил ведьму. Вдруг видит — скачет большая жаба. Он ее схватил да отсек ей лапу на колоде. Наутро приходит к соседям, спрашивает, все ли дома. «Одна из невесток, — отвечают, — занемогла, на печи лежит». Он говорит ей: «Слезай». Она слезла, глядь — а у нее рука завязана. Гулял парень с девушкой вечером. Видит — около хлева жаба сидит. Он взял нож, отрубил лапу той жабе. Возвращается он домой — сидит его бабка. Парень говорит: «Что вы сидите?» А она его ругать: «Ты же мне руку этой ночью отрубил!»

Широко распространен рассказ о парне, который, возвращаясь поздней купальской ночью с гулянки, обнаружил, что за ним катится колесо (по другим вариантам — копна, клубок ниток) или бежит кошка (собака, свинья), которая не дает ему идти, сбивает с ног или пытается прыгнуть ему на плечи. Парню удается надеть колесо или клубок на частокол, или же — отсечь ножом навязчивой кошке или собаке ухо либо лапу, или избить их палкой. Наутро парень находит свою бабку (мать или крестную) со следами побоев на теле, с окровавленной рукой, перевязанным ухом и понимает, что именно она и есть ведьма. Вот полесские былички на эту тему.

Один парень ходил к девушке. Матери его она не нравилась. Мать ему говорила: «Не ходи!» А он: «Буду!» Идет он раз вечером к своей девушке, глядь — а корова впереди него встала и не пускает. А он из плетня кол вытащил да между рогов корове и врезал. Пришел домой, а мать дома лежит, голова замотана. То его мать была ведьмой.

Поссорился парень с девушкой. Она ему и сказала: «Ну, такой-сякой, будешь ты меня помнить!» А у нее мать была ведьмой. Вот идет раз парубок с гулянья поздно вечером, вдруг что-то сзади его по ногам как ударит. Он упал. Поднялся, видит — никого, только клубок катится по дороге. Он за ним, а клубок прочь катится. Только он собрался идти, а клубок ему как даст по ногам. Парень побежал скорей домой, а клубок сзади его по ногам, по ногам, так избил бедного парня, что он едва живой добрался до хаты. Стал парень рассказывать о том, что с ним случилось, и кто-то ему сказал: «Это на тебя какая-то ведьма злобу имеет. Тебе нужно было схватить этот клубок левой рукой и не голой, а через левую полу». Вот на следующий раз опять идет парень с гулянки, а ему собака бросается под ноги. Он не долго думая взял левую полу да и схватил эту собаку через полу: «А, попалась, голубушка, ну, постой, больше не будешь людей пугать!» И отрубил ей передние лапы. А на следующее утро все узнали, что у матери этой девушки пальцы на руках отрублены. Так она больше и на люди не показывалась.

Подобные сюжеты известны и на Русском Севере.

В одной деревне одна бабка жила, она такая старая. Дом у нее стоял далеко от других, ниже от деревни. Говорили люди, что ведьма. Ну вот, раз с танцев шел парень с девушкой, ночь уже, за полночь. Вдруг бежит на них большая свинья, такая здоровая. Девчонка-то испугалась, а парень и ударь ее пряжкой от ремня прямо в лоб. Ну, испугалась свинья, захрюкала и убежала. На другой день парень-то в магазине это и рассказал. Вдруг входит туда эта ведьма-то, а у нее на лбу сияет отпечаток от пряжки.

В Полесье в купальскую ночь протягивали через дорогу, по которой гоняют скот, нитку или посыпали ее семенами конопли, маком или муравьями, либо боронили дорогу и наутро, когда стадо гнали на пастбище, следили — чья корова не сможет перейти через эту черту, та и есть корова ведьмы.

Чтобы узнать ведьму на Пасху, нужно перед началом Великого поста оставить за щекой кусочек творога и спать, не вынимая творога изо рта. Наутро надо зашить этот творог в пояс и в течение поста побывать с этим поясом в церкви двенадцать раз. Если прийти с таким поясом в церковь на Пасхальную заутреню, то можно увидеть всех местных ведьм — они будут стоять спинами к алтарю с дойницами на головах. Вместо творога можно держать во рту узелок с маком, а после окончания службы рассыпать мак вокруг себя, а самому со всех ног бежать домой. Если этого не сделать, то ведьмы набросятся на такого человека и растерзают его. Рекомендовалось также во время всего Великого поста каждое воскресенье бросать за печную трубу по одной палочке, а на Пасху, придя из церкви, зажечь на припечке костер из семи палочек — если какая женщина в этот момент придет просить огня, она и есть ведьма [173].

В народе верили, что во время пасхальной службы ведьмы последними входят в церковь и стремятся поцеловать церковный замок, притронуться к ручке церковной двери или к ризе священника, чтобы восстановить свою колдовскую силу.

На Пасху, перед тем как батюшка скажет: «Христос воскресе!», в двенадцать часов ведьмы гуляют. Идет священник, его охраняют мужчины, а те ведьмы за мужчинами бегут, хотят схватить батюшку за ризу. Если схватит, недоглядят мужчины, то батюшка заболеет, а ведьма что хочет, то и может делать целый год. Это точно. Если не успеет — значит, пропала, ничего не сделает: молоко сможет ходить доить, но уже не обернется ни собакой, ни чем. Если на праздник за попом женщины бегут, это точно ведьмы. На Пасху ведьмы бегают.

На Пасху, на всеночную батюшка вокруг церкви со свечками ходит, хоругви выносят. Так эти женщины, ведьмарки, они бегают за батюшкой и хватаются за его ризы. Присмотришься — так их много, кто хочет схватить его за ризы. Когда батюшка становится на порог церкви, они хватаются. Для того, чтобы эта ведьма здорова была.

На Пасху в церкви читают Евангелие, как Христа распинали, потом берут иконы и кругом ходят. Тогда замыкают двери церкви. А ведьмы в это время целуют замок, чтобы молоко у кого взять. А вы целуйте замок хоть двадцать раз — ничего у вас не получится.

Считалось также, что ведьма не способна вынести тот момент пасхальной службы, когда священник произносит: «Христос воскресе!», и на это время удаляется из церкви, не может она и участвовать в крестном ходе. А если, проходя мимо группы женщин на Пасху, сложить два кукиша и спрятать правую руку с кукишем под левой мышкой, а левую под правой мышкой, то ведьма, если она там есть, скажет: «Ты что мне дули показываешь, отнеси их своему отцу!»

Ведьму, которая испортила корову или отняла у нее молоко, можно распознать так: хозяйка коровы должна надоить немного молока в горшок, положить туда девять новых иголок и цедилку, подкову, найденную в хлеву, лягушку или первую пойманную рыбу и кипятить молоко на медленном огне. Иногда надоенное молоко предписывалось лить на серп или другой острый предмет. Считалось, что это доставляет ведьме такие мучения, что она обязательно придет в этот дом и попросит снять с огня молоко, обещая больше не портить коров. При этом нужно внимательно следить, чтобы ведьма не забрала из дома или со двора какой-нибудь предмет, пусть даже соломинку или камушек — тогда все окажется бесполезным.

Ведьма все время делала зло одной женщине, чтобы у нее ничего не было в хозяйстве. А этой женщине один дед и подсказал: «Ты поймай жабку маленькую, да заверни эту жабку в марлю и грей ее над плитой. А та ведьма, которая убытки делает, будет приходить к тебе и спрашивать: «Ну, что ты делаешь?» Только не кидай жабку в огонь, иначе умрет ведьма». И вот эта женщина так и поступила, а к ней приходит та ведьма и спрашивает, что она делает. А женщина отвечает: «О, так, что-нибудь». А ведьма снова приходит, ведь ее печет, гадюку, ведьму эту. И она замучила эту женщину своими вопросами: «Что ты делаешь? Что ты делаешь?» Женщина кинула эту жабку в огонь да и говорит: «Господи, прости меня, что я жабку спалю». А через пять недель эта ведьма сгорела.

Правда, в некоторых местах считали, что от ритуального кипячения молока будет страдать не сама ведьма, а ее корова, она будет реветь от боли, пухнуть и даже может лопнуть. Такое обезвреживание ведьмы греховно, поскольку наносит вред не ей самой, а невинному животному.

Иногда для распознания ведьмы применяли и другие способы.

Если ты хочешь узнать, кто у твоей коровы молоко отбирает, нужно убить ужа, положить ему в рот одну или две горошины, а этого ужа закопать в землю. Когда этот горох прорастет и даст плоды, нужно взять одну горошину от этого гороха, положить на плечо в день Ивана Купалы, и тогда ты увидишь ведьму, которая к тебе ходит.

У русских ведьму-пережинщинцу узнавали по тому, что в Ильин день (2 августа ст. ст.) она купалась между заутреней и обедней, смывая свои грехи. Верили также, что зерно в ее амбаре не лежит, а стоит торчком. Узнать, кто в селе пережинщица, можно, если найти в поле так называемый пережинный колос, т. е. колос из срезанной ведьмой полосы и случайно ею оброненный. Его следовало воткнуть в доме под матицу, и тогда ведьму приведет в дом неведомая сила.

Широко был распространен обычай во время засухи загонять или бросать в воду женщин, подозреваемых в ведовстве: считалось, что ведьма не может утонуть и даже со связанными руками и ногами держится у поверхности воды.

Украинцы и белорусы в ночь на Ивана Купалу совершали символическое уничтожение или изгнание ведьмы. Специально изготовленное чучело ведьмы выносили из села, бросали в воду или в канаву, или же били, разрывали на части и сжигали на костре. Символами ведьмы могли также служить пуки соломы, укрепленные на шесте, череп коня, сжигаемые на костре жабы или другие животные. Главное действие праздника Купалы — возжигание костра — также осмыслялось как способ изгнания ведьмы. Крестьяне так и говорили: костер зажигали, чтобы «ведьму сжечь», «ведьму прогоняют кострами», «каждый год ведьму жгут на костре» [174]. На Купалу пели такую песню:

Кто не выйдет Купайло глядеть?

Старая ведьма сама не вышла,

И дочки не пустила,

На дуб лезла,

Кору грызла,

С дуба упала, зелье копала.

Чтоб на ведьму лихорадка напала,

Чтоб трясло ее во вторник,

Не доила б коров сорок,

Чтоб трясло ее в пятницу,

Не отбирала бы маслице.

Для защиты от ведьмы употребляли обычные обереги. Чтобы не дать ей проникнуть в хлев или в дом, на воротах и крыше хлева укрепляли свечу, освященную на Сретенье; косу; зубья бороны; нож; втыкали колючие и жгучие растения, особенно крапиву; у дверей ставили перевернутые вверх ногами метлу, вилы, ухват. Под порог хлева также клали острые и колючие предметы: топор, нож либо косу. Все это делалось в надежде на то, что ведьма, пытаясь проникнуть в хлев, порежется об эти предметы или обожжется крапивой. Вокруг хлева и дома накануне больших праздников косой обводили круг, за который, как полагали, ведьма не сможет проникнуть; а также обсыпали освященным маком или просом, полагая, что ведьма только тогда сможет пробраться внутрь помещения, когда соберет или пересчитает по одному все зерна.

Когда первый раз весной выгоняют корову на пастбище, берут в сумочку целую буханку хлеба, не надрезанную, берут сырое яйцо, вербу освященную. Все это, как корову проводят, назад домой несут, чтобы весь год эта корова была цела. Выгоняют корову освященной вербой и носят эту вербу в руках весь день, приносят домой и затыкают в воротах, тогда уже никакая ведьма не будет подходить.

Одна баба старая выгоняет корову, и деркач — старый веник — у нее в руках. Я ее спрашиваю: «Зачем деркач?» Она отвечает: «Как с веника отлетели все листья и он превратился в деркач, так чтобы все ведьмы отмелись от моей коровы». И тогда уже ведьма не сможет подступиться к корове.

Вот когда ты в квашне тесто приготовила для выпечки хлеба. Вот как в квашне взошло тесто, нужно взять маленький комочек теста — початок — и испечь его. И его в первую очередь из печи вынимают и отдают корове, чтобы корову не испортила никакая ведьма.

При выходе из дома, чтобы избежать порчи, втыкали в одежду иголку или клали в карманы полынь. Выгоняя корову на пастбище, окуривали ее травами, собранными в ночь на Ивана Купалу, на хвост привязывали красную нитку, а в одном из рогов просверливали отверстие и закладывали туда кусочек ладана либо ртути. Чтобы отогнать от себя ведьму, нужно бить не по ней самой, а по ее тени, потому что считается, что ведьма может «отводить глаза» и на самом деле она там, где ее тень, а не там, где кажется. Бить ее, как и любую нечистую силу, нужно только один раз и наотмашь, потому что от второго удара любая нечисть приобретает еще большую силу. По другим представлениям, нечистой силе можно наносить много ударов, но при каждом следует говорить: «Раз!» Ведьма будет просить: «Скажи «два»!» Но этого делать не следует, так как она приобретет прежнюю силу и погубит человека.

Повсеместно считалось, что ведьма за свои грехи и связь с нечистой силой наказывается тяжелой смертью. Полагали, что она не может умереть, пока не передаст кому-нибудь свои знания или пока не разберут в доме потолок или не выломают одну доску из крыши. После смерти тело ведьмы распухает так, что не вмещается в гроб, а изо рта или из одежды у нее течет молоко. Хоронить ведьму необходимо вниз лицом. Гроб с ее телом нельзя нести по дороге, а следует двигаться к кладбищу в обход — задворками и огородами. В гробу у ведьмы нередко оказывается жаба или мышь, которых не удается оттуда выгнать, потому что в них воплощается злой дух, пришедший за душой ведьмы. За ее гробом во время похоронной процессии бегут собаки, которые затем стремятся раскопать могилу. Ведьмы не знают покоя на том свете и выходят из могил вредить людям, превращаясь в «заложных» покойников.

Дед мне рассказывал. Была тут одна женщина. Тяжело умирала. Похоронили ее, а потом стали слышать на ее могиле какой-то стук. Пошли к священнику, чтобы он разрешил раскопать могилу. Тот разрешил. Откопали, открыли гроб, а два ужа сосут ее за груди и стучат хвостами о стенки гроба. А священник сказал: «Это была великая грешница. Закройте ее так, как есть». Она чужих коров доила, она ведьма была.

Колдун

Колдун — мужской аналог ведьмы [175]. Своими демоническими свойствами он обладает от рождения или получает, заключая договор с нечистой силой. Его колдовство может быть как вредоносным, так и полезным и влияет на все стороны человеческой жизни (прежде всего на здоровье и плодородие людей и скотины, удачный брак), а также на явления природы (урожай, погоду, вредных насекомых и пр.). Слово колдун , по мнению исследователей, родственно существительному колтун , которое обозначает не только «спутанные волосы», но и «спутанные с целью порчи колосья в поле». Получается, что колдун — это тот, кто наводит порчу, делая колтуны, то есть заламывая колосья на чужом поле. В народной культуре для колдуна и ведьмы часто существуют парные названия, например: у русских: ведьма — ведьмак, труболётка — труболёт ; у белорусов: ведьма — ведьмар ; у украинцев: вiдьма — вiдьмак или ворожбит — ворожка, босорканя — босоркун . В разных областях колдуна называли также волховник, еретик, опасный, порченик, чаровник, чародейник, чернокнижник.

Представления о колдунах пришли из глубокой языческой древности, где существовала вера во всемогущество волхвов. В Древней Руси волхвами называли жрецов, совершавших языческие культы и обряды. Слово волхв происходит от праславянского глагола со значением «говорить сбивчиво, неясно», из чего можно заключить, что первоначально волхвов считали прорицателями, чьи туманные и неясные предсказания требовали истолкования. После принятия христианства деятельность волхвов рассматривалась исключительно как связь с бесами. Однако, несмотря на разъяснения церкви, волхование оставалось частью народной культуры, а сами волхвы, носители тайного знания, еще долго пользовались почетом не только в простом народе, но и среди знати. Повесть Временных лет сообщает, что князя Всеслава Полоцкого мать родила от волхования, и волхвы навязали ему на голову науз (волшебный узел), наделив его способностями к оборотничеству. Сюжет своего знаменитого стихотворения о вещем Олеге Пушкин взял из летописи, где говорится, что великий князь Олег спрашивал волхвов, от чего он умрет. Один волхв отвечал ему: «Князь, ты умрешь от любимого коня». Рассказав о том, как сбылось это предсказание, летописец добавляет: «Это же дивно, как от волхования сбывается чародейство».

Привычку народа обращаться к колдунам и чародеям по любому поводу, особенно в случае болезни, так и не сумели искоренить никакие протесты церкви, и христианские богословы досадовали, что «если кто заболеет, его к волхвам несут, а не к попам на молитву», и требовали: «не волхвуй, не чародействуй», и разъясняли, что «каждый, кто верит волхвам, бесам угождает», и советовали родителям: «Поучайте же детей своих удаляться от чародейства и волхования».

Как и ведьм, колдунов сжигали на кострах. В архивах Земского суда за 1615 г. было найдено дело о колдовстве, в котором говорилось, что в деревне Мигуны Браславского уезда сожгли живьем за чародейство трех человек. Судя по документам XVII–XVIII веков, обвинения в колдовстве вовсе не были редкостью. Например, полоцкий мещанин Василий Брикун по суду был обвинен в том, что «давал чары в пиве и водке». Он в полдень угостил пивом некоего Петра Демидовича, а вечером того едва не разорвало, и «должны были люди Брикуну кланяться, чтобы отчаровал». Согласно другому судебному делу, истец обвинял некоего чародея Кузьму в том, что тот подал жене жалобщика кусок мяса, от чего она иссохла и умерла. В третьем случае некто Юрко дал некоему Тошке водки «с приправою чародейскою», но тот «по предостережению Божьему ее вылил, ибо про Юрка ходили слухи, что он чарами своими вредит» [176].

Вера в колдунов и чародеев, которые могут творить зло, но могут и помочь человеку, не только дошла до нашего времени, но даже приобрела в последние годы новых поклонников, в чем можно убедиться, полистав отдел объявлений в любой газете.

Представления о колдунах в разных восточнославянских областях неодинаковы, и зависит это от того, кого — мужчин или женщин — в данной местности считали более способным к чародейству. Больше всего поверий о колдунах в западных частях Русского Севера, где меньше верят в ведьм. В этих местах колдунов считали всемогущими, способными влиять на все сферы жизни, нарушать и восстанавливать их, творить добро и зло. На юге России, в Белоруссии и особенно на Украине верят и в колдунов, и в ведьм, наделяя их одинаковой силой, прежде всего вредоносной.

Внешне колдуны отличаются от обычных людей различными уродствами: они горбатые, кривые, слепые, хромые, имеют одну левую руку. У них черные либо красные глаза. На Русском Севере полагали, что колдун рождается в «сорочке» или с двумя рядами зубов. При этом верили, что колдун обладает своей силой только до тех пор, пока у него целы все зубы. Поскольку по славянским верованиям жизненная сила таится не только в зубах, но и в ногтях, колдун никогда не стрижет ногти. У колдунов зрачки не отражают собеседника или отражение перевернуто вверх ногами. Колдуны часто рыжие, длинноволосые и бородатые, имеют хвост с четырьмя волосками на конце и нарост под коленом, через который ночью выходит их душа. Колдуна можно узнать по тому, что он разговаривает сам с собой и никогда не смотрит в глаза собеседнику. По некоторым представлениям, у колдуна две тени и две души — одна обычная, человеческая, а другая демоническая. Когда одна душа умирает, вторая остается в теле, поэтому колдун не успокаивается после смерти и обычно становится упырем. Колдуны способны превращаться в различных животных, чаще всего в коня, волка или мотылька.

Как и ведьмы, колдуны бывают «урожденными» (в русской традиции урожденного колдуна называют рожак ) и «учеными». Урожденным колдуном становится мальчик, рожденный вне брака в третьем (или в четвертом) поколении. По другим поверьям, если в семье подряд родится семь мальчиков, то седьмой будет колдуном. Верят также, что если ребенок родится с зубами, а родители в течение 7 лет будут это скрывать от окружающих, то он станет колдуном. Довольно часто бытовало мнение, что стать колдуном человеку предопределено судьбой или влиянием определенной планеты.

Обученные колдуны получают свою силу от других колдунов или от черта, заключив в ним договор и отрекшись от Бога. Договор обычно заключается ночью на перекрестке или в бане и пишется кровью на коже висельника. Грамотный человек подписывает его своей кровью, а безграмотный должен перекувырнуться через несколько ножей, воткнутых остриями вверх. Часто для скрепления договора требуется выполнить какое-либо кощунственное действие: отречься от родителей; снять с шеи крест и спрятать его под правую пятку; встать на икону, положенную на перекрестке вниз ликом; залезть ночью на придорожный крест и сесть на него задом; прийти в полночь на перекресток и выстрелить в луну [177]. По другим поверьям, человек, решивший стать колдуном, должен продать черту своего ребенка.

Колдовскому знанию также можно научиться у опытного колдуна. Белорусы об этом рассказывают так.

Жили два соседа. Один был колдуном и жил богато, другой — бедный, никакого колдовства не знал. Вот пришел бедный к богатому соседу и говорит: «Научи меня колдовству». «Хорошо. Но сначала пойдем на перекресток». Пришли они на перекресток, где пустая корчма, колдун и говорит: «Соколики, соколики, вы тут?» Вошли в корчму, а черти, которых колдун назвал «соколиками», говорят: «Мы тут». Колдун говорит: «Надо этого человека колдовству научить». А черти отвечают: «Пусть он сначала образок с груди снимет». Понял бедняк, что нечистым путем добыл колдун свое богатство, и убежал.

В другой быличке опытный колдун предлагает ученику прийти ночью на перекресток, сесть на перевернутую икону и ждать, когда явится черт. При виде собаки с разинутой пастью, в которую обернулся черт, новичок помянул имя Божие, и нечистая сила сразу исчезла, но колдун не стал учить такого человека.

Колдовское мастерство можно и получить по наследству от умирающего колдуна, который перед смертью обязан передать свое знание и власть над находящейся у него в подчинении нечистой силой с какой-либо вещью. Таким образом чародейское умение может невольно получить ничего не подозревающий человек, к которому переходят и все черти, находившиеся в услужении у прежнего колдуна.

Дед мой шел наниматься в работники, попросился ночевать у старика. А тот его накормил и говорит: «Ты молодой, возьми от меня колдовство, будешь барином жить». Дед говорит: «Я боюсь». Но потом старик рассказал, как всех портить, чтобы все тебя боялись, все слова ему сказал. «Теперь, — говорит, — иди на гумно, влезай в дверь, и будет все хорошо. А не сделаешь, ты меня погубишь». Дед пошел, открыл ворота, а там свинья страшная, пламень изо рта. Страшно ему стало, и не стал он входить, пошел оттуда. Пришел, а колдун-то стонет, криком кричит, ругается. Дед мой так и ушел.

Если человек получил колдовское знание помимо своего желания, его можно избавить от этой доли — отмолить в монастырях. Для добровольных колдунов путей к отступлению не существует, и даже если они раскаются, все равно всю жизнь бесы будут их мучить, требуя работы.

По улице старообрядческой северной деревни шел пьяный мужчина. Он горько плакал и бил себя кулаком в грудь. Попадавшиеся ему навстречу люди громко ругались матом, а потом ласково, с сочувствием говорили: «Бедный Венедиктушка!» Этнографу разъяснили: Венедикт — бывший ветеринар, ныне колдун. Обучался в бане по черным книгам. Но не прошел последнего испытания — войти в пасть беса, явившегося в виде огненной собаки, — и стал колдуном самого низшего разряда: умеет только скот портить. Со временем он одумался и раскаялся в содеянном. Но злая сила не оставляет его, поэтому в отчаянии он часто напивается. Люди сочувствуют ему, но вынуждены оберегаться от окружающих его бесов. Ругательства, которыми его встречают, адресованы не ему как личности, а независимой от его воли злой силе [178].

Часто способность к колдовству приписывали людям других национальностей: белорусы считали колдунами литовцев, русские — угро-финнов, украинцы — белорусов, русских, крымских татар, цыган. Считалось, что чаще всего колдунами бывают люди определенного рода занятий: пастухи, кузнецы, мельники, пасечники, охотники, музыканты, — то есть те, кому для работы требовались специальные знания, не доступные обычному человеку. А такие знания чаще всего получали при общении с нечистой силой.

Находящиеся в услужении у колдуна бесы имеют вид маленьких человечков в синих или красных рубашках и шапках. Их называют: шутики, кузутики, работники, сотрудники, красные шапочки, шишки . По условиям договора колдун должен все время занимать их работой, желательно вредной для людей. Если же такой работы нет, колдуну надо отправить своих помощников совершать бессмысленную, но трудоемкую работу, лишь бы хоть чем-то занять их. По его приказанию черти вьют из песка веревки, пересчитывают хвою в еловом лесу, собирают рассыпанный мак, носят воду решетом, взвешивают дым, ломают деревья. Если колдун не будет загружать работой своих помощников, они начнут мучить его и даже могут довести до смерти. Поэтому часто считается, что колдун не волен в своих действиях и вынужден вредить людям даже помимо своего желания.

Желая сделать так, чтобы у соседей не держался скот, колдун проникает к ним в хлев и трется голым задом об углы, чтобы хлев стал «голым» (т. е. пустым), как голый зад. Навести порчу на человека он может, глядя в глаза или дунув человеку в рот, а также бросая по ветру песок, щетину или шерсть, которые, попав на человека, вызывают болезнь и смерть. А то еще пойдет в поле и начнет заламывать стебли, приговаривая: «Всякая болезнь приступи до врага моего и до детей и до дому, беда случись». В быличках об этом говорится так.

Раньше были такие, что пускали на ветер. Колдун на ветер пускает порчу. Если человек заболевает, говорят, что ветер поганый обошел. У нас был такой дядька, он на ветер порчу пускал. Один знакомый у него гостил, они с ним поспорили, так колдун ему сделал. И как он ему навел порчу, тот стал умирать и сказал своей жене: «Пойди к колдуну». Она пришла и просила помочь ему. Колдун отговорил его, жабу из него вырвал. Такая порча была, что жабу вырвал. Он отговорил и сказал: «Пусть меня не трогает». Были такие колдуны.

Есть такие люди, порчу напускают. Человек, на которого напущена порча, может умереть. А если с протягом дают, то год или два поживет, а потом умирает. Они по-разному дают — и в воде, и в траве, и в водке, и на ветер. Мне одна женщина рассказывала: у них в селе был дед, который умел порчу наводить. Она дочку замуж отдавала, так этот дед что-то намешал в водке, в рюмке и говорит дочери этой женщины: «Пей!» А она видела, как он в рюмку насыпал чего-то, и говорит: «Не буду пить, не буду эту рюмку брать!» А старшая сестра говорит: «Она все выдумывает». И выпила водку, да и умерла тут же. Так мне эта женщина рассказала, что у нее старшая дочка умерла.

Колдун губит посевы, забирает урожай с чужих полей и вредит их хозяевам, как и ведьма, с помощью заломов и пережинов.

Колдуны и скотину травят, и людей. Колдуны были, выходили на поле, где яровые, ржаное поле, делали заломы. На каждой полосе ржи один колос заламывали. Кто увидит его — залом — так борону на него кидали и огнем зажигали. Так вот, кто сделал, прибежит туда. Заломы лучше не трогать. Если ты не заметишь, сожнешь, то тебя заломит, руки, ноги перекорежит.

Без колдуна у русских не обходилась ни одна свадьба. Его приглашали, во-первых, из-за боязни, как бы он не навредил молодым, а во-вторых, в надежде, что он защитит свадьбу от других колдунов. Колдун часто исполнял почетную роль старшего дружки и в некоторых областях России назывался бережным — то есть охранял молодых от порчи, отгонял и обезвреживал других колдунов и ведьм.

Колдун, обиженный за то, что его не позвали дружкой, мог испортить свадьбу: остановить свадебный поезд, наслать на молодую кликушество, лишить молодого мужской силы или обернуть свадьбу волками; мог «подшутить»: поссорить жениха и невесту, разогнать гостей, выпрячь коней из свадебного поезда и разогнать их в разные стороны. Тогда следует просить у него прощения.

Дело было в Шеметово. Был там Евлентий Матвеев… Все про него говорили: очень плохой старик, и хомуты всем надевал, свадьбы портил. Помню, здоровый такой старик, лысый. И вот мне мать рассказывала. В Шеметово один женился. А венчаться ездили в другое село. Все собрали, коней запрягли, гостей назвали — все по-хорошему. Собрались, а Матвеева на пригласили. И пожалуйста. Обвенчались, все по согласию. Вернулись, за столы садятся, а невеста сдурела — он чего-то наделал, дед. Невеста кричит: «Не хочу! Не пойду!» Что делать? Все поняли — это Евлентий. К нему поехали. — «А вот вы меня не пригласили». Его позвали, он поладил, свадьбу отыграли. И стали жить. А был и дружка у молодых, но ничего не мог сделать, Евлентий, видно, сильнее был.

У нас одна свадьба была — пять человек померло, пять человек! Жених, невеста, две подруги невесты и невестин брат. Решили свадьбу играть, а колдуна-то не пригласили. Кирик Захарыч его все называли. Ну вот, его не пригласили. Потом свадьба отошла, а на третий день делали вечерку у жениха. И я там был. Я домой прихожу, только уснул, мама приходит, меня спрашивает: «Ты, Коля, у Архипа-то был на вечерке?» — «Был». — «Что там случилось?» — «Ничего не случилось». — «Как? Там ведь все померли: Варвара померла, невеста, Архип помер, Маруся с Наташей померли, и Варварин брат помер». Наутро запрягают пару лошадей и к Кирику: «Вот, Кирик Захарыч, такое дело…» — «Ну, подождут, не торопись, да у меня и ехать не на чем». — «А я привез санки». Ну, сел, приехал. А они все мертвы лежат. «Ну, Кирик Захарыч, будь добрый!» — «Э, подождут, теперь я приехал. Не помрут». Закусил, выпил. Потом говорит: «Дайте стакан кипяченой воды». Он стакан взял, берет ножницы. Подходит к жениху: «Он первый умер?» — «Он». Прыснул водой на него. Жених встал, как ни в чем не бывало. Подошел к невесте — прыснул, невеста пошла. Подошел к остальным — все встали здоровеньки. Вот что было.

Желая испортить свадьбу, колдун бросает под ноги лошадям, которые везут невесту, стручок с девятью зернами и тихо говорит: «Девять зерен, десятая невеста, кони — ни с места». Внезапная остановка лошадей, когда свадебный поезд едет к венчанию, расценивалась как дурной знак, предвещающий неудачную семейную жизнь.

Вот, говорят, к венцу приезжают молодые, один колдун походит, говорит: «Три-девять пудов горох». Надо, чтобы в стручке гороха девять горошин было. И вот этот стручок наговорят: «Три-девять пудов горох, три-девять пудов жених, три-девять пудов невеста, не взять коням с места». Положат этот стручок в повозку или в сани, где молодые сидят, а кони не могут тронуться. Кони рвутся, пока им, колдунам, все не покорятся, все кони на месте стоят.

Часто полагали, что колдуны по силе неодинаковы. Сильным, или, как их еще называли, крепким колдунам подвластно все, они могут и делать зло, и исправлять содеянное. Слабым колдунам доступны лишь отдельные виды колдовства (например, могут приворожить парня к девушке или наслать порчу на скотину), исправить причиненное зло они не в силах. Считалось, что если на свадьбе роль дружки исполняет хороший, сильный колдун, муж с женой будут жить счастливо и в согласии, в противном случае брак окажется неудачным. Многие былички рассказывают о соперничестве двух колдунов (или ведьмы и колдуна) на свадьбе. С целью испортить свадьбу в дом является пришлый, чужой колдун (или ведьма) и совершает зловредные действия (например, подкладывает молодым под ноги мусор, останавливает коней). Пришлый колдун куражится, считая, что никто не сможет ему перечить. И тут колдун, охраняющий молодых, на деле показывает, что он сильнее пришлого, и заставляет того признать свое поражение. Например, сильный колдун может продержать своего соперника неподвижным в течение всего свадебного обеда, заставить стоять на коленях, на одной ноге, без конца подметать пол, при всех снять штаны.

Вот, говорят, двух колдунов на свадьбу пригласили, а они между собой поссорились. Один знает много, другой говорит: «Я больше». Один другому говорит: «Я сейчас устрою над тобой. Ну-ка рюмочку выпей». — «Давай». Тот не трус, не боится. Выпил — все зубы до единого выпали. Он их положил на стол. «Ну, — говорит, — теперь ты от меня выпей.» Тот рюмку только выпил, как раз его к окну и к потолку ногами подвесило. Подвесило к потолку ногами, вот он лягается и кричит: «Мне тяжело, сними меня, я не могу больше». А тот говорит: «Наперво зубы вставь, а потом сниму я тебя». Тот, подвешенный к потолку, говорит: «Наливайте рюмку». Рюмку ему наверх подали, наговорил он какие-то слова и говорит: «На, пей. Положи туда зубы и пей». Зубы встали на место. Другой говорит: «Сейчас я тебя сниму». Тоже рюмку подали, и он очутился за столом.

Колдун ворожит, гадает, предсказывает будущее, с помощью находящихся в его услужении чертей может указать человеку на вора, укравшего ту или иную вещь. Но бывает, чтобы погубить человеческую душу, черти советуют колдуну возвести напраслину на неповинного человека, обвинив его в воровстве.

В Андронове-то колдовали. Это рассказывал дедушка. Вот его отец взял какую-то вещь из дому и продал, пропил. А у них была невестка, так он все свалил на невестку, мол, это все она. А мать и поехала к колдуну разгадывать и взяла с собой маленького мальчика. Ну, приехали к колдуну. А мальчик незаметно на печку влез, может, Бог того хотел. Ну, колдун-то выгнал всех на улицу, а мальчик-то и остался на печке. Открыл колдун подвал и кричит: «Ты и ты, поди сюда! Ну, что мне сказать, кто это сделал?» А из подвала отвечают, что, мол, все продано и пропито хозяином, а ты скажи на невестку, она повесится, нам свадьба будет. А мальчик лежит и все слушает. Закрыл он подвал, позвал мать, она ему денег дала и спрашивает, на кого, мол, думаете. Он говорит: невестка украла. Мальчик слез с печки и пошел. Мать домой приехала, отцу не сказала, а сказала своему сыну, на жену которого думали: так, мол, и так, она украла. А мальчик-то говорит: «Нет, дядя Вася, бабушка врет». Тут он и рассказал все. Невестка-то сказала, что если бы не оправдали, она бы повесилась, а чертям только того и надо. Вот на что черту это нужно, ему душа нужна.

Колдун может приворожить или отворожить влюбленных или мужа с женой. Он обладает способностью «морочить» людей, показываясь им одновременно в двух разных местах, а также помимо их воли заставляет совершать различные действия, например, часами ходить по кругу или сидеть у плетня. Колдун может «отводить глаза», то есть заставляет увидеть то, чего нет в действительности (например, поверить, что он пролезает внутри бревна или внутри стены, что горит воз с сеном).

Часто считали, что колдун повелевает всеми живыми существами и особенно змеями, с которыми может делать все, что захочет — брать их голыми руками, накручивать на колышек и так далее. Он может наказать змею за то, что она укусила человека или скотину, заставить ее сторожить дом. Он может за нанесенную обиду напустить змей на луг или поле обидчика или наводнить ими всю деревню, но после того как у него попросят прощения, заставляет змей покинуть это место. За обиду он может напустить на дом обидчика тараканов, клопов и других вредных насекомых и увести их, когда его об этом попросят. Колдун может напустить на дом кикимору, подложив туда какую-нибудь вещь (например, клок волос), после чего в доме становится неспокойно.

Распознать колдуна можно теми же способами, что и ведьму: если во время службы под порогом церкви закопать кости ягненка (колдуны, находящиеся внутри, не смогут выйти наружу); если прийти на пасхальную службу в новой одежде и новой обуви (колдуны покажутся черными); если во время пасхальной заутрени держать в руках рябиновую палочку или первое яйцо, снесенное курицей (станет видно, как колдуны стоят задом к иконостасу); если в Страстной четверг истопить печь осиновыми дровами (колдун придет просить золы); если в первый день Страстной седмицы сжечь одно полено, во второй день два и так до Пасхи, когда нужно сжечь семь поленьев (колдун явится просить какую-либо вещь). Колдун также придет, если бросить в кипящую воду подкову и камень. Если на сельском сходе три раза про себя прочитать «Да воскреснет Бог», колдуны уйдут со схода. В Пасхальную заутреню свечи у колдунов плохо горят и все время падают. Дым из трубы в доме колдуна вьется кругами, потому что он заставляет чертей вить из дыма веревки. В южнорусских областях верят, что на Петров день пастух может собрать всех колдунов на перекрестке, положив особым образом свой кнут и прочитав заговор.

Смерть колдуна тяжела и мучительна. Чтобы облегчить его страдания, в потолке или крыше выламывали доску — тогда его душа быстрее и легче покинет тело. Полагали также, что он не может умереть, не передав своего знания и подвластной ему нечистой силы другому человеку. Если не находится добровольца, готового принять у умирающего его магическую силу, колдун в состоянии агонии пребывает очень долго — иногда до трех лет. Часто он хитростью пытается передать свое знание ничего не подозревающему человеку, даже ребенку. Он протягивает ему какой-либо предмет и говорит: «Возьми». Если человек примет у колдуна эту вещь или скажет: «Давай», к нему переходит все магическое знание, а колдун получает возможность спокойно умереть. В тело умершего колдуна залезают черти. И это можно увидеть, если смотреть через дырку в доске от выпавшего сучка, через хомут или через дырку, проделанную в новом горшке.

Мне дед рассказывал. Умирал один старик, который умел колдовать, так говорит сыну: «Когда ты меня похоронишь, ночуй на кладбище. Возьмешь скатерть, которую освящали на Пасху, свечку, которую освящают на Сретенье, зажжешь эту свечку и будешь читать Псалтырь. Что бы ни случилось, ни во что не вмешивайся, только читай Псалтырь». Сын так и сделал. Сидит он ночью около могилы, вдруг пришли черти и стали раскапывать могилу колдуна. Раскопали, залезли в могилу, вытряхнули из кожи кости, а кожу выбросили наверх. А сын сидит, читает Псалтырь. Черти вылезли из могилы, закопали ее, стали искать кожу колдуна — а найти не могут, не видят ее. Они же залезают в кожу колдунов, ходят по ночам и вредят людям. Тут запели петухи, и чертей не стало. Сын взял кожу отца и пошел домой. Снится ему отец и говорит: «Похоронишь мою кожу второй раз. Тогда я уже не буду ходить и вредить людям». Сын так и сделал, и колдун никогда не выходил из могилы.

Смерть и похороны колдуна сопровождаются бурей, вихрем, непогодой — это нечистая сила прилетает за грешной душой.

Вот был один волшебник. Он сам перед смертью сказал: «Вы мне гроб обейте железными обручами». Когда его стали нести на кладбище, поднялась сильная буря, туча откуда-то взялась, и обручи распались. Но та буря не смогла ухватить колдуна, потому что там батюшка был. Второй раз гроб крепкими обручами обили и закопали.

Умершего колдуна хоронят, соблюдая меры предосторожности, чтобы после смерти он не вредил людям. Для этого тело выносят из дома головой вперед, переворачивают в гробу и подрезают пятки и подколенные жилы. В могилу забивают осиновый кол, ее, а также вокруг дома посыпают освященным маком.

Освященный мак сыпали. Как умрет человек, колдун великий, этим освященным маком обсыпают могилу, чтобы не вылезал. Если в семью приходит умерший человек, то обсыпают маком вокруг хаты. Пока нечистый весь мак посчитает, уже будет день.

Если этого не сделать, колдуны будут вставать из могил в полдень или в полночь, принимая разные образы, и вредить людям. Вот как об этом говорится в полесских быличках.

Сидят люди на улице, а умершие колдуны клубками катятся. Как настанет полдень, один другого окликает по имени: «Марко, Петро, иди сюда!» Они катаются, как клубки с пряжей, катится и катится по всему селу такой клубок. Черт его катит, черт в нем сидит. Умершие колдуны в село клубками возвращались. Это те, кто никому не хотел передать помощников своих чертовских, колдовских. Вот черти и тягали их уже мертвых.

Моя мама рассказывала, что раньше были такие люди, которые знали колдовство. И когда умирали они, то оборачивались чем-нибудь и так ходили. Вот дед такой помер и ходил, обернувшись конем. Пришел к сараю и чешется об угол. А баба посмотрела в окно и говорит: «Конь наш вылез из хлева». Эта баба вышла за тем конем, в одной сорочке так и бежала за конем, а конь ее вел. А потом дошел до перекрестка, ветер зашумел. И не стало его.

При встрече с колдуном нельзя смотреть ему в глаза, а нужно сложить кукиш. Охраняют от колдуна и специальные заговоры, а также трава одолень (под которой часто понимают валериану). Лишить колдуна магической силы можно, если бить его до крови или сбрить ему бороду, или выбить зубы. По другим поверьям, колдуна можно обезвредить, если ударить наотмашь левой рукой. Считалось, что колдуна можно убить медной пуговицей или если бить осиновым поленом его тень.

Вредоносный демон, что изображен на таком амулете, носил название «истера» и олицетворял женские недуги. От того же корня происходят слова «истерия», «истерика», то есть одержимость бесом. Такими в народе считались кликуши

Древнерусские амулеты-змеевики