Прекрасный игрок Лорен Кристина
– И зря. Ты ведь в курсе, что девичья невинность считается как бы священной?
Я рассмеялся.
– Да. Слышал о такой концепции.
Сморщив веснушчатый нос, Зигги почесала голову.
– Моя теория состоит в следующем: вновь наступает время пещерных людей. Всем хочется почитать о парне, который связывает свою девушку или впадает в ярость от ревности, если – боже упаси – она надевает что-то сексуальное за пределами спальни. И женщинам это вроде бы нравится, так? Ну вот, я считаю, что следующим веянием моды будет восстановление девственности. Каждой девушке хочется, чтобы ее парень чувствовал себя так, будто он у нее первый. И как, по-твоему, женщинам этого добиться?
Пока Зигги ждала от меня ответа, искорки в ее глазах разгорались все ярче. От ее прямоты, ее искреннего увлечения темой перехватывало дыхание.
– Э-э, с помощью лжи? Женщины всегда полагают, что мужской член обучен азбуке Брайля. Что за фигня? Честно говоря, я бы, может, и не заметил, что имею дело с девственницей, если бы она не…
– Вероятно, в первую очередь с помощью хирургии. Назовем это «восстановлением девственной плевы».
Уронив кусок, я простонал:
– Боже правый, Зиггс. Я тут ем сэндвич с грудинкой. Ты не могла бы подождать с обсуждением плевы до…
– А затем, – она забарабанила ладонями по столу, подходя к кульминации, – все ждут, на что окажутся способны стволовые клетки. Но повреждения позвоночника, болезнь Паркинсона… не думаю, что они начнут с этого. Ты знаешь, что станет первой большой сенсацией?
– Не могу дождаться ответа, – уныло пробормотал я.
– Готова поспорить, что это будет восстановление непорочности.
Я снова громко закашлялся.
– Боже мой. «Непорочности»?
– Ты же запретил мне говорить о плеве, так что… Но разве я не права?
Прежде чем я успел признать, что ее теория кажется мне довольно стройной, Зигги понеслась дальше.
– На это тратят невероятное количество денег. Виагра для того, чтобы поднять член. Четыреста разных видов фальшивых сисек. Какой наполнитель больше похож на натуральный? Это мужской мир, Уилл. Женщины и не задумаются, если вы решите поместить в их вагину активно делящиеся клетки. В следующем году одна из твоих «не-девушек» вернет себе девственность и подарит ее тебе, Уилл.
Нагнувшись, она взяла в рот трубочку и потянула. Ее серые глаза смотрели прямо на меня. Под этим долгим, соблазнительным взглядом мой член слегка напрягся. Выпустив трубочку, Зигги шепнула:
– Тебе, Уилл. И сможешь ли ты осознать, какой это подарок? Какая жертва?
В ее глазах забегали чертики, а в следующую секунду она откинула голову и оглушительно расхохоталась. Срань господня, мне нравилась эта девушка. Очень нравилась.
Я поставил локти на стол и подался вперед, прочистив горло.
– Зигги, выслушай меня внимательно, поскольку это важно. Я готов поделиться с тобой мудростью.
Она села прямее, заговорщицки прищурив глаза.
– Мы уже прошли правило номер один: никогда не звонить никому до рассвета.
Ее губы изогнулись в легкой виноватой улыбке.
– Верно. Это я усвоила.
– И правило номер два, – сказал я, медленно покачав головой. – Никогда не обсуждай восстановление девственной плевы за обедом. А лучше вообще никогда.
Зигги захихикала, а потом отодвинулась в сторону, когда официантка принесла ее заказ.
– Не спеши насмехаться. Это идея на миллиард долларов, финансовый воротила. Если в скором времени она ляжет тебе на стол, сможешь поблагодарить меня за своевременное предупреждение.
Она занялась салатом, сразу отправив в рот огромную порцию. Я старался не пялиться на нее. Зигги так отличалась от всех знакомых мне девушек. Она была хорошенькой – и даже красивой, – но не притворялась и не сдерживалась. Она была глупенькой, самоуверенной и такой оригинальной, что на ее фоне весь остальной мир выглядел серым. Не знаю, насколько серьезно она относилась к себе, но уж точно не ожидала серьезного отношения от меня.
– Какая у тебя любимая книга? – спросил я, не понимая, откуда выскочил этот вопрос.
Она втянула в рот нижнюю губу, и мне пришлось срочно переключиться на сэндвич. Потупив глаза, я принялся объедать маленькие кусочки поджаристого мяса с краю.
– Боюсь, это прозвучит слишком банально.
– Сильно в этом сомневаюсь, но давай, удиви меня.
Наклонившись вперед, Зигги прошептала:
– «Краткая история времени».
– Хокинг?
– Разумеется, – ответила она почти с оскорбленным видом.
– Это не банально. Банальностью было бы, если бы ты сказала «Грозовой перевал» или «Маленькие женщины».
– Потому что я женщина? А если бы я спросила тебя и ты назвал Хокинга, это было бы банально?
Я поразмыслил над этим. Представил, как говорю, что это моя любимая книга, и слышу в ответ от своих друзей по университету: «Чувак, ну кто бы сомневался».
– Возможно.
– Ага, значит, для тебя это банальность, а для меня нет – и только потому, что у меня есть вагина? Что за чушь! Но в любом случае, – сказала она, пожимая плечами и закидывая в рот листик салата, – я прочла ее, когда мне было двенадцать, и…
– Двенадцать?
– Да, и от нее у меня просто крышу снесло. Меня поразило не столько то, о чем говорил Хокинг, – думаю, тогда я поняла далеко не все, – сколько то, как он думал. То, что на свете существовали люди, посвятившие всю жизнь таким исследованиям. Это открыло мне целый новый мир.
Зигги неожиданно зажмурилась, глубоко вздохнула и затем вновь открыла глаза, чуть виновато улыбаясь.
– От моей болтовни у тебя уже, наверное, уши вянут.
– Да, но в последнее время это происходит регулярно.
Слегка подмигнув, она наклонилась вперед и прошептала:
– Но, может, тебе это даже нравится?
В голову мне непроизвольно хлынули фантазии: ее шея напряжена, рот открыт в хриплой мольбе, пока я провожу языком от ямочки на ее шее до подбородка. Я представил, как ее ногти впиваются в мои плечи, и меня пронзает острая боль… моргнув, я вскочил так поспешно, что отлетевший стул ударился о стул позади. Я попросил прощения у сидевшего на нем мужчины, извинился перед Зигги и почти галопом понесся в туалет.
Заперев за собой дверь, я крутанулся на месте и уставился на свое отражение в зеркале.
– Что за хрень это была, Самнер?
Нагнувшись, я плеснул пригоршню холодной воды в лицо. Затем, вцепившись пальцами в край раковины, я снова встретился взглядом со своим отражением в зеркале.
– Это была просто картинка. Ничего особенного. Она милая девочка. Хорошенькая. Но пункт первый: она сестра Дженсена. Пункт второй: она сестра Лив, которую ты практически целиком облапал в сарае, когда ей было всего семнадцать. Думаю, ты уже обналичил свою единственную карту на Интрижку-с-Сестрицей-Бергстрем…
Наклонив голову, я глубоко вздохнул и продолжил:
– И пункт третий: ты слишком часто оказываешься рядом с ней в трениках, чтобы у нее остались какие-то иллюзии насчет твоих сексуальных фантазий. Прикрути кран. Отправляйся домой, позвони Китти или Кристи, пусть они тебе отсосут – и хватит на сегодня.
Когда я вернулся к столику, Зигги уже почти расправилась со своим салатом и глазела на прохожих, шагающих по тротуару. Но стоило мне усесться, как она перевела на меня озабоченный взгляд.
– Проблемы с желудком?
– Что? Нет, нет. Мне надо было сделать срочный звонок.
Черт. Прозвучало это на редкость тупо. Передернувшись, я вздохнул.
– Вообще-то мне пора идти, Зиггс. Я уже просидел тут пару часов, а на сегодняшний день у меня еще есть планы.
Проклятье. Это прозвучало еще тупее.
Зигги вытащила кошелек из сумочки и положила на стол несколько пятидолларовых купюр.
– Конечно. Боже, у меня тоже куча дел. Большое спасибо, что посидел со мной. И большое спасибо за то, что познакомил с Хлоей и Сарой.
Еще раз улыбнувшись мне, она встала, перекинула сумку через плечо, собрала пакеты с покупками и направилась к двери.
Ее рыжеватые волосы блестели и спадали почти до талии. Осанка была прямой, походка уверенной. А задница в этих джинсах выглядела просто потрясающе.
Матерь божья, Уилл. Ну ты и влип.
3
Если говорить о ситуации с пробежками, то легче не становилось.
– Станет легче, – настаивал Уилл, глядя на меня сверху вниз, когда я хныкающей тушкой плюхнулась на землю. – Потерпи.
Я выдрала пару стеблей побуревшей травы, покрытой налетом инея, и пробормотала под нос точные указания, куда Уилл может засунуть свое терпение. Было еще очень рано – небо оставалось серым и тусклым, и даже птицы не решались высовываться на холод. Последние полторы недели мы бегали вместе почти каждое утро, и у меня болели такие места, о существовании которых я до сих пор и не подозревала.
– И хватит тут нюнить, – добавил он.
Сузив глаза, я подняла голову.
– Что ты сказал?
– Я сказал, поднимай задницу.
Встав, я проковыляла несколько шагов, а потом перешла на трусцу и нагнала Уилла. Он оценивающе поглядел на меня.
– Мышцы все еще болят?
Я пожала плечами:
– Немного.
– Так же сильно, как в пятницу?
Я повела плечами и потянулась, подняв руки над головой.
– Вообще-то нет.
– А в груди все еще – как ты тогда выразилась – такое ощущение, словно кто-то залил твои легкие бензином и поджег?
Я смерила его яростным взглядом.
– Нет.
– Вот видишь. А на следующей неделе станет легче. А еще через одну тебя потянет на пробежку, как, не сомневаюсь, сейчас тебя иногда тянет слопать плитку шоколада.
Я уже открыла было рот для лживого опровержения, но его понимающий взгляд заставил меня заткнуться.
– На этой неделе я попробую созвониться и договориться с кем-нибудь, кто поможет тебе продолжать тренировки, и прежде, чем ты успеешь…
– «Договориться с кем-нибудь»? Что ты имеешь в виду?
Мы перешли на бег, и я увеличила длину шага, чтобы не отставать.
Уилл коротко взглянул на меня.
– Найду кого-то, с кем ты сможешь бегать. Вроде тренера.
Обнаженные деревья, казалось, заключили нас в звуконепроницаемый кокон – хотя невдалеке виднелись верхушки домов и изломанная линия крыш, городской шум доносился как будто с расстояния в несколько миль. Наши ноги стучали по опавшей листве и кусочкам щебенки, рассыпанным по тропинке. Дорожка сузилась настолько, что мне пришлось приспособить шаг. Мое плечо задело плечо Уилла, и я очутилась настолько близко, что смогла различить его запах: ароматы мыла, мяты и легкий оттенок кофе, сохранившиеся на коже.
– Я не понимаю. Почему я не могу просто бегать с тобой?
Уилл рассмеялся и широко махнул рукой, словно ответ был растворен в окружавшем нас воздухе.
– Для меня это не бег, Зиггс.
– Ну конечно, нет: мы ведь бежим трусцой.
– Нет, суть в том, что я должен тренироваться.
Я покосилась на наши ноги, а затем снова многозначительно взглянула ему в лицо.
– А это не тренировка?
Он снова расхохотался:
– Весной я собираюсь участвовать в Эшлендских стартах. Для того чтобы к ним подготовиться, требуется чуть больше, чем полуторамильные пробежки пару раз в неделю.
– А что такое Эшлендские старты?
– Соревнования по триатлону неподалеку от Бостона.
– Ох.
Ритм наших шагов отдавался в голове, и я ощущала, как тело постепенно разогревается. Я почти чувствовала, как по жилам струится кровь. Нельзя сказать, что это было неприятно.
– Ну тогда я просто поучаствую в них вместе с тобой.
Он взглянул на меня сверху вниз, чуть сощурив глаза и приподняв уголки губ в улыбке.
– Ты хотя бы знаешь, что такое «триатлон»?
– Конечно, знаю. Плавание, бег, потом еще надо подстрелить медведя.
– Почти в яблочко, – с каменным лицом заявил он.
– Ну так просвети меня, мистер Игрок. Какой длины должен быть твой триатлон, чтобы ты мог считаться настоящим мужчиной?
– По-разному. Есть короткая, средняя, длинная дистанции и марафон. И никаких медведей, тупица. Плавание, бег, велогонка.
Я пожала плечами, стараясь не обращать внимания на жжение в икрах, которое началось, когда тропа пошла под уклон.
– И какая твоя дистанция?
– Средняя.
– Ладно, – отозвалась я. – Не так уж и сложно.
– Это означает, что тебе надо проплыть около мили, двадцать пять миль проехать на велосипеде, а последние шесть пробежать.
Моя цветущая уверенность чуть подувяла.
– Ох.
– Вот почему я не могу торчать с тобой на этой дорожке для чайников.
– Эй! – возмущенно выпалила я и пихнула его так, что он слегка споткнулся.
Рассмеявшись, Уилл выровнялся и одарил меня широкой ухмылкой.
– Тебя всегда было так легко завести?
Я заломила брови, и его глаза широко распахнулись.
– Неважно, – буркнул он.
Когда мы перешли на шаг, солнце наконец-то вырвалось из-за туч. Щеки Уилла порозовели от холода, а кончики волос, высовывающиеся из-под шапки, завились вверх. Его подбородок покрывала щетина. Я обнаружила, что внимательно рассматриваю его, пытаясь совместить образ стоящего передо мной человека и того парня, которого я так хорошо запомнила. Сейчас он стал взрослым мужчиной. Наверняка Уилл мог бриться хоть дважды в день, а к пяти вечера все равно обзаводился короткой щетиной. Я подняла глаза как раз вовремя, чтобы заметить, как он пялится на мою грудь.
Я чуть присела, пытаясь перехватить его взгляд, однако он явно не хотел отвлекаться.
– Не люблю спрашивать об очевидном, но на что ты смотришь?
Уилл наклонил голову к плечу, изучая меня с другого ракурса.
– Твои сиськи выглядят как-то иначе.
– Разве они не чудесно смотрятся? – поинтересовалась я, беря их в руки. – Как ты уже знаешь, Хлоя и Сара помогли мне подобрать новые лифчики. Сиськи всегда затрудняли мне жизнь.
Уилл выпучил глаза.
– Сиськи никому не могут затруднять жизнь. Никогда.
– …говорит мужчина, у которого их и в помине нет. Сиськи просто функциональны. Вот и все.
Он уставился на меня с самым настоящим огнем в глазах.
– Несомненно, черт побери. Они выполняют свою работу.
Я фыркнула.
– Не для тебя, детка.
– Хочешь поспорить?
– Проблема сисек заключается в том, что, если они у тебя большие, ты никогда не сможешь выглядеть стройной. На плечах остаются следы от лямок лифчика и спина болит. И если ты не используешь их по прямому назначению, они вечно лезут не туда.
– Куда именно «не туда»? Мне в руки? Мне в лицо? Не смей святотатствовать.
Тут Уилл задрал голову к небу.
– Она брякнула, не подумав, Господи. Честное слово.
Не обращая на это внимания, я продолжала:
– Вот почему я уменьшила их, когда мне исполнился двадцать один.
Тут у него на лице появилось выражение неподдельного ужаса, словно я заявила, что приготовила восхитительное рагу из младенцев и щенячьих языков.
– Как ты могла это сделать? Это как если бы Бог одарил тебя чудесным подарком, а ты в благодарность врезала ему по шарам.
Я рассмеялась.
– Бог? Я считала, что вы агностик, профессор.
– Я и есть агностик. Но если бы я мог прижаться лицом к двум таким идеальным сиськам, как у тебя, то, возможно, обрел бы Иисуса.
Я почувствовала, что краснею.
– Потому что Иисус, несомненно, живет в ложбинке между моими грудями?
– Уже нет. Теперь твои сиськи слишком малы, чтобы он мог там комфортно расположиться.
Уилл покачал головой, я же, не переставая, хихикала.
– Ты такая эгоистка, Зиггс, – добавил он с широченной улыбкой, от которой я чуть не пропахала дорожку носом.
А затем мы оба обернулись на окрик.
– Уилл!
Я перевела взгляд с фигуристой рыжухи, бегущей к нам, на Уилла.
– Эй! – неловко отозвался он и помахал рукой.
Уже опередив нас, девушка на бегу развернулась спиной и прокричала:
– Не забудь позвонить! Ты задолжал мне вторник.
Одарив моего спутника мимолетной игривой улыбкой, она продолжила бег.
Я ждала объяснения, но его не последовало. Уилл сжал зубы, а глаза его, упрямо уставившиеся на дорожку перед нами, больше не улыбались.
– Она симпатичная, – подала я реплику.
Уилл кивнул.
– Твоя подруга?
– Ага. Это Китти. Мы… периодически общаемся.
«Общаемся». Ну конечно. Я провела достаточно времени в колледже, чтобы понимать: для парней в девяноста пяти процентов случаев слово «общаемся» означало секс.
– Так это одна из тех, кого ты не представишь мне в качестве своей девушки?
Его взгляд метнулся ко мне.
– Нет, – ответил Уилл с таким видом, будто я чем-то его оскорбила. – Она точно не моя девушка.
Пару секунд мы шагали молча. Я оглянулась через плечо, начиная понимать, в чем дело. «Не-девушка».
– Ее сиськи… впечатляют. Она явно познала Иисуса.
Уилл расхохотался во весь голос и обнял меня за плечи.
– Скажем так – обретение веры обошлось ей в кругленькую сумму.
Позже, когда мы завершили тренировку, Уилл уселся на землю и занялся растяжкой. Он тянулся, стараясь достать носки. Искоса взглянув на него, я сказала:
– Ну, сегодня вечером у меня будет одна штука.
После чего внутренне передернулась.
Было отчетливо видно, как под штанинами Уилла сокращаются мышцы бедер, так что я чуть не пропустила ответ:
– Штука?
– Ну да. Вроде как по работе. Хотя не совсем. Что-то вроде корпоратива, межфакультетская вечеринка. Я на них никогда не хожу, но в свете того, что я передумала умирать в окружении своры озверевших кошек, мне, возможно, стоит ее посетить. Сегодня четверг, так что вряд ли планируется дикий разгул и пьянка.
Уилл рассмеялся и покачал головой, переходя к следующему упражнению.
– Мероприятие состоится в баре «Динь-Дон», – сказала я, сосредоточенно жуя губу. – Интересно, это что, местная хохма?
– Нет, это местечко рядом с Колумбийским университетом.
Уилл с задумчивым видом почесал щетинистый подбородок.
– Вообще-то оно недалеко от нашей конторы. Мы с Максом время от времени туда наведываемся.
– Ну, туда идут несколько моих сотрудников, и на этот раз, когда они спросили, иду ли я, я сказала «да», а теперь поняла, что должна, по крайней мере, заскочить туда, глянуть, что и как, и, кто знает, может, там будет весело…
Уилл поглядел на меня сквозь густые ресницы.
– Ты хотя бы дышала, пока произносила эту тираду?
– Уилл, – сказала я, пригвоздив его взглядом. – Ты придешь сегодня вечером, когда кончишь?
Он захихикал, опустив голову и потягиваясь.
Только секунду спустя до меня дошло, над чем он смеется.
– Ух, извращенец, – прорычала я, стукнув его по плечу. – Ты ведь понимаешь, о чем я. Ты пойдешь со мной, когда кончишь?
Уилл поднял глаза, услышав звучный хлопок ладони по лбу.
– О боже, уж ляпнула так ляпнула. Короче, просто пошли мне смс, когда кончишь…
Тут я содрогнулась и, развернувшись, поспешила по дорожке к своему дому – хотя было бы намного лучше, если бы тропа разверзлась и меня зашвырнуло бы прямиком в Нарнию.
– Забудь об этом!