Третий должен уйти Колычев Владимир

Рисковал я, очень рисковал, но мне нужно было сорвать хоть какой-то банк.

– Путем все будет! – подмигнул мне Леша. – Я смотрю, ты тут самый главный зам!

– Заместитель директора разбитого корыта, – хмыкнул я.

– Не нагоняй тоску, братуха! Склеим твое корыто! Мы тут с тобой такие дела делать будем!

– Какие дела?

– Ну а ты можешь продать амбалу кирпич? Нет! А я могу! Если нормально пойдет, вообще за «крышу» платить не надо будет…

– Ноль процентов за «крышу» и сорок за комиссию? – сыронизировал я.

– Слушай, ты чего такой смурной? – Вид у Леши был такой, будто он хотел мне помочь, вытащить из депрессии. – Ты вообще когда-нибудь отдыхаешь?

– Ну, бывает…

– Не жалеешь ты себя. От работы кони дохнут… Короче, склады твои разгрузим, я тебя к себе в сауну заберу. Парилочка, пивко, ну, можно и девочку… В общем, тебе и склады разгрузить надо, и самого себя. За склады я сороковку возьму, а за баньку… Так уж и быть, за счет фирмы. Это у нас почти бесплатно. И девочки бесплатные. Одна Лизка чего стоит! – осклабился Леша. – Лучшая телка в городе! Это я тебе говорю!

– И твоя?

– И моя!

– И кличка у тебя Леший?

Об этом я мог догадаться и раньше, но не заморачивался на такие вопросы.

– Леший… Не ставьте Лешему капканы! Фильм такой есть. И в жизни так!

– Так никто и не ставит, – угрюмо кивнул я.

Капкан мог поставить сам Леший. Возможно, я уже сунул туда ногу…

– Миха попытался поставить, – усмехнулся браток. – А попал ты!

– Ну, не попал.

– Ну да, увернулся! Он в десанте служил, а ты где?

– В стройбате.

– Опля! И я в стройбате! Хулиганка у меня была, а ты по какой статье?

– По офицерской. Лейтенанта в прошлом году присвоили. А в этом лейтенантом уволили.

– Так ты у нас живодер, по ходу! – ухмыльнулся Леший.

– Не знаю, у нас так офицеров не называли…

– А у нас был один такой. Мы его после дембеля выцепили. Нехорошо вышло, честно тебе скажу, нельзя так было. Ну, да ладно, жив остался, хромать, правда, всю жизнь будет… А ты чего такой кислый?

Я и без того выглядел уныло, а сейчас и вовсе загрустил. Одна история с офицером чего стоила… Но это все мелочь по сравнению с той засадой, в которую, возможно, меня заманивал бандит.

– Не боись, все путем будет! – весело, но как-то не очень убедительно заверил меня Леший. – Я гарантию даю. А моя гарантия – это железно! Ну так что, по рукам?

Не должен был я соглашаться с ним, но мне нужно было разгрузить склады – хотя бы для того, чтобы доказать свою состоятельность. Непонятно почему, но Козьмин выбрал меня, и я должен был оправдать его доверие. Оправдаю – буду работать дальше, нет – уволюсь, к чертовой матери. Тут или пан, или пропал…

Чисто на территории завода – и кирпич вывезен, и даже обломки. И с мусором я разобрался – три дня его собирали до кучи, потом вывезли все. Даже вокруг завода порядок навели. А что еще делать, когда производство стоит? Технологическая линия в рабочем состоянии, но газ отключили полностью, а на электричество ввели жесткий лимит – только на освещение помещений и хватает. Чего я боялся, то и случилось.

Не работает завод, не пылит. И рабочим нечем заняться, поэтому и блестят окна в зданиях. И правый кулак у меня ноет. Позавчера впервые за все время пришлось применить силу. Рабочие сидячую забастовку решили провести. Забили на работу, собрались в курилке, нажрались, я к ним подошел – ноль реакции. А заводилой у них был Яша Баранов, двухметровый детина с вечно недовольным выражением лица. Я начал с ним по-хорошему, а получил в ответ щедрую порцию мата. Дескать, я никто и звать меня никак – и все это в трехэтажном оформлении. Сдержаться в такой ситуации мог только слабак, а я себя таковым не считал. И ударил от всей души. После глубокого нокаута Яша со мной теперь только на «вы» и по имени-отчеству. И никто больше не бастует, правда, и работать люди не хотят, но это из-за отсутствия стимула. Товар вывезен, а отдачи никакой. Две недели прошло с тех пор, как Леший забрал первую партию товара, а денег до сих пор нет. Я с ним разговаривал, а в ответ – сплошные «завтраки»…

Чисто на территории, а на душе сплошные завалы. А тут еще и Козьмин из больницы выписался.

Он уже все знал и без моих объяснений: Митрич доложил. Да он и сам знал о сделке с Лешим, даже добро дал на это дело, правда, под полную мою ответственность.

– И что делать будем? – глядя куда-то мимо меня, спросил Платон Андреевич.

Он и раньше выглядел неважно, а сейчас и вовсе сдал. Бледный весь какой-то, рука ледяная. Дела на заводе – хуже некуда, но ему нельзя волноваться, вот он старался не выходить из себя, поэтому и смотрел мимо меня.

– С газом и электричеством не все так страшно, – сказал я. – Завтра свет будет, а послезавтра газ. По бартеру рассчитаемся, договоренность есть.

– Завтра свет?

– Завтра.

– И газ?

– Послезавтра.

– Ты договорился?

– Ну, пошли навстречу. Все понимают, какая ситуация в стране. Да и кирпич людям нужен. Если по бартеру… Запустим линию, дадим стране угля…

– А людям чем платить?

Я опустил голову. С зарплатой полный швах. И ничего съестного нет, чтобы хоть как-то с рабочими рассчитаться.

– Леший деньги вернул? – Козьмин старался держать себя в руках, но голос уже задрожал.

– Нет… Кинул меня Леший.

Лично я в этом уже не сомневался, но поверит ли мне Платон Андреевич? Я ведь мог быть в доле с бандитами, ничего удивительного, если он так думает.

– И что теперь делать?

– Я накосячил, мне и решать.

– Как?

– Пойду разбираться.

– С кем, с Лешим?

– С ним.

– Не боишься?

– Боюсь.

Страшно было выяснять отношения с бандитами, но я все-таки решился. Платон Андреевич уже во мне разочаровался, и я больше не «пан». Но еще и не пропал. Может, и вынесет нелегкая…

Жаркий выдался денек – мертвый покой в небе, звенящий зной на земле. Так было днем, но и к вечеру ничего не изменилось, хоть бы облачко на небе появилось.

А Лешему хоть бы хны. В баньке он с братвой закрылся, отдых у него – холодное пиво, женщины. Он должен был ждать меня в летнем кафе у кинотеатра, но там я увидел его знакомого качка, который когда-то вырубил Миху. Вася Кайло смерил меня надменно-спокойным взглядом, пренебрежительно усмехнулся и повел к машине. Через четверть часа я уже был в бане, которая находилась на территории торговой базы.

Зашел в раздевалку с одной стороны, а Лиза появилась с другой. Туника на ней из простыни, волосы мокрые, лицо без косметики.

– Привет! – поздоровалась она со мной как со старым знакомым.

– А Леша где? – спросил я.

– В парилке. Тебя ждет… Раздевайся.

Лиза подошла к шкафу, достала и подала мне простыню.

– Да мне бы с ним поговорить.

– Там и поговоришь, – кивнула она в сторону закрытой двери и спросила: – А ты директором на кирпичном?

– Ну, пока да…

– Леша тебе деньги не отдаст, – сочувствующим тоном сказала Лиза.

И не понятно, то ли за меня переживала, то ли за мою несостоятельность как директора целого завода. Директор завода – это круто, но я уже, считай, бывший начальник. А бывшие не в цене…

– Ты знаешь? – спросил я, чувствуя, как холодеет под коленками.

– Я много чего знаю… Ну, чего застыл? – усмехнулась она. – Леша ждет.

– Так он же не отдаст…

– А вдруг?

– Ну, хорошо. Не бойся, не сбегу, – сказал я, выразительно глянув на нее.

И пояс на джинсах расстегнул.

Лиза фыркнула, смерив меня кокетливо-пренебрежительным взглядом, и скрылась за дверью. Я разделся, обмотался простыней и зашел в трапезную, где за столом вразвалку сидела Лиза. Больше никого здесь не было. Стол накрыт, водка, пиво. Три тарелки, столько же кружек. Похоже, здесь соображали на троих. Лиза – одна персона, еще двое в парилке.

– Ну, чего встал? – усмехнулась она, взглядом показав на дверь, за которой находился сейчас Леший.

Если он там не один, то с ним кто-то из его братвы. Впрочем, и без того было ясно, что Лешу ничуть не смущало присутствие Лизы в толпе разгоряченных водкой и сауной парней. Я бы, например, ни за что не стал париться со своей девушкой в компании с другими мужиками. Если бы, конечно, я дорожил этой девушкой…

В моечной никого не было. Я прошел мимо небольшого бассейна с манящей прохладной водой, открыл дверь в парилку и увидел там девушку с длинными черными волосами, хлеставшую веником Лешего.

Он медленно открыл глаза, кисло посмотрел на меня:

– Чего пришел?

– Ну, насчет денег…

– Деньги – это зло. А женщины – добро… Я люблю делать людям добро, – поднимаясь с полока, сказал он. – А доброту помнить надо… Укладывайся! Лелька тебе щас вжарит!

Он освободил место для меня, но я как-то не очень хотел его занимать. Мне бы лучше в бассейн, там сейчас хорошо, а здесь Экваториальная Африка. Такая тяжелая духота, что даже женщина не возбуждала.

– Да жарко здесь.

– Так это парилка, здесь должно быть жарко, – удивленно посмотрел на меня Леший.

– Ну, вообще жарко…

– Я не понял, ты что, обидеть меня хочешь? – возмутился он.

Я бы и хотел его обидеть, но это чревато. Да и не так уж страшна Лелька, скорее наоборот.

Осуждающе глянув на меня, Леший вышел из парилки.

– Ну, давай, ложись, – нехотя махнула веником Лелька.

– Ну, если ты настаиваешь.

– Да не настаиваю.

– Тогда и не надо.

– Ну да, ты Лешему скажешь, и…

– Что, и?

– С ним лучше не шутить, – вздохнула она.

– Да я не скажу… Скажу, что путем все было.

– Все равно ложись. Надо так.

Я скинул простыню, постелил ее на полок, лег, и тут же на меня обрушился шквал хлестких ударов. Я не мазохист, но такое избиение мне понравилось, и даже останавливать девушку не захотелось.

Она остановилась сама, я слышал, как бросила веник в тазик.

– А глаза почему не открываешь? – спросила Лелька. – Я тебе чем-то не нравлюсь?

Я открыл глаза, окинул ее взглядом с ног до головы. И лицо у нее довольно-таки симпатичное, и тело – кровь с молоком. Все хорошо, только вот не возбуждала она. И дело не в ней, а в ситуации.

– Нравишься.

– Так, может, местами поменяемся?

Я поднялся, а она легла, с усмешкой глянув на мое унылое лицо.

– Что-то не так?

– Да проблемы у меня, – скривившись, ответил я.

Как бы объяснить ей, что не до баб мне сейчас?

– С чем?

– С кем… Денежный вопрос.

– Будут тебе деньги, – проговорила Лелька. – Все будет. Расслабься. И получай удовольствие.

Я взял веник, сбрызнул на раскаленные камни, шлепнул им Лельку по спине и сказал:

– Да ты не переживай, я тебя не трону, а Лешему ничего не скажу. Валила бы ты отсюда…

– Куда? Догонят и – на круг. На ментов надежды нет. У Лешего там все схвачено. Была тут одна, сунулась в ментовку, – язвительно усмехнулась Лелька. – Так ее саму там чуть не раскуканили… Ладно, чего уж там… Что делать будешь?

– Ничего. А Лешему скажу, что у нас было все.

– Ну, хорошо, – благодарно кивнула она.

Я вернулся в трапезную с видом усталого, но страшно довольного человека.

– Ну как? – спросил Леший.

– Нормально, – буркнул я, невольно глянув на Лизу.

Она сидела все в той же позе, в какой я ее оставил.

– Нормально – это никак. Значит, Лельки тебе мало. Может, ты Лизку хочешь? – с наигранным возмущением спросил бандит.

– Да нет, – мотнул я головой.

– Лизка, он тебя не хочет! – засмеялся Леший.

Ничего смешного я в этом не видел. И, судя по всему, Лизу это шоу тоже не веселило.

– Оставь человека в покое, – тихо и не очень смело сказала она. – Ему сейчас не до тебя. Он за деньгами к тебе пришел…

– За деньгами?! – удивился Леший. – За какими деньгами? Разве мы не в расчете? Тебе не стыдно мне тут предъявлять?

– Мне стыдно?! – вне себя от возмущения выпалил я.

– Жадный ты, Вадик, нельзя так, – с издевательской ухмылкой попенял мне бандит. – Жадность фраера сгубила.

– Это не мои деньги. Это заводские деньги. Людям зарплату платить надо.

– Сколько их там у тебя, этих людей?

– Много.

– Хорошо, Лелькой расплатишься, всех забесплатно обслужит. Отвечаю.

– Издеваешься?

– Мы с тобой в расчете! – отрезал Леший, глядя на меня исподлобья.

– Нет!

Он резко поднялся, но я не сдвинулся с места, хотя меня и смутило это агрессивное движение.

– Пошел на хрен!

Я вышел из трапезной, но только для того, чтобы одеться. Не хотел я уходить отсюда без денег. Лучше уж пусть меня вынесут вперед ногами, чем уйти как побитая собака.

Я оделся, сел на скамейку. Вскоре появился Леший.

– Не понял! – посмотрел он на меня налитыми кровью глазами.

За его спиной появилась Лиза. Она махала мне рукой, показывая на дверь. Хотела, чтобы я уходил – или за меня переживала, или своему подонку дружку подыгрывала. Впрочем, не до нее.

– Я не уйду, пока не получу свои деньги!

– Не уйдешь? – свирепо спросил бандит.

– Нет!

– Ну, смотри!

Леший вышел из бани, громко хлопнув дверью.

Лиза с восхищением посмотрела на меня, но это не помешало ей покрутить пальцем у виска.

– Он же тебя сейчас убьет!

– Пусть!

– Давай сюда! – схватила она меня за руку и потянула за собой в трапезную. – Там окно в сортире! Решетки нет!

Но я не позволил ей увести себя, как быка на веревочке. Не тот я сейчас человек, чтобы спасаться бегством. Удила я закусил, теперь меня могла остановить только пуля. А к этому, похоже, все и шло.

В трапезную ворвался Вася Кайло, а с ним еще один «бык». Лиза глянула на меня как на покойника, над которым уже нависла крышка гроба, и вышла. Дверь за ней закрылась с таким звуком, с каким опускается на гроб крышка.

Кайло ничего не сказал. Он с ходу запустил в меня свой кулак-молот, но промазал. Я уклонился от удара, ответил ему хуком, который он, казалось, и не заметил. Он ударил снова, я отошел назад и оказался в углу. Кайло схватил меня за голову и мощно ударил коленкой в бок. И тут же добавил локтем в челюсть. Перед глазами у меня все поплыло, пол закрутился под ногами, но каким-то чудом я смог боднуть Васю лбом. Но это было все, чем я смог ему ответить.

Разъяренный, Вася обрушил на меня град ударов и сбил на пол. А еще к нему присоединился его дружок…

Я уже терял сознание, когда откуда-то издалека до меня донесся голос Лешего:

– Братва, сюда!

И тут же все прекратилось. Для меня. А для бандитов, как я понял, все только начиналось.

Они оторвались от меня и бросились на голос. Послышались крики, стоны, кто-то упал. Похоже, на улице шла бойня, но, возможно, это были фантазии моего умирающего воображения. Может, я уже и не живой, а мозг все еще работает…

Но вот перед глазами стало темнеть, сознание – тухнуть. Одно из двух – или я терял сознание, или окончательно умирал.

Голова тяжелая, гудящая, трескучая, перед глазами мутная качающаяся пелена с прорубями в ней, сквозь которые виднелось чье-то знакомое лицо.

– Вадик, ты, что ли? – спросил Миха.

Я сидел на полу, а он держал меня за грудки.

– Я.

Лицо распухло от ударов, один глаз почти затянулся, губы разбиты, нос, похоже, сломан, но зубы, кажется, все на месте. И язык послушный.

– За что они тебя?

– Деньги. Леший должен мне…

Слова давались легко, но сознание лежало, казалось, на саночках, которые вот-вот могли съехать с крутой горки в кромешную тьму. И каждое слово как будто сдвигало эти саночки с точки равновесия.

– Сколько?

– Много…

– Он ему должен, – донесся до меня голос Лизы.

– А ты заткнись, шлюха! – заорал на нее Миха.

Забыв обо мне, он разжал руки – я грохнулся на пол и сильно стукнулся затылком. И саночки покатились…

Салазки с шумом въехали на горку, и я увидел себя в машине, на заднем сиденье. Я слева, Лиза справа, а Миха – посередине. Впереди ехали какие-то парни с бритыми затылками, мощными шеями и широкими плечами.

– Я тебе этого никогда не прощу, поняла? – Голос Михи оглушил меня – в ушах зазвенело, голова разболелась.

– Ой, да ладно! – хмыкнула Лиза.

– Что, ладно? – возмущенно протянул парень.

– Если бы не простил, высадил бы…

– И высажу!

– Не высадишь… Ты в меня как лох втрескался!

– Кто лох?! – простонал Миха.

– Я сказала, как лох…

– Я не лох!

– Так никто и не говорит!

– Я твоего Лешего с дерьмом смешал!

– Замочил?

– Замочил!

– А где труп?

– Ну, я не в том смысле…

– А я в том! Может, и вломил ты Лешему, но он ушел. И теперь спрашивать с тебя будет.

– Задолбается пыль глотать!

– Леший не главный. За Лешим Серебряк, а он на положении. Не в законе, но почти… Зря ты все это затеял!

– Всех, на хрен, порешим! – Миха повернулся ко мне и взволнованным голосом спросил: – Оклемался?

– Да есть чуть-чуть.

– Они бы убили Вадика, если бы не ты… Вадик, скажи Михе спасибо! – скорее в шутку, чем всерьез произнесла Лиза.

– Да я не гордый, я скажу.

– Не гордый! Говорила же, сваливать надо было! А если бы замочили?