Я русский Лекух Дмитрий

Глава 18

Зато первое января удалось.

Мы с Али жарили шашлык, Мажор с Никитосом по очереди рассказывали анекдоты, девчонки варили глинтвейн, все пили водку, веселились и обсуждали скорую поездку в Таиланд.

Компания туда собиралась, как выяснилось, большая и веселая.

Солнца хотелось всем.

Последние мутные московские зимы к этому предрасполагают.

Злата в новой компании быстро освоилась, много смеялась, давая понять, что вчерашний эпизод забыт, но тем не менее почти не отходила от Инги, которая явно взяла мою чешскую принцессу под свое покровительство.

Да и погода в тот день порадовала.

Просто – на удивление.

Ясный морозный день.

Белый пушистый подмосковный снег.

Яркое солнце и отличная компания.

Что еще нужно, чтобы почувствовать себя нормальным, радующимся жизни человеком?

Пожалуй, ничего.

В общем, разъезжались мы по своим московским квартирам в отличном расположении духа.

Я попросил Никитоса высадить нас со Златой на Манежной, у журфака, показал ей свою альма-матер.

Даже в аудитории завел.

Посидели на «сачке», потом пошли вверх, по Никитской, прогулялись по бульварам до Пушкинской, прошли через Малый Палашевский до Патриарших прудов и выбрались на Садовое кольцо, где и поужинали в первом же подвернувшемся на пути симпатичном японском ресторанчике.

Злате в Москве явно нравилось, и мне даже показалось, что она начинает поглядывать на мой город по-хозяйски.

А что?

Ей – здесь жить.

Все к этому, похоже, идет.

И – даже стремительнее, чем мы оба надеялись.

После Таиланда можно будет и официальное предложение делать девушке.

Руки и сердца, ага.

Как в старинных романах.

Друзьям моя принцесса тоже явно понравилась.

Даже Инге.

А понравиться этой стерве, поверьте, – дорогого стоит.

Вон, к примеру, Мажорова жена, похоже, до сих пор Ингу побаивается.

Это и понятно.

Инга – она такая.

Ей нужно быть королевой во всем. А королевы, как известно, – существа довольно коварные.

И – ревнивые даже тогда, когда это никакого смысла не имеет…

…А потом у нас со Златой была фантастическая ночь.

И я впервые в жизни задумался о том, что, наверное, буду не против, если она родит мне ребенка.

Сам себе удивился, если честно.

И ничего не сказал по этому поводу Злате.

А зря.

Ей эта идея могла бы понравиться…

…На следующий день мы со Златой собрали большой чемодан – книги на двух языках, плавки, бермуды и купальники. За нами заехали Али с супругой, и мы все вместе выдвинулись в аэропорт.

Нас ждали солнце, белый тайский песок, зеленые пальмы, острые, промаринованные специфическим местным соусом огромные тигровые креветки, холодное пиво и целых две недели безмятежного отдыха.

А также пребывающие на этом славном острове человек пятнадцать наших добрых знакомых, бомбивших нас эсэмэсками о том, как отлично там отдыхается, какое правильное пиво подают в пабе «Мёрфис» в центре Чавенга и где можно приобрести, несмотря на строгость местных законов, суперскую марихуану и прочие производные этого, что ни говори, доброго растения…

…Домодедово, мне кажется, несмотря на всю свою модерновость – самый бестолковый и безобразно организованный из всех аэропортов столицы.

Он почему-то напоминает мне старую шлюху, пытающуюся выглядеть светской львицей.

Отвратительное зрелище.

Доводилось наблюдать на разного рода «мероприятиях».

Вроде – и наряды подходящие, и ужимки соответствующие усвоены.

А все одно: шлюха – она шлюха и есть.

Ничем не скроешь, как фасад ни подмазывай…

…Пока мы там сидели – благополучно и, надо отдать должное, быстро миновав паспортный контроль, – по-моему, ни один самолет по расписанию не вылетел.

Наш задержался «всего» на четыре часа.

Толпа такая, что даже присесть негде.

Хорошо еще, что вместе с нами летели приятели Глеба, известные отечественные рокеры, можно даже сказать – звезды, которые, «торганув лицом», договорились «за автографы» с официантами ирландского паба, и те посадили нас за первый же освободившийся столик в своем заведении.

Рокеры и Мажор тут же начали целенаправленно напиваться.

Гарри вообще летать не любит. Есть такие люди, с каким-то иррациональным страхом перед полетами.

Поэтому перед вылетом он всегда старается побольше принять внутрь – для храбрости.

Ну, а рокеры – они рокеры и есть.

Им просто сам процесс нравится.

Вы вообще можете себе представить не любящего выпивать рокенрольщика?

Вот и у меня не получается…

…В результате в момент вылета у нас на руках были три абсолютно бухие тушки, да и мы с Али тоже… гкхм… не могу похвастаться, что были абсолютно трезвы.

Но, в отличие от этих красавцев, хоть передвигаться могли самостоятельно.

И то хлеб.

Этих-то жены на себе транспортировали.

…Сели в самолет, приняли еще вискаря, и я благополучно уснул.

А когда проснулся, самолет уже пошел на посадку в Бангкоке.

Повезло.

Обычно мне такие дальние перелеты куда тяжелее даются, в первую очередь из-за того, что в самолетах курить не разрешают. Можно, конечно, попытаться договориться со стюардессами, иногда получается.

Но, увы, не всегда.

Вот и приходится обходиться никотиносодержащими жвачками, которые помогают – как мертвому припарка.

Но лучше уж они, чем вообще ничего.

А тут – красота.

Не успел глаза продрать, как уже приземлились и к выходу приглашают.

И выспался неплохо, и похмельем не мучился, в отличие от Мажора и остальной развеселой гоп-компании.

Вот тем непросто было.

Один из рокеров, Егор, по словам его встревоженной развитием событий супруги, похоже, в запой собрался.

Надо было спасать парня.

Ну, ничего страшного.

Спасем.

Только до Самуи долетим – сразу и примемся.

Осталось-то – всего ничего.

Полтора часа ожидания в комфортном, отлично кондиционированном аэропорту, потом пересадка на стыковой рейс и меньше часа полета.

Прорвемся.

По прилете на остров он, кстати, уже начал нас потихоньку узнавать.

Егор, в смысле.

До этого был в полном невмендосе.

А тут разглядел Али, сказал, что очень устал, и попросил Глеба отвезти его домой, на улицу 1905 года.

Типа, ему ща за руль нельзя, в таком состоянии, а у Глеба – водитель.

Пьяный-пьяный – а соображает.

Объяснениям, что на Самуи улицы с таким названием, скорее всего, просто не существует, чувак верить отказывался напрочь, улыбался расслабленной улыбкой умиротворенного человека и требовал «не гнать».

Тяжелый случай.

Он даже когда на выходе из аэропорта пальмы разглядел, решил, что его просто разыгрывают.

Махнули рукой, влили в сабжа еще сто грамм виски, чтоб успокоился, и уложили на заднюю сидушку в заранее заказанном микроавтобусе.

Где он немедленно захрапел.

Присвистывая и изредка бормоча под нос что-то совершенно невразумительное.

А потом, в гостинице, мы помогли его несчастной жене дотащить тело павшего в неравной битве с зеленым змием товарища в их семейное бунгало. А сами быстренько переоделись и помчались загорать на белом, прокаленном тропическим солнцем песке и купаться в теплом соленом море.

Так начинался самый лучший из отпусков за всю мою уже довольно долгую сознательную жизнь…

…Мы загорали на пляже, гуляли по Чавенгу, купались в море и в бассейне отеля, пили пиво, ели креветок, изредка покуривали травку и вообще не вспоминали о том, что где-то сейчас зима и снег.

Наше состояние и общая атмосфера на острове были настолько кайфовыми и расслабленными, что когда однажды мы с парнями, зайдя попить пива в «Мёрфис», с изумлением обнаружили там смотревших футбольную трансляцию из Англии пару-тройку знакомых по Чехии щщей из «Лидса», это не привело даже к словесной перебранке.

Просто посмотрели, кивнули, – после чего старательно пытались друг друга не замечать.

Вроде как – получилось.

И у них, и у нас.

Никому не хотелось портить себе отдых.

Придет время – пересечемся.

Покрошим друг друга на мелкие кусочки.

Хоть в той же Австрии.

Или пораньше, бог даст, свидимся.

Сейчас-то зачем напрягаться?

…Егора, действительно ушедшего в запой, пришлось выводить оттуда с помощью абсолютно запретного на острове кокаина.

Али нашел, когда его Егорова жена об этом попросила.

Позвонил кому-то в Москву, там ему дали номер местного телефона, он дозвонился, съездил и привез.

Мрачный, как черт, и даже, по-моему, немного напуганный.

Неудивительно: я бы миллион сто тысяч раз задумался, прежде чем так рисковать.

Чужая страна все-таки.

Да еще с таким жестким законодательством…

Вот и все относительно неприятные происшествия за отчетный, так сказать, период.

Британцы и порошок.

А во всем остальном – спокойствие и безмятежность.

Полная.

И – упоительная.

Егорушка, когда пришел в себя, оказался любопытным, совсем не «звездно пафосным» персонажем и тонким, внимательным собеседником.

Редкость в наши дни.

Мы с ним по утрам на пляже часами напролет разговаривали.

Пока все еще спали.

Там ведь, как во всех подобного рода гостиницах в разгар курортного сезона, места на пляже нужно заранее «бронировать», чтобы потом не было мучительно больно ронять любимую задницу прямо в песочек.

А то он, этот самый песочек, хоть и красивый, но больно уж, сцуко, горячий.

А учитывая обилие соотечественников, лучше «бронирование» производить не посредством небрежно кинутого на шезлонг полотенца, а, так сказать, личным присутствием.

Потому как там, где какой-нибудь глупый немец тихо поморщится, наш человек реально выкинет это самое полотенце к чертям собачьим и, сделав предельно честные глаза, скажет, что так и было.

Глаз, короче, да глаз.

А то ругайся с ним потом, ага.

Особенно, когда сам «герой» на заднем плане предпочитает расположиться, а на тебя по очереди две тумбочкообразные фурии налетают, в лице, надо полагать, законной жены и тещи.

А может, и незаконной.

Хрен разберешь, с их запутанными личными отношениями.

Ну, что делать.

Договорились, установили «дежурства».

Влегкую.

А потом так же влегкую отменили.

Потому как в компании неожиданно оказались два жаворонка-добровольца.

В лице Егора и, к моему немалому удивлению, – вашего покорного слуги. Уж очень мне там, на острове, восходы понравились.

И вообще – проснуться за три часа до завтрака, искупаться в прохладном утреннем море, досуха растереться колючим полотенцем, отдышаться, а после просто сидеть на шезлонге и смотреть, как сначала медленно светлеет край горизонта, а потом меняет цвет само море, – здорово, господа.

Я и не предполагал.

А если и поговорить при этом есть с кем – так вообще красота.

Или там книжку какую на худой конец почитать.

Но лучше все-таки поговорить.

На любую тему.

Вот и получилось, что он мне – про гастроли, пьянки и всю эту их звездную мутотень, а я – про околофутбол, естественно.

Очень уж им сабж интересовался.

Что, в принципе, неудивительно: нашу жизнь в реале вообще мало кто знает, большинство искренне считают футбольных хулиганов неудачниками, лузерами с низкими доходами из неблагополучных семей с окраин нашего огромного мегаполиса.

Ага.

Щазз.

А откуда у этих «лузеров» деньги хотя бы на элементарные евровыезда – вы, ребят, как, не задумывались?

Да и по России, скажем, до того же Владивостока – тоже так просто не доберешься.

А левые «симки», которые чуть ли не каждую неделю менять приходится, чтобы в спецотделе каком не запалили?

А шмотки от модных брендов в качестве спецодежды?

Нет, господа.

Все не так легко, как вам кажется.

Просто если у человека есть мозги и он имеет склонность ими пользоваться, он довольно скоро понимает, что тупо просидеть всю жизнь, протирая штаны в офисе, нарожать детей и оставить им после своего ухода энное количество дензнаков – это как-то – неправильно, что ли.

Должно быть в этой жизни хоть что-то еще.

И – не так уж и важно, в чем это «что-то» заключается.

Ты можешь искренне собирать средства для бездомных, верить в Бога, писать стихи, участвовать в нелегальных гонках по ночной Москве, прыгать с парашютом, уходить в горы или, как мы, бить головы врагам.

Но это должно происходить искренне и бескорыстно, без «интереса».

Иначе ты – планктон.

Таких, к сожалению, – большинство.

Но некоторые, типа, как мы – все-таки «выпадают»…

…Вот об этом мы с ним большую часть времени и говорили.

Помню, как он поразился, узнав, что в фестлайне по большей части приходится не бить, а терпеть удары вражин, не разрывая линию. А вмазать и из второго ряда могут.

Через плечо.

– Ни фига себе! – восхищается. – У вас же вроде почетно стоять считается, я ничего не путаю? Или все-таки туда – кого побольше и потупее, чтоб терпеть и не пущать?!

– Да хотелось бы, – жму плечами, – чтобы «побольше и потупее». Но кому охота щщи свои под чужие кулаки подставлять? Там, понимаешь, не сборище мазохистов какое. Только если ты сам в фестлайне не простоишь, на хрен никому будешь не интересен. Это не честь и не почет – и то и другое просто слова, если в них что-то дополнительное не вкладывать. Это – как дышать, само собой разумеется и не обсуждается.

Молчим.

Думаем.

Егор сигарету прикуривает.

– Слушай, – спрашивает неожиданно, – а там у вас реально фашистские настроения в почете?

Я аж чуть водой, которую из пластиковой бутылки потягивал, не захлебнулся.

Прокашлялся, башкой потряс, тоже сигарету прикурил.

Он – ждет.

Видимо, для него это важно.

– Да по-разному, – жму плечами, – случается. Крайне правых на террасе полно, врать не буду. Но и говорить, что там одни фашики собираются, – глупее не придумаешь. Как и везде, наверное.

– А вот, – докуривает жадными затяжками сигарету и резко вдавливает ее в песок, – я, к примеру, еврей. У меня даже настоящее имя – Лев. Лева. А Егор – сценический псевдоним. Как ты к этому относишься?!

Ничего себе у него сегодня вопросики, думаю.

Может, опять в запой собрался?

Ну его на фиг…

…Но все одно непросто на такую хрень отвечать.

Да еще с самого утра.

– Мне, в принципе, фиолетово, – нахожу, наконец, точную формулировку. – Вообще. Пока ты мне не будешь тыкать в щщи, что я русский и поэтому неправильный, – будь хоть негром. Абсолютно по флагу. А так…

– Что – так?! – жадно прикуривает следующую сигарету.

– Так, – хмыкаю, – мы еврейский вопрос ни разу не обсуждали. Кавказцев – да, врать не буду. Гастарбайтеров различных. А вот евреями как-то не интересовались. Некоторым даже нравится, как Израиль у себя там с черными рзбирается. Особенно сербам, тем, кто с албанцами в Косово дрался. Они рассказывали, что к ним целый батальон евреев прибыл, отставников. А может, и не отставников. Дрались, говорят, с муслимами – как черти, ага. Но и тех, кто евреев ненавидит, – тоже немало. Сложно все это, понимаешь…

– Понимаю, – вздыхает. – А в нашей компании евреев хватает. И на многие вещи они смотрят странно. Даже к тому, что я с Глебом дружу, неоднозначно относятся. Связался, говорят, с нацистским вожаком.

– Али, – ржу, – нацистский вожак?! Я думал, среди евреев идиотов меньше. Надо же, какая херня! Пошли лучше купаться.

Мы с ним оба хохочем.