Бесконечная война Бакстер Стивен

Пистолет лежал в спальнике. У Джошуа возникло отчетливое ощущение, что, попытавшись достать оружие, он сделает самую большую глупость в жизни.

Для таких случаев, подумал Джошуа, наверняка должно быть какое-нибудь более уместное приветствие, нежели «Звезда горит над часом нашей встречи». Но именно это прозвучало по рации, лежавшей на земле в спальнике. Билл за ним наблюдал.

Эльф улыбнулся и произнес:

— Ж-желаю тебе хорошей с-смерти.

Он разговаривал по-английски — и, несомненно, принадлежал к одной из многочисленных гуманоидных рас, которые на Долгой Земле за свое изящество получили название эльфов. Но хотя раньше Джошуа таких не видел, он немедленно догадался, к какому подвиду относится это существо.

— Он кобольд.

— Да, — сказал Билл по рации. — Некоторые зовут их лунями. А придурки англичане — городскими лисами.

— Я думал, это миф.

— Только ему не говори, он может обидеться. Инфракрасные датчики его засекли. Вижу оружие. Но он тебя не тронет. Ну… наверное. Какие ощущения?

— Представляешь себе встречу Ганди и Питера Пэна?

— Нет.

Кобольд усмехнулся, показав острые зубы.

— Не бойс-ся, человеч-чек. Я тебя защищаю. Ты в безопас-сности. Будь моим другом.

— Договорились. Меня зовут Джошуа.

Кобольд серьезно кивнул.

— Знаю. Тебя пос-слал Лобсанг.

— Лобсанг? Ты знаешь про Лобсанга? И почему я не удивлен?

Билл сказал:

— Кобольды о тебе наслышаны, Джошуа. Особенно с тех пор, как я принялся искать Салли.

— У тебя ес-сть камень, который поет?

— Камень, который поет?

— Да. Камень, который ес-ст человеческую душу и поет. С-священная музыка. Люди, которые поют пос-сле смерти… — Кобольд помолчал, в задумчивости двигая губами, и внезапно закончил: — Как Бадди Холли.

— Скажи «да», — велел Билл.

— Да.

— Блин, Джошуа, я всё должен разжевывать? Отдай ему кассету.

— А, камень, который поет. Я понял.

Джошуа полез в карман куртки, которую использовал в качестве подушки, вытащил старую поцарапанную кассету и протянул кобольду. Тот взял ее, как ревностный адепт священную реликвию, понюхал, поднес к уху, осторожно потряс.

— Билл здес-сь уже бывал. Мы говорили. Он принос-сит муз-зыку. И кофе. У него ес-сть машинка, которая пьет с-солнце и играет с-священную муз-зыку.

— То есть магнитофон?

Кобольд повертел кассету длинными пальцами.

— «Кинкс-с»?..

— Тот альбом, который ты хотел, — сказал по рации Билл.

— Хорош-шо…

Кобольд вытащил из мешочка на поясе старый кассетный аудиоплеер, подставил рассветным лучам блестящую солнечную батарею, надел на шею древнего вида наушники и сунул кассету в прорезь.

— А ещ-ще?..

— Двенадцать песен, моноверсия, выпущена в Европе, плюс британский релиз, пятнадцать песен, стерео и моно, ну и парочка раритетов. «Скотный двор», микс. И ранее не выходивший трек под названием «Трусы Мика Эйвори».

Но кобольд уже не слушал. Он прислонился спиной к дереву, прижав к ушам потрепанные наушники.

Билл негромко произнес:

— Всё. На пару часов он потерян для мира. Джошуа, если тебе нужен завтрак, сейчас самое время.

— «Кинкс»?..

— Популярная в шестидесятые английская группа, которая прославилась в Америке, когда…

— Билл, мне плевать, не сочти за неуважение к «Кинкс». Скажи, зачем ты дал ему кассету?

— Натуральный обмен, Джошуа. Кобольдам нравится человеческая культура. Некоторые из них обожают музыку. Например, этот прямо спятил, когда впервые услышал «Закат над Ватерлоо». Он — мой осведомитель. Информант. Я приношу музыку, которую он любит, а он — сведения.

— Да, но кто сейчас пользуется кассетами?

— Он старше, чем выглядит, Джошуа. Он много лет торговал с людьми. И вдобавок его путь разошелся с человеческим миллионы лет назад. Вряд ли стоит требовать, чтобы он мгновенно перенимал новые технологии, правда?

Джошуа вылез из спальника.

— Я хочу кофе.

44

Первые путники, исследовавшие Долгую Землю, не нашли никаких признаков присутствия современного человека за пределами Базовой Земли.

Впрочем, они нашли несколько каменных орудий. Обнаружили в недрах пещер окаменевшие очаги. И даже несколько костей. Но никакого серьезного рывка. Ни наскальных росписей, ни украшенных цветами погребений, ни городов, ни высоких технологий (во всяком случае, созданных людьми). Искра высшего разума наверняка зажглась в низком черепе доисторического человека в миллионах миров, как и на Базовой Земле, но нигде больше она не превратилась в пламя. Какова бы ни была причина, альтернативные вселенные, куда хлынули земные поселенцы, в основном представляли собой темные и тихие миры. Миры, заросшие деревьями. Сплошными непроходимыми лесами. Базовая Земля представляла собой прогалину в джунглях, маячок цивилизации, один-единственный круг света, за пределами которого без конца тянулись тени. На Долгой Земле жили гуманоиды, потомки давно исчезнувших двоюродных братьев человечества, но люди убедились, что никогда не встретят существо, равное им по уму. Например, способное говорить по-английски.

Проблема заключалась в том, что эта теория, которую охотно принимали все, была целиком и полностью ошибочной.

Профессор Вотан Ульм из Оксфордского университета, автор нашумевшей, хоть и спорной книги «Двоюродные братья питекантропов: распространение гуманоидов по Долгой Земле», в своем интервью Би-би-си описал существ, известных как кобольды.

— Разумеется, до сих пор мы исследовали Долгую Землю так урывочно, что можем делать лишь осторожные заключения. Свидетельства о кобольдах как таковых преимущественно представляют собой легенды и анекдоты. Тем не менее, анализ образцов ДНК, добытых в ранних экспедициях, включая зуб, оставшийся в подметке ботинка Джошуа Валиенте, подтверждает, что гуманоиды Долгой Земли ответвились от предков человека несколько миллионов лет назад, возможно в эпоху возникновения Homo habilis, первого гоминида, умеющего делать орудия труда. Я выдвинул гипотезу, что возрастающие познавательные способности Homo habilis позволили некоторым представителям этого вида переходить в иные миры. Способность вообразить инструмент в камне, возможно, сродни способности представить себе другой мир. А потом и протянуть к нему руку… После того как путники отбыли, а Базовую Землю заселили потомки оставшихся, не умевших переходить, гуманоиды распространились по Долгой Земле, развившись во множество вариантов. И за четыре миллиона лет естественный отбор выказал чрезвычайную оригинальность. Одно из существенных различий между разными видами гуманоидов заключается в том, сохранили они возможность переходить или нет. Некоторые сохранили, как нам известно, — например, раса, известная как тролли. Другие нет. Найдя Землю, на которой можно было поселиться, эти особи становились оседлыми, теряли прежнее умение — а в некоторых случаях и смекалку, которая одарила их способностью переходить, — и начинали размножаться, населяя новый мир. Не стоит удивляться. Молодой морской кальмар обладает центральной нервной системой и мозгом. Как только он находит подходящий камень, он селится на нем, принимается за сидячую кормежку, поглощает собственный мозг и включает телевизор. Сходным образом птицы, поселившиеся на острове, на котором нет хищников, теряют способность летать. Полет, как и мышление, — вещь энергетически затратная, и эту опцию можно отключить, если она более не нужна для выживания. Так, предположительно, произошло и с переходами. Второе эволюционное различие среди кочевых видов заключается в том, поддерживали ли они контакт с людьми на Базовой Земле или нет. Если нет, гуманоиды могли превратиться в расу, почти неизвестную на Базовой Земле, как, например, тролли. Если да, логично предположить, что нам должно быть о них известно. Некоторым образом, так оно и есть. Удивительно, какое количество человеческого фольклора проясняется, если допустить наличие гуманоидных рас, способных сознательно переходить. Что касается контактировавших с людьми гуманоидов, их последующая эволюция неизбежно претерпела некоторые изменения. Для прикрытия они могли обрести почти человеческий облик. Стать угрожающими или безобидными на вид, чтобы обезоружить нас. Или, что самое интересное, развить механизмы речи, сходные с нашими, чтобы каким-то образом взаимодействовать с людьми. Даже мышление могло сделать рывок, словно соревнуясь с нашим. И вот мы находим кобольдов. Не исключено, что эти существа — и вправду те самые кобольды из фольклора, источник германских легенд о горных духах, которые также известны как гномы, карлики или Bergmannlein — «маленький горный народец». Они селились в шахтах, и их чаще слышали, чем видели. Иногда они стуком приводили шахтеров к богатым залежам руды или предупреждали об опасности. В Корнуолле они известны как «томминокеры». А иногда кобольды крали человеческие вещи, безделушки вроде зеркал и гребней; видимо, их привлекала человеческая материальная культура, хоть они ей и не подражали. Нужно заметить, что крепкое сложение кобольдов, за которыми мы наблюдали, отвращение к яркому свету, руки и ноги, явно приспособленные для копания, — это все черты, вполне согласующиеся с подземным происхождением. Возможно, кобольды возникли под землей или, по крайней мере, адаптировались к этим условиям, а их предки переходили и возвращались. Возможно, в последние века растущая человеческая популяция наконец вытеснила кобольдов и вынудила жить отдельно от людей, пока не началось наше собственное расселение, связанное с переходами. Слово «кобольд», кстати говоря, лежит в основе слова «кобальт». Как ни странно, хотя эти существа во многом самые человекоподобные из всех гуманоидных рас и в некоторых отношениях самые когнитивно одаренные, они же и наиболее скрытные. Возможно, из-за презрительных прозвищ, которыми награждают их люди. Или же просто потому, что они знают людей. Стороннему человеку может показаться удивительным, что на Долгой Земле есть оседлые расы, которые формировались в ходе контактов с людьми. Разумеется, такое возможно только в том случае, если представители этих рас вернулись на Базовую Землю, а затем утратили способность переходить. Есть один вид, который в общем подходит под описание, хотя генетические свидетельства противоречивы. Я имею в виду шимпанзе бонобо. Кто бы мог подумать, что эти добродушные существа принадлежат одному миру с нами. Не говоря уже об их родичах, обычных шимпанзе, которые неприятны почти так же, как и люди. Неудивительно, что предки бонобо убрались отсюда, как только сумели спереть автомобиль. Современным бонобо очень не повезло, что их прадеды вернулись обратно. Достаточно, Иокаста? А теперь объясните тому длинноволосому кобольду за пультом, что наблюдать, как он жрет гамбургер во время интервью, было гораздо неприятнее, чем вы думаете…

45

— У тебя ес-сть еще «Кинкс-с»?

— Есть, — шепотом ответил Билл по рации.

— Дай.

— Нет.

— Как тебя зовут? — наконец спросил Джошуа. Кобольд усмехнулся. По крайней мере, показал зубы.

— Для людей меня звать Финн Маккул.

— Это я придумал, — сказал Билл. — Ему идет.

— Я не наз-зываю людям имя. Мое имя.

— Финн Маккул вполне сойдет, — сказал Джошуа.

— Вы, без-здорожные, еще страньше троллев, — заметил Финн Маккул, рассматривая Джошуа и его снаряжение. — Как ты ж-живешь? Без оружия?

— У меня есть оружие.

— Ты один. Бездорож-жный. Нас много.

— Много? Где?

Кобольд протянул руку.

— Дай. Все знают, так полож-жено. Ты даешь, я говорю.

— Не обращай внимания, — посоветовал Билл. — Мы ему уже дали. Он просто торгуется.

Джошуа разглядывал кобольда.

— Ты торгуешь? Торгуешь с людьми?

— С-с людьми, да. И с другими, не с людьми, не с кобольдами…

— С другими гуманоидами? Другими расами?

— И они тоже торгуют с-с другими. С-с другими, из далеких миров.

— Насколько далеких?

— Из-з миров, где нет луны. Где с-солнце другого цвета…

— Брехня, — заметил Билл. — Нет таких миров. Он просто хочет из тебя побольше вытянуть. Так ведь, Маккул? Лучше не дури, мелкий поганец. Джошуа, ты должен уразуметь, с кем мы имеем дело. Кобольды — скользкие маленькие ублюдки. Они быстро бегают, они, кажется, умеют пользоваться слабыми местами, они болтают не умолкая и торгуют — с людьми и со всеми остальными. Но они — не люди. Они делают дела не так, как мы. Мы стремимся к богатству и извлекаем доход по максимуму. А они похожи на…

— Коллекционеров?

— Да, что-то типа того. На тех чудиков, которые собирают комиксы. Или на сорок, которые обожают человеческие безделушки, блестящие вещицы, которые можно украсть, но нельзя понять. Не ищи тут логики, Джошуа. Им просто нужны вещи, вот и все. Как только ты это поймешь, с кобольдами несложно договориться. Они просто большие страховидные сороки, которые носят штаны. Вот что ты такое, Финн Маккул.

Кобольд ухмыльнулся.

— Наверное, ты знаешь, зачем мы здесь, Финн Маккул, — сказал Джошуа. — И чего мы хотим. Где тролли?

— Дай.

— Колись уже, сучонок, — рыкнул Билл.

Финн Маккул зашипел и мрачно буркнул:

— Тролли здесь. Но не здесь.

Джошуа вздохнул.

— Сплошные загадки. В следующий раз, когда захочешь встрять, Билл…

— Финн Маккул! Ты говоришь, что тролли прячутся в Джокере?

— Не здесь.

— В каком-то Джокере, но не в этом? Так я и думал. И в каком?

Финн Маккул явно был не намерен отвечать.

— И все? И больше мы ничего от тебя не узнаем в обмен на эту замечательную, э-э, старую кассету?

Внезапно Маккул выпрямился, понюхал воздух плоским, как у шимпанзе, носом и рассмеялся.

— Джошуа, — строго произнес Билл, — на мониторе девять, точнее, десять… нет, одиннадцать точек, которые приближаются к тебе. А теперь я их вижу. Хм-м.

Джошуа развернулся. Между деревьев клубился утренний туман, ручей пропал из виду. Там могло таиться что угодно. С листьев капала роса.

— Что значит твое «хм»? Как они выглядят?

— Ну… очень целеустремленно.

Сверкнув зубами, Финн Маккул сперва поблек, а затем пропал. Джошуа мог и ошибаться, но ему показалось, что ухмылка исчезла последней.

А из тумана…

Встающее солнце отбрасывало красноватые лучи на траву, и на вершине горы дул холодный ветерок. Несколько клочьев тумана шевелились среди деревьев — там тек ручей.

И кто-то двигался.

Они возникли в утренней дымке сначала как смутные тени, потом обрели плотность. Словно колесо турбины постепенно замедлило ход до полной неподвижности. И когда они остановились…

Они были немного выше среднего человека, но чрезвычайная худоба внешне прибавляла росту. Серолицые, с пепельно-светлыми волосами, заплетенными во множество косичек, они вполне могли бы сойти за людей на какой-нибудь тускло освещенной дискотеке, которые Джошуа изредка посещал в юности.

Не считая ушей. Длинных, заостренных, которые непрерывно дергались туда-сюда, словно улавливая самые тихие звуки. И не считая глаз, которые горели слабым зеленоватым светом. Существа держали в руках длинное и тонкое деревянное оружие — наверное, можно было назвать эти штуки мечами. Эльфы не кричали, не махали оружием. Они просто решительно приближались.

Любой ребенок понял бы, кто они такие. Эльфы. Не те относительно дружелюбные и болтливые существа, вроде меломана Маккула, а эльфы из кошмаров.

И они подступали к Джошуа со всех сторон.

Бежать было некуда. Он встречался с разными видами эльфов и раньше и знал, что переход не поможет — он имел дело с противником, который умел переходить лучше. Пистолет лежал где-то в скомканном спальнике. В пределах досягаемости была только рация — кусок пластмассы размером с кулак. Не самое лучшее оружие…

Ближайший эльф размахнулся мечом, описав им убийственную дугу, и остановился, словно наслаждаясь моментом.

Джошуа, застыв на месте, уставился на него. Вблизи эльф походил на существо из учебника по древней истории, хотя неандерталец назвал бы его уродом. Лицо эльфа сплошь покрывали морщины, он был одет в короткую меховую тунику, на спине висело нечто вроде рюкзака, а во взгляде отражалась работа мысли. Возможно, эльф медлил, пытаясь прикинуть, в какую сторону добыча намерена перейти, чтобы последовать за ней и убить.

Эти соображения заняли одну секунду. Потом рефлексы взяли верх.

Джошуа пригнулся, схватил рацию и развернулся одним стремительным движением, которое завершилось ударом в челюсть. Стекло и пластмасса разлетелись дождем золотых брызг. Эльф, покачнувшись, отступил, и Джошуа нанес ногой классический удар, столь любимый на занятиях по самообороне для женщин. Пронзительный вопль боли несколько расширил его скудные познания об анатомии гуманоидов.

И внезапно вокруг все закипело.

Маккул вернулся, он привел с собой других кобольдов, и они вступили в бой. «Легкая кавалерия», — с благодарностью подумал Джошуа. Кобольды переходили, как и эльфы. Представители обеих рас мелькали вокруг Джошуа, словно картинки в ночном кошмаре.

Джошуа решил, что пора убираться. Он сломя голову побежал к трапу, который свисал со спускавшегося корабля. По пути пришлось сбить с ног одного из бойцов. Джошуа даже не заметил, кобольд это или эльф.

Он оглянулся, лишь когда добрался до трапа и начал подниматься в воздух, крепко цепляясь за ступеньки.

Эльфы предпочитали мечи, тогда как кобольды дрались голыми руками — с точки зрения Джошуа, это было весьма разумно: если вцепиться в противника, он не сможет перейти, не утащив тебя с собой. И потом, кобольды явно довели рукопашный бой до такой степени совершенства, когда оружие только мешает. Джошуа увидел, как кобольд мгновенно исчез, увернувшись от меча, который чуть не снес ему голову, потом появился вновь, ухватил противника за руку и с балетной грацией ударил его ногой в грудь, уложив на месте. Как обычно в случае с гуманоидами, бой превратился в череду поединков. Одержав верх, боец искал следующего противника и не обращал внимания на сородича, которого загоняли в угол превосходящими силами.

И тут Джошуа увидел, как Финн Маккул упал, когда деревянный меч пронзил ему плечо. Возможно, кобольд и пытался перейти, но был ошеломлен и потрясен. Эльф увернулся от когтистых лап и занес меч для второго удара.

И тоже замер, прежде чем довести дело до конца. Спиной к Джошуа.

У того появилась возможность вмешаться.

Джошуа выпустил спасительную ступеньку, тяжело спрыгнул наземь, поднял валявшийся на земле сук и побежал. Не то чтобы Финн Маккул был ему чем-то дорог. Но, если бы пришлось выбирать, Джошуа предпочел бы принять сторону того, кто не пытался его убить. Того, кто вернулся, чтобы сражаться рядом.

На бегу он что есть сил хватил эльфа палкой, ожидая услышать приятный стук дерева о череп, но вместо этого послышался слабый треск, и гнилой сук рассыпался. Во все стороны полетели споры грибов и рассерженные жучки. Эльф, целый, невредимый и крайне удивленный, медленно развернулся.

Финн Маккул выбросил вперед здоровую руку — раз, другой — и от удара хрустнула кость. Эльф сложился вдвое и успел перейти, прежде чем умереть.

Из раны текла кровь, но кобольд не обращал на нее никакого внимания. Он встал, оказавшись лицом к лицу с Джошуа, и тот вдруг понял, что, кажется, совершил большую ошибку.

— Без-здорож-жный! Вс-сех убью!

Битва вокруг постепенно затихала. Эльфы и кобольды сделали паузу, чтобы поглядеть на них.

— Послушай…

Финн Маккул откинул голову назад и завопил. А потом нанес удар, который мог убить Джошуа на месте.

Но тот уже вновь пустился бежать к трапу. Джошуа прыгнул и ухватился за ступеньку, и Билл, надо отдать ему должное, немедленно поднял корабль в воздух. Взглянув вниз с высоты в несколько метров, Джошуа увидел, что Финн Маккул, бранясь и истекая кровью, лежит под деревом.

Затем твен миновал редкий полог листвы и вылетел на солнечный свет. Горный лес, с хаотическим полем битвы, исчез из виду.

Джошуа вскарабкался по лестнице до конца, влез в люк, встал, треснувшись головой о потолок, и начал огромными охапками сворачивать трап.

— Это ты, Джошуа? — тревожно спросил Билл. — Я потерял связь, когда ты двинул рацией по зубам тому эльфу.

— Летим, летим!

Только покончив с трапом, Джошуа позволил себе рухнуть на кушетку, борясь за каждый вздох. В гондоле стояла тишина, не считая поскрипываний и стонов оболочки, которая нагревалась на утреннем солнце. Внизу тень «Шиллейлы» мирно скользила по кронам деревьев, как будто там, в сумраке, не происходило ничего ужасного.

Перед Джошуа по-прежнему стояло лицо Финна Маккула — страшная маска ярости и ненависти.

— Я спас ему жизнь. А он превратился в моего смертельного врага. Где тут логика?

— Это логика кобольдов, Джошуа. Вроде человеческого представления о чести, только в кривом зеркале. Ты унизил его, когда спас, ведь он намеревался спасти тебя. Хочешь спуститься и поговорить с ним?

— Давай убираться отсюда.

Лес внизу исчез.

46

Первую остановку в штате Вайоминг, куда он приехал во взятом напрокат трейлере, Нельсон сделал в Дюбуа — стране ковбоев.

К сожалению, ковбоев теперь не хватало: население Вайоминга с особенной быстротой устремилось в новые миры, где земля была бесплатная, а вмешательство со стороны правительства — нечастым. Нельсон с особенным удовольствием прочел на бампере одной из машин надпись «Здесь не смотрят, а делают».

Он нашел закусочную и заказал пиво и гамбургер. На экране телевизора, на который почти никто не обращал внимания, мелькали фотографии Йеллоустона, где продолжались геологические неурядицы. Множество небольших землетрясений, эвакуация некоторых населенных пунктов, оползни, перекрытые дороги. Мертвая рыба в Йеллоустонском озере. Пузыри, медленно поднимающиеся на поверхность пруда горячей грязи. Нельсон постепенно понял, что многие инциденты на самом деле происходили в параллельных версиях Йеллоустона в соседних мирах. Геологи, разбросанные по близлежащим Землям со своими приборами, унесенными со старых станций на Базовой Земле, утверждали, что почерпнули многое из сравнительного изучения кальдер в последовательных мирах. Дикторы, безучастные и миловидные, изображали преувеличенное облегчение от того, что Базовая Земля, по-прежнему перенаселенная, вряд ли серьезно пострадает, и глупо шутили.

Нельсон отвел взгляд от экрана и погрузился в собственные мысли. У него ушел месяц, чтобы добраться сюда из Чикаго. Он ехал не спеша, далеко не напрямик, и наслаждался. Нельсону нужно было время, чтобы избавиться от прошлого — очень насыщенных лет, проведенных в качестве священника в приходе Святого Иоанна-на-Водах. Сам себе он напоминал глубоководного ныряльщика, который ощутил спад давления. Мировые загадки могли и подождать.

К некоторой досаде Нельсона, за окном, на железной ограде, торчал анимированный рекламный щит. Отвлекая от размышлений, на нем мелькали картинки, хотя Нельсон старался не обращать на них внимания. «Невозможно сосредоточиться» — таков бич современного мира, по крайней мере, на Базовой Земле. Но вдруг одна надпись привлекла внимание Нельсона. «Чувствуете ли вы юмор этих чугунных перил?»

Он чуть не выронил гамбургер, что было бы весьма прискорбно. «Цитата из Честертона? Здесь?.. Что ж, здравствуй, Лобсанг. Значит, я на верном пути».

Трейлер не мог похвастать скоростями, но, выехав из Дюбуа, Нельсон вжал педаль газа в пол.

Он сказал вслух, обращаясь к тем, кто его слышал:

— Строго говоря, я делаю очень большую глупость. Возможно, я имею дело с сумасшедшим. Что ж, я уже встречал безумцев, но они не цитировали мне произведения одного из лучших британских писателей…

Глядя на пустую дорогу, Нельсон задумался, сколько времени прошло с тех пор, как кто-нибудь, помимо ученых, в последний раз читал Честертона. Он и сам редко открывал его, хотя с упоением прочел многое в юношеские годы, случайно обнаружив Честертона в публичной библиотеке в Йобурге.

Башня Дьявола маячила на горизонте впереди, когда Нельсона остановил коп на мотоцикле. В темных очках, с массивной кобурой на бедре. Полицейский неторопливо подошел. Вид у него был угрожающий и решительный.

— Мистер Нельсон А-зи-ки-ве?

Он с особым старанием выговорил фамилию.

— Я вас ждал. Покажите документы, пожалуйста.

Нельсон с шумом выдохнул.

— Нет, сэр, это вы покажите документы. Мы, два незнакомца, стоим на пустом шоссе и оба с сомнением думаем: «Кто он такой и кому служит?» Очень честертоновский момент, не так ли?

За очками глаза копа были невидимы. Но он улыбнулся и произнес:

— Когда ломаются мосты…

Снова Честертон. Автоматически, оживив в себе память отроческих лет, полных безудержного чтения, Нельсон подхватил:

— …наступает миру конец.

— Неплохо, друг. Больше никаких удостоверений не нужно. К сожалению, на горизонте я вижу настоящего полицейского, поэтому извините за поспешное бегство. В навигаторе вы найдете координаты.

Через полминуты мотоцикл исчез за горизонтом.

Разумеется, настоящий коп был полон подозрений. Нельсон принял вид невинного и слегка растерянного туриста и тянул время, пока мимо, на скорости заметно выше восьмидесяти миль, не пролетели три трейлера с калифорнийскими номерами. Никакой вайомингский коп не упустил бы столь заманчивой добычи.

И Нельсон поехал дальше.

В середине следующего дня он загнал трейлер во внешний двор фабрики электрооборудования и обнаружил запертые ворота, без единого человека, с логотипом Трансземного института. Голос из небольшого динамика на столбе со стороны водительской дверцы потребовал:

— Назовитесь, пожалуйста.

Нельсон задумался. А потом склонился к динамику и сказал:

— Я Четверг.

— Ну разумеется. Въезжайте.

Ворота бесшумно открылись. Нельсон на мгновение задержался, чтобы ввести в строку поиска слово «Трансземной». А потом въехал во двор.

47

Он открыл дверь, за которой оказался короткий коридор, ведущий к лифту.

— Пожалуйста, зайдите в кабину, — произнес чей-то голос, возможно Лобсанга. — Лифт работает автоматически.

Конечно, это могло быть ловушкой. Кстати, голос говорил с легким британским акцентом. Чтобы Нельсон не нервничал? Мило, хоть и странно.

Он, не колеблясь, пошел вперед. Двери лифта закрылись, и кабина поплыла вверх.

Бесплотный голос продолжал:

— Это здание раньше принадлежало американскому правительству. С тех пор как его выкупил Трансземной институт, оно каким-то образом исчезло со всех карт. Правительства бывают такими неловкими…

Двери лифта открылись, и Нельсон обнаружил кабинет в английском стиле, с камином и пляшущими языками пламени — очевидно, искусственными, но потрескивали они вполне реалистично. Такая обстановка вполне могла быть дома у кого-нибудь из его прихожан побогаче.

Повернулось кресло, стоявшее у низкого стола. Навстречу Нельсону поднялся мужчина неопределенных лет, в оранжевом одеянии монаха, наголо бритый, улыбающийся — и с трубкой в руках. Как и огонь в камине, он казался каким-то ненастоящим.

— Добро пожаловать, Нельсон Азикиве.

Нельсон шагнул вперед.

— Вы Лобсанг?

— Каюсь, — ответил мужчина, указывая трубкой на второе кресло. — Пожалуйста, садитесь.

Оба сели — Нельсон в кресло с прямой спинкой, напротив Лобсанга.

— Давайте по порядку, — сказал Лобсанг. — Здесь мы в безопасности и можем говорить свободно. Это один из нескольких технических корпусов, которые принадлежат мне и рассеяны по всему миру, точнее по мирам. Нельсон, вы вольны уйти в любое время, когда захотите, но я бы предпочел, чтобы вы никому не рассказывали о нашей встрече. Впрочем, полагаю, что любитель Честертона умеет хранить молчание. Позвольте, я угадаю ваш любимый роман — «Наполеон Ноттингхилльский», не так ли?

— Вы взяли оттуда строчку про чугунную ограду.

— Именно. Лично я больше люблю «Человека, который был четвергом» — он актуален до сих пор и стал предшественником многих шпионских романов. Занятный человек был Честертон. Нырял с головой в католичество, как испуганный ребенок под любимое одеяло, вам так не кажется?

— Я открыл его для себя в детстве, когда рылся в йобургской библиотеке. Нашел пачку старых книг, пережиток эпохи британского владычества. Явно никто не читал их со времен апартеида…

Нельсон замолчал. Сам по себе образ черного мальчишки, сидящего в пыльной библиотеке и поглощающего книги о приключениях отца Брауна, был достаточно сюрреалистичным, но разговор с Лобсангом, как выразились бы некоторые прихожане, просто бил все рекорды. О чем спрашивать? С чего начать? Нельсон пустил пробный шар.

— Вы — часть проекта «Лобсанг»?

— Друг мой, я и есть этот проект.

Нельсон подумал о своих разысканиях.

— Я помню слухи о суперкомпьютере, который пытался внушить своим хозяевам, что он человек, душа, воплотившаяся в компьютер в момент загрузки… в общем, что-то такое. Умники пришли к выводу, что это отвлекающий маневр — Нельсон помедлил. — Так оно и есть, да?

Лобсанг не ответил.

— Кстати, хотите выпить? Если не ошибаюсь, вы предпочитаете пиво.

Он встал и подошел к каштановому бару.

Нельсон взял массивный бокал, до половины полный ароматным пивом, и продолжил задавать вопросы.

— Вы как-то связаны с экспедицией «Марка Твена»?

— Тут вы меня поймали. Это был второй раз, после моего чудесного рождения, когда я чуть не оказался под любопытствующими взглядами публики, и вывернулся с большим трудом. Боюсь, бедный Джошуа Валиенте в конце концов привлек к себе больше внимания, чем хотел. И, возможно, заслуживал. Тогда как я отступил в тень и наслаждался комфортом.

— Разве Трансземной институт не филиал Корпорации Блэка?

Страницы: «« ... 1011121314151617 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Данная книга адресована женщинам любого возраста и социального положения, которые хотят наладить, уп...
Книга филолога и историка идей Сергея Зенкина включает статьи, где анализируются, сопоставляются меж...
Новая книга известного израильского филолога Михаила Вайскопфа посвящена религиозно-метафизическим и...
Сборник посвящен произведениям русской литературы XIX – начала XXI века – от поэзии А. С. Пушкина и ...
В последние годы большой популярностью стала пользоваться мультиварка – незаменимая помощница на кух...
Новый год Аля и ее лучшая подруга Света не отмечали – демонстративно улеглись спать. А все потому, ч...