Книга мертвых Чайлд Линкольн

Глава 26

Капитан отдела по расследованию убийств Лаура Хейворд прибыла в музей через пару минут после медиков. Доносившиеся с чердака крики жертвы успокоили ее: человек, висевший на волоске от смерти, не мог издавать такие вопли.

Пройдя через множество низких дверей, Лаура наконец оказалась у огороженного лентой места преступления и с облегчением вздохнула, увидав среди полицейских сержанта Висконти и его напарника – агента Мартина.

– Доложите, что произошло, – сказала она, подойдя к ним.

– Мы оказались ближе всего к месту нападения, – начал рассказывать Висконти, – и спугнули преступника. Он стоял, склонившись над пострадавшим, и наносил ему удары. А когда увидел нас, бросился бежать.

– Вы его хорошо разглядели?

– Нет, очень приблизительно – просто какая-то тень.

– Каким оружием он пользовался?

– Неизвестно.

Лаура кивнула.

– Мы также нашли бумажник Липпера. – Острым подбородком Висконти указал на самую крайнюю из пластиковых коробок с вещественными доказательствами, которые стояли у ленты ограждения.

Наклонившись, Хейворд открыла контейнер:

– Мне нужен полный анализ бумажника и его содержимого: ДНК, отпечатки пальцев, волокна и так далее. И заморозьте несколько образцов крови и органики для дальнейших исследований.

– Хорошо, капитан.

– Второй охранник здесь? Если не ошибаюсь, его фамилия Моррис. Мне хотелось бы с ним побеседовать.

Висконти поднес к губам рацию, что-то произнес, и через минуту у противоположного конца ограждения появился второй охранник в сопровождении полицейского. Растрепанные волосы падали Моррису на лицо, одежда его была порвана, и от нее исходил тошнотворный запах спиртового консерванта.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Нора. – Можете разговаривать?

– Думаю, да, – произнес он отрывистым тонким голосом.

– Вы видели момент нападения?

– Нет. Я был… слишком далеко и к тому же повернулся спиной.

– Но вы наверняка видели или слышали что-то за несколько секунд до того, как это произошло.

Моррис наморщил лоб.

– Ну, я слышал… крик. Похожий на крик животного. И звон разбитого стекла. Потом что-то выскочило из темноты… – Он замолчал.

– Что-то? Разве это был не человек?

Глаза у Морриса забегали:

– Ну, мне показалось, это была вроде как быстро движущаяся и кричащая тень.

Хейворд повернулась к полицейским:

– Отведите мистера Морриса вниз. Пусть с ним побеседует сержант Уиттер.

– Хорошо, капитан.

Из-за горы ящиков появились медики, толкающие каталку с жалобно стонущей тушей.

– Как он? – спросила Лаура.

– Он получил несколько ударов неизвестным орудием, предположительно ножом с зазубренным лезвием или, возможно, когтем.

– Когтем?

Врач пожал плечами:

– Некоторые раны имеют очень неровные края. К счастью, жизненно важные органы не задеты – благодаря толстому слою жира. Значительная кровопотеря, шок… Но он поправится.

– Он может говорить?

– Попробуйте, если хотите, – ответил медик. – Ему сделали укол обезболивающего.

Хейворд склонилась над каталкой. Мясистое, покрытое испариной лицо охранника казалось спокойным. В нос Лауре опять ударила отвратительная смесь запахов – спирта, формальдегида и гниющей рыбы.

– Уилсон Балк? – тихо спросила она.

Балк быстро взглянул в ее сторону и тут же отвел глаза.

– Я хотела бы задать вам несколько вопросов.

Ответа не последовало.

– Мистер Балк, вы разглядели того, кто на вас напал?

Он повел глазами из стороны в сторону и раскрыл влажный рот:

– Только… лицо…

– Лицо? Как оно выглядело?

– Перекошенное… О Господи… – Балк застонал и пробормотал что-то нечленораздельное.

– Могли бы вы выразиться поточнее, сэр? Лицо было мужским или женским?

Балк заскулил и затряс головой.

– Нападавший был один? Или их было несколько?

– Один, – послышался хриплый ответ.

Хейворд взглянула на медика, тот пожал плечами. Тогда она знаком подозвала стоявшего неподалеку полицейского:

– Вы поедете с ним в больницу. Если он почувствует себя лучше, попросите его дать подробное описание нападавшего. Я хочу знать, с кем мы имеем дело.

– Слушаю, капитан!

Лаура выпрямилась и окинула взглядом маленькую группку полицейских:

– Кто бы это ни был, мы загнали его в угол. И я предлагаю отправиться за ним. Сейчас же.

– Может, вызвать команду быстрого реагирования? – предложил Висконти.

– Пройдет несколько часов, прежде чем они раскачаются и прибудут сюда. Да и здесь будут только путаться под ногами. Кровь на бумажнике свежая, и есть шанс, что Липпер еще жив и его держат в заложниках. – Она внимательно посмотрела на подчиненных. – Вы трое пойдете со мной: сержант Висконти, агент Мартин и детектив O’Коннор.

Повисла тишина. Трое полицейских обменялись взглядами.

– В чем проблема? Нас четверо против одного.

Троица продолжала смущенно переглядываться.

Лаура вздохнула:

– Только не говорите мне, что вы поверили слухам, которые распространяют охранники музея. Или вы и вправду думаете, что мы будем сражаться с мумией?

Висконти покраснел и вместо ответа достал из кобуры свою пушку и быстро ее осмотрел. Остальные последовали его примеру.

– Отключите рации, мобильные телефоны, пейджеры – абсолютно все. Я не хочу, чтобы, когда мы будем подкрадываться к преступнику, из ваших «Блэкберри» вдруг зазвучал Пятый концерт Бетховена.

Офицеры кивнули.

Хейворд развернула фотокопию плана чердачных помещений музея и разложила на одном из ящиков.

– Хорошо. Эта секция делится на шестнадцать узких комнат – вот они, – располагающихся двумя рядами под параллельными крышами. В дальнем конце они соединяются переходом. То есть имеют форму буквы U. Есть два способа выбраться с чердака – по лестнице вниз и через вот эти окошки на крышу. Окна я уже проверила: все они забраны решетками. Следовательно, у убийцы остается единственная возможность покинуть чердак – пройдя мимо нас. Таким образом, он в ловушке. – Она замолчала и посмотрела на каждого по очереди. – Будем продвигаться парами. Сначала быстро осматриваем комнату и отходим, потом, если там никого нет, изучаем все как следует. Я пойду в паре с О’Коннором. Мартин, вы с Висконти идете на полкомнаты позади. Не торопитесь. И помните: мы должны исходить из предположения – и надежды, – что Липпер еще жив и удерживается в заложниках. Мы не можем рисковать его жизнью. Поэтому огонь на поражение открываем, только если подтвердится, что он мертв, – ну и, конечно, в случае абсолютной необходимости. Это понятно?

Все кивнули.

– Я пойду первой.

Никто не стал возражать, заявляя с обычной ложной галантностью, что подвергать себя опасности – исключительно мужское дело, и Хейворд восприняла это как знак того, что женщин в полиции наконец-то оценили по достоинству. А может, троица просто онемела от страха.

Они осторожно ступили за ограждение: Хейворд впереди, О’Коннор – следом за ней. Пол здесь был забрызган кровью, полка с образцами лежала там же, где упала. В зловонных лужах консерванта валялись осколки стеклянных сосудов и фрагменты их гниющего содержимого – в данном случае это, по всей видимости, были морские угри. Пройдя мимо охранника в дальнем конце ограждения, офицеры подошли к соседнему помещению. Свет от прожекторов, временно установленных вокруг места преступления, сюда почти не проникал, и комната была погружена в темноту.

Хейворд и О’Коннор встали по обе стороны дверного проема. Капитан быстро заглянула внутрь и отступила. Потом кивнула своему напарнику и шагнула через порог.

Пусто. Полки перевернуты, пол покрывали осколки стекла и лужи, наполнявшие комнату удушливым запахом консервирующей жидкости. В этом помещении, видимо, хранились заспиртованные образцы мелких грызунов: повсюду валялись крохотные трупы и какие-то бумаги. Почему-то, глядя на устроенный здесь погром, Хейворд вспомнила предварительный отчет о вскрытии де Мео: убийца обошелся с жертвой с такой же непонятной, безумной жестокостью – вырвал все внутренние органы и вытащил их из тела. Отвратительный, внушающий омерзение вандализм.

Лаура подкралась к следующей двери, подождала, пока подойдут остальные, и заглянула в дверной проем. В этой комнате, как и в предыдущей, все было перевернуто вверх дном. Одно из грязных окошек разбито, но решетка цела. Выбраться через него не представлялось возможным.

Вдруг она застыла, прислушиваясь. Издалека, из черноты чердачных помещений, донесся какой-то слабый звук.

– Тихо, – прошептала она. – Слышите?

Это был звук шагов – словно кто-то шел, спотыкаясь и прихрамывая: вжж-бум… вжж-бум…

Хейворд вошла в следующую комнату, где было уже совсем темно, и, достав электрический фонарик, осветила дальние углы. Со стен на нее смотрели тысячи гипсовых лиц – посмертных масок. Некоторые из них имели следы недавних повреждений: кто-то, должно быть убийца, нанес по ним удары, выцарапал глаза, перепачкал кровью.

В соседней комнате тоже было темно. Замерев у дверного косяка, Хейворд сделала знак шедшим сзади мужчинам остановиться, вытянула шею и прислушалась. Странные звуки затихли: видимо, убийца затаился, поджидая. Лаура почувствовала, что он близко – совсем близко, – и ощутила растущее напряжение среди членов их маленькой группы. Нужно идти: чем меньше думаешь, тем лучше.

Хейворд сделала шаг вперед, быстро осветила комнату лучом фонарика и тут же отступила назад: на полу в нескольких шагах от нее съежилось какое-то существо – обнаженное, внушающее ужас, перепачканное кровью… Это, несомненно, был человек, хоть и на удивление маленький и худой.

Оглянувшись на своих спутников, Хейворд подняла вверх один палец, потом медленно опустила его, указав на дверь. Этот жест означал: преступник один, прячется в соседнем помещении.

Прошла еще одна томительная минута, наконец все четверо собрались вместе, и Хейворд громко и четко произнесла:

– Полиция! Не двигаться, мы вооружены! Поднимите руки и подойдите к двери.

Послышались глухие удары, сопровождающиеся царапаньем, – так передвигается неуклюжее животное.

– Он убежал! – Опустив пушку, Хейворд быстро заглянула в соседнюю комнату, но успела заметить лишь темную фигуру, скрывшуюся в следующем помещении. Тут же раздался оглушительный грохот.

– Вперед! – Она пересекла комнату и, остановившись у следующей двери, посветила в проем фонариком.

Существа нигде не было видно, зато в комнате имелось множество укромных уголков, где оно могло спрятаться.

– Идем дальше!

Они заглянули в соседнюю комнату, но тут же отпрянули и затаились. Это было самое большое из уже виденных ими чердачных помещений, сплошь заставленное серыми металлическими стеллажами. На полках теснились ряды стеклянных сосудов, в каждом из них в спиртовом растворе плавал один-единственный глаз размером с мускусную дыню. Отходящие от него нервы напоминали щупальца. Один ряд сосудов был сброшен на пол, и лопнувшие глазные яблоки, превратившись в желе, плавали в лужах спирта среди осколков стекла.

Быстрый осмотр показал, что в комнате никого нет. Хейворд собрала свою команду.

– Медленно, но верно мы загоняем его в угол, – сказала она. – Поэтому помните: люди, как и звери, в такой ситуации становятся более опасными.

Окружавшие ее мужчины согласно кивнули. Лаура окинула взглядом комнату:

– Похоже, это коллекция китовых глазных яблок. – Послышались нервные смешки. – Ладно, не стоит торопиться. Будем осматривать по одной комнате – все вместе. – Она подошла к двери, ведущей в соседнее помещение, прислушалась, потом быстро посветила в дверной проем фонариком. Никого.

Когда они вошли в комнату, Хейворд услышала пронзительный душераздирающий крик, раздавшийся, как ей показалось, из-за дальней двери. За ним последовали звон бьющегося стекла и звук льющейся воды. Мужчины подскочили от неожиданности. В нос им ударил сильный запах этилового спирта.

– Эта жидкость легко воспламеняется, – заметила Хейворд. – Если у него есть спички, приготовьтесь бежать. – Она пошла вперед, освещая себе путь фонариком.

– Я его вижу! – закричал О’Коннор.

Вжж-бум! Вжж-бум! Потом вой, напоминающий плач баньши, – и темная фигура, двигаясь боком, но с яростной решимостью, бросилась на них, сжимая в поднятой руке серый кремневый нож. Хейворд едва успела отскочить назад, когда она показалась на пороге, со свистом разрезая воздух ножом.

– Полиция! – крикнула она. – Бросьте оружие!

Но странное существо, не обратив на ее слова никакого внимания, продолжало приближаться неуклюжей шаркающей походкой, размахивая ножом.

– Не стрелять! – закричала Хейворд. – Оглушите его! – Она скользнула существу за спину, трое мужчин окружили его с других сторон.

Сунув пушки в кобуру, они вытащили дубинки и электрошокеры. Висконти бросился вперед и нанес монстру сильный удар по голове. Тот издал душераздирающий крик и закрутился на месте, беспорядочно размахивая ножом. Хейворд, подскочив, нанесла ему резкий удар под колено, а вторым ударом выбила нож.

– Наденьте на него браслеты!

Но Висконти уже приступил к делу: поймал сначала одно запястье противника, потом, с помощью О’Коннора, второе и защелкнул наручники.

Пленник визжал и отчаянно брыкался.

– Свяжите ему ноги! – приказала Хейворд.

Через минуту поверженный противник уже лежал на животе, придавленный к земле парой рук, но тем не менее продолжал бесноваться и кричать. Голос его звучал так пронзительно, что разрезал воздух подобно скальпелю.

– Вызовите сюда медиков, – велела Лаура. – Нужно вколоть ему успокоительное.

Большинство задержанных, когда на них надевали наручники и пригвождали к земле, в конце концов затихали. Но только не этот. Он продолжал визжать, дергаться и метаться, так что Хейворд и остальным членам группы приходилось держать его всем вместе.

– Должно быть, надышался «ангельской пыли», – заметил один из полицейских.

– Никогда не наблюдал такого эффекта от «ангельской пыли», – возразил ему другой.

Через минуту прибыли медики и всадили в ягодицу продолжавшего кричать задержанного иглу. Через несколько минут он наконец начал успокаиваться. Хейворд поднялась с колен и отряхнулась.

– Господи, – произнес О’Коннор, – он выглядит так, словно искупался в крови.

– Да, и она высохла на такой жаре. Черт, как от него воняет!

– И совершенно голый, ублюдок…

Хейворд отступила на шаг назад. Задержанный лежал на животе, дрожа и повизгивая в безуспешной попытке противостоять действию успокоительного, Висконти прижимал его голову к полу. Капитан наклонилась над злоумышленником.

– Где Липпер? – спросила она его. – Что вы с ним сделали?

Тот заскулил.

– Переверните его. Я хочу видеть его лицо.

Висконти подчинился. Волосы неизвестного слиплись от крови, к которой пристал мелкий мусор, перепачканное лицо искажалось гримасами, как при тике.

– Вытрите его.

Один из медиков достал упаковку влажных стерильных салфеток и протер лицо незнакомца.

– О Господи! – вырвалось у Висконти.

Хейворд смотрела и не верила своим глазам. Перед ними был Джей Липпер.

Глава 27

Спенсер Коффи развалился на стуле в кабинете начальника тюрьмы Имхофа, нетерпеливо поглаживая отутюженную стрелку на брючине. Имхоф, сидевший за столом, выглядел точно так же, как и во время их первой встречи: уверенный в себе и безупречно одетый, с уложенными феном светло-каштановыми волосами. И все же Коффи заметил в его глазах беспокойство и даже, возможно, тревогу. Специальный агент Рабинер стоял, привалившись к стене и скрестив руки на груди.

Коффи дождался, пока гнетущая тишина в кабинете стала невыносимой, и только тогда заговорил.

– Мистер Имхоф, – начал он, – вы же обещали лично заняться этим делом.

– Я и занялся, – холодно ответил тот.

Коффи откинулся на спинку стула.

– Мы со специальным агентом Рабинером только что закончили допрос заключенного. И мне очень неприятно говорить, что никаких сдвигов не произошло – в том, что касается его уважения к другим. Я ведь уже говорил вам, что меня не интересует, как вы выполните задачу, которую я перед вами поставил. Меня интересуют только результаты. То, что вы предприняли, не сработало. Заключенный остался таким же самоуверенным, заносчивым ублюдком, каким явился сюда. К тому же дерзким. Когда я спросил, нравится ли ему одиночное заключение, он ответил: «Я скорее предпочел бы его».

– Предпочел чему?

– «Общению с бывшими клиентами» – так выразился этот чертов остряк. Подчеркнул, что не желает общаться с другими обитателями тюрьмы. Он ни в чем не раскаялся и продолжает вести себя крайне агрессивно.

– Агент Коффи, чтобы поведение заключенного изменилось, иногда необходимо время.

– Но у нас нет времени, мистер Имхоф. Совсем скоро состоятся вторые слушания об освобождении его под залог, и Пендергаст целый день проведет в суде. Мы не сможем помешать его общению с адвокатом. Нужно успеть его расколоть, нужно успеть получить признание. – Коффи не упомянул о том, что у них возникли некоторые проблемы с доказательствами, грозящие существенно осложнить слушания, в то время как признание значительно облегчило бы его задачу.

– Как я уже сказал, нужно время.

Коффи вздохнул, припоминая слабые места Имхофа. С этим человеком нужно использовать не только кнут, но и пряник.

– А наш подопечный тем временем будет продолжать поносить вас и Херкмор перед любым, кто согласится его слушать: охранниками, персоналом – всеми. Имейте в виду, Имхоф, этот ублюдок может быть очень убедительным!

Начальник тюрьмы промолчал, но Коффи с удовлетворением заметил, как у него дернулся уголок рта. Тем не менее он не предложил никаких более действенных мер. А может, более действенных мер и не существует?..

И тут Коффи осенило. Он припомнил брошенную Пендергастом фразу о «бывших клиентах». Значит, специальный агент боится с ними общаться?

– Мистер Имхоф, – произнес Коффи очень спокойно, чтобы собеседник не догадался о мысли, только что пронесшейся в его голове, – с этого компьютера можно войти в базу данных министерства юстиции?

– Естественно.

– Хорошо. Тогда давайте проверим кое-кого из бывших клиентов.

– Я вас не совсем понимаю.

– Посмотрим данные о проведенных Пендергастом задержаниях и сравним их со списком заключенных, отбывающих срок в Херкморе. Вдруг обнаружатся совпадения?

– То есть я должен проверить, содержится ли в Херкморе кто-либо из лиц, арестованных Пендергастом?

– Совершенно верно. – Коффи оглянулся через плечо и посмотрел на Рабинера. На лице того появилась хищная усмешка.

– Босс, мне нравится ход ваших мыслей, – сказал он.

Имхоф придвинул клавиатуру и начал печатать, потом долго смотрел на экран. Коффи нетерпеливо ждал результатов.

– Странно, – наконец произнес Имхоф. – Среди лиц, задержанных Пендергастом, невероятно высок процент смертности. Большинство из них не дожили до суда.

– Но кто-то ведь выжил, прошел все положенные процедуры и сейчас находится в тюрьме!

Имхоф вновь принялся печатать. Набрав несколько слов, откинулся на спинку стула.