В поисках тигра Хоук Коллин

– Вы серьезно? – выпалила я. – А если имя, которое я придумаю, не понравится семье?

– Они почтут за честь принять любое имя, данное вами.

Я не собиралась так быстро сдаваться, но прежде чем успела возразить еще что-нибудь, Фавн положил младенца мне на руки. Два маленьких зеленых глаза уставились на меня из-под мягкого одеяльца. Ребенок был прекрасен. Я бережно покачала его в руках, ласково приговаривая. Потом дотронулась пальцем до крохотного носика, потрогала пушистые серебристые волосенки. Малыш, гораздо более активный, чем человеческие дети его возраста, протянул розовую ручку, схватил меня за волосы и потащил на себя.

Кишан наклонился над свертком и осторожно высвободил прядь моих волос из маленького кулачка. Потом перебросил мои волосы мне через плечо, подальше от цепких ручек. После этого он протянул младенцу руку, и тот ухватил его за палец. Кишан расхохотался.

– Да, хватка у него что надо!

– Это точно, – я подняла глаза на Кишана. – Если ты не против, я хотела бы дать ему имя Тарак, в честь вашего дедушки.

Золотистые глаза Кишана просияли.

– Думаю, он был бы рад иметь такого тезку.

Когда я сообщила Фавну, что предлагаю назвать малыша Тараком, сильваны разразились радостными возгласами. Тарак сонно зевнул, не проявив никакого интереса к своему новому имени, и стал сосать палец.

Кишан обнял меня за плечи и шепнул на ухо:

– Ты будешь хорошей матерью, Келси.

– В данный момент я скорее добрая тетушка. На-ка. Теперь твоя очередь его держать.

Я передала Кишану малыша, и тот, положив его на согнутый локоть, тихонько закурлыкал на своем родном языке. Я пошла переодеться и причесаться. Когда я вернулась, Кишан укачивал младенца, задумчиво глядя на его маленькое личико.

– Готов к выходу?

Он поднял на меня глаза, лицо его было непривычно нежным.

– Да. Подожди, мне тоже нужно переодеться.

Кишан отдал ребенка семье. Перед тем как уйти, он провел пальцем по моей щеке, улыбаясь каким-то своим мыслям. Его прикосновение показалось мне робким и нежным. Когда он вернулся, мы попрощались с добрыми сильванами, взяли рюкзак, в котором теперь лежало мое прекрасное платье, медовые кексы в дорогу и фляга цветочного нектара, и двинулись на восток.

Кишан, похоже, знал, куда идти, поэтому шагал впереди. Я часто ловила на себе его косые взгляды и каждый раз замечала странную улыбку на его лице. Примерно через час я не выдержала и спросила:

– Что с тобой сегодня? Ты ведешь себя как-то странно!

– Неужели?

– Да. Не хочешь рассказать?

Он ненадолго задумался, потом вздохнул.

– Среди моих снов был один о тебе. Ты полулежала в постели, усталая, но счастливая и очень красивая. И держала на руках темноволосого новорожденного мальчика. Ты назвала его Аник. Это был твой сын.

– О!

Пожалуй, это объясняло, почему он так странно вел себя со мной.

– А там… был кто-то еще со мной?

– Был, но я не смог разглядеть кто.

– Понятно.

– Малыш… Он был похож на нас, Келси. То есть… его отец либо Дирен, либо… я.

«Что?! Я слышала то, что услышала, или мне это показалось?»

Я без труда представила себе хорошенького мальчика с синими глазами Рена, но в следующую секунду глаза поменяли свой цвета, став золотистыми, как аризонская пустыня. Я нервно закусила губу. «Это все совсем нехорошо. Плохой сон, – пронеслось у меня в голове. – Возможно, он означает, что Рен погибнет? И я каким-то образом останусь с Кишаном? Я знаю, что Кишан меня любит, но не могу представить себе никакого будущего, в котором я предпочла бы его Рену. Но что, если у меня не будет такого выбора? Нет, я должна это выяснить!»

– А ты… хм… ты видел глаза малыша?

Кишан помолчал, пристально глядя мне в лицо, потом выдавил:

– Нет. Его глаза были закрыты. Он спал.

– А!

Я быстро зашагала вперед.

Кишан остановил меня, взяв за руку.

– Однажды ты спросила меня, хочу ли я иметь дом и семью. Долгое время был уверен, что без Джесубай мне не нужно ничего этого, но после того, как я увидел тебя во сне такой… с ребенком на руках, я… Да! Я хочу этого. Хочу его. И хочу… тебя. Я увидел его и почувствовал… гордость и ответственность. Я хочу жизнь, которую увидел в этом сне, очень хочу, Келс. И я подумал, что ты должна об этом знать.

Я молча кивнула и поежилась под его взглядом.

– А в твоих снах было что-то такое, о чем ты хотела бы мне рассказать? – спросил Кишан.

Я покачала головой, теребя в пальцах шов на подоле своей рубашки.

– Нет, пожалуй.

Он хмыкнул и, не говоря ни слова, зашагал вперед.

Ребенок? Я всегда хотела иметь семью и быть матерью, но разве я могла подумать, что сразу двое мужчин – пусть родные братья! – будут соперничать за мою любовь? Но если Рен все-таки погибнет… Нет! Сейчас я не буду об этом думать. Он не погибнет! Я сделаю все, чтобы найти Локеша. Я не побоюсь никакой опасности, я пожертвую всем ради Рена!

Мы шли весь день, делая короткие привалы по пути. Признание Кишана неотступно терзало меня всю дорогу. Я не знала, что мне с этим делать. Я не хотела его обижать. К тому же между нами было слишком много нерешенных вопросов. Слова так и рвались у меня с языка, но я не могла найти в себе храбрость первой заговорить об этом.

Это было неправильно.

Мое сердце вопило, что хочет только Рена, но разум напоминал, что мы далеко не всегда получаем желаемое. Как бы сильно я ни хотела вернуть своих родителей, это было невозможно. Моя голова сделалась похожа на котелок с кипящей водой, пузыри мыслей и идей безостановочно поднимались со дна на поверхность и лопались, превращаясь в паркую пустоту.

Мы почти не разговаривали друг с другом, если не считать предостережений типа «Осторожно, бревно» или «Тут лужа, не вляпайся». Наши отношения снова изменились, стали неловкими и натянутыми. Меня не покидало ощущение, что Кишан ждет от меня чего-то, причем много большего, чем я могу ему дать.

Наконец мы подошли к гряде холмов, и Кишан направился к небольшой пещере, темневшей у подножия одного из них. Когда мы подошли ближе, я заглянула в черную глубину.

– Здорово. Еще одна пещера! Терпеть их не могу. До сих пор мой опыт общения с пещерами был весьма неприятным.

– Все будет хорошо, – отозвался Кишан. – Доверься мне.

– Как скажешь. Веди.

Вскоре я услышала жужжание, становившееся все громче по мере того, как мы продвигались вглубь. В пещере было темно. В некоторых местах свет тонкими лучами падал сквозь отверстия в своде, выхватывая из мрака куски стен и пола. Я вытащила фонарик, посветила по сторонам. Что-то защекотало мое лицо. Пчелы! Вся пещера кишела пчелами! Стены были испещрены сотами. Мы с Кишаном как будто очутились внутри гигантского улья. Посреди пещеры на пьедестале стоял какой-то округлый каменный предмет с дыркой на вершине, немного похожий на пчелиное гнездо.

– Омфал!

Пчела заползла за воротник мой рубашки и ужалила меня.

– Ой! – взвизгнула я, прихлопнув ее ладонью.

– Ш-ш-ш, Келс. Тише. Они будут меньше нам досаждать, если мы постараемся вести себя тихо и без лишней суеты сделаем то, за чем пришли сюда.

– Хорошо, я попробую.

Пчелы сердито кружили вокруг нас. Мне потребовалась вся моя воля, чтобы не размахивать руками. Несколько штук ползали по моей одежде, но кажется, их жала почему-то не могли проткнуть легкую ткань. Почувствовав болезненный укус в запястье, я спрятала кисти в рукава, захватив обшлага в кулак. Потом подошла к камню и заглянула внутрь.

– Ничего не вижу!

– Попробуй использовать свою силу.

Кишана уже несколько раз ужалили в лицо, его бровь угрожающе опухала прямо на глазах. Я нехотя вытащила кисти из рукавов, недовольно поморщившись, когда наглая пчела тут же поползла у меня по руке. Положив обе ладони на камень, я разожгла в себе жар и усилием воли погнала его из живота вверх. Вспышка светящегося тепла выстрелила из моих рук прямо в камень.

В следующую секунду тот окрасился желтым, потом оранжевым, а затем стал огненно-алым. Затем изнутри донеслось негромкое шипение, запахло газом. Струи пахучего дыма поползли по пещере, усыпляя пчел. С негромким стуком, как будто в пещере рассыпали мешок карамели, они попадали на пол и уснули.

– Кажется, ты должна вдохнуть эти испарения, как оракулы, о которых нам говорил Кадам.

– Ладно, будет исполнено.

Наклонившись, я сделала огромный вдох. В глазах у меня вспыхнули фейерверки и завертелись калейдоскопы. Фигура Кишана вдруг исказилась, вытянулась до потолка, потом закрутилась штопором. И меня с нечеловеческой силой затянуло в видение. Когда я очнулась, мы снова были в джунглях, и Кишан мазал мои укусы какой-то липкой мерзостью цвета гусеницы. Пожалуй, сказать, что она обладала сильным, характерным запахом, значит ничего не сказать. Отвратительное зловоние пропитало мои волосы, одежду и все вокруг.

– Фу! Гадость какая! Что это?

Кишан показал мне склянку.

– Сильваны дали мне это, когда я сказал им, что мы ищем место, где водятся пчелиные рои. Они, понятное дело, никогда не слышали о кусачих пчелах, а эту мазь используют для лечения своих любимых деревьев, если у тех вдруг ветром сломает ветку-другую. Сильваны заверили меня, что это чудодейственное средство.

– Когда это ты успел рассказать им, что мы отправляемся в пещеру с плечами?

– Когда ты переодевалась. Они сказали, что такая пещера есть неподалеку от их царства.

– Но воняет эта мазь все равно ужасно.

– Скажи лучше, каковы ощущения?

– Вообще-то… приятные. Она охлаждает и снимает зуд.

– В таком случае думаю, запах ты переживешь.

– Угу.

– Ну, у тебя получилось? Видела дерево?

– Да я видела дерево, четыре дома и кое-что еще.

– Что еще?

– Как ты и говорил, в этом саду есть змея. Точнее, очень большая змея, которая обвилась вокруг дерева и никого к нему не подпускает.

– Это демон?

Я обдумала этот вопрос.

– Нет. Просто огромная змея, которая выполняет свою работу. Но я знаю, как туда добраться. Иди за мной, а по дороге придумаем, что делать дальше.

– И то верно. Но прежде чем мы тронемся в путь, ты не могла бы оказать мне любезность?

Кишан протянул мне флакон, и я стала втирать вонючую мазь в его шею. Когда он снял рубашку, чтобы мне было легче обработать распухшие красные укусы на его груди и спине, я поспешно отвернулась, пряча от него свое пылающее лицо. Я честно старалась сделать все как можно быстрее, но что поделать, если его бронзовая кожа была такой восхитительно гладкой и теплой!

Когда я вышла у него из-за спины, Кишан отбросил с лица длинные черные волосы, предоставив мне возможность намазать зеленой кашицей его лоб и щеки. Самый большой волдырь красовался над его верхней губой. Я осторожно дотронулась до него.

– Тебе больно?

Я оторвала взгляд от его губ и заглянула в глаза. Кишан смотрел на меня так, что я вспыхнула.

– Да, – тихо ответил он.

Было очевидно, что он имеет в виду не пчелиный укус, поэтому я промолчала. Чувствуя на своем лице его обжигающий взгляд, я быстро обработала его губу и подбородок. Потом поспешно отстранилась, закрыла флакон и повернулась к Кишану спиной, чтобы не смотреть, как он одевается.

– Ну что, идем? – бросила я и, не дожидаясь ответа, сорвалась с места, так что Кишану пришлось меня догонять.

В полном молчании мы прошагали еще час или два, а когда солнце стало клониться к горизонту, устроили привал. Этой ночью Кишан снова потребовал сказку, и я рассказала ему одну из легенд о Гильгамеше.

– Гильгамеш был очень умным. Таким умным, что однажды он придумал, как смертному пробраться в царство богов. Он сделал это, скрыв свое настоящее имя, сказав, что его привело дело великой важности. Задавая хитрые вопросы, он узнал, где растет скрытый ото всех цветок бессмертия.

– Что еще за цветок такой?

– Точно не знаю. Может, это были листья чая или какое-нибудь другое растение, которое в те времена добавляли в салат или в другие блюда. А возможно, имелась в виду какая-та трава или даже наркотик, вроде опиума. Но это неважно, главное, что Гильгамеш украл этот цветок. Четыре дня и четыре ночи он бежал со всех ног, без сна и отдыха, чтобы спастись от гнева богов. Ибо когда боги узнали о похищении цветка, они пришли в великую ярость и объявили награду всякому, кто сумеет остановить Гильгамеша. На вечер пятого дня Гильгамеш так устал, что прилег на землю, чтобы хоть на несколько секунд смежить веки. И случилось так, что пока он спал, самая обычная змея выползла на свою ночную охоту. И вот подползла она к душистому цветку, который Гильгамеш спрятал в маленький кисет из заячьей шкуры. Обрадовалась змея, решив, что перед ней лежит роскошный ужин, и проглотила кисет целиком. На следующее утро, когда Гильгамеш проснулся, он нашел возле себя лишь пустую змеиную шкурку. Так змея впервые сбросила кожу. С тех пор люди говорят, что такова змеиная природа. Когда змея сбрасывают шкуру, то умирает и рождается заново.

Я помолчала. Кишан не сказал ни слова.

– Значит, на этот раз ты не уснул? – спросила я.

– Нет. Мне понравилась твоя сказка. Спокойной ночи, билаута.

– И тебе того же.

Но этой ночью я не сразу смогла уснуть. Мысли о золотоглазом младенце очень долго не давали мне покоя.

Прошло целых два дня, прежде чем мы нашли то, что искали. Я знала, что дерево растет в широкой долине и что мы увидим его, если пройдем между сдвоенной вершиной горы. Весь первый день мы шли к горе, а большую часть второго потратили на подъем к вершине. Наконец мы добрались до места и посмотрели вниз.

Мы забрались так высоко, что облака загораживали нам вид. Пришлось дожидаться, пока ветер не выдует для нас окно в сплошной завесе туч. В первый момент нам показалось, будто лежавшая внизу долина вся покрыта лесами. Деревья были такие высокие, что вершины их скрывались в облаках. Но в видении, посланном мне омфалом, я видела только одно дерево, с огромным стволом и исполинской кроной!

Место явно было не то, но мы все равно решили спуститься в долину. Мы были примерно на середине склона, когда тучи наконец рассеялись, и я едва не вскрикнула от изумления – оказывается, то, что я приняла за лес, на самом деле было кроной огромного дерева, вздымавшегося выше гор! Когда я сказала об этом Кишану, тот напомнил мне о заметках мистера Кадама. Я вытащила листы из рюкзака и стала читать их на ходу.

– Тут сказано, что корни этого гигантского дерева уходят в подземное царство, а листья касаются небес. И что ширина этого дерева тысячи футов, а высота – многие тысячи. Похоже на то, скажи?

– Вероятно, – сухо ответил Кишан.

Спустившись на поросшее травой дно долины, мы молча проследили взглядом от конца огромной ветки до ствола. Лучи солнца не могли пробиться сквозь исполинскую крону дерева, поэтому внизу было темно, холодно и очень тихо. Ветер шуршал огромными листьями, величиной с меня. Они хлопали и раскачивались на своих ветках, как мокрое белье на веревке. Незнакомые, зловещие звуки доносились до нас с вышины. Ветер со скрипом и стонами прокладывал себе дорогу сквозь листву, гулял над исполинскими ветвями, так что мы с Кишаном шли как будто сквозь заколдованный лес. Кишан придвинулся ближе ко мне и протянул руку. Я с благодарностью приняла ее, стараясь не обращать внимания на ощущение, будто за нами следят. Но оказалось, что Кишан тоже почувствовал это, ему казалось, будто какие-то таинственные существа разглядывают нас с высоты. Я попыталась обратить все это в шутку.

– Представь, каких размеров нимфочка может родиться из такого дерева!

Вообще-то, я всего лишь хотела пошутить, но при одной мысли о такой возможности мы оба, как по команде, с опаской посмотрели наверх.

Нам потребовалось несколько часов, чтобы дойти до ствола. Будто огромная деревянная стена, он тянулся во все стороны, насколько хватало глаз. Самая низкая ветка начиналась в сотнях футов над нашими головами. До нее никак нельзя было дотянуться, а забраться по стволу мы тоже не могли, поскольку у нас не было с собой альпинистского снаряжения.

– Я предлагаю разбить лагерь и отдохнуть, а наутро начнем огибать ствол с какой-нибудь стороны. Может, найдем ветку пониже или другой способ залезть наверх.

– По-моему, отличный план. Я с ног валюсь.

Тут послышалось громкое хлопанье, и огромный черный ворон опустился на землю возле нас. Посидев немного, он оглушительно каркнул, взмахнул крыльями и улетел. Я невольно подумала, что это дурной знак, но решила не делиться своими подозрениями с Кишаном.

Когда он попросил сказку на ночь, я рассказала ему ту, что вычитала в одной из книг мистера Кадама.

– Один был одним из богов викингов. У него были два ворона, которых звали Хугин и Мунин. Всем известно, что вороны – птицы вороватые, а эта парочка летала по всему миру и крала по заказу Одина.

– И что же они крали?

– А вот это как раз самое интересное! Хугин забирал мысли, а Мунин похищал воспоминания. Каждое утро Один посылал своих верных спутников на дело, и каждый вечер они возвращались к нему обратно. Они садились ему на плечи и нашептывали в уши воспоминания и мысли, которыми поживились за день. Таким образом Один узнавал обо всем, что происходило в мире, ни одна мысль, ни одно намерение не могло укрыться от него.

– Думаю, эта парочка была бы весьма полезна в бою. Всегда хорошо знать, что планирует противник.

– Конечно. Один так и делал. Но однажды Мунина похитил предатель. Когда Хугин, как обычно, вернулся домой, чтобы нашептать Одину подслушанные мысли, он немедленно забыл их все. Этой же ночью на Одина напали враги, и он был побежден. После этого люди перестали верить в богов. Хугин улетел, и обе птицы исчезли навсегда. Кстати, легенда о воронах Одина – одна из причин, по которой увидеть ворона считается плохой приметой.

– Ты не боишься, что ворон украдет твои воспоминания, Келс? – спросил Кишан.

– Сейчас мои воспоминания – это самое дорогое, что у меня есть. Я сделаю все, чтобы сохранить их, но я не боюсь никаких воронов.

– Очень долгое время я был готов отдать все на свете, лишь бы навсегда избавиться от своих воспоминаний. Я думал, что если смогу забыть, то, может быть, найду в себе силы жить дальше.

– Но ты не хотел забывать Джесубай, так же, как я не хочу забыть Рена или своих родителей. Вспоминать бывает очень тяжело, но ведь это часть нас самих.

– Хм-м-м… Спокойной ночи, Келси.

– Спокойной ночи, Кишан.

На следующее утро, когда мы складывали наши вещи, я заметила, что мой браслет с медальоном, подаренный Реном, бесследно исчез. Мы с Кишаном перерыли все вокруг, но он словно сквозь землю провалился.

– Келс, фотоаппарата тоже нет, и все медовые кексы пропали.

– О, нет! Что еще?

Он молча указал на мою шею.

– Что? Что там?

– Амулет исчез.

– Ч-что? Но как это случилось? Не могли же нас ограбить в этом богом забытом месте! И как я могла не почувствовать, как с меня что-то снимают во сне? – в отчаянии вопила я.

– Я подозреваю, что это проделки нашего приятеля– ворона.

– Но он же не настоящий! Это миф, Кишан!

– Ты сама говорила, что в основе мифов нередко лежит правда или частичная правда. Возможно, наши вещи украла проклятая птица. Будь это человек, я бы почувствовал. Но на птиц я во сне не обращаю внимания.

– И что будем делать?

– Единственное, что нам осталось. Идти дальше. У нас осталось оружие и Золотой плод.

– Да, но амулет!

– С ним все будет в порядке, Келс. Имей веру, не забывай, что нам советовал Океан-Учитель?

– Легко тебе говорить, Кишан! А у меня пропал браслет с фотографиями Рена! Вот если бы у тебя украли единственное изображение Джесубай, ты бы по-другому запел.

С минуту он молча смотрел на меня.

– Единственное изображение Джесубай живет у меня в сердце.

– Я знаю, просто…

Он поднял пальцем мой подбородок.

– У тебя есть возможность вернуть мужчину, Келси. Не стоит поднимать столько шума из-за фотографии.

– Ты прав, ты совершенно прав. Я знаю. Ладно, тогда идем.

Мы решили обойти дерево с левой стороны и отправились в путь. Ствол был настолько огромен, что не сразу и разглядишь, как он слегка закругляется вдалеке.

– Так что будем делать, когда мы увидим змею? – спросил Кишан.

– Это не злая змея. Она просто охраняет дерево. По крайней мере, так выглядело, когда я заглянула в камень. Если змея поймет, что у нас есть уважительная причина пройти, она нас пропустит. А если нет, попытается остановить.

– Хм.

Еще через час или два я рассеянно провела пальцем по коре дерева, и ствол шевельнулся у меня под рукой.

– Кишан! Ты видел?

Он подошел к дереву, дотронулся до него.

– Я ничего не вижу.

– Положи руку сюда. Вот так… да, вот здесь! Видишь? Поверхность как будто другая. Ага, вот! Снова пошевелилось! Положи руку поверх моей. Теперь чувствуешь?

– Да.

Часть ствола, шириной приблизительно два метра, пришла в движение. Еще один участок, выше первого, пополз в другую сторону. Это было что-то очень знакомое, но я никак не могла сложить части головоломки в картинку. Все здесь было не тем, чем казалось, начиная с того момента, как мы приняли огромное дерево за целый лес. Ветер закружил вокруг нас, словно мы очутились внутри какой-то установки, нагнетавшей горячий воздух. Мощная воздушная тяга, сопровождаемая порывом раскаленного ветра, пригнула к земле короткую траву, и у меня мурашки побежали по рукам.

Кишан запрокинул голову и вдруг остолбенел.

– Не двигайся, Келси.

Воздух вокруг нас всколыхнулся еще сильнее, как будто насос заработал чаще.

– Что там, Кишан? – прошипела я.

За спиной у меня что-то зашуршало. Звук был такой, будто кто-то протащил мешок с расчлененным телом по куче сухих листьев. Захрустели мелкие ветки, задрожали листья, затрещали сучья. А потом я услышала гулкий, свистящий голос.

– Зач-чччем это вы приш-шшшшли в мой лес-ссссс?

Медленно обернувшись, я уставилась в огромный, немигающий глаз, увенчанный рогом.

– Вы страж Мирового Древа?

– Да-ааа. Зачем явилис-ссссь?

Я посмотрела вверх, и еще выше, и еще. Теперь я поняла, что видела перед собой раньше! Огромная змея обвилась вокруг дерева, и те двухметровые участки ствола, которые вызвали мое недоумение, были не чем иным, как кольцами ее тела! Надо признать, змея отлично маскировалась. На моих глазах ее тело меняло цвет, будто хамелеон, идеально сливаясь с обстановкой. Голова у змеи была огромная, размером с «хаммер» Рена, а узнать, хотя бы приблизительно, длину ее тела не представлялось никакой возможности. Кишан встал рядом со мной и взял меня за руку. Краем глаза я заметила, что на другую руку он уже надел чакру.

– Мы пришли за воздушным кладом, который хранится на вершине этого дерева, – прямо сказала я.

– Почему я долж-жжжна вас-ссс пропус-сссстить? И зачем вам нужен ш-шшшшарф?

– Значит, воздушный клад – это шарф?

– Да-аааа, ш-шшшшарф.

– Вот как. Понимаете, он нам нужен, чтобы снять проклятие, наложенное на двух индийских принцев, и помочь народам их страны.

– Ч-ччччто ещ-щщще за принцы таки-иииие?

– Вот это один из них, Кишан. А второго принца, Дирена, его брата, похитили.

Гигантская змея несколько раз щелкнула своим огромным раздвоенным языком на Кишана, который мужественно выдержал этот осмотр. Я бы на его месте точно с визгом бросилась наутек.

– Я з-зззнать не з-ззззнаю таких-хххх принцев. Нельз-ззззя вам пройти.

Огромная голова начала отворачиваться от нас, тяжелые кольца зашуршали по земле. И тут я почувствовала такое же движение на своей руке и закричала:

– Подождите!

Змея повернулась ко мне и опустила голову, чтобы получше меня рассмотреть. Фаниндра расправила свои кольца и, скользнув по моим плечам, оплелась вокруг шеи. Здесь она подняла головку вровень с гигантским глазом и тоже несколько раз прищелкнула языком.

– Кто она-аааа така-ааааая?

– Ее зовут Фаниндра. Она принадлежит богине Дурге.

– Дурга-ааааа. О да-аааа, я слышала о такой богине-ееее. Это ее з-ззззмея-аааа?

– Да. Фаниндра помогает нам в наших поисках. Богиня Дурга послала нас сюда и дала нам оружие.

– Теперь я понима-аааааю-юююю.

Стражница долго-долго смотрела на Фаниндру, обдумывая нашу судьбу. Мне показалось, что все это время змеи беззвучно беседовали друг с другом.

– Вы мож-жжжете пройти-ииии. Я чу-ууую, что в ваш-шшших намерениях нет з-ззззла. Воз-ззззмож-жжжно, вы с-ссссправитес-сссь. Воз-ззззмож-жжжно, таково ваш– шшше презназ-зззначение. Кто з-зззнает? Но ваш-шшш путь леж-жжжит через-зззз четыре дома-аааа. Дом птиц-ссссс. Дом тыкв-горля-яяяянок. Дом с-ссссссирен. И дом летуч-чччччих мыш-шшшшей. Бу-уууудьте ос-сссссторож-жжжны. Ч-чччтобы пройти, вы дол-жжжжны каж-жжждый раз-зззз дела-аааать пра-аааавильный выбор…

Мы с Кишаном поклонились.

– Спасибо, Стражница.

– Удач-ччччииии.

Огромная змея покивала нам своей тяжелой головой, так что все дерево всколыхнулось. Кольца, туго обвитые вокруг ствола, вновь пришли в движение, раздвинулись – и между ними открылся проход в толщу дерева, в глубине которого виднелась потайная лестница. Фаниндра оплелась вокруг моего предплечья и вновь застыла, как и положено браслету.

Кишан шагнул в проход и подал мне руку. Я ухватилась за его пальцы и вошла внутрь ствола. Но не успела я заметить, что пол здесь покрыт толстым слоем опилок, как змея снова зашевелилась. Ее кольца закрыли проход, и мы с Кишаном оказались заперты в кромешной тьме под корнями великого Мирового Древа.