Музыкант и Королева Чинихина Мария

В Парке Альберта любила наблюдать за течением воды или как ручные белочки шуршат в траве, а после ловко взбираются по стволу до самого дупла, перепрыгивают с ветки на ветку. Эдди бросал рюкзак и играл с другими детьми в футбол, а с одноклассниками он не дружил и все чаще называл их «напыщенными идиотами».

— Нельзя так, — упрекала его Кларисса.

Но Эдди как будто не слышал замечаний и говорил:

— Сыну королевы можно.

После он снимал куртку, переобувался и бежал на поляну к ребятам, ждущим у ворот. А Кларисса боялась видеть в нем кого-либо другого, кроме милого мальчика-отличника-ботаника. Она присаживалась на скамейку рядом с игровой площадкой и по-своему грустила. Альберта замечала слезы в глазах у няни, отвлекалась от своих белочек, подсаживалась поближе, обнимала за шею тонкими ручонками и шептала:

— Кларисса, не расстраивайся. Эдди и папе грубит. Но мы все тебя любим…

— Я знаю, мисс. Знаю.

— Не называй меня мисс!

— Так положено…

— Кларисса! — крикнул Эдди. — Смотри, как папа научил…

Он побежал быстрее, и ему удалось не только обогнать противника, но и перехватить мяч.

— Да! — похвалил себя Эдди и упал на колени…

Эдди играл, а Кларисса вдруг поняла, что Альберты нет на скамейке. И кошелек из сумки пропал.

— Вот…

И побежала искать… Одна аллея перетекала в другую. Кларисса поняла, что вспотела, длинная юбка болталась вокруг лодыжек, каблуки стучали, она сбивала мам и их детей, спрашивала — не видел ли кто кудрявую девочку… А потом услышала звонкий смех… Альберта… Воспитанница или кружилась, как акробаты, или пела, как уличные музыканты, а после выступления пересыпала всю мелочь из кошелька в черную кепку и понесла собравшимся на поляне зрителям. Круглые монетки посыпались, звеня.

Альберта поклонилась каждому, передала почти полную шапку скрипачу и жестом велела самому высокому акробату посадить ее на плечи. Мужчина с рыжей бородой и в ярком колпаке исполнил желание наследницы.

— Вы обойдете когда-нибудь Великого Певца Туртана в хит-параде или станете звездой цирка, — шепнула Альберта ему на ухо.

— Спасибо, девочка…

Альберта хотела засмеяться, но увидела сердитые глаза няни и передумала. Акробат опустил ее. Альберта подняла свою куртку и пошла туда, где ждала няня.

— Мисс! — крикнула Кларисса и довольно громко.

— Кларисса, сейчас расскажу…

Но Кларисса не стала слушать. Грубо схватила Альберту за локоть и потащила к игровой площадке.

— Еще раз сбежите, мисс… И больше не будет никаких прогулок. Ясно?

— Кларисса, не сердись, пожалуйста, я больше не буду… Кларисса…

— На два часа запру в комнате… Холодно, а она раздета…

Кларисса остановилась у дерева и надела на Альберту ее куртку.

— Что скажет мама…

— Мама заругает тебя. Ты плохо смотришь за мной. — Альберта топнула ножкой и отвернулась.

Кларисса поднялась с колен, ничего не сказала — просто повела воспитанницу за руку по аллее…

В коридоре Кларисса присела на подоконник. Мадам Эдмон величественно шла в направлении учительской, держа в руках указку и три классных журнала. Она контролировала не только работу преподавателей, но и поведение учащихся. В ее школе обучались лучшие ученики, вернее дети состоятельных родителей, которые могли оплачивать не дешевое обучение.

На перемене после третьего урока Альберта убежала с Сарой, Джес и новой, незнакомой Клариссе девочкой, в школьную столовую. Кларисса не пошла следом, так как ее внимание привлек грустный и не похожий на себя Эдди. Он плелся по коридору, сгорбившись, опустив голову и волоча по полу рюкзак. У неприметной лестницы в конце коридора, которой он частенько пользовался, чтобы не попадаться на глаза Жаку и его свите, затормозил и оглянулся.

Кларисса подошла к мальчику. Она схватила его за плечи, развернула лицом к себе и охнула от удивления. Глаз наследника украшала шишка. А сам Эдди еле сдерживал слезы.

— Что случилось? — спросила она.

— Подрался, — Эдди нашел в себе силы признаться няне. — На большой перемене после третьего урока. Я вышел из класса и столкнулся с Жаком и Лью. Они шутили и смеялись над Стэнли, моим соседом по парте. Он учится по стипендии мамы, и у него нет машины, карманных денег и няни. В этом году Жак избрал его жертвой и постоянно шутит над ним. Я не дружу со Стэнли и всегда прохожу мимо, но в этот раз я незаметно подобрался к Жаку и ударил его. И почему раньше я стеснялся сделать это? Защитить кого-то? Лью и Сэм удивились, что я способен не только ударить самого Жака, но и попросить его прекратить обижать Стэнли. Ты бы видела их лица! Они минуту переглядывались, а затем накинулись с кулаками. Так что синяк у меня не только под глазом. Мистер Кэннет нас разнял. Завтра моим родителям нужно быть в школе. Мы нарушили одно из правил. Меня могут исключить. Жак, Лью и остальные пожаловались мадам Эдмон, что драку начал я. О насмешках над Стэнли никто не вспомнил. Теперь боюсь возвращаться в класс. Я враг номер один! Жак посулил мне расплатой…

Кларисса взяла Эдди за руку и с надеждой заглянула в грустные глаза мальчика.

— Я поговорю с мадам Эдмон сама. Идем, отведу тебя в класс, а Альберта зайдет за тобой после уроков. Надеюсь, ты не забыл, что вы едете к папе в студию?

— Нет, не забыл, — ответил Эдди. — Я передумал. Папа увидит глаз… и все поймет, он… расскажет маме …. Мама рассердится.

— Если ты переживаешь за меня, то не нужно, — сказала Кларисса и обняла Эдди. — Твои родители должны решить, что делать дальше. Жизнь по легенде не идет на пользу ни тебе, ни Альберте. Попробуй поговорить сначала с папой. Тебе проще рассказать ему?

Эдди кивнул.

— А «шишку» я замаскирую, — Кларисса открыла сумку и достала баночку с тональным кремом, который купила в подарок сестре. — Вот так. — Оттенок идеально подошел, а на боль Эдди не привык жаловаться.

— А ты поедешь с нами?

— Конечно, — Кларисса довела воспитанника до класса и посадила за парту. На соседа Эдди взглянула строго — чернобровый Стэнли мог бы в ответ и сказать директрисе, что Эдди вызвался защищать его из-за насмешек.

В коридоре, когда прозвенел звонок, Кларисса твердо решила нарушить запрет Элизабетты. Директриса должна была узнать правду о наследниках.

«И пусть я рискую моей работой… Иду…».

Кларисса выпрямила плечи и за минуту преодолела три опустевших лестничных пролета. Кабинет мадам Эдмон был за раздевалками. Кларисса так быстро шла, что не заметила, как впечаталась в запертую дверь. Она вздохнула, поправила юбку, пригладила волосы, постучала и после короткого ответа вошла в тесное помещение.

Мадам Эдмон оставила свою указку и журналы на полке возле окна. Очки сняла. Сейчас она восседала за широченным столом и отвлекаться от экрана монитора не желала. Кларисса без спросу села на стул. Мадам Эдмон подняла на посетительницу зеленые глаза. Черный пучок, украшенный круглыми шпильками, задрожал, в ушах зазвенели серьги, а на пальцах засияли кольца с крупными камнями.

— Это возмутительно! — подала голос Кларисса, наблюдая, как полная рука мадам Эдмон ерзает по столу, как она кликает мышкой и закрывает всплывающие окна с личными страницами.

— Как вы посмели ворваться в мой кабинет… без записи… Я вызову охрану, — другая рука директрисы потянулась к трубке телефона.

— Ошибаетесь, у меня есть права, — Кларисса показала пропуск, подписанный Клаусом. Также в нем были прописаны имена Эдди и Альберты. — Я пришла к вам, чтобы сообщить — вы не справляетесь. В школе произошел инцидент, а вы приняли объяснения одной стороны, более удобной.

Мадам Эдмон откинулась на спинку кресла. С лица не сходило удивление. Верить растрепанной девице она не собиралась. В специальных газетах писали о семье королевы. А мадам Эдмон читала эти газеты и была в курсе, что предполагаемых наследников не существует в реальности, как и свадьбы, и музыканта.

— Игра, фарс, — мадам Эдмон вернулась к экрану монитора. — От чьего имени вы пришли, напомните, пожалуйста. — Она снова защелкала мышкой…

Кларисса не ответила. Просто бросила пропуск директрисе под нос. Ближе. Мадам Эдмон увидела печати, увидела подписи, увидела фотографию девочки Альберты и вдруг подумала, что дочь очень похожа на свою мать… Руки затряслись, а Кларисса ликовала — ей удалось одержать победу.

— Если королева запретила говорить вам правду, то это не значит, что наследники должны испытывать в школе неудобства…

— Милая девушка, а почему вы решили, что я поверю спустя четыре года? — мадам Эдмон отказывалась сдаваться. В памяти всплывали заголовки и призывы не верить новостям из Золотого Дворца. — Любой ребенок в этом Городе может назвать себя наследником, чтобы избежать заслуженного наказания, потому что о детях королевы ничего не известно. СМИ запрещено публиковать фотографии и информацию о них. Мы даже не знаем, кто у нее, мальчики или девочки. И существуют ли они вообще. Почитайте спецраздел «Желти». Там пишут, что Элизабетта обе беременности ходила с накладным животом…

— Ха! — Кларисса спрятала пропуск в сумку. — Газеты… Хорошо… Можете не верить. Только вечером я расскажу Элизабетте о драке, а утром она придет в школу, зайдет в ваш кабинет, и вы ей тоже не поверите? Скажите, что она не королева?

— Что вы от меня хотите? — сдалась директриса, и кольца на пальцах засияли еще ярче.

Кларисса откинулась на спинку стула.

— Представьте, каково будет настроение Элизабетты, если она узнает, как к ее сыну, наследнику титула, отнеслись ученики в вашей школе, когда мальчик не просто влез в драку, а защитил более слабого одноклассника! А вы ничего не сделали для того, чтобы разобраться! Эдвин не привык жаловаться маме. А меня могут уволить с работы — за правду. Сегодняшний инцидент… Простите, не могу молчать… Но в первую очередь меня интересует судьба бедняги Стэнли. Дети с громкими фамилиями не могут унижать кого-либо. И вы, педагог со стажем, никому не привили этой мысли…

— Дети шутили. Вы не поняли. Все так делают и это неизбежно! — воскликнула мадам Эдмон. — Либо ты принимаешь насмешки над собой, и тебя оставляют в покое. Либо… слабака будут унижать, потому что тот не дал вовремя отпор.

— Я говорю не о шутках. А о наказании, — возразила Кларисса.

— Все будет улажено. Я разберусь, — отрезала мадам Эдмон и вернулась к экрану. — Не смею задерживать вас, мисс…

— Вот так-то лучше, — Кларисса повесила сумку на плечо и усмехнулась. — Я знаю, как вы проведете сегодняшний вечер.

— И как же?

— Вы будете молиться, чтобы Элизабетта не заметила синяки у сына. По-моему, она ваш главный спонсор?

Мадам Эдмон побледнела, а Кларисса поспешила покинуть ее кабинет.

Жасмин открыла глаза и увидела Мэтью. С коробочкой алого цвета в руке сидел он напротив и улыбался. Внезапное предложение немного шокировало. Она не знала, как вести себя и что говорить.

— Повтори?

— Именно это я и сказал.

Жасмин натянула одеяло повыше, и темнота скрыла не только редактора, но и коробочку.

— Как же так! — зашептала Жасмин. В ее жизни имели место мимолетные романы, не серьезные и ни к чему не обязывающие отношения. Она не ожидала от редактора столь быстрой развязки. Они познакомились два месяца назад, и Жасмин подумывала, что в его голове уже созревал план побега, и что его можно записывать в категорию «бывшие».

— Выходи за меня, — повторил Мэтью Саммерс.

Но Жасмин не ответила. Быстро отбросила одеяло и встала, вспомнив.

Десять утра! В полдень у Элизабетты встреча с новым советником по культуре, медиа-магнатом и единственным сыном Льюиса Пена. Все самые популярные в мире пластинки выпускал никто иной, а Кеннет Пен и конкурировать с ним практически невозможно. Разве что «Великому Певцу Туртану», основавшему на деньги отца собственную корпорацию. А в два в малую гостиную явится Эрон Конли. Нужно придумать объяснение незапланированного посещения…

— Опаздываю! — воскликнула Жасмин и тут же забыла о кольце. Она побежала в ванную, но Мэтью настиг ее у двери и протянул зубную щетку:

— Ты не ответила, — напомнил он.

— Может, вечером поговорим и обсудим на трезвую голову? — предложила Жасмин. — У меня дел по горло, но в половине восьмого я освобожусь. Элизабетта получила новые приглашения на закрытые вечеринки, если хочешь, можем смотаться на одну из них, а затем придумаем более интересное занятие, — говорила она, на ходу облачаясь в свободную по крою юбку, шелковую блузку с воротником, синий блейзер и открытые туфли на невысоком каблучке.

Жасмин вдруг удивилась тому, что в квартире редактора стали появляться ее вещи…

— Ты осознаешь важность вопроса и ответа на него? — не унимался Мэтью. Он все еще удерживал коробочку на вытянутой ладони. Лучи утреннего солнца переливались в камне, но Жасмин не замечала блеска. Если бы она знала, каких усилий ему стоило достать это кольцо, то не относилась бы к предложению так легкомысленно.

— Конечно, дорогой, ты меня обрадовал, — Жасмин проскользнула мимо него. — Все так неожиданно… прости… Но я спешу… Потерпи до вечера.

Жасмин крутилась у зеркала, а Мэтью присел на диван. Он поставил коробочку на стол и стал смотреть на бархатистую оболочку.

— Я сделал предложение не просто так. Я хочу жить с тобой. Пусть размеры моего жилища не смущают… квартира съемная. В должности главного редактора работаю недолго, и пока не успел купить жилье, а вчера пришла хозяйка и сказала, что собирается продавать квартиру…

— Я не против, — перебила Мэтью Жасмин и поправила ремешок туфельки на щиколотке. — Я рассказывала, что живу в апартаментах в Золотом Дворце. Не переживай, места хватит, пока не определимся с квартирой. — Она снова поцеловала его в щеку, в другую. — Все, опаздываю, до вечера.

Жасмин выбежала на лестничную площадку, затем вернулась, забрала сумку с крючка на стене и снова вышла. Мэтью спрятал подарок в карман пиджака и усмехнулся. Все могло обойтись без лишних трат. В последнее время он привык к красивой жизни в столичном городе и почти не контролировал свои расходы. Сложно жить на зарплату, пусть и главного редактора. Получив долгожданное повышение, Мэтью стал ездить на машине раскрученной марки, дорого и со вкусом одеваться. Запросы у него выросли настолько, что обедал и ужинал он исключительно в модных ресторанах. А после знакомства с Жасмин Мэтью узнал, что такое бывать в закрытых залах, где по вечерам собирались сливки общества. Обшарпанный фасад и неброская вывеска — это только снаружи. Внутри — позолота, абажуры с приглушенным светом, дым от дорогих сигар, пущенный в душный воздух, тихий смех, ухмылки, блеск драгоценностей и шорох длинных платьев по паркету. Или стук каблуков. И Жасмин считали «своей» в этих кругах. Должность «подруга королевы» открывала любую дверь.

Жасмин приехала в Золотой Дворец к одиннадцати, и она рассчитывала на оставшийся час до встречи с сыном мистера Пена, чтобы привести себя в порядок и проверить, как нужные бумаги подготовили Роб и Надин, лучшие и креативные сотрудники в ее команде. Получив титул королевы, Элизабетта требовала, чтобы все было идеально.

Жасмин бросила машину на специальной парковке и скорее побежала к входным дверям рабочего флигеля. В кабинете пресс-службы тут же столкнулась с Робом. Роб извинился и на ходу передал Жасмин нужные для встречи с Кеннетом Пеном бумаги.

— Все готово. Должность мистера Пена утверждена. Его права и обязанности… Биография…

Надин, которая разливала по кружкам горячий чай, подняла голову, едва Жасмин плюхнулась в удобное рабочее кресло. Выглядела она неважно, отметила для себя Надин. Волосы были растрепаны, одежда явно несвежая и все чаще Жасмин забывала, чего от нее ждали. Час до встречи, а о Кеннете Пене она явно ничего не знала. Кроме того, что он сын Льюиса Пена и что работает в корпорации отца.

— Вечеринка, — шепнул коллеге на ухо Роб, после подал Жасмин кружку. Жасмин сразу же начала жадно пить пусть и горячий, но чай. Напиток. Горло горело от сухости. Было и жарко и холодно одновременно. Еще не помешал бы душ, желательно до обеда, после нужно не забыть позвонить Мэтью и сказать ему да, потом заскочить к Элизабетте и поболтать о личном. Выслушать вечные жалобы и обиды на Анри Смита. Если не поболтать, «подруга» быстро найдет замену, ту, с кем болтать можно будет, когда она пожелает. Энни рассказывала, что некая девица все чаще бывает в кабинете Элизабетты. И не только девица.

— Все от нее чего-то хотят. Приходят. Шепчут. А ей льстит, что они шепчут. Только моему Клаусу ничего не нужно. И шептать он не обучен. А о нем, вот, уже шепчут. И о тебе.

— Где копии этих бумаг? — спросила Жасмин у Роба. — Отнесу их Бетт.

— Королева заходила час назад, тебя не застала, — принялся оправдываться Роб. — Мы с Надин были вынуждены отдать бумаги до согласования… Она сама потребовала…

— Бетт в гостиной для приемов?

Надин согласно кивнула. А Жасмин сунула папку Роба ему в руку.

— Кеннета Пена не впускать, пока я не вернусь, — строго приказала она и тут же выскочила из кабинета.

— Конечно, — согласился Роб.

Но Жасмин его не услышала.

Роб встретил Кеннета Пена у ворот около полудня. На вид ему было немного за тридцать. Одет он был в серый костюм от модного дома мистера Ри. Галстук идеально сочетался с выбранным стилем. Кеннет Пен весь светился от величия и собственного превосходства, но Роб заметил, что новый советник по культуре явно перебрал с гелем для волос. Он проводил посетителя до гостиной, в которой гости Золотого Дворца ожидали встречу и указал на кожаный диван. Кеннет Пен присел. Надин предложила кофе. Кеннет Пен и не думал отказываться.

— Несите, девушка, — весело сказал он. — А ты, паренек, дай газету. Я еще не читал новости о котировках. Скорее, шевелись…

Роб покорно исполнил поручение, принес свежую прессу. Кеннет Пен стал читать. Он шустро перелистывал страницы и запивал каждый прочтенный абзац глотком кофе.

— На сахаре, смотрю, экономят. Что ж, исправим…

Надин толкнула Роба в плечо. Паренек вздрогнул, но покинуть место, прописанное в инструкции, не посмел и теперь все поглядывал на круглые часы на стене. Кеннет Пен тоже. Только следил он за стрелками на своих, на наручных. Золотой циферблат ярко светился на запястье.

В десять минут первого вернулась Жасмин и доложила, что Элизабетта готова к встрече и мистер Кеннет Пен может пройти в кабинет.

— А я подумал уж, что меня продинамили… — Кеннет Пен неохотно поднялся с дивана, бросил газету на столик и пошел следом за Жасмин. — А девушки здесь служат… Зачетные…

Жасмин остановилась:

— Помолчите, мистер Пен. Запомните, Элизабетта привыкла соблюдать Протокол и Правила. И ненавидит фамильярность.

— Жаль с мужем ваша Элизабетта редко о правилах вспоминает. Такое учудил, не поверите, мисс. Законное эфирное время отнял у Великого Певца Туртана. В субботнем вечере. Говорят звонок, был…

— Прошу, — Жасмин не ответила. Резко распахнула дверь, и Кеннет Пен вошел в кабинет той, встречу с которой его пресс-служба выбивала ни один год. И он знал почему возникали эти трудности. Кто-то постоянно шептал Элизабетте на ухо, что с Пеном дел иметь не стоит. И Кеннет Пен прекрасно знал, кто этот вредитель.

Элизабетта неловко встала. Сегодня она надела красное платье. Черные туфли на остром каблуке давили на пятку, но она терпела все неудобства и даже улыбалась. Элизабетта смотрела на Кеннета Пена, приветствовала его, а сама думала, что к пяти часам обещала приехать на чай Мэгги. «Старшая» дочь после свадьбы переехала в особняк мужа и жила с новой семьей, а Сашу Элизабетта не видела давно. Саша круглогодично гастролировала с Рони, а если оба и бывали в Городе, то встречались с Анри Смитом или Моном.

— Рад знакомству, — воскликнул Кеннет Пен и искренне восхитился красотой Элизабетты. И дело было не во внешнем облике. Глаза молодой королевы и улыбка излучали тепло и внушали доверие. Кеннет Пен не поленился собрать о ней информацию. Элизабетта имела достаточно высокий рейтинг, а в мире ее признали самой молодой и влиятельной правительницей.

— Присаживаетесь, — официальным тоном произнесла она. — Мистер Кеннет Пен, приятно с вами познакомиться лично. Много слышала о вас и вашей работе. А в начале недели вашу кандидатуру утвердили на должность советника по культуре. Примите поздравления.

Элизабетта замолчала. Два года она продвигала на это место Анри в надежде, что официальная должность привяжет его к дому. За Анри Смита отдали свои голоса только Эрон Конли и его сподвижники. Большинство поддержало Кеннета Пена.

— Благодарю, — заулыбался Кеннет Пен, заметив, что лицо Элизабетты все также лучится от счастья, хотя на мгновение она отвлеклась, и он догадался, о чем она подумала в тот момент. Вернее, о ком. — Пять лет я занимаюсь делами отца и вывел корпорацию на новый уровень, увеличив обороты капитала в несколько раз. Музыку легко продать в наши дни, если знать о правилах, заученных мной в далеком детстве, и иметь способность угадывать желания аудитории. В Стране Королевы столько талантов, и все они мечтают найти свое место под солнцем благодаря моей поддержке. Магнаты признали меня «своим» в мои тридцать пять. С вами считаются в Большом Совете.

Кеннет Пен моргнул. Элизабетта поняла все его намеки, от неловкости слегка отвела взгляд в сторону и улыбаться не прекращала. Бабушка научила ее ловко скрывать истинные мысли не только на публике, но и в присутствии не желательных гостей.

— Вы не учли растущую популярность локальных сетей, — заметила Элизабетта. — На днях я читала прогнозы музыкальных экспертов. В течение десяти лет вам предсказывают падение доходов от продаж дисков в геометрической прогрессии.

— Верно, — согласился Кеннет Пен. — Для этого я и задумал получить должность советника по культуре. С моим обаянием и хваткой я заставлю законы Страны Королевы работать на корпорацию. Почему я должен «дарить» собственность моих певцов «нелегалам»?

— А если я не поддержу ваши проекты? — Элизабетта решила поставить вопрос ребром.

— Вы поддержите любой мой законопроект, — уверенно настоял на своем Кеннет Пен. — Эрон Конли председатель Большого Совета, но не Большой Совет. Остальные советники потребуют поддержать мои идеи, это я вам обещаю. К тому же мистер Анри Смит музыкант. Вы же не хотите лишить мужа доходов?

— И ваш конкурент, — Элизабетта улыбнулась, сделав вид, что не услышала второе замечание.

У Анри вошло в привычку раз в месяц жаловаться на Пена. Он рассказывал, как его менеджеры, обещая светлое будущее, славу и мировой успех, подписывали молодых артистов, раскручивали, а спустя некоторое время переключались на новый проект, забыв о старом.

— Мы коллеги, — ответил Кеннет Пен, сохраняя спокойствие. — Работаем и преследуем одну цель — получение максимального дохода.

— Вы неправы, мистер Пен, — Элизабетта покачала головой. — Цель моего мужа — дать стартовую площадку тем, кому она необходима. Тем, от кого люди вроде вас, отвернулись. Тем, кто получает на почту восторженные отзывы поклонников. Без денег и рекламы, замечу. Тем, кто долго и упорно гастролирует, но счастлив, что занимается делом жизни. Тем, кто ищет свой путь, свои идеи, свой звук. Хотя иногда Анри привлекает спонсоров, если уверен, что у проекта есть коммерческий потенциал…

— Например, вас?

— О, — воскликнула Элизабетта. — Не имею никакого отношения к работе моего мужа. Откуда Анри получает спонсорский капитал — его личное дело и я в это не вникаю.

Элизабетта смутилась. Ответ явно не устроил Кеннета Пена. На мгновение ей показалось, что ему известно о капиталах семьи Андре, которые не только латали дыры в бюджете страны, но и играли немаловажную роль в организации десятого по счету фестиваля на Острове. Что Эрон Конли, лесной магнат и председатель Большого Совета, финансово поддержал Анри, когда муж намеревался сделать из группы Рони и Саши самый значимый для нового века коллектив. Миллионных продаж никто от дуэта не ждал, зато вдохновляли эти двое многих.

— Как думаете, мистер Анри согласится поработать со мной, если ему вдруг поступит предложение? Я даже готов забыть о его конфликте с отцом…

— Я не могу отвечать за моего мужа и строить догадки. Спросите Анри напрямую.

— Нечего время терять. Я знаю его ответ, — Кеннет Пен вздохнул. — Но если Анри Смит откажется работать со мной, то я буду вынужден дать поручение моему новому ведомству разработать несколько новых законопроектов, запрещающих распространение музыкальной продукции, не отвечающей заданным стандартам. Скажите, вы задумывались о том, как легко управлять «не думающим» населением?

Элизабетта не ответила.

— Слушая музыку вашего мужа, — продолжил говорить Кеннет Пен, — люди однажды задумаются, а зачем им королева, когда они сами могут руководить страной, не имея знатных корней. Музыка Анри Смита подбивает слушателей к фантазии, воображению, полету мысли, ложным ожиданиям. Слушая музыку, созданную корпорацией, люди испытывают счастье, они поют доступные мелодии везде — на работе, на праздниках, в машине, дома, в их головы никогда не забредут подобные мысли, потому что они будут заняты поиском очередной пластинки!

Улыбка сошла с губ Бетт Андре. Она более не могла сдерживать чувства и сидеть перед этим человеком с лицемерной и фальшивой маской на лице. Кеннет Пен был настроен серьезно и посмел открыто намекнуть, что явился в королевскую гостиную на прием для галочки. Даже Элизабетта не знала, как возразить ему и как сказать, что она будет только рада, если ее лишат власти и ответственности, как и ее Анри Смита Группы и студии…

Кеннет Пен тоже не терялся. Когда он входил в эту гостиную, то ожидал, что слухи, ходившие в обществе о браке напоказ, подтвердятся. Но сидевшая напротив него молодая женщина, именно женщина, защищала своего муженька до последнего. И вряд ли Анри Смит шептал ей на ухо гадости о советниках и магнатах. Элизабетта разделяла все его идеи. Причем добровольно.

«А что будет, если она влюбится в меня? — подумал Кеннет Пен. — Кто с кольцом, тот и правит. Тем более с моим богатым прошлым…».

Он усмехнулся и посмотрел на Элизабетту тем особенным взглядом, на который велась любая женщина из его окружения. И Кеннет Пен добился своего. Элизабетта в смущении склонила голову на бок.

— Вы можете идти, — тихо прошептала она. — Вас ждут в Большом Совете.

— Конечно, — согласился Кеннет Пен, вставая. — Благодарю. У нас состоялась содержательная беседа. Надеюсь на понимание.

Кеннет Пен пошел к двери, но на полпути обернулся и вдруг замер, так как шевелиться он и, правда, не мог, как будто кто-то специально приклеил подошвы его ботинок к паркету или другая неведомая сила не позволила ему выйти. Он как завороженный смотрел на нее, на Элизабетту. Она показала ему острые каблуки своих туфель, после властно махнула рукой и подняла глаза. И глаза ее больше не улыбались, а гневно сверкали в яркой бирюзе. Кеннет Пен очнулся и предпочел удалиться поскорее. На сегодня с него достаточно «умных разговоров».

В два часа в гостиной для приемов появился Эрон Конли. Бетт Андре облегченно выдохнула и даже позволила себе обнять этого мужчину. Эрон Конли — не Кеннет Пен, играть Элизабетту-королеву в его присутствии не имело смысла.

— Ну что такое? — спросил он и взял за руку.

Эрон Конли был старше почти вдвое, в отцы годился. Но Бетт Андре доверяла ему. С ним и боль притуплялась, и он помогал и словом, и делом. И ей было плевать, что сочиняют журналисты в своих статейках и как к частым встречам относятся в обществе. Анри Смиту без разницы с кем она проводит время и как… Вот что главное…

— Час назад гостиную для приемов покинул Кеннет Пен. Он задумал провести масштабные реформы в сфере культуры. Как будто у нас других проблем нет, более важных…

— Задумки Кеннета в духе семейства Льюиса Пена, — произнес Эрон Конли. Он смотрел на нее и любовался.

— Не нужно на меня так смотреть, — попросила его Бетт Андре и выдернула руку из его руки.

— Хорошо, прости, обещаю, что буду сдерживаться. Год назад ты сказала, что не можешь оставить его… Я тебе поверил… Мы друзья… Не более… Кстати, беременность тебе к лицу… А сейчас… Сейчас ты готова ответить?

Элизабетта закрыла глаза, а минуту спустя открыла. Эрон Конли все также сидел рядом, только положил локоть на спинку дивана. Она не знала, как ответить, чтобы и не обидеть, и не потерять важные голоса в Большом Совете… Вместо ответа на ум пришел вопрос:

— Скажи, жалеешь, что стал моим другом? Мне плевать, что думают в обществе, главное, что думаешь ты, что думает он… Ему все равно. Опять в студию уехал, еще и детей забрал до вечера…

Эрон Конли с уверенным взглядом подтянул свой галстук:

— Я знаком с твоим мужем, мы друзья, так что все в порядке. Значит, не можешь дать ответ? Ок, жду дальше…

Элизабетта намеренно отвернулась, не желая отвечать и на этот вопрос. Было важно сохранить отношения на прежнем уровне и не допустить пресечения границ. Эрон Конли не был похож на типичного магната, владельца лесной корпорации, он был другим, и даже костюм, форменная одежда, сидел на нем иначе. Он стал председателем по одной причине — надеялся навести порядок в некоторых отраслях промышленности, улучшить условия труда рабочих, добиться повышения окладов на государственных предприятиях и ввести обязательные социальные нормы. В Большом Совете его идеи поддерживала Элизабетта, остальным не было никакого дела, что в самых низах давно созревает то, что со временем подорвет влияние и политическую власть советников. И капиталы Леона Андре когда-нибудь иссякнут. Эрон Конли всегда удивлялся, как искусно Элизабетта умеет менять тему разговора, если речь заходит о корпорации ее деда.

— Слухи, — убеждала она его. — Ты взял в долг у меня, а не у Леона Андре…

«Она врет мне, — думал про себя Эрон Конли. — Корпорация Андре существует, как и тайна, связанная с ее созданием. Совет тринадцати — прикрытие, игра. Понять бы свою роль…».

— Пять процентов против девяноста пяти, — докладывал его заместитель.

— Опрос за текущий месяц: двадцать пять процентов против семидесяти пяти.

— Господа, если мы не задумаемся о текущем положении, процент недовольных будет расти…

— Не волнуйтесь, мистер Конли, в планах новые методы воздействия и очередной скандал. Король нас поддержал. Отчет будет на столе утром в понедельник…

— О чем задумался? — спросила Элизабетта.

— Да так, о последнем заседании. У нас еще есть время?

Элизабетта взглянула на часы.

— Двадцать минут. Жасмин раньше не придет. Могу я попросить?

— Конечно. О чем же?

— Откажись от меня. Я знаю, ты не сможешь предать его, как и я не смогу.

— Так ты готова ответить? — с надеждой в голосе спросил Эрон Конли и хотел взять Элизабетту за руку, но не осмелился. Он намеренно согласился ждать, лишь бы она позволяла бывать рядом. В личной гостиной он мог любоваться глазами и улыбкой сколько хотел. В пределах установленного времени, конечно. Но и этого было достаточно. А на приемах Эрон Конли всегда хотел «врезать» ее мужу за то, что он позволяет ей страдать. Анри Смит не догадывался о ее мучениях, а он, Эрон Конли, видел все. И знал все.

— Да, — ответила Элизабетта и встала. — Я решила. Я хочу остаться с ним.

Она подошла к окну. Очертания фигуры, изгибы талии волновали Эрона Конли, как и перелив теней в светлых волосах.

— Если хочешь, мы можем поссориться публично, — предложила Элизабетта и вдруг ощутила, что Эрон Конли совсем близко. Он обнимал ее за плечи, целовал в затылок, о чем раньше и думать не смел. — Если тебе так легче будет забыть меня.

— Нет, я не хочу ссориться, — живо ответил Эрон Конли. — Я согласен ждать. Вы разойдетесь, я уверен. Ты не можешь так сильно хотеть быть с ним. Он пустое место. Клоун. Идиот…

— Хватит! — Элизабетта вырвалась из его объятий, чувствуя дрожь внутри.

— Я могу идти?

— Иди.

— А завтра? Мы увидимся?

— Не знаю…

— И чем паршивый музыкантик так зацепил тебя? Ответь!

— Не ваше дело, мистер Конли.

Бетт Андре упала на диван и с небывалой радостью скинула ненавистные туфли. Ей было все равно, что Эрон Конли не спешит уходить, хотя ему указали на дверь. Он по-прежнему стоял у окна и не поворачивался. Бетт Андре видела прямую спину, видела, как он кладет обе руки на поясницу. В какой-то момент ей показалось, что он смеется. Над кем? Над ней или над Анри Смитом?

Альберта мечтала о поездке в студию отца больше года. И на окраине Города бывать еще не приходилось, поэтому, едва автобус остановился вблизи стеклянной остановки, она в числе самых первых выбежала и душного салона на улицу. И окружающая обстановка скорее удивила, а не очаровала. Это был не Парк с его белочками и уличными артистами, не мамины клумбы вблизи крыльца, не кованый забор с будочкой охранника у всегда запертых ворот.

Этот квартал был застроен кирпичными домами. Более презентабельные понатыканы вдоль дороги, как спичечные коробки. Снесешь один и рухнут остальные. А что затаилось в самой глубине, Альберта не решилась идти смотреть. Рядом была Кларисса. Никак не сбежать. К тому же темнота переулка пугала. Как и покосившийся забор, и ржавый бочонок с мутной водой.

«Да… И здесь мой папа работает? Пишет лучшую музыку на свете. Но что его вдохновляет? Отсутствие шума? Парочка деревьев, посаженных в углу не очень уютного двора? Голубиный помет на асфальте? Не высохшие после дождя лужицы? Или что-то другое?»

— Золотой Дворец далеко, — именно так он сказал маме, когда она спросила, почему он сбежал на окраину.

Альберта слышала только голоса родителей. Она забралась под стол в кабинете мамы. Папа сидел в кресле, а мама ходила по комнате и без конца показывала свои каблуки. Кричала. А отец, как мог, доказывал, что вдохновение к нему приходит в отдаленных от городского шума местах. На что мама заявила, что он готов работать в любом месте, лишь бы реже бывать дома. Альберта не совсем поняла, почему мама в тот вечер ругала папу. У одного из домов она увидела палисадник, у другого лавочку и спорящих о внешности сериального героя старушек, у третьего площадку и играющих в песочнице детей. Через дорогу была арена. Она не могла видеть, как раздетые мальчишки гоняют там мяч — забор мешал — но отлично слышала команды капитана и визг девчонок.

— Дети, все идем к тому крыльцу, — учительница показала на одноэтажный домик в глубине двора и Альберта скорее побежала туда. Там был папа, и он ждал ее и Эдди.

Эдди вышел из автобуса последним. Жак тут же сочинил шутку, что неудачники никуда не могут выехать без нянь, но, заметив гневный взгляд Клариссы, поспешил отойти.

— Время для мести и реванша еще будет, — похвастался он Люку.

— А то…

К Альберте, тихо и незаметно, подкралась Сара. Схватила за локоть. Альберта обернулась. Немного напуганная. Глаза у Сары блестели от восторга, что последние два урока для всех едущих на экскурсию отменили.

— Альби, послушай! Джес советует публично отречься от брата.

— Скоро неудачник Эдди и твою репутацию подпортит, — Джес подтянула ремень рюкзака. Клетчатого. — И райончик так себе. Если бы не Жак и Лью, ни за что бы не поехала на встречу с каким-то «Анри-легендой» с немытыми волосами.

— И я, — Сара задрала нос.

Джес тихонько засмеялась, а после сказала:

— Сара, я гостила у дяди Туртана на прошлой неделе. Он обещал «папа», что я буду соведущей на зимнем концерте. Я буду помогать дяде на сцене!

— О! — порадовалась за подругу Сара.

— Я обязательно достану тебе и Кларе приглашения. Альби тоже можно будет взять с собой, но если она от брата отречется. Дядя Туртан выбьет для «папа» и вас первый ряд. Вы увидите всех — Розу Смелую, Роберта Проворного и Великую Певицу Жюли… Альби? Ты поедешь?

Впервые за долгое время Альберта не хотела ехать куда-либо с Сарой и Джес. Даже кресло с более удобной спинкой, чем у остальных в зале ее не привлекало. И названные имена ничего ей не говорили.

Альберта скорее сжала кулачки и, не стесняясь в выражениях, обозвала Великого Певца Туртана почитателем безвкусицы и фонограммы.

— Так говорят только дети с малопонятным происхождением, — тут же нашлась Джес.

— Я дочь королевы, ясно, а «Анри-легенда» мой папа! И Эдвин — ваш будущий король. Ради него и страну переименуют!

— Опять за свое! — воскликнула Джес. — Сара, она не нормальная! Брат дерется, а эта расстройством ума страдает. Идем, Клару порадуем…

Джес и Сара не успели уйти. Им помешала Кларисса.

— Девочки, мадам Эдмон не обрадует известие о второй драке, как и бесконечные ссоры на тему — кто врет, а кто не врет. Прекратите, или руководство школы поднимет вопрос об исключении. Вы этого желаете?

Джес хотела возмутиться, но Сара схватила подругу за локоть и поскорее увела от странной троицы на безопасное расстояние.

— Они все ненормальные!

— Да уж, семейка. И N такое на обеде выдал. Мама до утра не могла отойти. В шоке была.