Мой Ванька. Том первый Лухминский Алексей

– В нашей области есть такой посёлок, называется Чистые Озёра. Там у местного главы муниципалитета дочка расшиблась на горных лыжах. Случай, как мне кажется, такой же, как и у Вани.

– Так… Чистые Озёра – это километрах в сорока от города. У меня там хорошие знакомые живут.

– Так вот, там есть больница. Она даже считается районной, но ты же понимаешь, что такое сельская больница. Эту девочку туда привезли позавчера, сразу после падения. Мне позвонили друзья только сегодня.

– Значит, мы с вами туда поедем завтра, – решаю я.

– Я-то тебе там зачем? Я старый больной человек, который не любит дальних поездок. Тем более лично её отца я не знаю. Я могу сказать, чтобы его предупредили, что доктор Елизов приедет в такое-то время. Назначай время.

– Ладно… Скажите, что к девяти утра я буду в его кабинете. Администрацию, думаю, я быстро найду.

– Хорошо, так я и передам. Только ведь завтра – суббота. Администрация будет закрыта.

– Хорошо, пусть меня ждёт в девять около входа в больницу. Хоть я и бывал в Чистых Озёрах, но где там больница, не знаю. Всё равно – найду. Мне покажут наверняка. Как его зовут?

– Я не знаю, но узнаю сейчас же и тебе перезвоню.

Идёт отбой.

– Ну, Ванюха, составишь мне компанию в поездке в Чистые Озёра? Там случай такой же, как и у тебя был.

– А куда же я от тебя денусь? – хмыкает он. – Кто же тебе ещё ассистировать будет? Вспомни Юру!

– Замётано!

Больницу нахожу быстро. Здание очень похоже на больницу в Булуне. Наверное, типовой проект. Только надстроен ещё один этаж. И какая же она запущенная!

Около приёмного покоя нервно ходит мужик лет пятидесяти. Останавливаю машину.

– Здравствуйте! Вы – Скориков Александр Васильевич?

– Да, это я. Только, простите, я сегодня не могу с вами поговорить, я жду доктора для своей дочери. Приходите, пожалуйста, в понедельник в администрацию, – несколько виновато говорит он.

По его реакции делаю вывод, что местные жители наверняка привыкли к тому, что своего главу можно вот так запросто остановить прямо на улице. Это говорит в его пользу.

– Вы меня не поняли. Доктор Елизов – это я. Ещё раз здравствуйте, – протягиваю ему руку.

– Здравствуйте… – он разглядывает меня с некоторым недоверием.

– Трудно поверить? – я слегка улыбаюсь. – Что делать, если доктор Елизов так молод. Пойдемте?

– Да-да! – с готовностью соглашается он.

В палате, под присмотром дежурной медсестры, осматриваю больную. Всё как у Ваньки и как у Юры. Так же перестали чувствовать ноги. Девушка тоже откровенно меня разглядывает.

– Снимок дайте, пожалуйста, – прошу я сестру.

– Сейчас принесу.

Идёт время, а сестра не возвращается. Честно говоря, мне снимок совсем не нужен. Всё, что надо определить, я уже определил руками, но хочется всё-таки себя проверить, а сестры всё нет.

– Ну и порядочки у вас тут, – обращаюсь я к муниципальному начальнику.

– Да, – вздыхает он. – А что вы хотите? Главврачи здесь меняются чаще, чем тренеры в футбольной команде! Сейчас опять очередной исполняющий обязанности…

Время идёт, сестры нет.

– Так, Ванюха, давай работать. Мне и так всё ясно, – решаю я и обращаюсь к пациентке: – Вас Женей зовут?

– Да, – удивлённо произносит она, ведь в моём присутствии её по имени никто не называл. – А откуда вы знаете?

У меня в голове ясно прозвучало – Женя! Надо же! Угадал!

– Знаю. Даже знаю, что вам двадцать лет.

– Точно…

Скориков тоже удивлённо смотрит на меня.

– Так, Женя, сейчас я буду вправлять вам ваш позвонок, чтобы вы могли потом снова кататься на горных лыжах. Надеюсь, у нас с вами всё получится. Если в момент вправления вам станет больно – значит, всё получилось, если нет – значит, плохо. Понятно?

– Угу… – она кивает.

– Так, Ванюха, осторожно кладём её на живот.

Очень долго и тщательно разогреваю травмированный позвонок. Хоть травма и свежая, но всё равно. Трое соседок Жени по палате с интересом наблюдают. Я это, как обычно, чуть ли не кожей чувствую.

– Так, Ванюха, кладём на моё колено, как тогда Юру.

Ставлю ногу на кровать, и мы с Ванькой аккуратно пристраиваем девушку животом на моё бедро.

– Ванюха, руки здесь и здесь!

– Знаю, – бурчит он. – И на счёт три.

– Да… Раз… Два… Три!

– Ай! – вскрикивает Женя.

– Ф-фу… – облегчённо выдыхаю я. – Ванюха, осторожно кладём на спину.

Женя уже лежит на спине и улыбается.

– Ну как, доча? – отец наклоняется к ней, очень напоминая собой вопросительный знак.

– Папка… Кажется, я чувствую левую ногу…

– Ванюха, проверь чувствительность.

– Чем?

– Вон, ложкой. На тумбочке возьми!

Ванька водит черенком ложки по ногам Жени.

– Ой, щекотно! – она хихикает. – Папка! Щекотно!

– Ну и слава богу, – говорю я.

– Вот! Принесла! – появляется сестра со снимком.

Так и хочется предложить ей засунуть этот снимок себе в… Ладно!

– Спасибо, только я уже вправил позвонок, – говорю я сухо, но снимок беру.

Что ж… Всё действительно так!

– Ванюха, смотри! Твой случай!

– Угу… Только у меня он поглубже был провален.

– Да, у тебя было посложнее. Значит, так, – обращаюсь я к Жене и её отцу, – неделю лежать, не вставая. Потом осторожно встать и постоять на костылях. Не ходить, а только стоять! Дня через четыре после этого стояния можно начинать немножко ходить. Думаю, что в этой больнице ей делать больше нечего. В понедельник сделаете контрольный снимок и сразу домой!

– Доктор… Александр Николаевич… Вы, как мне сказали, сейчас работаете на севере, а здесь временно?

– Да. Через две недели я уезжаю, а что?

– Вы не сможете ещё раз через неделю Женю посмотреть?

– Вы со своим вопросом меня опередили. Я своих пациентов стараюсь вести до выздоровления. А если я не успеваю, то вот Иван Николаевич, мой брат, присмотрит. Верно?

– Можешь не сомневаться, присмотрю. Не первый раз, – как всегда, солидно соглашается Ванька.

– Завтра я ещё сюда подъеду и сделаю Жене небольшой восстановительный массаж.

– Ой, спасибо вам…

Во взгляде отца такая признательность! Выходим из больницы.

– Товарищи дорогие, не откажите. Поедемте ко мне, пообедаем! Соглашайтесь!

– Соглашаемся! – решаю я сразу, поскольку мне хочется обсудить с ним одну интересующую меня тему.

Дома у главы муниципалитета сидим за столом и обедаем. От водки мы с Ванькой, не сговариваясь, отказались. Хозяин и не настаивал.

– Александр Васильевич, а почему у вас в посёлке больница в таком состоянии?

– Ой, Александр Николаевич… Как говорится, не сыпьте соль на раны. Больница находится в ведении района, а не волости, где я работаю, и медперсонал туда набирает райздрав. Вот и результат. Хозяина настоящего нет. А почему вы спрашиваете?

– Знаете, я работаю на севере, в Булуне, в такой же больнице. Там уже двадцать лет один и тот же главврач и персонал вышколен на сто процентов.

– Нам бы такого… – хозяин вздыхает.

– Я почему задал свой вопрос… – я внимательно смотрю на Ваньку. – Этот замечательный доктор, если хотите, легенда посёлка Булун, может скоро переехать в Питер. Он вообще питерский житель. Возможно, его могла бы заинтересовать должность главврача вашей больницы…

Ванькины глаза готовы выскочить из орбит.

– Вы знаете, Александр Николаевич, это было бы прекрасно, только с жильём у нас не очень хорошо…

– Это решаемо. Кирилл Сергеевич Золотов – мой учитель, и если он согласится на вашу больницу, то и я, как его ученик, тоже готов работать здесь. Ну а жить мы будем в Питере. Только это пока ещё прожекты. У него могут быть предложения и в Медицинской академии. Там работают его друзья, которые занимают высокие должности. Короче, надо разговаривать с ним об этом.

– Сашка, это было бы действительно прекрасно. Ты же понимаешь, что Кирилл Сергеевич, как полный универсал, наверняка заинтересуется такой возможностью. Да и здешняя больница – почти копия его больницы. Я сразу заметил.

– Короче, Александр Васильевич, если высказанная мной возможность вам нравится, то, пожалуйста, попытайтесь выяснить, как можно будет этого уважаемого доктора пригласить в вашу больницу.

– Александр Николаевич, обязательно! Телефон свой вы мне оставите?

– Конечно! Да и до моего отъезда в Булун мы ещё не раз увидимся.

– Александр Николаевич, я понимаю, что такие услуги стоят очень дорого… – начинает он, но я прерываю.

– Если вы про оплату, то я работал бесплатно. Я государственный врач из государственной больницы. Так я всегда говорю в Булуне.

– За это его там малохольным доктором зовут, – закладывает меня Ванька.

Попрощавшись со Скориковым, выходим на улицу.

– А сейчас мы с тобой ещё заедем к Лене и Павлу на кофе, – говорю я, когда мы садимся в машину.

– Павел пару раз заезжал к Диме с мелким ремонтом. Тоже тебе приветы передавал.

– А ты их до меня так и не донёс, – ехидничаю я.

– Так нести было далеко очень! – мне в тон отвечает Ванька.

Сидим с Ванькой на кухне у Павла. Лены нет дома, она сегодня в городе на работе. Уже рассказали про причину нашего визита в Чистые Озера.

– Да… Не повезло Василичу, – вздыхает Павел.

– Скажи, а что за человек ваш Александр Васильевич?

– Он – пахарь! Пахарь, каких мало. Вот он у нас всего три года, а нашего посёлка просто не узнать. Такое впечатление, что мужик на работе и днём, и ночью. К нему абсолютно каждый может подойти на улице со своей проблемой. Чванства нет ни грамма. Его тут очень уважать стали. Если пообещал – в лепёшку разобьётся, но сделает!

– Ну что, Ванюха… Осталось уговорить Кирилла Сергеевича.

– Боюсь, это будет самым сложным.

– А кто такой Кирилл Сергеевич? – интересуется Павел.

– Да вот, хотим отличного доктора вам в главврачи вашей больницы пригласить. Он в Булуне двадцать лет главврачом работает. На него там молятся, – поясняю я.

– Знаешь, Саша, если бы это вам удалось, то, наверное, весь район вам был бы благодарен. Задолбала уже местная медицина. У нас больницу называют предпоследней остановкой перед кладбищем.

– Собственно, я так и подумал, посетив её сегодня. Пока медсестра ходила за снимком, мы уже успели позвонок поставить на место. Честно говоря, я к такому не привык.

– Знаешь, ты ничего нового мне не открыл. Сосед там лежал, так такого понарассказывал, что волосы дыбом.

– Значит, ты правильно сказал Александру Васильевичу, чтобы дочку в понедельник оттуда забирал, – вставляет слово Ванька.

В воскресенье вместе со Скориковым входим в приёмный покой больницы. Первое, что я там вижу, это сидящий очень бледный парень. Из правого рукава на кисть руки стекает кровь. Рядом с парнем сидит, похоже, его отец. Сразу становится понятно, что у парня открытый перелом правого плеча. Я это просто вижу! Также вижу, что у парня болевой шок. И странно, что больше в приёмном покое никого нет! Где персонал?

– Извините, Александр Васильевич, – поворачиваюсь к Скорикову, – я должен хотя бы спросить, занялись парнем или нет. У него открытый перелом.

– Откуда вы знаете?

– Вижу!

Подхожу к парню.

– Вами уже занялись?

– Оформляют в город в любую больницу. Здесь сегодня нет травматолога, – грустно объясняет отец. – А как мы туда будем добираться, не знаю.

– Погодите, а почему нет травматолога? Здесь же одновременно и районный травмпункт! По крайней мере, так у вас написано.

– У нас приходящий травматолог, – отвечает мне сзади какая-то женщина в белом халате. – А сегодня он не появился.

– А вы?

– Я терапевт. Это не мой профиль. Здесь открытый перелом, нужна операция.

– Знаю. Слушайте, я могу помочь.

– Это доктор Елизов, – встревает Скориков.

– Доктор Елизов? Александр Николаевич? – удивлённо вскидывается отец парня. – Вы же на севере, в Булуне работаете.

– Я на месяц приехал в Питер. А откуда вы меня знаете?

– Так Василий, у которого вы рак нашли, – мой двоюродный брат!

– Ну как он сейчас?

– Химию после операции проходит. Спасибо вам за брата!

– Привет передавайте. Скажите, чтобы скорее в экипаж возвращался. Там его ждут.

Тётка-терапевт непонимающе хлопает глазами, переводя взгляд с меня на Васькиного брата и обратно.

– Сегодня у вас хирургическая сестра есть? – спрашиваю я её.

– Есть…

– Я сделаю операцию.

– Вы не врач нашей больницы! – протестует она.

– Да! Но я – врач! – отрезаю я.

– А кто будет нести ответственность за ваши опыты? – не сдаётся она. – Я вас не знаю!

– Я буду нести ответственность, – отец парня встаёт и делает шаг к врачу-терапевту. – Я верю доктору Елизову и могу подписать любую бумагу. Больной – мой сын.

– Вам этого достаточно? – поворачиваюсь я к ней.

– Я не знаю… – неуверенно произносит она.

– А я знаю. Готовьте операционную и пациента к операции, – ловлю себя на том, что в голосе, как всегда в таких случаях, уже появились командные нотки. – И хирургическую сестру давайте сюда.

– Сейчас, – покорно произносит тётка-терапевт и уходит.

– А вот курткой придётся пожертвовать, – предупреждаю я отца. – Надо будет разрезать рукав.

– Конечно, Александр Николаевич! Если надо – разрежем!

– Александр Васильевич, извините, но это надо сделать раньше, чем массаж Жене.

– Я и не сомневаюсь. Мы подождём. Давайте вашу куртку, я здесь посижу.

Всё так запросто у него. Будто и не начальник.

Появляется хирургическая сестра. Это женщина средних лет с усталым лицом.

– Здравствуйте, – здороваюсь я с ней. – Будьте любезны, ваше имя и отчество.

– Здравствуйте. Меня зовут Клавдия Лаврентьевна.

Неудачное сочетание имени и отчества, отмечаю я про себя. Лав… и лав… Трудно произносится.

– Клавдия Лаврентьевна, вот этого молодого человека сейчас мы с вами будем оперировать.

– А вы…

Я понимаю, что она хочет сказать, и прерываю её.

– Готовьте операционную. Сейчас я обезболю, и возьмёте пациента.

– Что вы сделаете?

– Обезболю!

У всех присутствующих озадаченный вид.

– Укол принести? – недоумённо спрашивает сестра.

– Не надо! Отойдите и не мешайте.

Приседаю на корточки перед парнем.

– Очень больно?

Молча кивает головой.

– Тебя как зовут?

– Гена, – буквально выдавливает он.

– Слушай меня внимательно, Гена, и смотри мне прямо в глаза. Дай мне свою здоровую руку.

Нахожу его взгляд и беру его левую руку.

– Так вот, Гена… С этого… момента… у тебя… твоя… правая… больная… рука… не болит… Ты… её… совсем… не чувствуешь… как будто… её у тебя… нет. С этого момента! Раз, два, три! – и обозначаю этот момент пожатием.

Некоторая пауза…

– Ой… Я не чувствую руки… – оторопело произносит Гена. – И не болит совсем!

– Всё, – обращаюсь я к Клавдии Лаврентьевне. – Забирайте его в операционную и вынимайте из одежды. Куртку придется резать. Готовьте всё. Анестезию тоже на всякий случай. Гипноз – хорошо, но может быть всякое. И халат мне!

Поворачиваюсь к аудитории. Да… Публика в шоке. Особенно Скориков и тётка-терапевт.

– Я сейчас покурю и сразу приду в операционную.

Вынимаю сигарету и собираюсь в свитере выйти на улицу.

– Александр Николаевич! Курите здесь, – тихо говорит тётка-терапевт. – Там простудитесь…

Это для меня очень важно. Она меня оценила.

Пользую Гену в операционной.

Надо сказать, Клавдия Лаврентьевна – отличная хирургическая сестра. Все мои команды выполняет быстро и чётко, а порой даже и предугадывает их. Это говорит о большом опыте.

Накладываю шов.

– Шов могла бы и я наложить, – ворчливо замечает она. – Все-таки двадцать лет в операционной простояла.

– Ну извините… Не знал… Гипс кто у вас накладывает? Я, конечно, могу и сам…

– Ещё чего не хватало! – с тихим возмущением говорит она. – Вы свою работу уже прекрасно сделали, теперь дайте и нам себя показать.

– Насколько я хорошо сделал свою работу, покажет рентген. Он сегодня у вас работает?

– Нет, только по будням. Однако поверьте, я много чего видела. Вашу работу проверять рентгеном нет смысла.

– Ну спасибо…

– Это вам спасибо. Давно мне не было так приятно работать. Вы хоть и молоды, но это ни о чём не говорит. Короче, мы с ним идём на гипс.

– Погодите. Надо гипноз снять. Гена… – ловлю его взгляд. – Гипноз придётся снять. Будет снова больно, но не так сильно, как было. С этого момента ты снова чувствуешь свою правую руку. Раз, два, три!

Щёлкаю пальцами.

– Ну как? – интересуюсь я.

– Ноет… Ну так, тянет… Но ничего. Терпеть можно.

Выхожу из операционной и спускаюсь в приёмный покой.

– Всё в порядке, – отвечаю я на вопросительный взгляд отца Гены.

– Спасибо…

По сравнению с операцией массаж Жениной спины – лёгкая прогулка. Её соседки снова молча наблюдают за мной.

– Вот, Женя… На сегодня достаточно. Давайте я вам помогу перевернуться на спину, – помогаю. – Ещё раз повторяю – лежать! Только лежать! До свидания!

– Спасибо, Александр Николаевич.

Выходим с её отцом из палаты.

– Александр Николаевич! – бросается ко мне тётка-терапевт. – Там бабулю с переломом привезли… Может…

– А у меня что, есть другие варианты? – я с улыбкой пожимаю плечами. – Только давайте мне в помощницы Клавдию Лаврентьевну.

После третьего пациента, парня с разбитым лицом, устало сажусь на стул.

– Кофейку бы…

– Сейчас сделаем! – весело отзывается Клавдия Лаврентьевна. – И с бутербродами!

Ого! Она улыбаться стала!

– Александр Николаевич! Поверьте, я сделаю всё возможное, чтобы заполучить сюда вас и вашего учителя, – муниципальный начальник жмёт мне руку. – Смотрите, как они все сразу преобразились! Забегали!

Он, бедняга, всё это время находился тут, в больнице.

– Александр Николаевич, – ко мне подходит Светлана Сергеевна, тётка-терапевт, – вы что-то говорили про больную из палаты, где лежит Женя Скорикова. Ну, которая у окна лежит.