Адриан Моул и оружие массового поражения Таунсенд Сью

– У него железная хватка, мистер Моул. Однажды он судью буквально заставил присудить миллион за причиненный ущерб. И только потому, что одна баба запихнула в кран большой палец ноги и он там застрял.

Мистер Барвелл посоветовал мне урегулировать дело в досудебном порядке, пока мои расходы не зашкалили. Я согласился подумать, но это печальный день для британского правосудия. Статуя в Центральном уголовном суде должна покраснеть от стыда.

В приемной секретарша Барвелла протянула мне счет для немедленной оплаты. Подтекст был такой: если я не заплачу, то меня не выпустят. Барвелл теперь держит охранников, чтобы они призывали к порядку ненадежных клиентов и отбирали у них банки с пивом.

Выписал чек на 250 фунтов. После чего спросил:

– Вы случайно не знаете, какое наказание положено за убийство лебедя?

Секретарша обожгла меня взглядом:

– Не знаю, но, скорее всего, либо виселица, либо пожизненное заключение.

Стоило мне выйти на улицу, как позвонила Георгина. Как же я обрадовался! С ней связалась Нетта, сообщила, что Маргаритка раздавлена новостью, а отец весь вчерашний день провел в глазной травматологии Королевской больницы.

Спросил у Георгины, по-прежнему ли мы вместе.

– Хотела бы я сказать «нет», – ответила она, – Ади, но, боюсь, я по тебе с ума схожу.

Предложил после работы приехать к ней на Болдуин-стрит.

– Я не там, дорогой, – сказала Георгина. – Я в Париже, занимаюсь рекламой отеля.

Мы коротко поговорили о войне, которая должна начаться завтра.

– Французы не верят, что Америка и Британия готовятся бомбить Ирак, – заметила Георгина. И спросила, тревожусь ли я за Гленна.

– Очень, – ответил я.

Но если честно, дорогой дневник, с недавних пор мальчик пребывает далеко во второй половине списка моих тревог.

Позвонила Маргаритка. Она в больнице с подозрением на выкидыш.

– Я прочла твое письмо, и чрево мое сжалось.

Она сама пришла в отделение неотложной помощи. Умоляла ничего не говорить родителям.

Под конец разрыдалась:

– Я не вынесу, если потеряю нашего ребенка, а ты, Адриан?

– Я тоже, – вздохнул я. – Сейчас приеду. Ты где?

Телефон отключился, прежде чем она ответила. Тотчас набрал 1471, но автоответчик сообщил, что информация об этом номере не предоставляется. Ожидая, когда она перезвонит, я нервно вышагивал по комнате и в красках представлял, как у Маргаритки происходит выкидыш.

Через полчаса начал обзванивать больницы Ковентри и Бирмингема – но никто по имени Маргаритка Крокус или даже Маргаритка Моул туда не поступал. Тогда я позвонил в гостиницу «Вид на Кольцевую дорогу» и спросил, не знают ли они, в какую больницу положили Маргаритку. Портье не очень хорошо говорил по-английски и не смог мне помочь.

Я разделся и лег спать, но сон не шел. Сэр Гилгуд всю ночь издавал звуки, похожие на вопли расстроенной трубы, а крысы вольготно бегали по моему футону.

Сегодня началась война с Ираком.

Только что слышал по радио, как американский военный пообещал, что война начнется с массированной бомбардировки Багдада, а операция «Шок и трепет» заставит мир вздрогнуть.

Рано утром позвонила Маргаритка – ее выписали. Ребенок «пока» в безопасности, но она должна пребывать в полном покое и не волноваться. Попросила забрать ее из родильного отделения городской больницы Бирмингема.

– Ты ведь не бросишь меня, о мой дорогой?

Лишь выехав на шоссе М6, я вспомнил, что мелодия песни «Не бросай меня, о мой дорогой» является заставкой к передаче «Ровно в полдень». Остальную часть пути никак не мог избавиться от прилипчивого мотива.

По магистрали М6 я ехал, зажатый между двумя фурами. Перестроиться на скоростную полосу я себе не мог позволить, поскольку не был уверен, что способен усмирить нервы и машину.

С дороги позвонил в магазин мистеру Карлтон-Хейесу и сказал, что не приду сегодня на работу, вкратце объяснив почему. Он знает о моем страхе перед шоссе М6 и посоветовал дышать глубже, если вдруг почувствую приближение паники.

Я полагал, что заберу Маргаритку из палаты, помогу донести вещи и т. д. Но к моему удивлению, бедняжка стояла у главного входа в родильное отделение, совершенно одна и под пронизывающим ветром, в бежевом анораке, на котором трепыхался пропуск участника выставки в Национальном выставочном центре. Вещи сиротливо ютились у ее ног.

Дорогой дневник, меня до глубины души шокировало равнодушие больничного персонала. Два дня назад у Маргаритки едва не случился выкидыш! Я рвался подать официальную жалобу, но Маргаритка разволновалась:

– Я хочу поскорее уехать из этого ужасного места, Адриан. Мне тут пришлось так тяжело.

Сказал, что подам официальную жалобу, когда вернусь в Лестер, но она попросила:

– Обещай, что не будешь ничего писать. Я бы предпочла забыть обо всем, что я здесь пережила.

Я развернул машину, Маргаритка села на переднее сиденье и сложила руки на животе, защищая нашего ребенка. От такого зрелища даже суровые боги пустили бы слезу.

Когда мы выехали на шоссе, Маргаритка сказала:

– По-моему, мне лучше отключить сознание, когда ты ведешь машину по М6.

С этими словами она дернула за рычаг, опуская спинку сиденья, сняла очки и заснула.

В состоянии покоя лицо у нее вполне милое.

Затренькал мобильник. Это была Георгина из Парижа. «Мне не нужны двухкамерные стекло-пакеты», – громко произнес я и отключил телефон.

Маргаритка проснулась, когда мы были почти у цели, и тут же заговорила о свадьбе. Я взял себя в руки и сказал:

– Маргаритка, мы не женимся.

Не знаю, как я умудрился избежать серьезного столкновения на скользкой дороге. Нелегко вести машину, когда маленькие железные кулачки колотят тебя по голове, плечам и спине.

До Биби-на-Уолде мы все-таки добрались целые и невредимые, и я отвел Маргаритку в дом. Нетта и Роджер Мидлтон сидели в гостиной перед смехотворно маленьким телевизором и смотрели, как над Багдадом разворачивается операция «Шок и трепет».

Когда поток причитаний и нападок немного иссяк, я ушел, пообещав заехать завтра. До двери меня проводил Роджер Мидлтон. Я полюбопытствовал, навсегда ли он переехал.

– Ты загубил такой замечательный план, – ответил он. – Нетта и Майкл собирались продать дом после замужества Маргаритки. А теперь тут черт-те чего творится.

Сказал, что мне очень жаль. Похоже, в последнее время я только и делаю, что извиняюсь.

Дома, рискуя навлечь гнев Миа Фокс, первым делом включил развлекательный центр. По квартире покатился гулкий грохот бомбардировки. На полке зазвенели бокалы. Я ощущал под ногами ударные волны от разрывов бомб. Экран заполнили огромные оранжевые взрывы, столь выразительные на фоне черного багдадского неба. Я и правда был в шоке и по-настоящему трепетал. Приходилось постоянно напоминать себе, что это не голливудский блокбастер, что все это происходит в реальном времени и с реальными людьми. Я подумал о маленьких иракских детях, они, наверное, в ужасе. Что говорят им их мамы и папы? Интересно, смотрит ли телевизор мистер Блэр со своей семьей? И что он скажет своим детям о бомбах, падающих на Ирак?

Позвонил Георгине. Она была пьяна и пробормотала что-то о двухкамерных стеклопакетах, потом сказала:

– Я в гостиничном номере, смотрю, как горит Багдад. Ты по-прежнему считаешь Тони Блэра душкой-политиком?

Ответил, что позвоню завтра, когда она протрезвеет.

По маленькому радиоприемнику в магазине услышал новость: над Кувейтом потерпел катастрофу вертолет, погибло восемь британских и четыре американских военнослужащих.

Спустя несколько секунд позвонила Шарон:

– Если с Тленном что-то случится, они же сообщат ближайшим родственникам?

Заверил, что если Гленна ранят, армейское начальство незамедлительно известит ближайших родственников.

Вечером после работы оказался втянут в ссору между Неттой, Майклом и Роджером Мидлтоном. Похоже, никто не желает взять на себя заботу о беременной Маргаритке и будущем ребенке. Все трое винят меня в том, что я испортил им жизнь. Чуть не дал слабину и не предложил Маргаритке пожить у меня на Крысиной верфи, но, слава богу, удержался.

Поднялся наверх к Маргаритке. На цыпочках, чтобы не потревожить ее. Она сидела в кровати, поедала органический шоколадный батончик, листала журнал «Хелло!» и вполглаза смотрела по переносному телевизору кадры «Шока и трепета».

Я сказал, что мне жаль детей в Багдаде, а Маргаритка ответила:

– Не поддавайся, Адриан. Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц. Они еще будут нам благодарны, когда пойдут голосовать на избирательные участки, как при нормальной демократии.

Поинтересовался ее самочувствием.

– Ужасно, – пожаловалась она, – но у мамы все беременности протекали тяжело.

Спросил, показалась ли она врачу.

– В этом нет необходимости, – отмахнулась Маргаритка.

Тут вошла Нетта:

– Беременность – не болезнь, а совершенно естественное состояние организма. Это вы, мужчины, решили, что ее следует лечить.

Мне стало ясно, что Маргаритка не сказала родителям о подозрении на выкидыш.

Я пробыл еще час, но поспешил удалиться, когда Маргаритка завела воображаемый разговор с ребенком, находящимся в ее чреве. Я был совсем не против, что она разговаривает с малышом, но его «ответы» меня напугали.

Электронное письмо от Георгины.

Извини, никак не могу опомниться из-за этой войны. Я вне себя оттого, что Британия замешана в таком грязном деле. Вчера участвовала в гигантском марше протеста – приятно все-таки находиться среди несметного числа людей, чувствующих то же, что и ты. Ты не изменил своего мнения после начала бомбардировок? Пожалуйста, скажи «да», потому что я тебя люблю. Позвони мне завтра на Болдуин-стрит.

В десять часов вечера мистер Блэр выступил с обращением к нации. Судя по его тону, он прекрасно понимал значимость исторического момента. Премьер-министр призвал британский народ «быть единым в мыслях и молитвах, обращенных к нашим вооруженным силам». Адресуясь к иракцам, он заявил: «Наш враг – не вы, а ваши жестокие правители».

Его искренность пробрала меня до самых печенок. Страна должна сплотиться и поддержать нашего лидера в этот час испытаний.

Спросил мистера Карлтон-Хейеса, можно ли мне уйти пораньше, чтобы встретить крысолова.

– У вас дом прямо как в романах Диккенса, это чудесно, друг мой.

Ничего подобного, возразил я, мое жилище выдвинули на премию «Лучшее использование бывших производственных помещений», а потому меньше всего я ожидал, что оно кишит крысами.

Мистер Карлтон-Хейес вздернул бровь:

– А по адресу разве нельзя было догадаться?

Решив быть как можно любезнее с крысоловом, я назвал его истребителем грызунов, но он ответил с неожиданно великосветским выговором:

– Я не склонен к словесным изыскам и зову себя просто крысоловом.

Предложил ему кофе, он поинтересовался сортом. Гватемальский «Фэр трейд» средней прожарки, сообщил я, в ответ он едва заметно улыбнулся, то ли благосклонно, то ли – что более вероятно – насмехаясь над тупицей, который выбрал такую дрянь.

Крысолов обнаружил крысиные экскременты под кухонными шкафами и за панелью в ванной, весь футон был помечен крысиной мочой. Я потребовал уничтожить всех этих животных и удалить их следы. Крысолов сказал, что расставит ловушки и вернется через десять дней.

Пока он расставлял крысоловки, наш разговор каким-то образом перекинулся на женщин, и я рассказал ему о своих катастрофических отношениях с Маргариткой. Крысолов посочувствовал и поведал, что некогда был одним из самых преуспевающих бухгалтеров в Восточном Мидлендсе, пока клиентка по имени Соня не попортила ему нервы вкупе с репутацией и не вынудила заняться отловом крыс.

Позвонил Георгине. Она ответила после первого же гудка.

– Ты переменил свое мнение о войне? – спросила она, даже не поздоровавшись.

Ответил, что нет и по-прежнему поддерживаю мистера Блэра.

– А ты видел фотографию восьмилетнего Али? – взвилась она. – Которому оторвало руки и ноги твоей долбаной бомбой?

– Да, но…

– Не звони, не пиши, не шли факсов, не заходи и не пытайся связаться со мной! – заорала Георгина. – Я просила тебя сделать выбор между мной и Тони Блэром, и ты выбрал его. Прощай.

Отцу сделали операцию. Лежит в палате и жалуется, что медсестры отказываются втолкнуть его кровать в лифт, спуститься на шесть этажей и выволочь кровать на улицу, чтобы он мог выкурить сигаретку.

Принес ему гроздь винограда. А надо было упаковку никотинового пластыря. Исправлю упущение завтра.

Написал Джеффу Хуну

Мистеру Хуну,

члену парламента

Министерство обороны

Военное управление

Уайтхолл

Лондон

Апартаменты 4

Старый аккумуляторный завод

Крысиная верфь

Гранд-Юнион-канал

Лестер

24 марта 2003 г.

Уважаемый мистер Хун.

Прошу прощения, что пишу Вам в столь напряженное время. Я отец рядового Гленна Ботта-Моула из полка «Лестершир Фокс», который в настоящее время расквартирован в Кувейте.

Гленн очень незрелый семнадцатилетний юноша, а его неуклюжесть давно стала семейной легендой. 18 апреля сего года он отмечает свой восемнадцатый день рождения, и потому его могут отправить в зону боевых действий в Ирак.

Я опасаюсь, что Гленн может представлять опасность для себя и других солдат в критической ситуации, и, со всем уважением, я прошу Вас поставить в известность его старших офицеров о неприспособленности мальчика к выполнению солдатских обязанностей на поле боя.

Хочу добавить, что я полностью поддерживаю позицию правительства в отношении варварских режимов.

Мистер Хун, в настоящее время Вы пользуетесь широкой непопулярностью, но я уверен, симпатии общественности вернутся к Вам, когда миллионы иракцев выйдут на улицы, чтобы приветствовать коалиционные силы, освободившие их страну.

Искренне Ваш

А. А. Моул.

Майкл Крокус прислал из своей лавки мальчика-стажера с запиской.

Адриан,

Ты сильно расстроил нас с Неттой. Твое пренебрежение Маргариткой и очевидное безразличие к ней равносильно жестокости.

Ее беременность протекает крайне тяжело, что, несомненно, связано с твоим бессердечным отказом жениться на ней и тем самым узаконить ребенка.

Мы настолько озабочены здоровьем нашей дочери, что отправляем ее восстанавливать силы на Капри в прелестную гостиницу, где мы уже неоднократно живали. Маргаритку будет сопровождать Нетта, а я обращаюсь к тебе с просьбой принять участие в расходах на проживание и дорогу.

Как ты знаешь, я человек небогатый. Моя жизненная цель – научить жителей Лестера правильно питаться – в общем и целом не были достигнута. Публика постоянно жаловалась, что наши немытые, экологически чистые овощи приходится слишком долго готовить и что они изъедены червями!

Рассчитываю на скорую встречу. Твой вклад в оздоровительный отдых Маргаритки составляет 999,50 фунта.

Со смирением, твой Майкл.

P. S. Наличные предпочтительнее, с банком могут возникнуть трудности.

Длительные и сложные расчеты показали, что на моем текущем счете денег нет, как нет их ни на одной кредитной карточке. Выяснил по телефону, что по магазинным карточкам наличные получить нельзя. Но хорошо бы выдворить Маргаритку из страны и хотя бы две недели пожить со спокойной совестью. Поэтому у меня нет иного выхода, как запустить лапу в доселе священный вклад в строительном обществе.

Вечером в больнице показал отцу записку Майкла Крокуса.

– Брось ты наконец эту сучку, – посоветовал он.

На обеих руках отца красовалось по никотиновому пластырю.

На выходе я спросил медсестру, по какому такому медицинскому показанию мой отец лежит без подушки.

– Показание не медицинское, а финансовое, – разъяснила сестра. – Если вашему отцу требуется подушка, принесите ее из дома.

Рынок в Багдаде поразила крылатая ракета, убив множество мирных граждан. Кофи Аннан заявил, что «люди во всем мире ставят под вопрос законность войны против Ирака», но так, что еле слышно было.

Написал сегодня в городской совет.

Городской совет Лестера

Новая аллея

Лестер

Апартаменты 4

Старый аккумуляторный завод

Крысиная верфь

Гранд-Юнион-канал

Лестер

26 марта 2003 г.

Уважаемый сэр или мадам.

Я несколько раз пытался связаться с Вами по телефону. Хочу пожаловаться на поведение стаи лебедей, конкретно тех тварей, которые обитают на отрезке канала между мостом Вьючных Лошадей и Красильным переулком.

Я не знаю, какой отдел несет ответственность за поведение лебедей. Но хотел бы получить ответы на следующие вопросы:

а) Допустима ли отбраковка пернатых?

б) Является ли Гранд-Юнион-канал собственностью городского совета Лестера?

в) К кому я должен обратиться за возвратом муниципального налога из-за непотребного поведения лебедей?

Один из лебедей недавно сломал руку человеку. Прошу поставить в известность юридический отдел о неминуемом иске к городскому совету Лестера.

Рассчитываю на быстрый ответ.

С уважением,

А. А Моул.

Первой из читательской группы пришла Лорейн Харрис. Сообщила, что у нее в салоне сегодня выдался день свадебных причесок.

Глянув на меня, поинтересовалась:

– Вы что, отращиваете волосы? Они у вас все длиннее и длиннее.

Ответил, что просто недосуг посетить заведение «Стрижем по-быстрому».

Лорейн у себя в салоне поделилась впечатлениями о «Госпоже Бовари», и несколько клиенток спросили, нельзя ли найти ее на DVD.

Обсуждение «Госпожи Бовари» получилось весьма пылким.

Лорейн Харрис заявила, что Эмма напоминает ее лучшую подружку с Ямайки, которая выскочила за сметчика, жуткого зануду. Его так и прозвали – Смертельный Занудин.

– Эта книга меня встревожила, – сказал Мохаммед. – Она оправдывает супружескую измену и долги. А еще меня беспокоит, что сталось с малышом. Миссис Бовари – очень незаботливая мать.

Мелани Оутс по прозвищу Я-Всего-Лишь-Домо-хозяйка возразила:

– А я считаю, что «Госпожа Бовари» – очень хорошая книга. Просто оторваться не могла. Так хотелось, чтобы Эмма убежала со своим любовником-солдатиком, и как же ужасно, что он ее бросил. – Сердито оглядев мужчин, она воскликнула: – Ни одному мужику нельзя доверять, ни одному. Все вы одинаковые!

Мистер Карлтон-Хейес нервно крутил в руке трубку.

– По-моему, Флобер был слегка того, раз заставил Эмму покончить с собой из-за такой ерунды, как превышенный кредитный лимит, – заметила Лорейн. – И купила-то она всего ничего: пару шляпок, ленточки, ну и кое-что по мелочи.

Даррен, не прекращая отколупывать штукатурку с джинсов, проговорил:

– Прошу прощения, не было времени переодеться. Я прямо с работы. А по мне, так это лучшая книга, которую я читал. Место, где доктор Бовари проводит операцию на изуродованной стопе деревенского дурачка, это такая силища, что мне пришлось встать и выпить две таблетки нурофена. Я в самом деле чувствовал боль.

Мистер Карлтон-Хейес добавил, что Флобер замечательный писатель, а свои изысканные фразы он строил, отбивая ритм на письменном столе. И он незамедлительно продемонстрировал нам это – прочел вслух фразу из «Госпожи Бовари», барабаня пальцами по подлокотнику кресла.

Когда мы прощались, я дал Даррену «Джуда Незаметного»[62] со словами:

– Думаю, вам понравится.

Мистер Карлтон-Хейес выбрал для следующего обсуждения «Уильяма-разбойника» Ричмал Кромптон. Лорейн было воспротивилась:

– Вообще-то я выросла из детских книжек.

Но мистер Карлтон-Хейес объяснил, что Уильям Браун – национальный комический герой, и повесть о его похождениях – чтение обязательное.

В полдень Джефф Хун объявил, что британские войска получили доказательства того, что Ирак готов применить химическое оружие против войск союзников.

Отправил СМСку Джону Бонду из «Закат Лимитен»:

Оружие массового поражения обнаружено. Прошу вернуть залог с извинениями. Бывший клиент А. А. Моул.

Похоже, отец идет на поправку. Он настолько взбодрился, что фиксирует в блокноте все свои претензии к медперсоналу. Показал мне записи. Последняя звучит так: «В четыре часа пришел санитар, чтобы отвезти меня в процедурную на гистероактомию». «Гистерэктомию»[63] он написал с ошибкой, но я не стал заострять на этом внимание.

Отца подключили к «Линии для пациентов». Благодаря этой новой больничной услуге любой пациент может пользоваться персональными телевизором, радио и телефоном за 2,50 фунта в день. Теперь у отца появилась возможность смотреть войну в Ираке 7 дней в неделю по 24 часа в сутки.

В 7 утра по Би-би-си сообщили, что минувшей ночью британские войска совершили вылазку в Басру и разрушили две статуи Саддама Хусейна. После чего отступили в укрепленный лагерь на окраине города.

Не сомневаюсь, что жители Басры устроят народные гулянья, когда поутру проснутся и увидят низвергнутые в дорожную пыль монументы Саддама.

В 6 вечера Пентагон признал, что семь американских ракет «Томагавк» пролетели мимо цели.

В 6.30 позвонила мама из больницы, она навещала отца. По ее словам, только что рядом со столицей Кувейта упала ракета.

– Ты не знаешь, с Гленном все в порядке?

У командующего британскими силами в Заливе генерала Майка Джексона нет номера моего мобильника, ответил я.

– Да оставь ты свой сарказм, Адриан! – разъярилась мама. – Я места себе не нахожу от тревоги за нашего мальчика.

Тут я услышал повелительный голос отца:

– Дай телефон, Полин.

Через секунду он уже обращался ко мне:

– Неприятная новость для фанатов высокотехнологичного оружия, Адриан! Считается, что ракета «Томагавк» способна находить цель за 690 миль от места старта, при этом она умеет огибать препятствия, ориентироваться в темноте и попадать в цель размером с почтовый ящик точнее, чем наша хренова почта. И эта фиговина стоит 600 000 долларов штука. Я в шоке, Адриан, техника нас подвела. У Давида была всего лишь какая-то праща, но он сумел залепить Голиафу прямо промеж глаз.

Спросил, с каких пор он стал фанатом высокотехнологичного оружия.

Отец заявил, что всегда любил пушки, танки и прочие виды вооружений, но лишь недавно осмелился признаться в этом. И добавил почти шепотом:

– Твоя мать никогда не знала настоящего Джорджа Моула.

Я попросил передать телефон маме.

– Часы сегодня переводят?

Ответила, что сегодня.

Уточнил, вперед или назад, – никогда не помню, в какую сторону.

– Все просто, – сказала она, – «Весной атакуем, осенью отступаем».

– Так атакуем или отступаем? – переспросил я.

Но она заладила свое:

– Весной атакуем, осенью отступаем.

Прервал разговор, сказав, что в духовке что-то горит. Не могу с ней разговаривать, когда она в таком настроении.

День матери. Начало летнего времени в Британии.

Американцы вот-вот освободят Багдад.

Маргаритка позвонила в слезах и спросила, почему я не прислал ей открытку на День матери.

Шарон позвонила в слезах и сказала, что получила от Гленна открытку на День матери.

– В конверте был песок, – рыдала она в трубку.