Пулевое многоточие Леонов Николай

Глава 1

– Тебе ничего не говорит фамилия Быков? – спросил генерал.

Снимая с носа очки в тонкой золоченой оправе, он внимательно посмотрел на подчиненного, сидящего перед ним по другую сторону стола.

Впрочем, отношения генерала Орлова, начальника главка, и полковника Гурова, старшего оперуполномоченного по особо важным делам, уже давно не определялись простым официальным противопоставлением «начальник – подчиненный». Они понимали друг друга с полуслова и являлись не только соратниками, но и друзьями. Потому один на один и держались так, как подобает старым друзьям, по-свойски и без чинопочитания.

Перед генералом на столе лежала подшивка каких-то бумаг, которые он просматривал перед приходом Гурова. Его вопрос, по-видимому, напрямую был связан с содержанием этих бумаг. Однако знакомить с ними Гурова генерал не спешил, напускал тумана, поэтому и Гуров ответил столь же неопределенно, не стараясь сильно напрягаться.

– За свою жизнь я знал, наверное, не меньше двух десятков Быковых, – ответил он с улыбкой. – Из них примерно одна треть имела хотя бы один привод в милицию. Тебе, Петр Николаевич, подготовить досье на каждого?

Гуров был мужчиной, что называется, в самом расцвете сил, но уже с легкой сединой на висках. Высокий, широкоплечий, уверенный и экономный в движениях, он до сих пор нравился женщинам. Однако этой своей особенностью Гуров не злоупотреблял. В жизни ему уже улыбнулось счастье, и он дорожил им. Гуров был женат на известной актрисе, великолепной Марии Строевой, женщине не только красивой и талантливой, но и обладающей незаурядными душевными качествами, которые привлекали Гурова куда больше, чем красота жены и ее блестящий талант. Мария сумела увидеть в Гурове не просто мента, с головой погруженного в милицейскую рутину, а цельную творческую личность. Можно сказать, что Мария Строева нашла в Гурове нечто родственное. Их брак был неожиданностью для многих, но Гурову теперь казалось, что он шел к нему всю жизнь, и дорожил своей семейной жизнью как самым большим сокровищем. Многочисленные поклонники знаменитой артистки полагали, что Гуров совершенно прав в этом, но сомневались, достоин ли он такого сокровища. Впрочем, ни Гурова, ни Марию эти сомнения нисколько не интересовали. Жизнь их была насыщенной до предела. Отвлекаться на пустяки не хотелось.

– Ты мне тут шутки не шути! – сурово сказал Орлов, хмуря брови. – Я ответа жду, а не досье. Досье у меня и без тебя хватает. Ладно, скажу конкретно – Быкова Дмитрия Леонидовича знаешь?

Гуров раздумывал всего несколько секунд.

– Это подполковник из УБОПа? – с некоторым удивлением спросил он. – Кажется, пару лет назад Быков уволился со службы и куда-то в частные структуры подался? Ну, так, знаком, шапочно, да. Но Стас его лучше знает. Поэтому, если…

Полковник Стас Крячко был давним напарником и другом Гурова. По характеру, внешности и манере одеваться этот человек являлся его полной противоположностью, но внутренне они оба были, можно сказать, единым целым, всегда шли на выручку друг другу без раздумий.

– Не нужно мне ваших «если», – отмахнулся Орлов. – Значит, в общих чертах представляешь, о ком речь. Вот и прекрасно. Это ты верно говоришь, что он уволился из органов. Но подался он не в какие-то частные структуры, между прочим, а собственный бизнес открыл.

– Значит, на себя работает? – спросил Гуров. – Торгует чем-то? Он вообще-то человек не склонный к коммерции. Вроде бы ревностный служака… Я помню, многие тогда удивлялись, что он решил погоны снять…

– Нет, не торгует он, – сказал Орлов. – И не торговал никогда. Разве что услугами. Весьма специфическими, кстати. Он частное детективное бюро открыл, понимаешь? Говорят, у него там все как в кино было – офис, телефон, секретарша, картотека… У него же опыт огромный, информацией владел ценной. Связи опять же… Его ведь и в управлении ценили, и в министерстве не хотели приказ подписывать. Но, говорят, и на вольных хлебах дела у него неплохо шли.

– Случилось что-то? – озабоченно спросил Гуров. – Ты ведь не просто так разговор затеял, а, Петр Николаевич?

Орлов бросил на Гурова быстрый взгляд.

– Ясно, не просто так. Конечно, случилось. Но вот что именно, это вам со Стасом разбираться придется. Если в общих чертах, то выглядит все очень странно. В Нижнем Новгороде наши коллеги недавно взяли мошенника. Мошенник мелкий, интеллект чуть выше плинтуса, потому и попался. Но тут важно вот что – он вводил людей в заблуждение, оперируя лицензией, выписанной на имя Быкова Дмитрия Леонидовича. Улавливаешь? Пользовался правовой безграмотностью некоторых граждан, которые полагали, что частное детективное агентство является неким филиалом МВД. Под эту марку он то ли штрафы какие-то налагал, то ли уголовные дела закрывал… В сущности, это не так важно. Тем более разоблачили его очень скоро. Люди ведь тоже кино смотрят. Одним словом, важен сам факт – лицензия Быкова находилась в руках какого-то проходимца. Откуда она у него, преступник внятно объяснить не смог или не захотел. Твердит, что нашел в помойном ящике. Мол, любовница попросила выбросить мусор – и он с утреца там в баке эту лицензию и обнаружил. Сверху. Чуть помялась только.

– Красивая сказка! – сказал Гуров. – А Быкова, значит, спросить обо всем этом не получилось?

– Не получилось, – с сожалением ответил Орлов. – Увы, не получилось. Дело в том, что наш Быков исчез.

– Вот как! – воскликнул Гуров, поднимая высоко брови. – Это уже серьезно. А что еще известно?

– Да, собственно… – развел руками Орлов. – Вышло как? В Нижнем эту бумажку прочитали, сделали сюда запрос. Наши, естественно, отреагировали сразу (Быкова ведь многие знают), дали ответ, что такой существует. Но когда попытались связаться с Быковым, чтобы уточнить, как его лицензия могла попасть в руки проходимца, выяснилось, что в офисе никого нет. Ни один телефон не отвечает…

– А дома? – быстро спросил Гуров.

– Видишь, тут какое дело… – смущенно пробормотал генерал. – Дома он последнее время практически не жил. Ну, ты же знаешь нас, мужиков… Жена надоела, красавица-секретарша… В общем, все как в кино. Одним словом, включайся! Судьбой Быкова даже наверху интересуются. Он многим помогал щекотливые дела решать. Ну и сам человек был надежный, настоящий мужик. Нужно его найти, и побыстрее. У нас в главке опер работает в отделе экономических преступлений. Засекин его фамилия. Они с Быковым друзья. Не то чтобы не разлей вода, но общались. Я в отдел звонил, он как только появится, так сразу к вам и зайдет. Включайте его в поиски, соответствующее распоряжение я уже отдал.

– Постой, я все-таки насчет секретарши не понял, – сказал Гуров. – Допустим, жена побоку. Но у той же секретарши ведь можно было спросить, где шеф?

– Секретаршу тоже не могут найти. Заглядывали в офис. Там все на замке. Домой к ней ходили. Та же история. Напрямую сказать, что исчезла женщина, мы не можем. Все-таки нужно сначала выяснить. Может быть, к родственникам в деревню уехала, или на море отдыхать, или в Париж. Да мало ли… Никто же не проверял. А вот с Быковым коленкор другой. Его исчезновение вкупе с появлением лицензии в неположенном месте настораживает.

– Лично меня и отдых секретарши настораживает, – признался Гуров. – Как-то не вовремя она исчезла. Или, наоборот, слишком вовремя.

– Возможно, ты и прав, – вздохнул генерал. – Вот и разберись побыстрее. Если понадобится какие-то мероприятия провести – обыск, задержание, – сразу со мной связывайся, обеспечу вам режим наибольшего благоприятствования. Повторяю, за Быкова волнуются очень важные люди. Не исключаю, что наверху руководствуются какими-то своими соображениями. Потому и поиски эти поручаю именно вам. Действовать нужно решительно, но деликатно. Ты, я думаю, в курсе, что большинство дел, которыми занимаются частные сыщики, касаются, как правило, личной жизни их клиентов? Вот-вот, супружеская неверность, разводы и прочая романтика… И охота было Быкову выбрать себе такой удел! Не понимаю! Наше ли дело неверных супругов ловить?

– Кому-то же надо этим заниматься, – краем губ усмехнулся Гуров. – Вот мы со Стасом на покой отправимся – тоже частное агентство откроем. Будем за этими… за неверными подглядывать. А что? К тому времени мы только на это и будем способны.

– Не знаю, на что вы будете способны, но учти, что Быков мужик в самом соку, – заявил генерал. – Ему бы сейчас бандитов ловить. Матерых. А он… Ну ладно, раз такой сигнал тревожный был, значит, нужно нам тоже насторожиться. Все-таки это наш старый товарищ. Бывших сотрудников, как говорится, не бывает.

– Понял, – сказал Гуров. – Сотрудник не иголка. Даже бывший. Найдем.

Он вернулся в свой кабинет, где полковник Крячко в мятых джинсах и расстегнутой на груди рубахе с газетой в руках охотился за огромной зеленой мухой, барражировавшей над столами с торжествующим гудением и удручающей наглостью. Окна по случаю небывалой жары были распахнуты настежь, но незваная гостья отнюдь не собиралась покидать помещение и не стремилась на волю, предпочитая играть в прятки со смертью, роль которой исполнял полковник Крячко. Возможно, ее привлек запах свежего кофе, который Крячко как раз варил на маленькой плитке, но, отвлекшись на обезумевшее насекомое, упустил момент закипания, и теперь запах кофе в комнате чувствовался особенно ярко и аппетитно. Но, к сожалению, сие было все, что осталось от этого чудесного напитка.

Разъяренный Крячко сыпал ударами направо и налево, но шестиногий камикадзе с презрением в последнюю секунду уходил от верной гибели, вновь и вновь оставляя полковника с носом. Крячко был уже на пределе, когда появился Гуров.

– Лева! – воззвал Крячко, останавливаясь и воздевая к потолку руку с зажатой в ней газетой. – Хорошо, что ты пришел! Эта тварь довела меня до точки! Я или ее пристрелю, или застрелюсь сам! Честное слово, я применю сейчас табельное оружие!..

Гуров скептически посмотрел на его красное лицо, проследил за вензелем, который выписала над его головой муха, пожал плечами и заметил:

– Вот что бывает с человеком, когда он предпочитает проводить время в пивном баре, а не в тренировочном зале! А про табельное оружие вообще не заикайся! Когда ты последний раз заглядывал в тир? То-то и оно! Не тешь себя мыслью, что ты способен попасть сейчас во что-то мельче шкафа для бумаг. Это нереально. А стреляться я тебе не позволю, потому что пропал наш товарищ и мы должны его найти.

– Кто таков? – спросил Крячко, провожая угрюмым взглядом муху, которая с приходом Гурова удвоила свои усилия, видимо вообразив себя абсолютно неуязвимой.

Гуров объяснил. Крячко тут же забыл про муху и, швырнув в угол смятую газету, плюхнулся на стул.

– Черт возьми! – сказал он потрясенно. – Димка Быков пропал! Ничего себе! Я слышал, что он вроде бы от жены ушел, но что пропал – это для меня новость. А что случилось-то?

– Это мы должны выяснить, что случилось, – сказал сердито Гуров. – Возможно, придется ехать в Нижний.

– В такую жару? – простонал Крячко. – Я представляю, что это будет за поездка!

– Моя Мария сейчас на гастролях, – сказал Гуров. – Именно в такую жару. И весь театр с ней вместе. И тысячи людей в такую жару едут в командировки.

– На юг они едут, – проворчал Крячко, невольно ища глазами газету, потому что муха опять принялась атаковать его макушку. – На солнечном пляже, в июле… Как там у Вертинского?

В дверь постучали, и сразу же на пороге возник среднего роста человек в сером костюме, серьезный и аккуратный, с каким-то баллончиком в руках. Он был похож на того среднестатистического гражданина, которого рисуют на плакатах, разъясняющих, с какой стороны следует обходить транспорт или куда звонить при пожаре. И Гуров и Крячко знали этого человека, но он тем не менее представился:

– Разрешите, товарищ полковник? Засекин. Из отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Вам генерал еще ничего не говорил?

Муха выписала перед его носом мертвую петлю. Засекин на мгновение насупился и вдруг, быстро подняв руку с зажатым в ней баллончиком, выпустил из него струю аэрозоля. Ядовитое облако окутало веселящуюся тварь, муха панически зажужжала, заметалась, неожиданно рухнула под стол и испустила дух. Крячко посмотрел на гостя как на волшебника.

– Слушай, Засекин! – сказал он с чувством. – Ты просто гений! Или у вас в отделе всем такие выдают?

Засекин повертел в руках баллончик и сдержанным негромким голосом объяснил:

– Я просто тут по пути зашел, взял у ребят отраву взаймы, чтобы пшикнуть у себя в кабинете. Тоже мух налетело – сил нет. И откуда только они берутся? А вот, значит, и вам пригодилась.

– Это точно, – кивнул Гуров. – Но ты, Засекин, нам еще больше нужен. Говорят, вы с Быковым друзья?

– Ну, не закадычные, – подумав, ответил Засекин, – но иногда на футбол вместе ходили. В гости взаимно. Последнее время-то нет. Моя супруга не одобряет, что Дмитрий Леонидович из семьи ушел. Вот, значит…

– Понятно, – снова кивнул Гуров. – А ты как? Ну, насчет выбора, который сделал Быков?

Засекин пожал плечами.

– В чужой монастырь, как говорится… – вздохнул он. – Лидия Ивановна, секретарша его, баба, конечно, видная. На лицо, может быть, и не так красива, но фигура исключительная. Одевается броско. Ну и возраст, само собой. Елена Владимировна, супруга его, на двенадцать лет старше. Что же тут скажешь? Если мужика повело, его уже ничем не остановишь.

– А куда они оба подевались? – спросил Гуров. – Быков и его секретарша? Что вы об этом думаете?

– Видите ли, товарищ полковник, последний раз я видел Дмитрия не менее месяца назад. А Лидию еще раньше. Поэтому даже не пытаюсь строить предположений.

– Вы не созванивались ни разу за этот период? – поинтересовался Гуров.

– Да как-то не случилось, – терпеливо сказал Засекин. – Много работы. И Дмитрий постоянно занят, ему тоже не до меня. У нас ведь интересы теперь резко разошлись. Так сказать, дан приказ ему на запад, а мне, значит, в другую сторону…

– Да, мало ты знаешь… – задумчиво протянул Гуров. – Ну, тем не менее лучше тебя про Быкова никто не расскажет. Будем работать в одной связке. Ты нам покажешь его офис?

– Разумеется, – кивнул Засекин. – Только ведь офис закрыт.

– Ты же говоришь, что давно туда не заглядывал? – нахмурился Гуров.

– Только вчера был, – невозмутимо ответил Засекин. – Как мне генерал про эту историю с лицензией рассказал, так я сразу туда и сгонял. Точно, закрыт офис, и никаких объяснений. Я и звонил тоже. И Дмитрию, и Лидии. Молчок. Вот Елене не стал пока. Знаете, как говорят? Муж и жена одна сатана. Как бы там ни было, а они вместе столько прожили. Разволнуется, если узнает, что Быков пропал. Я так рассудил, что понапрасну тревожить человека не стоит.

– Все равно придется тревожить, – махнул рукой Гуров. – Мы не можем игнорировать жену. Пусть даже они уже вместе не живут. Она должна что-то знать. Или подозревать.

– Тоже верно, – согласился Засекин. – Так я пойду отнесу баллончик и опять к вам?

– Ты прямо на улицу выходи, – посоветовал Гуров. – Поедем на поиски.

Через пять минут все трое усаживались в «Пежо» Гурова. Он предпочитал пользоваться на работе своими колесами, не слишком доверяя служебному транспорту.

Засекин сказал, что им нужен район Измайловского шоссе.

– Не слишком бойкое место для офиса, а? – отреагировал Крячко. – Даже обидно за товарища. Мог бы выбить себе что-нибудь поближе к центру.

– Поближе к центру – аренда кусается, – заметил Засекин. – А для такого рода услуг некоторая отдаленность даже желательна.

– Действительно, – согласился Гуров. – В центре куда больше шансов попасться на глаза знакомым и коллегам по работе. Кому приятно, если начнут задавать щекотливые вопросы? И вообще, судя по тому, что рассказывали, дела у Быкова идут неплохо.

– Ну да, если не считать, что он потерялся, – хмыкнул Крячко. – А его лицензия обнаружилась в кармане у какого-то проходимца. Кстати, а почему в Нижнем? У Быкова были в последнее время дела в Нижнем?

Вопрос явно был обращен к Засекину, но тот промолчал. За него ответил Гуров:

– Почему нет? Но, в конце концов, лицензию могли украсть и в Москве. Не исключено, что тот аферист перед своей посадкой гастролировал в столице. Все это нуждается в проверке.

Прибыв на место, Гуров, однако, вынужден был признать, что место для своего агентства Быков выбрал не самое веселое. Его офис располагался на первом этаже узкого и длинного, как океанский корабль, здания, все шесть этажей которого поражали редким однообразием. В таком доме могло помещаться что угодно, начиная от общежития и кончая казармой, но заходить в него не хотелось однозначно. Оперативники поднялись на широкое крыльцо и остановились перед двустворчатыми дверями, вокруг которых все было облеплено табличками фирм, арендующих здесь помещения. Засекин нашел среди них одну и потыкал в нее пальцем. «Бюро «Доверие». Поиск людей и специальные юридические услуги» – было написано там золочеными буквами.

– Они и есть, – пояснил Засекин. – Дмитрий не любит слова «детективный». Говорит, у нас тут не Голливуд.

– Это уж точно, – согласился Гуров. – У нас тут не Голливуд.

Они вошли в здание. По странной прихоти архитектора, первый этаж представлял собой сплошной длиннющий коридор, в котором не было дверей, и лишь в самом конце, где коридор делал поворот, обнаружилась лестница, ведущая наверх. Со второго этажа начиналась активная деловая жизнь, а под лестницей, чуть-чуть в стороне, располагалось бюро «Доверие». На запертой двери висела табличка, слово в слово повторяющая надпись, которая была снаружи. Гуров подергал ручку и убедился, что кабинет заперт.

– Я же говорил, – без выражения произнес Засекин.

Полковник Крячко обернулся и, задрав голову, проводил взглядом группу посетителей, поднимавшихся по лестнице на второй этаж. Потом подмигнул Гурову и, понизив голос, сказал:

– Из-за чрезвычайных обстоятельств я считаю, что мы можем позволить себе проникнуть в бюро без всяких нудных формальностей. Два раза ковырнуть отмычкой, и все дела. Мы только посмотрим, чтобы не терять времени. Наверное, в базе данных у него есть какой-то план, из которого станет понятно, чем он занимался в последнее время.

– Наверное, есть, – кивнул Гуров. – Но твое предложение мне не нравится. И вообще, что о нас подумают?

Засекин помалкивал, деликатно отвернувшись.

– Что о нас подумают, это не так важно, а вот что я думаю, послушай! – пробормотал Крячко, буквально обнюхивая запертую дверь сверху донизу. – Офис не поставлен на сигнализацию, замок несложный. Вообще, у меня такое ощущение, будто заперли это на скорую руку, мимоходом. Словно собирались вот-вот вернуться. Был такой случай в мировой истории. Помнишь «Марию-Селесту»? Брошенный корабль, ни одного человека, а в каютах еще кофе дымится…

– Ладно, не нагоняй таинственности! – отмахнулся Гуров. – Сирена! Кофе дымится… Это у тебя кофе дымится – когда выкипает на раскаленную плитку. Пока ты мух ловишь.

– Нет, серьезно, Лева, – продолжал как ни в чем не бывало Крячко. – А для чего мы вообще сюда ехали? Чтобы убедиться, что граница на замке? По-моему, это очень непродуктивно. Давайте, отвернитесь, а я одним глазком…

– Ну вот что! – решительно заявил Гуров, поворачиваясь к Засекину. – Доставай телефон и звони. Сначала Быкову, потом его секретарше. По всем известным тебе номерам. Если не откликнутся…

Они не откликнулись. Засекин добросовестно несколько раз набирал номера мобильных телефонов, принадлежавших его другу Быкову и секретарше, но без толку. Тогда Гуров сделал знак Крячко:

– Дьявол с тобой, искуситель! Вскрывай! Не нравится мне это молчание. Сколько же это, получается, дней? Суток пять? Неделю?

На риторический вопрос никто Гурову не ответил. Засекин, видимо, не знал, что сказать, а Крячко был занят своим делом. Обладая золотыми руками и набором великолепных отмычек, он справлялся в считаные минуты с самым сложным замком. Гуров не позволял ему сильно разворачиваться на этом поприще, иначе полковник Крячко вообще бы без затруднений проникал в любые помещения и в любое время. Авантюрная жилка была в нем сильна, несмотря на долгий опыт аналитической оперативной работы. А может быть, как раз благодаря этому самому опыту…

Дверь «Доверия» полковник Крячко открыл почти мгновенно, презрительно усмехнувшись.

– Было о чем говорить! Можно сказать, почти открыта…

Он заглянул в комнату и осекся. Гуров поспешно шагнул вперед и навис над его плечом. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – кто-то уже побывал здесь до них. И явно не хозяева. Поскольку в офисе все было выпотрошено и перевернуто – видимо, тут долго и упорно что-то искали. Пол был усыпан бумагами, а крышки с компьютеров сняты.

– М-да, – сказал Гуров с сожалением. – Кто не успел, тот опоздал. Наша находка, конечно, весьма красноречива, но, похоже, бесполезна, как пустой орех. Держу пари, что нужную нам информацию отсюда уже вынесли.

Засекин, сохраняя абсолютно невозмутимый вид, задал тем не менее на редкость глупые вопросы:

– Кто вынес? Куда вынес? Зачем?

Гуров иронически на него посмотрел.

– Так я вам и сказал, кто и куда! А вот зачем – пожалуйста. Кому-то очень не хотелось, чтобы мы знали, чем занимался Быков. Но эти люди очень торопились, поэтому для верности вынесли все, что могло хранить информацию.

– И что теперь? – спросил Крячко.

– Теперь ходатайствуем о проведении обыска на квартире гражданки Пригожиной Лидии Ивановны, – сказал Гуров. – Так, кажется, зовут секретаршу Быкова? Они ведь теперь вместе живут. Вот и посмотрим, чем живут.

Глава 2

Несмотря на обещание генерала Орлова быстро оформить разрешение на обыск в квартире гражданки Пригожиной, секретарши детективного агентства «Доверие», сразу получить его не удалось. В прокуратуре посчитали недостаточными те основания, которые предъявили оперативники. Даже разгром, который обнаружился в офисе агентства, никого не убедил. Гурову было предложено установить местонахождение Быкова и его сотрудницы без проникновения в жилище. Гуров испытывал по этому поводу тревогу, но, хладнокровно поразмыслив, пришел к выводу, что переубедить ему никого не удастся. Придется смириться с обстоятельствами.

Он предполагал проверить кассы железных дорог и аэропортов, чтобы выяснить, пользовались этим транспортом Быков и его любовница в последние дни или нет, а также навестить жену Быкова и его мать, которые жили порознь и, по слухам, не поддерживали между собой никаких отношений. Полковник Крячко убеждал Гурова в том, что и в случае с квартирой Пригожиной они могут применить тот же способ, что и в офисе агентства, но Гуров попросил об этом даже не заикаться. Им не составило труда убедить генерала, что офис вскрыли еще до них (состояние, в котором находились кабинеты, подтверждало это), но второй раз похожий трюк явно не прошел бы.

Что произошло с Быковым и его секретаршей, никто не знал. Не было даже фактов, стопроцентно подтверждающих, что действительно что-то произошло. Но общее ощущение настораживало, и Гуров отчетливо понимал, что с каждым часом они теряют нечто очень важное. Требовались немедленные результаты, однако рассчитывать на них Гуров не мог.

Увы, ни жена Быкова, ни его мать также не прояснили ситуацию. Несмотря на разницу в возрасте, обе женщины в чем-то оказались неуловимо схожими между собой. Гурову показалось, что обеих более волнует собственное представление о муже и сыне, нежели сам муж и сын во плоти и крови. Наверное, и у матери, и у жены имелись поводы для обиды, и, наверное, обе женщины были по-своему правы, но ситуацию их позиция нисколько не проясняла.

– Дима рос замечательным мальчиком, – убежденно заявила Гурову мать Быкова, Валентина Сергеевна, женщина уже в годах, сохранившая гордую осанку и твердость речи. – Послушным, заботливым сыном. С ним никогда не возникало проблем. Его испортили эти женщины. Им были нужны только материальные блага. Чтобы их обеспечить, Дима целыми днями работал, совершенно забыл о себе, обо мне… Мне показалось, что он одумался, когда ушел от этой… Ведь вы знаете, она и сына воспитала таким же, как она сама! Бессовестным потребителем, который знает только одно слово: «Дай!» Мне показалось, что начнется новая жизнь, но выяснилось, что моего сына опутала еще одна безнравственная женщина…

Дальнейший разговор ничего нового не прибавил. Валентину Сергеевну совершенно не интересовало, чем занимался ее Дима помимо своих взаимоотношений с женщинами. Она понятия не имела, какие он вел дела и куда мог уехать. Но узнав, что Пригожиной тоже нет в городе, безапелляционно заявила, что ей все понятно и «что эта женщина наверняка поехала просаживать заработанные Димой деньги на какой-нибудь модный курорт».

Жена Быкова смотрела на проблему совсем под другим углом, но столь же неконструктивно.

– Он предал не меня, – заявила она Гурову. – Он предал семью. В первую очередь сына. Он предпочел все отдать той шлюхе… Извините. Но теперь мы прекрасно без него обходимся, и я не желаю знать, чем этот человек сейчас занимается. Его жизнь меня больше не волнует.

Эти два мнения Гуров и Крячко живо обсуждали по дороге в Новогиреево, где проживала гражданка Пригожина. Жара стояла необыкновенная. Даже при открытых окнах в машине сохранялась температура сауны, а врывавшийся в салон ветерок был насыщен жаром доменной печи и сизым дымом сгоревшего бензина. Грубо вылепленное лицо полковника Крячко было красным и мокрым, словно он действительно только что выбрался из парной. Гуров, который по случаю жары позволил себе снять пиджак и галстук и даже засучить рукава рубашки, крутил баранку и размышлял вслух:

– Вот что за странная штука семейная жизнь! Казалось бы, самые близкие люди, вместе живут столько лет! И в то же время такое глубочайшее взаимное непонимание!

– Так оно всегда и бывает, – глубокомысленно заметил Крячко. – Достаточно бегло просмотреть криминальные сводки. Убийства как чаще всего происходят? Сидят близкие люди, выпивают, а потом обнаруживают это самое взаимное непонимание и начинают проламывать друг другу черепа. Видимо, чтобы лучше проникнуть в мысли друг друга… Ничего удивительного тут я не вижу. Чужая душа, как говорится, потемки.

– Тебе бы только потрепаться, – вздохнул Гуров. – А ведь это поистине философский вопрос. Ни мать, ни жена меня будто не слышали. Обе заняты своими обидами. Одна считает состоявшегося матерого мужика ребенком, которого испортили гадкие женщины. Другая безоговорочно называет его предателем семьи. Хотя, думаю, репутация Быкова в смысле того, что он якобы бабник, почти безупречна. Подумаешь, разлюбил одну и нашел другую! Сын у него уже совершеннолетний… Нет, конечно, я понимаю, что женщины имеют право по-своему смотреть на жизнь, но ведь ни та, ни другая даже не обеспокоились исчезновением Быкова! Как будто он вышел за хлебом и через пятнадцать минут вернется! А ведь до сих пор никто не может толком сказать, где Быков и что с ним!

– Наш народ всерьез задумывается, только когда видит труп, – заявил Крячко. – До тех пор все надеются на авось.

Гуров недовольно покосился на друга.

– Типун тебе на язык! – сказал он. – Какой еще труп? Будем надеяться, что Быков все-таки объявится живым и здоровым. Наверное, частные детективы тоже иногда отправляются в командировки. А раз командированный сам себе начальник, то и документов никаких не оформлялось.

– Ну да, командировка! – хмыкнул Крячко. – Раз сам себе начальник, то и лицензию можно оставить кому попало, и секретаршу отпустить на все четыре стороны…

– Ладно, хватит сыпать соль на раны! – поморщился Гуров. – Порой для самых заковыристых вещей находятся очень простые объяснения. Будем надеяться на лучшее. Вот, например, сейчас мы придем к Пригожиной, а она дома! Вернулась из отпуска, загорелая, бодрая…

– Все может быть, – ответил Крячко. – Только вряд ли. Когда сильно чего-то хочешь, всегда все наоборот получается. Я вот на днях решил в баню сходить. В сауну. Чтобы, значит, оттянуться как полагается. Баня, она же первое средство для организма. Но только я собрался, как у соседа наверху лопнула труба. Он поставил новые, из металлокерамики, – и что-то там не состыковалось. В общем, купание состоялось, но на дому. А когда течь устранили, мне ничего уже и не хотелось. Вот такая история.

– История ужасная, – согласился Гуров. – Но я все-таки не теряю надежды.

Вскоре, однако, надежды его сильно пошатнулись. Они нашли дом, в котором жила Пригожина, поднялись на пятый этаж и минут пять безуспешно звонили в квартиру секретарши «Доверия». Поняв, что никто им не откроет, Гуров для профилактики набрал телефонные номера Быкова и Пригожиной. Телефоны молчали.

– Ну что же, отсутствие информации – тоже информация, – вздохнул Гуров. – Примемся за опрос соседей. Не в лесу, в конце концов, живем.

На лестничную площадку выходили двери еще трех квартир. Гуров обзвонил все, но открылась лишь одна, и то после продолжительного интервала, во время которого, судя по всему, они с Крячко проходили некий скрытый фейсконтроль. Тем не менее им все же открыли, и из полумрака прихожей на них выглянули настороженные, но довольно симпатичные глаза румяной дамочки лет тридцати пяти, обладающей аппетитными формами, задрапированными в домашний халат с лиловыми цветами. Во взгляде читалась не только настороженность, но и неприкрытый интерес. Интерес к незнакомому мужчине, видимо, вел ее по жизни, и, вероятно, не будь этого интереса, Гурова с Крячко ждал бы от ворот поворот. Собственно, дамочка так и сказала с обезоруживающей откровенностью:

– Я не хотела открывать, но все-таки присмотрелась в глазок и попробовала себя убедить, что к нам сегодня явились положительные мужчины… – Она остановила взгляд на высокой фигуре Гурова, и глаза ее потеплели. – Сердце мне подсказало, что камня за пазухой у вас нет…

– Какой камень, драгоценная! – весело подхватил Крячко. – Камень! По такой погоде не то что камни, штанов таскать не хочется, извините! Сейчас бы на пляж… С какой-нибудь милой… гм… особой…

Симпатичная соседка чуть наклонила голову и осмотрела полковника Крячко уже с несколько иным выражением лица. Его вытертые джинсы и мятая ковбойка не произвели на нее большого впечатления, но как женщина, обладающая жизненным опытом, она не стала отбрасывать запасной вариант, поэтому в конце концов одарила благосклонной улыбкой и Крячко. Правда, мечту его разрушила тут же.

– Нет уж, увольте! – решительно сказала она. – Пляж, суета, песок! Да еще трястись два часа в душном транспорте! Нет, благодарю покорно! Мне и дома хорошо.

– Дома лучше. Это древняя народная мудрость, – сказал Гуров, решительно вмешиваясь в разговор. – Тут вы совершенно правы. А камня за пазухой у нас нет. Даже наоборот. За пазухой у нас вот такие удостоверения…

Он протянул женщине корочки, которые та изучила со жгучим любопытством. Настроение ее поднялось сразу на полсотни градусов, и она уже глядела на Гурова влюбленными глазами.

– Надо же! – жеманно сказала она, возвращая документ. – Настоящий полковник! Недаром сердце у меня с утра было не на месте. И гороскоп на этой неделе намекал…

– Гороскоп если на что и намекал, уважаемая, – усмехнулся Гуров, – то на моего товарища. Он, кстати, тоже полковник. Настоящий и холостой. А мой гороскоп уже заполнен поминутно, извините.

– Ой, как интересно! Два полковника! А мое имя Кристина. И я занимаюсь женскими прическами. Я парикмахер. Но работать предпочитаю на дому. Надеюсь, вы пришли поговорить не о моих налогах? Боюсь, я не всегда аккуратна в этом отношении…

– Нас не интересуют ваши налоги, – сказал Гуров. – Все, что нас интересует, это ваша соседка Пригожина Лидия Ивановна. Возможно, вы что-то о ней знаете.

От Гурова не укрылось, как в лице их новой знакомой что-то дрогнуло, точно в него ударил внезапный порыв ветра. Вопрос ее напугал. Правда, не настолько, чтобы заставить полностью замкнуться в себе. Наоборот, Гурову показалось, что Кристине давно хотелось выговориться, но по каким-то причинам это ей до сих пор не удавалось.

– Ой! Значит, вы из-за Лиды пришли?! Я так и знала! Это добром не кончится. И знаете что?! Вы должны ей помочь! Она ни в чем не виновата. Она просто несчастная баба. Вы знаете, какой может быть несчастной баба, у которой нет ни ребенка, ни мужа? Да вообще ничего! Одна работа и постоянные обещания?!

– Постойте-постойте! – взмолился Гуров. – Вы совсем нас запутали! Давайте попробуем говорить связно, ладно? Объясните нам, почему гражданка Пригожина несчастная, в чем она виновата и что именно не кончится добром. А кроме того, может быть, вы впустите нас в квартиру, чтобы мы не разговаривали о важных делах на лестничной клетке?

– Да я с удовольствием! – немного невпопад ответила Кристина и посторонилась, пропуская мужчин в прихожую.

Они вошли, причем полковник Крячко старался держаться к хозяйке по возможности ближе и сразу же попросил у нее холодной воды. Чувствовалось, что румяная и темноглазая Кристина произвела на него большое впечатление. Гуров понял, что, если не сосредоточить усилия на деле, его друг бросит все силы на ухаживание за соблазнительной свидетельницей. А то, что Кристина является ценной свидетельницей, Гуров уже понял.

Хозяйка усадила оперативников в комнате и принесла им ледяной минеральной воды в пластиковых бутылочках. Полковник Крячко одним махом осушил свою бутылку, глядя на Кристину восхищенными глазами. Гуров пить не стал и спросил:

– Так вы сказали, что с вашей соседкой что-то не в порядке? Что с ней случилось?

Кристина посмотрела на него большими глазами и сказала с чувством:

– Вот именно, случилось! Мне и самой хотелось узнать что. Но она же такая скрытная! Из нее лишнего слова не вытянешь. У нее же это… Мужик – секретный агент. Этот вообще… Он такой вечно мрачный, весь в себе, здоровенный такой бугай! Посмотрит – просто мороз по коже! И ее втянул в свои дела. Они же целыми днями у себя в офисе пропадали. А что у них на работе и как – никогда не рассказывали. Это же ненормально, согласитесь! О чем еще разговаривать? О мужиках, простите, да о работе. А они – никогда!.. Я, бывало, сама напрашиваюсь, говорю: «Лидка, чем вы там у себя занимаетесь?» Она только рукой махнет – и все.

– Ясно. Но что-то же Лидия Ивановна вам сказала?

– В том-то и дело, что почти ничего! – делая многозначительную мину, ответила Кристина. – Сначала ее мужик куда-то пропал. Смотрю, уже несколько дней домой не заявляется. А он же был женат, вы знаете? Ну, я Лидку так исподволь и спросила – мол, не к своей ли благоверной вернулся? А она головой мотнула, нет, говорит, в командировке. И все. Но я же вижу, что она сама не своя и с каждым днем все больше в меланхолию впадает. А потом вдруг она ко мне приходит вечером, сама, и ключ отдает. Присмотри, говорит, за квартирой, мне срочно нужно уехать.

– Когда это было? Вспомните точно. И еще, она не сказала куда?

– Ну-у, как я могу вспомнить это точно? – с капризной интонацией произнесла Кристина. – У меня же голова не Дом советов! Дней пять назад. И еще она сказала, чтобы я поглядывала, не крутятся ли тут мужики…

– Какие мужики?!

– Ну-у, такие… – Кристина своей полной рукой нарисовала в воздухе замысловатую фигуру. – Подозрительные. И если такие будут крутиться, то позвонить ей…

– Что?!! – вскричал Гуров. – Так вам известно, где находится Пригожина?! Что же вы молчите?!

– Я не молчу, – обиженно поджала губки хозяйка. – Я вам все рассказываю. А у вас терпения нет выслушать. Между прочим, мне неизвестно, где Пригожина находится. Мне известен только телефон. И потом, откуда я знаю, может, вам и про телефон говорить нельзя? Может, вы и есть те подозрительные мужики?

Тут она будто споткнулась, ахнула и, прижав ладонь ко рту, посмотрела на Гурова с ужасом.

– Ну что вы, Кристина! – с ласковым упреком сказал Крячко. – Это мы-то подозрительные мужики! Да перекреститесь! Смотрите внимательнее! Надежней мужиков вы вообще в пределах этих государственных границ не сыщете! А на меня вы вообще можете рассчитывать каждую минуту. Просто звоните в любое время суток, и я тут же приду на помощь. Как тот самый супермен, клянусь!

– Ах, эти мужские клятвы! – сказала женщина, но посмотрела на Крячко с гораздо большим интересом, чем прежде.

Однако Гуров уже окончательно перешел на серьезный тон. Он строго посмотрел на хозяйку и стальным голосом произнес:

– Прошу прощения, Кристина, но свои документы мы вам уже показали. Можете воспринимать их как маскировку, но мне больше убеждать вас нечем. Вашей соседке, по-видимому, действительно грозит опасность, и, кроме нас, помочь ей некому. Если вы сообщите нам номер телефона, мы постараемся с ней связаться и все выяснить.

– Опасность?! Что, в самом деле? – ахнула Кристина. – Я так и знала! А вы ничего не путаете?

– Мы ничего не путаем, – терпеливо разъяснил Гуров. – Вернее сказать, мы ничего толком не знаем. Но подозревать приходится худшее. Сожитель вашей соседки так и не вернулся из командировки. Он исчез, понимаете? А Пригожина почему-то неожиданно покинула свою квартиру и попросила вас быть настороже с незнакомыми мужчинами. Несомненно, она чего-то боится. Нам нужно срочно выяснить, чего она боится.

– Я поняла, – кивнула Кристина. – Лида действительно боится. Но она никогда не скажет. В общем, записывайте номер. Я его наизусть помню! Правда, звонить мне не пришлось. Лидка сказала, звонить только тогда, когда я увижу, что кто-то крутится около ее квартиры. Ну, вот я и увидела. Вас. Не знаю, правильно это или нет, но я почему-то вам верю…

Она продиктовала телефонный номер, и Гуров немедленно его набрал.

– Общежитие! – ответил ему смешливый женский голос. – Кого на этот раз?

– Пригожину Лидию Ивановну, пожалуйста! – вежливо попросил Гуров.

На другом конце провода слегка задумались.

– Здесь такая не проживает. Нет, не припоминаю. Точно такой нет. Вы чего-то напутали, мужчина. Освежите память!

– Минуточку! – Гуров прикрыл трубку ладонью и вопросительно посмотрел на Кристину. – Говорят, такой нет. Что делать?

На лице хозяйки отразилось смятение.

– Н-не знаю, – сказала она. – Ах да! Она сказала, что звонить нужно только по четным дням. А сегодня семнадцатое. Наверное, сегодня ее не будет.

Гуров опять поднес трубку к уху и быстро сказал:

– Девушка, послушайте, наверное, ваша сменщица в курсе. Вы можете с ней как-нибудь связаться?

– С кем связаться? Чего вы вообще хотите, мужчина? – голос женщины приобрел агрессивные нотки.

– Что это за общежитие? – спросил Гуров. – Адрес, пожалуйста!

– Так вы сами не знаете, куда звоните! – захлебнулась от возмущения собеседница. – Ну, вообще!

Связь прервалась, и как Гуров ни пытался снова соединиться, ничего не получалось. Наверное, на вахте приняли меры – может быть, отключили телефон.

– Вот дьявол! – в сердцах сказал Гуров. – Как не повезет, так уж не повезет до конца! Придется потревожить Засекина. Думал, что сегодня обойдемся без него, но времени жалко.

Он набрал номер Засекина и, едва тот ответил, быстро распорядился:

– Владимир Палыч, это Гуров! По нашему общему делу открылись новые обстоятельства. Вот тебе телефонный номер, и быстренько выясни, что за общага, где он установлен. Есть сведения, что Пригожина может проживать в данное вроемя в этом общежитии. Возможно, подруга или родственница помогла. Одним словом, давай, действуй! И как только что-то выяснишь, сразу туда выезжай. У меня, знаешь, сердце не на месте. Оказывается, Пригожина всерьез опасается кого-то. Не знаю, в чем дело, но лучше поторопиться.

– Понял, – кратко сказал Засекин. – Сделаем.

– И нам звони, как только получишь адрес.

– Само собой. Будет исполнено.

Засекин дал о себе знать примерно через тридцать минут. Он сообщил, что телефон, номер которого сообщил Гуров, установлен на проходной общежития одного из медицинских училищ, которое находится неподалеку от Лужников. Засекин сказал, что только что выехал, и продиктовал Гурову точный адрес.

Покидая квартиру Кристины, Гуров успел заметить, как его друг будто бы случайно положил на край стола свою визитку. Гуров незаметно усмехнулся – похоже, суровое сердце полковника Крячко пронзила стрела амура. По пути к Лужникам он даже попытался выяснить, насколько серьезно увлечен Крячко, но тот притворился, что не понимает, о чем идет речь, и заверил Гурова, что даже не думал оставлять визитку.

– Тебе померещилось, Лева! – глядя на Гурова честными глазами, сказал он. – В такую жару это вполне возможно.

Гуров не стал спорить. Его мысли сейчас сосредоточились на предстоящей встрече. Если Пригожина приняла такие меры безопасности, значит, положение складывалось действительно серьезное. Гуров боялся, что Пригожина не поверит им с Крячко и попытается скрыться. Нужно было торопиться.

И тем не менее они опоздали. Трагическую суть произошедшего Гуров осознал, когда на проходной общежития не обнаружил вахтерши, зато отметил болезненное возбуждение, царившее среди молоденьких студенток, перешептывающихся дрожащими голосами и кружащих по коридорам, как заблудившиеся ночные мотыльки. В их общем жилище произошло нечто ужасное. В этом не было никакого сомнения.

Гуров и Крячко молча устремились туда, куда направлялась большая часть молодежи. Толпа вывела их в конец коридора на втором этаже, где общий ужас достигал предела. Слышался чей-то плач. Гуров довольно бесцеремонно растолкал напуганных студенток и оказался перед раскрытой настежь дверью, из которой навстречу ему вдруг вышел как всегда невозмутимый Засекин. Он был, пожалуй, чуть серьезнее, чем обычно, но в голосе его не прозвучало никаких эмоций.

– Опоздали, Лев Иванович! – негромко сообщил он. – Я только что приехал, а тут… В общем, вахтерша их видела, но она сейчас в истерике, а прочие ничего не могут вспомнить. Сами понимаете, что тут за публика. К тому же у них сейчас экзамены в самом разгаре, и больше их ничего не интересует. Молодежь, что с них возьмешь!..

Гуров ожег его злым взглядом, но ничего не сказал, сообразив, что Засекин виноват в случившемся ничуть не больше, чем они с Крячко. Так же молча он вошел в небольшую, убого обставленную комнату, где самые храбрые студентки (их набралось человек пять) пытались привести в чувство зашедшуюся в рыданиях женщину, сидящую на полу у порога. Руки женщины были прижаты к лицу. Слезы, градом катившиеся из ее глаз, просачивались меж пальцев, украшенных дешевыми колечками, и стекали по тонким запястьям в рукава кофточки. Успокоить ее никак не получалось. Девчонки в узких брючках суетились вокруг, совали ей воду в стакане и называли Верой.

– Это вахтерша, – объяснил Засекин. – Когда я объяснил ситуацию, она испугалась и побежала сюда. Ну а когда увидела труп…

Гуров тоже увидел труп. Тело лежало головой в сторону раскрытого окна. Убита была молодая женщина, одетая в элегантное серое платье с большим разрезом по правому боку. Ей выстрелили, судя по всему, в затылок из не слишком мощного пистолета с глушителем. Крови было совсем немного, и зрелище смерти не вызывало у любопытных молодых людей содрогания. Двое худых и нескладных парней лет восемнадцати (редкие представители сильного пола среди основной массы студентов) стояли над убитой, изображая из себя видавших виды людей. Третий их товарищ с интересом выглядывал в раскрытое окно, опираясь ладонями о подоконник. Гуров поморщился.

– Что ж ты, Засекин, допустил, чтобы тут все затоптали? – недовольно сказал он. – Мало нам, что человека убили, так еще и улик не осталось! Гильзу хотя бы нашел?

Засекин пожал плечами.

– При беглом осмотре не замечено, – спокойно ответил он. – Не исключено, что убийца ее подобрал. А что касается народа, так он как-то сам набежал. Еще раньше меня. Я один и поделать ничего не мог. Студенты!

Гуров только рукой махнул. Крячко потянул его за рукав и тихо спросил:

– Слушай, а это точно Пригожина? Вроде на фотографии она другая.

– На фотографии прическа другая, – мрачно сказал Гуров. – И вообще, звони прямо сейчас!

– Кому?

– А ты не догадываешься? Соседке звони! Пускай собирается и едет на опознание.

Глава 3

Соседка подтвердила, что убитая действительно ее соседка Пригожина Лидия Ивановна. Опознание было сложным, с обмороком, слезами и даже c небольшой истерикой. Гуров поручил разбираться с этим Засекину с Крячко, а сам попытался собрать хотя бы крохи информации среди возбужденных студенток. Большим урожаем похвастаться он не мог. Сведения, которые давали девчонки, были самыми противоречивыми. Кто-то видел одного незнакомого мужчину, одетого с ног до головы в черное, кто-то видел двоих, а одна причудливо стриженная девушка в шортах заявила, что наблюдала целую группу крепких парней, покидающих общежитие через окно. К этому рассказу Гуров отнесся почему-то предельно скептически, и, как выяснилось, поступил очень правильно, потому что к тому времени пришла в себя вахтерша Вера и наконец смогла в какой-то степени прояснить ситуацию.

– Он пришел один, – всхлипывая, объяснила она Гурову. – Веселый такой, симпатичный. Все улыбался, зо… золотком меня называл… Цветочки вон принес… Понимаете, есть такие мужчины… В общем, растаяла я…

Вахтерше было около тридцати лет, и если бы не опухшее от слез лицо, ее вполне можно было бы назвать хорошенькой. Гуров вспомнил, что по телефону голос ее звучал насмешливо и уверенно. Вероятно, еще час назад эта молодая женщина радовалась жизни, а симпатичный незнакомец с цветами пробудил в ней понятные надежды. Увы, изнанка жизни оказалась более чем неприглядной…

– Значит, это был мужчина приятной внешности, молодой, – сказал Гуров, направляя мысль девушки в нужное русло. – И вы доверились ему. А чего он, собственно, хотел?

– Он сразу спросил, где живет у нас посторонняя молодая женщина, – вздохнула Вера. – Вроде бы это его невеста, они поссорились, и вот она ушла, а он пришел просить у нее прощения. На коленях… Вот и попросил! – горько усмехнулась она.