Бухарские обряды Саидов Голиб

Тўй (Вечернее празднество)

Бухарская невеста. Фото автора.

Этот пункт обряда, который в воображении многих является кульминацией свадебного торжества и ассоциируется со словом «свадьба», по логике вещей, я как раз-таки и должен был опустить, поскольку в старину данный этап являлся не столь важным; во всяком случае, проходил достаточно скромно, а в ряде случаев и вовсе отсутствовал. Сегодня это делается для молодёжи, близких знакомых и родственников, чтобы иметь повод (как бы это сказать помягче?) … Ну, одним словом, чтобы «нажраться». Да, да – того и другого. Следует отметить, что данный этап смог «органично» вписаться в быт бухарцев только благодаря «советской эпохе», которая за семь десятков лет не могла не наложить своеобразный отпечаток на культуру и быт проживающего населения.

Рамки данной статьи не позволяют мне, к сожалению, отвлечься на то, чтобы произвести анализ того, каким образом и в каких сферах жизнедеятельности упоминаемая эпоха произвела структурные изменения, изменив в значительной степени не только уклад жизни, но и коренным образом повлияв на сознание бухарцев. А потому, нет ничего удивительного в том, что в сознании некоторой части сегодняшнего молодого поколения, данное мероприятие имеет чуть ли не главенствующее значение.

Честно говоря, не очень приятно описывать типичное застолье со всей сопутствующей данному мероприятию «инфраструктурой»: специально зарезервированный накануне зал какого-нибудь ресторана, специально приглашённый вокально-инструментальный ансамбль, местные артисты и созанда, и, конечно же, неизменный тамада. Ну, совсем, как и везде на постсоветском пространстве. С небольшими различиями, определяющими национальный колорит и традиции. Как и везде, все тихо, торжественно и скромно до… первой стопки; затем – перезвон бокалов и характерный одновременный лязг сотен вилок и ножей; снующие туда-сюда официанты, вечно забывающие донести водку до нужного стола, зато аккуратно успевающие затаривать свои подсобные шкафчики; потом – дебаты почти за каждым столом, под аккомпанемент чего-то там говорящего тамады, которого никто не только не слушает, но о существовании которого напрочь забыли; ну и в заключение, наконец-то, то, ради чего, собственно, и происходит любая «настоящая» свадьба – «вынос тела» отдельных слабаков и, напротив, демонстрация своей силы и мускулов отдельными представителями захмелевшего контингента, что, естественно, не обходится без служителей правопорядка или же «местного ОМОНа».

Конечно, я слишком всё утрирую, но если взять общий срез любого подобного застолья, то буду не так уж недалёк от истины. Впрочем, вы и сами это отлично знаете, без меня.

Завершается праздничный вечер совместным танцем жениха и невесты, разрезанием сумасшедших размеров торта-небоскрёба и благодарственной речью родителей, обращённой к гостям. Это означает, что можно расходиться, что, как правило, и случается чаще всего. Хотя, бывает по-разному…

Справедливости ради, следует только отметить, что описываемая свадьба была приятным исключением из общих правил.

Келин-бьёри (Проводы невесты в дом жениха)

Проводы невесты. Фото автора.

Переходим к следующему этапу бухарской свадьбы, который называется келин-бьёри (дословно означающий «привезти невесту»).

Если исключить из нашей статьи пункт «Тўй» (Вечернее празднество), то раньше, в прежние времена, жених, погостив в доме невесты (см. пункт «Чимилик») до вечера, возвращался к себе домой, чтобы встав рано утром (часов в 5 или 6), вновь прийти к дому невесты, но уже с тем, чтобы забрать её к себе в дом, так сказать, насовсем. Таким образом, ночь, предшествующую перед походом к дому невесты, следует считать последней холостяцкой ночью или, образно говоря, «последней лебединой песнью».

– А как проходит последняя ночь холостяка? Происходит ли что-нибудь характерное? – поинтересовался я у мамы. Начитавшись различной литературы, где описываются подобные случаи из жизни других народов, в частности из истории древнего Рима и ряда европейских стран, где «бывший холостяк» устраивает напоследок разгуляй-мальчишник с обильным возлиянием спиртного и обязательным присутствием куртизанок или же женщинами «без комплексов», я надеялся услышать что-нибудь в этом роде, но был разочарован.

– Нет, ничего близкого не могло произойти – ответила мать. – Следует исходить из чисто мусульманского морального кодекса, не позволяющего ничего такого, что идёт вразрез с требованиями шариата.

– А сегодня? – не унимался я – К примеру, лично я знаю многих из моих знакомых, которые не прочь «напоследок» оттянуться.

– Сегодня? – переспросила мама. – Сегодня я уже ничему не удивлюсь, поскольку мир уже давно свихнулся и, похоже, движется к концу света…

И знаете, чем старше я становлюсь, тем более склоняюсь к тому, чтобы разделить мамину версию.

Как мы уже выяснили выше, наш «пуританин» засыпает «сапсэм адын» и ему снится, как он на руках несёт свою возлюбленную к далёким звёздам, душа его поёт, а энергии хватает на десять локомотивов. Наверняка, и невесте запомнится последняя ночь в родительском доме. Сотни вопросов и предположений мучают её: каково ей будет на новом незнакомом месте?; какая свекровь попадётся?; что ожидает её – бедную пташку, привыкшую к вольной жизни и чистому синему небу?

Однако, нам пора спускаться на грешную землю, потому что ровно в 4—30 в доме жениха прозвенел будильник. Совершив необходимый утренний моцион, он вставляет ключ в замок зажигания и оставляет прогреваться свой совсем новенький «бенчли», «шевроле» или «москвич» (какая разница?). Если нет собственного авто, то нанимается кто-либо из знакомых. Автомобиль – необходимое условие: как-никак невесту собираешься привезти домой, а не барашка на заклание ведёшь на верёвке. Раньше нанимался экипаж («пойтин», «фойтин», /фаэтон/) для состоятельных или на худой конец «ароба» (арба) – для тех, кто победнее.

Как правило, братья невесты встречают жениха и после недолгой церемонии приветствия, вручают ему «драгоценный товар». После чего жених с невестой едут в дом жениха. У порога дома их встречают родственники жениха, а непосредственно перед входом в дом, молодожён ждёт ещё один костёр. Жених обязан поднять на руки невесту и, обойдя три раза вокруг костра, ввести законную супругу в свой дом. Этот обряд, как уже говорилось выше, берёт своё начало в зороастризме и символизирует очищение огнём.

И вновь, как накануне в доме невесты, происходит та же церемония, но уже в доме жениха, то есть, вновь оямулло поочерёдно ведёт молодых под чимилик (в доме жениха обустраивается точно такой же угол), но на сей раз уже в сопровождении родственников жениха.

ойундорон (Свёртывание брачного ложа)

Бухарское сюзане ручной работы. Фото автора.

Наконец-то, потихоньку мы с вами добрались до самого интересного этапа, а именно – до обряда, именуемого как "ойундорон». "ой» означает «место» (в данном случае имеется в виду «постель» или, по-другому, «брачное ложе». Поскольку речь идёт о вещах слишком уж интимного характера, то я, по возможности, постараюсь в ходе нашего «исследования» включить внутренний цензор и подбирать приличествующие слова и выражения, для определения того или иного момента. К сожалению, в русском алфавите отсутствует согласная буква, с которой начинается глагол "ундорон», что означает «убирать», «свёртывать». Она произносится как нечто среднее между «г» и «х».

В старину брачное ложе представляло собою довольно-таки простое и, вместе с тем, уникальное сооружение, которое стелилось прямо на полу комнаты. Наряду с обычным возвышением, состоящим из многочисленных кўрпа-кўрпача (стёганых одеял), устланных поверх друг друга, рядом стелилось ещё одно ложе, но значительно меньшее по высоте и не столь мягкое, которое называлось "ойи пьёда» («пешее место» или «низкое место»). Основное же ложе называлось "ой-и-баланд» («высокое место» или «верхнее место»). Нижняя постель предназначалась для совершения полового акта, после чего молодожёны, совершив омовение и соответствующую молитву («нийяти усль») (14), поднимались на верхнюю постель, где и засыпали.

Право, застелить ложе для молодых, предоставлялось тёткам невесты, которые сопровождали невесту к дому жениха. По окончании церемонии, когда все гости расходились, они готовили брачное ложе и затем также, уходили восвояси, оставив молодых одних.

Наутро, матери жениха домашняя прислуга или вакиля приносила простынь, которая (в основном) свидетельствовала о том, что невеста оказалась девственницей. Мать сворачивала её и, засунув в махси (тонкие женские домашние сапожки из лайковой кожи), передавала свёрток вакиле, чтобы последняя отправилась в дом невесты и передала этот свёрток матери невесты. Это называется «хуш-хабар овардан» (то есть «принести /доброе/ известие»). Естественно, в доме невесты уже все были готовы встретить «гонца из Пизы». Вакилю одаривали подарками, благодарили за известие, угощали, кормили.

По истечении трёх суток, «нижнее место» убиралось, а в доме, мать жениха, специально для этого случая готовила тушбера (пельмени) (15), которыми угощала молодых, не забывая, при этом, отправить также порцию с пельменями в дом невесты, её родителям.

Рўйбинон (Послесвадебные смотрины невесты)

Первыми приходят поздравлять молодых родители и родственники – теперь уже – мужа. Они по очереди целуют и обнимают молодую невестку, дарят ей различные подарки (начиная от ковров и кончая золотыми ювелирными украшениями) и стараются сделать всё, для того, чтобы молодая невестка почувствовала себя у них также уютно, как и у себя дома. Слово «рўй» переводится как «лицо», а глагол «бинон» («бини») – «видеть», «смотреть». Словом, смотрины невесты. В принципе, это мало чем отличается от подобных смотрин в любой другой народности. Ну, разве что подарками являются не плитка шоколада и не плюшевый заяц.

Совершенно излишне говорить о том, что подобное мероприятие не обходится без застолья и всякого рода угощений.

Келин-салом (Приветствие родителей мужа)

Одна из ниш в бухарском доме. Фото автора.

Первое, что необходимо сделать невестке, впервые перебравшейся из родительского дома в другой, пока ещё незнакомый ей дом, это – поприветствовать родителей своего супруга, которые впоследствии обязаны взять на себя функции её родителей. Это называется «келин-салом» (приветствие молодой невесткой родителей мужа). В чём это приветствие заключается?

Во-первых, невеста заблаговременно должна позаботиться о том, чтобы среди её многочисленного приданного, хранимого в сундуке, обязательно нашлось: а) хороший материал (отрез) на платье – для свекрови и б) красиво расписанный ой-намоз (молитвенный коврик) – для свёкра.

Рано утром, после первой брачной ночи, она обязана в знак благодарности и признательности предстать перед родителями жениха, поприветствовать их, совершая низкие поклоны («таъзим кардан»), и затем вручить свои подарки. Родители, в свою очередь, не скрывают своей радости, ласково её привечают и делают свои (заранее приготовленные) ответные подарки. Чаще всего такими подарками являются ювелирные украшения, причём достаточно дорогие.

Вообще, необходимо отметить, что многочисленные взаимные обмены подарками сопровождают практически любую бухарскую семью на протяжении всей жизни. К этому привыкают с самого детства, все это впитывается с молоком матери. А поскольку почти каждый этап жизни, связан с тем или иным обрядом (и, следовательно, с причитающимися данному случаю обязательными подарками), то вопроса «дарить или не дарить?» в бухарской семье просто не возникает. Этот уклад жизни выработан и отрегулирован достаточно тщательно: ничего не отнять и ничего добавить к нему уже невозможно. Это я вам говорю про то, как должно быть в идеале. А то, что произошло за годы советской власти и то, что в ряде случаев можно наблюдать сегодня, это, конечно же, трагедия в масштабе этноса. Остаётся уповать на то, что традиции не дадут себя уничтожить: ведь в истории Бухары были времена и «почище» – завоевательные походы Александра Македонского и нашествие полчищ татаро-монгол во главе с Чингиз-ханом. И, тем не менее, обошлось. Так давайте смотреть в будущее с оптимизмом.

Домот-салом (Послесвадебные смотрины жениха)

Интерьер бухарского дома. Фото автора.

Через три дня после свадьбы родители невесты приглашают зятя к себе домой. Дословный перевод вряд-ли даст вразумительных разъяснений, поскольку «домот» – «жених», а «салом» – «здравствуйте». Сразу же по аналогии в сознании россиянина может всплыть словосочетание «Здравствуйте, я ваша тётя». Поэтому здесь слово «салом» следует рассматривать как «приветствие», «знакомство» и т. п. Следовательно «домот-салом» можно назвать послесвадебным знакомством с женихом родственниками невесты.

По этому случаю также накрывается стол и готовится угощение. Приглашаются все близкие родственники невесты: дяди и тёти со стороны обоих родителей невесты, а также её братья и сестры. Естествено, приглашается и сам домот, ради кого, собственно, все и собираются. Одним словом, приглашаются все, кроме… самой невесты. Ей предписано пока, оставаться в доме жениха и ждать около полугода. Только по истечении этого срока она сможет вновь увидеть своих родителей.

«Какая жестокость и несправедливость!» – первое, что может возникнуть в мозгу. Но, поразмышляв хорошенько, я пришёл к выводу, что наши предки были, все же, намного умнее и практичнее нас с вами. Следует учесть, что воспитанию девочки (а потом – девушки) в бухарской семье уделяется достаточно серьёзное (если не сказать – главное) внимание, поскольку именно на ней, можно сказать, впоследствии держится бухарский дом, бухарская семья и, можно сказать, сама Бухара. Не случайно, на протяжении всей истории Бухары, можно проследить, как многие завоеватели, начиная от Александра Македонского (помните, – знаменитая Роксана?) и до правителей последней мангытской династии (почти все жены эмиров последней династии были родом из Бухары), стремились взять себе в жены именно бухарских женщин. Рискуя получить в ухо, тем не менее, я бы назвал такую женщину гибридом, взращённой самою Природою, путём смешения качеств, присущих таким личностям как Беатриче, Александра Коллонтай и Жанна д'Арк.

«Чем же они так необыкновенны и хороши?»– может возникнуть вполне резонный вопрос. И я, в духе «ура-патриотизма» воскликну: «всем»! И прежде всего своим грамотным понимаем предназначения своего места в этой жизни, гибкостью ума, мудрым управлением домашнего хозяйства, беззаветной преданностью интересам супруга, являясь для последнего поистине не только женой, но и верным другом и помощником во всех его делах. И если это необходимо, она способна пойти на любые жертвы и самоограничения, лишь бы это пошло во благо мужу. Потому что, для неё: «его позор – это и её позор», «его победа – это только его победа». Такие понятия, как «не повезло с мужем» или «не сложилась жизнь» ей чужды: «если не повезло с мужем, значит сама во всем виновата» – вот ход её мыслей. «Сабр» (терпение) – одно из главных качеств, внушаемой ей с детства. «Учись терпеть – внушает ей бабушка – и запомни: Аллах никогда не взваливает на человека непосильной ноши. И прежде, чем обвинять во всех бедах кого-то, проанализируй, прежде всего, саму себя».

Как это диаметрально противоположно тем установкам, что нам доводится часто слышать сегодня.

Любая попытка (в первые месяцы после замужества) при малейшем разногласии с супругом «забрать свои манатки» и вернуться домой, к маме», осуждается и пресекается на корню, прежде всего … самой матерью девушки. Даже если «объективно» дочь права. Настоящая мать неизменно поступит именно так и будет права.

Сказанное вовсе не является руководством к действию или позицией автора, а всего лишь констатацией фактов.

Готовность бухарской женщины к самопожертвованию и в самом деле может поражать. При этом – сама она неизменно остаётся как бы в тени. Она сама строит свою жизнь по тому образцу, что являлся эталоном в их семье, когда она воспитывалась в родительском доме, впитывая как губка все советы матери и бабушки. И теперь, попав в новый дом, она также, непременно возьмёт от свекрови и свёкра всё самое хорошее и ценное с тем, чтобы по истечении положенного срока, при встрече с родной матерью, последняя могла бы гордиться ею и не опасаться за её дальнейшую судьбу, ибо результаты воспитания будут видны налицо. А для любого родителя нет большей радости, чем видеть плоды своего воспитания.

Конечно же, я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что сейчас таких семей осталось совсем немного. Невольно всплывает аналогия с настоящей петербургской семьёй. Тем не менее, я не сомневаюсь в том, что как в самом Петербурге, эти «островки» культуры оказывают своё влияние на общий ход истории России, точно также традиции лучших бухарских семей продолжают подпитывать молодое поколение в истинно бухарском духе. Ибо этот дух является неотъемлемой частью того универсума, что на нормальном языке всех народов называют универсальными общечеловеческими ценностями.

Келин-талбон (Послесвадебное приглашение)

«Желаем видеть невесту» – примерно так можно перевести смысл обряда «келин-талбон». Что такое «келин», полагаю, объяснять не надо, а вот глагол «талбидан» («талаб кардан») означает «желать», «хотеть».

По истечении двух-трёх месяцев после свадьбы, родственники обеих сторон посылают приглашения молодой паре, посетить и украсить своим присутствием их дом. К такому событию все готовятся заранее. Строгой очерёдности (к кому идти в первую очередь, а кому – во вторую?), естественно, не существует, хотя есть негласные правила общего характера, регламентирующие порядок посещения родственников. Так, в первую очередь следует идти к старшим по возрасту (родители – это отдельная тема, это – святое). Некоторые возникающие спорные моменты согласовываются сообща, что также является, пусть и небольшим, но своего рода испытанием супружеской жизни.

С обеих сторон предполагаются подарки: со стороны молодых – это могут быть просто гостинцы: леденцы, коробка конфет, сладости; с приглашающей стороны, напротив, нечто более существенное. Например, чайный или кофейный сервиз, ковры, паласы, телевизор, холодильник, пылесос, всевозможные комбайны и электро агрегаты, облегчающие семейную жизнь молодых. Как и всюду, бывают редкие исключения в виде ключей от новой машины или квартиры.

Понятное дело, что раньше были подарки совершенно другого рода, однако общая атмосфера праздничности и торжественности сохраняется и по сей день. Все это сплачивает и укрепляет семейные узы, делая родственниками ранее незнакомых тебе людей. Этим во многом и объясняется постоянная привычка здороваться почти c каждым встречным; точно так же, как в небольших российских городках, так и в большинстве городов среднеазиатского региона. Не случайно, в Бухаре существует такая поговорка: «Салом – арзи Худо», переводимое как «Приветствие – долг перед Богом». Точно также, как и русское «спасибо» читается не иначе, как «Спаси Бог».

В бухарском лексиконе можно найти немало слов арабского, а точнее – семитского происхождения, что, собственного говоря, вполне понятно, если знать историю Бухары. И среди них слово «салом» или «ассалом» является одним из самых часто употребляемых, точно так же, как и слово «рахмат» («спасибо»). А потому, если вы, собираясь в поездку в Бухару, переживаете по поводу того, что совсем не знаете местного языка, я могу вас смело заверить, что знание только этих двух слов могут послужить вам пропуском в любую настоящую бухарскую семью. От вас потребуется всего лишь одно – произнести эти слова совершенно искренне, из глубины самого сердца. И будьте уверены – вас поймут, потому что этот универсальный язык ещё не стёрся из сознания настоящих жителей Благородной Бухары.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Здесь и далее, комментарии к сноскам: автор умышленно приводит именно ту разговорную речь, которую можно слышать в Бухаре сегодня и которая в достаточно сильной степени отличается от литературной нормы. Впрочем, откуда было взяться этой норме, если последняя таджикская школа была благополучно прикрыта в конце 80-х годов прошлого века.

2 Междометие, выражающее крайнюю степень удивления (или: радости, смущения, разочарования – в зависимости от конкретной ситуации). Приблизительный аналог русскому слову «Ой».

3 В других регионах Средней Азии это условие может быть необязательным. Автору рассказывали, что в Ташкенте, например, будущая невестка обязана вынести и поставить перед гостями чайник зелёного чаю. Очень возможно, что в Самарканде – городе богатых традиций – существует свой отличительный элемент.

4 «Ляъли» – это традиционный атрибут многих празднеств. Без него не обходится почти ни одно мероприятие. На обычный медный (или – иной) декоративно разукрашенный поднос кладут две (или – четыре, но обязательно – чётное количество) лепёшки, испечённые в домашнем тандыре (специальной печи); сверху, в целлофановом пакете – отрез какого-либо материала (чем торжественнее значимость происхдящего, тем дороже и богаче ткань); сбоку или вокруг рассыпают сладости: парварда (мучная кондитерская сладость), леденцы, различная халва и всевозможные конфеты. Затем этот поднос ставят на скатерть-дастархан и все четыре конца скатерти поочерёдно складывают на верх подноса. Для прочности иногда верхушку скрепляют обычной булавкой. Все – «ляъли» готово. Нести его поручают обычно молодым юношам.

5 В наше время, эта процедура многими игнорируется, как пережиток прошлого, а потому встретить его очень сложно

6 Как говорил товарищ Сухов: «Восток – дело тонкое, Петруха»: здесь не нужно хозяевам мероприятия подбегать ко вновь прибывшим и предупреждать: «Простите, сейчас временно все места заняты, а потому не будете ли Вы любезны, пройти во-он в тот уголок и немного обождать». Люди сами, мгновенно окинув взглядом зал, должны «въехать» в обстановку и тактично отойти к группе лиц, которые также ждут своей очереди. Причём, не просто подойдут, а поздороваются, поприветствуют друг друга, пообщаются. Они прекрасно понимают, что у хозяев мероприятия в данный момент «голова идёт кругом» и потому они своим непринуждённым поведением пытаются помочь хозяевам справится с волнением. Хозяева же, в свою очередь, должны так организовать и наладить дело, чтобы вынужденные минуты простоя были как можно кратковременными и недолгими. При первой же возможности они спешно подходят к ожидающим и приглашают их пройти к освободившемуся столу. Пока они рассаживаются, расторопный обслуживающий персонал, прямо у них на глазах убирает посуду за предыдущей партией и вновь перекрывает стол. Все выглядит достаточно просто и демократично.

7 Традиционно на свадьбах и разного рода мероприятиях второе блюдо раскладывается из расчёта: одна тарелка на две персоны. Есть «в одну харю " здесь считается неприличным («Бог велел делиться»).

Эта традиция, уходящая своими корнями в глубокую древность, находит своё объяснение в религиозно-мифологическом контексте мусульманской эсхатологии, одно из положений которой можно сформулировать приблизительно следующим образом: «человеку, вкушающему пищу в одиночестве, сотрапезником, непременно, становится сам сатана (шайтан)».

Случается, что гостей – нечётное количество. Перед оставшимся без пары человеком также ставится точно такая же тарелка второго. Поскольку, у него отсутствует партнёр, то он обращается к соседу слева: «Гирет-гирет ман кати: шайтон шерик нашавад» («Берите-угощайтесь со мной: чтобы сатана не оказался мне сообщником».

8 Вопреки расхожему мнению, что на Востоке еду готовят в антисанитарных условиях, что верно лишь отчасти, должен сказать следующее. Да, согласен: поскольку климатическая зона расположена ближе к экватору, то и всякого рода мошек и насекомых (особенно летом), там, естественно, больше чем где-либо. И казан вкапывается наполовину в обычную землю, что повергло бы в ужас врача питерского санэпиднадзора. И вода для казана берётся самая обыкновенная, из под крана, к которому подсоединяется обычный резиновый шланг. И овощи до их очистки выглядят столь же страшно, как и на любой российской овощной базе, а не как на прилавке амстердамского супермаркета. Все это так. Но… Именно в силу этих обстоятельств, способствующих возникновению всякого рода кишечных и иных заболеваний и отравлений, нашими предками было прочно усвоено, а затем и вменено в обязанность любому повару, любой домохозяйке – самым тщательнейшим образом подходить к приготовлению пищи.

Заключается это прежде всего в троекратном промывании любых продуктов, соблюдении личной гигиены и накрыванию готовой продукции марлей от всевозможной мошкары и пр. Это необходимое и обязательное условие, которому обязаны придерживаться настоящие плововары и усто. Сама территория, где готовится основное блюдо, тщательно подготавливается (подметается, убирается) и огораживается по периметру куском брезента (чодир).

9 Поясной платок («миёнбанд»), помимо закрепления самого пояса и чисто декоративной функции, обладает ещё рядом преимуществ. Как известно, в старину карманов не существовало. Импортных пакетов и «авосек» – тоже. Посему, поясной платок исправно служил своего рода «карманом», куда складывалось предполагаемое угощение и, свернув в «узелок», относилось домочадцам. Точно так же и на базаре: в поясной платок складывались все совершаемые покупки.

10 Как и на любой свадьбе, на «бухарской» также, к сожалению, существует определённая категория людей, которые приходят лишь затем, чтобы проследить – «должным» ли образом проходит празднество и где, в каком месте допущен тот или иной «ляп», «изъян» и т. д. с тем, чтобы назавтра полгорода имело возможность «обсасывать» неудачные моменты, которых не способна избежать ни одна свадьба.

11 Покоящийся «без дела» Коран – малополезный атрибут для квартиры, дома. Необходимо хотя бы раз в год приглашать в дом служителя мечети для того, чтобы прочитать его весь или, в крайнем случае, выдержки из него (отдельные суры /главы/). По прочтению, накрывают стол, ставят угощение, а перед уходом священнику обязательно подготавливают традиционный «узелок» в дорогу, в знак благодарности. В наше время чаще всего обходятся денежными купюрами, что, в принципе, не одобряется традицией.

12 А вот здесь уже, деньги – не только одобряемое, но и непременное условие. Однако и тут не следует «перебарщивать», как это часто можно наблюдать на некоторых свадьбах, где, «соревнуясь и хвастаясь» друг перед другом некоторые гости шокируют публику пачками банкнот.

13 На эту тему существует очень много баек и действительно курьёзных историй. Все они схожи в одном, а именно: вызывают улыбку. Мама автора данной статьи не без смеха поведала о том, как ей первой удалось наступить на ногу мужу (моему отцу), что, собственно, не помешало им уважительно и с почтением относится друг к другу и прожить счастливую жизнь.

14 Молитва-очищение, которая читается при различных обстоятельствах, как то: при осквернении тела после полового акта; при непроизвольном извержении семени во сне; при пробуждении вследствие дурного сна; при посещении дурных мыслей (духовное осквернение) и т. д. При любом из названных случаев, следует немедленно принять ванну, предварительно прочитав про себя молитву-очищение.

Салля-бандон – посвящение в женщины

«Салла»– в переводе с таджикского это «чалма», «бандон» – глагол, обозначающий «обвязывать», от тадж. «бастан» – «завязывать», «обматывать». Таким образом, этот чисто женский обряд, являющийся своего рода «посвящением в женщины».

Происходит он, как правило, после того, как женщина впервые разрешится от бремени. Особо приветствуется при рождении мальчика. Впрочем, как я выяснил позже, девочка – тоже человек. Этот обряд мать делает своей дочери, которая выйдя замуж, впервые родила ребёнка.

А происходит это следующим образом. На середину комнаты расстилается кўрпача (стёганое одеяло). Пожилая женщина (кто-либо из знакомых) подводит к этому месту молодую маму и усаживает её на кўрпачу. Здесь же присутствует и оямулло (см. выше – «Туй»).

Оямулло снимает с головы женщины косынку, обмакивает свой мизинец в пиалу с растительным маслом и проводит им по темени молодой мамы. Затем кладёт ей на голову небольшой кусочек ваты (символ чистоты), произнося при этом пожелание счастья («сафет бахт шавад»).

Молодая мама, одета во все нарядное. Этот наряд заказывает для своей дочери её мама. К примеру, халат должен быть красивым, с золотошвейным кантом («зеъ»).

Вначале одевают «кальтапўшак» («подволосник»), через специальное отверстие продевают волосы. Затем подвязывают «лячак» (специальная марля, которая облегает горло и завязывается на голове). После чего, достают примерно три метра старинной марли («доки мисколи») и наматывают её вокруг головы женщины, в виде чалмы. Следующим элементом является «пешонабанд» (так называемая корона, накладываемая на лобную часть головы). И в завершение накидывают большой узорчатый платок, называемый «сарбанд» (от тадж. «сар» – «голова»).

Затем молодая мать встаёт со своего места и медленно раскланивется («таъзим мекунад») перед присутствующими гостями. Те, в свою очередь, поздравляют её возгласами «муборак шавад» (то есть «поздравляем») и преподносят ей подарки, кто что пожелает: серьги, кольца, материал, деньги (раньше денег не давали). Гостями, как правило, являются самые близкие родственники.

После того, как молодая мама получила подарки в главной комнате, в которой, собственно, и происходила вся церемония, она переходит в соседнюю комнату, где её поджидают мужчины (отец, муж, брат и близкие родные). Там она тоже должна низко поклониться перед присутствующими, а они также начинают её одаривать подарками.

В этом наряде она находится ещё некоторое время (15 – 20 минут), после чего, «представление закончено» и молодая женщина может переодеться в обычную форму, запрятав предварительно все свои подарки от «лишних глаз». Всё, теперь она полноправная взрослая женщина, которая наравне со всеми имеет право пользоваться теми привилегиями, что предоставляются женщине в мусульманском мире. А прав этих, как вы смогли убедиться недавно, побывав на «Фотие», не так уж и мало. Кроме того, как вы уже вероятно догадались, статус взрослой и самостоятельной женщины гораздо выше, нежели просто, келин, которая ещё не рожала. В своём женском мире, где порою принимаются важные решения, имеющие влияние на судьбу целого сообщества, она на равных имеет право «вякнуть» и все остальные обязаны будут прислушаться. Постепенно, с возрастом, активно участвуя в разного рода мероприятиях (коих великое множество), характер её закалится, а язык отточится настолько остро, что вызовет со стороны законного супруга если не страх, то – глубокое уважение.

К сказанному, лишь осталось добавить, что все атрибуты передаются по наследству от матери к дочери.

Гавора-бандон – празднество, посвящённое первенцу

Рождение первенца – событие особо радостное и значительное в любой молодой семье. Оно одинаково почитается всеми народностями, а потому обставляется различными ритуалами, имеющими целью закрепить в сознании молодожён и их близких это ответственное событие. Ведь с этого момента, в сущности, молодые становятся полноценной семьёй.

Как вы, вероятно, правильно уже догадались, в Бухаре этому событию уделяется не меньшее внимание, заставляя молодых крепко задуматься над понятием «семья» и, следовательно, очень ответственно отнестись к рождению ребёнка. Ведь, именно с этого момента муж и жена «теряют» свои личные имена и обращаются друг к другу, как, к примеру, «они-Адоль» («мать-Адоля») или «дади-Адоль» («отец-Адоля»). Причём, исключительно на «Вы»: в воспитанных бухарских семьях никогда не принято было «тыкать» – это расценивалось как отсутствие культуры, как отсталость и неуважение к супруге /у/. В данном конкретном случае я сознательно привёл далеко не типичное имя, подтекст которого поймёт только житель Бухары. Кстати, к названию имени (которое, как это ни странно – в дальнейшем, по мере взросления человека, полностью соответствует тем качествам и чертам характера, заложенным в определении этого имени) следует подходить очень ответственно: ведь оно потом до самой смерти будет сопровождать конкретного ребёнка.

Как было уже отмечено выше, рождение ребёнка вообще, событие радостное. Если, к тому же, происходит рождение мальчика, то это «ваще» – можно уже сказать, что «жизнь удалась». Но это я так, утрирую конечно. Впрочем, не совсем далеко находясь от истины. Нет, конечно же, рождение девочки – не менее радостное событие! И, все же…

Однако, вернёмся непосредственно к самому обряду. «Гавора» в переводе с таджикского, означает детскую люльку. Глагол же «бастан» можно перевести как «завязывать», «обвязывать», «связать». Последнее, на мой взгляд, более приемлемое, поскольку оно наиболее ёмко трактует словосочетание «гавора-бандон», как обряд, предполагающий связывание рождения ребёнка с детской кроваткой. Конструкция самой кроватки несмотря на внешнюю простоту, должна вызвать, как мне кажется, неподдельный интерес у любого российского читателя, поскольку любая мелочь в ней продиктована, прежде всего, исходя из житейской необходимости и самого уклада народа. Чуть ниже я попробую перечислить все элементы детской колыбели с соответствующими примечаниями и разъяснениями, позволяющими понять – насколько далеко «продвинутыми» были наши предки.

Как правило, по рождению ребёнка, мать невесты должна отнести в дом зятя «гавору». Для этой цели обзваниваются все многочисленные родственники и близкие. Вся родня собирается в доме матери невесты: сегодня – это, как правило, обычные серые бетонные «пятиэтажки», построенные ещё в советское время. Летом стоит в них невыносимая жара, а зимой мощность ближайшей котельной оставляет желать лучшего. Но, «этим нас не удивишь»: неизбалованному никакими излишествами народу напротив, было бы очень странно и не по себе, если б всё вдруг заработало вокруг так, как это должно работать. Однако, мы отвлеклись.

Кто-то печёт всевозможную халву и сласти; специально для данного случая заказываются в ближайшей хлебопекарне горячие лепёшки к определённому часу; оповещаются и приглашаются специальные музыканты: «нагорачи» (барабанщик), «сурнайчи» (музыкант, играющий на специальной трубе, сочетающей в себе элементы кларнета и обыкновенного пастушьего рожка). Иногда, приглашается и «карнайчи» (музыкант, играющей на длинной трубе, имеющей на конце широкий раструб). Все это в обиходе называется «дойра-ю-думбак» – словосочетание, не требующее разъяснений для местного контингента и в то же время, сложно переводимое для русскоязычного читателя.

Когда все приготовления готовы, стадия вступает в следующий этап, который можно охарактеризовать, как кульминационный, поскольку предполагается непосредственно само шествие-парад, которое медленно, не спеша движется к дому молодых. Во главе процессии музыканты, исполняющие весёлую и живую музыку, окрашенную в мажорные тона. Все эти характерные звуки «карная-сурная» воскрешают в памяти людей, шествующих следом за музыкантами, их собственные детские и юношеские годы, поднимая, тем самым, общее настроение. Часть молодых людей несёт традиционные ляъли (подносы со всевозможными сладостями, лепёшками, самсой, а также, игрушки для новорождённого, завёрнутые в праздничные дастарханы и скреплённые на макушке).

Особо выделяется в этой процессии брат (или отец) невесты, который несёт на своих плечах красиво украшенную гавору – предмет особой гордости, своеобразный символ зарождения нового человека, продолжателя рода и традиций.

Раньше, в старину, ни о каком транспорте речи быть не могло: все шествие чинно и торжественно направлялось к дому молодых «на своих двоих». Теперь же, зачастую нанимается специальный автобус, который доставляет всех гостей, чуть ли не к самому порогу. Благо ещё хватает благоразумия у организаторов мероприятия остановиться за квартал и оставшееся расстояние пройти в соответствие с положенной традицией.

В доме молодых уже все готово для принятия гостей: в самой большой комнате по всему периметру расстилаются стёганые одеяла, именуемые «кўрпа-кўрпача»; вдоль курпачи расстилают дастархан (скатерть), которую обставляют всевозможными яствами: на небольшие десертные или пирожковые тарелочки равномерно распределяются фрукты и ягоды, печёные изделия и самбўса, халвойтар (род жидкой халвы) и сласти. Отдельно в небольших пиалах разливают несколько видов варенья: из райских яблочек («себчи авпазак»), из урюка или давчи («зальдору», «давча»), из смоквы («аниль»), варенье из лепестков роз («мураббо-и-гуль») или из айвы («бии»).

Родителям новорождённого вручается гавора и гости рассаживаются вокруг дастархана. Таким образом, обряд плавно переходит в свою завершающую стадию, не требующую особых комментарий. Мне остаётся лишь напомнить, что раньше, в былые добрые времена спиртное в скромном перечне меню даже не рассматривалось.

По традиции, со стороны невесты – гавора и подарки, а со стороны жениха – угощение и все остальное. Как говорят сами бухарцы: «Аз тарафи келн – ляъли-ю сар-у по, аз тарафи домот – оби-ошаш». Основным блюдом является плов или кабоб, подаваемый чуть позже. Расходы на мероприятие подобного уровня, обычно, не столь уж большие, но, тем не менее, они неизбежны и заносятся в статью расходов семейного бюджета. Можно лишь с уверенностью отметить, что для рядового бухарца нести это бремя было нелегко всегда: и в дореволюционное время, и в советское, и теперь. К сожалению, вынужден констатировать тот факт, что с годами количество подобных мероприятий свелось к минимуму. Если раньше, обряд «гавора-бандон» был, что называется, «на слуху» и «на глазах» чуть ли не ежедневным и обычным мероприятием, то сейчас, в начале 21-го века, найти его в прежнем виде – нелёгкая задача. Нет, обряд этот не предан забвению, но, в силу экономического положения, вынужден был сильно подвергнуться некоторой модификации и упрощению, что, однако, никоим образом не оправдывает бухарцев.

Попробуем же теперь вместе с вами разобраться – из чего состоит гавора? Прежде всего, следует выделить столь необходимые элементы гавора, как «тубак» и «шумак». Тубак – это обычный ночной горшок для испражнений. Сделан он из глины, на гончарном круге, и представляет собой цилиндрическую ёмкость, покрытую изнутри лаком и устанавливаемую в специальное отверстие, проделанное в центре гаворы. Шумак же – это мочеотводник, изготовленный вручную из дерева. Шумаки делятся на два типа: для мальчиков и для девочек, что, впрочем, совершенно понятно, если исходить из анатомических данных. Один конец шумака опускается в тубак, а оставшийся прикладывается плотно к половым органам ребёнка. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что ничто не может потревожить сон ребёнка, поскольку его попка также находится непосредственно над горшком-тубаком. Сытому накормленному ребёнку остаётся всего лишь спать, писать и какать.

Вначале гавора застилается специальным матрацем, именуемом "авс». Внутренность этого матраца заполняется шелухой гороха (иногда добавляется пшено), выполняя, таким образом, двоякую функцию: с одной стороны – это, своего рода, ортопедический матрасик для столь нежного и хрупкого создания, что из себя представляет новорождённое дитя, а во вторых – благодаря своей уникальной начинке такой матрац обладает такими удивительными свойствами, как вентиляционность, поскольку содержимое матрасика позволяет свободно и беспрепятственно проникать воздуху, защищая, тем самым, ребёнка от чрезмерного запотевания и одновременно предотвращая от деформирования детский скелет и череп. Тем не менее, существуют немало противников гаворы, которые ссылаются на тот факт, что подобный матрац является недостаточным средством защиты от деформирования черепа ребёнка и в качестве примера, как правило, предоставляют на всеобщее обозрение свою «квадратную» голову. Что ж, тут мнения различны. Рискуя остаться в глазах уважаемых читателей неисправимым ортодоксом, я склонен, все же, доверять более предкам.

Поверх авса, который, кстати, имеет в середине отверстие для тубака, стелется тахпўш (лёгкий ватный матрасик). Тахпўш имеет два варианта – летний и зимний. Полагаю, излишне напоминать о том, что и в нем также имеется специальное отверстие. В основании, у ног ребёнка располагается пойпеч (пелёнки), коими обёртываются ножки.

Существенную роль играют такие элементы, как дастбанд и пойбанд. Если принять во внимание, что «даст» в переводе с таджикского – это рука, а «пой» – нога, то нетрудно догадаться, что подобное приспособление предназначено для того, чтобы с его помощью можно было зафиксировать руки и ноги ребёнка. Конец дастбанда и пойбанда заканчиваются длинными и широкими лентами. Ими обматывают верхнюю перекладину гаворы. На начальной стадии развития ребёнка – это непременное условие. Дело в том, что дитя, впервые попавший во взрослый мир, может неадекватно среагировать на движение собственных рук и в результате испугаться.

Существует даже специальный ритуал, целью которого является отвращение от ребёнка злых духов и прочей нечисти. Для того, чтобы малыш не боялся внезапных шумов и различных звуков над перекладиной гаворы раскалывают чормаз (грецкий орех) и набот (разновидность кристаллизованного сахара). «Чтобы ребёнок рос бесстрашным (а если быть точнее – чтобы не боялся резких и громких случайных звуков, стуков, шумов и т. д.) и жизнь его была сладкой». Иногда, имеет место и другой ритуал: под матрац ребёнка кладут нож и чеснок.

Следует также не упустить из виду ещё одну немаловажную деталь гаворы. Это – тумор (оберег) от дурного глаза. Не секрет, что в ряде народностей существуют свои специфические способы предотвращения от злых духов, от сглаза и тому подобное. В нашем случае это выглядит достаточно просто. В гаворапўш (накидку), которая также имеет два варианта (летняя и зимняя), зашивается небольшой треугольничек, заполненный семенами мака, именуемый в просторечии, как «сиёдона» («сиё» тадж. – чёрный, «дона» – семя, семена).

В заключение, нам остаётся лишь добавить, что смотрины ребёнка, как правило, происходят лишь по истечении сорока дней. По традиции, родственники молодых родителей приходят с чисто символическими подарками, навещают малыша, убеждаются, что ни на кого из соседей он не похож, говорят приятные слова-пожелания и подсовывают денежную купюру ему под подушечку. Достоинство купюры, обычно, не оговаривается – кто, чем располагает. Родители в этом случае, конечно, начинают возмущаться, но не стоит на это обращать особого внимания. Это всего лишь дань этикета. Они и так немало потратились на данное мероприятие и потому, будьте уверены, лишняя копейка им сейчас никак не помешает.

Суннат – Обряд обрезания

В жизни каждого мусульманина особо отмечаются две важные вехи: первая – когда совершается обряд обрезания крайней плоти полового органа мальчика, который обычно происходит когда ребёнку исполняется 3, 5, 7 (реже в 9, 11), но до 13-ти лет, и вторая – когда юноша (мужчина) собирается жениться.

Как можно заметить, совершение обряда обрезания происходит когда мальчику исполняется нечётное количество полных лет. Мусульманский обряд обрезания в различных регионах мусульманского мира происходит по-разному. В данном, конкретном случае, речь пойдёт об обряде, совершаемом в бухарском регионе (Узбекистан). Поскольку данное событие, как было отмечено выше, имеет особое значение, то, естественно, отмечается оно широко, с размахом. Не случайно, обряд этот носит ещё в просторечии название «малая свадьба».

Большинство семей в Узбекистане имеют от 3-х до 10-ти, а то и более детей. Поэтому нетрудно догадаться – какое количество близких родственников имеет каждая семья, собирающаяся отметить это событие. Количество гостей, в среднем, варьируется от 50 до 200 человек. Бывают, конечно, больше или меньше.

Традиционно, во время таких празднеств дом делится на мужскую и женскую половины. В большой зале, по всему периметру на пол стелятся стёганые одеяла (кўрпача), как правило из атласа или бархата. На них рассаживаются гости, скрестив обычно ноги по-восточному. Перед гостями, вдоль кўрпачи расстилают национальную скатерть (дастархан), на которую раскладывают подносы с восточными сладостями. Как правило, это – фрукты, кишмиш, очищенный грецкий орех, очищенный миндаль, парварда (карамель, приготовляемая из муки и сахара), нишалло (традиционная бухарская сладость), варенье пару видов (что либо из следующего: абрикосов, вишни, китайских яблочек, лепестков роз, инжира, айвы и т. д.), халвойтар (род жидкой халвы), ну и, конечно же, зелёный чай и свежие горячие средне-азиатские лепёшки, испечённые в тандыре («танёр» – специальная печь для выпекания лепёшек, самсы и различной сдобы, которая готовится из специальной глины и имеющая сферическую форму).

Если не хватает места в большой зале, то дополнительно расстилают кўрпача и дастархан, но уже во внутреннем дворе дома («рўи-хавли») и усаживают вновь прибывших гостей.

На женской половине всё происходит аналогичным образом, что и на мужской, с небольшим, но существенным дополнением, а именно – всё внимание сосредоточено на мужской полвине дома, поскольку там будет происходить главное событие дня, и, следовательно, согласно мусульманским традициям главная доминанта и основное внимание приковано безоговорочно мужской половине.

А тем временем идёт эмоциональная и психологическая подготовка главного «виновника» этого праздника.

Автор данной статьи может частично поделиться личными ощущениями, происходящими в душе маленького ребёнка и атмосферой, окружающей его в этот момент, мысленно возвратившись в своё недавнее прошлое и … будет не так уж неправ, поскольку традиции, живущие в народе, достаточно сильны и не теряют своей самобытности и прелести не только по истечении времени, но и несмотря на разного рода политические катаклизмы.

Традиция учит, что ребёнка следует подготовить к такому событию. Понятно, что в разные эпохи это происходило по-разному. Я жил и воспитывался в советское время, и в соответствии со своей эпохой у детей того времени были свои – вполне конкретные – ценности. Самой высшей, из которой, считался велосипед. Да, да – обычный велосипед. Не для взрослых, поскольку мне было тогда всего лишь пять лет. И даже не двухколёсный, ибо это был «высший пилотаж» для меня. А простой – трёхколёсный. Это было недосягаемой моей мечтой. И вот, в один из дней, мне говорят, что эта мечта не так уж и не осуществима. Нужно только выполнить одну небольшую процедуру: такого-то числа к нам домой придёт Усто (мастер); он посмотрит твой «дунгуль» («письку»), помажет его маслом и… уйдёт восвояси. Я не поверил ушам! Да неужели такое возможно! Подумаешь, показать письку. Да ради велосипеда я готов отдать её совсем! (Несчастный малыш: мог ли я тогда предполагать, что почти наполовину выполню своё обещание?).

И вот, в назначенный день явился усто. Я почти не обращал на него внимания, тем более, что большую часть времени находился на женской половине дома, и бабушка (папина мама) всё заставляла скушать очередную порцию плова с её руки. Очевидно для того, чтобы я мог крепче держаться в седле и не упал с велосипеда.

Иногда, ко мне подбегали старшие по возрасту братья и родственники и, подмигивая, пугали меня тем, что сейчас усто отрежет мне дунгуль, но бдительные женщины, во главе с бабушкой были начеку и на корню пресекали любые попытки «просветительства».

А потом нас с братом уложили на кўрпача. И появился усто. Было больно, но все вокруг, почему-то, улыбались и совали мне деньги. Много денег. Когда карманы уже были заполнены, их клали под подушку. Это немного меня успокаивало.

Правда, велосипеда мне так и не купили…

Нам довелось побывать на одной из таких свадеб, где мы с удовлетворением констатировали и убедились на личном опыте, что ничего особенного не изменилось в традициях народа, который, пройдя столько политических, экономических и иных передрязг, по неведомым никому законам сумел сохранить, пронести и передать последующим поколениям культурное и этнографическое наследие своих великих предшественников.

Итак, короткий фоторепортаж с места события: август 1990 года, город Бухара. Старинный дом предков коему более 150 лет.

Именинника приглашают в комнату гостей, где его оденут в новый халат (ома) и национальную тюбетейку (калапўш).

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

Право накинуть халат предоставляется по обычаю одному из старших и уважаемых в квартале людей. Выбирать такого человека – прерогатива хозяев. Однако, человек этот не должен быть из числа родственников.

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г. ахрамова

В этом наряде именинник должен предстать перед гостями.

Гости – близкие (и дальние) родственники, соседи, проживающие в данном квартале. По традиции, на самое почётное место (располагается, как правило, на противоположной стороне от входа) усаживают в зависимости от возраста – чем старше, тем почётнее место.

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

Фотограф просит отца виновника торжества («Дадажона») сфотографироваться с сыном на память.

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

Только что поверх головы именинника бабушка (Бибижон) бросила деньги. Этого момента с особым волнением, обычно, ждут дети. Потом, выйдя на улицу, хвастаются между собой – кому удалось собрать больше. Мелочь, конечно, но, похоже, некоторые родители этому факту придают «особое» значение, поскольку иногда можно услышать интересные комментарии по этому поводу.

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

После мужчин надо показаться и женской половине дома.

Здесь следует остановиться поподробнее. Это водораздел: наступил момент (в каком-то роде) прощания с детством. Обращаясь к истории других народов, можно привести пример Спарты: там, до достижения 7-летнего возраста, дети мужского пола оставались на женской половине. Важен психологический аспект происходящего события – мальчик ощущает свою сопричастность к мужескому «клану», что, наряду со многими предоставляемыми правами, накладывает, помимо всего прочего, не менее многочисленные обязательства перед обществом в целом и перед женщинами в частности.

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

А это портрет для любимой мамочки.

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

Перед тем, как непосредственное «познакомиться» с усто (мастером), необходимо сняться на память со своими братьями и сёстрами во главе с бибижон (бабушкой). Бибижон: «Жаль, что не все внуки собрались. До „полного комплекта“ не хватает ещё двоих внучат».

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

А вот и знакомство с усто…

Справка

Это усто-Мухтор. Он является учеником того самого усто, который 28 лет тому назад делал обрезание дадажону (отцу именинника). А тот мастер, в свою очередь, являлся сыном того самого усто, который 60 лет тому назад имел счастье «познакомиться» с … самим Бобожоном (Дедушкой). Вот так-то!

Да, с подобным в Бухаре можно столкнуться часто – преемственность традиций…

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

Калапўш (тюбетейка) должен располагаться на животе мальчика, дабы ребёнок не видел самой процедуры обрезания.

Что касается инструмента обрезания, – везде по-разному: у кого-то хорошо отточенным ножичком, у кого-то ножницами. Чаще всего специальной бритвой-ножом, как в данном случае. Первый приход мастера происходит примерно за неделю до непосредственного обряда с тем, чтобы тщательно обследовать сам «предмет».

Дело в том, что у некоторых мальчиков крайняя плоть (небольшой кусочек кожи, прикрываемый головку), подлежащая удалению, бывает слипшейся, то есть при оттягивании – не совсем свободно «ходит». Или оказывается сросшейся. Усто, в этих случаях, называют этот дефект «кўр» («слепой») и устраняют этот недостаток физически. Понятное дело – для ребёнка данная процедура бывает мало приятной.

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

Достаточно взглянуть на руки дадажона (отца), чтобы хотя-бы отдалённо представить – что происходит в данный момент в его душе. У изголовья мальчика находится ближайший родственник и крепко держит руки ребёнка. Часы на руках показывают время – 18—30.

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

После обрезания «дунгуль» («пиписька») обкладывается специальной чёрной ватой. Она предназначена для того, чтобы остановить кровь. Затем она засыхает и, тем самым, предохраняет сию важную часть органа мужчины от всякого рода инфекций. Примерно недели через две – три, она постепенно отваливается, преображая, таким образом, «гадкого утёнка» в «красавца – лебедя».

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

Ещё немного,и устошка оставит мальчика в покое.

Ну, наконец-то, дунгуль накрывается калапўшем (тюбетейкой) и … начинается «денежный дождь». По обычаю, родственники и приглашённые суют мальчику деньги. Номинал купюры не оговаривается – это просто дань традиции. Хотя, иногда накапливается достаточно внушительная сумма. Предназначаются эти деньги как-бы для ребёнка, но, как правило, львиная доля денег идёт на погашение расходов, связанных с данным мероприятием. Ребёнку же, обычно, покупают то, что он просил.

Хотя, мне велосипеда так и не купили…

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

Под подушкой у именинника уже скопилась приличная сумма, но собирать все равно интересно.

Дадажон спрашивает: «Что купим – велосипед или самокат?»

– «Нет, теперь я хочу машину, настоящую».

Все вокруг смеются. Кто-то соглашается: «Ну, на четыре колеса ты уже собрал. Осталось – самая малость».

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

А дадажон ещё долго будет махать бодбезаком (веером)…

Рамазон – месяц поста

Бухара с высоты птичьего полёта. Фото автора.

Рамазон – один из самых священных месяцев мусульманского календаря. Именно в этот месяц по преданию был ниспослан Коран – самая священная и почитаемая книга мусульман. И именно в этот месяц всем благочестивым правоверным предписано поститься. Что же собой представляет мусульманский пост?

Вынужден сразу же разочаровать тех, кто считает, что главное в посте – это воздержание от пищи. Это глубоко ошибочное утверждение. Мусульманский пост, или как ещё по другому его называют «рўза» (ураза) – это прежде всего усмирение своей плоти, своего нафса («эго») и, следовательно, воздержание от всего того, что гневит Аллаха и препятствует совершенствованию души. Рўза – это одно из самых приветствуемых и богоугодных дел, к которому, однако, никто не смеет принуждать помимо воли самого человека. Каждая душа должна сама «созреть» для добровольного принятия решения.

Мне трудно говорить о других, а потому скажу про себя. Являясь типичным продуктом советской эпохи, я прекрасно помню все этапы своего становления как личности, а потому постараюсь, не лукавя передать всё, что я испытывал к религии в целом и к посту в частности.

Оба дома моих предков (как со стороны отца, так и со стороны матери) находились в одном квартале Мирзо Фаёз, неподалёку от знаменитой мечети Хўжа Зайнитдин, а потому все моё детство прошло, в основном, между порогами этих домов, каждый из которых я считал для себя родным в одинаковой степени. Правда, сам я проживал с родителями в двухэтажном 16-ти квартирном кирпичном доме, который находился за чертой «старого города». Однако почти каждую пятницу, по установившейся бухарской традиции мои родители старались «на выходные» навещать своих, а это означало, что я опять буду носиться как ошалелый босиком по горячему и плавящему от знойной жары асфальту с ватагой своих сверстников по узким бухарским улочкам, участвуя во всевозможных детских играх и предаваясь соблазну – залезть с риском для жизни в чужой сад, чтобы сорвать незрелый урюк (давчу) или виноград. Ну, кто же из нас ни разу не испытал в детстве подобное? Мы были детьми улицы, а потому загнать нас домой, являлось делом нелёгким.

При этом, все мы прилежно учились в школе; все мы с гордостью носили октябрятские звёздочки с изображением молодого Володи Ульянова; все мы с трепетным волнением и затаив дыхание смотрели на то, как старшеклассники надевают на наши шеи красные галстуки. Все это было. Как было и то, что дома наши бабушки и дедушки, совершенно не осуждая и не ругая нас, продолжали, молча, каждый в своём углу молиться и совершать привычные вековые обряды. Все это удивительным образом сосуществовало вместе и – странное дело – это было так естественно и органично, что другого мы себе и представить не могли. В школе мы искренне зубрили стихи В. Маяковского о «серпастом молоткастом» советском паспорте, а придя домой, обязательно совершали «омин» по окончанию ужина и уже ближе ко сну обязательно про себя бормотали молитву «на сон грядущий». Это уже было у нас, что называется, «в крови».

Несмотря на атеистическую пропаганду в школе, мы одинаково равнодушно относились как к Богу, так и к атеизму. Так как знали, что для того, чтобы закончить школу успешно, мы обязаны проштудировать работы К. Маркса и В. Ленина, смысл которых, откровенно говоря, едва ли доходил и до самих учителей; как мы знали и то, что знать самые необходимые молитвы, без которых не обходится любое мероприятие в квартале, это необходимо не в меньшей мере. Вся жизнь квартала, с её многовековыми обрядами, обычаями и устоями, была органично переплетена многочисленными невидимыми, но, тем не менее, живыми нитями, а потому это не могло казаться неким насилием со стороны, а вполне естественно вписывалось в общую картину мироздания.

Когда же наступал месяц Рамазон, мы льстиво пробирались к своим тихим бабушкам с тем, чтобы последние открыли нам секрет формулы «открытия» и «закрытия» поста: нам тоже ужасно хотелось поучаствовать в таком великом и богоугодном деле, каким являлся пост. Проверить себя на выдержку и похвастаться своими результатами перед сверстниками и взрослыми. Взрослые смотрели на наш энтузиазм снисходительно, тем не менее, поощряя и поправляя нас.

Следует отметить, что любой человек может, как говорят, «взять» пост. Для это необходимо иметь чистосердечное намерение. «Ният карда рўза гирифтан» («Взять пост, имея чистое и искреннее намерение»). Исключение составляют дети младенческого возраста (поскольку являются ещё неразумными, то есть, не отвечающими за свои поступки) и больные старики (держать пост в ущерб своему здоровью в некоторых случаях может рассматриваться даже как грех).