Звезды героев Вольнов Сергей
Однако его не проведёшь. Он меня вмиг раскусил!
– Не прикидывайся, всё ты отлично помнишь, не хуже меня, – произносит командир и укоризненно качает головой. – Так что «Если в человеческой жизни и есть какой-то смысл – то он в том, чтобы жить как можно дольше и как можно лучше». Сейчас не вспомню, кто сказал, и в записях памяти рыскать лень. Возможно, истекают последние часы, когда мы вправе позволить себе лениться. «Время – огонь, в котором мы горим».
– Но кому-то же на роду написано проходить сквозь огонь и по огню… Да, ты прав, сейчас и здесь мы ещё можем себе позволить никуда не торопиться, сделать вид, что вечность есть. Самую важную на сегодня миссию мы уже свершили, – искоса поглядывая на командира, ворошу в огне импровизированной кочергой, согнутой из арматурного прута, – а после этого… м-м… сами боги велели часок-другой понежиться. – Улыбаюсь краешком губ и левой рукой поглаживаю себя по животу. – В этакой холодине материальным оболочкам особо не покайфовать, ясное дело, но мы-то знаем, что главное у нас происходит здесь, – я отнимаю левую руку от живота и ладонью поглаживаю себя по лбу, – и если захотеть по-настоящему, то согреешься без всякого огня.
Он смотрит на меня молча, без улыбки. Сурово, можно сказать, очень внимательно, изучающе, словно… запоминает, навсегда запечатлевает перед тем, как попрощаться.
– Но всё-таки пусть огонь в очаге не погаснет… – шепчет мой командир. – Никогда не гаснет, будто вечность взаправду есть и поход продолжается…
И я навсегда запечатлеваю эти его слова в архиве своей памяти, пополнив ими особую «полочку» для самых драгоценных воспоминаний.
«Это был тот мир, где в пыли и песке задыхались люди. Тот мир, где всё обагрено пролитой кровью. Сейчас легко об этом говорить… а тогда… Сидя на обломке разрушенного дома, на жёлто-рыжем песке среди острых осколков предметов, странной формы костей, погребённых под толстым слоем пыли, и, что самое мучительное, среди ужасающих воспоминаний.
Я тихо встаю и прохожу вперёд. Сапоги омывает пылью. Она постепенно обволакивает всего меня, пропитывает все мои внутренности, забивается даже в моё сознание. Она замедляет ход мыслей и времени.
В пустом городе зима. Порывы ветра перемещают песок, который, как и пыль, норовит быть везде. Я стараюсь шагать медленнее. Воспоминания всё страшнее, и я уже не знаю, как выбраться из города.
Стоит лишь притормозить и чуть прикрыть глаза, как я начинаю слышать крики и стоны… Живой город, где дом может сожрать тебя, как паук муху. Без жалости и церемоний. Город, где никому нельзя верить, где самое ценное – выжить, чтобы найти выход.
И я иду. Понимаю, что хожу по кругу, и начинаю ускорять шаг. Пустой город, стоны в ушах. Снова прихожу к той куче песка, на которой очнулся.
Как же я сюда попал?! Где выход?! Я хожу и хожу по этому проклятому кругу. И вот я уже бегу всё быстрее и быстрее… Воспоминания всё ярче, даже нет уже надобности закрывать глаза, чтобы видеть смазанные, мигающие силуэты домов и прохожих. Они смазаны от скорости движения, но я пока что легко прохожу сквозь них. Чем быстрее бег, тем труднее проходить сквозь стены, и вдруг я понимаю, что это уже невозможно.
Я подхожу всё к той же куче песка, которая стала камнем. Ощупываю его – настоящий. Смотрю на свои руки – настоящие. С ужасом в глазах смотрю на существ, окружающих меня, – настоящие.
Мысли по схеме броуновского движения бьются изнутри о стенки черепа, голова раскалывается от боли. Что же теперь?! Всё заново?! Гнить, воевать, терпеть ужасный смрад?! Снова?!
И бесконечно искать выход из этого проклятого, изуродованного войной города, пока не сдохнешь!
Пока не убьют…
Искать – и не находить.
Мечтать о свежести и задыхаться в чудовищной пыли.
Думать о воде, глядя на засохшие пятна крови на руках.
Мечтать о выходе, едва выдерживая, чтобы не сойти с ума от ужасной вони.
Ох, этот смрад разложения, кажется, весь мир умер и теперь гниёт, превращается в зловонное месиво…»
– Мне что, теперь во всё это нужно поверить?! Да нет же, нет, разве так бывает!!
Молодой мужчина в пилотском комбинезоне с первым адмиральским знаком различия, сидевший за столиком в круглом зале ресторана «У Энди Би», почти опустевшем после отбытия сегодняшней партии переселенцев из мира в мир, наконец-то не выдержал и буквально возопил. Было видно, что он хочет вскочить на ноги, но этот порыв эскадренный адмирал всё-таки сдержал. Зато его руки бурно жестикулировали, подкрепляя слова.
Надо отдать ему должное, выслушал он спокойно и внимательно. Возмутился, уже когда сидящая напротив него молодая женщина в униформе с капитанским знаком различия завершила свой монолог, буквально часовой. Как минимум. И весь этот долгий час, кажется, вместивший целую Вселенную, терпеливый слушатель не перебивал рассказчицу.
– Дань, послушай, ну давай не будем… – Она погрозила мужчине пальчиком и лукаво улыбнулась ему. – Всё-таки медовый цикл! Просто верь мне, а все спорные вопросы решим… э-э… в постельке. Договорились, милый?
Эта женщина человеческой расы пыталась не привлекать внимание к своей красоте полным отсутствием какого-либо макияжа, но от этого выглядела ещё более привлекательной. После таких слов красавицы нормальный мужчина-человек должен расплыться в блаженной улыбке и безропотно повиноваться. И окружающая, более чем романтичная, обстановка располагала… Огромный купол из полипластовой брони накрывал абсолютно прозрачной полусферой это заведение, позволяя без помех созерцать космические пейзажи, но при этом защищая всех посетителей от жёсткого наружного излучения. Граница газовой туманности поражала своим видом, подсвечиваемая изнутри сверхновой. Глыбы астероидов парили в этом свете подобно тучкам, бросая тени на купола станции, а немногочисленные корабли астероидных старателей не раздражали, как обычно, взгляд, а наоборот – добавляли в картину вселенского «океана» поэтические «парусники, уплывающие к горизонту».
Собеседник красавицы явно был нормальным мужчиной. Он действительно расплылся в улыбке и прекратил размахивать руками.
– Смотри, такая знакомая картина, – вдруг произнесла девушка; она окинула взором наружное пространство, – как будто из детства.
– Это более чем возможно, я бы сказал, закономерно, учитывая твою звёздно-кочевую жизнь. – Молодой муж накрыл своей широкой тёплой ладонью кисти рук свежеиспечённой жены и продолжил: – Знаешь, я с того дня, как отыскал тебя, нахожусь в таком… м-м… взвешенном состоянии, что просто не описать. Я поднялся на вершину, достиг цели своей жизни. Нашёл тебя. Я же покинул райские сады и ушёл в космос, чтобы найти мою Ла-ану, которую этот самый космос у меня отобрал. Уже потом я попал в Организацию, и выяснилось, что обладаю многими талантами, что позволило мне быстро и блестяще подняться по карьерной лестнице… Но теперь, кроме как об укромном домике где-нибудь на берегу моря и гурьбе наших детишек, и думать ни о чём и ни о ком не могу. А тут вдруг бац, ты меня за шиворот и с обрыва в холодные волны!.. И я должен осознать, что моя любимая женщина своей собственной цели ещё не достигла, и моя мечта о том, чтобы уйти в отставку и насладиться вместе с тобой жизнью в полном объёме…
– Солнце моё, ты же понимаешь, не корысти ради… – Красавица одарила избранника таким взглядом, ради которого, бывает, гибнут целые армии в тотальных войнах. – Я и сама не могу представить дальнейшего существования без тебя, Данечка, но труба зовёт в поход, и как представитель сильного пола… хм, – супруга адмирала почему-то ухмыльнулась, – ты просто не можешь не помочь мне в реализации моих женских капризов.
– Ничего себе женские капризы! Я уже навострился было примеривать на себя золотой шлем главного героя эпических событий, баталий или чего там ещё в подобном роде. – Молодой человек напыжился, округлил глаза, состроил зверскую гримасу и поклацал зубами, но дольше пары секунд не удержал «героическую» маску и глотнул из своего бокала янтарный напиток. – А тут вдруг меня радуют, что я второй номер в расчёте. Да и, знаешь ли, мало вдохновляет сама по себе перспективочка провести медовый месяц в подготовке к эпическому походу. Но, естественно, если того пожелает моя единственная и неповторимая, я смиренно подчиняюсь. С такой ведущей готов хоть против всего белого света биться, ей спину прикрывать.
– Данилка, я поняла! Ты ленивый, как все мужчины, и тебе проще головы врагам рубить, чем кропотливо снаряжать обоз. За кого я вышла замуж! Скоро ты меня засунешь на кухню и в штатном расписании семьи зарегистрируешь домохозяйкой, уборщицей и поварихой… И не смотри, не смотри на меня такими влюблёнными глазками, про вас, мужиков, опытные женщины такие страсти-мордасти рассказывают… Милый, никто же не заставляет тебя особо напрягаться, я сама займусь организационными вопросами. Тем более что средств у нас с тобой на счетах поднакопилось предостаточно. А ты наслаждайся заслуженным отдыхом! – Глаза девушки разгорелись, по всему её оживлённому виду становилось ясно, что ей не терпится с новыми силами окунуться с головой в опасные приключения, которые с раннего детства составляли основу её жизни.
Превратить ЭТУ женщину в домохозяйку будет очень и очень проблематично. Если вообще реально. Так что её избранник мог уже смело прощаться с мечтой об уютном домике, а для будущих детишек – срочно бежать покупать дорожные колыбельки на ремнях. Что в любом случае не лишне. В каком бы укромном местечке дом ни спрятался, есть наблюдатели, от которых не скрыться, а только выжившие дети могут подарить надежду, что будущее наступит.
– Ни за что! – протестующе замотал головой муж. – Самое интересное оставить тебе?! Я, конечно, не супербоец, как ты, но я полководец… и опыт показал, что не самый худший из стратегов, хотя молодой и ранний. Меня далеко не за красивые глаза отметило руководство и продвигало по службе. Я не мерялся с врагом один на один искусством поединка, но зато командовал в сражениях целыми флотами. А потому в планировании и подготовке дам тебе сто очков форы. Так что без вариантов. Ты только ещё раз объясни, что нам предстоит сделать. Резюмируй.
– Точно так, господин адмирал!
Женщина козырнула старшему по званию и шустро пролистнула несколько проекций своего терминала, проверяя, всё ли она учла. Но, видимо, утомившись от своего предыдущего монолога и желая заняться чем-то более интересным, фыркнула, скривила недовольную гримаску и свернула проекционную сферу.
– Короткое резюме. Нам предстоит пройти по следу легендарного искателя Цэйза, найти перекрёсток перекрёстков и переместиться в ту сотовую ячейку, которую мы с дедом искали сколько я себя помню. Там жить-поживать, добро наживать, ну и… это самое, деток нарожать.
Жена улыбнулась и игриво взглянула на своего мужа. Но ответной улыбки не последовало. Молодой адмирал в эту минуту был серьёзен как никогда и не отреагировал на заигрывания своей «прекрасной половинки».
– Если получится, на ходу-то… – прошептала женщина-капитан, стирая улыбку со своего лица.
– И всего-то! Эх-х… – Муж тяжело вздохнул, затем сосредоточенно и методично принялся выкладывать свои соображения. – Если ты до этого ничего не упустила, то нам предстоит рейд по диким, неисследованным Организацией ячейкам космоса, где закон один – пищевая цепочка материи и жизни как наиболее замысловатого её проявления. Я не говорю уж о носителях разума… Хотя нет, именно говорю, а это значит, что нам надо подготовиться так, чтобы удержаться на самой вершине цепочки. То есть объединить наши с тобой лучшие качества для увеличения совокупной ударной силы и всё это воплотить в технических решениях нашей… э-э… семейной яхты. Никаких посторонних в команду не берём, только ты и я. Это, в свою очередь, вынуждает прибегнуть к использованию продвинутого искусственного интеллекта в системах и устройствах. Есть у меня подходящие наработки. За основу корпуса возьмём сверхлёгкий эсминец-спринтер, нафаршируем его гаджетами и управляемыми автономными челноками по всей тактической линейке. Прототип подобного проекта у меня уже есть, я давно мечтал о таком кораблике, остаётся только подправить его с учётом твоих задач, солнце. Добавим под брюхо эсминца ангар твоей «Ищейки». И нам стоит поторопиться, уже сейчас отправить предварительные чертежи на верфь, потому как даже за двойную плату корабелы минимум месяц будут клепать звездолёт и ещё месяц обкатывать, и это не учитывая сложностей, которые у нас могут возникнуть с руководством Организации…
– Точно так! – вдруг прервала адмирала женщина. – В смысле, да, так и сделаем, но всё-таки не сейчас, а с утра. Условной ночью мы займёмся другим пунктом плана…
Через несколько секунд она буквально тянула своего мужа в сектор приватных кают, где их ждала постель. Совершенно не обращая внимания на то, что неподобающе ведёт себя со старшим по званию и статусу в Организации. В их семейной организации старшинство определялось по иным знакам различия.
Глава шестая. След в след
– Как думаешь, а стоит ли им сообщать, что сами планеты, со всеми животными и растениями, остаются нетронутыми? Что удаляются только активно вредящие природе раковые опухоли, пустившие метастазы?
– Эк ты о нас беспощадно…
– Ну а как же ещё? Довоевались, паразиты, возомнившие себя царьками природы? Теперь заполучите по деяниям своим. За то, что измывались над мирами, не заботясь о нормальном здоровье природы в постоянной бешеной гонке, кто круче и мощнее, кто больше убить способен, уничтожить себе подобных. Скажи, мне стоит им сообщать, когда вернусь, что не так страшен чёрт, как его малюют… чёрными красками расписывают?
– Ну конечно, им от этого сразу же станет намного легче! Сейчас, разбежались. Как только узнают, что всё и вся, кроме них, останется целёхоньким, а заражённое постепенно выправится и вернёт природный облик… Нет. Там такое начнётся, камня на камне не оставят от собственных родин. Напоследок оторвутся на полный вперёд. Злые мы, жестокие твари, завистливые, правильно Гегель сказал, что каждое сознание желает смерти другому… Так что бойцы, которым суждено идти по нашим стопам, уж лучше пусть сами выясняют, что к чему. И не расслабляются. Чем свирепее зверь в представлении охотника, тем настороженнее преследователь будет себя вести. Ну, не дураков же вы найдёте и воспитаете! Сами быстро поймут, когда выберутся в сеть, за пределы ячейки, и просекут, что везде она, война проклятущая. И если миры безжалостно стирать в порошок, что ж тогда вообще останется?
– Представляю, каково сейчас там, дома… Планеты наверняка далеко не спокойны. Устали от приступов звёздной болезни, издевательств и вторжений в естество. Вулканы свирепствуют, цунами накатываются, ураганы вихрями сметают, наводнения и засухи, глобальное потепление и удушья от истощения атмосфер… Конец света не за горами, он не где-то там, в тридевятых царствах-государствах, а вот, вот, подползает и уже на крыльце, прямо за дверями…
– Поделом бы им… Если вдуматься, не по себе становится. За кого воюем?
Да, мой командир совершенно прав, как всегда. Всё сводится к тому, что люди сами убивают время, в прямом смысле. Власть человека над миром – высшая цель войн. Беспредельный завоевательный поход – неизменная военная доктрина у всех и всегда, только по-разному называется. Конкурентная борьба корпораций, религиозные противостояния в быту, криминальные разборки – та же война…
Природные ресурсы истощаются, и каждое поколение думает, что на наш век хватит, дескать. Но становится всё хуже и хуже. То, что выглядит кошмаром сегодня – завтра покажется «старыми добрыми временами». Самое тревожное, что лавинообразно вырождается, выхолащивается искусство, плоды творческих способностей, высшего достижения разума. Зачем мучиться, годами вынашивать гениальные замыслы, творить нетленки… если всё равно завтра – конец света? В ноосфере уже чувствуется зловещее приближение последнего часа, и завтра никому не понадобится то, что ты написал или нарисовал, снял, поставил или сочинил… И кажутся никчемными смысл, цель, ради чего это вообще делалось людьми на протяжении всей истории человечества. Ведь если другой человек спустя годы навзрыд заплачет или рассмеётся, найдёт ответы на свои вопросы или просто задумается о важном, услышав твою песню, прочитав твою книгу, просмотрев твой фильм, увидев твою картину… значит, и ты оживёшь. Значит, не зря ты жил. Передал людям память о себе и о том времени, в котором приходил в мир. Жизнь меняется, хуже становится, а вот записал, и она уже останется такой, как есть… Возможно ли изменить кровожадную натуру? Чтобы люди предпочитали мир войне и чтобы Чёрные Звёзды больше не являлись по наши разумы… Неужели настолько мало на родине осталось людей, которые искренне хотят, чтобы дорога, по которой идёт человечество, продолжалась и после их жизни?
– Что такое? – озабоченно спрашивает меня командир. Он уже закончил собираться, похоже, только делает вид, что ещё не готов уходить. А мои тяжкие раздумья наверняка отразились на моём лице. Надо будет учиться одиночеству и следить за собой круглосуточно. Достаточно скоро рядом со мной больше не останется ни единого человека, которому можно будет без оглядки показывать истинное лицо.
– Страх превращает нас или в трусов, или в героев. Штука в том, что мы не узнаем это, пока не испугаемся, – отвечаю ему. – Помнишь, у нас есть только три истинных чувства – голода, любви и страха… Я думаю, не только любовь, но и страх может исцелить от войны. Если мы успеем.
«Бессменно-бессмертные души, не знаю, кто вы и где вы. Знаю лишь только, что вы есть. Где же проделки юности человечества, где всё то, что было у нас? Где же игры с ветрами, беспечные мысли и рыжие поля?»
А потом все горевали, помнишь? А мы смеялись. Такое не забудешь. Слёзы людские, боль, проходящая через солнечное сплетение. Мы были уродцами на потеху и колодцем боли заодно. Как ставили они нас в центр круга, как рыдали у нас на глазах, а мы смеялись, как безумцы, от дикой боли. Наши глаза отливали янтарём, а на руках была чешуя водных тварей, от которых мы произошли. Что эти изверги делали с нами, помнишь?!
Война. И бесконечное количество полуразложившихся тел. Помнишь, как мы ходили через эти поля, как прикладывали ладони к множественной груди этих трупов, вливая силу и поднимая за собой эту армию. Мы забирали их боль и страдания себе, пусть они теперь служат нам.
Бесконечная вонь. Вот когда мы прокляли нашу породу и нюх, дарованный нам. Но всё же шли дальше. Гордый народ, который поработили. Который застали врасплох и задавили числом. Но никогда, никогда нельзя забывать корней. Наши головы не склонялись, и мы шли к воде с этой полуразложившейся армией. Кто-то был без ног и полз на одних руках, на последнем издыхании. Ведь даже мы не могли дать им сил, лишь оживить. Кто-то ещё пытался сопротивляться, сохранив остатки разума, но мы сильнее, и тянули его за собой. Несмотря на смешение людей и других рас, которые во сто крат сильнее, они так и не обрели знаний. И последними носителями остались мы.
Мы шли к последнему источнику воды, взявшись за руки. Только мы могли повести эту армию за собой. И вот вода уже нам по колени, по грудь, выше голов. Мы слишком очеловечились за эти века, приспособляясь к ветру и песку. Мы разучились дышать под водой. И вот наша чешуя блестит сильнее, с неё смыта пыль. И вот загорелись глаза, и ты хочешь уйти, тебе страшно умирать. Но мы умрём за дело, братишка. Мы не дадим им того, что они хотят. У тебя в глазах ужас. У меня боль. Ты тянешь меня наверх, набрать воздуха, я крепко держу тебя за руку и не даю выплыть. Я не отпущу тебя. Да, убью. Я тебя убью, братишка. Они идут за нами и обретут покой только вместе с нашей смертью. Мы будем с тобою рядом в другой жизни, брат. Нам будет жить легче, мы выберем другой мир. Нет, не обещаю. Но мы там встретимся. Там все встречаются. И нам пойти больше некуда, только туда. Ну вот и всё. Я люблю тебя, брат. Мы отравили им последнее озеро, и они умрут за нами. Если, конечно, не найдут, как выбраться из этого мира. Но мы уже не расскажем им, брат.
Ну что, братишка, проживём следующую жизнь ярче?
Ты же помнишь, я знаю…»
Поисковый катер уже в третий раз возвратился через портал обратно, к модернизированному эсминцу. Незамысловатое кольцо с голубым вихрем энергетического потока внутри, окружённое наскоро смонтированными рамными конструкциями, висело на орбите безымянного каменного мира. Того самого, в котором Лана обнаружила следы легендарного разведчика. Все три уже пройденных внепространственных коридора к вожделенной цели не привели. Вот сейчас ещё один из естественных проходов можно было вычёркивать из списка неразведанных. На том конце не оказалось ни центрального перекрёстка, ни даже какой-нибудь разумной цивилизации, ради обнаружения которых и существовала разведка неизученных нитей сотовой сети.
Кристаллы памяти, извлечённые из старых кораблей-ищеек, были частично повреждены, но расшифровка доступных данных свидетельствовала о том, что трое искателей, обнаружив здесь сотовую аномалию, решили сыграть ва-банк. То есть детально разведать все её внепространственные проходы за один раз, без возвращений на кочевую разведбазу. А потому соорудили многочастотный, перенастраиваемый, стационарный джампер на самой планете. По замыслу троих, они должны были поочерёдно совершать прыжки в разные коридоры. Совокупного запаса энергии их джамперов как раз хватало на разведку всех проходов. Но джампер калибровался во время неожиданного нападения, которое совершили на лагерь враждебные биологической жизни формы существования материи. Поэтому узнать, на какую частоту он был настроен в тот момент, когда Лауруз предпринял отчаянную попытку бегства, становилось невозможным. Но кое-что обнадёживало. Бежал он без какого-либо оборудования, а значит, существовал далеко не мизерный шанс, что дорога в «пуп Вселенной» точно обретается где-то на том конце одного из здешних проходов. Где-то же Цэйз сумел обзавестись джампером, чтобы продолжить дальнейший путь?
Разве что древний искатель тоже… при очень большом желании мог открыть в себе способности, позволяющие проходить без помощи машинерии. Но по обстоятельствам его возвращения в подконтрольные Организации области можно было судить, что это не так.
Лана спрашивала себя: вот любопытно, почему так? Если из центрального «пикселя отсчёта», из начала шкалы координат, как гласит легенда, можно шагнуть куда угодно, то в него, «отсюда», почему-то можно попасть не из любой точки, а только из некоторых. По какому принципу отбираются эти точки?..
В общем, оставалось лишь набраться терпения и методично отбрасывать варианты. Вновь и вновь возвращаясь к напарнику, изнемогающему от мучительного ожидания и опасений за жизнь разведчицы.
Поисковик придвинулся к шлюзу под брюхом эсминца и скрылся за сомкнувшимися створками ангара. Спустя минуту диафрагмальная мембрана люка на капитанском мостике с шипением разомкнулась, пропуская в зал уставшую от напряжения Лану, и она наконец-то присоединилась к своему любимому мужчине.
– Ну что там? – без особого энтузиазма спросил Данила. После второго прыжка он признавался жене, что лучше бы ей забирать его с собой, иначе она рискует по возвращении обнаружить хладный труп с разорванным сердцем.
– Дубль пусто. – Лана устало махнула рукой и уронила своё тело в широкое и мягкое кресло второго пилота. – На той стороне нет ни одного коридора, кроме как ведущего обратно сюда, а местные аборигены ещё в пещерках обитают. Скан пространства не дал и намёка на хоть какие-то признаки развитой цивилизации. Там не у кого обзавестись джампером.
– Ну, что же. Отрицательный результат – тоже результат, – попытался немного подбодрить адмирал не то себя, не то жену. – А я, пока ты летала в неизвестность, работал над повышением мощности портала и, главное, навесил на него разводные модули. Так что теперь на ту сторону пойдём вместе, не покидая борта эсминца… Жаль, конечно, что дядюшка Ло не научил тебя всем своим трюкам, – после секундной паузы добавил Данила. – Вот бы, реально, по мирам ходила без всего этого тяжёлого железа… И меня бы могла захватить с собой.
– Эх-х, не будем о гру-у-устном… – Лана протяжно зевнула. Она клевала носом, но, засыпая на ходу, вопреки своей же просьбе, продолжила и продолжала говорить на наболевшую тему: – Основная его цель не в том заключалась, как я понимаю. Он меня должен был прикрывать, отвоевать время, чтобы я успела вырасти и повзрослеть в его тени. Он меня маскировал от прицеливающегося взгляда, огонь на себя вызывал… Пока я живу как обычная, меня и не замечают… Ну вот, довёл он подопечную до совершеннолетия и испарился, чтобы больше не отсвечивать, ведь это за эхом его жизни постоянно гонялись, его жизнь хотели изничтожить, его судьбу оборвать… А что касается меня и развития моих талантов, я думаю, с того момента, как встретила тебя, любимый, запустился процесс эволюции, и он куда более естественный, чем революция, по принципу вбивания в голову гвоздей запретных знаний и… и-и…
Не договорив, Лана заснула прямо в кресле. Муж не стал беспокоить её, переносить на постель, он снял свою куртку, заботливо укрыл молодую женщину, легонько погладил роскошные волосы и вернулся к центральному пульту. А жена уже глубоко погрузилась в мир сновидений.
И то ли под впечатлением трудного дня, то ли потому, что и думать уже не могла ни о чём, кроме поисков, снилось ей: она ныряет в очередную приоткрытую порталом внепространственную дверцу. И на том конце распахивается жёлтый мир пустыни, где рептилоиды строят свои замки, ведут междоусобные войны и куют свои экзотические доспехи и мечи. Что ещё ей снилось, Лана не запомнила, но когда проснулась, пейзажи в жарко-жёлтых тонах всё ещё проплывали перед её внутренним взором во всех деталях и подробностях. Возможно, это было забытое воспоминание из бурного прошлого, но в любом случае Лана не придала особого значения жаркому сновидению и продолжила разведку.
Это был уже четвёртый прыжок, один из многих возможных, которые ещё предстояло совершить. Но в этот раз сквозь портал уходил эсминец с двумя искателями на борту, с ещё одним «разводным», усовершенствованным порталом в трюме. Для возвращения… Хотя больше всего на свете Лана хотела на том конце прохода обнаружить заветный перекрёсток, чтобы не мучиться дальше, не мучить Данилу. Но то, что там обнаружилось, женщина ну никак не ожидала увидеть! Жёлтый-прежёлтый мир-пустыня, точь-в-точь как тот, из сна. Орбитальная разведка не обнаружила рептилоидной цивилизации, но Лана осознала, что надо относиться к своему видению серьёзнее, чем к обыкновенному сну. А замки и доспехи скорей всего относятся к иному периоду времени этого мира, и, следовательно, жаркое сновидение проникло не только сквозь пространство, но и сквозь время… Как и обещал незабвенный дедушка.
Центральный перекрёсток миров там тоже и не мерещился. Пришлось вернуться к узловому миру каменной нежити. Здесь Лана поделилась своим открытием с Данилой. Они долго говорили и спорили на эту тему, но в конце концов пришли к общему мнению, что в Лане, так сказать, действительно нечто проклёвывается. Серьёзное, полноценное, а не проблески вроде прыжочков на короткие дистанции. Наконец-то!.. Недолго думая она решилась на эксперимент. Медитируя, как её некогда обучил дед, мысленно отправила себя в очередной внепространственный тоннель.
И ПОЛУЧИЛОСЬ.
Эксперимент прошёл на ура. Мысленно она опять увидела планету на той стороне коридора. В этот раз там был водный мир, поверхность которого полностью скрывалась под океаном. Воодушевлённая Лана облачилась в скафандр и попыталась воплотить свою давнюю мечту, перенестись туда не только разумом, но и телом… однако ничего не получилось.
Расстраиваться по этому поводу искательница не стала. Она понимала, что уже отхватила солидный бонус, и теперь процесс дальнейшей разведки проходил стремительно, безопасно и без всякого рода технических средств. Не говоря уже о колоссальной экономии времени и энергии.
Но, как ни странно, центральный перекрёсток обнаружить так и не удалось. Ни в одном из тех миров, в которых Лана побывала ментально, она не ощутила наличия бесконечного количества внепространственных проходов, ведущих сразу во все мыслимые и немыслимые уголки Вселенной.
Из всех дистанционно разведанных Ланой миров в конечном результате интерес представлял лишь один из осевых, некогда высокоразвитый. Только оттуда Лауруз, шагнувший сквозь портал на планете каменной нежити, предположительно мог отправиться дальше, навстречу своей судьбе. В этом мире он мог обзавестись необходимым снаряжением. И адмирал с капитаном, посовещавшись, обсудив детали операции, как положено флотским офицерам, приняли решение направить свой эсминец в этот мир. Чтобы продолжить свой путь, идя по следу искателя, прошедшего здесь раньше них.
На том конце прохода обнаружилась планета, полностью покрытая растительностью. Но раньше тут бурлила и всячески уродовала экологию весьма развитая цивилизация, о чём говорили тысячи тонн орбитального мусора. Некогда всё это было станциями и кораблями. А на поверхности мира, под растительным покрывалом, почти исчезли руины городов. Здесь даже были остатки местных аналогов сотовых порталов, что вели отсюда как в миры этой соты, так и дальше, в сеть миров. Подтвердилось предположение, что это осевой мир ячейки и его постигла некая глобальная катастрофа, не совместимая с жизнью его обитателей.
Лану посетила тревожная догадка, и она, пытаясь докопаться до сути произошедшего, мысленно посетила все миры этой ячейки. И везде наблюдалась та же картина, что и в центральном мире. Стало очевидно, что ячейка попала под утюжащие движения грозного вселенского стирателя, имя которому – Чёрные Звёзды.
И примерную дату момента «подтирания» памяти разумных обитателей этой ячейки, по результатам анализа возраста руин, можно было определить. Пять сотен лет по стандартам Организации. Ровно столько, сколько и существует легенда о «центральном перекрёстке», в котором побывал искатель Цэйз.
И тут было о чём поспорить и поговорить двум молодым и вольномыслящим.
Данила свежим взглядом окинул всю картину, сопоставил факты с историей, поведанной Ланой, и выдвинул свою теорию. По его мнению, пресловутый «перекрёсток» не является каким-либо определённым, фиксированным, статичным пикселем Вселенной, иначе бы его уже давным-давно наверняка нашли. Как же не отыскать столь значимый и стратегически важный мир за тысячелетия разведывательных операций?! Не эта Организация, так другая подобная, исследующая сеть где-то в других областях. Ведь мироздание не ограничивается сферой влияния одной только структуры, присягу которой мы давали… Мысль о том, чем является перекрёсток перекрёстков, по сути, была простая и одновременно пугающая, обескураживающая. Эта «точка абсолютного мира» перемещалась в пространстве и находилась, по мнению Данилы, именно там, где ни одна живая душа, даже пребывая на пике безумия, не решится её искать. И местонахождение это – в тесной компании, в обнимочку с Чёрными Звёздами. Которые, по сути, и приносят «абсолютный мир» в миры, где бушуют бесконечные войны, посредством которых разумные корёжат природу. А Лаурузу, бедолаге, попросту не повезло оказаться в плохом месте в плохое время. Вполне возможно, что вокруг Звёзд особое состояние пространства, а легендарный искатель Организации чисто случайно оказался там. И его вышвырнуло в единственное место, о котором он в тот момент мечтал, – на базовый корабль Организации. Попасть напрямую в любую точку Вселенной человеку можно, только оттолкнувшись ногой от Чёрных Звёзд… Над временем они не властны, подчиняются его линейности, но зато пространство им не помеха, надо же поспевать повсюду, где требуется исполнять приговоры и проводить зачистки.
Вот так. Не больше и не меньше.
Теперь оставалось лишь одно. Решиться проверить это кажущееся полным бредом предположение. Но Лана ни на мгновение не допустила, что это бред. Она сразу поняла, что её любимый стратег сопоставил все имеющиеся сведения и проник в самую суть, даже сам того не ожидая и не подозревая.
Но не случайно же они двое, мужчина и женщина, вновь пересеклись в этой бесконечной вечности?! Не только же для того, чтобы сплетать тела в постели, на это много разума и не надо, хотя именно там, во влажном космосе, когда Вселенная на мгновение сужается до размеров двух тел, слившихся в единое целое, появляется возможность прочувствовать во всей полноте, насколько же это здорово – БЫТЬ ЖИВЫМИ…
– Слушай, где ж их искать, эти чёртовы звёзды или что они там такое?! Неужели придётся отправиться в поход, прямо как девушка по имени Тич и пятёрка её спутников? По следу героев из дедовых рассказов… Но сколько же можно, и так вся жизнь – сплошные поиски!
Вопрос Лана озвучила вполне резонный, хотя в большей степени и риторический. Но она даже и не предполагала, что едва заметная улыбочка, промелькнувшая на губах Данилы, была признаком того факта, что ответ на главный вопрос ему известен.
Глава седьмая. Время не ждёт?
Времени у нас осталось совсем чуть-чуть.
Очень многозначительный вывод. Сразу в нескольких смыслах – почти не осталось. Хотя вообще-то, конечно, мы вдвоём имеем возможность проторчать здесь хоть целый год, наслаждаясь обществом друг дружки. Когда-нибудь в тайге потеплеет, и уже не до такой степени буквально мы сможем прохлаждаться в этой избушке… Но долгие проводы – лишние слёзы, как говорят на родине командира. Всё равно нам придётся, нарушая закон линейности времени, уходить из этой даты в разные «стороны»: ему в запретное будущее, мне – сначала в прошлое, а затем в закапсулированное будущее… Которого ещё нет. Но будет. Благодаря моим усилиям должно быть. Ещё когда наш отряд был гораздо больше и собирал разведданные, рыская по мирам, нам доводилось знакомиться с доказательствами, что временная консервация мира вполне реальна. Так что сделаю… Куда деваться-то. Спрячу планету и оттяну финал хоть ненадолго, чтобы успеть решить кадровые вопросы. Приказ есть приказ.
Сейчас меня гнетёт не то, что предстоит свершить по возвращении домой. Страшнее всего сделать первый шаг. Повернуться спиной к нему и шагнуть в другом направлении. Зная, что одновременно делаю последний шаг, уводящий прочь от него. Навсегда.
Вот что по-настоящему страшно. Единственное, чего я в этой не самой благоволящей к людям Вселенной по-настоящему боюсь. Смысла, скрытого в слове навсегда.
Когда-нибудь я, наверное, притерплюсь и просто буду, сцепив зубы, воплощать в реальность пункт за пунктом наш… его замысел. Во имя будущего, которое вот-вот отберёт у меня любимого человека. Но до тех пор, пока не научусь терпеть, моя душа будет периодически цепенеть от ощущения, которое возникает, когда под твоей подошвой вдруг исчезает твердь земная и нога зависает над пропастью. Как-то раз в кромешной тьме, во глубине акстоффских лабиринтов смерти, со мной это случилось на краю бездонного провала. Мгновение памятное…
Ничего другого мне не остаётся. Только уповать на то, что подошва вновь обретёт опору под собой, и я сделаю следующий шаг, вместо того чтобы рухнуть в бездну. Конечно, если бы тогда лично мне было суждено провалиться, то уже на лету сработал бы инстинкт самосохранения и вслед за ним «включились» способности, которые подарены мне эксклюзивными элементами, нашпигованными матерью-природой в клеточки моего организма. Но стоит лишь на миг представить, что во мне этих чудесных генов нет, нет и в помине, что я ничем особенным не отличаюсь… В нашем разведотряде далеко не все люди были способны вольно перемещаться самостоятельно. Нам, то ли избранным, то ли проклятым Вселенной, приходилось их на себе переносить… придавая неожиданное значение словосочетанию «носители хроносом».
Но чего только не сделаешь ради будущего своего биовида! Вот почти все бойцы нашего отряда жизни отдали во имя. Выжило нас всего трое, но командир совершенно прав, не может быть не прав. И один человек способен, верно приложив усилия, перевернуть мир.
У землян, генетически самых непоседливых из всех нас, вообще есть неоспоримое преимущество. Они охотно допускают реальность всего-всего, что было бы, если, и поэтому ухитряются чисто умозрительно, но поразительно адекватно находить абсолютно точные объяснения.
Вот, помнится, был такой поэт, Велимир Хлебников, землянин восточнославянского роду-племени. И была война, которую историки позже назвали Первой мировой. С Первой войной новейшей истории Локоса не путать, у нас всё же полыхала межмировая, по сути… Эта воистину большая война, захватившая целые континенты Земли, побудила Хлебникова к поискам неких исторических закономерностей, которые помогли бы предвидеть события и не допустить новых войн. Он пришёл к совершенно чёткому осознанию истины: нет будущего у того разумного, кто не помнит прошлого. Поэт выдвигал идею о том, что всё во Вселенной подчиняется единым законам, а также пытался при помощи поэзии связать время и пространство. Будучи ещё студентом первого курса, Хлебников писал о себе: «Пусть на могильной плите прочтут… он связал время с пространством». Общую теорию относительности, опубликованную учёным гением землян Альбертом Эйнштейном, Хлебников назвал «верой четырёх измерений», где четвёртое измерение – время. Поэт воспринимал время как волной, циклическим повторением событий, так и неким динамизированным пространством… допускающим реальную возможность движения как самого себя, так и внутри себя.
Когда мне вдруг припоминаются такие прозрения, возникает стойкое ощущение, что некоторые люди ходили с нами в разведку, навстречу приближающемуся концу света, и не догадки строили, а знали наверняка.
Похоже, от командира на меня переместилось желание копаться в записях памяти, отыскивать подходящие случаю мысли предшественников. Которые учуяли приближение конца и пытались как-то описать свои предощущения, поделиться тревогой с другими людьми. Вот, например: «Мне кажется, что вряд ли конец света произойдет… Ну или это будет, но совсем не зрелищно. Просто не станет людей…» В памяти не отложилось, кто это сказал, но примерно такими словами мог бы описать конец времени любой из бойцов нашего отряда. Уж мы это понимаем яснее всех людей нашей соты миров. Поэтому трое выживших – должны сделать всё, что смогут, для того, чтобы всё-таки вряд ли.
Локальные ячейки – пиксели общей картины. То есть эти бесчисленные соты складываются в истинную картину мироздания, которую нам увидеть не дано, но узнать о её существовании мы сумели. Вот он, результат нашей разведки. Для того чтобы понять, почему, зачем это вдруг нечто заявляется в наши миры, с целью стереть, вычистить нас – надо было отправиться в другие пиксели и узнать, что наш – не единственный. И всё то, что мы воспринимали бескрайним космосом, вакуумом, наполненном звёздами и планетами, на самом деле – грубая маска, доступная нашему малочувствительному восприятию. Настоящий лик под ней прячется… Ну хорошо, мы разведали и как-то постараемся не допустить, не позволить стереть наш пиксель. Но правильно ли мы сделаем, не позволив стереть? Может, другая картина была бы лучше? Знать бы…
Так же отчётливо, как тот факт, что разум болен войной. Повсюду, не только у нас дома. Мы это узнали, совершив рейд по другим ячейкам. Война – порождение разума, а разум – порождение жизни. Поэтому ячейки, населённые разумными, вносят искажения в картину жизни, что, в свою очередь, искажает параметры неживой материи… и так далее. Получается, для выздоровления необходимо устранить первопричину. И наступает конец времени для отдельно взятого человечества, проскочившего некую точку невозвращения в марш-броске до края бездны… Но главное, что мы узнали, побывав на планетах, с которых уже были удалены очаги заражения, – Чёрные Звёзды стирают не время и пространство. Они инструмент вовсе не марки «Ничто-Нигде-Никогда». Мы-то были уверены, отправляясь в разведку, что бракованные пиксели полностью изымаются. А оказалось, что словосочетание «Земля до начала времён» отнюдь не поэтическая метафора. Это мир в то время, когда в нём ещё не было людей. Существ, способных помнить и осознавать всё происходящее. С ними и вокруг них. Запомнить и передать другим людям…
Ох, надо бы уходить на задание поскорей! Голова уже гудит от размышлений. Правильно поступил наш третий боевой товарищ. Он, как только получил приказ и подробные инструкции, сразу ушёл. Натаскал нам дровишек, прощальный подарок командирам, и отправился воевать. Истинному воину лучше исполнять поставленную задачу, а не прохлаждаться в безопасном убежище.
Скоро и мы шагнём в неизвестность. Похоже, командир сделает это первым. По глазам вижу, по тому, каким становится его взгляд, когда он смотрит на меня. Я тоже жадно рассматриваю его, не могу наглядеться. И он почти наверняка думает, что это признак моей созревшей решимости. Только я знаю, что первый уйдёт чуть раньше. Ему надо выйти на связь с нашим тайным союзником. Темник Хасанбек, поднявшийся над собственной смертоносной натурой, дорогой ты наш землянин монгольской крови, я помню и люблю тебя! Боевой наш друг, соратник незабываемый, ты столько всего сделал для нас, когда был жив, и не бросил на произвол судьбы, даже когда твой бренный путь завершился и снова довелось покидать материальный мир. Твоя душа и душа моего командира связаны неразрывно с того мгновения, как вы встретились на поле брани, они половины единого целого, и это наполняет моё сердце надеждой, что командир останется не совсем один, когда бесповоротно ринется в свой одиночный отвлекающий рейд.
Помоги ему, духовный брат! Больше мне и просить об этом некого.
«…не знаю, жива ещё или уже… не знаю, оборвалась мнемозапись или ещё…
Я проваливаюсь, и описать словами куда, просто невозмо… света больше нет, это точно, но во тьме ли я… не знаю.
Наш последний миг настал, и ничего мы не смогли сделать, чтобы… предотвратить… изменить предначертан… Чёрные Звёзды нашли… найдут нас, где бы мы ни были… в это мгновение. Хоть на другой край Вселенной уйди, если у неё есть края… и там нет спасения… точно, бесполезно искать, бессмысленно… они сами найдут, когда… время придёт…
…это я понимаю. Спасибо принцу, что успеваю понять… Я уловила его последнюю мнемозапись… его уже нет, но запись осталась, и я успела её подхватить… Смрадный город, в который он погрузился, сконцентрировал в себе весь ужас войны, который мы… натворили… пока жили… Он погрузился в зловоние, которое порождал… и он тоже немалую лепту внёс в… о-о, очень даже немалую!..
Теперь его нет… Он уже стёрт… Зато я, похоже, ещё нет… жить мне осталось совсем чуть, но я жива… или думаю, что жива… но если думаю, значит, живу!!!
Принц сумел каким-то образом отвлечь Чёрные Звёзды на себя… отвести от меня карающее око… Это не поддаётся моему пониманию, но и… не нужно понимать, чтобы использовать… Я… помню… значит, жива… хотя не должна бы…
…и я пытаюсь вчувствоваться во Вселенную, проникнуть в неё… но ничего не могу… моё умение проницать больше не помогает мне… я не могу воплотиться, я… вещь в себе, замурована…
Как я была права!.. Страшнее страха открытого неба, от которого я страдала почти всю жизнь… может быть только ожидание, что небо закроется… навсегда… И это случилось…
Но я всё ещё жива благодаря принцу, сумевшему подняться над собственной смертоносной сущностью… Он успел понять и всей душой принять, насколько ужасна и противоестественна Война, которой он всю свою жизнь поклонялся, которую боготворил… И он сумел докричаться до неба, успел показать, что излечился…
Это озадачило Звёзды, и они на минутку оставили меня без внимания… в этой минутке я продолжаю жить… и помнить… и записывать… всё ещё надеясь, что моя память кому-то понадобится…
…И я больше ничего не боюсь! Я уже за пределами страха. Я потеряла любовь, теперь и страха лишилась… Всё, что мне осталось, это вспоминать свою жизнь… Воистину, жизнь – это путешествие, а не путь в назначенное место. И так хочется поделиться впечатлениями… Я никогда не боялась умереть, я боялась, что меня забудут… Я боялась не смерти, а жизни без способности помнить…
…и всё же… врёшь, не возьмёшь! Не потеряла я… любовь… любовь во мне, а не снаружи… её у меня, живой, не отобрать… а я жива… и пока живу, не сдамся… Я отвечаю не только за себя… Во мне… почти живые плоды любви, и я… из меня ещё может выйти новая жизнь… да не одна… две…
Спасибо, принц. Ты подарил мне самое ценное, что только способен подарить человек человеку. Время жизни… Ой, мамочка!!! Как больно!!!
Рожа-а-а-а-а-а-а-а-а-аю
Всё – меня нет. Конец записи».
Встреча с выросшим Данилой не случайна. Предначертана. Лана всем сердцем поверила, что это Судьба. Как бы пафосно это ни звучало, именно с большой буквы «С». Данила в Организации уже давно, но скорее всего он бы сюда не попал никогда… если бы не их детство в Раю, общее на двоих. Выбравшись в сеть миров, родной сын Мамани целенаправленно подался в искатели, считая, что это лучший способ обрести искомое. Но очень быстро понял, что сеть миров реально безбрежна. Жизни одного человека хватает, чтобы разведать лишь ничтожную её часть. Поэтому любой поиск кого-то или чего-то в сети без точного знания координат превращается в бесцельное шатание. Блуждание по лабиринту, выход из которого если и есть, то не подчиняется правилу «всегда поворачивай налево». Надеяться остаётся лишь на Удачу. Она и подстраивает такие вот встречи. Случайные вроде бы…
Впечатляющих успехов молодой офицер достиг в другой области. Он оказался прирождённым военачальником, обладающим недюжинными талантами в тактике и стратегии. Ему доверяли командовать флотами, состоящими из множества звёздных кораблей. Именно поэтому Даниле, боевому адмиралу Организации, стали известны некоторые обстоятельства, не афишируемые в среде офицеров и служащих даже с высоким уровнем доступа. В отдельных операциях подобного рода участвовали разные подразделения в совершенно разных районах сети, но систематической информацией владел исключительно узкий круг адмиралитета.
Периодически с самого верха, от высшего командного состава Организации, спускались приказания, и тогда к какому-нибудь из пикселей известного мироздания стягивались все находившиеся поблизости силы. Военные наглухо блокировали по всем входам-выходам одну из ячеек, почти всегда – с хорошо развитыми, высокого уровня цивилизациями. Все прилегающие миры объявлялись зоной карантина, будь то осевые, соединённые с блокадной ячейкой прямыми внепространственными проходами, будь то соседние планеты реального космоса, до которых возможно было долететь из закупоренных миров на межпланетных кораблях, чтобы проникнуть дальше, в сеть проходов. Военные Организации абсолютно никого не выпускали из такой ячейки. Хоть высокопоставленного и весомого политического деятеля, хоть грудного ребёнка, которого мать хотела спасти, пытаясь отдать кому угодно из солдат, блокирующих её мир.
Конечно, случались попытки прорыва установленных блокад армиями тех миров, но для того и привлекала Организация гениальных стратегов звёздного флота, подобных Даниле. Чтобы все эти попытки оставались не более чем попытками.
Особо доверенным лицам, имеющим доступ к сверхсекретной информации, в том числе и Даниле, в любой момент могло поступить сообщение, какая из сот добавлена в «чёрный список». Задействованные в очередной операции адмиралы должны были немедленно организовывать блокаду в тех или иных точках сети. Командующим эскадрами не объясняли, что за страшная чума разразилась в ячейке, лишь поясняли, что она опасна для всего сущего. Жертвуя восемью планетами, Организация спасает бесконечное множество других. Боевые адмиралы верили и беспрекословно подчинялись верховному командованию. Для каждого и каждой из них, прежде чем ввести в узкий круг доверенных лиц, специально проводились «экскурсии» в ранее блокированные миры. Жители тех планет попросту уходили в небытие, оставив все свои города, корабли и станции. Фантазии недоставало, чтобы охватить и понять всю мощь той силы, что проделывала это. Исчезали целые цивилизации, оставляя после себя загадку своего бесследного исчезновения и пустые сооружения, с веками превращавшиеся в руины или вовсе в прах… И миров таких было множество.
Получив недостающую информацию от жены и посетив некогда «стёртый» мир, подобные которому он уже видел раньше, Данила сопоставил и понял. Организация каким-то образом заранее узнавала, какую именно ячейку и когда захватит явление, названное Ланой Чёрными Звёздами. Каким образом? Добыть бы «знатока» из Верховного Адмиралтейства, ухватить раскалёнными на огне клещами за самое уязвимое место и выпытать, откуда подобные знания берутся!
Так или иначе, а именно там, в сверхсекретных архивах, и находились данные, интересующие молодых людей. Лана и без того не питала к Организации особой любви, но теперь чуть ли не возненавидела её. Хотя и понимала, что эта структура всеми доступными средствами максимально эффективно распространяет «болезнь жизни» – разум… Но всё-таки во весь рост подымался вопрос вопросов: почему же такой исполинский организм, распространяющий заразу, не замечен Вселенной?!
«Да мироздание первым делом, не колеблясь, должно стирать эту армию освоения, а не отдельные соты!..» – недоумевала Лана.
«А может быть, Вселенной это нужно? Если где-то зажигается огонёк разума, значит, он зачем-то нужен звёздам?..» – ответил Данила вопросом на вопрос.
«Но почему же при всём при этом Организация ничего не делает, чтобы спасти людей в мирах, предназначенных на заклание? – растерянно вопрошала мужа Лана. – Наоборот, блокирует их и не даёт спастись тем, кто мог бы…»
В конце концов, отложив споры и размышления на эту тему, молодые люди принялись переосмысливать информацию, известную Даниле, по принципу: «Одна голова хорошо, две – лучше». Тем более что эти «две головы» гармонично дополняли друг друга. Муж Ланы, будучи непосредственным участником блокад нескольких ячеек, имея соответствующие опыт и знания, мог предугадать расстановку сил Организации. Он искал самое слабое место в ней, которое не выдержало бы неожиданной атаки «со спины», и нашёл его. А Лана, в свою очередь, подробно расписала, что способна лично она «вытворить» на своём штурмовике, максимально экономно использую весь его боекомплект.
Решение было принято. Выбор пал на одну из планет звезды Эмала. Именно в её системе две соседние планеты являлись мирами разных сот. И одна из этих ячеек являлась той самой, очередной в чёрном списке. По добытым данным, её блокада вот-вот должна была начаться. Обычно подобные миры удерживались в изоляции небольшими силами, следуя надёжной схеме, которая осечек не давала ни разу, но слабое место имела. Эта схема не оставляла ни малейшего шанса вырваться из блокады, но была не ориентирована на то, что хоть кто-то, пребывая в здравом уме, возжелает добровольно попасть в закупоренные миры, прорваться извне.
Портал в осевом мире, ведущий на планету, соседнюю с обречённым миром, как правило, работал исправно. Проход специально не перекрывали, чтобы знать наверняка, где выйдут из внепространства потенциальные беглецы. Это была своего рода перестраховка. Даже если кто и сможет прорвать блокаду на той стороне, то, пройдя через портал, сразу окажется под огнём четырёх стерегущих здесь линкоров и крейсеров, все орудия которых направлены в зону выхода. Следуя стандартным правилам, капитаны располагали свои корабли вокруг портала под острыми углами к оси траектории выхода. Таким образом, чтобы перекрёстный огонь не повредил сам портал и не задел расположенные рядом корабли.
Это построение имело один маленький недочёт – существовал небольшой конус мёртвой зоны орудий всех четырёх звездолётов. И знающий человек, используя соответствующие манёвры, мог пройти в портал, не угодив под огонь.
А в том, что использовать нужно именно стационарный портал, молодые люди были солидарны. В зонах карантина, на самой планете и в околопланетном пространстве, из которого можно попасть во внепространственные коридоры, работала инспекция и боевые патрули Организации, и все попытки соорудить любую конструкцию, даже отдалённо похожую на внутрипланетный портал для «пешеходов», жёстко пресекались. Что можно говорить про орбитальный портал, да ещё и таких размеров, чтобы смог пройти целый эсминец? Успеть его собрать и воспользоваться им – затея, скажем прямо, безнадёжная.
По плану, Лана и Данила должны были, не вызывая подозрения, максимально сблизиться с порталом, выполнить обманный манёвр, совершить переход в соседний с обречённым мир и там, неожиданно ударив с тыла по кораблям Организации, сбежать в блокадную ячейку. Гнаться за ними никто не станет, а вот не пустить могут запросто… Что делать дальше, знала лишь Лана. По крайней мере догадывалась, что понадобится сделать.
Всё предусмотрел Данила, но, как всегда, его величество случай вбросил свой стальной пруток в шестерни идеально отлаженного механизма человеческих планов. Буквально через секунды после того, как молодой адмирал скачал из закрытой базы данных всю информацию, с верха Организации поступил новый оперативный приказ. У верховных адмиралов имелись достоверные разведывательные донесения, что военные именно этого блокированного мира, одного из восьми в ячейке, будут прорываться в открытый космос. Причём конкретно на том участке, где Лана и Данила запланировали просачивание в обречённый мир. Они об этом уже не успели узнать…
Первая часть их плана прошла без сучка и задоринки, но как только эсминец Данилы и штурмовик Ланы оказались на том конце внепространственного коридора, они столкнулись с флотом Организации, в разы превышающим те силы, с которыми они рассчитывали иметь дело. Вокруг несчастной сельскохозяйственной планеты, в сфере доступа к внепространственным коридорам, собралась целая армада! Сотни линкоров, крейсеров, эсминцев и прочих кораблей. И все они уже знали, что вышедший в отставку адмирал и сопровождающая его ищейка находятся «вне закона».
Выбор, по идее, оставался небольшой. Лане и Даниле надо было прорываться или сдаться.
Неудивительно, что они выбрали первый вариант. На самом деле иного выбора у них и не было. С того самого момента, когда «дядюшка Ло», сжимая в руках младенчика, возник в приёмо-передающей сфере портала «Вольный-439», где предстал взору родного деда Данилы, старшего диспетчера Андрона Басовича Лесковчина, отца Мамани, вскормившей Данилку и Светланку.
«Сдаться», кроме всего прочего, наверняка означало и «расстаться».
Глава восьмая. Мирные воины
Я не буду доставать из глубин памяти воспоминание о том, как он ушёл.
Быть может, когда-то и решусь на это, но… всему своё время. Мой командир часто повторял эти слова в последние наши часы, проведённые вместе. Будто заклинание. А последними его словами, перед тем, как он закрыл за собой дверь, были:
– Мы должны отвоевать наше время…
Всё остальное сказали его глаза, встретившиеся с моим взглядом, словно кровью, истекающим любовью и тоской.
Оставшегося в одиночестве человека мучают, терзают воспоминания. Они же его и спасают, утешают. Может, потому он и остаётся человеком? Верящим, любящим, надеющимся…
Но мне больше нельзя иметь личные переживания. Я оружие, которое выполняет поставленную задачу. И единственное, что я смею позволить себе использовать в личных целях, – это больше не вспоминать некоторые минуты жизни. И чувства, испытанные в те мгновения…
Не вспомню, чтобы вдруг не дать осечку в самый неподходящий момент.
Чёрные Звёзды – стирательная «резинка», удаляющая старые рисунки на чистых листах мира. Бытие и небытие – два конца карандаша. Грифель – ластик. Нарисовал – стёр. Мы догадывались о цикличности жизни. Теория взрыва, сжатия-расширения Вселенной среди прочей накопленной информации также уйдёт в будущий цикл. Тем, кому суждено появиться после нас, мы оставим в наследство самое ценное, что имеем. Память о себе. Обо всех наших достижениях и ошибках. Вдруг они чему-то научатся и не повторят…
Вот и наступил миг, когда таёжную избушку покидаю я. За мной, последней из нашего отряда, закрывается дощатая дверь, и ледяной ветер с воем набрасывается на меня. Сквозь обжигающий холод мне предстоит идти до самого последнего пункта моей части общего задания. Но уже не на этой планете, что так и осталась безымянной для нас.
Пора домой.
Спасать человечество. Постоянно кому-то из людей приходится этим заниматься, хочешь, не хочешь. Когда выпадает жребий судьбы.
Во мне живёт как минимум один из тех, кому суждено.
Других я рекрутирую позже, всему своё время.
«Рановато я похоронила собственную память… это был всего лишь обморок от болевого шока… ещё секундочку поживу… если помню себя и продолжаю искать ответы на вопросы, значит, жива…
Успею увидеть моего ребёночка и услышать первый крик… ой, это дочка!.. какой звонкий голосочек…
Доченька моя, первая…
Только бы успел её подальше унести этот обвешанный оружием старик, вдруг явившийся из ниоткуда и принявший у меня роды… Надеюсь, что это не горячечный бред, и он существует не только в моём воображении…
Если бы у меня были силы говорить, я бы его спросила, не Бог ли он собственной персоной?.. наш, человеческий, тот самый, которого мы сами для себя изобрели, чтобы хоть как-то прикрыться от страшного знания истинной природы вещей…
Но Он ведь и так всё слышит и понимает. Забери, забери с собой моё последнее прижизненное воспоминание… Спаси и сохрани, Боже, ведь мы по образу и подобию твоему!.. Кому же, как не тебе, нас оборонить и защитить…
Вот я закрою глаза, и свет звёзд этой Вселенной для меня померкнет.
Но я уже знаю, что ухожу не в пустую черноту безвремения, а в мир иной.
Туда уходим все мы, разумные души, с военного поля на мирное.
Там не темно. Там тоже есть свет, хотя не такой.
Я не потеряюсь.
Наконец встречу моего любимого папочку, который покинул мир живых, когда на Локос вернулась война… ушёл раньше, чем смог остановить падающее на меня открытое небо…
И мою маму, которую я почти не запомнила, но верю, что она была…
И госпожу главнокомандующую, которая меня призвала на эту войну, и доложу ей, что задание выполнила.
И верного моего супруга, хочу попросить у него прощения, что не плакала о нём, пока был жив. И принца, чтобы поблагодарить его за то, что успела услышать звонкий голосок моей доченьки… И всех-всех боевых товарищей…
И встречу любимого…
…Ой, мамочка, я снова рожа-а-а-аю»
Быстрый, жёсткий и наглый удар в спину Организации удался. Хотя командование блокирующего флота и было предупреждено о двух нарушителях карантинной зоны, но никак не могло предположить, что две «блохи» решатся атаковать «слона», пусть даже и с тыла. Линкоры и крейсера, боевой строй которых был ориентирован на отражение атаки извне, даже не успели перестроиться и сделать хоть какое-то количество залпов в сторону атакующих. А те лёгкие корабли, что смогли развернуться, в основном канонёрки и эсминцы, получили по яркому жёлто-красному огненному шару прямого попадания торпеды.
Лана, подобно ласточке на ветру, порхала на своём штурмовике меж сгустков плазмы, сверкающих разноцветных лучей, пронзающих черноту космоса, внутри роя выпущенных ракет и безжалостно била, била, била по всем встречным кораблям, в их самые уязвимые места. Она не ставила себе целью уничтожать их полностью, ей достаточно было повредить звездолёты в достаточной степени, чтобы их огневая мощь упала, и эсминец Данилы смог без особых трудностей пройти по выжженному термоядерными боеголовками коридору. Конечно, было бы куда проще при данном раскладе сил посадить самого Данилу в кабину штурмовика и попытаться проскочить сквозь плотный строй на одном маленьком кораблике, но у двух атакующих на манёвр стыковки-расстыковки просто не осталось времени. Нужно было действовать решительно либо не действовать вообще.
Данила, в свою очередь, заботился о том, чтобы повреждённые и подоспевшие на помощь корабли не смогли преследовать их. Автономные боевые модули, выпущенные эсминцем, достойно справились с этой задачей. Жертвуя собой, они уничтожали маршевые двигатели подбитых Ланой кораблей, а с теми, что стягивались в зону прорыва, завязывали бой, замедляя их продвижение. Эсминец то и дело выплёвывал из кормовых орудийных гнёзд облако самодвижущихся зарядов, которые выстраивались в запрограммированном порядке, образуя непроходимое для малых кораблей минное поле.
И вот стремительный прорыв блокады вошёл в финальную фазу. Лана выпустила весь оставшийся запас термоядерных зарядов в кормовые части линкоров и крейсеров, что тяжёлым бронированным щитом накрыли всю планету. Сопла их маршевых двигателей испарились в огне, и грозные боевые корабли превратились в неподвижные болванки, утыканные орудиями. От мощных разрывов тяжёлые корабли медленно и неуправляемо вращались в пространстве. И хотя большая часть орудий продолжала плеваться смертельным огнём, но прицельной эту стрельбу уже назвать было трудно.
Штурмовик Ланы, а за ним и эсминец Данилы на максимальной скорости покинули сферу блокады планеты. Залпы кораблей Организации лишь пару раз сотрясли эсминец до того, как он вышел из зоны их интенсивного огня. Все истребители, посланные в погоню, безнадёжно увязали в широком шлейфе минного поля, а более тяжёлые корабли догнать эсминец-спринтер и быстрый штурмовик были уже не в состоянии. Единственную реальную угрозу для беглецов представляли выпущенные им вслед торпеды, и Данила отдал последнюю команду бортовым искурам всех ещё функционирующих боевых модулей – идти на перехват и уничтожить эти заряды любой ценой.
И вот, уже в тот момент, когда радостная Лана готова была выкрикнуть победный боевой клич, коммуникационные панели эсминца и штурмовика ожили. В проекции мерцало лицо сильно пожилого мужчины, знаки различия на его воротнике и фуражке показывали, что это не кто иной, как полный адмирал флота Организации.
– Райский, это Иор-Бо, твой учитель, – сообщил адмирал, видимо, чтобы не оставить никаких сомнений, кто он, – остановись сейчас же! Ты и твоя напарница даже не подозреваете, что вскоре свершится в том мире, куда вы стремитесь.
– Здравия желаю, учитель, – спокойно ответил ему молодой человек, – позвольте не согласиться с вами. Я в достаточной степени осведомлён о природе того процесса, что охватит блокированную ячейку, и осознанно иду на этот риск. В конце концов, вам не всё равно, двумя разумами больше или меньше она сотрёт?
– А вот тут ты как раз ошибаешься, мой резвый мальчик. – Адмирал прищурился и криво ухмыльнулся. – То, что вскоре уничтожит блокадную ячейку, нечто большее, чем ты можешь себе представить, и, как ни странно, оно тоже наделено разумом, но разумом враждебным по отношению ко всем остальным носителям разума. Оно уничтожало миры ещё задолго до появления всех ныне живущих и мыслящих и будет уничтожать после того, как исчезнет последний из нас. Эта сила исходит из самых истоков возникновения нашей Вселенной, и тягаться с нею бессмысленно. Не знаю, с какой целью ты стремишься туда, но скажу одно – это тебе не корабли испарять боеголовками, это не игры в тактику и стратегию, в которых тебе, конечно же, почти нет равных. Ты даже не сможешь увидеть то, что тебя уничтожит, чтобы хоть разок выстрелить в него. Оно не имеет материального воплощения. Ты попросту исчезнешь вместе со всеми обитателями тех миров.
– Это мой выбор, учитель. Повторю вопрос, а вам не всё равно? – Эсминец Данилы и штурмовик Ланы всё дальше уходили от флота Организации. – Не такие мы уж ценные для Организации экземпляры, чтобы сожалеть о нашей преждевременной кончине.
– Вот в том-то и вся суть проблемы, Даниил! Ты и твоя жена являетесь частицами Организации, что бы вы оба по этому поводу ни думали. – Адмирал склонился над видеообъективом транслятора, отчего его лицо заняло всю площадь проекции; теперь можно было во всех деталях рассмотреть складки его морщин и капли пота на лбу. – А эта сила уничтожит всех без разбора, всех, кто находится в этой ячейке. И бежать потом будет бесполезно, оно всё равно настигнет и сотрёт всех разумных, которые уже попались ему на зуб. Кстати, прими мои поздравления по поводу бракосочетания и от лица…
– Не заговаривайте мне зубы, учитель. Ближе к делу, чего я ещё не знаю? – оборвал Данила старого адмирала.
– Хорошо, я скажу тебе. – Иор-Бо шумно выдохнул. – Дело в том, что своим присутствием в зоне стирания ты подвергаешь опасности ВСЮ Организацию! Этот процесс через тебя и твою женщину засечёт и нащупает нас всех. Всех, кто противостоит ему. Он ведь не просто стирает разум, но и забирает память стёртых носителей… И сила эта уничтожит нас, как некогда уничтожила подобную структуру Хранителей Разума, что противостояла ей до возникновения Организации. Сейчас нет времени объяснять и доказывать тебе это, но поверь мне, своей выходкой ты ставишь под удар миллиарды жизней членов Организации, а потом и все миры, объединённые нами в сеть. Ты готов взять на себя такую ответственность?! Подумай, прежде чем ответить. Обещаю, если ты вернёшься, трибунал будет лоялен к тебе и к твоей супруге, и вы…
– Не слушай его, Данила, – вдруг вмешалась в разговор Лана, до сих пор молчавшая, – он, конечно, свято верит в то, что тебе говорит, но это всё вздор и суеверия стариков из верховного командования. Ничего общего с действительностью этот бред не имеет!
– Ладно, хватит разговоров. – Адмирал на проекции выпрямился, и лицо его вмиг сделалось каменно-суровым. По взгляду командующего флотом можно было понять, что кто-то за пределами зоны трансляции подал ему условный знак. – Итак, что ты решил, Даниил?
– Думаю, вы заблуждаетесь, учитель, и мы рискуем не более чем двумя нашими жизнями. А уж мы готовы рискнуть, не сомневайтесь, – поставил точку в несостоявшихся переговорах Данила.
– Что же, так тому и быть, – неожиданно согласился адмирал и тотчас отключил связь.
– Что-то здесь нечисто, любимый, – быстро заговорила Лана, – срочно сканируй пространство в широком спектре. Мне кажется, что он нам зубы заговаривал, чтобы выиграть время. Вот только для чего? Им нас уже не догнать… Чёрт возьми!!!
И как подтверждение тревожных догадок Ланы, прямо перед её штурмовиком, переливаясь серебристыми бликами «поля призрака», вспыхнула громадина бронированного корпуса. В пространстве, преградив путь беглецам, материализовался флагман эскадры и залил всё пространство шквальным огнём своих орудий. Как он мог здесь оказаться, какая непостижимая сила его сюда переместила?! Мало того что на поддержание режима невидимости для такого корабля необходима уйма энергии, но ведь суперлинкор был сзади, а не спереди, когда дерзкие беглецы прорвались сквозь оцепление! Но факт налицо, некая сила мгновенно переместила звездолёт на короткую дистанцию там, где не было и быть не могло разведанных проходов…
Лана едва успела избежать столкновения с ним и отчаянно маневрировала, пытаясь избежать потоков огня и смертоносных жал ракет. Существенно отставший от штурмовика эсминец ещё не попал в зону огня орудий флагмана и развернулся, делая обходной манёвр, но в его сторону тяжёлый линкор произвёл два торпедных залпа из всех торпедных гнёзд левого борта. И навстречу эсминцу стремительно понеслись сорок боеголовок, даже одной из которых хватило бы, чтобы испарить корабль куда больших размеров, чем спринтер Данилы. Шанс выжить в данной ситуации равнялся нулю.
Мужу Ланы оставалось жить от силы несколько десятков секунд…
Осознание неизбежности обрушилось на Лану, как удар кувалдой по голове. Она отчаянно вскрикнула, её разум просто не смог допустить эту информацию, и вопль отчаяния вырвался из самой глубины души. Реальное пространство вокруг неё вздрогнуло и покрылось рябью волн, как поверхность озера под дуновением ветра. Время остановилось, всё вокруг замерло, и мысли девушки понеслись стремительным потоком, но потоком гораздо более мощным, чем когда-либо раньше.
В одно мгновение в её голове перемешались бесчисленные эмоции и воспоминания. Она вдруг увидела мириады лиц, услышала мириады голосов. Перед внутренним взором в одночасье пробежали походные ряды бессчётных армий неизвестных ей народов, начиная с тех, что были укутаны в шкуры животных и держали в руках заточенные палки, и заканчивая стройными молодцами в белых одеждах, вооружёнными лучемётами. Неизвестно откуда и как, она вспомнила величественные города восьми неизвестных ей до этого миров, поражающие красотой своих строений, вспомнила всю их историю от самого основания, от самого начала. Она вдруг в один миг узнала миллионы языков и прочла бесчисленное количество файлов, книг и свитков. Лана увидела своего деда, рассказывающего сказки о Вечном Походе, и тут же параллельно откуда-то всплыло знание, как оно всё было на самом деле. Она поняла, что дед многое недоговаривал, а многое целенаправленно искажал в историях, которые рассказывал внучке. И теперь девушка поняла, зачем он всё это делал. Всему своё время потому что! Вдруг в голове высверкнула, затмевая всё прочее, фраза деда: «Человек – это то, что ты о нём помнишь». Потом женский голос, удивительно знакомый, хотя неясно чей, затмил эти слова и вбил в мозг другие: «Пока ты помнишь о нашем человечестве, оно есть! Помни, доченька!..» Всё это и многое-многое другое полыхнуло в сознании Ланы и погасло. И только светлым пятном во мраке оставалась перед ней фигурка худенькой, коротко стриженной девушки с невероятно уставшими, чёрными от изнеможения глазами. Лане показалось, что эта девушка буквально излучает любовь… материнскую любовь! Она впервые в жизни ощутила, что к ней может испытывать подобное чувство женщина, и безошибочно отличила от любви дедушки и от любви Данилы. Светлая девушка улыбнулась и протянула навстречу руку… После этого в глазах у Ланы потемнело, и назад в реальность её вернул голос любимого мужчины.
– Лана, не делай этого, не иди за мной!! – разрывая динамики ретранслятора, заполнял кабину штурмовика крик Данилы. – Ты не успеешь! Мне конец! Спасай себя! Твоя жизнь неизмеримо важнее моей!! Ты должна закончить начатое! От тебя же всё зависит!!!
– Да, любимый, – произнесла Лана очень спокойно, бесстрастно, таким голосом, наверное, изъясняется сама Вечность, – всё зависит только от меня. Но ты мне очень поможешь. Будет много работы.
Она отпустила штурвал управления своего штурмовика, подняла обе руки и… опустила их сзади на плечи мужа. От неожиданности Данила дёрнулся и рванулся как ошпаренный. Если бы не захваты пилотского кресла, то он бы вскочил на ноги.
– Лана, как ты… сюда?! Зачем… сюда?! – Данила глотал слова и смотрел то на свою жену, чудесно материализовавшуюся внутри обречённого эсминца, то на яркие «звёзды» приближающихся торпед. – Это безумие… какое-то…
Читать бесплатно другие книги:
